Малфой, преодолев непонятный ужас, взмахнул рукой, призывая свой меч. Длинный с широким долом и извилистым лезвием, Драко использовал его только тогда, когда собирался драться в полную силу. Интуиция подсказывала ему, что это был как раз тот самый случай.
Но Поттер не стал сразу же нападать на него. Он так резко двинулся с места, что размазался в расплывчатую тень, и еще один противник свалился на обгоревшую землю с отрубленной головой. Тут оцепенению остальных пришел конец, и весь оставшийся отряд — около пятнадцати человек, бросились в атаку. Но на этот раз все было иначе. Поттер двигался на скорости, просто невозможной для простого человека. Даже Малфой не мог уследить за ним взглядом. Поттер больше не пользовался магией — только мечом. Но и этого было достаточно.
Как-то неожиданно Малфой осознал, что остался один. Поттер замер перед ним в десятке метров, но Драко понимал, как быстро он может их преодолеть. Выругавшись, он запустил руку под плащ, нащупывая портал.
Поттер бросился вперед, занося меч. Клинок сверкнул перед слизеринцем ровно в момент активации. Малфой исчез, однако на мече появился еще немного крови — свидетельство того, что слизеринца все же задело...
* * *
— ..Ну, а потом я потерял сознание, — продолжал Рон, активно жестикулируя, — а когда очнулся, то уже был здесь.
— Понятно, — Гермиона прикрыла глаза, — Гарри что-нибудь говорил по этому поводу? Кстати, где он вообще?
— В Кайросе, — ответил Рон, — уже несколько часов. Сказал, что ему нужно что-то уточнить.
— Вот как? После такого это не удивительно, — вздохнула девушка.
— Вот-вот, — Рон вытащил откуда-то пакетик с Берти-Боттс и кинул в рот сразу горсть конфет. Как он умудряется терпеть непередаваемую смесь самых разных вкусов, не знал даже сам парень, — я сам до конца не понял, из-за слабости в обморок упал, или от кровожадного вида Гарри.
— Что там с Джинни? — Гермиона решила сменить тему разговора.
— Гарри стер ей память, — пояснил Рон, — и положил в больничном крыле, пока никто не видел. С ней все будет в порядке.
— Наверное, это все же был лучший выход из ситуации, — помолчав, согласилась Гермиона.
— Вижу, ты уже очнулась, Гермиона, — под зеленоватым барельефом в виде головы Салазара Слизерина во всполохе синеватых молний — побочного эффекта кайросской телепортации — появился Гарри, держа в руках какой-то сверток.
— Привет, Гарри, — улыбнулась Грейнджер. Рон отсалютовал пакетиком с конфетами, — удалось что-нибудь выяснить?
— Ты про Малфоя или мою "темную сторону"? — ухмыльнулся Гарри, но в глазах на сей раз не было веселого огонька.
— И то и другое, — серьезно ответила Грейнджер.
— Тогда ответ в обоих случаях — да, — сказал Поттер, — но новости неутешительные.
Парень подошел поближе и бросил сверток на стол, стоящий рядом с диваном, на котором лежала Гермиона.
— Что это? — поинтересовался Рон. Не дожидаясь ответа, он взял ткань и развернул ее, — подожди-ка.. а это разве не плащ одного из тех засранцев?
— Точно, — кивнул Гарри, — я снял его с одного из трупов перед тем, как сжечь их.
— Зачем? — скорее на автомате спросила Гермиона, рассматривая материю, переданную ей Роном. В бою не было времени хорошенько рассмотреть их, тем более рисунок на спине. Там красным был изображен большой ящер, отдаленно смахивающий на дракона. Вот только у тех драконов, о которых она читала, или у тех, о которых рассказывал Рон, не было двух голов, тем более таких больших и вытянутых, как у кайманов. И уж тем более не было шести лап вместо четырех, как и раздвоенного почти у основания хвоста. Тварь хищно щерила зубы обеими головами, в каждой из них было зажато оружие — длинный меч и извилистый посох.
— Это что-то знакомое, — Гермиона нахмурила брови в попытке вспомнить. Память после потери сознания походила на дом, подвергшийся землетрясению.
— Это гаултерикс, — ответил Гарри, — дракон, вымерший около сотни тысяч лет назад. В нашем магическом мире о нем не помнят по той простой причине, что после смерти от него не остается даже скелета.
— Подожди, ты сказал гаултерикс? — внезапно оживился Рон, — а разве это не..
— Ага, те самые твари, которых широко использовали в Кайросе, — кивнул Гарри, — для войн, к примеру.
— А еще они нападали на Кайросхен, помните, в Омуте Памяти?
— Но это еще не все, — продолжил Гарри, — подумайте, вы видели где-то людей с этой символикой на плащах?
Рон задумался, но явно не помнил ничего похожего, как, впрочем, и Гермиона. Гарри дал им еще минуту на раздумья и произнес:
— Эта символику вы могли видеть в том же Омуте Памяти, мельком, правда. Она была на плащах приближенных воинов Райзеля — того самого человека, уничтожившего Кайрос.
* * *
..Небольшая зала с высоким потолком была оформлена в мрачноватых тонах. На стенах висели гобелены с изображением кровопролитных сражений и неведомых тварей. Одной из стен практически не было — ее заменяло огромное окно, открывавшее прекрасный вид на горный хребет и чрезмерно большую, и оттого очень красивую, луну.
Зала не пустовала. У зажженного камина, в кресле, больше походящем на трон, нежели на что-то иное, сидел человек. Бледное молодое лицо было обрамлено короткими черными с проседью волосами. Черные глаза бездумно смотрели в пляшущее пламя.
В высокие тяжелые двери постучали. Повинуясь взмаху руки, они медленно и бесшумно раскрылись. На пороге стоял Драко Малфой. Его нос под углом пересекал недлинный тонкий шрам. Зайдя в комнату, он уже открыл рот, чтобы заговорить, но холодный, без малейшей эмоции, голос не дал ему этого:
— Гарри Поттер не захвачен, не так ли?
Малфой в тревоге облизнул пересохшие губы:
— Прошу прощения, милорд, я.., — его снова перебили.
— Не стоит оправдываться. Я уже все видел. В твоей голове, — Малфой невольно вздрогнул, — здесь нет твоей вины. Как и провала.
— Нет.. провала? — недоуменно переспросил Драко.
— Мне был интересен этот мальчик, весьма интересен. Он оказался такой же незаурядной личностью, какими были его родители.
Малфой явно удивился.
— Вы знали его родителей, милорд?
— О да, — усмехнулся человек, — для простых магов этого деградировавшего мирка у них был определенный потенциал. Тем более что они были единственными из всех, кто отверг мое предложение. Я предлагал им силу, возможности, о которых они и мечтать не могли. Взамен нужно было лишь вступить в ряды моих воинов.
Человек на секунду замолчал.
— Никто не мог устоять перед таким предложением, и ты, Драко, в том числе. А они устояли. И тем самым еще больше заинтересовали меня. К сожалению, эти таланты пропали даром, так и не успев раскрыться, но кое-что они передали своему сыну. И это не только характер или магическая сила. Они передали ему еще кое-что, — глаза человека сузились, — кое-что, что более всего мне желанно уже на протяжении многих тысячелетий.
— Что же они передали Поттеру? — не удержался от вопроса Малфой.
— Это тебя не касается, Драко, — резковато ответил человек, но тут же немного смягчился, — пока, по крайней мере.
После еще одной паузы человек продолжил.
— Как я уже сказал, провала тут нет — моей главной целью было знание о том, передано ли было это Гарри Поттеру, или нет. Теперь это знание у меня есть.
— Будут какие-нибудь распоряжения? — осведомился Малфой.
— Насчет Поттера нет, — махнул рукой человек, — посмотрим, что будет дальше. Что же касается тебя, то ты останешься здесь. Надеюсь, ты осознаешь разницу в силе между Поттером и тобой. Тебе нужно тренироваться.
— Понимаю и осознаю, милорд, — Малфой склонил голову, — но что же делать с моей легендой? Или она не потребуется?
— Не будем сжигать мосты. Родителям внуши, что переводишься в Дурмстранг, подальше от Англии с ее глупой войной. Этого будет достаточно.
— Как скажете, милорд. Разрешите идти?
— Иди, Драко.
Двери захлопнулись. Лицо Райзеля искривила предвкушающая усмешка.
Глава 14. Новый страх.
...Гарри, Рона и Гермиону нашел у хогвартских ворот Хагрид, совершавший утренний обход прилегающей к школе территории. Вся троица была без сознания, а когда они очнулись в больничном крыле, то выяснилось, что подростки совершенно ничего не помнят. Физических повреждений у них не было, и их допустили к занятиям уже через неделю.
...Только когда они впервые после каникул пришли на завтрак, то поняли, насколько большой была шумиха вокруг их пропажи. Все присутствующие в Зале притихли и уставились на Трио такими взглядами, что, как минимум, увидели приведение. Потом по столам пошли шепотки, прекратившиеся только после того, как профессор Макгонагл постучала ложкой по бокалу, а Снейп смерил учеников злобным взглядом.
— Посмотрите-ка, а Малфоя-то нет, — заметил Рон, когда они садились на свои места за столом Гриффиндора.
— А он в Дурмстранг перевелся, — сообщил Симус Финниган, сидевший к ним ближе остальных, и услышавший реплику Рона.
— В Дурмстранг, говоришь? — хмыкнул Гарри, — ну-ну..
— Ну да, — Симус не распознал иронии в словах Поттера и переключился на более волнующую его тему, — а правда, что вы ничего не помните?
— Правда, — отрезал Рон, — ничегошеньки.
Симус явно разочарованно вздохнул.
...После пропущенной недели ребята не сразу смогли войти в привычный ритм учебы, да и не до нее им сейчас было. Даже Гермиона, хоть и продолжала прилежно делать домашние работы, рефераты и эссе, но уже без охоты. Рона же приходилось тянуть в библиотеку силком. Получив довольно болезненные уколы для самолюбия от новых прихвостней Малфоя, Рон задался целью стать настолько сильнее, насколько мог, иногда часами пропадая в Тайной Комнате, тренируясь. Это энтузиазм в некой степени поддерживали и Гарри с Гермионой, но те хотя бы не теряли чувства реальности, как их рыжий друг.
Гарри еще несколько раз посещал Кайросхен, и каждый раз его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. Что с ним случилось во время битвы с Малфоем он так и не говорил, а Рон с Гермионой старались не настаивать. Если захочет — сам скажет.
По части Райзеля — истинного источника мрачности Поттера — удалось узнать не так много. Великолепный воин и маг, обещавший стать прекрасной заменой отцу на посту императора. Импульсивен и горяч, быстр в суждениях и скор на расправу. Жажды власти и силы, как ни странно, у него не наблюдалось — и того и другого и так было в достатке. Даже странно, что он так неожиданно бросил вызов отцу и пошел против всей страны.
К сожалению, это было все, что удалось найти. По поводу его исчезновения сведений не было совсем, лишь упоминалось, что он сгинул во "тьме сего мира". Но что именно значило это высказывание, ребята так и не поняли.
...А тем временем жизнь продолжалась. На замену Амбридж был поставлен некий Эдвард Линдворт, специалист в боевых чарах, ветеран Первой войны с Вольдемортом, как и Грозный Глаз Грюм. В свои пятьдесят пять он выглядел на сорок и вполне мог быть сопоставим с Хагридом по части роста и мускулатуры.
Первый урок прошел на улице. Линдворт оказался весьма суровым и жестким преподавателем. К первому занятию он приготовил для учеников целую полосу препятствий и приказал всем без исключения пройти ее, разрешив пользоваться всем, кроме Непростительных заклинаний. Кроме этого, он сообщил, что в случае неудачи у учеников еще будет несколько возможностей ее пройти позже — весной, однако, тем, кто так и не справится, будет запрещен доступ на СОВ по Защите.
Полоса препятствий больше походила на лабиринт, который Гарри проходил на Турнире Трех Волшебников — вот только вместо растений тут были снежные стены. Снаружи стены были прозрачными, чтобы остальные могли следить за успехами или неудачами сокурсников. В самом же лабиринте ловушек и недружелюбных животных было не меньше, чем на Турнире.
Гарри вызвался первым, что не для кого не стало неожиданностью. Поттер предчувствовал легкую прогулку. Он спокойно разобрался с парой десятков Красных Колпаков, избежал ловушек типа проваливающегося пола или сужающихся стен — в первом случае используя заклинание левитации на себе, во втором — создав несколько параллельных земле ледяных столбов, которые уперлись концами в стены. После этого на него напало пара небольших — с метр в холке — акромантулов, и еще несколько магических животных — тут он пользовался Огненными Чарами.
В последнем коридоре появился боггарт. Как ни странно, в дементора он не превратился. Бесцветное месиво, вылетевшее из шкафа, стоящего в нише стены, при приближении Поттера почернело и обрело иную форму — его самого, вернее Иррага, такого, какого он видел еще в первое посещение Кайроса. Ухмыльнувшись, двойник занес над ним меч, но усиленный поток огня просто испарил призрак вместе со стенами.
Гарри недоуменно осмотрелся и приложил руку ко лбу, с недоумением обнаружив холодный пот. Все случилось так быстро, что тело отреагировало само, забыв про конспирацию. Но Гарри все же успел почувствовать на мгновение страх. На какое-то мгновение, но его хватило, чтобы осознать впоследствии именно эту эмоцию.
Но сейчас, краем глаза смотря, как к нему приближается в компании учеников профессор ЗОТИ, Гарри не понимал, чего именно боялся. Иррага? Вот же глупость. Своей силы? Сферы? Возможно. Но что же было у двойника за выражение лица? Это было лицо убийцы, маньяка, получавшего удовольствие от убийств. Не зря ему почудились трупы пугающе знакомых людей позади двойника.
Значит, это и есть его новый страх? Страх того, что он не удержит контроль над собой, над своей силой? Что тогда из-за него погибнут невинные люди? Да.
Теперь Гарри действительно осознавал это. Он действительно боялся именно этого. Он неожиданно вспомнил свои ощущения тогда, когда зашел в сверкающую золотом сферу и увидел ее изнанку — беспросветную тьму. Он вспомнил, как эта тьма изменилась, и к черноте добавился алый цвет, цвет крови. Как эти странные потоки влились в него, и как в руке сам по себе возник меч. Меч, который до этого ни разу не удалось призвать, кроме самого первого случая. И как появились новое желание, вытеснившее остальные. Желание убивать. Невероятным усилием он смог побороть его, но когда красная пелена спала с глаз, он увидел лишь залитую кровью, обгоревшую, спекшуюся в хрустящую субстанцию землю, трупы, едва живую Гермиону и глубочайшее изумление Рона. Изумление, граничащее с ужасом. В его глазах он увидел себя, так сильно изменившегося.
Воспоминания пробудили тот ужас, что он сам испытал тогда. Пот потек ручьем, а Гарри упал на колени, держась за голову.
— Мистер Поттер! — раздался хриплый бас практически под ухом, — мистер Поттер, что с вами? Черт, в чем дело, парень?
— Гарри, очнись! — это уже был Рон, он добавил шепотом, — не волнуйся, мы с Гермионой всегда рядом и всегда поможем, если что. Ты же знаешь и помнишь это.
Слова подействовали отрезвляюще. Гарри справился с чувствами и встал на ноги. Поднеся руку к лицу, он увидел, что та до сих пор непроизвольно дрожит.
— Вы в порядке? — настороженно спросил профессор Линдворт, — возможно, вам стоит обратиться в больничное крыло?
