Облегченно вздохнув, Коля позволил себе расслабиться.
Он скорее услышал, чем увидел, как "архаровцев" стало больше.
Пусть бьются в бессильной злобе. Пусть.
Вдруг одно из креплений решетки с хрустом отвалилось от кирпичной стены. Николай не поверил глазам. Решетка начала сгибаться в том месте, где вылетел штырь. Из темноты появилась рука со скорченными пальцами. Когти у твари были длинной сантиметров десять. Коле даже показалось на миг, что они блеснули во тьме. Вопли переросли в радостные кличи.
Николай рванул к краю крыши и огляделся. Что делать?! Прыгать со скатов — самоубийство. Хотя стоит попробовать соскочить на крышу застекленного балкона. Высота не очень большая — метра три-четыре. Хорошо, у него получается это сделать. Что дальше? На другой балкон не попасть — мешают стеклопакеты.
Время на раздумья нет.
Отвалился второй штырь. "Архаровцам" удалось отогнуть решетку еще больше. В образовавшийся проем полезла первая тварь. Мушиный хоботок дергался так, как дергается рыба, попавшая на берег; глаза в темноте блестели; руки тянулись к добыче. Кожаный плащ урода порвался во многих местах, из нагрудных карманов торчали куски оторванной кожи.
Николай повернулся спиной к "архаровцу" и сиганул на балкон. Полет оказался недолгим. Когда Коля приземлился, левую ступню пронзила боль, но времени обращать внимание на нее не было. Крыша балкона оказалась под углом, поэтому один неверный шаг — и прыжок с пятнадцатого этажа обеспечен.
Куда дальше?
Присев, Коля как можно осторожнее подошёл к краю. На его спасение окно на балконе оказалось открытым. Остается только надеяться, что квартира заперта и в ней нет "архаровцев".
Мысленно сосчитав до трех, Николай руками схватился за выпирающую деревяшку, свесил ноги с крыши. На миг он закрыл глаза, и, раскачавшись, влетел в открытое окно. Ноги зацепились за что-то, и он головой ударился о кирпичную стену. Перед глазами заплясали звезды, стены закружились в безумном хороводе. Но Николаю удалось закрыть окно на щеколду. Потом он дернул ручку балкона. Та на удивление легко подалась. Попав в комнату, Николай осел. Силы покинули его. Воздух со свистом вырывался из груди, мышцы пульсировали от напряжения, с нижней губы стекала слюна.
Он это сделал! Получилось!!
Чуть отдохнув, он огляделся. Комната оказалась большой — можно спрятать целый полк. В двух шагах от него находился кожаный диван то ли белого, то ли серого тона — в темноте плохо разглядывались оттенки. На стене красовался широкоформатный телевизор. Возле телевизора был шкаф с книгами. Потолок украшала люстра-гигант. Такая и убить может, если упадет.
С трудом поднявшись, Николай как можно тише двинулся к двери. Пол предательски скрипел под ногами. В мозгах крутилась только одна мысль: лишь бы "архаровцев" не было в квартире. Если они поймут, что он прячется здесь... Даже думать об этом не хотелось.
Он вышел в коридор. На полу валялись игрушки: машинки, солдатики, роботы, монстры, динозавры. Приходилось осторожно ставить ноги, чтобы ненароком не раздавить что-нибудь. Николай добрался до входной металлической двери и заглянул в глазок.
Мелькали тени, как будто издалека доносились звуки. Видимо, дверь была звукоизолирующей.
Пока все шло отлично.
Николай улыбнулся. Он жив. С трудом, но отнял у судьбы еще один день.
Он вернулся в комнату, плюхнулся на диван и бросил взгляд на балкон. Слава богу, что "архаровцы" не висели на крыше. Видимо, им не хватило мозгов догадаться, что он запрыгнул в открытое окно. Наверное, твари сейчас носятся по крыше многоэтажки и ищут его.
Сердце успокаивалось — больше не билось с бешеной скоростью. Глаза слипались от усталости. Мысли больше не неслись галопом. Сон. Нужен здоровый сон, чтобы восстановиться.
Но Николай заставил себя подняться с мягкого дивана и занавесить все окна в квартире. Когда голова коснулась подушки, он сразу провалился в глубокий сон.
* * *
Солнце еще не взошло, а он уже проснулся. Взгляд вперился в потолок. На миг показалось, что вот сейчас воспоминания нахлынут на него, сметут все преграды, и он захлебнется от образов. Но нет — память молчала. Николай заерзал на диване, перевернулся на другой бок, закрыл глаза, надеясь, что сон вернется. Пролежав минут десять, он недовольно вскочил и двинулся к окну.
"Архаровцы" по-прежнему копошились возле подъезда. Но их стало меньше. Хотя Николай не был уверен до конца.
Пусть твари бесятся, он может и подождать.
Как назло и голос Алены молчал. А что если она больше с ним не заговорит? Что тогда? Как найти дочь? Николай бродил по квартире, рылся в ящиках, шкафах. Поднял игрушки с пола и разложил на диване. После недолгих раздумий он выбрал плюшевого жирафа и кинул в пакет с лошадкой. Маше понравится.
Стоп! Колю как током ударило. Только сейчас он понял всю абсурдность его поступков. Голос Алены сказал, что Маша жива. Но ведь это невозможно! В Городе не осталось живых людей. Мало того — не все мертвяки были способны соображать. Маша умудрилась выжить. Как? Черт! Вопросов все больше, а ответов — ноль.
Николай нахмурился, стиснул челюсти и бросил пакет на диван. О чем он только думает?! В задницу игрушки. Нужна еда, нужны медикаменты. На кухне Коле удалось найти свечу и спички. Как можно плотнее задернув шторы и закрыв двери, он зажег свечку и принялся искать лекарства.
Валидол — к черту. Активированный уголь — туда же. А вот аспирин и анальгин пригодятся. Йод, зеленка, "антигриппин" — все это в мешок.
Через полчаса пакет распух от лекарств. Если чуть-чуть прижать все эти пакетики, бутылочки и бумажные язычки, то поместится еще что-нибудь небольшое.
Николай отыскал в шкафу туристический рюкзак и кинул в него лекарства и плюшевого жирафа.
"Приготовься: скоро рассвет".
От неожиданности Коля вздрогнул. Голос Алены был тихим, пришлось максимально сосредоточиться, чтобы не упустить нужных слов.
"Ты молодец. Маша ждет тебя".
"Архаровцы" уйдут?
"Да. Им придется спрятаться в своих логовах".
Это отличная новость. В голове роилось столько вопросов.
"Спрашивай, пока есть время".
Маша далеко?
"Путь неблизкий, но, если будешь быстро идти, то завтра ты уже увидишь её".
Почему ты молчала?
"Мои силы ослабевают к ночи. Но я постоянно с тобой, Коль. Даже когда не могу говорить".
Коля замотал головой. Он спрашивал не об этом. Почему она молчала тогда, когда он был мертвяком?
"Не могла. Есть души, что решили помочь тебе. Решили вернуть к жизни Город".
Как Маше удалось выжить?
"Ты узнаешь с её слов. Я не могу пока тебе сказать".
И последний вопрос: память вернется?
"Думаю, да. Это зависит не от меня".
Эта тяжелая ночь действительно уходила. Небо светлело, хотя солнце еще не выглянуло. Ветер больше не гнул деревья, не ломал ветки. Он исчез также быстро, как появился. "Архаровцы" расходились, оставляя после себя разломанные граммофоны, лужи крови и слизи. В небе появились первые чайки. Кружа над домами, они то собирались в группы, то наоборот — распадались.
Новый день — старая надежда.
"Когда я скажу, ты откроешь входную дверь и пойдешь на запад".
Николай кивнул.
Маша... жди.
Первый
Ногу пронзила острая боль. Самое сволочное в сложившейся ситуации — нельзя снять долбанный кроссовок. Он, сука, приклеился намертво. Только стоило до него дотронуться, как кожу обжигало огнем.
Сергей зажмурился от очередной накатившей волны боли.
Из любой ситуации можно выйти. Надо лишь сосредоточиться. Он огляделся. В двух метрах от него валялась длинная палка, которой он проверял местонахождение торфяных ям. Она ему пригодится. Тропов лег на живот. Надо двигаться как можно аккуратнее. Любое неверное движение будет караться адской болью. Он хватался за бугорки земли, подтягивался. Даже сквозь материал кроссовок чувствовалось, как нога терлась о камушки. Палка-то была близко — встань и сделай два шага, но Сергей не мог подняться на ноги. Расстояние казалось бесконечным.
Он кричал матом и плакал. Он не заслужил такого наказания. Но ничего-ничего... Рано или поздно боль стихнет.
Схватив палку, Тропов высоко поднял её над головой. Потом он приставил палку к ноге, прикинул, сможет ли она выдержать вес тела. Снял футболку и разорвал на лоскуты.
Работать необходимо быстрее. До поселка путь неблизкий...
* * *
Заросли надежно укрывали от мертвяков. Он больше не мог сделать ни шага. Грудь тяжело вздымалась, по лицу скатывались крупные капли пота, колени дрожали от напряжения, горел шрам на щеке, гудели руки. Хотелось лишь лежать.
Тропов смог добраться до поселка дотемна. Дорогу обратно ему словно подсказывало внутреннее чутье. Вот этот путь надо срезать через кусты кедровника, вот на этот бугор лучше не стоит соваться, его можно обойти. Сверни налево, сверни направо... И Тропов оказался перед поселком. Даже левая нога перестала донимать.
Сергей прикинул, что находится на северной стороне поселка, а выходил он с юга. Нехилый крюк получился. Дома с нового места казались незнакомыми, чужими. Вроде бы он не помнил, чтобы у того коттеджа с зеленой крышей была пристроена башенка. А у домика сторожа не хватало гаража. Или он опять все перепутал?
Проклиная себя, Сергей взглядом нашел свой коттедж.
На крыше он насчитал трех ходячих мертвецов. Получается, что после его побега немногое изменилось в поселке. Твари по-прежнему бродят по домам в надежде вкусить свежей плоти.
Перспективы очень даже печальные. Соваться в поселок было самоубийством. Но голоса в голове следовало слушаться. Да и нога сама не заживет. Необходимо найти хоть какие-нибудь лекарства.
С этими грустными мыслями Сергей попытался встать, но внимание привлекло шуршание кустов неподалеку. Тропов превратился в камень. Сердце тяжело застучало, по коже побежали мурашки. С мертвяком он точно сейчас не справится.
Но из кустов выпрыгнула Таня. Лицо и руки её были измазаны в грязи. На лодыжке алела царапина длинной сантиметров двадцать. Кроссовки оказались испачканы в крови. Девчонка хромала на правую ногу. Казалось, что каждый шаг давался ей с трудом. В грязи и крови Таня очень смахивала на мальчика. На очень худого и измученного мальчика.
Сергей также приметил, что она по-прежнему сжимала в руках револьвер.
Ути-пути! Какие мы опасные...
Получается, что Таня скрылась в лесу, чтобы обойти поселок. Все оказалось намного проще, чем он думал. Она бы не смогла выбраться из леса — заблудиться можно в два счета. Тем более ни воды, ни еды, ни теплой одежды у нее не было. Поэтому девчонка какое-то время шастала вблизи поселка и, проголодавшись, решила рискнуть попасть в один из домиков.
Сергей стиснул зубы. А он-то себе сколько накрутил! Всерьез подумал, что шестнадцатилетний ребенок смог пройти горящие торфяные ямы.
Идиот.
Стоп! Но голос в голове...
"Я специально вернул девчонку обратно в поселок..."
Зачем?
"Увидишь", — голос умолк также быстро, как и появился.
Таня всматривалась в высокие заборы, на асфальтовую дорожку, которая выводила на единственную улицу. Не увидев мертвяков, она доковыляла до ближайшего домика, открыла ворота и скрылась за высоким забором.
Сергей растянул губы в улыбке. Все складывалось как нельзя лучше. Он поселится напротив Тани, в соседнем коттедже. И будет следить за ней и слушать приказы голоса.
Тропов поднялся, облокотился на палку и поплелся к соседнему от девчонки домику. Пришлось потратить последние силы на то, чтобы забраться на участок как можно тише. Боль от левой ноги была настолько сильной, что в глазах брезжили звезды. По спине скатывались градины пота.
Домик он выбрал обшарпанный и неказистый. Краска на стенах облупилась, на стеклах змеились трещины, крыша местами обвалилась, покосилась веранда. Идеальное место для слежки, но хреновое — для укрытия. Стоит пойти дождю...
Сергей откинул грустные мысли. Главное — он живой. Все остальное второстепенно.
Зато сад, тянувшийся вдоль забора, пережил сам дом и радовал глаз. Подсолнухи тянулись к солнцу, розы с маленькими бутонами жались друг к дружке. Названиям многим другим цветам Тропов и не знал. Он лишь радовался маленькому уголку жизни, сумевшему спрятаться от всех невзгод.
Левую ногу кольнуло. Сергей поковылял к дому. Ему некогда предаваться фантазиям...
* * *
Внутри коттедж оказался так же плох, как и снаружи. По дому гулял сквозняк. Лестница, ведущая на второй (и последний) этаж, обвалилась. На полу валялись доски, тряпки, осколки стекол — и все это было приправлено толстым слоем пыли. Ни мебели, ни холодильника, ни аптечки. Ничего. Видимо, прежние жильцы так и не успели обжить новый дом...
Тропов прислонился к стене и, опираясь на палку, сполз на пол.
Сколько дней голос просил его переждать в поселке? День? Два? Он не помнил. Черт! Если не обработать больную ногу, то можно будет откинуть копыта. Сергей уже чувствовал, как озноб колотил его. Боль в ноге становилась сильнее.
Что же делать?
В доме нет медикаментов. Даже ублюдочной перекиси водорода нет!! А сил, чтобы обыскать другие дома, у него не было. Да он дышал с трудом! Остается только заснуть и ждать. Ждать, когда голос позовет его. Ждать, когда здоровье вернется, чтобы отомстить Тане за Анжелу. Сергей попытался вспомнить, как выглядела Бурая. С трудом из памяти возник образ этой шлюхи: большие сиськи, аппетитная попка, сутулая спина и страшное лицо. Сергей ухмыльнулся. А он ведь с ней так и не переспал.
Но ничего...
Он оторвется на Тане. Тропов представил, как схватит девку. Как разорвет на ней остатки одежды, как грубо схватит за мягкую грудь, как тепло разольется в его ладони. А в её глазах будет испуг. Она будет брыкаться, кусаться. Он её даже ударит по лицу. Несильно, чтобы знала, кто здесь хозяин. Потом он доберется до пуговицы на её штанах...
Член Сергея распухал.
...Он резко снимет с Тани трусики. Трусики же она носит? Он немного ослабит хватку, даст надежду на спасение. Таня попытается убежать, но он повалит её. Она обязательно грохнется на пыльный пол или сырую землю...
Даже боль в ноге утихла, хотя озноб никуда не ушел. Тропов поежился. Взглядом обыскал дом в надежде найти хоть что-нибудь, чем можно укрыться. Однако в коттедже можно было лишь взять осколок стекла для того, чтобы перерезать себе глотку...
* * *
Сергей вынырнул из сна резко, неожиданно. Он жадно принялся глотать воздух, словно долго находился под водой. Голова кружилась, горло саднило так сильно, что даже слюна причиняла боль.
В доме было темно — хоть глаз выколи. Даже чертова луна брезговала дарить свой пепельный свет в этом богом забытом поселке. Еще и ветер задувал в открытые проёмы дома.
Тропов поежился. От холода дрожали руки, а зубы выбивали барабанную дробь. Он попробовал подняться, опираясь на палку, но тело не слушалось. Сергей дотронулся до раненой ноги, однако ничего не почувствовал. Вообще ничего.
