Ищейки Смерти

Толпа за его спиной зашепталась.

— Как ты смеешь называть так величайшего Спайкнифа? — зашипел пожилой драг с шелушащейся от старости чешуёй — глава противостоящего в споре клана. — Твой гиено-бог только и способен, что беззащитных детёнышей люртов жрать!

Из-за его спины понеслись одобрительные возгласы.

— Детёныши слабы и беззащитны, — парировал высокий. — Гирен — бог силы и мощи. Пожирая беззащитность, он утверждает над ней власть. А на что способен твой бог? Сотни, если не тысячи лет он не появлялся в нашем мире. В то время как Гирен бродит по нашим землям чуть ли не каждый день!

— На что способен мой бог? Вы слышали? — драг с сардоническим, насколько позволяла его мимика, выражением лица повернулся к зашептавшейся толпе за спиной. — На что способен Спайкниф? Да он в одиночку практически уничтожил всех древних примов! На что способен! Хе-хе, — глава гильдии наёмных убийц зло рассмеялся.

— Вот тут и проявляется слабость твоего бога! — ликующим голосом заявил высокий и слегка сгорбленный. — Если бы Гирен взялся, то без пощады спалил бы всех примов. До единого.

По обе стороны возникли громкие перешёптывания, в основном — примов. Драг раскрыл рот, чтобы возразить, но высокий не дал ему высказаться, продолжая говорить:

— И это не просто слова! Вспомните старинную легенду о "треногих людях". Чем она кончается? Дикая гиена вошла в их дом и перегрызла глотку каждому.

— При чём здесь эта легенда? — забрызгал слюной загнанный в угол драг. — К чему ты это всё говоришь? Что за бред?!

— Это не бред! — прохрипел раскрасневшийся рыжебородый, прокашлялся, выпил воды из фляги и продолжил: — Эта легенда ничто иное, как запечатлённое истребление древней неизвестной нам расы мыслящих. И кем? — он ликующим и в то же время пренебрежительным взглядом обвёл своих противников по спору. — Спайкнифом? Хех! Вы прекрасно знаете, какой бог предстаёт в ипостаси гиены...

— Это не доказательство его могущества! Это всего лишь байка! — всё не сдавался старый драг.

— Да что ты такое мелишь, дряхлая ящерица?! — перешёл на крик рыжебородый. — Гирен одним пальцем вашего Спайкнифа за пояс запихнёт!

— Ах ты ж навоз слопра! — не стал церемониться драг и обрушил на спорщика град свирепых ударов.

— А ну прекратите это ребячество! — рявкнул Верховный Гильдии, от чего драг послушно выпустил шею рыжебородого из цепких рук. — Ваш спор с каждой минутой становится всё глупее и глупее! Посмотрите на себя. Нет, вы посмотрите хорошо друг на друга! Кого вы видите? Вы — в первую очередь наёмники. Хладнокровные убийцы, без колебаний выполняющие любой самый, что только бывает, грязный заказ. А во что вы превратились? В глупых религиозных фанатиков! — глаза Верховного Гильдии горели зловеще. — Вместо того, чтобы обсуждать наши общие дела, вы готовы перегрызть друг другу глотки из-за полнейшего пустяка. Разве так трудно понять, что для одних мыслящих Гирен — самый сильный и свирепый бог. А для других — Спайкниф. Третьи веруют лишь в могущество Сифы. И так далее... Ну так что теперь? Перегрызть глотки каждому, чьи верования отличаются от твоих? Друзья мои, — он обвёл внимательно слушающих наёмников добрым отцовским взглядом, — учитесь взаимопониманию! Смотрите, каждый из нас давно научился уживаться с другими расами. Так почему же мы не сможем научиться уживаться с почитателями других богов? Неужели это так сложно? Нет... Так может быть, мы отбросим эти глупые предрассудки? Какая разница, скольких мыслящих перебил наш бог, сколько гор он перевернул, сколько рек он повернул вспять? Главное ведь то, что лично для нас — он единственный и всемогущий!

Мудрые слова сыграли свою примирительную роль: вот уже и рыжебородый хлопает старого драга по плечу, улыбается и что-то шепчет; вот уже и разделённая на две половины толпа наёмников начинает постепенно сливаться в одну... На отмеченных побоями лицах начинают мелькать вначале неуверенные, но потом и твёрдые улыбки. Дружеские перешёптывания, извинения, похлопывания по плечу и пожимания рук.

— И к тому же, — подошёл к концу наставлений Верховный Гильдии, — этот спор настолько бессмысленный... Ведь даже и ребёнку должно быть ясно, что главный бог потустороннего мира — Мастук...

Расслабленные мгновением ранее, а теперь — напряжённые лица наёмных убийц обернулись к взявшему на себя роль судьи Верховному. Продлилась долгая, мучительная минута молчания, прежде чем рыжебородый выкрикнул боевой клич, который, подхваченный многими другими, пронёсся по залу смертельным приговором почитателю Мастука.

Верховного Гильдии безжалостно растерзали на мелкие кусочки, которые в последствии скормили диким собакам. Новым верховным был выбран рыжебородый. Он, несмотря на опасения многих наёмников, не стал сводить счёты с почитателями Спайкнифа, в частности со старым драгом. В конце концов, находить взаимопонимание обязан каждый толковый правитель...

Почему убили прошлого Верховного Гильдии? Да, его слова были полны силы и правды. Они лучше любого силового решения примирили возникшую вражду кланов. Но вот вещавший эти слова, увы, сам не верил в них. Он всего лишь искусно умел выдавать свои эгоистические цели за несущие пользу окружающим вещи...

Глава 16: Нежданная Встреча

— Будь ты проклят швоим любимым Моолом! — вопил Тос на пустившего "кожаные крылья" в затяжной поворот Моррота. — Меня щейчаш вывернет наижнанку!

— Чего?! — попытался перекричать завывающий в ушах ветер Моррот. — Я не слышу! Что ты хочешь?

— Чтобы ты покрылша яжвами и плещенью! — в сердцах пожелал Тос. — Кто тебя летать учил? Выживший иж ума бежкрылый штрек?

— Не вижу никаких "штреков" впереди, — ответил Моррот и потянул за верёвку, отчего левое крыло опустилось ниже: поворот стал ещё резче и стремительнее.

— Клянушь детьми, которых у меня никогда не было, когда мы прижемлимщя, я тебе такое ушт... — Тос недоговорил: их хлипкую летательную конструкцию тряхнуло, от чего страх проглотил все нарождавшиеся в голове прима проклятья.

Густой молочный туман облаков постепенно рассеивался. Тёмное пятно Смертоптицы начало обретать очертания: продолговатый корпус, похожий на панцирь навозного жука, широкие, судя по всему — сложенные вдвое крылья и клинообразный перед, уж очень сильно похожий на клюв хищной птицы.

Чем ближе к дивному механизму, тем тревожнее становилось Морроту. Заказанные опасные мыслящие. Даже слишком опасные — небольшой группой вырезать целую Диду... Если только представить, что они способны сделать с двумя подвернувшимися под руку наёмниками! Нет, лучше не представлять... Дела — хуже некуда. Задуманный Филикой план вышел из-под контроля: потеряны фитасы, с помощью которых нужно согласовывать действия. Теперь ей самой придётся убивать Краспа и разыгрывать искусный спектакль перед заказанными. А что остаётся делать Морроту и Тосу? Без весомой легенды лететь в логово ужасных убийц! Вряд ли заказанные настолько глупы, чтобы поверить в "случайно пролетавших мимо любителей горных полётов"...

Моррот выровнял "кожаные крылья". Долгое время полёт проходил плавно, что неимоверно радовало Тоса.

Яркий розовый свет вспыхнул и тут же погас, на несколько секунд ослепив наёмников. Но эта досадная мелочь не способна навредить. Заколдованные Горы опять потешаются магией? Благо, хоть не лабиринт бесконечности...

Некоторое время спустя Моррот разглядел на земле две крохотные фигурки мыслящих. До Смертоптицы оставалось не так уж и много — вполне хватило бы часа два-три пешего пути. Интерес и желание отсрочить встречу с кровожадными заказанными взяли своё:

— Спустимся к ним?! — попытался докричаться до товарища Моррот.

— Вщё что угодно, лишь бы твёрдую жемлю ощутить! — ответ Тоса был предсказуем.

Моррот пошёл на снижение. Да, летать он худо-бедно умел, вот только с посадкой как-то не клеилось... Задубевшие от постоянного напряжения и холода члены отказались слушаться в необходимый момент и "кожаные крылья" спикировали в громадный куст оранжевого трествольника. Куст, кстати, спас наёмникам жизнь, хоть и хорошенько исцарапал.

— Вот это ты кушок гниющей мертвечины! — проклинал Тос, продираясь сквозь заросли оранжеволистных ветвей. — Ты наш чуть не отправил в потушторонний мир, гиренов ты пришпешник! Чтоб твои обглоданные волками оштанки желтели на рашкалённом пуштынном шолнце! Чтоб... — здравый рассудок вернулся к приму, — Мор, ты жив?

В ответ тишина.

Тосу было уже не до проклятий. Он полез обратно в кусты, отыскал тело Моррота и вытащил его наружу.

К счастью, крот дышал, хоть и еле-еле. Он отключился: не от ушибов, а от перенапряжения. Уж слишком тяжёлое это дело — управлять наспех сколоченными "кожаными крыльями".

Несколько смачных оплеух привели Моррота в сознание. Только после этого наёмники рассмотрели тех мыслящих, ради которых спустились с небес.

Филика сидела на земле, подобрав колени к груди. На ней была странная одежда: чёрная с белыми узорами, похожими на узоры паучьих сетей, облегающая ткань и никаких намёков на пуговицы, застёжки, карманы и тому подобную шалость, без которой трудно представить современные одеяния. В руке Филика сжимала окровавленный булыжник. Её лишённое какой-либо печати эмоций лицо было белее мела. Её глаза смотрели в одну точку. Её уста едва шевелились, всё повторяя глухое: "нет, нет, нет". Рядом лежал Красп. Вернее то, что осталось от Краспа: тело, завёрнутое в такую же причудливую одежду, что и командирша, и размозжённая в месиво мозгов, крови и костей голова.

Моррот остался на месте. Тос подошёл к командирше и осторожно прикоснулся к её плечу. Филика вздрогнула и обратила к нему непонимающий, испуганный и подавленный взгляд.

— Филочка, девочка, положи камушек... — как можно ласковей попросил Тос.

Филика вновь вздрогнула, будто вспомнила что-то ну уж слишком плохое, и тем же отрешённым взглядом покосилась на окровавленный камень в своей руке, потом на тело Краспа, потом вновь на камень...

— Прекрасная погода, — совсем тихо сказала она.

— Да, Филочка, прошто отличная погода, — согласился Тос, — только положи камушек...

— Я никого не люблю! — вскрикнула Филика. Её пальцы разжались, и окровавленный камень покатился, упёрся в начинающий коченеть локоть Краспа.

— Что здесь, да пощадит нас Моол, произошло? — это Моррот подошёл.

— Я никого не люблю! Прекрасная погода! — выкрикнула Филика и разрыдалась, пряча лицо исцарапанными, запачканными запёкшейся кровью ладонями.

— Дружище, давай не будем её какое-то время трогать, — предложил Тос.

Моррот молча кивнул, с чем-то вроде досады и сочувствия рассматривая мёртвое тело прима.

Невыносимо хотелось есть. Ещё невыносимей — пить. Не было ни того, ни другого. Моррот остался приглядывать за командиршей, а Тос — отправился на поиски съестного. Хотя, надежд он особо не питал: там, где растёт оранжевый трествольник — места съедобным плодам и кореньям совсем не остаётся. Трествольник, будь он оранжевый, красный или белый — самый настоящий безжалостный монстр растительного мира. И пусть поверхностный безобидный, даже милый глазу вид не вводит никого в заблуждение. Его корневая система не такая сильная и размашистая, как у пустынника. Но это не мешает ей выпускать в почву ядовитые выделения, отравляющие существование практически любому съедобному растению. И даже если вблизи трествольника какое-нибудь плодовое деревце или полный ягод куст каким-то чудом не засохли — не стоит обманываться. Плоды и ягоды с них будут последним, что отведает неосторожный голодный путник. От корневого яда трествольника ещё никто не смог найти противоядие! Нет, были, конечно, случаи, когда мыслящие выживали — но только потому, что съеденные ими "щедрые дары природы" ещё не успели как следует напитаться ядом.

Филика пришла в себя гораздо раньше, чем ожидалось. Она поднялась с места и твёрдым голосом заявила, что всё будет хорошо. Командирша была молчалива, на вопрос Моррота, что же с ней, Гирен подери, произошло, отвечать наотрез отказывалась. Но зато её глаза, а значит и разум, были ясны. А это — самое главное.

Наёмники и не подозревали, что всё это время за ними наблюдала пара налитых кровью и лютой ненавистью глаз...

После тяжёлого перелёта впору было расслабиться, набраться сил. Но как тут расслабишься и отдохнёшь, когда в желудке хоть шаром покати? Возвращение Тоса только всё усугубило: поиски увенчались полнейшим крахом. Не то, чтобы пожевать чего нашёл, так и воды не раздобыл. А ведь страшнее голода — только жажда...

Он появился действительно тихо: искусный хищник, подкарауливший добычу. Налетел, будто нежданный смерч, и одним махом хвоста повалил Филику и Моррота, о чём-то беседовавших друг с другом. Тос толком ничего не успел сообразить, когда зверь со всего маху сбил его наземь твердым, как камень, лбом массивной головы.

— Конец вам, ничтожества, — прорычал волчьим языком напавший и разразился душераздирающим гиеновым хохотом.

Это было последнее, что слышал Тос, прежде чем потерять сознание.

Очнулся он от ужасающей боли в ногах — они были придавлены валуном. Филика и Моррот лежали рядом, точно так же скованные. Подобным образом заточать пленных любят волки. В особенности — чёрные...

Ворка было очень трудно узнать: его шерсть полнилась проплешинами с уродливыми, плохо зажившими ранами от ожогов. Но никто бы не спутал его чудовищный, полный жажды живой плоти взгляд.

— Наконец-то вы все очнулись, ничтожества, — заговорил вожак чёрных волков.

— Мразь! Тварь! Гад! — завопила бьющаяся в бессмысленных попытках вырваться Филика, наконец-то понявшая, что же с ней произошло.

— Ох, как мне приятно слышать слова твоего страха, — сладостно проскулил Ворк. — Ещё немного. Ещё совсем немного, и твой страх станет вкусным. Таким, что мне по душе.

— Филика, прекрати паниковать! — рявкнул Моррот. — Не бойся его! Не дай этому ошпаренному псу насладиться твоим страхом!

— Что, мудрый старый крот решил всех спасти? — ехидно протявкал Ворк. — Не получится, гнойное подземное ничтожество. Не получится!

Волк подпрыгнул к Морроту и разверз смертоносную пасть прямо перед его головой, обдавая из неё вонью застрявшего в зубах мяса. Мгновение спустя голова крота была внутри пасти. Моррот ощутил больное прикосновение слюнявых клыков, острых и крепких как лучшие клинки из павшей под натиском армии Тризолуса Стальни. Крот и не думал пугаться: смерть его не страшила. Наоборот, последнее мысли о встречи с ней всё больше прельщали. Слишком сильно устал он за свою жизнь. Но, умереть нужно достойно! Если и суждено великим Моолом принять смерть от зубов этого ненасытного монстра — пусть так тому и быть. Пусть этот гад подавится сухостью и храбростью угощения. Ни капли страха он не получит! Ни крохи испуга!

— Ничего, ничего, ничего, — зарычал Ворк, отнимая пасть от головы Моррота, — ты у меня ещё испугаешься. Да так испугаешься, что все те ничтожные жителишки Гродица покажутся мне великими смельчаками. Вы так просто у меня не умрёте. За то, что вы сделали с моим лесом и моими подданными — вы получите заслуженное наказание. Ой какое заслуженное. Все без исключения.