Королевские шутки

— Ребята, мне нужно остаться здесь. Это недолго, я потом вернусь. Мне нужно буквально несколько дней, я закончу работу в библиотеке. Это нужно для науки.

— Да провались она, такая наука! — искренне пожелал Семен.

— Дело не только в науке. У нас проблемы начнутся с местными, понимаете? Не станут они помогать нам больше.

— Какую-то ты ерунду несешь, Арина, — недоверчиво ответил Питер. — До сих пор не было никаких недоразумений, и вдруг появятся. Так не бывает.

Из замка вышли Сергей и Каф. Хозяин взметнул руку, отдавая приказ, а Сергей поднес к губам рацию. Воины побежали к загону с боевыми шурсами.

— Роберт, — прозвучала рация. — Приземляйся. Сейчас тебя собьют, как бабочку. Профессионалы, как-никак.

Роберт увидел, как воины выволакивают из загона боевое чудовище Зертилии, крупное, по-змеиному гибкое, подвижное, злобно оскаленное, по-бабьи охнул и пошел на посадку. Стоило машине коснуться земли, как оттуда сразу выскочила Арина. Сиаль стремглав побежала к ней. Подошел Сергей. Разведчики в угрюмом молчании мялись около машины. Арина виновато смотрела на брата.

— Каф своей кровью поклялся, что не тронет тебя без твоего согласия, — проговорил Сергей. — У тебя еще четыре дня. Пятого я заберу тебя отсюда.

— Хорошо, — смирно ответила она и оглянулась на Кафа, стоявшего поодаль.

— Серега, кончай демагогию, тащи ее сюда, — крикнул ему Семен.

Буров пропустил замечание мимо ушей и обратился к сестре:

— Я не могу применять по отношению к тебе силу. Оставайся пока здесь, раз ты сама так решила.

Он крепко сжал ее стан, погладил светлые пряди.

— До сих пор с тобой ничего страшного не случилось. Хочется верить, что и до пятого ничего случится. Он... производит впечатление надежного человека. Оставить рацию?

— Нет.

Сергей сунул рацию в руки сестры. Потом отпустил ее и пошел к вертолету. 'Что же такого Каф ему сказал?' — удивлялась в мыслях Арина.

— Сереж! — окликнула она. Он обернулся.

— Осмотрите болото, которое к северу отсюда. Каф позволит, я скажу ему. Возможно, там найдется древний космический корабль.

— Серега, ты что, в самом деле ее здесь бросаешь? — ошарашенно спросил Роберт.

— Пятого мы ее заберем, — угрюмо ответил Сергей и запрыгнул в машину.

Разведчики последовали за ним, беспрестанно оглядываясь на Арину, а та стояла посреди двора и плакала.

Глава 13 НОЧЬ БОЕВОГО ШУРСА

Сима ожидала возвращения Сата с полевых работ. У нее не было настроения, все раздражало, она откровенно маялась от скуки, даже когда на камбузе вовсю кипела работа. Скука ли? Тоска... После разговора с Сатом было неспокойно на душе. Она с нетерпением ожидала его, потому что необходимо было что-то предпринять, хотя бы поговорить с ним более откровенно. Избавиться от навязчивых мыслей не удавалось, потому что на кухне были заняты только руки. Она безрезультатно гнала и душила тоску по Сату, не признавала эту тоску и злилась на него и на себя. Тосковать по нему не хотелось. Она твердо решила выйти замуж за Анджело Сайенса и вполне определенно представляла себе свое будущее.

Надо поговорить, услышать собственные слова, убедить его и себя.

Сразу после обеда вместо Сата неожиданно прибыл Анджело Сайенс. Он явился сюда, как собственник, как властелин, окруженный свитой под названием 'комиссия', охраняемый дружиной молодых андроидов. Двое из них встали у дверей Станции. В небольшом здании сразу стало шумно и тесно. 'Сразу два транспорта нашли, чтобы явиться сюда', — недовольно подумала Сима.

На камбуз несмело вошла молодая женщина, показавшаяся Симе знакомой. Ни слова не говоря, прелестное белокурое создание с ладной фигурой оттеснило ее от посудомоечной машины. 'Вот и замена', — подумала та и затосковала с новой силой.

— Как тебя зовут? — спросила она, выполаскивая руки перед уходом.

Девушка удивленно оглянулась, и тут Сима вспомнила, где ее видела.

— Энн, это ты?! Что ты здесь делаешь, тебе ведь всего полгода? Или меньше?

Та улыбнулась, но промолчала. Серафиму осенило:

— Так ты до сих пор молчишь?! Ой... Какую злую шутку я с тобой сыграла! Тебе уже можно разговаривать, милая моя...

— Можно? Наконец-то можно, — севшим от долгого молчания голосом проговорила Энн. — Трудно молчать, когда хочется рассказать о том, что волнует. За что вы меня наказали?

Сима поняла, что девушка-андроид, будучи полгода от роду, а то и меньше, задала прямой вопрос. Она и в самом деле восприняла вынужденное молчание, как наказание, и спросила вовсе не для красного словца, выражая обиду. И ведь верно, нет ничего хуже, чем отсутствие права голоса... Сима открыла рот, не зная, что ответить, и залилась краской стыда.

Анджело Сайенс спас ее, заявившись на камбуз. Телохранители бесшумно встали с внешней стороны дверей.

— Серафима, покажи, пожалуйста, как пользоваться этим агрегатом, — попросила несчастная Энн, так и не дождавшись ответа.

Доктор вытаращил глаза.

— Как тебе это удалось, Серафима? Мои психотерапевты все зубы об нее обломали. Ну, здравствуй!

Он с ходу ее обнял, но та повела себя сдержанно. И сама же расстроилась от собственной холодности, но иначе не получилось.

— Серафима? — удивился Анджело Сайенс, вмиг почувствовав напряженность. — Я ожидал, что ты будешь рада видеть меня после долгой разлуки. Я прибыл сюда только за тобой. Я больше никому не могу тебя доверить. Однако твои поступки в последнее время стали чересчур уж экстравагантными. Убежать на Зертилию с андроидом — это уже через край. От тебя можно ожидать чего угодно.

— Лучше ничего не ждать: нервная система развалится, — отшутилась Сима.

Анджело шутку не принял.

— У нас серьезный разговор.

Сима покосилась на узкую спину Энн. Анджело Сайенс перехватил ее взгляд.

— Разумеется, не здесь. Пройдем в один из кабинетов, где можно побеседовать наедине. Ты права, здесь сейчас везде много народу.

В это время Сат готовился к возвращению и вышел на связь.

— У нас гости. Док нарисовался собственной персоной, — сообщила Ируня, которая дежурила в диспетчерской.

Сат напрягся.

— Какого черта ему здесь надо?

— Он собирается забрать отсюда свою любовницу.

— Какую еще к черту любовницу?

— Сат, хм-м...

Сат выругался на трех языках мира.

— Ируня, солнце мое гривастое... Где Серафима, черт возьми?

— С Доком в кабинетах.

— Что они там делают?

— Туда не влезть: дверь стерегут два 'вратаря'.

— Два 'вратаря'? Будь моя воля, головы бы им поотворачивал.

— Короче, Сат, дуй на станцию, у тебя, по-моему, жар, — прервала его Ируня и отключила связь.

Сат слепо пошарил неверной рукой по пульту. В голове словно лопнул горячий пузырь и отключил все звуки. Несколько секунд Сат не мог сообразить, что произошло и где он находится. Потом взвыл, потому что стало больно. Где больно — он и сам не знал. Руки работали механически. Если бы не датчики, он уехал бы, куда глаза глядят.

Причина его боли, Серафима, в это время сидела на жесткой табуретке в пустой комнате, а напротив нее на такой же табуретке восседал Анджело Сайенс. Сима не дала начать разговор так, как нужно ему, и сразу перешла в наступление:

— Почему ты прячешь андроидов от людей? Только не говори мне об опасностях, я живу с ними на станции двенадцатый день и ровным счетом никакой опасности не вижу.

— Какую опасность ты ожидала здесь увидеть? Я увезу тебя на Землю, где ты будешь жить среди людей и не искать опасностей. Кое-кого из андроидов я заберу с собой, чтобы они постоянно были перед глазами. Я перестал им доверять и буду держать их в поле зрения.

— Но, Анджело, андроиды так же, как и люди, переживают, дружат, влюбляются. Здесь они только ждут смерти, как приговоренные. Им страшно. Да, они отличаются от людей, они довольно странные, но все эти странности вполне объяснимы. Почему ты держишь их здесь? Ты их боишься, что ли?

— Они здесь работают, потому что человеку в таких условиях работать сложно. Я всего лишь забочусь о людях.

— Ничего подобного. Станция создана с единственной целью: ссылать сюда старых андроидов. Ее можно построить и в другом месте, с более мягким климатом. А андроиды здесь только мучаются.

— Серафима, ты утрируешь. Во-первых, станция за полярным кругом действительно необходима для исследовательской работы. Во-вторых, андроиды для того и существуют, чтобы они могли заменить человека в тяжелых условиях.

— Ты создаешь их, чтобы они страдали и мучились?

— Кто здесь страдает, Серафима? Тебя послушать — так Станция состоит сплошь из мучеников. Когда-то в сложных условиях работали только люди, и никаких разговоров о мучениях не велось. С тем же успехом можно заявить, будто Господь создал людей исключительно для страданий. Человек — существо алчное, он много хочет, но мало получает, и страдает от этого. Я что-то новое говорю, а, милая Серафима? Человек сам себя наказывает мучениями, которые чаще всего создает себе сам.

— Это как-то неправильно. Все дело в том, что человек должен иметь в своей жизни цель, к которой надо стремиться. Без цели не смысла...

— Я и не подозревал, что ты философ, Серафима, — прервал ее Анджело Сайенс. — Я не о том хотел с тобой поговорить.

— Ты еще более непробиваем, чем 'вратарь' за этой дверью.

— К сожалению, нет, — ответил Анджело Сайенс, целуя ей руку. — Мне трудно дались последние двенадцать дней, моя девочка.

Только теперь Серафима присмотрелась к нему внимательно. 'Анджело здорово сдал за несколько дней. Неужели из-за меня?' — искренне удивилась она. До сих пор она не слишком верила в его любовь. Анджело Сайенс между тем и в самом деле чуть не сошел с ума, пока его возлюбленная жила на Станции под одной крышей с Сатом. Он не беспокоился о безопасности девушки в кругу своих подопечных, психику которых отлично знал, его беспокоил исключительно Сат. Сима об этом не знала.

— Когда мы улетаем? — спросила она, смягчившись.

— Сейчас мы отправимся на базу, а пятого октября возвращаемся сюда за андроидами и стартуем на Землю. Серафима, хватит метаться из крайности в крайность, пора определяться. Юности свойствен максимализм, но когда-нибудь с ним придется проститься. Да, самое главное известие: нашлась Арина. Мы ее тоже заберем.

Сима подпрыгнула на месте:

— Нашлась? Что с ней? Где она? Уже сегодня я ее увижу?

— Она в замке какого-то феодала. Улетать оттуда отказалась наотрез. Она договорилась с братом, он заберет ее только пятого октября.

— Ничего не понимаю. Почему Сергей ее не забрал? Это странно. Я бы увезла ее силой. Может, ее чем-то напоили, загипнотизировали? Запугали?

— Ее никто не поил и не пугал. В замке находится уникальная библиотека, где она и работает. Феодал отказывается показывать библиотеку кому бы то ни было, кроме нее.

— Какой феодал? Как она к нему попала?

— Феодала зовут Каф Орх. Сдается мне, что вы знакомы.

— Ну, да... А где его замок?

— На юго-западе от базы, в ста двадцати милях от нее.

Сима прикрыла глаза:

— Как я по ней соскучилась, Анджело...

Анджело Сайенс наклонился к ней и заглянул в глаза.

— Серафима, скажи, почему ты убежала с ним?

Сима увидела в его глазах страдание, которое тут же передалось и ей.

— Нет... Так получилось... Бестолково... Я просто попалась ему под руку. Это случайность, поверь.

Сима по глазам поняла, что Анджело Сайенс не принял ее сбивчивых объяснений.

— Анджело, я согласна выйти за тебя замуж, — внезапно сказала она. И сразу же поднялась на ноги:

— Я буду на камбузе. Хочу пообщаться с людьми перед отлетом. Они сами все время приходили ко мне на камбуз, чтобы помочь и просто поговорить, и я не могу улететь просто так. И Энн... Мне надо кое-что сказать ей. Анджело, забери ее отсюда, пожалуйста.

Анджело Сайенс тоже встал, взял ее лицо в ладони — руки заметно дрожали — и трепетно поцеловал в лоб.

— Сима, Сима... — голос его сорвался. — Впервые за много лет я по-настоящему счастлив. Надежда на твою любовь — это последнее теплое в моей жизни, человеческое. Больше я ничего не жду и не хочу.

Серафима смущенно улыбнулась ему. У нее гора с плеч свалилась. В самом деле, надо было всего лишь определиться — и все решится само собой. Он обнял ее, и она доверчиво положила голову ему на плечо. Потом осторожно выбралась из объятий и выскользнула из кабинета, чтобы собраться с мыслями. Анджело Сайенс проводил ее взглядом, полным счастья и тревоги.

В этот момент, весьма неподходящий, на станцию ворвался всклокоченный Сат, где-то по пути потерявший шапку, и Сима до камбуза не добралась. Они столкнулись в людном коридоре. Он много чего собирался ей сказать, но слова застряли в горле. Так и стоял перед ней столбом, запорошенным снегом. У Симы в голове все перемешалось, восстановленное равновесие снова рухнуло. Отчаяние Сата обрушилось на нее, как обвал в горах. Надо было немедленно расставить все точки и покончить с этим.

— Сат, я выхожу за Дока замуж, — честно сообщила она.

Мир после этих слов перестал существовать.

— Я уже понял.

Он больно схватил ее за предплечье и наклонился к ее лицу:

— Не здесь, не на Станции.

И куда-то ее поволок. Сима находилась в таком смятении, что даже не испугалась.

— Сат, ты куда меня опять тащишь?

— На вертолет. Ты умотаешь отсюда к чертовой бабушке.

— Я... ой... Я не хочу. И это, Сат... выход стерегут.

— Ну и что?

Сима не собиралась опять убегать от Анджело, но ее вел Сат, и она не могла сопротивляться. Она позволила ему решать за нее, потому что не знала, что делать. Обитатели станции не спрашивали, куда друг ведет докторскую невесту. Раз ведет, значит, надо.

Около выхода замерли два 'вратаря': грозные лучеметы, черные куртки, кожаные кепки, армейские ботинки. Сат молниеносно сгреб обоих одного за другим и мягко уложил на пол. На лица аккуратно легли кожаные кепки. Сима не успела даже охнуть.

Они выбежали на мороз. Ветер кружил сухую снежную крупу, колючую, как иглы. Сима задохнулась от морозного воздуха. Сат на бегу сорвал куртку и набросил ее на плечи любимой. Они подбежали к ближайшему трансформеру. Сат вытащил из вертолета брыкающегося 'вратаря', чуть-чуть придушил его и швырнул в снег, потом помог Симе влезть в кабину.

— Достанешься ему теперь, я даже думать об этом не могу, — говорил он, влезая следом. — До базы лёту десять часов. Пусть хоть столько, хоть это время он не сможет до тебя дотянуться. Ты все помнишь?

— Да.

Сат включил бортовой компьютер и отопление. В кабине сразу стало теплее. Огоньки пульта уютно светились в темноте. Сат торопливо колдовал над пультом.

— Автопилот доведет тебя до базы, — сказал он. — Твоя задача — взлететь и приземлиться. Все.

Он повернулся в тесной кабине к Симе, сгреб ее, стал тискать под курткой нетерпеливыми руками.

— Замерзла вся, милая моя, — шептал он. — Люблю тебя, маленькая, несносная...

— Откуда ты только взялся на мою голову? — пожаловалась Сима, прижавшись щекой к его щеке.