Руководители сошлись на том, что было бы желательно испытать возможности Ту-126, АСУ ПВО «Луч», и информационной системы «Воздух-1» на реальной скоростной цели, идентичной по лётным параметрам основным бомбардировщикам американских ВВС, которые, в случае войны, будут противостоять нашим истребителям ПВО.
— Мы можем даже официально предупредить американцев, что видим самолёт, — предложил Серов. — Телетайп прямой линии установлен в Пентагоне. И вот тут мы послушаем эфир, посмотрим на их реакцию. Если американцы отзовут разведчика — пусть уходит с миром. Если же будет продолжать идти своим курсом — не обессудьте, собьём нахрен.
— Да что он, самоубийца — после такого предупреждения идти своим курсом? — удивился Бартини.
— Так предупреждать-то мы будем не экипаж разведчика, а президента по официальной линии, — объяснил свой замысел Серов. — Но телетайп стоит не в Белом Доме, как у нас — в Кремле, а в Пентагоне. Если американские вояки хотят устроить провокацию, они могут и не доложить президенту о нашем сообщении. Например, сошлются на неполадки на линии связи, или ещё что придумают. Тогда мы сможем со спокойной совестью его сбить, и пусть Айк дрючит своих генералов. Это ведь уже будет не просто неповиновение, а инцидент на грани предательства.
— А как мы докажем, что посылали телеграмму, если генералы в Пентагоне захотят её скрыть, и заявят, что ничего не получали? — уточнил Бартини. — К тому же, учитывайте, что наш перехватчик не сможет долго сопровождать цель — у него ограниченный запас топлива. Сближаться с целью он будет на форсаже, и большую часть керосина сожжёт ещё при наборе высоты.
— Обмен телеграммами протоколируется, — ответил Серов. — Американцам придётся поторопиться с отдачей приказа.
— Роберт Людвигович прав, — заметил Первый секретарь. — В такой ситуации с них станется заявить, что мы подделали журнал регистрации телеграмм. К тому же тут ещё одна проблема — мы с Косыгиным с 30 июня по 8 июля будем с визитом в Австрии. Американы потому и полезут 1 июля, понадеявшись, что некому будет принимать решение. Кто телеграмму президенту отправлять будет?
— Да отправить хоть я могу, — пожал плечами Серов. — Вопрос, кто подпишет? Тебя не будет, предСовмина не будет, остаётся председатель Президиума Верховного Совета, но товарищ Мазуров у нас не посвящён... Значит, надо что-то придумывать, придётся мне к нему на приём записаться, что ли? А тут типа тревога, ко мне адъютант прибежит с докладом... Тут я его и припашу.
— А это идея, — согласился Хрущёв. — Так и сделай. И мне телеграмму отправь в советское посольство в Вене. А я там соберу местную и иностранную прессу, раз уж мы примерно знаем время полёта нарушителя, и сразу, как только мне принесут твою телеграмму, объявлю об инциденте открыто. Не отвертятся. Только ты телеграмму отправь открытым текстом, не шифруя, чтобы время на расшифровку не тратить.
— Это мысль, — кивнул Серов. — Огласка, да ещё в Европе — дело хорошее. Тут уж точно не отопрутся.
1 июля 1960 года в 10 часов по гринвичскому времени RB-47 из состава 55-го авиакрыла стратегической разведки, под управлением капитана Палма и 1-го лейтенанта Олмстеда взял старт с американской военной базы в Брайз-Нортоне, Великобритания, и направился вдоль северных границ Норвегии и Советского Союза. Самолет вышел на секретный маршрут, именуемый в документах ВВС США «Бостон Кэспер». Он пролегал от берегов Англии вдоль северного побережья Норвегии к советскому Кольскому полуострову, и выводил к советской границе в районе мыса Святой Нос. Подобные полеты совершались и ранее, но в этот раз штурману Маккоуну приходилось то и дело вносить поправки в полетную карту: самолет почему-то все время отклонялся от запланированного маршрута.
В 17.28 по Москве RB-47 вошел в воздушное пространство СССР. Обогнув мыс Нордкап, самолет летел над советской акваторией параллельно побережью Кольского полуострова. Американское командование при планировании разведывательной операции не учло, либо, скорее, сознательно проигнорировало, что советская сторона определила морскую границу декретом, подписанным ещё Лениным, по линии мыс Святой Нос — мыс Канин нос. Обычно в международной практике граница отсчитывается от побережья, но достаточно часто государства включают в свои территориальные воды всю акваторию того или иного залива. Американцы обычно игнорировали эти нюансы. Позднее аналогичная ситуация возникла в Средиземном море, где ливийская сторона отсчитывала границу территориальных вод в заливе Сидра от прямой между его краями, а американцы — от береговой линии.
Командование САК игнорировало и международную обстановку — RB-47 нарушил советскую границу в районе Кольского полуострова, несмотря на то, что с момента уничтожения над советской территорией самолёта-шпиона U-2 прошло чуть более двух месяцев, а американский президент только что побывал с дружественным визитом в СССР (АИ).
174-й Гвардейский Краснознаменный Печенгский истребительный авиационный полк имени Бориса Феоктистовича Сафонова, был приведён в боевую готовность. Боевое дежурство в тот день нёс капитан Поляков, Василий Амвросиевич, на истребителе МиГ-19. Лётчик дежурил в «готовности номер два» (Степени готовности http://spargalki.ru/war-science/71-obshaya-podgotovka-2.html?start=15) Вторым дежурным истребителем был новый перехватчик Як-27. Но лётчики «Яков» летали в полноценных скафандрах, подключаемых к бортовым разъёмам на катапультном кресле, для обеспечения кислородом, подключения к линиям голосовой связи и полётному голосовому регистратору (АИ). Время надевания скафандра составляло 6 минут. Сидеть в герметичном скафандре всё несколько часов дежурства было невозможно жарко. Капитан Поляков свой высотный костюм надевать не стал, надел только шлем и полетел, как был, в обычном комбинезоне.
Заданием Полякова было обнаружить и опознать цель. Система опознавания «Кремний-2» не давала точной информации, она лишь показывала статус цели — «свой-чужой». А чей именно «чужой», тип самолёта-нарушителя и его принадлежность к военной или гражданской авиации должен был выяснять лётчик перехватчика.
Барражирующий над Кольским полуостровом Ту-126, используя линию передачи данных «Лазурь-М», без единого голосового сообщения, чтобы не спугнуть нарушителя, вывел МиГ-19 капитана Полякова в заднюю полусферу американского разведчика. В начале 1960 года МиГи-19 начали оснащать приборами для индикации на лобовом стекле (АИ). Теперь передаваемые по линии наведения данные отображались в виде чисел и линий, проецируемых вертикально расположенной ЭЛТ в приборной доске на наклонное стекло перед глазами лётчика, «дополняя реальность» всей необходимой информацией. Здесь же высвечивались и основные параметры полёта самого самолёта — курс, высота, скорость, показывались углы тангажа и крена, маркер авиагоризонта и отметки целей. Та же информация по каналам информационной сети «Электрон» передавалась на центральный КП ПВО в Кубинке.
К восемнадцати часам по московскому времени RB-47 уже летел над Баренцевым морем в 22 километрах севернее мыса Святой Нос. Советские наземные локаторы уже вели неопознанную цель. Барражировавший над Кольским полуостровом Ту-126 засёк нарушителя ещё полчаса назад, и теперь «дирижировал всем оркестром» (АИ). Точных данных о том, что за гость пожаловал в советское небо, пока не было, хотя параметры полёта и радиолокационная сигнатура наводили на мысль о тяжёлом скоростном самолёте — таком, как RB-47. Второй пилот Фримэн Олмстед заметил в 3—5 километрах от них след реактивной струи русского «МиГа» и доложил командиру. Но Уиллард Палм, оставаясь невозмутимым, продолжал углубляться в советское воздушное пространство.
Как вспоминал позднее Василий Поляков: «Когда 1 июля меня подняли на нарушителя, я еще не знал, что это был RB-47. После наведения на него дали команду: «Перезарядить оружие!» Помимо пушки, на любом «МиГе» висели ещё НУРСы. Доложил: «Цель вижу. Что делать?» В ответ: «Подойти поближе и определить». Выполнил, приблизился со стороны правого крыла разведчика примерно до 30 метров и в соответствии с международными правилами подал ему сигнал: «Внимание! Следуйте за мной». Но RB-47 вместо выполнения команды попытался оторваться от меня…» (Источник см. http://historylib.org/historybooks/Mikhail-Kurushin_100-velikikh-voennykh-tayn/97)
Поляков, обнаружив американский самолёт-разведчик, доложил своему командованию, что американцы совершенно не реагируют на манёвры советского истребителя, и потребовал дальнейших указаний. И вот с этого момента началось самое интересное…
Советские генералы и офицеры были политически грамотны, газеты читали все. О потеплении в международных отношениях им долдонили замполиты на каждой политинформации. Никто из советских генералов не знал точно, какова сейчас текущая политическая линия — ситуация в мировой политике с сентября 1959-го по июнь 1960-го поменялась, по меркам «холодной войны», калейдоскопически. Вроде бы только что закончился визит американского президента, а за полтора месяца до этого был сбит очередной разведчик U-2.
И уж тем более, никто не хотел стать человеком, начавшим третью мировую войну. Поэтому местное руководство ПВО, доложив о нарушителе в Москву, лихорадочно ломало головы, какие действия будет правильнее предпринять в данной ситуации. На плечах у них были генеральские звёзды, терять их очень не хотелось, и решение на отдачу приказа лётчику повисло в воздухе… (источник http://www.nationaljournal.ru/articles/2016-12-26/3072/)
Иван Александрович Серов в это время был на приёме у председателя Президиума Верховного Совета Мазурова. Эту операцию он разработал по минутам, подобрал несколько важных вопросов из сферы законодательства, и пришёл к Кириллу Трофимовичу их обсудить. По ходу беседы в кабинет заглянул адъютант Серова:
— Товарищ генерал армии, срочное сообщение, — он передал Серову телеграмму.
— Американский самолёт-разведчик RB-47 нарушил воздушное пространство в районе Кольского полуострова, — прочитал Серов вслух. — Местное командование ПВО запрашивает у командующего ПВО маршала Бирюзова санкцию на уничтожение цели.
— Погодите, погодите, — остановил его Мазуров. — У меня с Никитой Сергеевичем перед его отъездом был разговор. Он предупредил — на случай, если американские нарушители полезут, дать телеграмму президенту, и только потом сбивать.
— Так давайте дадим телеграмму, — предложил Серов. — Дежурный переводчик в комнате спецсвязи есть. Надо и Никите Сергеичу в Австрию телеграмму послать, предупредить.
Они немедленно спустились в центр правительственной связи в подвале Кремля. Через несколько минут оттуда в США и в Австрию ушли два коротких сообщения. Пока переводчик переводил на английский послание для президента, Серов отправил сообщение для Хрущёва в советское посольство в Вене.
В Вашингтоне в этот момент было около 8.45 утра. Телеграмма председателя Верховного Совета СССР, адресованная президенту, оказалась для американского военного руководства полной неожиданностью:
«Господин президент!
Сегодня около 17.30 наши радары ПВО обнаружили в районе Кольского полуострова американский самолёт, предположительно, типа B-47.
В настоящее время самолёт прошёл мимо мыса Святой Нос и с каждой минутой углубляется всё дальше в советское воздушное пространство, следуя общим курсом на юг. Предлагаю вам самим отозвать самолёт, в противном случае мы будем вынуждены его уничтожить.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР Мазуров»
Председатель Объединённого комитета начальников штабов генерал Натан Твайнинг снял телефонную трубку, чтобы сообщить президенту, но начальник штаба ВВС генерал Томас Уайт и его 1-й заместитель, генерал Кёртис Лемэй начали убеждать его не срывать подготовленную операцию:
— Сэр, мы должны довести наш замысел до конца. Полёт был организован, чтобы вскрыть систему ПВО красных на Кольском полуострове. Если мы сейчас отзовём самолёт, вся операция пойдёт насмарку. Он летит над нейтральными водами, — Лемэй умышленно соврал, в этот момент самолёт уже находился в 22 км от мыса Святой Нос.
— Но ведь ему приказано нарушить границу? Если не отзовём, красные его собьют. Да ещё и спровоцируем международный скандал, — Твайнинг сомневался, он, как военный, хотя и был, скорее, «ястребом», но далеко не таким упоротым, как Лемэй. — Необходимо доложить президенту, сейчас у него наметился прогресс в отношениях с красными, он не простит нам, если по нашей вине начнётся новое обострение отношений.
— Сэр, красные блефуют, — настаивал Лемэй. — Едва ли они смогут сбить наш самолёт.
— Они уже сбили четыре наших RB-47! — возмутился Твайнинг.
— У нас их больше тысячи, переоборудуем ещё, — хладнокровно пожал плечами Лемэй.
— Вы с ума сошли! — Председатель ОКНШ решительно поднял трубку. — Соедините меня с президентом!
«А пока король с ним так препирался...» (с)
Хрущёв в этот день назначил пресс-конференцию в советском посольстве в Австрии. На неё были приглашены почти все иностранные репортёры, аккредитованные в Вене. Мероприятие было в разгаре, когда Первому секретарю передали телеграмму. Прочитав её, Никита Сергеевич негромко распорядился:
— Передайте в Москву, как только будет дополнительная информация — пусть немедленно сообщат сюда.
Затем он поднял руку, призывая к тишине, и объявил:
— Минуту внимания, господа! Мне только что сообщили.
Он зачитал телеграмму дословно:
«Товарищ Первый секретарь!
Американский самолёт-разведчик, предположительно RB-47, нарушил границу СССР в районе Кольского полуострова и в настоящий момент следует над морем вдоль побережья, курсом на юг. Его сопровождает советский перехватчик.
Американскому президенту по спецсвязи отправлено сообщение с предложением отозвать самолёт. Если в ближайшее время он не изменит курс на выход из советского воздушного пространства, пилоту перехватчика будет приказано пресечь полёт нарушителя.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР Мазуров»
Зал на секунду замер, а затем взорвался шквалом вопросов и выкриков.
— Господа, господа! Я пока что знаю ровно столько, сколько и вы! — ответил Хрущёв. — Мы с президентом обсуждали вопрос нарушений воздушного пространства и договорились воздерживаться от провокационных действий. Советские самолёты в американское воздушное пространство не залетают. Если президент не отдаст экипажу самолёта приказ покинуть территорию СССР, нам придётся его сбить.
Репортёры шумно требовали подробностей. Многие уже начали строчить в блокнотах или надиктовывать на диктофоны сенсационные репортажи, кто-то побежал в центр связи, занять телефонную кабинку, пока ещё остались свободные.
Президент Эйзенхауэр в Белом Доме заканчивал завтрак, когда его отвлёк звонок телефона. Генерал Твайнинг извинился за раннее беспокойство и зачитал ему советскую телеграмму.
