Два дурака на чемодан алмазов

Но остальные?

Чему верить?

Вот и разрывались братья на части.

Хотелось увидеть побыстрее.

И каждый лелеял мечту, что именно его "тараканы", окажутся "менее тараканами", чем у брата. Ну, хотя бы не такими "жирными", как представлял их оппонент в своих "наездах".

* * *

**

Через несколько дней после памятной встречи в Королевском Географическом Обществе всё завертелось.

Вообще дело организации экспедиций от Королевского Географического, часто тянулось годами. Как это было, например, с Антарктическими экспедициями.

К тому же, на почве дележа средств, выделенных меценатами, разгорались нешуточные скандалы и склоки. Генри был свидетелем таких склок. Почему к председателю Клементсу Маркему он относился очень настороженно. Фаворитизм и вздорность характера председателя, подкосила карьеру не одного из членов Королевского Географического.

Но тут всё происходило настолько быстро, что у Генри даже возникла шальная мысль: "Я сплю и вижу долгий сон". Но эти мысли быстро улетучились, когда сам Вернон Келл прояснил ситуацию с этой экспедицией.

А странности объяснялись, как оказалось, очень просто: на Африку были завязаны финансовые и деловые интересы слишком многих "жирных котов". И от благополучия предприятий в Африке, от торговли африканскими товарами, эксплуатации её природных богатств, зависело благополучие слишком многих торговых и не только, кампаний Англии.

Поэтому, стоило председателю Маркему заикнуться в определённых кругах, что некий Генри Сесил ищет средства на исследовательскую экспедицию в Центральную Африку, так его тут же завалили предложениями и даже требованиями организовать её как можно быстрее. Господа откровенно побаивались. Причём не болезни. А финансовых потерь, связанных с паникой вокруг болезни.

Они даже ставили вполне конкретную цель: "разоблачить слухи" и , естественно "доказать, что никакой такой лихорадки эбола не существует".

Вскоре этим же заинтересовались и в военном ведомстве. Сама по себе перспектива чудовищной эпидемии, так красочно расписанной в книге их тоже обеспокоила. Но уже в контексте защиты своих войск, факторий, гарнизонов, стоящих в Африке. А для того, чтобы знать как защищаться от этой болезни, надо было её, естественно, исследовать.

Прочие "добавки" в виде "Доктора Зло" по имени "Исии" и его "отряда 631" были восприняты как литературный вымысел. Но всё равно, само собой разумеющимися были также и проверки этих "слухов". Ведь "эбола" и "Доктор Исии" были связаны.

И если этот Исии умудрился сделать "абсолютное оружие", как говорилось в книге, то стоило хотя бы попробовать раздобыть что-то из его записок, материалов исследований. А вдруг там есть нечто, что действительно можно превратить в оружие и стращать всех врагов? Ведь тогда Англия воистину становилась бы властительницей Мира!

Оставалось лишь соединить эти два стремления с разных сторон — с военной и деловой стороны. Соединить желания, капиталы, возможности и прочие средства.

Генри, преисполненный энтузиазма, немедленно сам приступил к формированию состава экспедиции. Набора добровольцев из учёных и просто авантюристов, которых, кстати, в Королевском Географическом обществе всегда хватало. Через тех же своих знакомых, он узнал, что упоминаемые Эсторскими костюмы защиты, реально существуют и давно. Защитные костюмы для работы в очагах чумы. Такой костюм действительно защищал тело человека и от испарений, и от насекомых, которые могли переносить заразу.

Было заказано три десятка таких костюмов. Генри рассчитывал, что если та болезнь (или какая другая но тоже опасная) будет обнаружена в тех местах, то учёные, защищённые по полной форме, смогут работать безопасно. Но потом пришёл Вернон Келл, посмотрел на формирующиеся запасы, и дописал ещё три десятка. Справедливо указав, что костюмы могут, если что, понадобиться охране, да ещё и запас на случай порчи тоже надо иметь.

Так или иначе, подготовка шла фантастически быстро, и Генри уже назначил сроки отплытия, когда в Канале грянула очередная паника. Да такая!...

Казалось что она весь флот выморозила по оба берега. И надо было случиться такому, что именно тот самый корабль, с тем самым капитаном, с которым было достигнуто предварительное соглашение о перевозке экспедиции к берегам Конго и обратно в эту злосчастную ночь был в море. И как раз в Канале.

Когда корабль пришёл в порт, вся команда немедленно уволилась. Генри посетил капитана, но что-либо выяснить не смог. Капитан был дома. И был до синевы пьян. И, что самое печальное, не собирался вообще выходить из этого состояния в ближайшем будущем. Родные и близкие капитана только и смогли сказать, что капитан больше уже никогда не выйдет в море. Вообще.

Генри развернулся и попрощавшись, обещал зайти позже.

Но через несколько дней ему пришло официальное письмо, в котором недвусмысленно говорилось, что того парохода больше нет, и капитан уже... умер. Как можно догадаться — от перепоя. Куда делся пароход тоже не сложно было догадаться — выставлен на торги.

Это означало, что поиск корабля для экспедиции предстояло начинать с начала. Но побегав по судовладельцам Генри понял, что паника эта не просто паника, а Паника.

Это же означало, что сроки, уже назначенные и объявленные, летели к чертям.

Вернон Келл проявил недюжинную "пробивную" способность. Ранее он договорился о том, что экспедицию будут сопровождать военные. И не просто так, взвод охраны. Получалось, что экспедиция вполне могла быть названа военной. И хоть каких-то боевых действий в джунглях центральной Африки никто специально не планировал начинать, но и солдаты и офицеры для этого мероприятия уже были выделены, готовились.

Вернон Келл прошёл к кому надо, нажал где надо и "в последний момент" проблема с кораблём была решена.

Для экспедиции был выделен крейсер "Талбот".

* * *

**

И вот, наконец, из-за горизонта выплыл сначала Кронштадт, а после и сам Санкт-Петербург.

Входили как на параде. Лёгкий бриз надул паруса и издали яхта была похожа на изумительно красивый парусник недавно ушедшей эпохи. Но чем ближе он подходил к берегам Невы, тем больше людей замечали, что на этом странном паруснике такелаж, привычный для всех других судов, отсутствует как класс. Мачты, реи паруса и всё! Даже верёвочных лестниц, так нужных для команды, чтобы подняться на мачты и работать с парусами просто не было.

И уже стандартный общий вздох изумления праздношатающиейся публики, вызвало убирание парусов. Просто р-раз, и они смотались. Исчезли. И теперь, на водах залива покачивается на лёгкой волне трёхмачтовое нечто, без вант и вообще без единого человека на палубе.

Но, впрочем, один таки появился. Чтобы принять на борт человека, спешно прибывшего к судну на катере. И выглядел сей появившийся господин, тоже как при параде. Здесь, не видели ни разу Советскую форму офицера ВДВ. Впрочем, Григорий, а это именно он выкатился на палубу навстречу морякам, и тут "добавил от себя". Впрочем, добавил слегка, но от этого она теперь имела некоторые южноамериканские мотивы.

Григорий всегда любил выпендриться и тут не упустил возможности. Единственно, что смущало наблюдающих этот маскарад — не было каких-либо знаков принадлежности к ВС какой-либо страны. То, что она похожа на парадную, было видно издалека. А вот чьё — знал только нагло улыбающийся Григорий.

Чтобы войти в порт понадобилось всё-таки взять лоцмана.

Братья не поняли — то ли порядок тут такой в это время был, то ли то, что они спустили паруса и остановились на приличном расстоянии от берега на входе в залив, но к ним довольно быстро прибыл катерок.

Однако, и тут прибывших на борт яхты ждал лютый облом и шок. Когда они проследовали "на мостик", то как ни вертел штатный лоцман головой, он не увидел никаких штурвалов. Зато увидел красивую картинку-схему на столе. Цветную. Где была изображена акватория порта и подходы к нему.

Сначала лоцман подумал, что не туда зашёл. Но Василий быстро его поправил.

— Вы только скажите куда направить яхту, а мы её выведем в лучшем виде.

Лоцман, приободрившись, начал, было, командовать но был остановлен.

— Вы покажите место, куда яхта должна швартоваться. Где? А вот на этой схеме.

Справившись с собой, лоцман, с трудом узнав места — а показано было как бы сверху — таки указал. Тут же от места, где на схеме находилась яхта, пролёг пунктир курса. Оптимальный. Василий лишь нажал пуск, и яхта поползла к месту назначения.

Всё также пребывающий в некотором обалдении лоцман начал интересоваться кто проложил курс, но Василий ответил просто и кратко — Гайяна.

Лоцман, ясное дело, не понял кто это, но решил что это кто-то из команды. Дальше, так как всё равно делать было нечего, он задал другой вопрос. Помявшись для приличия.

— Господа! А на каком языке эти надписи? Ни разу до этого не видел таких букв.

— На языке Древних. — последовал вежливый ответ.

Ну и да! Действительно Древних. Ведь можно же было так санскрит назвать. Впрочем, шрифты были как раз с мира Гайяны. Но это мало что меняло.

Когда же до пирса оставалось совсем чуть-чуть, местного "аборигена" также вежливо попросили помочь "господину команданте" — кивок в сторону расфуфыренного Григория — со швартовкой.

Григорий, рад стараться, на немецком объяснил лоцману, что надо делать. Дальше всё шло как обычно.

* * *

**

Однако, народу сбежалось поглазеть на швартовку яхты — не в пример больше, чем в Амстердаме. Возможно, уже доползли слухи через прессу, что яхта с двумя сумасбродными богатеями из Южной Америки, направляется в порт Санкт-Петербурга. Телеграф — штука серьёзная.

Когда же тут толпа узрела манёвры яхты, то взвыла покруче, чем при швартовке в Греции.

Впрочем, Василий быстро сообразил, что, возможно, народу тут было много потому, что день выходной. А публика была действительно разномастная.

Особо выделялись пара городовых, и некие люди в форме. Похоже таможня, портовые или кто-то типа них.

Но вот тут братьев поджидала неожиданность. Неприятная.

И заключалась она в том, что чиновники, пройдя на борт, вдруг как-то по-особому переглянувшись начали "тянуть резину". Придирки были буквально ко всему и "на ровном месте". Пытались, также, что-то лишнее содрать, но встретив твердокаменное выражение лица Василия, нагло-кирпичное Григория, с присовокуплением просьбы "предоставить прейскурант цен на услуги", — отстали.

Несколько раз переспрашивали есть или нет на борту ещё кто-то из команды. Пришлось также несколько раз сказать, что нет и их всего двое.

— Но как же вы вдвоём управляетесь с таким огромным кораблём?! — изумлённо спросил один из досматривающих. На вид, человек лет пятидесяти, с уже седеющей бородой. Видать, помнит ещё те времена, когда вовсю тут ходили и швартовались парусники.

— А нам и не нужно напрягаться! — почти презрительно отозвался Григорий. — за нас всё делает автоматика.

— Что, простите? — не понял спрашивающий.

— Автоматика, это механизмы, которые могут выполнять за раз несколько связанных действий, заранее заданных при их создании, — деревянным тоном ответил Василий, так как вся тягомотина его тоже начинала доставать. — Вы видели эту автоматику, когда мы швартовались.

Думал, что отвяжутся. Не тут-то было! Этот простой ответ тут же повлёк кучу дополнительных. Поняв, что если не отвечать кратко и жёстко, то болтать тут будешь до следующего утра, Василий постарался как можно сильнее скомкать объяснения.

Под конец пристал портовый чиновник, отвечающий за порядки. Как он там специально назывался, Василий забыл. Но вопрос был существенный.

— Господа! Но как вы будете следить за порядком на яхте в ваше отсутствие? Или вы намерены нанять охрану? Если хотите, могу поспособствовать...

— Спасибо господин... э-э начальник. У нас всё запирается так, что вскрыть можно только из пушки и десятидюймовым снарядом. У нас уже были прецеденты в других портах. — насмешливо ответил Григорий. — Помню в Одессе, к нам на борт, в наше отсутствие припёрласть целая банда. С фомками, кувалдами и отмычками. Даже поцарапать не смогли. Не то, что проникнуть внутрь.

Среди портовых промчался целый ритуал переглядываний.

— Э-э, господин Румата! Так это вы в Одессе... — наконец сообразил один из таможенников.

— ...Сдали в полицию всю банду, распечатав в цвете все их фотографии. — закончил Григорий. — Да. Это были мы. Так что если у вас тут есть какие-то бандиты, то пускай приходят именно на наше судно. Сдадим после всех.

Таможня заухмылялась.

— Да! — спохватился Василий. — Я забыл предупредить, что автоматика у нас настроена так, что сама включает освещение на палубе и огни на реях, когда стемнеет. Так что просьба не пугаться. Иногда эту автоматику вводит в заблуждение гроза, но это мелочи. Тут всё настроено на падение освещения ниже определённого предела.

Таможня снова переглянулась, а Василий выругал себя за длинный язык, так как после таких объяснений немедленно следовали ещё большие расспросы.

Но, тут один из них, видно главный, полез в карман жилетки за часами. Как бы невзначай посмотрев на время, он тут же начал закругляться и пригласил братьев пройти дальше в контору, для окончательного оформления документов.

Бюрократия чувствовалась ещё та.

Но при оформлении случилось происшествие. Мелкое, но знаменательное, от которого и Василий и Григорий неприятно насторожились.

— С какой целью въезжаете? — со скучающим видом задал клерк очередной вопрос, чтобы записать в своём документе.

Василий неопределённо пожав плечами, как что-то само собой разумеющееся заявил.

— Ну... Для начала, мы хотели бы просто въехать! Осмотреться, пожить, посмотреть Санкт-Петербург. А после, может быть попросить подданства Российской Империи и приступить к совершению подвигов во славу короны.

Произнесено всё было весьма напыщенно, но, видать, тут и не такое видали и не такое слыхали. Хотя заявление о подданстве восприняли с воодушевлением. Но и тут...

В конторе было ещё несколько чиновников. И их реакция была неожиданной для братьев. Одни тут же проявили повышенный интерес и симпатию, но были и такие, что стали посматривать в сторону братьев, с неприязнью. "Понаехали тут!", видать, лозунг имеющий очень древнюю историю.

Василий и Григорий переглянулись.

Наконец, вся бумажная канитель была закончена, им вручили положенные бумаги, и братья, таща каждый свой чемодан на колёсиках направились к выходу.

Но... На выходе их уже ждали.

И стало ясно, чего их так мурыжили и волынили. Придирки и тягомотина, оказывается были заранее обговоренным действием. И взятки, всегдашний спутник той таможни, были тут не при чём.

Перед входом, маясь от жары, их ждала толпа репортёров.

Стало ясно, что у таможни и портовых был некий договор с ними. И их задержали для того, чтобы до них вовремя добрались. Кстати говоря, кроме журналистов толпу составляли и просто зеваки. Этих было как бы не в три-четыре раза больше чем служителей пера и сплетни.