Черная рысь-1. Искусство выживания

— Я бы не сказал так,— Рейли улыбался, передавая всем, с кем разговаривал, долю хорошего настроения,— ты актриса?

— Актриса! В последнее время я свыклась с мыслью, что я актриса. А к чему такие вопросы, Рейли? Ты допрашиваешь меня? Дарин попросил?

— Что?— натурально ужаснулся парень, не ожидав нападок.— Нет! Я хотел поддержать беседу с милой девушкой.

— Спасибо за "милую девушку",— я завернула хвостик фрукта в салфетку,— но прежде, чем ты сложил ложное мнение о наших с Дарином отношениях, я скажу так. Сегодня я его жена, и он, если узнает, что ты ко мне подкатываешь, придет в бешенство,— Рейли пуще засмеялся, припоминая Дарина в бешенстве и учитывая, что он и на трезвую голову был вспыльчив. Но я не травила анекдоты, а говорила серьезно,— а ты, как вижу, знаешь, что это за зверь такой. Поэтому... подходи завтра! Или послезавтра! Тогда я, может, и угощу тебя чашечкой кофе в своем ресторане.

И легкой походкой, стуча каблуками о паркетную доску, я обогнула Рейли и направилась в сторону Дарина и чертовой банды.

— Ты шеф-повар?

— Нет,— я обернулась через плечо и гордо, сама не понимая, отчего гордо, ответила,— я официантка.

После короткого разговора с Рейли, волшебным образом добившегося моего расположения, я была рада вновь оказаться под защитой (хоть и символической) Дарина. Подтащив меня к себе, он привычно одной рукой отгородил меня от постороннего мира. Как ни в чем не бывало, принялся дальше спорить с Эдгаром. Они спорили постоянно, при этом не испытывая друг к другу злости, что было мне совершенно непонятно! Эд заменял Дарину старшего брата, перед которым младший не хотел уступать, и упорство раззадорило обоих. Великолепная тройка в массовке следила за ними, как за баскетбольным матчем по телевизору. Попкорна сюда, попкорна!

Звон хрусталя, издаваемый бокалом и стучавшей по нему вилкой, разлетелся по веранде, усиленный микрофоном. Спор прекратился. Гомон затих. Музыкант зажал гитару подмышкой и на цыпочках вышел в главный зал. В центре всеобщего внимания оказался высокий мужчина лет пятидесяти, но лицо его выражало такую царственную уверенность и власть, что я бы с удовольствием скинула ему десяток до сорока. Темные волосы, близкие к черному, были гладко зачесаны назад, открывая широкий лоб. К смокингу мужчине бы очень подошел цилиндр и трость. Обведя собравшихся на веранде дам и, извиняюсь за вычурность, кавалеров, холодным взором синих глаз, он кивнул самому себе и всучил официанту микрофон.

— Я обойдусь,— сказал он и смотрел на бедного юношу до тех пор, пока он не выбежал вслед за музыкантом. В голосе его слышалось самодовольство. А я не люблю самодовольство. Он мне изначально не понравился. Позже я наполнилась до краев отвращением к нему, но видя, как сжался Дарин, прикусила язык.— Все здесь. Отлично.

Говорящий стоял напротив столиков, таким образом, перед ним образовался полукруг слушателей. Напряженная тишина длилась недолго — ропот пробежался по толпе, когда мужчина начал говорить:

— Без лишних предисловий начнем. Мистер О'Коннор, попрошу,— велел он с явным ирландским акцентом. Я посмотрела на Дарина в поиске ответов на вопросы или других слов, способных унять мое недоумение, но рука его уже отпустила меня, и он спокойно вышел из круга. Все взгляды моментально переместились на Дарина. Шепоток очертил полосу за его спиной.

— Я вас слушаю.

— Мистер О'Коннор, я припоминаю, вам были поручены поиски убийцы вашей сестры Рейвел Харди, оборотня под кличкой Черная Рысь. Расскажите нам, каковы успехи?

— Поиски безуспешны.

— Мистер, О'Коннор, а не забыли ли вы, я уверен, по случайности, что Черная Рысь из Северной стаи? Число нападок соседей на наших собратьев превысило норму, если такая имелась. Несчастные случаи, драки, нередки также дуэли. Но это те соседи, с кем у нас конфликт на протяжении многих лет,— казалось, он вкладывал в слова спокойствие, владел собой перед публикой, и вдруг сорвался,— убийство моей дочери стало последним, что я был в силах терпеть!

Удивленный возглас раздался с нескольких сторон. Не все знали о родственной связи Дарина и Уильяма до данного момента. Дарин прямо смотрел в глаза отца, не дрогнув перед ним.

— Так как же вы, мистер О'Коннор, черт вас подери, возглавляя поисковый отряд, долгие месяцы терпели неудачу? Это ведь, не спорю, так сложно выследить и поймать юного оборотня, находящегося в той же стране, что и вы! Не примите за личное оскорбление, но все ваши тщетные попытки напоминают детские издевательства над несмышленым котенком, перед самым его носом, водят бантиком, а питомец бьет по нему лапой, снова и снова упуская игрушку из когтей!

— Вам известна ситуация с радарами,— сказал Дарин, когда мужчина прервал монолог,— некая особа имеет идентичную Рыси частоту волн, и сигнал раздваивается.

— Некая особа,— мужчина заинтересованно склонил голову набок. Мои щеки залил румянец. Не только слушатели, но и сам оратор, несомненно, догадался, кого упомянул Дарин. И — какая наглость! — камень их преткновения присутствовал в том же зале.— Как же так, не навело ли столь странное обстоятельство вас на размышления? Или на подозрения?

— Навело.

— Ах, да, дошли слухи, что вы облекли свою "подозрительность" в весьма удачную, самую разумную форму, до которой только мог додуматься молодой человек вашего уровня. Вы женились на ней! Не так ли?

Браво, Дарин! Браво, великолепный лжец! Он ухитрился провести даже отца, заставил его поверить в свою ложь. А сколько усилий мне стоило отучить его от этой вредной рабочей привычки врать — мама, не горюй.

— Да, именно так.

— И она так же, как и обвиняемая, относится к Северной стае. Неприемлемо среди нас! В любое другое время — пожалуйста, хоть гарем заводи из всех девок-оборотней, полуоборотней, смертных, ведьм и вампирш. Но мы грани войны, неужели это неясно?

Я хотела возразить, что я из Восточно-Американской стаи, да никто бы не послушал. Дарин молча принимал удар на себя за нас обоих.

— У меня были причины так поступить. Постоянная близость с мисс Фостер играет нам на руку. Радары не сбиваются на нее повторно, и тем самым оставляют только один путь — к Рыси. К тому же, это было мое личное решение, правильное или нет, но теперь ни один наш соплеменник не посмеет и пальцем ее тронуть.

— Поверьте мне, мистер О'Коннор, пока она в полной мере не стала членом нашей стаи, она все еще в зоне риска. Если мы найдем доказательства ее виновности, будем иметь полное право на устранение.

— И развяжете войну с Северной стаей.

— Отнюдь нет. Дела, происходящие внутри нашей стаи, остаются нашими делами, а официально мисс Фостер уже ее член, если верить ранним слухам. Мистер О'Коннор, я давал вам столько времени, сколько хватило бы на истребление всех оборотней в округе! Так как же ваш гениальный план с женитьбой приблизил вас к положительному результату?

— Мы никогда не обращались за помощью к оборотням того же происхождения. Не отрицайте, что природная связь способна на большее, чем наши склонности улавливать намеренно посланные сигналы.

"О, нет,— простонала Рита в двух шагах от меня,— какой же ты болван!"

— Интересная мысль,— согласился мужчина, почесывая подбородок,— я знаю, что среди нас есть еще одна дама из Северной стаи, но ставшая нашим союзником еще до происшествия с Рейвел. Маргарита Ликович, а что вы думаете по поводу изложенного предложения?

— Не имею ни малейшего понятия, сэр,— ответила Рита,— связь между родней свойственна только оборотням. Как полуоборотень я должна признать свою немощность в выявлении слабых и скрытых волн.

— Ясно,— сказал мужчина, но мне было ясно, что ничего ему не ясно,— вы, оба, клоните к тому, что только на одного оборотня из Северной стаи, способного выследить Черную Рысь, мы можем рассчитывать?

Дарин движением руки подозвал меня выйти к нему.

— Вы можете рассчитывать на меня,— твердо ответила я, до последнего сомневаясь, что справлюсь с робостью перед ним,— но у меня есть условие.

Раздраженные и удивленные перешептывания были прерваны оратором.

— А вы знаете, мисс Фостер — или как вас теперь называть? — миссис О'Коннор, с кем вы разговариваете?

— Я вас впервые в жизни вижу, сэр, простите мне мою недалекость.

Смешок одобрения за спиной отчаянно подбодрил меня.

— Вам следовало бы накопиться уважительности, мисс Фостер. Слышали о таком понятии?

— Я не сказала ничего, что могло бы причинять вам неудобства, сэр.

— Только я выдвигаю здесь условия.

— На всех собраниях, которые я посещала, непременно находился один человек, утверждающий то же, что и вы, сэр. И каждый раз условия были разными. Я не в состоянии подстраиваться под всех одновременно. Региональные законы не в счет, если противоречат федеральному, верно? В данном случае, федеральный — моей бывшей стаи, региональный — ваш. И вы поступили бы также.

Вот-вот он готов был взорваться. Но я была уверена, что он не откажет мне. Безысходность заманила его в клетку.

— Какие у вас условия, мисс Фостер?

— Я не прошу многого. Вы гарантируете мне безопасность со стороны ваших соплеменников?

— Мисс Фостер, теперь вы одна из нас. Не знаю, как было в вашей семье, но в нашей вы можете быть спокойны.

Он собрался уже вернуться к одиночному представлению, когда я заявила:

— Это еще не все, сэр.

— Что же еще?

— После окончания операции, даже в случае моей неспособности вам помогать, в случае исчезновения объекта из радиуса действия радаров, в случае ошибочного подозрения Черной Рыси в убийстве вашей дочери, вы позволите мне беспрепятственно вернуться на Родину.

Я слышала, как Дарин тяжело вздохнул после моих слов.

— Мисс Фостер,— он нарочно не называл меня "новым" именем,— а вам не кажется, что вы утопаете в собственной наглости?

— Нет, сэр, я лишь выясняю все пункты соглашения.

— Вы должны быть благодарны за то, что мы не тронули вас на нашей территории, имея все основания для этого.

— Благодарю за великодушие. Но это не меняет моей позиции. Со своей стороны я обещаю сделать все возможное.

Мужчина смерил меня гневным взглядом. Тем самым взглядом, который я запомнила у Дарина.

— Надеюсь, это последнее ваше условие?

— Последние.

— Тогда можем считать это дело закрытым.

Я вернулась в толпу благодарных слушателей, но Дарин остался. Уверена, мы стали свидетелями первого в истории случая, когда Дарин дал старшему О'Коннору отпор. Мои тихие аплодисменты.

— Мне есть, что добавить,— он выступил вперед. Замолчав на полуслове, Уильям посмотрел на него с читаемым удивлением. Руки предостерегающе сжались в кулаки. "Ты совершаешь ошибку, немедленно прекращай"— говорил он глазами. Дарин оказался нечувствителен к телепатии. Он приблизился вплотную к Уильяму, решительно заговорил,— у меня также есть условие.

— Не забывайте свое место, мистер О'Коннор,— прогремел Уильям. Дарин, напротив, говорил внушительно и тихо.

— Сын, называй меня просто сыном, ты не лорд и не заслужил этого титула, отец. А все эти почести, надменный тон, шаблоны из отчетов и протоколов ни нам, ни тебе как Главе стаи не к лицу, уже порядком надоели.

Ближайшие ряды охнули.

— Что ты хочешь?

— Я поведу группу захвата.

Уильям в раздражении вскинул руки.

— Нет, это исключено.

— Тогда я забираю Анну и уезжаю с ней на острова. А ты ломай голову, на какие именно и в какой части света.

Конечно, я знала, что это блеф. И все же выкрикнула: "Ловлю на слове!" Женщины на Совете захихикали с одобрением и стали подначивать своих спутников к тому же решению.

— Мы найдем другого союзника.

— Не найдете. Северная стая нас ненавидит. Не найдете ни одного!

— Среди них множество отступников,— упирался Уильям.

— Отступников от правил, мирных жителей, но не предателей. Даже среди нынешних "наших", бывших северян, не найдешь ни одного предателя. Они скорее умрут, чем залезут под твое крыло, уж слабаков среди них мало.

Несколько секунд отец и сын безмолвно смотрели друг на друга в упор. Наконец Уильям сдался.

— Ты поведешь группу захвата.

— Скажи это громко, чтобы все слышали.

Уильям с мучительной тоской покачал головой и выполнил просьбу. Слушатели, которые снова стали разбиваться на компании, зашумели.

— Теперь назови меня при всех любимым сыном,— прибавил Дарин, издеваясь (хотя я думаю, он действительно хотел это услышать).

— Опомнись, где ты находишься!— разгневался Уильям. Странный он все-таки человек, неприятный.

— Ну ладно, попытка не пытка. Спасибо, падро!

С веселыми смешками он удалился со сцены под хлопки зрителей, долго дожидавшихся смены власти, пусть даже в незначительной операции, и мои хлопки. Извращенный вкус: люблю сильных соперников. Уильям кипел от безумия.

Мы с Дарином встали в самом конце за широкими спинами. Только сейчас я заметила, что мои ладони вспотели, руки била нервная дрожь.

— Ты в порядке?— Дарин осмелился спросить первым.

— Твой отец...— я покачала головой, отказываясь верить произошедшему,— это был твой отец.

— Теперь ты понимаешь, почему я не хотел приходить?

— Понимаю. Это так... так...— я не находила слов, чтобы описать свои чувства волнения и... страха. Страха за то, что первое впечатление произвела на все десять баллов из десяти. По шкале провала.

— Как?

— Черт его знает! Я такая дура! Надо было пихнуть меня локтем, чтобы рот закрыла.

— Зачем? Не одному же мне быть персоной нон грата?

Дарин хмыкнул, и мы оба обратились во слух.

Мужчина, который возненавидел меня с порога, говорил много, хоть и по делу, но разбавляя речь лишней водой. Я с трудом пробиралась через дебри его ирландского акцента. Наконец он передал Дарину слово, тот вновь вышел вперед. Он собирал команду, чтобы завтра же окружить Рысь. Он знал, что она в Венеции. Все это знали. Отличие нового забега заключалось лишь в том, что в этот раз нас штурмовиков двадцать, всю группу разбили на пять команд по четыре захватчика и распределили по всему городу в зоны. Меня ни в одну не вписали. От меня требовалась только карта и точка на ней. В эту точку посылали ближайшую группу захвата. У Рыси не было шансов сбежать — все выезды из города, включая морские и воздушные пути, проверялись специально назначенными людьми с раннего утра. Почему-то в голову никому не приходило, что девушка могла спокойно уехать ночью. Передвижение по Венеции затрудняли водные каналы, но они же и перекрывали дорогу к отступлению. Я с трудом осознавала всю тягостность положения. Назначив время, место встречи каждой группы и со мной лично, Дарин откланялся и присоединился к приглашенным. В считанные минуты веранда вновь наполнилась разговорами, и итальянская музыка влилась в шумный поток звуков.

Маргарита, стоявшая неподалеку, достала из сумочки телефон. Отметила, что в Венеции отличная связь, и поднесла его к уху. Ко мне тут же пришла идея, обрекающая на вечное гниение в плену и на спасение одновременно.

— Дэр, я отлучусь ненадолго. Где здесь туалет?