Вскоре склон завала круто пошел вниз. Юли полз по нему, прорываясь сквозь черную бездну, нередко спотыкаясь и даже падая, больно царапая руки и ноги, а однажды даже чуть не разбил себе голову. Остальным этот путь дался не легче — черно-белые сутаны беглецов изорвались в лохмотья, превратив их из священников в оборванцев. Одна Искадор была относительно цела.

По ту сторону завала туннель почему-то сохранился лучше. Юли часто останавливался, чтобы направить свет факела в сторону осыпавшихся, разрушенных, но всё ещё хорошо различимых арочных сводов, ведущих в боковые комнаты. Некоторые из них превратились в сплошные руины, другие были совершенно пустыми, либо засыпанными мусором. В некоторых он замечал скопления ржавого металла — когда целого, а когда смятого и исковерканного. Осмотреть их поближе беглецам просто не пришло в голову — они не знали о существовании машин и решили, что перед ними просто заброшенные склады плавилен при рудниках. К тому же, инстинктивное желание побыстрее выбраться к свету подгоняло их, не давая остановиться.

Однако, казалось, прошли уже века, а они всё прыгали, ползли, спотыкались и карабкались по этому замусоренному коридору. То здесь, то там им попадались следы резьбы по камню вековых стен.

Наконец, беглецы добрались до пологого спуска и направились по нему вниз. Вскоре дорогу им преградил зияющий пролом с неровными краями, в самом узком месте достигавший примерно пяти футов — здесь рухнувшая кладка пробила пол, обнажив глубину бездонной, черной, как ночь пропасти.

Юли перепрыгнул её почти не заметив, как и Искадор. Скара, немного поколебавшись, перемахнул пропасть одним гигантским шагом, а вот Усилку стоило громадных усилий заставить себя перепрыгнуть через эту зияющую бездну, тем более, что захламленный пол не позволял как следует разбежаться. Однако Искадор принялась высмеивать его, а потому Усилк приметил место у левой стены, где пролом казался поуже, а точка приземления была относительно свободна от коварных обломков, и, собрав всю свою волю в кулак, благополучно достиг противоположного края провала.

Спустившись на следующий уровень, они остановились у входа в громадный зал, заполненный кучами исковерканного металла, наполовину сокрытого под обломками рухнувшего свода. Зал находился именно там, где ему и надлежало быть согласно указаниям отца Сифанса, а потому Юли уверенно карабкался по нагромождению камней, закрывавших доступ к просторному поперечному коридору. Он знал, что таким путем сможет пробраться к главному выходу наверх. Зажав во рту последний факел, он полз по шершавым камням и чувствовал, как спину обдирают зазубренные края свисавших с потолка гигантских сталактитов.

Дорога становилась всё более трудной. Факелы кончились. Они были в пути уже несколько часов, а теперь им пришлось ползти на брюхе, как зверям, настолько узок был каменный лаз. К счастью, постепенно потолок прохода поднимался всё выше и выше, и вскоре они смогли встать в полный рост, едва разгибая спины, и потянуться, чтобы размять суставы. Совершенно неожиданно Скара принялся канючить, что лучше вернуться в Панновал, чем так мучиться по собственному желанию.

— Давайте повернем назад, — ныл он. — Лучше уж жить в неволе, чем всё это. Даже в тюряге не было так страшно, как здесь, — заявил наконец он, но его не поддержал даже его товарищ Усилк, и он не осмелился вновь заговорить об этом.

Больше он не затрагивал этого больного вопроса. Они молча двигались вперед, подавленные окружающим их мраком подгорного мира. Ожидавшегося Юли коридора тут не было. Он вдруг понял, что в самом деле заблудился. Наверное, он взял не то направление, когда им пришлось ползти на животе между пластами расслоившейся породы. Дороги назад для них уже не было. Они упорно и молча двигались вперед, подавленные окружающим их безмолвием. Безмолвие неведомой тьмы подавляло даже Юли, которому довелось познать как внешний, так и подземный мир.

Путники, пошатываясь, шли вперед. Одной рукой Юли держался за стену, а другую поднял над головой, чтобы не удариться о потолок, что уже многократно с ним случалось. Невысокий потолок подземной галереи, усеянный сталактитами, был опасен. Легко можно было напороться на острый, словно нож, камень. Несмотря на все предосторожности, это случалось со всеми ними уже не один раз, и лица беглецов покрылись царапинами и ссадинами.

Искадор держалась за его одежду. В той ужасной усталости, в которой пребывал Юли, он уже едва замечал это. Воздух здесь был столь тяжелый, что от нехватки кислорода перед его расширенными от напряжения глазами мелькали полосы не поддающегося описанию цвета. Расщелина была так узка, что ему казалось, что он продирается через цельную горную породу. Прерывистое дыхание вырывалось из его рта. Дышал он тяжело и слышал за спиной такое же загнанное дыхание товарищей по несчастью. Все они были на пределе сил. Но остановка в этом жутком месте означала смерть.

Он словно падал сквозь бесконечную, липкую, почти ощутимую массу темноты. У него путались мысли и перед глазами возникали какие-то болезненные видения. Сновидения, безумие и воспоминания диким образом переплелись в клубок причудливых, фрагментарных галлюцинаций, которые не могли иметь никакой связи с реальностью. Дремлющие, рудиментарные ощущения, оставшиеся от его животных предков, словно обрели в его душе новое дыхание, повествуя о бездонных ямах и пустынях, населенных размытыми кошмарами, и подводя его к мрачным скалам, непроглядно черным океанам и мертвым городам, состоящим из глубоких базальтовых туннелей, в которых никогда не сиял источник света.

Хотя мысли у Юли стали путаться, он принялся ровнее дышать, чтобы успокоиться и привести себя в порядок. И вдруг понял, что ускорив дыхание до предела, он сможет избавиться от болезненных видений, стоящих у него перед глазами. И всё же какое-то подобие света продолжало мерцать перед его взором. Выход?..

Юли ринулся вперед, почти карабкаясь по крутому склону. На миг крепко зажмурив глаза, он открыл их. И на него обрушилась темнота. Ничего не было видно. Неужели им овладело безумие?..

Он повернул голову. Перед его взором колыхнулся и тут же исчез слабый матово-молочный свет, он уже не был галлюцинацией. Стали заметны стены очередного просторного прохода и Юли увидел, что подошел к огромному крутому спуску, который облегчали ступени, грубо вырубленные рукой человека. За ними был огромный подъем, о котором отец Сифанс говорил, что это последняя часть туннеля.

Повернувшись, он увидел лицо Искадор, как в каком-то сне или, вернее, в каком-то кошмаре. Молочный отсвет был разлит по её коже, её глаза, казалось, провалились в орбиты, её нижняя челюсть отвисла, словно увиденное не на шутку поразило её, а лицо её было бледно, как у жуткого привидения.

Под его взглядом Искадор встряхнулась, качнув головой, и остановилась, ухватившись за плечи Юли, чтобы не упасть. Усилк и Скара тоже не смогли соразмерить шаги и налетели на неё в свой черед.

— Там, впереди, свет... — только и смог вымолвить Юли.

— Свет! Я вижу свет! — завопил Усилк и тоже схватил Юли за плечи. — Ты не обманул меня! Вутра тебя возьми, ты всё-таки вывел нас! Мы спасены! Мы свободны!

Он захохотал и бросился вперед, вытянув руки, как бы собираясь обнять источник света. Это был радостный миг. Они победили! Другие бросились следом за ним, спотыкаясь об неровности скалы и камни, но не обращая на это внимания. Юли тоже ринулся вперед, всё время вниз. Он уже почти бежал по спускающейся вниз тропе.

Дорога вскоре выровнялась. Пол тоже становился ровнее, а галерея всё выше. Потолок поднялся кверху. Воздух чудесно посвежел. У их ног появились лужи. Шлепая по ним, они рванулись вперед. Они бежали, разбрызгивая воду и радуясь свету, хотя он выхватывал из темноты всё больше и больше чудовищных резных изображений на стенах.

Затем дорога вновь пошла круто вверх и им пришлось перейти на шаг. Свет уже не усиливался, но послышался какой-то ровный шум. Он становился всё громче по мере того, как беглецы взбирались всё выше и выше после последнего уходившего вниз лестничного марша. В конце концов подъем кончился и ровный проход искусственной каменной кладки из темных базальтовых глыб повел прямо вперед. Галерея постепенно наполнялась невнятным гулом и плеском.

Внезапно в глаза беглецов ударил яркий свет. Они очутились на краю пропасти. Здесь было совсем светло, а шум почти оглушил их, обступив со всех сторон.

— Глаза Акха! — выдохнул Скара и впился зубами в кулак.

Пропасть оказалась гигантской круглой шахтой, подобной горлу, ведущему вглубь земли. Впереди зияло черное жерло другого туннеля. Через край его горловины с шумом перекатывалась река, устремляясь вниз. Несколькими метрами ниже вода с грохотом обрушивалась на выступ скалы, и этот несмолкающий шум слышался им ещё издалека. Затем вода каскадом низвергалась вниз, исчезая в из поля зрения в неразличимом земном мраке. Водопад там отливал странным зелено-голубым оттенком, словно за ним горел какой-то мертвенный свет. От туманного верха шахты тоже исходили лучи мутно-белого, блеклого дневного света. Воздух был пронизан водяной пылью.

Беглецы замерли перед великолепием открывшейся им картины. Водяная пыль впитывалась в их одежду, но они ничего не замечали. Всё это было так неожиданно, что походило на видение из сна. Стоя на кромке тропы, они смотрели из горловины обрывавшейся так неожиданно галереи вдаль, и перед их взором на той стороне пропасти темнели скалы. Они уже промокли от мельчайших брызг, висящих в воздухе, с ужасом глядя на открывшуюся перед ними бездну. Самим себе они казались привидениями.

Первой опомнилась Искадор.

— Но здесь же нет выхода, — сказала она. — Ты завел нас в тупик. Куда же мы пойдем дальше, Юли?

Юли стоял на самом краю пропасти, осматриваясь вокруг. Он спокойно указал на дальний конец выступа, на котором они стояли. От его края вдаль, к другой темной горловине, тянулось странное сооружение — каменная арка, висящая в воздухе.

— Это мост, — сказал он. — Мы пройдем по нему.

И они осторожно направились туда. Скала, покрытая водорослями, была скользкой. Упиравшийся в неё мост был сооружен из глыб серого камня, высеченных из цельной скалы. Они заросли бледным мхом и тоже опасно скользили под ногой.

Мост круто шел вверх, а затем... обрывался. С другой стороны пропасти в туманном свете виднелся второй конец моста. Между ними зиял провал шириной метров в шесть. Дороги через пропасть не было. Она была разрушена явно рукой человека — на последних глыбах явственно виднелись следы долот. Их путешествие закончилось.

* * *

Какое-то время они стояли на самом краю обломанного пролета, боясь устремить взгляд в разверзшуюся перед ними бездну и не глядя друг на друга. Юли боялся поднять на остальных полные разочарования глаза. Отец Сифанс всё же предал его, изощренно покарав за измену Акха. Теперь самым разумным было просто броситься вниз.

К счастью, Искадор успела перехватить инициативу. Нагнувшись, она вынула из вещевого мешка моток веревки с привязанным к ней трехлапым крюком. Юли сразу понял её план. Связав конец веревки в петлю, он схватил тяжелый бронзовый крюк, и, раскрутив, изо всех сил метнул его. Крюк взлетел высоко вверх и исчез за краем горловины. Юли потянул связанную петлю на себя. Сначала веревка шла легко, затем застряла. Юли подергал за неё, затем потянул изо всех сил. Крюк держал крепко. Тем не менее, Юли не знал, что делать дальше. По вертикальной веревке он бы поднялся без труда, но тут предстояло перепрыгнуть через пропасть! Он мог просто разбиться о скалу.

— Я рада, что ты пойдешь первым, — сказала Искадор Юли, нерешительно сжимавшему в руках конец веревки.

Он взглянул в её далеко посаженные глаза, глубоко ушедшие в глазницы от изнеможения, удивляясь её хитрости. Она, несомненно, была не только сильна и красива, но и очень умна. Своей фразой она не только дала всем понять, что не Усилк был здесь вожаком, который идет впереди. Попутно этой же фразой она заставляла Юли действовать, отбросив сомнения. Она подталкивала его к тому, чтобы он не словами, а делом доказал двум другим мужчинам, что он, Юли, здесь настоящий вожак.

Юли немного подумал, затем вновь подергал веревку. На его взгляд особой опасности в переправе не было. Держась за конец веревки, он перемахнет через бездну, а водопад затормозит его полет. Затем, шагая по отвесной стене и перебирая веревку в руках, он вскарабкается на выступ, через который вниз падает вода. Насколько он мог видеть, там было место, где можно взобраться и не оказаться смытым водой. Этот выступ вел прямо к дальней стороне моста. Забравшись на него, он привяжет к концу веревки камень и перебросит её назад. Точно так же через пропасть переберутся и другие. А дальше они вновь уйдут под землю. Конечно, какой-то элемент риска оставался. Но, в любом случае, он не хотел показаться трусом в глазах этих двоих преступников, а тем более в глазах Искадор. Все эти соображения быстро пронеслись в сознании Юли и он решился. До предела натянув веревку, он прыгнул в бездну.

* * *

Увы, пытаясь предстать храбрецом в глазах девушки, Юли чересчур поспешно ринулся через пропасть и не очень хорошо рассчитал свой прыжок. Он полетел через пропасть неловко, правым плечом вперед. И разбился бы, но поток падавшей воды и в самом деле задержал его падение. Потом веревка перехлестнула через выступ. Наотмашь ударившись боком об отвесную стену, он вскрикнул от боли и полетел назад, тут же вновь угодил в водопад, ударился о стену другим боком и закачался, словно маятник. Его несколько раз то бросало в поток, то выталкивало из него. Наконец, Юли завис над бездной. Водопад бил прямо по нему, руки у него намокли и ослабели от боли, веревка выскользнула из них и он с замиранием сердца полетел вниз, в пропасть. Мучительные мгновения невесомости, и...

Среди грохота воды раздался испуганный крик, вырвавшийся одновременно из трех глоток, он заглушил даже шум и плеск водопада. К счастью, уже в следующую секунду Юли упал на второй, нижний выступ скалы, и вцепился в него всем своим телом, всем существом. Но ноги его не держали, тело обмякло от удара и страха. Он кое-как повернулся, неловко сел, прижался спиной к скользкой скале, поджал к плечам колени, обхватил их руками, сжался в комок, бессознательно приняв позу Акха. Он пролетел вниз всего шесть футов, но и это оказалось нелегким испытанием. Он промок до костей под водопадом и теперь всё его тело била дрожь. Но это была и нервная дрожь. Смерть взяла его в зубы, и они в любой миг могли сомкнуться. Скорчившись в неудобной позе, он тяжело дышал, боясь даже шевельнуться. Отшибленные бока болели. Привыкший к тесным подземельям, он не смог противиться тошнотворной боязни высоты. Он уже чувствовал, как острые зубы утесов внизу разрывают его тело. Неужели он умрет в этом ужасном месте?..

Юли сидел в полубессознательном состоянии, устремив взгляд вниз. Прямо перед его глазами рушилась вниз блестящая масса воды, подобная неподвижному мерцающему облаку. Свет падал на неё сзади и Юли понял, что должен увидеть его источник. Наконец, он заставил себя выпрямиться, осторожно отступить от бездны и обернуться.