— Простое говоришь, — с сомнением произнёс Фалалей Прибыславович. — А вот ты сам, за сколько согласился бы его накладывать? — поинтересовался он.
— За пару серебряных согласился бы, — пожал я плечами. — Я за весь день таких заклятий штук семь смогу наложить, а умелый подмастерья десятка два осилит.
— Восемнадцать серебряных, а продать можно за два золотых, — задумчиво проговорил Фалалей Прибыславович.
— Вообще-то меньше, алхимик сказал, что если рун делать много, то раза в три дешевле будет, так что где-то восемь серебряных получается, — поправил я.
— Эти руны как я понял и есть твоя придумка? — спросил Фалалей Прибыславович.
— Да, они и дают энергию, а заклинание и другое может быть, — ответил я, да так и замер с открытым ртом, поняв, что сказал.
Ведь и вправду любое простое заклятье наложить можно, которому хватит энергии, тоже отвращающие, да и любое чисто рунное которому энергии и без подпитки хватает. Так это получается и амулет отвращающий сделать можно, и отвращающие знаки усилить, да и много чего ещё. Это ж, сколько чего можно сделать и продать, и сколько денег заработать.
— И сколько ты хочешь за свою придумку? — упёр в меня взгляд Фалалей Прибыславович.
— По справедливости надо-бы половину, но мне ещё помощь понадобится, чтобы грамоту на придумку получить, так что треть от прибыли общего дела, — выдвинул я свои условия, захлопнув рот.
— Много, — мотнул головой Фалалей Прибыславович. — Тут работы не знай сколько, а прибыли кот наплакал, много ли этих ламп можно продать? Десятину. А лучше давай я у тебя сейчас эту придумку за двести золотых куплю, — сделал купец своё предложение.
— Нет уважаемый, двести золотых я и сам на них заработать смогу, всяко в таком большом городе сотню светильников раскупят, — отказался я и принялся отстаивать свои условия. — Треть прибыли честная доля. Да работы много, но, сколько заработать можно. Можно ведь не только лампы делать, но и много чего ещё, просто я других заклинании ещё не знаю вот и показываю одну лампу.
— Ну и что ещё кроме светильников с твоей придумкой делать можно? — купец, вопросительно приподняв бровь, посмотрел на меня. — Может это и продать то нельзя.
Выглядел он сомневающимся, вот только дед у меня тоже, когда что-то хотел купить, долго перед этим мялся и всё что-то выпытывал.
— Вы отвращающие рунные знаки видели, каменюки в пуд — два весом или доски в пол маха (0,8м) шириной и пядь толщиной, коих только у стены поставить можно, а стоят весьма прилично. А с моей придумкой их с это блюдце сделать можно, а то и меньше, и хоть может быть они даже дороже простых будут, зато их с собой взять можно как амулет, и хоть один в каждую семью купить постараются.
— Ну, если с блюдце, — Фалалей Прибыславович повертел в руках снятое с полки блюдце. — То может, кто и купит, но этого мало.
— Тут дел-то сколько, в управе кого надо подмазать, — чтоб всё хорошо было и ни какая бумажка, ни куда не завалилась, — сарай поставит, работников найти, с торговцами амулетами договорится, да всего и не перечислишь. А так ты двести золотых сразу получишь, ну хорошо с отвращающими знаками триста, — попытался купец всё-таки выкупить мою задумку.
— Фалалей Пребыславович, — я изобразил тяжкий вздох. — Я же говорил, что мало заклинаний знаю, поэтому и пришёл с одним светильником, а если опытного мага попросить, то он не знай сколько, заклинаний приделать сможет. Ведь есть куча слабеньких заклинаний, которым большая сила и не нужна. Да и торговать вы — как я думаю — ведь не только в Карне будете.
— Так что треть, и если вы не согласны, то мы пойдём, — вроде как пригрозил я, стараясь сделать как можно более уверенное лицо.
— Нет нет молодой человек я согласен, треть прибыли ваша, — скороговоркой проговорил купец, больше всего сейчас похожий на маленького хищного зверька узревшего бесхозную тушу лося, но старательно делающего вид, что он сытый и туша ему совсем неинтересна. Видимо он уже давно всё понял, только пытался выкупить придумку, или просто поподробней всё выпытать.
— Вот только.... Тот алхимик, что всё делал, он ведь может твою придумку и продать кому, не послать ли мне людей к нему для острастки, где ты сказал, он живёт? — спросил купец. И я хотел было уже сказать, но какой-то странный блеск глаз купца, и нахмуренное выражение лица Полада Надеивича, остановили меня и заставили задуматься — а чего это они?
Если купец хочет меня в чём-то обмануть, то алхимик тут причём, он ведь ничего не знает, хотя купец то об этом тоже не знает. Хм, но знает купец, а алхимик может сделать, вот оно что. Значит, купчина хочет разыскать алхимика, и попробовать оставить меня с носом. Кукиш и без масла.
— Нет уважаемый, — сказал я, пытаясь вложить в голос как можно больше понимающей усмешки "мол, я всё понял". — Ничего он не сможет, так как не знает, что и для чего делал, он ведь видел только основу, а я ему ничего не рассказывал.
— Но убедиться не мешало бы, — вроде как попытался настоять на своём Фалалей Прибыславович, но сделано это было, по-видимому, лишь для виду.
— Незачем, вот грамоту получим тогда и алхимика позовём. А сейчас нечего человека искушать, — не согласился я.
— Ну и ладно, — смирился купец, хотя может только сделал вид.
Обговорив все условия, и поддавшись на уговоры Фалалейя Прибыславовича и попив с ним чайку, мы разошлись. Полад Надеивич пошёл домой вдоль по улице, а мы с Юркой нырнули в переулок, так нам было ближе.
— Ты чего такой задумчивый, всё же хорошо получилось? — Юрка толкнул меня в плечо.
— Да вот думаю, чего это купчина этот всё про алхимика выпытывал, и при переговорах, и после, проследить бы за ним, не пойдёт ли кто алхимика который мне руны делал искать, только как?
— Думаешь, задумал что, обмануть хочет?
— Не знай, может да, может нет.
— Ну, если золотого не жалко, то это нетрудно.
— Золотого! это ты что, городскую стражу нанять советуешь.
— Да нет, конечно, толку то с них — лентяев, а вот босота местная за золотой пол города облазит.
— А вторая половина?
— Ну, в Старый город их просто никто не пустит.
— Ну хорошо, и где нам эту босоту искать?
— Идём, знаю я тут одного.
Немного пропетляв, мы вышли к старому двух этажному дому. В захламлённом тупичке — в который мы зашли, между домами, за разбитой кадкой, к стене была прислонена старая дверь. Подойдя к ней, Юрка пару раз несильно пнул по ней.
— Чего надо, — раздался из-за двери мальчишеский голос.
— Плоста мне надо, скажи Юрка-булка пришёл, — ответил Юрка, косясь на меня.
Почти сразу дверь отпала от стены, и упала на землю, а из дыры бывшей когда-то окном в подвал вылез долговязый парень. Одет он был по-простому, в рубаху, штаны, и в нечто больше всего похожее на старый тулуп с оторванными рукавами.
— Здорова, я уж думал, ты больше тут не появишься, господин могущественный маг, — поздоровался с Юркой Плост, и кивнул в мою сторону. — А это кто?
— Здорова. Это Дарвел, у него к тебе дело есть. Не пыльное и прибыльное.
— Ну, что за дело, и что дашь? — повернулся ко мне Плост.
— Тут надо за купцом проследить, не пошлет ли он сегодня-завтра кого по алхимикам пройтись. Если проследите, то пять серебряных дам, если узнаете, что он спрашивать будет, ещё пять, и пять, если люди купца в пригороде алхимика искать будут, и вы об этом меня сразу предупредите. Ну как согласен?
— А если не пошлёт?
— Десять.
— Пять задатком, на прокорм.
— Хорошо договорились, — я достал из кошеля пять серебряных и отдал Плосту.
— Что за купец, где живёт.
— Зовут его Фалалей, живет на углу Второй Мастеровой улицы и Медного переулка. У него там и мастерская светильников и дом. И домашняя дверь и дворовые ворота выкрашены в коричневый цвет.
— Знаю где это. Где вас искать то, если что?
— Я, как и Юрка в "Имперской" школе учусь, к ней и надо будет подойти.
— Можете, не беспокоится, всё сделаем как надо.
Вечером следующего дня к школе пришёл сам Плост и рассказал. Что приказчик купца с утра обошёл всех алхимиков на Большом торгу. Потом был на Речном, а после обеда подходил к нашей школе и разговаривал со старшими учениками подрабатывающими продажей дешёвых зелий. Расспрашивал он о том, не делали ли они что-либо для парня по имени Дарвел, или не приходил ли к ним кто-то со стеклянным кольцом вроде тех, что бывают на магических светильниках. Только, видимо, ничего не добился, так как возвращался он недовольным. В пригород от купца ездил только один холоп, привез бочку с маслом.
Так что мои подозрения были верные, и с купцом надо держать ухо по эльфийски. Я договорился с Плостом, что за десять серебряных, они ещё пару дней последят за купцовыми людьми, особенно теми, что будут ходить в пригород. После чего мы разошлись.
На следующий день, выйдя после первого урока во двор школы, мы увидели призывно машущего нам мальчишку стоявшего перед воротами.
— Пошли, кажется, я видел его в шайке Плоста, — кивнул Юрка, когда я кивком показал ему на пацана.
— Ты Дарвел да? — спросил меня мальчишка самого обыкновенного вида, овальное лицо, чёрные волосы, не худой, но не очень-то и упитанный, в простои холщовой рубахе и штанах, и старой шерстяной кофте.
— Да Дарвел.
— Плост велел передать, что приказчик с утра пошёл в пригород, и сейчас обходит лавки алхимиков на Трактирной улице.
— Хорошо, на следующей перемене выйду, скажешь, куда он дальше пошёл.
— Ага, — кивнул мальчишка и убежал.
— Что будешь делать, если найдёт? — спросил Юрка.
— Не знаю, — тяжело вздохнул я, не имея даже мысли, как я могу помешать встрече приказчика Фалалея и алхимика делавшего для меня заготовку для светильника.
На следующей перемене я вышел к воротам.
— Ну что? — спросил я у уже стоявшего здесь мальчишки.
— Он в сторону Привозной улицы пошёл, наверно на Смердов торг.
Фу — мысленно выдохнул я — в другую сторону пошёл.
— Вы следите там, я каждую перемену выходить буду, — наказал я.
— Ага, будем, — радостно блестя глазами, отозвался парнишка, подбородок которого был вымазан чем-то жирным.
Когда у нас кончились уроки, приказчик обошёл уже две трети пригорода и приближался к Кожевенной улице. Поэтому сразу после уроков я кинулся в пригород. Что я буду делать, я совершенно не представлял, но то, что что-то делать надо, понимал отлично. Может купец ничего такого и не замышляет, но как любит говорить дед "Бережёного — Светлые берегут".
Добравшись до Кожевенной улицы, я задумался о том, как не допустить того чтобы приказчик и алхимик встретились. Любое моё появление ничего не даст, приказчик либо придёт после, либо вообще прямо при мне спросит. Да и с алхимиком разговаривать мне бесполезно, ни запугать, ни купить его, мне нечем; наоборот, алхимик только заинтересуется — чего это я засуетился. Проходя мимо очередного дома посмотрел на вывеску мастерской шорника, и мне подумалось — если бы не вывески, то и не догадаешься, что здесь есть мастерская, обычный дом. И тут у меня появилась одна мыслишка.
Увидев в одном из дворов небольшую лестницу, приставленную к крыше сарая и торчавшую над забором. Подошёл к дому и постучал в окно. На мой стук, со двора вышел невысокий мужичок в годах, судя по виду из посадских людей.
— Здравствуйте господин маг, чего надобно, — мужичок чуть поклонился.
— Лестница мне нужна и рубаха простая, три серебряных даю, а без расспросов пять.
— Пять, а стража потом не заявиться?
— Не придёт, к зазнобе я, — пробормотал я, вроде как смущаясь.
— А-а, ну тогда я сейчас, рубаху найду и выйду, а лестница вон стоит — махнул он рукой, в сторону виденной мною лестницы — Сейчас я, подождите малость.
Мужичок скрылся в доме, а я вытащил лестницу на улицу и прислонил к дому.
— Вот, старенькая правда, но ещё крепкая.
— Пойдёт, — беру рубаху и тут же натягиваю её на себя.
— Вот держи, — протягиваю я мнущемуся с ноги на ногу мужичку резану.
— Благодарствую, господин маг, благодарствую, — кланяется мужичок.
Взяв лестницу, иду по улице до мастерской алхимика. Народу не так уж и много, но человек десять есть, и пришедшая мне на ум мыслишка, не кажется уже такой умной. Тут конечно народ не такой как у нас в селе — за каждым прохожим не следит — но вдруг кто чего спросит, или вообще сам алхимик выйдет. Да и приказчик может эту мастерскую знать, и всё будет зря. Так, терзаясь разными сомнениями, я и подошёл к дому-мастерской алхимика. Надо было что-то решать — торчать здесь у дома в обнимку с лестницей будет верхом глупости — и я, собрав волю в кулак, приставляю лестницу к стене рядом с вывеской. Оглядевшись, делаю уверенный вид и лезу на лестницу — вот только внутри всё дрожит, и мне кажется, что все люди на улице сейчас смотрят именно на меня, и хочется всё бросить и бежать без оглядки. Забравшись на лестницу, и вытащив нож, с трудом — рукоять обеденика так и норовит выскользнуть из вмиг вспотевших рук — разрезаю верёвки привязывавшие подвесы к жерди. Вывеска оказалась тяжелее, чем я думал, и я её еле удержал. Спустившись на землю, взял вывеску подмышку, и — окинув двор магическим взором и не заметив там людей — нагло зашёл на двор, молясь всем светлым, чтобы во дворе а вернее в сараях, и в доме у окошек выходящих на двор, никого не было. Можно было бы попытаться просто уйти, но это было бы крайне подозрительно. А я был просто уверен, что все прохожие на улице смотрели только на меня, и если я попытаюсь просто уйти, то кто-то обязательно меня спросит — что это я делаю.
На дворе никого не оказалось, и я, засунув вывеску под крыльцо, стянул с себя рубаху, тут же отправившуюся следом. Вышедшая на крыльцо служанка проводила меня в прихожую. Прихожая представляла собой обычную для деревенского дома комнату. Бревенчатые стены, дощатые пол и потолок, простой стол, лавки по сторонам, простая масляная лампа под потолком.
— Здравствуйте господин Сварн, — поздоровался я с алхимиком.
— Здравствуйте господин Дарвел, — поздоровался в ответ алхимик.
— Я вот тут зашёл поговорить о моём прошлом заказе. Вы говорили если много заказывать, то намного дешевле будет, вот я и хочу узнать как чего поточнее. Если получится хотя бы раза в два дешевле, чем обошлось мне, то возможно я в скором времени закажу несколько сотен таких штук. — Начал я разговор долженствующий удержать алхимика в доме а его слуг от сообщения ему о отсутствии вывески на месте.
— Если закажешь сотню — то уже будет в два раза дешевле а если ещё больше, то соответственно и ещё дешевле, — с приятием ответил Сварн, видимо надеясь на заказ.
Расспрашивал я алхимика о всяких "несомненно важных" мелочах до тех пор, пока не почувствовал, что ещё немного и меня просто выгонят из дома пинками. После чего я быстренько распрощался с алхимиком и вышел на улицу. Дело шло к зиме, и темнело на улице быстро, поэтому я не став заморачиваться с всё также стоявшей лестницей, и поспешил в город — не хотелось бы остаться ночевать в пригороде, а потом спросонья бежать по утреннему холодку в школу. А лестница пусть останется алхимику, мне она всё равно ни к чему.
