Нэйс направился к противоположной двери, не интересуясь, идет ли она за ним. У неё был импульсный лазер — правда, Нэйс не знал об этом оружии. И не поинтересовался, есть ли оно у неё... Неужели он уже считал её другом?..
Хьютай вдруг захотелось изо всех сил хлопнуть в ладоши, просто чтобы посмотреть, подскочит ли Нэйс, услышав за спиной звук "выстрела", но она всё же удержалась от столь жестокой шутки. У неё не было времени разбираться в его чувствах.
Нэйс рывком распахнул дверь. За ней оказался новый зал, такой же низкий и тускло освещенный, но прямоугольный, вытянутой формы. В его боковых стенах с каждой стороны зияло по четыре пустых проема, девятый — в торцевой стене, к которой они шли между массивными скамьями с причудливыми спинками из какого-то чудного вида материала — не пластика. В воздухе висел запах пыли. Хьютай без труда догадалась, что люди не часто появляются здесь...
Боковые комнаты тоже были освещены и в них Хьютай заметила бесконечные ряды полок с аккуратными стопками книг, бумаг, картин — всё запыленное и старое. Она ощутила запах плесени. Самый обычный подвал... вот только стены сложены из устрашающих размеров черных каменных глыб, как и весь этот древний дворец...
— Жители Твердыни тащат сюда всё, что не нужно им, а выбросить жалко, — небрежно пояснил Нэйс. — Здесь очень интересно рыться — я находил здесь такое... Хорошо хоть, мебель не тащат. Здесь глубоко, а лестница — узкая и кривая.
Они вошли в торцевой проём. Прямоугольная комната походила на ящик с гладкими ровными стенами и причудливыми чугунными скамейками, при одном взгляде на которые Хьютай пробил озноб — очень уж зловещий был на них узор. Скамейки стояли в два ряда, впереди, под одинокой пыльной лампочкой, в глубокой каменной нише, стоял огромный чугунный же стол. За ним, в глубине, свисали складки пыльного занавеса. Между выступами стен были закреплены квадратные плиты из черного металла. Их покрывала причудливая вязь похожих на цветочные узоры старинных файских письмен.
— Здесь в старину собирались Посвященные, — не оборачиваясь прокомментировал Нэйс. — А эти надписи — их хроники, — и без малейшей паузы добавил: — Увидевшего записи они без колебаний душили или придумывали более изощренную казнь. Сейчас они предпочитают более удобные места...
Хьютай при этих словах поёжилась. Она заметила сбоку заложенную камнем лестницу, ведущую ещё глубже вниз.
— Да, здесь есть ещё один подземный ярус, самый нижний, — с привычной уже усмешкой пояснил Нэйс.
— А в нем живут привидения? — не выдержала Хьютай. Она и в самом деле очень хотела спать — а Нэйс вёл себя... по-детски.
Правитель всё же обернулся. Его глаза мрачно сверкнули.
— Возможно. Там склеп. Очень старый, — он не стал вдаваться в объяснения.
На террасе он, чихнув от пыли, откинул занавес и исчез в нише. В ней открылась узкая, как щель, металлическая дверь.
Хьютай подошла к нему. Нэйс вынул из накладного кармана связку старинного вида причудливых ключей из красноватого металла. Одним, коротким и толстым, он отпер замок, и, повернув ручку, открыл дверь из толстой — не меньше дюйма — листовой стали. Вежливо пропустив её, он вновь запер дверь с тщательностью опытного тюремщика. В этой манере запирать все двери за собой проглядывало нечто неприятное...
Сейчас они оказались в почти обычной спальне — небольшой уютной комнате. Хьютай догадалась, что это давнее, наверное, ещё с детских лет, личное убежище Нэйса, и ей стало здесь неуютно. Обстановка была несколько... двусмысленная. Вернее, двуспальная — постель, по крайней мере. И её явно притащили сюда не потому, что не нашлось другой, нет...
Хьютай втянула воздух. Затхловатый и влажный, как во всём подземелье, но некие нотки дали ей понять, что постель эту использовали по прямому её назначению — то есть, спали на ней вдвоём. Потом, после того, как иссякали силы и фантазия...
— Вот, здесь нас точно никто не услышит, — сказал Нэйс. — Я хочу предложить тебе одну вещь...
— Какую? — Хьютай невольно взглянула на постель.
— Нет, не это, — Нэйс усмехнулся. — Всё гораздо серьёзнее. Я хочу уступить тебе своё место.
— Что? — Хьютай совсем не ожидала такого. Она и была-то тут неполный день!..
— Место правителя, — спокойно пояснил Нэйс. — Я не слишком подхожу для него, на самом деле. Особенно в такое время.
— Спасибо, но... нет, — Хьютай хорошо понимала, что соглашаться на такое предложение... чревато. Даже если оно сделано искренне. — Я же не знаю тут никого. И меня никто не знает. Но ты тоже хорош — предлагаешь власть первой встречной!
— Не первой, — Нэйс криво усмехнулся. — Ладно. Можешь здесь спать. Здесь безопасно, — он отпер дверь и вышел.
........................................................................................
Но спать Хьютай пока не стала. Вернувшись в библиотеку, она занялась изучением местной естественной истории. Она поняла, что развитие цивилизаций в Линзе было делом нелёгким. Мэйат не позаботились о залежах угля или нефти, хотя рудное сырьё имелось в изобилии. Не было здесь и урановых руд, вообще ничего радиоактивного. Поэтому Актала с её развитой термоядерной энергетикой и сооружениями из вечного стекла выглядела странно. Другим странам оставалось довольствоваться дровами и спиртом, произведенным из растений. Единственным относительно доступным видом энергии оставалась солнечная, но и её использовать тоже оказалось нелегко — из-за разных спектров семи солнц.
Её очень интересовало, как пытливый человеческий разум приспосабливался к такой ситуации в других местах. Но Актала не поддерживала никаких отношений с соседними странами и даже её летающие машины не пересекали её границ...
Сбросив одежду, Хьютай растянулась на постели Нэйса. Валяться на ней ей было неловко, она невольно начала представлять, что — и с кем — юный правитель в ней делал, но других вариантов не имелось. Хотя она достаточно устала, ей никак не удавалось заснуть. Воспоминания о минутах, когда она стонала от наслаждения на потеху палачам, неотступно жгли её. Сейчас, вспоминая об этом, она чувствовала лишь бесконечный, мучительный стыд. Пытки — что пытки? Её тело уже забыло о причиненной ему боли, а вот память о пережитых ей унижениях оставит её ещё не скоро...
Но самым худшим были воспоминания о её собственной трусливой слабости. Она пыталась убедить себя, что всё это чушь и глупость, что она держалась с достоинством, пока это оставалось в её силах, — но напрасно. Сейчас ей хотелось только одного — мести. Ненависть к тварям, подвергшим её изощренным издевательствам, казалась ей совершенно естественной. Пускай она теперь знала, что её приняли за врага (не совершив, впрочем, особенной ошибки), а она не сумела объяснить им, дала волю своим диким инстинктам и потому, как всегда, виновата сама, — это ничего не меняло. Она не была властна над своими чувствами, хуже того, и не хотела этого. Она знала, что пока жив хоть один ару — она не успокоится.
Какой-то её части ещё хотелось вернуться туда, в то подземелье, на то дикое пиршество ощущений, хотя она и понимала, что это совершенно невозможно. Наконец, она заснула. И не помнила, что именно ей снилось...
.............................................................................................
Хьютай не знала, быстро или медленно идёт для неё время в этом мире. Она просто не обращала на это внимания. Больше всего ей хотелось выяснить, откуда здесь взялись файа и изучить историю Акталы, но на это у неё не оставалось времени. Правителем Акталы она не стала, но помощницей Нэйса ей стать пришлось. Она не видела для себя другого выбора. Она должна была помочь местным файа — и, главное, могла это сделать. Воевать Организация не умела, по крайней мере, на стратегическом уровне. Хьютай же скоро обнаружила, что ничем не может пополнить местную технологию. Актала далеко обогнала её Фамайа, а технология Файау оказалась слишком сложна для воспроизводства. Однако здешние владыки плохо представляли, как пользоваться своей боевой техникой, и именно в этом Хьютай могла помочь им — ради тех жизней, которые они хотели спасти, хотя и видела, что Организация действовала по меньшей мере неумно. Её советы чаще всего относились к стратегии и тактике, принимая всё более жестокие формы. Нэйс, собственно, хотел изгнать, а не истребить ару, но то, что первоначально было стычками агрессивных фанатиков с обеих сторон, теперь превратилось в борьбу двух разумных видов на уничтожение.
Самое забавное было в том, что когда схватки велись холодным оружием, люди побеждали почти всегда, просто потому, что были гораздо крупнее и сильнее. Поэтому исходный план Нэйса заключался в том, чтобы освободить угнанную в трудовые лагеря молодежь и призвать её к погромам.
Но ару оказались готовы к этому — мудрено было не ожидать. У них было оружие. Множество погромщиков было просто расстреляно. Затем ару, лишившись поставок пищи, начали захватывать селения и принуждать жителей к работе силой. Воевали же они бесчестно — брали в заложники детей и женщин, и пользовались ими, как живым щитом.
Это вызвало повсеместный взрыв ответного насилия. Новое правительство объявило ару вне закона, призвав всех граждан безжалостно уничтожать их. Это вызвало раскол в обществе. Многие отказались подчиняться Нэйсу. Нашлись и такие, которые встали на сторону ару, другие объявили, что решение проблем силой недопустимо.
В настоящее время страна практически распалась. Большинство земель и городов захватили ару, другие хотели остаться в стороне от войны. Ару повсеместно разрушали железные дороги, перекрывали шоссе. Самое скверное — они осадили Тар-Акталу, и, если скоро не прорвать блокаду, в ней начнется голод и неизбежный мятеж против Организации.
Автовертолеты не подпускали ару к столице, но Хьютай не сомневалась, что её падение — только дело времени. Дальше, чем за пятьдесят миль от контрольного центра они не могли улетать, их система управления на больших расстояниях не действовала, и люди не могли выйти за пределы этого периметра, хотя солдат Организации хватало. Только в столичном округе она смогла набрать миллион добровольцев, но эта огромная масса не представляла собой никакой реальной силы. У неё не было знаний, необходимых для ведения войны, а главное, оружия. Даже в столице Нэйсу удалось вооружить менее ста тысяч человек, а ару вокруг было больше, минимум, в несколько раз. В Тар-Актале был завод по производству иглострелов и пистолетов, но он мог выпускать их не больше пятисот тысяч в год. На технику тоже надежды было мало.
В арсеналах Тар-Акталы хранилось больше двух тысяч наземных боевых машин, подобных автовертолетам, но толку от них было немного, они тоже не могли удаляться от города. Люди пытались наладить производство танков по сохранившимся описаниям, но это требовало лет, которых у них не было. Вдобавок, базук у ару было слишком много. Кумулятивные гранаты, которыми они стреляли, пробивали любую стальную броню. Единственное, что действительно сдерживало ару, — это леталки. У Организации их было уже тысяча сто, вооруженных лазерами, а в общей сложности больше восьми тысяч, мобилизованных для перевозки войск и грузов. Заводы Тар-Акталы производили по десять машин в день, но, если не возобновить подвоз сырья, вскоре прекратится и это...
Люди, правда, наладили изготовление огнеметов, — это было достаточно простое оружие, развертывали производство артиллерии и базук, но это тоже требовало времени. Хьютай, как могла, старалась помогать им в этом.
Первоначально Нэйс хотел лишь изгнать ару, но быстро понял, что люди не выиграют эту войну, не превратив её в борьбу на уничтожение. Вот только у его сторонников мало что нашлось, кроме горячего желания. У ару же повсеместно были хорошо вооруженные отряды самообороны. На их стороне оказалось численное превосходство, и они долго готовились к своему грядущему истреблению. А люди имели превосходство в воздухе — и они уничтожили бы ару, если бы масса хаотических столкновений не разделила их страну на множество враждующих частей.
Сравнив возможности обеих сторон, Хьютай поняла, что война неизбежно окончится взаимным истреблением противников. Она не видела выхода из западни, в которую их загнали. Оставалось лишь одно, — любой ценой уничтожить ару. В таком случае Опустошителей встретила бы пусть поредевшая, но всё же единая армия людей. Пока же до объединения было далеко — ару взрывали мосты, кабели, радиостанции, всячески стремясь затруднить общение людей между собой. И это вполне им удавалось. Любимый их трюк был брать заложников и требовать сдачи частей Организации, угрожая расправой над ними. К сожалению, её солдаты редко проявляли в таких случаях необходимую твердость. Защитникам города оставалось рассчитывать только на себя.
Хьютай, однако, тоже не теряла времени зря. Всего через месяц она подготовила прорыв в Суру, приморский город, вокруг которого находилась самая крупная область, ещё контролируемая людьми. Нэйс выделил ей для этой операции пятьдесят тысяч бойцов. Всех их посадили на леталки — для этой операции их собрали со всей страны больше пяти тысяч. Из них уже две тысячи были вооружены лазерами, и все они до единой по совету Хьютай были оснащены тепловыми ловушками. 150 тяжелых летающих платформ превратили в бомбардировщики. Но главной ударной силой стали триста наземных энергетических платформ, изготовленных в Тар-Актале ещё в забытой древности. Это были настоящие сухопутные корабли на шнековых движителях, по пятьдесят метров в длину и шириной в двадцать.
.............................................................................................
На рассвете дня Синего Солнца они вышли из своих ангаров на окраине города, и, построившись в колонны, двинулись вперед. Айэт Тайан, — он был здесь наблюдателем от Организации, — стоял на боевой галерее одной из машин. Вокруг него, лениво колыхаясь, словно настоящие корабли, двигались другие платформы. Их покрывала черная броня из толстых металлокерамических плит. Броневые борта были вертикальные, но сверху и снизу броня была скошена, как и углы корпусов. Большую часть их внутреннего объема занимали гигантские термоядерные батареи — их мощность на каждой платформе достигала гигаватта. Хьютай решила воспользоваться этим, вооружив каждую платформу гигантским лазером. Но заводы Тар-Акталы не смогли быстро изготовить столь крупные и точные устройства. Тогда ей пришло в голову, что основная часть лазеров — мощные ускорители электронов — тоже оружие. Она назвала их электромагнитными орудиями. На самом деле они были просто ускорителями, излучавшими пучки ускоренных до релятивистских скоростей электронов мощностью в несколько ампер. Это была молния, причём, гораздо мощнее природной, и её можно было направить в любую желаемую точку.
На идущей справа машине выделялось огромное бронированное кольцо, утопленное в корпусе, — тоже ускоритель электронов, только не линейный, а циклический. Айэт посмотрел на встроенные в кольцо блоки отклоняющих магнитов. Они превращали энергию электронных пучков в синхротронное излучение любой нужной длины — от СВЧ до видимого света.
