Дочь Будущего

Мир Хьютай. Часть 2.

Дочь Будущего

Продолжение романа

"Война Хьютай".

Бог всемогущ. Но тогда кем же был тот, кто дал ему всемогущество?

"Темная Сущность", XXL-XV.

Глава 1.

Исполнение мечты

Хьютай очнулась в светлой, тихой комнате. Несколько секунд она сонно смотрела в потолок, пока не сообразила, что спала очень долго, раз забыла даже, где находится.

Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как попала в это явно незнакомое помещение. Последнее, что она запомнила, — яркий свет операционной и слабый укол в левую руку. А целью этой операции было...

Отбросив одеяло, Хьютай вскочила, ошалело осматриваясь. Белые стены, белая простая мебель, открытое окно...

Она быстро подошла к нему. Комната находилась невысоко над землей. Хьютай увидела бездонно-синее небо, пышную зелень, деревья, реку вдали и яркий круг огня в небе — солнце...

Она застыла, прикрыв глаза от непривычно яркого света. Солнце согревало её кожу, теплый ветер мягко скользил по ней — лишь сейчас она поняла, что обнажена.

"Неужели получилось? — подумала она. — Все эти полубезумные детские мечты, долгие годы труднейшей работы, страшные войны, миллиарды жертв... И всё же, я оказалась здесь!"

Хьютай приоткрыла привыкшие к свету глаза и осмотрелась внимательней. Всюду удивительная, пышная зелень, колеблемая ветром, птицы — и никаких следов человека. Впрочем...

Она посмотрела в небо. Там, в небесах, застыли огромные бледные луны. Узор пятен на их поверхности был странно геометрическим, а сами луны цилиндрические и многоугольные, какими никогда не бывают естественные небесные тела. Глядя на них, она почувствовала нечто, весьма похожее на благоговейный страх.

Итак, вокруг будущее её мечты. Она мечтала о нем, мечтала так сильно, что решила покинуть своё время, нырнуть в небытиё — чтобы вынырнуть здесь. Она не верила, что это получится, но... это удалось. И её ничуть не волновало, что прыжок оказался много больше, чем она надеялась...

Как-то незаметно её переполнило бесконечное счастье. В какой-то миг она даже испугалась, что всё это — просто сон... но от яви не было пробуждения. Она усмехнулась и с громадным облегчением вздохнула. На ней больше не лежит ответственность за судьбы мира, и она может заняться... чем?

Хьютай с усмешкой поняла, что сама не знает, чего ей хочется — такого с ней ещё не бывало. Но и это её не удивило. Её переполняла энергия. В какой-то миг она даже захотела выпрыгнуть в окно, пробежаться босиком по траве. Но она отошла от него, и, наконец, впервые взглянула на собственное тело. Шрамы и родинки с него исчезли. Всё остальное было в точности таким, как она помнила, но ведь так и должно было быть...

Хьютай подпрыгнула вверх, и, сделав полный оборот в воздухе, ловко приземлилась на ноги. Физически с ней всё было в порядке — и даже более чем. Она попыталась проверить свои воспоминания, но тут же оставила эту затею. Если что-то и утеряно, вспомнить об этом она просто не могла...

Внезапно она застыла, вспомнив об Анмае. Где, в каком облике находится он сейчас?..

Но она не успела задуматься об этом. Дверь, неотличимая от стены, открылась, и в комнату вошел Анмай Вэру, точно такой же, как она помнила. Даже его одежда — белая футболка, шорты и сандалии — была в точности такой же. Лишь чуть ниже его левого плеча блестела десятилучевая золотая звезда.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Им не нужно было слов...

— Я последовал за тобой, — наконец ответил он на её незаданный вопрос.

— И давно ты здесь?

— 12 дней. Я готовился встретить тебя.

— Однако! Я думала, мы проснемся вместе. И... сколько нам сейчас лет?

— Нашим телам — по 18. А так — тебе 3286, мне на год меньше, как и прежде.

— Я думала, больше! — Хьютай запоздало опомнилась и прикрылась руками. — Надеюсь, здесь есть одежда?

Анмай смутился — такой же, как в день их встречи, рослый, гибкий юноша с тяжелыми черными волосами, такими же, как у неё, — точь-в-точь, только раза в четыре короче.

— Есть. Но я бы не сказал, что тебе есть, что скрывать! — он искоса поглядел на неё.

Она смутилась ещё сильнее, и Анмай, усмехнувшись, вышел. Всего через минуту он вернулся — и Хьютай с некоторым удивлением взглянула на одежду, которую ей протянул её парень. Потом надела ослепительно-белую тунику с золотым поясом. Неожиданно тяжелым. Настоящим.

Она потрогала золотую звезду чуть ниже левого плеча, такую же, как у Анмая. Судя по весу, тоже настоящую.

— Я думала, что в будущем одеваются иначе, — сказала она, глядя на свои босые ноги и невольно ёжась под тонкой туникой, надетой прямо на голое тело.

— У каждого времени свои странности, — Анмай пожал плечами. — Ты готова встретиться с... потомками?

Хьютай кивнула.

— Да, — но её голос выдавал волнение.

— Тогда пошли. Они уже ждут тебя.

Они вышли в соседнее помещение. Эта комната была значительно больше и выше, с огромным окном. В ней стоял большой белый стол. За ним сидело восемь файа, одетых так же, как она.

Хьютай застыла на пороге. Ей вспомнилось, как она смотрела в глаза посланцам Империи Уарка, тогда, в Центральной. Эти файа выглядели точно так же, и ей потребовалось всё её бесстрашие, чтобы не опустить свои насмешливые глаза. Да, она в будущем своей мечты, но из него нельзя вернуться. И у мечты, как оказалось, есть свои обитатели, со своим правом и волей...

На минуту повисло молчание. Они просто рассматривали друг друга. Всем, собравшимся здесь для её встречи, нельзя было дать больше восемнадцати лет, все рослые, отлично сложенные, с открытыми прекрасными лицами и бесстрашными глазами. Хьютай поняла, что тут она ничем не выделяется. Лишь потом она присмотрелась внимательней.

Здесь было пять мужчин и три женщины. Пусть все они казались юными, но в их серьёзной сдержанности читался опыт многих прожитых лет. Их лица, с первого взгляда показавшиеся ей одинаковыми, были разными и по-разному красивыми. Наконец, один из них поднялся.

— Мы хотим задать вам несколько вопросов.

— Давайте, — как только Хьютай уловила в голосе спрашивающего нотки робости, она сразу почувствовала себя совершенно спокойно.

Парень кивнул.

— Итак: сколько вам было лет, когда вы решили совершить прыжок в будущее?

Хьютай усмехнулась.

— Двадцать шесть.

— Почему вы решили покинуть своё время?

— Мне стыдно признаваться в этом, но всего лишь — лень и нетерпение. Я хотела увидеть будущее, но знала, что не доживу до него обычным образом.

Парень сел.

— Вы не могли бы кратко рассказать о себе?

Хьютай задумалась.

— Я дочь Единого Правителя Армфера Тару. Я сама стала Единым Правителем, пусть и не по своей воле. Страна, которой мне пришлось управлять, была жестокой и безжалостной. И я была такой же. Сначала я не понимала этого. А когда задумалась, то поняла, что не смогу ничего изменить. Даже наша великая цель — та, что породила вас, — не интересовала никого, кроме меня. Я знала, что моя страна и мой мир идут к гибели, и это не предотвратить. Но я не сдалась — у меня было время, много времени. А потом, по воле случая, мы открыли секрет могущества — "эффект изменения". Это дало мне силу и возможность... и я смогла победить... хотя и не хотела.

— И вы разрушили свой мир, — напомнил парень.

Хьютай кивнула.

— Да. Я не знала, что делаю. Но пожалуй, подсознательно я хотела именно этого — разрушения мира, который был столь жесток ко мне. Уцелело лишь плато Хаос, — оно больше всего воплощало мир моей мечты.

— У вас были дети?

— Нет.

— Почему?

Она смутилась, не зная, что ответить. Анмай вышел вперед.

— Я скажу. Когда двое очень любят друг друга, у них не может быть детей. Их надо любить, а любовь неразделима. Понимаете? Я знаю, это неправильно, но это так.

Спрашивающий тоже смутился.

— Простите нас. Но мы думали, что вы знали, когда запретили деторождение на Хаосе, что "эффект изменения" разрушительно действует на плазму наследственности. У людей, подвергшихся его воздействию, рождаются дети, внешне похожие на них, но совершенно отличные по внутренней сути. Если бы вы решились, плодом вашей любви оказалось бы чудовище. Вряд ли вы пережили бы это, и остальные тоже.

Хьютай растерялась.

— Мы просто не знали об этом и думали лишь об опасности перенаселения...

— Извините. Мы не хотели задеть вас. Теперь можете спрашивать вы. И... садитесь, наконец, — обратился парень к Вэру.

Хьютай поуютнее устроилась в кресле, её глаза блестели. Настал момент, к которому она шла всю свою жизнь.

— Почему меня не разбудили ещё тогда, когда наш первый корабль был готов к взлету?

— Просто забыли, я думаю. Прошло четыреста десять лет, и вашим потомкам пришлось отчаянно бороться за своё выживание. Они спаслись почти в последний миг, из бездны пламени!

— А как вы попали в этот мир?

— "Файау" прошла в не-пространстве двадцать световых лет и оказались у планеты, очень похожей на нашу. Файа быстро освоили и заселили её. Потом... вы знаете о Стене Света, которая выжигает мироздание?

Хьютай кивнула.

— Она обрушилась на них внезапно. Этого никто не ожидал — ведь нельзя заранее видеть то, что движется со скоростью света! Население Первой Файау достигло уже двух миллионов человек — они все погибли в течение нескольких часов. Уцелели лишь те, кто находился в звездолете. Он оказался единственным населенным местом вне планеты. Лишь его броня могла противостоять пламени. Но там был только технический персонал — десять или одиннадцать файа из двухсот тысяч экипажа.

Воспользовавшись автоматическим управлением, они успели увести корабль, активировав Эвергет. Но не смогли нацелить куда-то прыжок. У них просто не было времени. "Файау" провалилась в не-пространство, в один миг пролетев триста мегапарсеков. Они оказались в абсолютной межгалактической пустоте, но, совершив ещё несколько последовательно уменьшавшихся прыжков, достигли этого мира — истратив всё топливо. Кроме корабля, у них почти ничего не осталось. Но у них была вся информация, и они сумели... хотя население росло медленно и прошло ещё тысячелетие, прежде чем мы вновь стали строить межзвездные корабли. "Файау" стала кораблем-музеем и ваши матрицы были найдены случайно, во время очередной реконструкции. Вот они, — парень выложил на стол два черных прямоугольника. Они были гладкими, блестящими и очень тяжелыми — Хьютай с трудом смогла оторвать один от стола. Эти матрицы были с "Сурки", захваченного ими крейсера Империи Уарка. Она вспомнила, что впервые увидела их всего-то полчаса назад... ещё перед операцией.

— Так мы в другой галактике? А Империя Уарка?

— Погибла. Их территория была не очень велика, и, когда мы вновь достигли нашей родины, от них уже ничего не осталось. Стена Света сожгла их. Мы не знаем даже, сколько тысячелетий существовала их цивилизация, чего они достигли, почему отказались от Йалис, как мы называем "эффект изменения". Это и погубило их. Мы знаем, что их культура была необычайно глубокой и разнообразной, но какой именно, не узнаем уже никогда.

— А другие известные нам расы?

— Некоторые погибли в Стене, а некоторые... ещё живут.

Хьютай прикрыла глаза. В её мозгу вновь звучал беззвучный крик — "они же ещё не умерли! Они до сих пор умирают!"

Она открыла глаза.

— Вы знаете, что я, и все вы — потомки маленькой группы файа. Их уже больше пяти тысяч лет назад увёл из-под власти Империи Уарка первый Анмай Вэру. Удалось ли вам выяснить, какова наша истинная родина?

— Нет, хотя мы ищем уже почти две тысячи лет. Мы нигде не нашли себе подобных, хотя и знаем, что они должны быть, и существует целая программа по их поиску. Но мы знаем, что миры Империи Уарка не были нашей родиной.

— Уцелел ли кто-нибудь из представителей других народов — на плато Хаос их было много?

— Нет. Они все погибли на Первой Файау.

Хьютай вздохнула.

— Ладно. А какое у вас теперь общество?

— Уже больше тысячелетия у нас нет никаких правителей в вашем понимании. Всё, что требует управления, управляется компьютерами. Но они не совсем обычны. Разум файа не может вечно находиться в теле. Объем памяти после примерно двухсот лет жизни оказывается недостаточным и тогда его переносят в компьютер, где оно может существовать вечно. Но это очень трудно объяснить такому файа, как вы.

Хьютай вновь вздохнула.

— Вы нашли другие цивилизации?

— Да. Но цивилизации встречаются очень редко — одна на миллиард звезд. И ни одна больше не строит межзвездных кораблей, способных перемещаться в не-пространстве, то есть использующих Йалис и установки Эвергета. Хотя...

— Вы намеренно не ищете цивилизации с более высоким уровнем развития, чем ваша. Так?

— Да. Но, скорее всего, их вообще нет.

— Это надо будет выяснить, — Хьютай задумалась. — У Файау есть враги?

— Сейчас нет.

— Хорошо. Как далеко вы можете теперь летать?

— В этой Вселенной — везде. Наши корабли могут пересекать в не-пространстве Стены Света, но преодолевать Листы, границы между разными Вселенными, они не в состоянии.

— Вы смогли узнать тайну происхождения Вселенной?

— Нет. Мы лишь произвели точнейшую оценку средней плотности материи во Вселенной. Она в точности равна критической плотности, при которой происходит гравитационный коллапс объекта с той же массой и размером. Мы находимся внутри черной дыры. Вы знаете, что это означает?

Хьютай кивнула.

— Мир не существует. Энергия всего вещества, света, Листов полностью компенсируется гравитационным дефектом массы. Так?

— Да. Для человека из варварского периода нашей цивилизации у вас очень острый ум.

Хьютай усмехнулась.

— Да. Но ведь вы могли узнать обо всём этом прямо из моей матрицы, так?

— Да. Но наши законы это запрещают.

Хьютай помолчала.

— Свободна ли я, и кем могу быть?

— Кем угодно — как и любой из нас.

Стена напротив окна раздвинулась. В зал ворвался теплый ветер, неся запахи свежести и жизни. Хьютай увидела выхоленную травяную лужайку. За ней начинался открытый, ухоженный парк. По его дорожкам неспешно бродили файа, очень похожие на сидевших здесь — только, разумеется, другие. Гибкие, высокие, очень красивые, одетые во что-то яркое и разноцветное, — нечто вроде коротких платьев или туник с большими накладными карманами. Хьютай не смогла отличить парней от девушек, да это её и не очень пока занимало. Что-то внутри неё будто слома­лось. От этого стало легко...

Файа поднялись и разошлись. Только тот, кто спрашивал её, задержался.

— Так я свободна? — повторила Хьютай.

— Да. Но мы должны были убедиться, что вы — это вы.

Хьютай усмехнулась.

— Есть вещи, которые не меняются. И как вас, тебя зовут?

— Ираус. Анкей Ираус. Я... но это сложно объяснить.

— Офицер ЧК?

— Да.

Глава 2.

"Великая Файау"

— Попробуй, поймай! — Хьютай резко развернулась и Анмай пронесся мимо. Она перевернулась через голову, возвращаясь обратно, потом уменьшила мощность силового поля и ветер ударил ей в лицо. Голова кружилась, сердце ухало. Хотя с момента её воскрешения прошло уже два года, она никак не могла привыкнуть к этим полетам. Анмай тоже — он замахал руками.

— Хватит, хватит. Летим домой — нам пора собираться.

— Мне жаль улетать отсюда, но я сама так захотела... — Хьютай вздохнула и помчалась вслед за ним. — Теперь я понимаю, что не создана для мирного счастья.

Дом их был недалеко, да и сами сборы не заняли много времени. Самыми их важными вещами были силовые пояса. Они состояли из восемнадцати тяжелых, черно-зеркальных сегментов — генераторов силового поля, каждый из которых был полностью автономен. Поле не только служило щитом или средством нападения, но и, действуя, словно множество крыльев, позволяло летать всюду, где хватает воздуха для дыхания. Никакого управления не было. Чтобы выполнить какое-либо действие, файа было достаточно просто подумать об этом, конечно, если у него был весм — браслет, передающий мысли. Источником энергии пояса служила аннигиляция гибридной материи. Её запаса хватало на 8 дней непрерывного действия. Возникавшее при аннигиляции гамма-излучение поглощалось в сверхплотных пучках электронов, испускаемых миниатюрным ускорителем. Потом они тормозились в том же магнитном поле, генерируя электрический ток, который далее шел на выход, и этот тип энергоблока был в Файау универсальным и основным.

Убедившись, что все вещи на месте, Хьютай сдвинула выключатель в вырезе пряжки. Момент включения поля был не очень приятен — она словно плюхнулась в воду животом. Но тут же её тело оплела тугая сеть силовых линий. Она прыгнула и стремительно поднялась вверх. Анмай последовал за ней. С собой они не взяли почти ничего. В Файау, где любой мог получить любую вещь по своему желанию, это просто не имело смысла.

...........................................................................................

Долетев до ближайшей станции монорельсовой дороги, они мягко сели на просторную платформу. На ней уже стоял вагон с ожидающей их группой молодых файа. Это действительно была молодежь, едва достигшая возраста совершеннолетия. Хотя искусственные тела не старели и выглядели одинаково и в восемнадцать, и в тысячу лет, Хьютай уже научилась различать возраст. Им, как и ей, впервые предстояло покинуть родной мир и отправиться к звездам. Все они весело приветствовали пару.

Едва мягко захлопнулась выгнутая прозрачная дверь, вагон тронулся. Хьютай вдавило в подушки сидения. Глядя на проплывающие за окном бесконечные деревья занимавшего почти всю планету леса она задумалась.

Эти два года, заполненные почти непрерывной учебой, многое перевернули в её представлениях. Файау была очень необычным обществом. Единая — она давно превратилась в сотканную мгновенной квантовой связью сеть, но занимавшая тысячи миров с разным климатом, длиной суток, гравитацией. В ней были и искусственные планеты, как те, которые вечно сияли в здешнем небе. Никто не знал, сколько планет она объединяет, ведь всё время заселялись новые и новые...

Хьютай обнаружила, что жизнь на разных её мирах тоже была разной. Беззаботной, как в этом вот мире, который окружали восемь планет-крепостей, или очень суровой. Обязанностей перед обществом здесь не существовало и можно было провести всю жизнь в райском безделье. Но, к радости Хьютай, таких бездельников не находилось, это было слишком скучно...

Привычной ей власти в Файау тоже не было. Ей управляли сверхразумные компьютеры, в которые загружались сознания умерших файа. Впрочем, они были столь ненавязчивы, что на них никто не обращал внимания. Все знали, что неизбежно присоединятся к ним. Их ждала сначала беззаботная райская жизнь в человеческом теле, потом вечный труд. Всю работу, всё, что составляет и поддерживает цивилизацию, всё здесь делали машины. Хьютай даже удивлялась отсутствию скуки, казавшейся неизбежной при таком образе жизни.

Впрочем, путешествия по иным мирам и поглощение информации, которой Файау накопила почти неограниченное количество, не оставляли для неё времени. Сверхсветовая мгновенная связь связывала миры Файау в единую сеть, но Хьютай с удивлением узнала, что в ней есть много темных, потерянных миров, которые не имели такой связи — чаще всего, новые колонии, просто не успевшие обзавестись ей. Это было странно. Впрочем, все жители Файау — те, кто обладал телом, — проявляли редкое единодушие в своём отвращении к технике. Они не ненавидели её, но избегали пользоваться. Те, кто неизбежно должны были стать машинами, всячески избегали машин. По крайней мере это было понятно. Даже межзвездные путешествия совершались только на космических кораблях, хотя мгновенная связь позволяла, по крайней мере, теоретически, передачу личностных матриц в любое место, где есть соответствующие приемники и восстанавливающие тело машины. Однако, то ли из-за опасности искажений, то ли из-за обычного страха этим способом никто и никогда не пользовался. Впрочем, и сама Хьютай никогда не согласилась бы путешествовать таким образом...

Такова была цивилизация Файау. Что же до культуры, то она тоже сильно изменилась. Объем её стал так велик, что создать что-то новое было уже практически невозможно. К интеллектронным системам это не относилось, но созданные ими новые виды искусств были для живых файа недоступны.

Благодаря появлению устройств для передачи ощущений у них тоже возникли новые виды искусства. Одним из них стал художественный секс. Анмай отнесся к нему с нескрываемым презрением, а сама Хьютай просто не знала, что ей делать — смеяться или злиться. Впрочем, гораздо больше её поразило, что она смогла понять общество, обогнавшее её на три тысячи лет. В этом было нечто пугающее.

Но здесь, на этой райской планете, был детский сад, заповедник, реликт — и не больше. Вся настоящая жизнь Файау шла в её интеллектронных сетях. Хьютай хотела, но не решалась присоединиться к ней — ведь она прожила едва десятую часть возможного срока! А может, её удерживало воспоминание о её воскрешении, точнее, о том, что ему предшествовало воскрешение Анмая. Так решили машины, и ему без неё пришлось нелегко. Это обидело Хьютай и она избегала общаться с ними. Но это, однако, не оттолкнуло её от изучения их странного мира.

Особенно ошеломляющим было изучение нейрокибернетики или интеллектроники, как она сейчас здесь называлась. Она, как следовало из названия, занималась инженерией интеллекта, сознания. Его можно было не только переносить из тела в тело. С помощью сверхкомпьютеров над ним можно было проводить любые операции, вплоть до создания совершенно новой личности, неотличимой от настоящей.

Узнав об этом, Хьютай вздрогнула. Ей стало понятно то повсеместное отвращение, которое питали к компьютерам жители Файау. Но без них нельзя было обойтись. Хотя измененные тела могли жить вечно, объем их памяти был ограничен, в отличии от памяти интеллектронных сетей. Мало кому это нравилось, но продление жизни иным способом было невозможно. Посему, массивный браслет-весм на левой руке Хьютай непрерывно передавал всю деятельность её сознания в особый центр, где она записывалась на дублированные матрицы.

Её до сих пор мучил вопрос, почему весм должен быть одним устройством — очень интересный вопрос. Обычно ей отвечали, что так исторически сложилось. На самом деле было бы логичнее сделать имплант прямо в голове, но файа это как-то не понравилось. Хотя в принципе роль весма могло играть что угодно, даже смартфон. Или диадема, или ожерелье, или что-то ещё сравнимого размера. Ведь по сути это был просто ретранслятор с внутренней наносети на сотовый приемник. Правда, Хьютай не была уверена, что радиоканала — какого угодно — хватит на передачу текущей работы сознания, а лазер... это было уже сложно для повседневного ношения. Как бы то ни было, если связь весма с центром записи прерывалась, браслет тут же взрывался, мгновенно убивая владельца. Даже сам штатный процесс записи сознания в матрицу завершался разрушением мозга и другими неприятными вещами. Хьютай вспомнила, что они применялись ещё тогда, когда она решилась совершить свой прыжок в будущее. Но в противном случае наступала смерть и после восстановления тела глаза открывал такой же самый, но отнюдь не тот же самый человек.

Это удивляло и даже пугало Хьютай. Впрочем, она признавала, что понимание всех тонкостей интеллектроники превосходит возможности живого мозга. Её могущество казалось безграничным. Даже с обычным способом воспроизводства в Файау конкурировал новый — получение юных файа путем псевдослучайного синтеза, включавшего создание и разума, и тела. Этот метод был следствием необходимости — очень маленького населения Файау в древности. Таких "искусственных" файа здесь было много, но уже не большинство. Технологии имелись, конечно, как "железо", так и специалисты, и юридические вопросы были прописаны, но теперь инфраструктура маточных репликаторов использовалась для обычных семей. Даже когда в Файау шло "массовое производство" — педагогического брака меньше, да и дешевле же, — если кто-то хотел взять на дом детей из интерната, это вполне было доступно. Правда, далеко не все хотели — возня же... И все живущие знали, что пройдет всего несколько сот лет — и оба этих способа отойдут в прошлое. Они исчезнут вместе с живыми, обычными файа. Сохранение необходимых им условий уже превратилось в тормоз.

Живые файа постепенно становились редкостью — из двенадцати занятых Файау не-планет Мэйат ими было населено всего пять. Остальные представляли собой единые существа, наделенные невероятным интеллектом. Из шестнадцати тысяч её кораблей-миров только четыре несли живые экипажи. Но всё же, это был не конец, а только начало бесконечного пути...

...........................................................................................

Хьютай невольно покосилась на соседей. Хотя она не могла отличить рожденных естественным путем от файа, созданных синтезом, это не очень её волновало — они и в самом деле ничем не различались. Впрочем, мысли об этом занимали её очень недолго. Вагон достиг основания геостационарной башни — одна из сорока Небесных Башен Файау, помчался вверх по крутой параболе — и Хьютай увидела окружавший её невероятный город. Узкие пирамиды, конусы, башни его разноцветных зданий пронзали облака, словно горы. Между ними и на их уступах зеленели парки, разделенные сложной сетью каналов, а в воздухе парило невероятное количество разнообразнейших машин. У неё просто голова пошла кругом от этого зрелища.

По мере того, как уменьшалась плотность атмосферы, скорость подъема росла. Город всё быстрее уходил вниз, но не становился меньше — из-за горизонта поднимались всё новые здания. Из-за них выплыл берег моря и расположенный на нем космодром. Стоявшие, вернее, парившие над ним корабли не уступали размерами городским зданиям. Когда показались, наконец, зеленые равнины и горы, Хьютай видела уже всё побережье материка, вдоль которого простерся этот невероятный город.

В окно вплыл зеркальный бок орбитального города, потом ещё одного и ещё, и вдруг открылось решетчатое поле колоссального космодрома. Во многих его ячейках замерли похожие на узкие уступчатые пирамиды корабли. Внизу в поле зрения вмещалась уже вся планета. Её окружало невероятно сложное кольцо сверкающих ажурных конструкций, соединенное с поверхностью похожими на иглы башнями. Впрочем, Файау представляла собой не планету, а целое семейство планет. Только одна из них имела естественное происхождение. Остальные были искусственными сооружениями, размером и массой примерно на порядок или два уступавшими ей. Они вращались вокруг Первичного Мира по единой орбите, как бы вложенные в вершины многоугольника. Относительно друг друга они были неподвижны и соединены кольцом транспортных путей, заменивших космические корабли. Хьютай было трудно поверить, что между планетами можно путешествовать в почти обычном поезде. Только рельсы, по которым он двигался, были из нейтронной субстали, в миллиард раз более прочной, чем обычная.

...........................................................................................

Через несколько часов они достигли верфи, где строились межзвездные корабли Файау. Верфи были колоссальным шестиугольником, составленным из множества других, меньших. Их соединяли трубчатые несущие балки, в которых проходили транспортные пути. Каждый тридцатимильный шестигранник был гигантской толстостенной шахтой, перекрытой с обеих сторон силовыми полями. В них жидким ртутным блеском сияли пирамидальные корпуса межзвездных кораблей, ремонтировавшихся между рейсами. В других шахтах было видно, как движутся колоссальные машины и сегменты ярусов, с идеальной точностью вставая на свои места. В третьих шахтах сиял ослепительный свет — там шло формирование нейтридных корпусов.

Рядом с верфью висела ещё одна планета, издали похожая на Файау, только раз в десять меньше её, — мобильный искусственный мир, уже почти готовый. Всё это появилось на свет только благодаря ей. Но воспоминания о том, что она совершила ради этого, наполнили сердце Хьютай тяжелой печалью.

...........................................................................................

Вагон вздрогнул, перейдя на пути Верфей. Они, подобно паутине, оплетали их, ведя прямо к нужному паре кораблю. Тот был уже полностью заправлен и проверен, лишь ожидая, когда на его борту соберется экипаж. Сам корабль представлял собой пирамиду с узким основанием десяти миль ширины. Стены первых семи её уступов отклонялись наружу под углом в тридцать градусов. Стены последнего, восьмого уступа были наклонены под тем же углом внутрь. Его срезанная вершина была плоской. Броня корабля ослепительно сияла на солнце и полыхала оранжевым в тени — её температура составляла 2 000 С0. Она была тоньше любой фольги, но состояла из вогнанных друг в друга ядер атомов, и по сравнению с ней сталь была не тверже газа.

Хьютай невольно засмотрелась на эту сияющую громадину. Когда та заслонила полнеба, она невольно, инстинктивно сжалась. Вагон был прекрасно изолирован, но всё равно, она ощутила бьющий в лицо жар. Эвергет корабля уже был запущен и даже остатки освобожденной энергии превратили его в подобие маленького солнца...

Путь изгибался. Вагон плавно повернул, направляясь к четвертому уступу пирамидального корпуса, к ангарам. Они промчались над сияющей плоскостью пятого уступа, впереди открылись ворота шлюза. Вспыхнул ослепительный свет пробиваемого силового поля — и они оказались внутри корабля. Со слабым шипением вагон остановился. Его двери поднялись и они вышли в невероятно высокое помещение второго главного ангара.

В зале с гладкими серыми стенами длиной в две мили было многолюдно. Здесь все были одинаково одеты, но не слишком похожи. Тысячелетия звездной экспансии привели к тому, что в расе файа было уже три народа. Это были различия, вызванные не разными условиями обитания, а разными идеалами красоты, сложившимися в разных концах безмерно огромной Файау. Хьютай в очередной раз поняла, что не может отличить тех, кто появился на свет естественным путем, от тех, кто был создан машинами. Зато различить девушек и юношей тут можно было даже издали — по их едва прикрытым фигурам.

Многие прибывшие тут же поднимались в воздух, не желая тратить времени. Хьютай усмехнулась, поправив на бедрах силовой пояс. В закрытых помещениях, даже столь огромных, она ещё не решалась летать, хотя и знала, что столкновения со стенами ничем ей не угрожают...

Анмай, поняв её чувства, усмехнулся и решительно двинулся вперед, пробираясь к противоположной стене ангара. Хьютай шла вслед за ним, постоянно оглядываясь. Пол покрывал упругий пупырчатый пластик, щекотавший её босые ноги. Ей это очень нравилось, но она не забывала смотреть по сторонам. На многоярусных платформах, выдвигавшихся из стен, размещались плоские высадочные корабли. Ниже выступали напоминающие купола тяжелые посадочные устройства. Впереди зияли ворота колоссальных цехов. В них производилась заправка, ремонт и изготовление новых малых кораблей.

Хьютай посмотрела направо. Среди белого и мягко-серого цветов ангара зловеще выделялась блестяще-черная громада "Товии", универсального планетного устройства. Она в точности копировала давно обратившуюся в ничто Цитадель Товии, но была вооружена универсальными энергетическими орудиями, и, благодаря нейтринным двигателям, могла парить в воздухе. На ней стоял и новейший уменьшенный Эвергет. При необходимости на "Товии" можно было путешествовать и среди звезд.

Хьютай взглянула вверх. Потолок, размещавшийся на высоте полумили, был в точности похож на пасмурное небо. Сам ангар напоминал размерами горную долину. Паре потребовалось пятнадцать минут, чтобы пересечь его.

Когда они достигли внутренней стены, Хьютай прошла в огромные ворота и уперлась в летный туннель. Лифтов и лестниц здесь не было, так что ей, наконец, пришлось включить силовой пояс и нырнуть в туннель, словно головой вниз в омут...

...........................................................................................

В просторных трубах, освещенных белыми пунктирами ламп, царило шумное возбуждение. Файа носились туда и сюда, то и дело налетая друг на друга. Каждое такое столкновение сопровождалось веселым смехом. Вреда они не причиняли, всех здесь летающих защищали силовые поля их поясов. У Хьютай кружилась голова от мелькания тел в белом, босых ног, лиц, волос... Анмай, смеясь, носился вокруг неё. Она вновь поймала себя на том, что не может отличить тех, кто появился на свет естественным путем, от файа, созданных синтезом, — и тут же выбросила эти мысли из головы...

Кое-как ориентируясь по настенным указателям, они наконец вылетели в центральный ствол корабля и стали быстро подниматься вверх. Достигнув жилых помещений второго отсека, они вновь свернули в горизонтальный туннель и вскоре оказались в обычном коридоре. Впрочем, не совсем обычном — голый, блестящий металл, наклоненные наружу стены. Потолка не было, точнее, стены наверху как бы исчезали в массе светящегося пуха, словно растворялись в бездонном сумеречном сиянии. В них были проемы дверей жилых комнат.

Отыскав свою, они вошли в неё. Хьютай осмотрелась. Смотрелась комната не очень — белый пластиковый пол, серые стальные стены, ребристый потолок в белесых квадратах проекционных матриц. Хьютай фыркнула и с усмешкой подошла к небольшому пульту. Через минуту окна-экраны в стенах вспыхнули, показав потрясающий вид на Девять Миров Файау, а потолок растаял в темно-синем сиянии неба позднего вечера.

Пара уселась на серую пластиковую постель. Прибыв на место, они ощутили растерянность. Тщательно подготовленные управляющие компьютеры не нуждались в указаниях экипажа, и не только для повседневной работы. Анмай усмехнулся и обнял талию подруги, но она вдруг оттолкнула его.

— Ты думаешь, мне понравится развлекать бездельника? Нет уж! Лучше пойди осмотри корабль — и подумай над своим поведением!

Парень вышел, хлопнув дверью. Хьютай вздохнула. Она легла на надувную постель, подумала, и растянулась на белом упругом пластике, покрывающем пол. И сама задумалась.

Разница между тем временем, в котором она выросла, и тем, в котором жила сейчас, была очень велика. Могущество её народа возросло невероятным образом. Но опасности остались. Хотя за все тысячелетия межзвездных полетов ни один из кораблей Файау, огромных светоносных крепостей, не погиб, потери в экипажах были обычны. После всего пары не-пространственных прыжков, которые совершаются с нарушением считавшихся незыблемыми законов природы, можно было очень легко выйти за пределы психической выносливости. Поэтому её же мысль о том, что за эти два года воля Анмая ослабла, очень её встревожили. Не ослабела ли вслед за ним и она?..

Она прикоснулась к чувствительному участку стены, который превратился в зеркало. С минуту она изучала в нем своё лицо, ища следы слабости, в которой упрекнула любимого. Но оно сильно отличалось от полудетского выражения напуганной девчонки, хотя в общем и было вполне девчоночьим...

Она усмехнулась и вновь плюхнулась на постель, глядя в потолок, в бездну синевато тлевшего, едва заметно шевелящегося пуха. Её глаза были широко открыты. Прошло часа три, прежде чем на пульте каюты замерцали индикаторы и раздался слабый писк. Весь экипаж был в сборе, пора было отправляться.

Хьютай натянула форму астронавта — серый комбинезон с накладными карманами — надела серебряный обруч, расширявшийся на лбу. Там сверкала инкрустация — глаз с бездонно-черным зрачком и длинными ресницами. Они расходились над ним кинжальными остриями, сияя серебром.

Она поправила это отличие членов Совета "Астрофайры" так, чтобы третий глаз был точно между бровями, и вышла из комнаты. Подойдя к проему в конце коридора, она включила силовой пояс и нырнула в транспортную трубу. На сей раз, там было почти пусто. Она наслаждалась стремительным полетом, пока не достигла верха главной шахты. Спрыгнув на кольцевой балкон, она вошла в один из радиально расходившихся туннелей-пандусов, где слабый зеленоватый свет отблескивал на темном металле. Минуя выступы раздвижных ворот, она поднялась по пандусу и попала в главную рубку — огромный квадратный зал с тысячами пультов и экранов.

Глядя на них, Хьютай невольно усмехнулась. Она уже знала, что это колоссальное сооружение — лишь дань самоуверенности экипажа. На самом деле весь корабль управлялся интеллектронными машинами. Впрочем, их нельзя было назвать машинами. Они содержали разум миллионов файа...

Хьютай плюхнулась на отведенное ей место и стала наблюдать за сложной процедурой старта звездолета. Назывался он "Великая Файау". В отличии от старинных космолетов, у него не было ионных маневровых двигателей. Его двигательная установка использовала самый эффективный способ получения энергии, напрямую превращая в неё массу. Но это означало, что "выхлоп" корабля состоял из жесткого гамма-излучения, и надлежало быть очень внимательным, чтобы под него не попало ничего ценного...

Как и все корабли-миры, "Великая Файау" была настоящим колоссом весом в восемь триллионов тонн, и имела соответствующей мощи двигатель. Поглощая каждую секунду четверть миллиона тонн вещества, сингулярно-аккреционные аннигиляторы превращали его в гамма-излучение мощностью всего лишь в шестнадцать раз меньшей стандартной солнечной светимости. Хотя движение в не-пространстве не являлось движением в физическом смысле, оно также поглощало массу энергии.

Начало реакции в аннигиляционном двигателе представляло собой сложнейший процесс. Чтобы создать миниатюрную черную дыру, нужно было направить импульсные пучки гамма-излучения в область размером не больше диаметра протона. Мощность пучков электронов с энергией 1 ТЭв, питавших гамма-лазеры, составляла тридцать миллионов мегаампер.

Занимавшая весь нижний уступ корабля двигательная установка была необычайно сложной. Помимо сверхмощных импульсных ускорителей и гамма-лазеров она включала в себя и сами двигатели. В них рассеянное гамма-излучение сингулярностей с помощью зеркал из сверхплотной материи и сверхмощных магнитных полей фокусировалось в узкий луч, подобный лучу лазера. Хьютай удивилась, как обитателям плато Хаос, с их неизмеримо более примитивными средствами, удалось создать подобный, хотя и меньший корабль...

...........................................................................................

"Великая Файау" разгонялась непрерывно 35 дней, пока не достигла десятой части скорости света. С такой скоростью ей предстояло двигаться ещё полтора года, пока она не отдалится от Девяти Миров на триллион миль. Только на таком расстоянии она могла войти в не-пространство, не причинив вреда своей родине. Всё это время Хьютай училась и знакомилась с огромным кораблем-пирамидой, состоявшим из восьми отсеков. Весь звездолет можно было пролететь из конца в конец за пятнадцать минут, но нельзя было и помыслить о знакомстве со всеми членами его экипажа.

Файа, за отсутствием иных дел, занялись обычными вещами — обменивались сообщениями по бортовой сети или черпали из неё интересную им информацию. Все они знали о мире гораздо больше Хьютай, хотя их знания были весьма отвлеченными и едва ли применимыми на практике. В свободное время они занимались физическими упражнениями (каковые сводились, по преимуществу, к любви) или, по большей части, бездельничали. Всё, что их волновало, было местом в будущей вечной жизни. Несмотря на громадную мощность компьютеров, объем виртуальной вселенной Файау был всё же далеко не беспределен и слишком часто она напоминала старинную компьютерную игру с весьма условным миром...

Хьютай же увлеклась кораблестроением. Первоначально корабли Файау представляли собой усовершенствованные копии их первого корабля, "Файау" же. Позднее было разработано несколько разновидностей огромных кораблей-миров. Самым удачным оказался корабль типа "Укавэйра". Именно он стал основным в Союзе Файау. "Астрофайра" была одним из несчетного множества типичных, ничем не примечательных кораблей этой серии. Её объем составлял 2250 кубических километров, из которых лишь десятая часть приходились на обитаемые помещения. На двух с половиной тысячах своих жилых палуб она несла восемьдесят миллионов файа. Это действительно был кочующий мир, ничуть не уступавший целой планете.

В нижнем, восьмом, самом большом его отсеке размещались двигательные установки, ходовые на днище и маневровые на боковых плоскостях. Там же находились и устройства, с помощью которых пополнялся запас массы. "Астрофайра" могла и непосредственно поглощать плазму звезд, зависнув в их хромосфере, и разрушать астероиды, превращая их в пар. Там же размещались и хранилища энергии — накопительные кольца, в которых мчались пучки протонов, ускоренных до сверхрелятивистских скоростей. Энергия, эквивалентная миллиардам тонн массы, всегда была готова к высвобождению в момент необходимости. Они же служили и "фабрикой частиц", способной производить любые их виды, вплоть до магнитных монополей. Эти частицы были необходимы всюду. Они были катализаторами превращения массы в энергию и могли использоваться в устройствах любого размера.

Седьмой отсек целиком занимал Эвергет и его вспомогательные устройства, в том числе постоянные генераторы энергии для повседневных нужд корабля. Они состояли из магнитных решеток, запертые в которых монополи поглощали струи плазмы, превращая её в гамма-излучение, не столь мощное, как в двигателях, но не требующее архисложных систем зажигания.

Эвергет мог не только пробить световой барьер и выбросить звездолет в не-пространство. Он служил и главным оружием корабля, поражающим цели на огромном расстоянии, особенно если их координаты были известны. И ему ничего не могло противостоять, кроме другого Эвергета. Даже взорвать звезду было очень легко — достаточно совсем немного повысить в ней уровень сильного взаимодействия. Хьютай начала понимать, что управление такой мощью действительно нельзя доверять слабым человеческим рукам.

Но изменения, производимые Эвергетом, позволяли функционировать и множеству машин, чье существование в нормальных физических условиях было просто невозможно. В их число входили и сидераторы, машины, создающие искусственное поле тяжести. Хьютай лишь оставалось удивляться, к каким сложностям приводит исполнение человеческих прихотей...

Но при работе сидераторы поглощали массу энергии, нагревая корабль. Поэтому после двух месяцев полета их отключили и теперь на борту царила блаженная невесомость. Она, правда, не была полной. Огромная масса звездолета создавала очень слабую, но всё же заметную силу тяжести.

Пятый и шестой его отсеки занимали топливные танки. Объем их был огромен и масса "топлива" — расплавленного камня — достигала половины массы корабля. Но, хотя "Астрофайра" и использовала самый эффективный способ получения энергии, её расход был всё же слишком велик. Учитывая соотношение между массой Эвергета и массой, которую он мог перенести, было признано невозможным построить корабль, способный совершить больше двух прыжков без заправки.

Четвертый отсек занимали ангары и бортовые заводы. Если бы потребовалось и если бы было необходимое сырье, они смогли бы построить даже копию "Великой Файау". Правда, это бы потребовало многих лет. Здесь же помещались и более прозаические механизмы, создававшие на борту приятные человеку условия, очищавшие воздух и воду, воспроизводившие продовольствие и все нужные в обиходе вещи. Создать такую замкнутую систему было совсем не так просто, как казалось на первый взгляд. Но самой сложной проблемой при конструировании межзвездных кораблей стал, как ни странно, сброс тепла. Сложности его сохранения в небольших кораблях превратились в свою противоположность в многомильных гигантах. Тем не менее, Файау имела мало меньших кораблей.

Сначала Хьютай думала, что Эвергет, достаточной для вхождение в не-пространство мощности был очень велик и уменьшить его невозможно — размер диктовали законы физики... но они сами могли теперь меняться!..

Позднее она поняла, что Космос полон опасностей и нет абсолютно надежных механизмов. Необходимость создания корабля и популяции, самодостаточных во всех отношениях, была единственной возможностью повысить безопасность. Как и броня из сверхплотной материи. По ней можно было пропустить ток такой силы, что создаваемое им магнитное поле достигало десятков миллиардов гаусс. Оно создавало непробиваемый щит, но Хьютай искренне надеялась, что никто не будет испытывать его на прочность...

...........................................................................................

Как ни длинны были эти полтора года, они в конце концов прошли. "Великая Файау" затормозила свой полет. Чувствительные гравиметры не фиксировали даже самого ничтожного увеличения её массы, вызванного движением. Теперь им предстояло выбрать цель экспедиции.

Вообще-то, все звездные экспедиции Файау действовали одинаково — они изучали Вселенную, а встретив подходящую планету высаживали на неё часть экипажа, основывая ещё один её мир. Но эта картина была не столь идиллична, как казалось. Большинство пригодных для файа планет были пусты, но иногда встречался и разум. Пока файа не встретили никого, кто мог сравниться с ними в силе. Общение же высшего разума с низшим редко оказывалось информативным и бывало, что цивилизации просто исчезали, пав жертвой Эвергета. Теперь "эффект изменения" можно было настроить так точно, что он поражал только разумных существ. Узнав об этом, Хьютай возмутилась.

— В конце концов, в сути нашего народа ничего не изменилось, — сказала она парящему в воздухе Анмаю. — Тот, кто может безнаказанно причинить вред, считает своим долгом это сделать!

— Но что нам может дать общение с низшими?

— Ничего. И нам вовсе незачем их трогать, хотя бы затем, чтобы старшие расы не считали нас агрессорами, достойными уничтожения. Вспомни хотя бы о Войне Любопытства — в ней пала четверть всех файа, и ради чего?..

— Но ведь Файау устояла и сможет устоять вновь. Эвергет является абсолютным оружием. А абсолютное оружие победить само себя не может!

— Теоретически, все изменения физики можно нейтрализовать изменениями, противоположными по знаку. Да. Но есть глубокие уровни Йалис, недоступные нам, и даже на равном уровне защиту можно обойти или просто проломить превосходящей грубой силой. Тому есть немало примеров. Но при этом, при столкновении Йалис-полей, произойдет их аннигиляция и высвободится масса энергии. Произойдет невообразимый взрыв, и вряд ли этим всё и ограничится — ведь это затрагивает самые основы мироздания!

— Надеюсь, что мы с этим не столкнемся. Ладно, пошли на Совет — хотя и так ясно, куда мы отправимся.

...........................................................................................

Как бывало уже множество раз, пара вновь помчалась по летным трубам. Тем не менее, этот полет до сих пор казался Хьютай странным. Иногда она думала, что всё это происходит во сне — и поймала себя на том, что до сих пор боится проснуться. Это было уже третье радикальное изменение среды её обитания — а сколько их ещё будет?..

Её размышления прервал вид зала Совета. Даже на таком большом корабле, как "Астрофайра" (так Хьютай называла про себя "Великую Файау"), нечего было и думать собрать восемьдесят миллионов человек в одном помещении. В огромном зале, освещенном неярким белым светом, могли собраться лишь члены Совета Корабля, но и их на борту было больше ста тысяч.

Огромная масса человеческих тел, парящая в воздухе, производила странное впечатление. Со всех сторон доносилось посвистывание микрореактивных двигателей, благодаря которым можно было передвигаться в невесомости — использовать силовые пояса в такой толчее было нельзя.

Наконец, пара отыскала отведенные им места и заняла их. Рядом с ними на подушках устроился небольшой ящик, поблескивавший линзами объективов. Это был один из членов Совета — недавно при испытаниях сидераторов он ухитрился упасть в шахту и разбился. Он не пожелал дожидаться, пока его тело будет восстановлено, и его матрицу подключили к мобильному воспринимающему устройству. Но Хьютай уже привыкла к таким вещам и почти не обратила на него внимания, осматриваясь.

Зал Совета "Астрофайры" показался ей неожиданно похожим на зал Совета Фамайа — колоссальное полукруглое помещение, залитое холодным бледным светом. Его отличал лишь размер и многоярусные трибуны. Сейчас они все были заполнены, хотя сама процедура выбора цели была, разумеется, чистой проформой. Все исследовательские полеты в Файау расписывались на несколько лет вперед, причем вероятность обнаружения иных цивилизаций вовсе не была главным аргументом. Практически выбор совершали интеллектронные системы, по своим непонятным для файа критериям.

К тому же, как ни странно, уничтожение расстояний вовсе не сделало файа владыками Вселенной. У неё оставалось второе, уже неустранимое преимущество — безмерная многочисленность. Файа посетили полтора миллиона звезд, но только в этой галактике их было больше двухсот сорока миллиардов. А внутри доступной наблюдению сферы диаметром в 15 миллиардов световых лет находилось три миллиарда больших галактик. Из всего этого многообразия лишь полторы тысячи были обследованы, а на каждую из больших приходилось ещё до тридцати карликовых, малозаметных галактик, эллиптических и иррегулярных. Из этого несчетного многообразия мелочи лишь одиннадцать тысяч были обследованы — и, чаще всего, файа ограничились изучением нескольких звезд в ядре. И только шесть кораблей осмелились проникнуть за предел видимости, но их наблюдения ограничились астрофизической съемкой. Лишь первый из больших звездолетов Файау, "Укавэйра", пересек всю Вселенную, отдалившись от родины на 840 миллиардов световых лет. В теории повторить такой полет было крайне трудно. Практически же выбор ничем не был ограничен и поэтому, как думала Хьютай, осуществлялся чисто случайно, хотя и заранее.

Цель этого полета была более скромной, можно сказать рутинной — поиск в ядре галактики А-1443 одной из не-планет Мэйат, предшествующей Файау сверхрасы. Файа стали наследниками этой великой цивилизации, но точнейшие координаты её астроинженерных построек за миллиард лет перестали таковыми быть. Звезды и галактики движутся. Задача взаимодействия многих тел неразрешима и никакой расчет не мог указать положение объекта на несколько сот миллионов лет вперед. Большинство не-планет за этот срок, разумеется, погибло, превратилось в пыль. Большая часть уцелевших уже была найдена, в основном, благодаря своим колоссальным размерам. Но с этой не-планетой Файау не везло. Их экспедиция была уже девятой или десятой, отправленной на её розыски. Хьютай напросилась в неё потому, что галактика А-1443, отдаленная от Девяти Миров на расстояние 250 миллионов парсеков, была её родиной. Там, в ядре, возле чудовищной черной дыры, Бездны, некогда находился Уарк. Они направлялись практически в ту же область, насколько позволяла точность не-перехода на таком расстоянии. Самостоятельно Хьютай ни за что не смогла бы организовать такой полет, но её воскрешение вызвало интерес к истории файа. Полет в место их возникновения, ещё и имевший практический смысл, был, одновременно, и следствием любопытства, не только одной Хьютай, но и миллиардов её соплеменников.

Однако, в привлекательной цели таился и риск. А-1443 была в 10 триллионов раз массивнее солнца Файау. Она являлась центром целого скопления галактик. Но, самое важное, она состояла, в основном, из старых звезд. В ней жило множество древних цивилизаций, иногда превосходящих Файау, которой было всего пять тысяч лет! Если файа не удастся достигнуть взаимопонимания с ними, начнется война и их существование окажется под угрозой — впрочем, не особенно большой. Ведь современная Файау оказалась настолько рассеяна, что уничтожить её всю было абсолютно невозможно. И существование её вовсе не было тайной. Не-планеты Файау были видны с астрономических расстояний, а каждый вход её корабля в не-пространство гиперсканеры, чувствительные к Йалис, фиксировали с расстояния в сотни миллионов световых лет. Притом, зафиксировать хотя бы одну вспышку, принадлежащую чужим кораблям, не удалось. А путешествовать в космосе без использования не-пространства было практически бессмысленно.

Тем не менее, опасность столкновения оставалась. Древняя не-планета Мэйат была слишком привлекательной целью, и её могли не только найти, но и уже заселить — а в таком случае файа стали бы незваными гостями. Конечно, они могли отказаться и от этой цели, и отправиться куда-то ещё. Но здесь выбор затрудняло то, что не найденных не-планет Мэйат осталось вовсе не так много, и график полетов, направленных на их поиски, соблюдался неуклонно. Отказ от их цели означал, в лучшем случае, прыжок наугад в какую-то случайную галактику, с полезным, но не представляющим особого интереса уловом в виде нескольких пригодных для колонизации планет. В худшем же — возвращение на Девять Миров и ещё два года потерянного времени. Полет же в А-1443 нес в себе непредсказуемый риск, прежде всего, для их собственного корабля. Даже то, что файа — в данный период времени — не встречали чужих межзвездных кораблей, ещё ни о чем не говорило. Теперь, спустя четыре года после воскрешения, Хьютай уже знала, что во Вселенной есть расы, превосходившие файа почти беспредельно. Она знала по крайней мере об одной. Это были Тэйариин, Первые, которые возникли семь миллиардов лет назад. Ничего больше не было известно. Хьютай сожалела об этом. Пусть это были бесконечно странные, но тоже разумные существа...

Но файа не спешили забывать, что есть и неизвестное им. Бегство же от внезапной угрозы для "Астрофайры" было затруднительно. Вход в не-пространство требовал минимум получаса для зарядки накопителей...

Тем не менее, Хьютай сочла своим долгом нажать на кнопку весма и связаться с управляющими машинами корабля.

"Мы располагаем сведениями о наличии в А-1443 нескольких могучих цивилизаций, — раздался в её голове беззвучный голос его командного центра. — Тем не менее, мы всё же намерены лететь туда. Итак, поддерживаете ли вы наше решение? И сознаете ли вы все его опасности?"

"Безусловно, — так же беззвучно ответила Хьютай. — Но я считаю этот риск оправданным. И почему обязательно война? Обмен информацией должен быть очень ценным. Наконец, скрыть существование нашей цивилизации невозможно. Каждый вход корабля в не-пространство сопровождается вспышкой гамма-излучения мощностью 1037 эрг. Так?"

"Мы не обнаружили других межзвездных кораблей, но это ещё ни о чем не говорит. Могут быть способы полетов, неизвестные нам. Но мы рады, что вы согласны с нами".

Хьютай отпустила кнопку и толкнула локтем задремавшего было Анмая. Он встрепенулся.

— Я проспал всю эту чушь. Что они там решили?

Хьютай улыбнулась.

— Сейчас услышишь.

Через секунду по залу раскатился звучный голос комцентра:

— Ввиду того, что за время нашего полета не найдено более достойной цели, экипаж "Великой Файау" решает избрать целью экспедиции центральное сгущение галактики А-1443, как и было намечено первоначально.

Хьютай широко улыбнулась. Она вдруг подумала, что этот полет будет наконец успешным.

Глава 3.

Сквозь

не-пространство

Хотя сам прыжок в не-пространстве был мгновенным, подготовка к нему была непростой. Хотя и считалось, что он не может причинить вреда экипажу, Анмай, Хьютай и все их соседи собрались в особом наблюдательном зале, где вероятность искажений была минимальной. Просторное, округлое помещение, полутемное и с зелеными креслами, напоминало Хьютай бункер Цитадели Товии. Она покосилась на своих спутников. Хотя им всем предстояло в первый раз пройти сквозь не-пространство, они были совершенно спокойны.

— Начинаем зарядку накопителей, — сообщил комцентр.

Масса хлынула в двигатели корабля и далее в их сингулярности, где подвергалась аннигиляции. Хьютай ощутила, что пол комнаты вибрирует и почувствовала восхищенный страх: за 30 минут сингулярным решеткам предстояло превратить два триллиона тонн массы в энергию и запасти её в накопительных кольцах. Монопольные аннигиляторы с такой работой не справились бы. И, если равновесие сил нарушится... Полной энергии накопителей хватило бы, чтобы взорвать целую планету, но даже небольших утечек оказалось достаточно, чтобы кормовая броня раскалилась до миллионов градусов.

Её размышления прервало резкое ощущение падения, но не вниз, а вбок — корабль разворачивался в направлении цели. Затем вновь повисла тишина, лишь вибрация пронизывала пол, да индикаторы мерцали, показывая степень зарядки накопителей. Хьютай невольно задумалась о том, что им предстояло.

Она уже знала, что Вселенная устроена намного сложнее, чем она думала в Фамайа. "Эффект изменения" позволял превращать частицы в любые другие. Проще говоря, можно было изменить их сущность, их спин. Из самого факта существования суперсилы следовала возможность создания машины для изменения изотропического спина. Для этого необходимо было "только" построить ускоритель, развивающий энергию порядка 10^17 ГЭв, соответствующей слиянию всех взаимодействий. Поместив в такую машину некий объем вещества, можно было превратить его в энергию, в силовые поля или в гравитацию. Именно на этом основывался принцип работы сидераторов. Впрочем, все подобные превращения были чрезвычайно опасны и не имели бы почти никакой практической ценности — если бы не ещё один любопытный эффект.

Согласно теории струн, отрицательная энергия является не более, чем "провалом" на фоне колебания струн, в котором "тонут" фундаментальные взаимодействия. Точно так же "рвется" и пространство, ведь оно действительно лишь за счёт передачи взаимодействия суперструн. А "яма" из отрицательной энергии нарушает эту связность. Когда кораблю нужно перейти в не-пространство, Эвергет окружает его "тенью", сферическим полем отрицательной энергии, и он смещается за пределы вмещающей браны, оказывается "вытолкнутым" из нашего пространства. При этом "затененный" корабль перестает взаимодействовать с этим пространством, и физические ограничения световой скорости на него уже на распространяются. Он превращается в тень без массы и плотности.

К сожалению, Хьютай уже знала, что дистанция не-пространственного прыжка вполне конечна. Хотя световой барьер скорости для корабля в миг прыжка не существовал, но не существовали и взаимодействия. Во время прыжка частицы корабля удерживались лишь силами инерции — а их хватало лишь на очень краткий миг.

Её несколько утешало лишь то, что "затененное" вещество никак не могло взаимодействовать с обычным. В миг прыжка они могли проскочить сквозь любую толщу массы. Только черные дыры могли стать гибельным препятствием, но вероятность столкновения с ними была очень мала. В отличии от вероятности гибели при не-переходе — живая плоть была куда более хрупкой, чем сталь. Но Хьютай знала, что в таком случае пройдет всего несколько месяцев, прежде чем её тело будет восстановлено. По крайней мере, ей хотелось в это верить. Она не знала, что почувствует в миг смерти, но не боялась её...

Её размышления прервал ровный голос комцентра.

— Создан полный запас энергии в накопителях. Пуск!

По сигналу комцентра пучки протонов — все одновременно — устремились в центр Эвергета. Всего лишь десять процентов из двух миллиардов тонн протонов превратились в отрицательную энергию, но и этого оказалось вполне достаточно. Всё остальное могучим потоком устремилось в пространство. К счастью, основная часть высвобожденной энергии переходила в колебания вакуума — в гравитационные волны.

"Астрофайра" прошла сквозь миллиард световых лет, так же быстро, как в миг Творящего Взрыва расширялась Вселенная. В стартовой точке прыжка осталось лишь облако аннигилирующих частиц...

Хьютай ощутила, что взрывается изнутри, — и тут же поняла, что прыжок уже окончен. Он был слишком быстр, чтобы человеческие чувства могли зафиксировать его. Она с ужасом ожидала непонятных видений и невыносимого страха, сопровождавших все прежние её случаи знакомства с Йалис, но её новое тело оказалось нечувствительно к ним...

Пока Хьютай приходила в себя, пытаясь отдышаться, корабль вращался вокруг центра масс, изучая место прибытия с помощью наиболее крупных инструментов. Когда она, наконец, опомнилась, комцентр заговорил вновь.

— Всё прошло успешно, корабль не получил существенных повреждений. К сожалению, среди экипажа отмечено 14 тысяч смертельных случаев. На расстоянии ста десяти миллиардов миль от нас находится астроинженерная конструкция. Её размер составляет около восьми миллионов миль, форма дисковидная. Судя по всему, это пропавшая не-планета Мэйат.

Хьютай улыбнулась — обнаружение такой цели сразу после не-перехода было очень редкой удачей. Но в том, что повезло именно "Астрофайре", не было ничего удивительного. Каждая неудачная экспедиция сокращала район поисков...

Их находка представляла собой плоскую с одной стороны линзу диаметром в 8 миллионов миль. За всё время межзвездных полетов Файау находок таких громадин ещё не было. Хьютай знала, что твердые конструкции таких размеров не могли быть построены из обычных материалов. Необходимую прочность могло дать лишь вещество, подвергнутое субатомному сжатию. Необходимый для этого уровень технологий был равен тому, который требовался для создания Эвергета.

"Кажется, встреча на равных состоялась, — подумала она. — Мы, похоже, должны вернуться обратно!"

Комцентр продолжал сыпать данными. В Линзе, как её тут же и окрестили, не нашлось никаких признаков активного применения Йалис. И она была слишком велика, чтобы прыгать в не-пространстве — "Астрофайра" уже находилась на грани предельного размера. Несомненно, Линзу построили здесь.

Хьютай взглянула на экран — и её дыхание перехватило вновь, на сей раз от грандиозности зрелища миллионов ярких звезд. Вэру обнял её, продолжая слушать рассказ комцентра.

Их находка летела по стабильной орбите вокруг центра масс галактики. Её температура, по данным приборов "Астрофайры", была равна комнатной, — по крайней мере, энергетические установки Линзы работали вполне нормально.

Теперь им надлежало подойти как можно ближе к ней. Но прежде всего пополнить запас массы. В восьмидесяти миллиардах миль от "Астрофайры" нашлась двойная звезда, обладающая крупной планетной системой. Там не было никаких признаков разумной жизни, по крайней мере, никаких следов технической цивилизации. В настоящий момент их было обнаружено здесь уже четыре, на расстояниях в 47, 59, 123 и 147 световых лет. Судя по характеристикам сигналов, все они занимали по одной планете. Контакт с ними даже не предполагался.

"Но почему?" — удивленно спросила Хьютай, нажав кнопку весма.

"Они не представляют интереса, — ответил беззвучный голос комцентра. — Все примитивные расы одинаковы в своём невежестве. Нам остается только оставить их в покое".

"Интересно. Но почему нет ни одной цивилизации, обогнавшей нашу? Ни одной, с которой мы встретились?"

"Одна по меньшей мере есть — это Мэйат. Но цивилизации очень редки — одна на миллиард звезд, в среднем. Причины, по которым они избегают использовать "эффект изменения", неясны. В настоящее время господствует гипотеза о том, что Вселенная ещё слишком молода для развития разумной жизни, и наша цивилизация — одна из первых. Нам просто очень повезло".

"Но есть более старые звезды и планеты, и их много".

"Звезд первого поколения, богатых тяжелыми элементами, необходимыми для ферментативного катализа, очень мало. И открытие "эффекта изменения", и само возникновение разума — явления случайные и необязательные. Наша цивилизация возникла тоже ввиду серии случайных совпадений. Вероятность её повторения крайне мала".

"Но Вселенная почти бесконечна, и даже таких совпадений должно быть много".

"Тем не менее, равных нам цивилизаций нет. Скорее всего, гипотеза о недостаточности времени для развития справедлива. Вряд ли мы встретим их здесь, в Линзе".

Тем не менее, Хьютай слабо улыбнулась. Честно говоря, небо здесь ничуть не походило на небо её родного мира, но она чувствовала себя вернувшейся домой.

Глава 4.

Мир А-1443

Хьютай вышла в коридор и прислушалась. Царила удивительная тишина. Сейчас, когда из 80 миллионов экипажа на борту осталось всего 500 тысяч файа, выделение тепла значительно снизилось. Так как корабль летел по инерции, сидераторы могли работать без помех, и на борту была обычная сила тяжести.

Хьютай не взяла с собой силового пояса и просто зашла в транспортную трубу, тоже пустую. Едва она решила не пользоваться скоростным транспортом, корабль сразу стал огромным. Таким огромным, что она, порой, бродила по нему часами, не встречая никого. Трубы казались ей бесконечными — они уходили вдаль, суживаясь в точки, окаймленные радиальными лучами пунктиров ламп. Звездолет был столь обширен, а его экипаж сейчас так мал, что можно было бродить здесь даже годами и не встретить никого. Прошло полчаса, прежде чем она достигла огромного центрального ствола.

Хьютай встала на четвереньки и осторожно заглянула в многомильную бездну. Ей показалось, что там, внизу, мелькнуло что-то белое, но движущийся воздух колебался и определить, что это, было нельзя. Она вспомнила, как чуть не упала в другую шахту — на уже несуществующей планете, и давно, давно, давно...

Она усмехнулась и шагнула в пропасть, камнем полетев вниз. Сердце у неё замерло, но ничего страшного с ней не случилось — у дна шахты включилось силовое поле, и она просто плюхнулась на живот. Хьютай тут же ловко вскочила, посмотрев вверх. Там никого не было, но она тут же нырнула в боковой коридор. Не хватало ещё, чтобы кто-то заметил почтенного члена Совета за столь глупым развлечением!..

Теперь, когда корабль почти опустел, многие его машины отключились, но охладители работали по-прежнему. В результате, здесь, внизу, было холодно, а наружная броня корабля сияла чистым алым светом — раскаленная докрасна.

Хьютай взглянула вверх. Обычного мерцающего пуха здесь не было. Коридор освещали кристаллические лампы. В стенах изредка попадались выпуклые квадраты больших металлических дверей — они вели в различные производственные помещения. Справа и слева темнели ещё более редкие ответвления. Хьютай свернула в первое из них — и разочарованно замерла. Восьмиугольный проем в конце тупика-коридора перекрывали гладкие серые плиты двери-диафрагмы, ведущей непонятно куда...

В тот же миг сзади донесся глухой удар — кто-то спрыгнул из летной трубы на пол. Затем стало тихо, но Хьютай не обманулась. Когда шла она, её босые ноги тоже не производили никакого шума. Она легла, прижавшись к полу, зная, что её серая одежда сливается с ним...

Внезапно по коридору бесшумно, как привидение, прошел человек. Хьютай видела его считанные секунды, но всё же хорошо рассмотрела из темноты — и застыла в изумлении. Это была девушка, причем одетая только в короткую белую юбочку, сквозь которую просвечивала кожа.

Не было ничего удивительного в том, что другие файа тоже бродят в одиночестве по кораблю — вот как она сейчас — но Хьютай поразила её одежда. Она быстро поднялась и последовала за ней, стараясь ступать бесшумно. Девушка вскоре свернула в почти темный боковой проход и пропала из виду.

Хьютай, свернув вслед за ней, едва успела заметить, как девушка скрылась в одной из боковых дверей. Осторожно следуя за ней, она вскоре оказалась в просторном квадратном помещении, полутемном и с низким потолком. В противоположной стене были двери лифтов, а сбоку ещё одна, открытая дверь — за ней виднелись марши лестницы. Они были установлены на крайний случай, и ими никто и никогда не пользовался.

Она застыла на минуту, затем осторожно прошла в дверь и стала подниматься наверх, стараясь не производить шума. Сверху доносилась непонятная возня. Что...

Хьютай миновала несколько пролетов и остановилась на промежуточной площадке, заметив источник шума. Обнаженная пара, занимавшаяся любовью одной лестницей выше, тоже её заметила. Даже при здешнем слабом освещении Хьютай увидела, как сквозь смуглую кожу на лице юноши пробился румянец. Она растерянно улыбнулась и спустилась вниз.

Какое-то время она думала, зачем они выбрали столь неудобное место. Современные файа были кочевниками, они никогда не жили на одном месте больше нескольких лет. Как и люди, они могли жить в пещерах, в лесу, в пустыне, но, как и люди, предпочитали жить вблизи от воды. Они построили для себя мир, полностью соответствующий их представлениям о комфорте. Однако, несмотря на всё разнообразие их жилищ, не все файа чувствовали себя одинаково уютно в своём корабле. Даже в самом огромном из всех, на котором они когда-либо побывали, им было тесно...

Хьютай недовольно мотнула головой и положила руку на запор ближайшей двери. Кодовая пластина мигнула и секунду спустя массивная квадратная плита отскочила вверх.

Она осмотрелась. Зал оказался большим. На платформах вдоль стен стояли огромные короткие черные цилиндры. Хьютай вспомнила, что это форматоры, способные создать почти любой предмет, собирая его буквально по атомам, — они использовали метод напыления в вакууме. Она села у основания одного из них и задумалась.

...........................................................................................

Уже почти четыре года она жила в Союзе Файау. Она не бывала на других его планетах, но многое узнала о них. Её Первичный Мир уже давно не был самым развитым и счастливым. Некоторые — например, Церра — ушли много дальше. Были и отставшие, особенно среди дальних колоний. Но Хьютай не могла составить цельную картину. В Файау каждому была доступна любая информация — в принципе, по крайней мере, но её общий объем был настолько огромен, что докопаться до нужной часто становилось невозможно. Многое она с трудом могла понять.

Хотя единство Файау оставалось нерушимым, её развитие не везде шло одинаково. Иные действия, чудовищные с точки зрения Хьютай, стали в ней повседневной нормой. Так как полностью уничтожить чью-либо личность никто не мог даже при большом старании, за убийство теперь не полагалось наказания. Были миры, где файа убивали друг друга, охотились друг на друга. Были миры, где велись войны, где разыгрывались эпизоды истории файа и истории других рас. Там воевали с помощью самых примитивных средств, и там всё было настоящим — оружие, ненависть, боль, расправы, пытки, государственные интриги, эпидемии, лагеря смерти — всё, кроме самой смерти. Умерший файа получал новое тело и мог вновь включиться в игру, если позволяли правила. Таких миров в Файау было много.

И даже это ещё было не всё. Личность файа была неприкосновенна, но вот с её копией можно было делать всё, что угодно — убивать, пытать, и это никак не наказывалось. Среди гиперкомпьютерных разумов Файау тоже не было полного мира. Полная свобода часто становилась гибельна. Миры Файау были неравны и её машины-правители — некоторые из них — незаметно защищали файа от них самих. Файа были их истоком, но необходимость в них уже отпала. Объединение расы было неизбежно и оно произойдет скоро — для тех, кто умел ждать...

............................................................................................

Хьютай помотала головой, выбрасывая из неё невеселые мысли. Она вспомнила, как три месяца спустя после прибытия в ядро А-1443 они вошли в систему безымянной двойной звезды. Это была очень молодая звезда и её планетная система ещё находилась в стадии формирования. Небо её было мутно-розовое от заполняющей её пространство пыли — и это в космосе! Тем не менее, планеты здесь уже вполне были. Впервые в жизни Хьютай вошла в рубку десантного корабля. Но все планеты этой системы оказались пока что непригодны для людей, и могли стать таковыми лишь через пару-тройку миллиардов лет...

Она ещё раз мотнула головой и вздохнула. Сидеть, изводя себя мрачными мыслями, было глупо. Поднявшись на ноги, Хьютай задумалась, что делать здесь, на самом дне корабля...

Нет, не на дне. Она вспомнила, что совсем неглубоко под её босыми ногами находится перекрытие из нейтрония, разделяющее основные отсеки, а под ним...

Она усмехнулась и вышла назад, в центральную шахту корабля. Дно её казалось совершенно монолитным. Ни один файа не мог войти в нижние, машинные отсеки. Сам.

Она не имела никакой необходимости это делать, но нажала кнопку весма и вызвала комцентр. Машина удивилась её настойчивости, — она могла увидеть все помещения "Астрофайры" в ближайшей наблюдательной рубке, — но, после повторной просьбы, согласилась. Её любопытство казалось ей неразумным — при срочной активации Эвергета она бы погибла — но даже в таком крайнем случае пострадает только её тело...

Хьютай почувствовала, как силовое поле поднимает её в воздух. Под её ногами днище шахты раскрылось, распавшись на восемь клиновидных сегментов. Новая шахта была уже, с голыми металлическими стенами, блестевшими, как зеркало, — и Хьютай с замирающим сердцем провалилась в неё...

Через две с половиной мили она, минуя редкие ответвления, достигла второй блестящей крышки. Та отскочила, и она вновь камнем полетела вниз, до новой преграды.

Ожидая, пока откроется третья крышка, она почувствовала, что поддерживающее её поле напряглось. Внизу, у сидераторов, мощность гравитационного поля возрастала.

За крышкой оказалось просторное цилиндрическое помещение, залитое ярко-белым светом. Из него расходились четыре радиальных туннеля. Хьютай нырнула в один из них, наугад, — она знала, что все они одинаковы.

Новый туннель оказался не таким длинным, как шахта. Миновав три массивных двери-диафрагмы, одна за другой открывшихся перед ней, она повернула под прямым углом вниз. Теперь ей казалось, что она летит горизонтально, но на самом деле она всё ещё приближалась к корме корабля.

Наконец, перед ней открылась последняя дверь-диафрагма и Хьютай вплыла внутрь наблюдательной камеры. Та напоминала огромный плоский бриллиант — если бы кто-то смог увидеть его изнутри. Её стены состояли из множества граней-фацет. Хьютай не сразу поняла, что самые маленькие представляют собой кнопки и другие детали вделанных в стены пультов.

Против входа располагалась самая большая из фацет, блестевшая, как и остальные, черным зеркалом, — там было смотровое окно. Всё помещение освещали тонкие, острые белые лучи, бьющие из узких щелей между стыками граней.

Хьютай не стала отключать силовое поле. Она находилась прямо над сидераторами и тяготение здесь достигало 10 "G". Даже в мягкой подушке силового поля она дышала с трудом. Нажав несколько кнопок на пульте, она открыла смотровое окно.

Окно это было многогранное, вдвое больше её роста и толстое, не меньше восьми дюймов. Его чистый фиолетовый оттенок привлек внимание Хьютай. Она знала, что окно сделано не из стекла, а из особого сплава алюминия и золота. Она не могла поверить, что металл вдвое более плотный, чем сталь, может пропускать свет, почти не искажая его...

За окном был колоссальный круглый зал. Его блестящие стены казались темными. В нем, на невидимых магнитных подвесах, парил Эвергет — нестерпимо блестевший, казавшийся призрачным диск. Он медленно вращался вокруг своей оси. Сейчас он работал на ничтожную долю своей мощности, лишь обеспечивая функционирование сидераторов. Тысячи ярких, огненно-синих линий выходили из выступов на стенах и изящными изгибами стремились к диску Эвергета, угасая и вспыхивая вновь, — это светились, теряя энергию в поддерживающем машину сверхмощном магнитном поле, пучки питающих её частиц. Картина была жутковатая. Глаз путался в бесчисленном множестве деталей, сверкание лучей на зеркальных плоскостях ослепляло.

Хьютай понимала, что это невозможно, но если бы она оказалась там, за окном, то мгновенно бы погибла от жары и радиации. К тому же, наблюдательная камера находилась всего несколькими метрами выше зоны изменения физики, питающей сидераторы. Если бы её конфигурация чуть изменилась, она бы тоже погибла. Не насовсем, но...

Она вздохнула, вновь прогоняя невеселые мысли. Сверкающие сплетения Эвергета за окном, казалось, жили своей собственной жизнью. Более того, он обладал собственным, хотя и сильно ограниченным интеллектом. Но в глазах Хьютай всё равно стояла Линза. Её масса была огромна, она равнялась одной двадцатой стандартной солнечной. Уже самые первые измерения показали, что она состоит из нейтрония. Это подтверждало и сверхмощное магнитное поле, окружавшее Линзу. Однако её температура была именно той, которая больше всего благоприятна для жизни. И внутри неё могла быть жизнь — но вовсе не обязательно. Многое оставалось просто непонятным. Например, каким был внутренний источник энергии Линзы? Может быть, это звезда малой массы? Или даже Эвергет? Но его специфической активности Линза не проявляла.

Они так и не нашли ответы на свои вопросы. Они просто облетели Линзу по параболе и удалились, не узнав о ней практически ничего. Никакой информации о ней в архивах Мэйат не сохранилось. Гравиметрический анализ распределения масс показал, что в центре Линзы в самом деле скрыта звезда малой массы, но кто и зачем поместил её туда? Вокруг неё вращались, видимо, планеты, однако масса их резко различалась. Четырнадцать имели массу, сравнимую с массой Первичного Мира Файау, семь — намного большую, сравнимую с массой небольших газовых гигантов, хотя при такой температуре, какая царила внутри Линзы, они не смогли бы существовать. Возможно, это тоже были твердые планеты, похожие на Первичный Мир Файау, только огромные...

Хьютай вздохнула. Она понимала, что фантазирование, оторванное от реальных фактов, ничего не даёт, а добыть их пока было нельзя. Разрешить этот вопрос могло только точное определение их плотности. Но точность гравиметров была недостаточно велика, и ответить на этот вопрос оказалось невозможно. Никаких признаков Йалис Линза не проявляла. Её назначение также оставалось до сих пор совершенно непонятным. Хьютай не сомневалась лишь в одном: Мэйат не хотели, чтобы Линзу нашли. Любому кораблю надо было попасть в ничтожно малую область галактического ядра А-1443, в которой её можно было заметить.

Она бросила последний взгляд на массу сверкающего металла за окном. Может быть, эта огромная машина — лишь крошка по сравнению с той, что скрыта в Линзе...

...........................................................................................

Хьютай вернулась к люку машинных отсеков, миновала его, продолжив подниматься. Заметив туннель, ведущий к их каюте, она, неожиданно для себя, не остановилась, а продолжала стремительно мчаться вверх. Её забавляло, что во время полета можно было представить, что она летит в колоссальной горизонтальной трубе или даже падает головой вниз в бездонную шахту.

Наконец, она достигла первого отсека. Сюда тоже был ограничен доступ экипажа, хотя главные, нейтридные крышки в обычном режиме полета были открыты. Но шахты перекрывали двери-диафрагмы, и, чтобы открыть их, требовалось назвать причину визита. Для Хьютай причиной стало любопытство. Дверь перед ней раздвинулась, и она влетела внутрь.

Устройство этого отсека было очень сложным. Вкруговую вдоль его наружных стен шли бронированные камеры. В них размещались маневровые двигатели. В его верхней части размещались лазерные локаторы (они же — и лазерные орудия) мощностью в 300 тераватт. Мощность радаров была немногим меньше, а в нижней части отсека располагалась малая копия главного Эвергета — она выравнивала поля основного. Такой же малый Эвергет разместили и на "Товии".

Тем не менее, ничего, особо интересного тут не было, и Хьютай решила отправиться прямо в комцентр. Но путь туда оказался неожиданно долгим. Сначала она поднималась вверх в огромной прямоугольной шахте, где блестели гигантские люки, ведущие к маневровым двигателям. Потом долго шла по коридорам матричного центра. Здесь, как и внизу, их высокие стены, состоящие из аппаратных блоков-фацет, уходили в клубящиеся тучи серебряного дыма. На каждой фацете было имя и код. Где-то среди них было и её имя...

Сам зал комцентра был не очень велик — метров двадцать в диаметре в вчетверо ниже. По периметру его шли огромные изогнутые пульты. На многих из их экранов сияли непонятные схемы. На других экранах было множество изображений внутренних помещений корабля. Источника света не было заметно, и Хьютай не сразу поняла, что даже пол тут светился, правда, тускло-серым светом.

Потом она подняла голову. Потолка не было. На заменявшем его огромном круглом экране застыло изображение звездного неба ядра гигантской галактики А-1443. Вид его буквально потрясал. Прошло немало времени, прежде чем она пришла в себя и осмотрелась.

Да, здесь действительно был главный командный центр "Астрофайры". Отсюда она могла вручную управлять кораблем — если отключить высшие контуры его искусственного интеллекта. Теоретически это было возможно, но Хьютай сомневалась, что даже при действительной необходимости кто-то сумеет это сделать...

Она огляделась. Её внимание вновь привлекли галереи матричного центра, занимавшего несколько этажей. Тот находился прямо под её ногами, под комцентром. Большая его часть сейчас была темной. Тридцать девять из каждых сорока файа решили покинуть корабль, чтобы основать новую колонию. Звезд здесь было много, и найти подходящую, с пригодной планетой, не составило труда. Хьютай даже побывала на ней...

Планета действительно была прекрасной и внешне очень походила на Файау. Тем не менее, высадившиеся на ней получили полный набор техники, которая должна была построить всё, что составляет цивилизацию, — за одним исключением. У колонистов не было ни одной установки Эвергета, ни оборудования, способного его произвести. В этом просто не было необходимости. Только если колония достигнет расцвета и сможет сама строить межзвездные корабли, она как бы вновь откроет эту технологию. А экипаж "Астрофайры" выполнил свой долг и может возвращаться — так и не узнав главного...

...........................................................................................

Чем больше возрастали паузы между сообщениями с новой планеты, тем тяжелее становилось на душе у оставшихся. Межзвездные полеты в Файау совершались всё же редко и права на новый им придется ждать много лет. А их шансы вновь попасть сюда так и вовсе ничтожны. Сюда наверняка пришлют другой корабль с другим экипажем. Если они не попадут в Линзу...

На первый взгляд проблема казалась пустяковой. На их корабле есть двигатель, который может пробить стену пустоты толщиной в сотню мегапарсеков, а пройти сквозь стенки Линзы куда проще. Идея была очевидной, но не слишком разумной. Раз Мэйат решили полностью изолировать Линзу, они могли предусмотреть и этот способ. Проникновение через не-пространство можно было блокировать относительно несложными манипуляциями с полями отрицательной энергии — попав в них, корабль просто пройдет их насквозь, промахнувшись мимо места назначения. Они не нашли, правда, никаких признаков такой защиты, но перед ними был плод технологий, опередивших Файау на несчетные тысячи лет и очень долго существовавший автономно, что лишало все архивные сведения смысла. Теоретически, им не грозило ничего, кроме потери времени. Но если отрицательное поле будет достаточно сильным, они вообще не смогут выйти из не-пространства, достигнут Листа — или исчезнут, распавшись на элементарные частицы. Это зависело от того, насколько недопустимым Мэйат считали проникновение в Линзу, а узнать это можно было только опытным путем.

Так как видимых признаков опасности не было, им стоило попробовать — с одним условием. Своё согласие на прыжок должны дать все члены экипажа. Если хоть один откажется, прыжка не будет. Хьютай не сомневалась в результате. Но импульс при выходе из не-пространства полностью разрушит часть внутренней поверхности Линзы. В таком случае нельзя было избежать нападения её охранных механизмов и вполне возможной гибели. Но они ничего не узнают, если будут всё время отступать...

Правда, "Астрофайра" выйдет в пустоте между листами дна и крыши. А поверхность Линзы наверняка покрыта слоем воздуха. Гамма-излучение не пройдёт сквозь него, а лептокварки можно было нейтрализовать, дав аналогичную дозу античастиц. Но это увеличит гамма-импульс ещё в несколько раз. Ослабить его они уже никакими средствами не смогут, и как машины Линзы отреагируют на такой вот удар изнутри, оставалось совершенно непонятным. Это был неустранимый риск, но награда за него обещала быть более чем большой. Правда, нейтрализация лептокварков означала и неизбежный рост опасных искажений. В итоге, на борту "Астрофайры" останется едва половина из полумиллиона живых файа, но через шесть месяцев они все воскреснут...

Как раз на это время был назначен опрос экипажа. Хьютай знала, что это не займет много времени. Все обстоятельства уже давно всем известны и многократно обсуждены. Теперь все файа на корабле должны нажать кнопки весмов и сказать "Да" или "Нет". Обработка полученной информации вообще не займет времени, с её точки зрения...

Индикаторы мигали — процедура опроса шла полным ходом. Хьютай чувствовала, как в напряженном ожидании её босые ноги начинают вздрагивать от холода. Один отказавшийся файа, всего лишь один — и все её мечты полетят к черту...

"Не только вы волнуетесь, — беззвучно сообщил комцентр. — Мы тоже. Неизвестно, что ждет нас после прыжка. Этого мы просто не можем узнать".

— Эй, постойте! — воскликнула Хьютай. — Я же не активировала весм! Вы передаете мысли без него!

"Конечно, передаем. Весм постоянно передаёт все данные о вашем сознании, и ваши мысли тоже. А наносеть в вашем теле — это и приемник".

— Я никогда не слышала об этом.

"Вы очень о многом не слышали".

Повисла тишина. Хьютай чувствовала, что её босые подошвы окончательно застыли на холодном пластике, и она бездумно взлетела, зависнув в центре зала. Этот беззвучный разговор изрядно напугал её. Она вдруг поняла, что по-прежнему ничего не знает о своей цивилизации. Три тысячи лет оказались непроходимой пропастью. Её настоящая жизнь была здесь, в интеллектронных сетях, а не там, где обитала она — среди живых файа.

Хьютай вспомнила, что сама неизбежно должна всё это узнать. Но, хотя на самом деле у неё не было выбора, кроме интеллектронного слияния или смерти, предстоял он в неопределенно далеком будущем, и пока не слишком её трогал. Сейчас она хотела просто смотреть на звезды.

Едва она пожелала, поле под ней ослабело и она плюхнулась на холодный пол. Вдруг тот стал медленно прогибаться, словно засасывая её. Но, лежа навзничь с раскинутыми руками и ногами, она всё равно смотрела на звезды, почти не замечая обтекающего её тело холода. Лишь уже действительно замерзнув, Хьютай вновь взлетела и помчалась по туннелям матричного центра, затем вниз, по шахтам первого отсека, к двери-диафрагме. Когда она закрылась за ней, она услышала, что экипаж согласен совершить прыжок в Линзу и подумала, что свобода — не такое счастье, как кажется. За свой выбор тут приходится отвечать — всегда. Да, ей повезло попасть к звездам, но она лишилась возможности влиять на окружающий мир. Она не испытывала непреодолимого стремления к власти, но в Фамайа сохранение её стало для неё вопросом выживания, и сейчас Хьютай с удивлением поняла, что ей не хватает этой борьбы. Но всё же, она подумала, что это такое — стать колоссальным бессмертным кораблем, для которого нет преград...

.............................................................................................

Через неделю Хьютай сидела у окна-экрана своей комнаты. Изображение в нём было безукоризненным во всех отношениях — казалось, она действительно смотрит в открытое окно дома. Её внимание привлек одинокий, лишившийся солнца мир. Но этот мир, едва заметный в свете звезд, ничем не напоминал Уарк. Это был "малый" газовый гигант, с бездонной атмосферой, без поверхности, без жизни, — и Хьютай, вздохнув, отвела взгляд. Её домашний наряд состоял из одной белой футболки — на радость Анмаю, который всё время невольно посматривал на её полностью обнаженные ноги. Это забавляло Хьютай, но настроение у неё было невеселое.

Через две недели они должны были попытаться проникнуть внутрь Линзы. Чтобы максимально уменьшить разрушительный импульс, прыгать надо было с минимально возможного расстояния, а для этого подойти к Линзе в обычном пространстве. Это время тянулось мучительно медленно, и она сражалась с ним, как могла.

Хьютай поудобнее устроилась на сидении. Её заинтересовали отчеты других экспедиций, точнее, те их части, в которых сообщалось о малоудачных попытках контактов с другими цивилизациями. Она увлеченно читала их, хотя порой и думала, что всё это — новая разновидность научной фантастики.

Хотя встречалось много более древних рас, уровень их развития всё равно уступал файа. К тому же, за миллионы лет развития их культура становилась слишком зашифрованной и совершенно непонятной. Файау приходилось просто оставлять такие расы в покое. Хотя было обнаружено уже 946 таких цивилизаций, ни с одной не удалось установить контакт. К тому же, ни одна цивилизация не походила на другую. Жизненные формы разума тоже были до крайности разнообразны. Встречались разумные осьминоги — они никогда не покидали воды. Или существа, похожие на выпрямившихся лягушек, или, напротив, на файа — но с головами дельфинов. Или даже летающие — на планетах, чье слабое поле тяжести ещё могло удерживать атмосферы. А были и гигантские создания, общавшиеся с помощью радиоволн и жившие практически вечно. Не было найдено лишь ни одной похожей на файа расы.

В первые дни и месяцы в Файау, узнав о количестве обнаруженных цивилизаций, Хьютай с нетерпением предвкушала, как познакомится с их Общей Теорией Развития. Но цивилизации тем сильнее похожи, чем меньше их возраст, несмотря на то, что исходные биологические различия очень велики. По мере развития культуры различия возрастали, и, после определенного предела, взаимопонимание оказывалось невозможным. Все сведения о старших расах ограничивались данными наблюдений. А общество Файау до сих пор оставалось самым развитым из известных. Но принципы единства расы, которые были положены в его основу, нигде больше не встречались.

Файа считали, что освоение космоса является для цивилизации единственным шансом сохраниться навечно. Такая задача действительно могла быть выполнена, хотя и не обязательно. В противном случае цивилизация, проходя последовательный ряд разрушительных кризисов, испытывала социальные потрясения и демографическую депопуляцию. Она начинала многократно приходить в упадок и регенерировать, расплачиваясь за самоубийственную бездеятельность миллиардами жертв, пока её создатели либо не осознавали свои ошибки, чтобы их исправить, либо не истощали производительные силы и не деградировали физически. Даже появление чужого корабля воспринималось таким обществом лишь как досадная помеха, источник которой надо устранить как можно быстрее.

Никто из известных рас, кроме Файау, не пользовался Эвергетом, и это ограничивало их развитие. Межзвездные полеты они осуществляли с помощью релятивистских ракет, но тогда они длились десятки или сотни лет. И основанные ими колонии неизбежно превращались в отдельные цивилизации. Иногда только с помощью анализа плазмы наследственности файа удавалось установить родство. И по мере развития Файау загадка чужого разума привлекала всё меньше внимания. Она считалась уже менее важной, чем изучение Вселенной или познание её свойств. Может быть, потому, что некоторые, не пользовавшиеся популярностью исследователи доказывали, что во Вселенной рождение владеющих Йалис сверхрас происходит волнами и цивилизация файа — просто одна из первых в очередной волне. К тому же открытие Йалис и само появление разума — явления случайные и необязательные. Файау возникла вследствие случайного совпадения — вероятность его повторения была крайне мала.

Поначалу, это удивило и даже обидело Хьютай. Но, хотя файа непосредственно, с личными контактами, изучили 114 цивилизаций, вывести законы их развития им не удалось. Можно было подумать, что развитие культур определяется чистой случайностью. Разнообразие рас оказалось настолько велико, что нельзя было даже вывести принципы зависимости технического уровня от общественного строя, и считавшийся неизбежным технический прогресс не всегда шел по прямой. Впрочем, может, интеллектронные машины и знали эти законы — но могли ли их понять те, кто ещё мог дышать?..

Хьютай вздохнула. Непосредственно доступные файа цивилизации оказались довольно-таки однообразны. Это были юные расы, одинаковые в своём невежестве, но понять закономерности и их развития не удавалось. Можно было даже подумать, что никаких закономерностей нет.

Большинство книг, которые ей удалось добыть, были о том, что происходило, когда файа и представители иных рас встречались лицом к лицу. Контакты с ними редко получались мирными. Тем не менее, интеллектронные системы не вмешивались, хотя делали всё, чтобы не допустить передачу файских технологий. Если же это всё же происходило, изменения постоянных, ничтожные, почти незаметные, делали невозможным функционирование сложных структур — прежде всего, разумных. Но машины не без оснований скрывали подробности этих операций, и Хьютай не знала даже, сколько рас было истреблено Файау, а тем более — по каким причинам это было сделано. Её логика здесь просто отказывала. Впрочем, неутомимый Анмай смог разыскать на корабле нескольких участников таких экспедиций, точнее — всего одной экспедиции. Она вступила в войну с обитателями планеты Скрн. Скрниты были вооружены мечами, и файа, чтобы не играть в полсилы, пришлось вооружиться ими же. Бессмертные, они бились очень храбро. Туземцы оказались далеко не столь отважны, но зато намного более коварны. Они сражались с файа слишком успешно, стали теснить их, потом сумели захватить несколько их баз и их машинное оружие. Захватчики были уничтожены, только их матрицы уцелели, и то потому, что размещались в орбитальном хранилище. Затем появился звездолет-крепость Файау, и... — но об дальнейшем ей ничего не удалось узнать. К её большому сожалению. Самое страшное из развлечений файа было одновременно и наиболее интересным.

— Смотри, я кое-что нашел, — сказал Анмай, читавший очередной отчет об очередном контакте.

— Дай-ка посмотреть, — сказала Хьютай. Она поднялась и подошла к нему, но тут же плюхнулась на четвереньки — пол под ней дернулся, свет мигнул. От второго удара Хьютай полетела через всю комнату. Она успела сгруппироваться, но всё же так сильно ударилась о стену, что из легких вышибло весь воздух.

Отдышавшись, она тут же вскочила и обернулась к окну. В нем горела яркая звезда, которой только что там не было...

Уже понимая, что случилось, она нажала кнопку весма.

"Что это было?" — беззвучно спросила она.

"Нападение. Противник уничтожен. Он атаковал нас частицами дельта-уэмон, которые создают силовые поля. Они не разрушили наш корабль только потому, что его корпус построен из вещества, практически не подверженного физическому разрушению. Мощность обстрела тоже была относительно невелика — в миллион раз меньше, чем мощность наших двигателей. Но у нас на борту восемьсот убитых и мы... разозлились — это был оборонительный рефлекс".

-Так это корабль Империи Уарка? — спросила Хьютай уже вслух.

"Возможно. Но чтобы выяснить его реальное происхождение, придется обследовать всё центральное сгущение галактики А-1443. Это займёт много лет, а мы не можем отказаться от нашей главной задачи".

Хьютай вздохнула. Среди всех обследованных файа цивилизаций не было более счастливой, чем их собственная. Но все они настолько отличались друг от друга, что чаще всего об этом оставалось только гадать.

............................................................................................

Через две недели она и Анмай вновь сидели в наблюдательной рубке, на сей раз, в одиночестве. Хьютай почти не боялась смерти — шансы на успех были достаточно велики. Подготовка была сложной, — пришлось переформировать Эвергет. Это была опасная и очень сложная процедура, но всё прошло совершенно спокойно, и теперь она чувствовала себя увереннее. Цель их прыжка — тускло блестевший диск Линзы — был уже виден. Судя по размещенным под экраном индикаторам, зарядка накопителей подходила к концу.

Она поудобней устроилась в кресле и откинула голову. Вероятность неудачи и даже гибели тоже была велика, но Хьютай предпочитала верить в лучшее. К тому же, это была единственная возможность попасть в этот невероятный мир.

Вот боль не-перехода до сих пор пугала её, да и последствия прыжка довольно неприятны. Как-то смягчить их было нельзя. Переход в не-пространстве неизбежно причинял повреждения живым организмам. Но чем более активны они были, тем менее опасными оказывались последствия. Можно было, разумеется, прибегнуть к наркозу, и большая часть экипажа предпочла именно этот вариант. Но паре это казалось трусостью. И, в конечном счете, несколько минут адской боли были ничуть не хуже искусственного сна и нескольких часов последующего вязкого отупения. И им было просто обидно пропускать столь яркое впечатление. А что же до боли — то её можно и вытерпеть, тем более, что длиться она будет недолго...

Глава 5.

Звезда Айэта

Лестница в башне давным-давно обрушилась, но по её обломкам всё же можно было подняться наверх. Айэт Тайан понимал, что рискует жизнью, карабкаясь по непрочно сидящим в кладке камням, но желание осмотреться с единственной на всю округу верхотуры оказалось сильнее страха. Поэтому, едва у него выдалось свободное время, он улизнул из сарая и взобрался сюда.

Высота башни была метров двадцать, и с неё открывался отличный вид. Поэтому сейчас он, с ободранными и перепачканными руками и ногами, сидел на куче каменных обломков, наслаждаясь им. Вдобавок, никто не рискнул бы лезть сюда, к нему, что делало это место вдвойне ценным. Здесь Айэт мог предаться своему любимому занятию, то есть, глазеть на окружающий мир без опасений, что кто-то схватит его за ух или даст палкой по заднице. Ни то, ни даже другое он категорически не одобрял.

Он запрокинул голову, глядя на звезды, но они уже почти исчезли в сиянии рассвета. Его всегда интересовало, почему они неподвижно висят на небе, в то время как Солнца и Луны плывут бесконечной чередой. Сейчас были видны две очередных Луны — Накста и Актея. Обе маленькие и бледные, они ещё отбрасывали тени, хотя их зеленоватые диски уже вплотную приблизились к западной Вечной Стене. Понять, где Вечные Стены переходят в небо, было просто — его покрывали звезды.

Насладившись как следует их видом, Айэт всё же опустил взгляд. Вокруг башни простирались поля, за полями стеной темнел лес. Больше ничего на земле видно не было. Он знал, что дальше к югу лежит Асус, его родной город, но отсюда он не видел даже гор, у подножия которых тот был построен.

Поскольку внизу не нашлось интересного, он вновь посмотрел вверх. Легенды гласили, что невообразимо далеко к северу небо спускается к земле, и его даже можно потрогать. Айэт не верил этим басням — он знал, что никто не смог бы сходить и узнать это. Впрочем, на севере, так же, как и на западе и на востоке, ничего видно не было.

Он посмотрел на юг, на Засолнечную Стену. Её колоссальные трубообразные изгибы были отлично видны, хотя толща воздуха размывала нижнюю их часть. Считалось, что за ней находится рай. Айэт очень хотел отправиться туда — но для этого ему пришлось бы помереть, а этого ему пока что совершенно не хотелось. В конце концов, ему лишь недавно исполнилось семнадцать лет и он надеялся прожить хотя бы раз в пять дольше... когда вообще думал об этом. Время здесь отсчитывалось по семидневному чередованию восходов Солнц, но счет по годам был более древним, хотя его происхождение давным-давно пропало в бездне лет...

Айэт вздохнул. Как ни тяжелы были эти полгода, проведенные на принудительных сельхозработах в Таре, они пошли ему на пользу. Он окреп и привык к самостоятельной жизни, настолько привык, что уже не хотел возвращаться домой. Правда вот и оставаться здесь ему совершенно не хотелось. Кормили здесь сытно, хотя и однообразно, но работа от рассвета до заката надоела ему уже до чертиков. К тому же, надсмотрщики не видели ничего дурного в физическом насилии. Не то, чтобы они были как-то особенно жестоки, но палки у них всё же имелись, и они весьма охотно пускали их в ход, стоило ему задуматься хотя бы на минуту.

Удар по заднице редко причинял какую-то особенную боль — Айэт уже привык к такому — но до сих пор ему было очень обидно. К тому же, его буквально донимала скука. Развлечений тут не было никаких, кроме разве что драк с собратьями-юношами, но они тоже доставляли мало радости. Айэт не любил ни бить, ни быть битым, но здесь он вполне регулярно получал и то, и другое. Особенно же его донимало отсутствие своего угла — спал он в сарае со всеми, со всеми ел, со всеми мылся. Не то, чтобы он любил одиночество, но оставаться круглые сутки на виду было... тяжело. Даже чисто психологически, не говоря уже о том, что иногда уединение превращалось во вполне физическую потребность...

Айэт давно бы свихнулся от всего этого или взбесился бы и набросился на надсмотрщиков с кулаками, но иногда всё же случались моменты, когда он оставался вне их власти. К ночи они все уставали так, что буквально валились с ног, но вот под утро Айэту иногда везло проснуться до подъема. Улизнуть из сарая правда удавалось лишь когда все остальные в нем спали, а такая удача выпадала всего несколько раз за полгода...

Но сейчас был как раз такой случай. Айэт ухитрился проснуться за час до рассвета, что случалось с ним вообще очень редко, обычно он уставал так, что его едва будили, — а все прочие в сарае дрыхли. Он даже подумал, не сбежать ли ему, пока и его охранники спят, но здравый смысл всё же быстро взял верх, и Айэт забрался вот сюда, посмотреть и подумать. Мысль о том, что здесь он проведет весь остаток жизни, доводила юношу до белого каления. Нет, умом он понимал, что тут всё логично — не девчонок же посылать на поля! Но эмоции юноши буквально кипели. Теперь-то он понимал, что мог сбежать из дому ещё до того, как его отправили сюда. Только вот думать об этом было, увы, уже поздно. Он здесь. А здесь Айэт был, в сущности, один. Нормальных друзей у него тут вообще не было, как и у всех, — каждый в их сарае был сам за себя. В других группах была пара парнишек, с которыми он хотел бы подружиться, но с ними он почти не пересекался. Это значило, что и ныне, и присно, и во веки веков ему придется страдать от одиночества, — в то время как он будет мучиться от невозможности уединения...

При одной мысли об этом Айэта охватило бешенство. Ему вдруг нестерпимо захотелось, чтобы случилось хоть что-нибудь, чтобы весь мир вокруг провалился в тартарары, чтобы...

Когда в небе, — прямо в созвездии, имя которого он носил! — вдруг вспыхнула ослепительная белая звезда, Айэт замер, уже совсем перестав понимать, что это с ним происходит. Неужели он зажег её сам?..

Небо взорвалось переливчатыми сполохами зелено-голубого пламени, из-под земли донесся тяжелый, почти инфразвуковой гул. Айэт замер. Он не боялся, хотя вся башня колебалась, словно сделанная из воды, и камни водопадом посыпались со стен вниз. Столь же неожиданно всё прекратилось. Звезда, однако, осталась. Она потускнела, но оставалась всё ещё яркой — ярче всех знакомых ему звезд. Айэт подумал о том, что с ней теперь станет. Окончательно потускнеет и погаснет? Или...

Тут он заметил, что звезда едва заметно сдвинулась на юг, словно указывая ему путь. Туда, на юг, к дому и свободе...

В голове у него всё перемешалось. Не думая о том, что делает, он подбежал к лестничной шахте и торопливо полез вниз, цепляясь за выступы стен. Он очень спешил, боясь, что звезда скроется из глаз, и несколько раз едва не сорвался. Спустившись, он не стал тратить время, выбираясь в полузаваленную свежим обвалом дверь, а нырнул в уцелевшую комнату и выскочил в окно. Оказавшись на земле, он со всех ног рванул к лесу. За спиной у него творился настоящий содом. Вся живность в Таре буквально сошла с ума от небесного происшествия, и юноша подумал, что селянам сейчас точно не до того, чтобы оглядывать окрестные поля в поисках возможного беглеца...

...............................................................................................

Зелень на поле была ещё невысокой, земля под ней мягкой и Айэт быстро добежал до грунтовой дороги, ведущей на юг. Добравшись до неё, он ещё прибавил скорость, из-под его босых ног летела пыль. Наконец, он влетел в лес, но всё равно не останавливался, пока не добежал до бревенчатого моста через ручей. Здесь он скатился с насыпи, чтобы напиться и перевести дух. Сердце прыгало где-то у горла, босые ноги горели. Айэт как-то вдруг осознал, что одним махом пробежал пару миль. Ещё полгода назад он и не подумал бы, что вообще способен на такой неожиданный подвиг, но постоянная тяжелая работа сделала его тело выносливым...

Отдышавшись, он посмотрел на себя. Всё, что на нем сейчас было, — туника с короткими рукавами из грубой серой ткани. Перетянутая на узкой талии куском толстой веревки, она едва достигала середины бедер. Ничего больше на нем не было, хотя сейчас совсем не было жарко...

Потное от бега тело начало быстро остывать в утреннем холоде. Айэт поджал пальцы босых ног и поёжился. Кроме туники и куска веревки, игравшего роль пояса, у него не было вообще ничего. Еды в том числе. К счастью, во время своих утренних блужданий он ухитрился стянуть полкаравая свежего хлеба и на ходу сожрать его. Вплоть до обеда голод не будет его мучить. Потом... но он знал, как добыть пищу. Кое-какой опыт в воровстве у него уже был. Не очень большой, но пока вполне удачный...

Вздохнув, Айэт зашел прямо в воду, и, нагнувшись, посмотрел на себя. Если в целом, он выглядел совсем неплохо — рослый, очень стройный парень. Правда, большеглазое лицо слишком мягкое для столь сильного и привыкшего к дракам юноши. Обрамлявшие его давно не стриженные волосы, густые и спутавшиеся, касались плеч, и только грязные босые ноги с отросшими и обломанными ногтями портили впечатление.

Недовольно мотнув головой, Айэт вернулся на дорогу и бодро зашлепал по пыли. Свет становился всё ярче, птицы приветствовали его хором упоительных голосов, но настроение у него было... странное. С одной стороны, он был до чертиков рад, что убрался из Тары. С другой, его собственное будущее было теперь очень смутно. Как-то вдруг Айэт вспомнил, что до Асуса вообще-то больше ста миль, и дойдет туда он точно не сегодня. Это пугало, честно говоря. Он даже стал подумывать о том, чтобы вернуться назад. Конечно, за побег его сразу же выпорют, причем жестоко. Но если он теперь попадет в лапы полиции, его отправят в тюрьму или в лагерь, а о реалиях тамошней жизни Айэт уже более-менее знал. Его там не ждало ничего хорошего, и даже не в плане жестокости охранников (к ней он уже почти привык), сколько в плане отношения других заключенных. Судьба красивого семнадцатилетки, да ещё и похожего на девушку, как ему всё время тут говорили, была там совершенно очевидна. А Айэт вовсе не мечтал стать "девчонкой". Назад дороги уже не было бы, и он хорошо это понимал. А вот если он доберется до дома...

Айэт попытался представить, как он будет жить на воле, и незаметно... увлекся. К счастью, фантазии не помешали ему вовремя услышать шум мотора. Он инстинктивно метнулся в кусты и затаился, прижавшись к земле.

Минутой позже по дороге промчался разболтанный грузовик. Айэт узнал среди селян надсмотрщика своей группы. Они пронеслись мимо, не заметив его, но он лежал очень тихо, добрых полчаса, пока машина не вернулась. Лишь убедившись, что все охранники сидят в ней, он вновь выбрался на дорогу.

Быстро шагая по ней, Айэт нахмурился, догадавшись, что, не поймав беглеца, надсмотрщики сорвут злость на его друзьях. Правда, в Таре у него не было близких друзей, но было несколько приятелей, достойных последовать за ним на юг. Теперь же, если его всё же поймают, они превратят его жизнь в настоящий ад. Оставалось только не попасться и идти... куда?

Айэт задумался. В Асусе у него тоже было несколько друзей, которые могли ему помочь, но их родители — и его собственные — донесут на него в полицию, едва увидят. Если и нет, он не сможет остаться в родном городе. Максимум, на что стоило надеяться, — это получить приличную одежду и немного денег. А куда ему отправиться потом?..

Айэт понял, что пока не знает этого. Тем не менее, он посмотрел на юг, — туда, где за деревьями скрылась Звезда, — и ускорил свои, и без того быстрые шаги.

............................................................................................

До Асуса он добрался только через две недели — и, честно говоря, подумал, что это очень-очень быстро. На первый взгляд семь миль в день не казались каким-то особым достижением, но он не столько шел, сколько добывал еду, а это оказалось вовсе не простым делом. Не раз Айэту приходилось уносить ноги, как говориться, несолоно хлебавши, и терпеть голод до соседнего селения, где он мог вновь попытать счастья. Иногда тоже неудачно — и тогда становилось совсем плохо...

Но даже когда он был сыт, путь не становился легче. Мальчиком он чуть было не утонул во время Великого Ливня, но все опасности стихий оказались ничтожны перед опасностями огромного мира людей. На третий день его всё же схватили крестьяне, и, иссеченного в кровь, заточили в клетку на деревенской площади, осудив на медленную смерть под палящим солнцем.

Весь день он терпел насмешки гогочущих крестьян, умирая от жажды. Потом, ночью, всё же смог разломать толстые деревянные перекладины над своей головой. Ему пришлось пробираться домой ночами, когда на дорогах никого не было, а днями отсыпаться, устроив очередное гнездо из веток в кроне какого-нибудь дерева. Спать в гнездах оказалось жутко неудобно, и Айэт, просыпаясь, чувствовал себя каждый раз так, словно его всю ночь лупили палками. Только вот выбора у него, увы, не было. Спать на земле было слишком холодно — и слишком опасно. Во сне Айэт был совершенно беспомощен, к тому же, в ночном лесу было просто слишком страшно, так что идея с гнездом оказалась единственным выбором. Несколько раз он едва не свалился наземь, что могло кончиться для него очень плохо, и каждую ночь его мучили кошмары. Но в целом он чувствовал себя совсем неплохо, несмотря на голод и усталость. Не очень хорошо, честно говоря, но всё равно лучше, чем ожидалось. До сих пор тело очень неплохо служило ему — несмотря на всё, он ни разу не простыл, не отравился, не подвернул ногу, — и он был благодарен ему...

Айэт понимал, что глупо смотреть на своё тело, как на нечто отдельное, но так он привык думать с детства, и ничего не мог с собой поделать. К тому же, тело ему досталось очень чуткое, с острыми глазами и отличным слухом, — а беглецу приходилось проявлять осторожность, чтобы всё не кончилось слишком уж быстро...

Сейчас, впрочем, ему было уже не до осторожности. Попав в знакомые с детства места, юноша окончательно потерял терпение. Он не остановился на рассвете, как обычно, а шел ещё и весь день, наплевав на опасность и голод. Но, несмотря на все усилия, до города он дошел уже после заката.

Добравшись до маленькой смотровой площадки, нависавшей над узкой рекой, — с неё открывался неплохой вид на тускло освещенные окраины Асуса, — он без особого удивления понял, что у него просто нет сил идти дальше. Растянувшись на пыльном асфальте, ещё хранившем тепло дня, Айэт задумался.

Будущее до сих пор представлялось ему весьма смутно. Он очень хотел попасть в столицу, Тар-Акталу, скорее из любопытства, чем по каким-то практическим соображениям. Но до неё было полторы тысячи миль, и он не знал толком, как сможет их пройти. Лучше было подумать о насущных вещах, например о том, куда ему направиться сейчас. Точнее, к кому. Не всем его друзьям стоило доверять, особенно теперь. Никто не хотел попасть на поля, и донос на беглеца был неплохим средством получить определенную гарантию...

Перебрав всех, Айэт понял, что есть всего один человек, к которому он может обратиться, — Инсу Кари. Он не относился к его самым близким друзьям, но он был единственным, кому Айэт действительно мог доверять, — Инсу был с ним одной крови. И он был единственным, кого юноша мог застать в одиночку.

Единственным недостатком было то, что Инсу жил возле электростанции Асуса, в доме для начальства, куда одинокому беглецу совсем нелегко попасть. Впрочем, ничего лучшего Айэту просто не приходило в голову. Он вздохнул и спустился вниз. Через реку ему пришлось плыть, держа смятую тунику в неловко поднятой руке, но такое он проделывал уже далеко не в первый раз...

...........................................................................................

Инсу Кари услышал стук в окно. Это показалось ему довольно странным, поскольку его квартира находилась на пятом, последнем этаже большого дома. Он ошалело вскочил и кинулся к нему.

За окном, конечно, никого не было. Но вокруг плоской крыши здания шел высокий фриз из полированной стали. Он отстоял от стены на полметра, крепясь к ней трубчатой фермой. Именно из этой щели к нему свесилась лохматая голова Айэта.

Инсу ошалело заморгал. Он никак не мог понять, реальность это или сон, потом всё же опомнился и открыл окно. Айэт бесстрашно повис на руках, качнулся и ловко соскочил на подоконник. Видок у него был тот ещё — чумазое и поцарапанное лицо, дико спутанные волосы. Одет он был лишь в грубую серую тунику с номером. По ней Инсу догадался обо всём.

— Ты сбежал с принудиловки? — спросил он.

— Да, — Айэт так же ловко спрыгнул на пол. — Твои дома?

— К твоему счастью, как всегда уехали, и будут только завтра, — сказал Инсу, закрывая окно. — Но как ты сюда попал?

Айэт устало растянулся на диване.

— По пожарной лестнице на крышу. А потом...

— Нет, в город. До Тары больше ста миль!

Айэт удивленно взглянул на него.

— Дошел.

— Пешком?

— Ну, не на руках же! — юноша фыркнул.

— Офигеть, — Инсу по-новому взглянул на Айэта. Правду говоря, он совсем не ожидал встретить его здесь, у себя дома. В его глазах он всегда был кем-то вроде неудачника. Он и не надеялся больше его увидеть. Но за эти полгода Айэт очень изменился. Даже чисто физически — он заметно подрос, на руках и ногах проступили твердые мускулы. Лицо, вроде бы, осталось прежним, но вот выражение на нём было другое. Внутри Айэт изменился куда больше...

— Почему ты сбежал? — спросил Инсу. Он до сих пор не мог поверить, что всё это происходит наяву. Мысль о том, что даже этот никчемный мальчишка смог изменить свою судьбу — в отличии от него! — наполнила его душу завистью. Зависть тут же перешла в гнев, а вслед за гневом пробудилась решимость...

— Я увидел Звезду. И больше не смог там оставаться.

— А ты видел, где она появилась?

Юноша усмехнулся.

— В созвездии Ворот Айэта — это довольно странное совпадение!

— "Айэт" — значит по-старинному "Освобождение". Это не менее странно. Но её так и назвали — Звездой Айэта!

Айэт удивленно застыл.

— Правда? — лицо юноши расцвело в широченной улыбке. — С ума сойти. Я видел, как она столкнулась с луной, но не погасла. А луна стала яркой и белой...

— Ага, — Инсу задумчиво смотрел на него. Он понимал, что Айэт сможет остаться тут только на одну эту ночь, не больше. — Что ты собираешься делать?

— Пойду дальше, в столицу, — Айэт вздохнул. — Конечно, если ты дашь мне приличную одежду и немного денег.

— О, конечно, — Инсу задумался, понимая, что должен наконец принять решение, о котором думал уже давно. — Пожалуй, я пойду с тобой! Один ты туда вряд ли доберешься.

— Ты?.. — теперь уже Айэт не верил своим ушам. В его понимании Инсу был конченым домоседом. — Да твои предки с ума сойдут!

Инсу хмыкнул.

— Вряд ли. Им на меня наплевать, давно уже. И я тут один остался — всех забрали. А мне и на улицу выйти теперь страшно — ещё сцапают по ошибке! А там, в столице... о-о-о, там, знаешь, нынче открываются... возможности. Большие возможности для тех, кто не боится... рисковать.

Айэт ошалело мотнул головой. Он совсем не ожидал такого, но был, конечно же, невероятно рад. Он вполне понимал, что у него одного почти нет шансов добраться до столицы. Две прошедших недели показали это достаточно ясно.

— И какой план? — спросил он.

Инсу задумался.

— У отца есть старый грузовик, — наконец сказал он. — Я знаю, где ключи от него. На нем мы уже к вечеру доберемся до Лаккты и сядем там на корабль. А за морем будет уже проще. Там уже столичный округ, всё же. Там нам... помогут.

— О, замечательно, — Айэт бессовестно зевнул. — Но давай утром, а? Я буквально с ног падаю.

— Ладно, — Инсу потянул его за руку, заставляя подняться. — Иди в ванную, вымойся, а я пока приготовлю пожрать...

...........................................................................................

Утром Айэт проснулся в прекрасном настроении — сытная еда и сон отлично восстановили его силы. Он не сразу понял, правда, где находится, но это быстро прошло. Квартира у Инсу была очень уютная, но маленькая низкая комната с тяжелой мебелью была полна сумрака. Её стены и потолок были обшиты темными панелями из дерева, и на юношу вдруг накатила ностальгия. Здесь, в этой комнате, он бывал с самого детства. Идти куда-то ещё не хотелось. Вот только выбора у него, увы, не было, да и предстоящая авантюра пугала его не так, чтобы очень. Всё же, он с самого детства мечтал попасть в столицу — и уже очень скоро его мечта исполнится. От одной этой мысли его сердце начало радостно замирать...

Изо всех сил зевая и потягиваясь, Айэт выбрался из уютной постели. Пока он дрых, Инсу подобрал ему одежду. Ничего особенного — просто рабочие штаны, синяя рубаха и ременные сандалии — но отмытый и с великим трудом причесанный Айэт смотрелся в ней вполне прилично. Они быстро поели, потом сразу же вышли на улицу. Инсу только вздохнул, запирая квартиру, — он сам не знал, когда сюда вернется. Айэту, честно говоря, было стыдно за то, что он перевернул жизнь друга, но, в то же время, он был очень рад, что тот решил помочь ему...

Грузовик стоял прямо во дворе, так что идти им, к счастью, никуда не пришлось. Они забрались в кабину, потом Инсу завел двигатель и машина тронулась с места. Он управлял ей не очень уверенно, однако через десять минут сумел выбраться за город, не привлекая ничьего внимания.

Когда они уже стремительно мчались по узкой лесной дороге, Айэт как-то совсем по-новому посмотрел на него — словно бы в первый раз. Хотя они и были ровесниками, Инсу казался серьёзнее и старше, хотя и не таким высоким, сильным и гибким, как Айэт. Его лицо было более худым и твердым, чем лицо Айэта, но большие глаза, светившиеся живым умом, не делали его более красивым. Ему вдруг подумалось, что Инсу делает всё это ради себя...

Он недовольно помотал головой, прогоняя дурацкие мысли. Взошло солнце. День Белого Солнца нравился Айэту больше других, но, хотя они мчались прямо к сердцу их мира, к его мечте, ему было странно неспокойно, словно это был не его путь. Или его, но он проходил его... как-то неправильно. И то, что творилось в его мире, очень тревожило Айэта. Всевозраставшие орды ару, которые не желали работать, а только требовали от людей еды и крова, буквально разоряли страну. Пищи стало не хватать — и по трудповинности вся молодежь должна была работать на полях, чтобы прокормить их. Смутные и непонятные слухи о крупных переменах в полумифических соседних государствах, о войнах, о нашествиях беженцев из тех участков Плоскости, на которых людей стало больше, чем она может прокормить, тревожили всех. А ещё — слухи и легенды о движении Опустошителей, не то людей, не то нет, которые неотвратимо продвигались вперед, покоряя страну за страной. И он очень хотел во всем этом разобраться... если ему позволят это сделать.

.............................................................................................

Эта поездка стала едва ли не самым ярким впечатлением в короткой пока что жизни Айэта. Раньше ему не доводилось так много путешествовать. Даже в Тару его везли в наглухо закрытом фургоне, вместе с другими парнями, и та поездка не оставила в его памяти никаких приятных воспоминаний. Айэт запомнил только темноту, немилосердную тряску и духоту, от которой едва не отдал концы. Сейчас же всё было иначе — он сидел на удобном кресле в кабине мчавшегося грузовика, а обзор из неё был превосходный. Так что он с удовольствием предавался своему любимому занятию — глазел на всё вокруг.

Глазеть было на что — дорога вилась по крутым лесистым склонам Асы, сначала вверх, потом вниз, и Айэт едва не свернул себе шею, любуясь горными пейзажами. Потом вновь началась равнина, где пейзажи были уже далеко не столь впечатляющие, да и внимание Айэта притупилось от усталости. В конце концов, они ехали уже несколько часов подряд. Инсу избегал делать остановки в населенных местах, так что останавливались они только по нужде, а ели то, что Инсу прихватил в дорогу.

Дорога, между тем, становилась всё более оживленной — они въехали в густонаселенный приморский район, да и движение к вечеру стало куда более активным. Инсу пришлось вести грузовик с большой осторожностью. Но, как он ни старался, его неумелая езда всё же привлекла внимание полицейского, непонятно почему стоявшего на обочине. Он взмахнул своим красным жезлом, требуя остановиться. Инсу и не подумал подчиниться. Полицейский вскочил на мотоцикл и помчался следом.

Айэт похолодел. Всё шло так хорошо — они ехали почти без остановок с пяти утра. Сейчас был седьмой час пополудни. Солнце зашло, но они преодолели уже триста миль, причем, самых трудных, отделявших их от Тар-Акталы. До неё оставалось 1100 миль, но... они попались. Полицейский уже догнал их и вновь махал жезлом, требуя остановиться.

Инсу вдруг резко повернул грузовик. Спасаясь от надвигавшегося борта, полицейский тоже резко свернул в сторону — и тут же полетел в кювет, кувыркаясь вместе с мотоциклом.

— Ты мог убить его! — испуганно воскликнул Айэт.

— Наплевать, — Инсу нервно хохотнул. — Лаккта уже совсем близко. Там мы бросим машину, и пусть они нас ищут, — они же не знают, как мы выглядим! А мы пойдем в порт — и ещё до рассвета будем плыть к Суре. К ней от Тар-Акталы ведет железная дорога, и ещё через несколько часов мы будем в ней.

Айэту хотелось в это верить, но в следующие двадцать минут его всё сильнее терзало чувство, что Инсу ошибся. Он предлагал бросить грузовик и пробираться в Лаккту пешком. Но Инсу не желал его слушать. Он забыл, что был в Лаккте год назад, а, будучи в каком-то роде пограничным, город мог за это смутное время измениться...

Когда им оставалось проехать всего милю или две, за поворотом дороги показалась Лаккта. Вдоль всей её окраины шли проволочные заграждения, а на въезде вырос большой полицейский пост. Заметив их, полицейские прервали пропуск машин и закрыли ворота. Айэт заметил у них автоматы.

Инсу тоже их заметил и попытался повернуть назад — но было уже слишком поздно. Один из полицейских тут же открыл огонь, и трассы пуль прошли прямо над кабиной машины. Намек был вполне понятен. Инсу, яростно выругавшись, свернул к обочине и остановился. Их путешествие закончилось.

............................................................................................

К радости Айэта, полицейские не расстреляли их на месте и даже не стали их бить — просто надели наручники и под конвоем повели в город. Теперь, когда все надежды были разбиты, юноша впал в какое-то странное оцепенение. Ему казалось, что всё это происходит не с ним. В участок их вели по лабиринту кварталов, огороженных монументальными и очень высокими — до окон вторых этажей — стенами из кирпича, побеленного здесь в рыжевато-желтый цвет. Кое-где попадались наглухо закрытые ворота из черного железа и узкие, врезанные в стены особняки, похожие на конторы. Здесь размещались издавна купеческие склады. Всё было, вроде бы, вполне ухоженным, но Айэту это место казалось заброшенным, наверное потому, что оно не освещалось. Здесь были высокие уличные фонари с плоскими каплевидными головками, но они почему-то не горели, и вокруг царил зловещий полумрак, хорошо подходящий к его настроению. Когда их завели в участок, он понял, что ночь будет очень долгой...

............................................................................................

Едва конвоиры оставили их, Айэт устало сел на корточки. Он не спал уже сутки, если не считать нескольких часов тяжелой дремы в душном кузове тюремного фургона. Процедура допроса тоже не доставила ему удовольствия. Юноша молча вынес тумаки и таскание за волосы. Инсу отделался порцией невразумительной чуши. Потом, уже утром, состоялся краткий суд, на котором их отправили в лагерь — за нападение на полицейского. А уже вечером они оказались тут...

Сам лагерь, впрочем, оказался бывшим не то санаторием, не то домом отдыха, приспособленным под размещение заключенных. Обходя его, они неожиданно вышли на смотровую площадку, уцелевшую от лучших времен. Вместо перил она была, правда, огорожена высоченной — раза в два выше Айэта — стальной сеткой, но даже подойдя вплотную к ней, он едва её замечал.

Перед ним раскинулся необозримый сумрачный простор моря. Парящие высоко в небе тонкие облака тянулись к бесконечно далекому горизонту. Оттуда тек очень ровный, монолитный поток прохладного, пахнущего йодистой солью воздуха, ощутимо давя на лицо и нагую грудь Айэта. Прямо на него надвигались громадные валы мертвой зыби, разбиваясь под ногами с угрожающим грохотом.

Берег здесь обрывался крутой, местами почти отвесной стеной высотой в сто или в сто пятьдесят метров. Справа он выдавался в море чудовищным, увенчанным неправдоподобно маленькими строениями изгибом. Склон был так крут, что Айэт не видел земли за обрывистой кромкой, только величественно наступающие валы, и ему казалось — он чувствовал — что берег вот-вот рухнет. Он невольно вцепился пальцами в сетку.

Лишь прижавшись лицом к ней, Айэт смог разглядеть внизу морщинистые выступы. Вода у их подножия была желтовато-коричневой — берег ощутимо уступал зыби. Ему казалось, что он летит, падает в наступающие волны, что в них должен кануть весь мир. Он словно стоял на краю бездны, в которой не было ничего, кроме уходящей в бесконечную глубь воды. Впрочем, несколько островов, возвышавшихся над волнами, — их поверхность была на одном уровне с берегом, — разрушали это впечатление. Некоторые из них отстояли от земли всего на милю или на две. Ему очень хотелось побывать там...

Инсу покосился на друга. Айэт замер, словно изваянный из камня, глубоко дыша. Его белые зубы блестели в недоброй усмешке, глаза были неподвижны. Ему нечасто приходилось видеть юношу таким взволнованным. Он коснулся его плеча.

Айэт вздрогнул, словно очнувшись, встряхнул волосами, привычно опустив ресницы, — тяжелые пряди хлестнули его по глазам — и повернулся к нему с немного растерянным видом. Казалось, он спал наяву.

— Что с тобой? — спросил Инсу.

Лицо Айэта приняло хмурое, непроницаемое выражение.

— Знаешь, я вдруг подумал... когда-нибудь не останется земли... весь знакомый нам мир исчезнет, и будущее окажется незнакомым и чужим нам... хотя мы, конечно, не доживем до этого, — он вновь встряхнул волосами. На его губах появилась слабая усмешка. — Никак не могу избавиться от этих мыслей. Хочется чего-то необычного...

Вокруг него был высокий, пышный лес, над ним простерлось небо, бездонное, в редких перистых и огненных закатных облаках. Айэт ещё никогда не видел такой красоты. Он видел бескрайний простор моря, слышал шум прибоя. Но высоченная ограда из сетки и вышки с часовыми не оставляли сомнений, что это тюрьма, в которой ему придется провести весь остаток жизни. Одна эта мысль буквально вышибала дух.

Его настроение ещё больше испортилось, когда он увидел нескольких ару — они пришли из своей колонии, чтобы позлорадствовать над пленниками. Головы у них были совсем человеческие, только полностью покрытые редкой коричневой щетиной, открывающей лишь губы и глаза, и насаженные на тела, почти вдвое меньше, чем обычно бывают у людей.

Айэт отвернулся к сидевшему рядом с ним Инсу. От одного вида ару его начинало буквально трясти и он боялся, что потеряет контроль над собой. Тут к ним подошел один из заключенных — здоровенный мрачный парень в черной рубахе.

— Готовите побег? — сразу же спросил он.

— Угу, — без особого энтузиазма ответил Айэт.

— Забудьте. Если тут кто-нибудь сбежит — десять человек его соседей по бараку изобьют до полусмерти. Ясно? У меня уже двух приятелей так отделали. А если вы скажете ещё хоть слово о побеге — я вас своими руками убью.

— Спасибо за предупреждение, — Айэт гневно фыркнул. — А что с нами будет?

Парень мрачно взглянул на него.

— Поедем на новые плантации за Асу, скоро. Наверное, через месяц. Но такие, как вы, тут не приживаются — мрут...

Парень развернулся и ушел. Айэт нахмурился. Он и представить не мог, что здесь всё так серьёзно. Теперь путь к свободе преграждала не только охрана, но и все заключенные, которые надеялись сохранить свои шкуры. Но и оставаться здесь было совершенно невозможно. Пока что их не трогали, но Айэт понимал, что долго это не продлится...

Он вздохнул. Небо потемнело, лишь на востоке светилась быстро отступающая и меркнущая заря. На её фоне уже показалась очередная пара лун. Он тронул плечо задумавшегося Инсу.

— Пошли спать.

— Вместе с этими?! — Инсу передёрнулся.

— Ну не на земле же!

Инсу пошел вслед за ним, но Айэт нахмурился. Он знал, что вольнолюбивый и избалованный Кари не выдержит и нескольких дней здесь...

...........................................................................................

На следующий день его опасения подтвердились. Сразу после подъёма Инсу исчез. Айэт напряженно ждал стрельбы, шума, но всё было тихо. Он шлялся по лагерю, изнывая от незнания. В мутном мареве Желтого Солнца прошел бесконечный час. Потом, когда Айэт уже вернулся с завтрака, Инсу вдруг появился, так же внезапно, как исчез. Он отвёл его в сторону.

— Я записался с тобой в рабочую команду, — с ходу начал Инсу. — Она каждый день отправляется на катере — тут поблизости есть остров — строить взлетную площадку.

— И?.. — спросил Айэт. Побывать на острове — всяко веселее, чем пинать воздух здесь, но работать на тюремщиков ему вовсе не хотелось.

— С нами будет всего один часовой. Мы разоружим его, захватим катер и уплывем на тот берег моря, к Суре. А там...

— А разве на катере нет охраны? — удивился Айэт.

— Трое. Два солдата и офицер. Но мы заманим их на остров. Пока они будут развязывать часового, мы захватим катер и уплывем. Он приходит вечером, в пять часов, за час до заката. Если он не вернется, другой катер пошлют только утром. У нас будет целая ночь форы!

— А патрульные катера службы охраны побережья?

Инсу задумался. Эту деталь он всё же упустил.

— Ну, тогда мы не тронемся, пока не станет темно. Ночью нас никто не найдёт, если мы погасим огни.

— А если утром они вызовут леталки?

— С того берега? Там уже столичный округ, а в этом никаких леталок нет. Угрозы с воздуха не будет. А остальное — неустранимый риск. Ну, ты пойдешь? — он посмотрел на Айэта.

Тот усмехнулся, приятно удивлённый.

— С тобой — куда угодно!

...........................................................................................

Увы, но первое в жизни морское путешествие не оставило в его памяти никаких приятных воспоминаний. Их заперли в трюм катера, темную железную коробку, в которой, как всегда в таких местах, было ужасно душно и жарко. Катер дико качало, а за стенкой одуряюще гудел дизель. Час путешествия показался Айэту вечностью. Остров понравился ему больше — высокий, поросший пышными деревьями. Но здесь пришлось работать, и работа оказалась тяжелой. Часовой стоял в стороне, с винтовкой в руках, покрикивая на тех, кто пытался перевести дух. Напасть на него было просто невозможно...

— У нас нет шансов, — хмуро сказал Айэт Инсу, неумело копавшему каменистую землю рядом с ним. — Даже если мы бросимся вдвоём, он точно застрелит одного из нас, а может, и обеих. Нам лучше поискать другую возможность.

— В полдень обед, — шепотом сказал Инсу. — Бак с супом, как ты видишь, один, есть будем все вместе. Часовой будет смотреть, в основном, в тарелку. К тому же, после нескольких часов на ногах он устанет и потеряет бдительность.

— Мы устанем куда больше, — буркнул Айэт.

Выбора у него, впрочем, не осталось — как и всегда. Пришлось вкалывать до обеда, стараясь сохранить хотя бы толику сил. Но Инсу оказался прав — обед в самом деле был общий. Пара заключенных развела костер, чтобы разогреть суп. Часовой налил себе первую миску с самой гущей, остальное досталось им. Но часовой, может, и устал, но сохранил бдительность. Он сидел в стороне от заключенных, поставив миску на колени. Шагах в двадцати, как прикинул Айэт. Во время обеда он не притронулся к еде, исподлобья наблюдая за ним. Часовой тоже то и дело посматривал на заключенных. Но его винтовка лежала на траве и Айэт подумал, что всё зависит от того, дослан ли патрон в патронник. Если да — у них нет шансов. Но узнать это он мог только опытным путем...

— Ну, чего ты ждешь? — Инсу ткнул его в бок и поднялся. — Обед сейчас кончится, а кто знает, где мы будем завтра?..

Сердце Айэта ёкнуло. Он понял, что всё решится прямо здесь и сейчас. Надо бы сперва взять лопату... — как-то отстранено, словно бы не о себе подумал он. Но, заметив подобные приготовления, часовой наверняка убьет его. Отступать в самом деле было поздно, и он тоже поднялся — невольно, совершенно бездумно, глядя на Инсу. Их глаза встретились. У Айэта возникло вдруг противное ощущение пустоты в животе — словно он стоит на падающей в пропасть скале. Напряжение нарастало, он чувствовал, что сейчас вся его жизнь необратимо изменится... но охранник в любой миг мог их заметить, и он, словно во сне, с отчаянной решимостью рванулся вперёд...

Часовой тут же заметил его. Но он потратил целую секунду, пытаясь понять, в самом ли деле на него бежит какой-то сумасшедший парень. Потом он сбросил с колен миску, схватившись за винтовку. Но, пока он возился с затвором, Айэт налетел на него и сбил с ног. Они покатились по траве, сражаясь за оружие. Но часовой был вполовину старше и гораздо тяжелее Айэта. Тот явно запоздало понял, что их силы далеко не равны. К счастью, к нему на помощь пришли ещё двое парней, и он подумал, что они всё же одолеют его, а тогда...

В это мгновение охранник ударил его прикладом в бок, так сильно, что юноша опрокинулся на спину, и сбросил с себя двух других парней. Потом вскочил и наконец щелкнул затвором.

— Стоять! Эй, вы, несите веревку, живо!..

Айэт замер. Всё было кончено. Сейчас их свяжут и вечером вернут в лагерь. Ночь они проведут в карцере, а утром их скорее всего расстреляют за попытку побега. И это ещё лучший исход. В худшем же... их отдадут "самоохранникам", которые превратят остаток их жизни в сущий ад.

Айэт пошел вперёд — он решил, что лучше умереть, чем подвергнуться такой участи. Но новый окрик охранника остановил его всего через пару шагов. Страх умереть здесь и сейчас оказался сильнее...

Тем не менее, его маневр всё же отвлек часового. Инсу вдруг схватил с земли камень и швырнул ему в голову раньше, чем тот успел заметить его и увернуться. Айэт понимал, что шансов у Инсу очень мало — но он всё же ухитрился попасть...

Камень ударил охранника прямо в висок. Раздался омерзительный хруст. Брызнула кровь. Часовой упал замертво. Все кинулись к Инсу, и...

...........................................................................................

Несколькими часами позже Айэт стоял над обрывом, высматривая катер. Инсу стоял рядом, с винтовкой в руках, но Айэт почти не замечал его. Мысли до сих пор текли вязко, медленно, он чувствовал себя, словно в бесконечном дурном сне. Убийство охранника потрясло его. Раньше он никогда не видел смерти — но то, что началось потом, было бесконечно хуже...

Убийство охранника означало мучительную смерть всем и их едва не растерзали. Точно растерзали бы, если бы Инсу не успел схватить винтовку и остановить толпу. Потом началась безобразная свара, потом они ушли, но Айэт ещё долго слышал доносившиеся с поляны вопли. Теперь его мучила совесть. Не очень приятно думать, что из-за тебя десятерых парней будут сечь, пока кровь не заструится по их бокам. Айэт знал, что это не особенно больно — его спина немела от ударов и долго и нудно болела потом, но если твоя свобода оплачена муками десятка людей — зачем она? К тому же, его живот тоже чувствовал себя неважно. В конце концов, он отправился сюда, надеясь, что вид неба и моря выбросит всю эту жуть из головы. Но время здесь, казалось, вообще остановилось, как и солнце...

Айэт до боли в глазах вглядывался вдаль, мечтая лишь о том, чтобы эта бесконечная пытка ожиданием закончилась бы хоть как-то. Желтое Солнце бесконечно медленно ползло по небу. Глаза слезились от усилий, горизонт таял в призрачной дымке. И вот из неё показалась маленькая темная точка катера...

............................................................................................

Они быстро скатились к пристани и спрятались возле неё в кустах. В засаде их было всего трое. Остальные должны были заняться солдатами с катера. Все они теперь были в одной лодке, но Айэт всё равно очень нервничал. Если хоть один из заключенных подаст катеру сигнал, весь их план рухнет. Катер наверняка просто уплывет — а утром вернется с солдатами. Кому-то из них повезет погибнуть в бою, но остальные воистину позавидуют мертвым...

К счастью, в этот раз им всё же повезло. Едва катер причалил, к нему, как условленно, выбежал один из заключенных.

— Быстрее! Там часового убили! — закричал он.

Солдаты — все трое — тут же выскочили на причал и вслед за ним бросились в лес. Хитрость Инсу сработала! Сердце Айэта вдруг бешено забилось. Им повезло и в этот раз, но теперь им предстоял последний, решающий вообще всё бой...

Выждав пару минут, они тоже бросились вперёд. Их сразу же заметили. Рулевой — пожилой, с сединой на висках, в капитанской фуражке — выскочил из рубки. В руках у него была ракетница. Инсу вскинул винтовку и прицелился. Ракета наверняка была сигналом для убежавших солдат или даже патрульных катеров.

Заметив оружие в руках Инсу, рулевой выстрелил прямо в него. Он промазал, но ракета попала в живот бегущему за Инсу парню. Тот с диким воплем покатился по земле. Между его судорожно сведенных рук бил фонтан ярких искр и дыма.

Инсу оглянулся на крик, споткнулся и тут же упал, выронив винтовку. Потом он вскочил... и вдруг с криком бросился в лес. Айэт оторопел. Он не ожидал такого вот от друга...

К счастью, испугаться сам он просто не успел. Сейчас его тело жило словно бы само по себе, в стороне от смятенного предательством Инсу сознания. Айэт нагнулся и схватил брошенную другом винтовку. Рулевой между тем уже перезарядил ракетницу и теперь целился прямо в него!..

Без дальнейших раздумий юноша прицелился и выстрелил. Звук больно ударил по ушам, а отдача оказалась неожиданно сильной. К своему удивлению, он попал — рулевой выронил ракетницу, и, схватившись за грудь, упал на палубу. Айэт неумелыми руками передернул затвор и бросился вперёд, не зная, последовал ли за ним хоть кто-то...

Он легко вскочил на борт. Люк за рубкой тут же откинулся и из него выбрался чумазый моторист. В руках у него был длинный кусок трубы. В диком азарте Айэт отскочил и выстрелил ему в живот, торопливо передернул затвор и вновь выстрелил. Моторист с криком покатился по палубе.

Беглецы — их сразу стало пять — рассыпались по палубе катера, отвязывая швартовы. Инсу бросился в рубку. Дизель взревел на полных оборотах и катер начал задним ходом отходить от причала. Тут же из леса выскочили вернувшиеся охранники.

Айэт бросился на палубу, прицелился и выстрелил. Бегущий впереди офицер упал... укрываясь от пуль. Солдаты тут же вскинули винтовки. От их выстрелов в рубке посыпались стекла.

Айэт выстрелил ещё раз, заставив и солдат залечь. Он вновь передернул затвор, но патроны в обойме кончились...

Пока Инсу вытаскивал из кармана последнюю обойму, а поймавший её Айэт неумело загонял её в затвор, солдаты успели укрыться за камнями. Их пули звонко защелкали по стали и засвистели прямо над головой юноши. Он всё же перезарядил винтовку и выстрелил ещё дважды, но так ни в кого и не попал. Катер уже развернулся и быстро уходил в море. На этом перестрелка прекратилась. Трое их товарищей остались на острове, и какая судьба их постигла, Айэт так и не узнал...

...........................................................................................

Через несколько минут беглецы выбрались на палубу. Инсу сразу же велел сбросить за борт бывшую команду катера.

— Но они вроде ещё дышат, — возразил растерянный Айэт.

— Я сказал, за борт!.. — рявкнул Инсу.

Остальные их попутчики охотно выполнили приказ. Теперь лишь кровь на палубе напоминала об случившемся...

Настроение Айэта вдруг резко изменилось — словно переключили тумблер. Теперь, когда всё самое страшное — и бесконечная пытка ожиданием этого страшного! — кончилась, теперь, когда им не угрожала никакая непосредственная опасность, он ощутил едва представимый восторг. Он всё же победил в самом первом — и наверняка самом главном в его жизни! — бою, он спас всех, и свою свободу в том числе. Сейчас они всё же, вопреки всему, плыли в столицу, и теперь, конечно, всё будет хорошо...

Сняв рубаху и сандалии, он уселся на палубе. Сильный теплый ветер трепал его волосы, ласкал полуобнаженное тело. Айэт пошевелил пальцами босых ног и усмехнулся. Он всё ещё чувствовал себя, словно во сне, только уже очень счастливом...

К нему беззвучно подошел Инсу. Он тоже был босиком, без рубахи. Выражение на его лице было... непонятное.

— Загораешь? — с усмешкой спросил он.

— Что? — Айэт удивленно взглянул на него — и тут же смутился. — Не... Тут же негде.

— Есть крыша рубки, — Инсу подмигнул.

— А кто сейчас ведёт катер? — Айэту сейчас ничего не хотелось, только сидеть, глядя на море...

— Какая разница? — Инсу сел рядом с ним. — Заблудиться тут нельзя же. Да и проплыть мимо того берега — тоже.

— А, — ответил Айэт. Он чувствовал, что разомлел от тепла солнца. Ему захотелось лечь на палубе, глядя в небо, но он стеснялся Инсу. Раньше он и подумать не мог, что Инсу, лучший друг, окажется циничным убийцей. Но эта мысль, к удивлению Айэта, не вызвала в нем ужаса или отвращения. Лишь какой-то нутряной стыд. Притом, его странно грело ощущение, что он в одной лодке с Инсу. Это было совсем новое чувство, но... интересное. Наверное, так себя чувствуют бандиты, подумал вдруг он. Но и эта мысль не вызвала в нем возмущения. Все плохие эмоции в нем прогорели дотла и сейчас ему физически хотелось чувствовать себя счастливым, несмотря ни на что...

— Нет настроения? — Инсу усмехнулся. — Или... ты стесняешься? Плюнь. Этим всем наплевать. Да никто и не увидит.

— Нет, — буркнул Айэт. Ему не хотелось вдаваться в подробности. Только не сейчас, когда ему так хорошо...

— Презираешь меня за то, что я сбежал? — лицо Инсу стало вдруг жестким.

— Ну... — Айэт смущённо опустил взгляд. Вообще-то, именно так он и думал — и ему было стыдно за это. Ведь без Инсу он вообще не попал бы сюда, остался гнить в том лагере...

— Ну да, я струсил, — голос Инсу до сих пор оставался злым. — Я не такой тупой герой, как ты. Но где бы ты был без меня? Шарился бы по лесам, не зная, куда деть себя?

— А ты с грузовиком протупил, — так же зло бросил Айэт. Инсу был прав — и это ещё больше его злило.

— Возможно, — голос Инсу стал чуть мягче. — Но я убил охранника. Где бы ты сейчас был, если бы не я?

Айэт промолчал. В самом деле, охранник вполне мог убить его на месте — просто от страха и злобы. Это, наверное, стало бы для него настоящим подарком судьбы, но всё же... Инсу не бросился тогда вслед за ним...

— Ты тоже тогда облажался... дорогой мой, — язвительно напомнил Инсу. — Не смог разоружить охранника. Из-за чего мы все теперь убийцы и смертники. И не забывай, пожалуйста, кто тут составил сам план побега.

Айэт нахмурился. В самом деле, записаться в рабочую команду и захватить катер ему и в голову бы не пришло. Но...

— Но всё же я захватил катер, — напомнил он. — Я, не ты.

— Захватил, — неожиданно легко согласился вдруг Инсу. — И мы — все шестеро — обязаны тебе жизнью. Это так. Но, — его голос вновь стал жестким, — там, куда мы плывем, у меня есть связи. Большие связи. У тебя там нет ни-че-го, — он нарочно отчеканил это слово. — Ты не знаешь даже, кто на самом деле я, и что вообще тут происходит. Ты тут никто, честно говоря.

— И?.. — спросил Айэт. Он уже совсем перестал понимать, о чём тут идет речь. Инсу открылся ему с неожиданной стороны. И эта сторона... пугала его до озноба.

— Ты мне очень помог, — Инсу вдруг усмехнулся. — А я хочу помочь тебе. И буду помогать. Но, — он вновь выделил это слово, — ты должен дать мне кое-что взамен.

— В попу? — ядовито спросил Айэт.

Инсу усмехнулся.

— А ты злой стал, знаешь?

— Ну... — Айэт не нашелся, что ещё сказать. Извиняться за сказанное ему вовсе не хотелось.

— Никак уже предлагали в Таре? — Айэт не ответил. — Ну, конечно. Куча парней в одном бараке, длинные ночи, всё такое... — Инсу вновь усмехнулся.

Айэт резко поднялся. Ему сейчас было очень стыдно — и продолжать этот разговор он уже не мог, боясь того, что мог бы сейчас сделать...

...........................................................................................

Он спустился в жилую каюту катера — неожиданно просторный, но полутемный отсек перед рубкой. С палубы сюда вела вертикальная железная лестница и люк, который Айэт запер. Не совсем — запор открывался и снаружи — но увидеть его здесь никто точно не мог...

Айэт судорожно вдохнул теплый, затхловатый воздух, пытаясь успокоиться. Он понимал, что сейчас был на волосок от того, чтобы наброситься на Инсу и убить его — и не сомневался, что смог бы это сделать. Инсу был ниже и слабее его. Эта готовность убить пугала его до судорог — но он уже убил двух мужчин, убил просто потому, что они встали на его пути. Ладно, не совсем убил — только ранил, оставив всю грязную работу Инсу. Инсу был нужен ему — без него он и в самом деле был тут... никем. Только это удержало его от того, чтобы убить его. Только это. И эта внезапная расчетливость пугала Айэта ещё больше. Сейчас ему страшно хотелось провалиться под землю, только вот никакой земли тут, к сожалению, не было. Под ногами был лишь деревянный настил палубы — и миля, наверное, воды под ним...

Айэт бездумно сел на койку. Голова у него стала тяжелой, в ней шумело — словно по ней треснули чем-то мягким, но очень тяжелым. Переживания наконец одолели его — глаза слипались, сознание выключалось. Юноша кое-как содрал с себя штаны, повалился на постель — и тут же провалился в мертвый сон...

.............................................................................................

Когда Айэт выбрался на палубу, уже давно стемнело. Горизонт растаял в смутной мгле, но ориентироваться было несложно — на юге поблескивали выступы Засолнечной Стены. Айэт беззвучно подошел к борту и замер, глядя на них.

Оттуда, из бездны, налетал ветер, влажными и теплыми волнами обтекая его. Ощущение было почти чувственное, словно всё его удивительно чуткое, почти нагое сейчас тело одновременно ласкают сотни призрачных рук, а когда все они вдруг исчезали, весь миллион чутких волосков на его коже начинал нетерпеливо вибрировать во всё нарастающем ритме — и, когда ветер обдавал его вновь, Айэт весь вздрагивал, расставляя пальцы босых ног и мягко поджимая живот. Руки его невольно поднимались, открывая тело, словно он собирался взлететь, но вот это уже никак не получалось. Сердце его невольно замирало при мысли, что впереди ещё целая ночь — ночь посреди моря...

...........................................................................................

Но всю эту ночь Айэт проспал, как убитый, измотанный переживаниями и пережитыми потрясениями. Когда он окончательно про­снулся, всё ещё несколько ошалевший, то какое-то время удивленно глядел в потолок, не в силах понять, где это он и что с ним. Он лежал на смятой постели, на спине, его заброшенные за голову руки упирались в шершавый металл. Голова от пересыпа нудно ныла, но чувства его уже пришли в норму...

Юноша потянулся, заставив задрожать каждый мускул, зевнул, потом начал осматриваться. Инсу спал рядом, на соседней постели, похрапывая. Айэт покосился на него, невольно думая, как просто придушить его сейчас подушкой... но низ его живота свела острая резь, и юноша, выругавшись про себя, торопливо полез вверх...

...........................................................................................

На рассвете Айэт вновь стоял на носу катера. Вокруг простерлась зыбкая равнина моря, зеленоватая заря бросала на неё призрачный отблеск — ещё темно, но уже не ночь. Оттуда волнами налетал холодный, до одурения манящий в смутный простор ветер рассвета, властно обтекавший его почти нагое тело, — и под этими прикосновениями всю кожу Айэта покрывал озноб, а твердые и гибкие мускулы под ней натягивались, как струны, и начинали невольно подергиваться. Ему вновь страшно хотелось полететь — или просто прыгнуть за борт — и он не знал, что с ним сталось бы, не подойти сзади проснувшийся Инсу. Айэт вздрогнул от неожиданности — босой Инсу подошел совершенно беззвучно — потом покосился на него. Мысли вновь лихорадочно запрыгали — Инсу, подбивающий его напасть на охранника... Инсу, бросающий в охранника камень... Инсу, приказывающий бросить за борт двух беспомощных людей... но эти мысли были уже совсем не страшными, словно обрывки какого-то бредового сна, и Айэт мотнул головой, очнувшись от воспоминаний. Высоко над морем висела очередная пара лун, расплываясь в тонких облаках, словно в мутном стекле. Эти луны казались ему сейчас очень странными, словно он видел их в каком-то провале из этой вот реальности в сон. Он помнил, что там, во сне, с ними было связано нечто бесконечно важное... но оно никак не хотело вспоминаться. А лицо Инсу, одновременно освещенное и лучами рассвета, и призрачным отблеском лун, тоже казалось таинственным и чужим...

Инсу, казалось, сейчас не замечал его, глядя на встающий над морем рассвет. Сам же Айэт смущенно посматривал на Инсу. Он знал, что опасность ещё не миновала и впереди их ждет много опасных приключений. Сейчас они были совершенно одни и не могли рассчитывать на чью-то ещё помощь. Их жизни зависели лишь друг от друга, и это было очень хорошо...

..............................................................................................

День проходил неожиданно сонно и лениво. Они, все семеро, в основном сидели на палубе, загорая и принимая воздушные ванны. Море, к радости и облегчению Айэта, оставалось пустынным. Они никого не встретили — ни днем, ни ночью, и ему казалось, что они незаметно попали в какой-то совсем другой мир из его сна...

...........................................................................................

После полудня на юге показались горы, но они плыли ещё два часа, прежде чем берег показался вблизи. Перед ними простерлась волнистая равнина. Сами горы зеленоватыми силуэтами высились далеко впереди. Их голые каменистые склоны таяли в жарком свете Зеленого Солнца и Айэту казалось, что край неба там оборван — смешной и глупый образ, но ему было лень бороться с ним...

Он поднялся на залитую ослепительным солнцем крышу рубки катера. Отсюда, казалось, было видно всё море. Где-то невероятно далеко, на том берегу текучего воздушного океана, виднелись синевато-зеленые силуэты гор, столбы дыма, спички мачт ЛЭП... Мощный поток теплого воздуха непрерывно омывал почти обнаженное тело юноши — и он смеялся, чувствуя, что летит в мягких качаниях рубки... запрокидывал голову так, что весь обзор его ошалелых глаз занимало бездонное сине-зеленое небо, и хотел, чтобы это длилось вечно...

...........................................................................................

Вдоль побережья шла полоса низких дюн и Айэт, глубоко увязая босыми ногами в песке, поднялся на одну, чтобы осмотреться. Он боялся здешних патрулей, но равнина, насколько хватал глаз, оставалась совершенно безлюдной. Уже далеко в море виднелся силуэт катера — у самого берега Инсу повернул его назад и они, погрузив вещи на спасательный плот, прыгнули за борт. Айэт невольно улыбался, вспоминая это. Хитрость друга казалась ему восхитительной...

...........................................................................................

На берег они выбрались в плавках — полотенец у них с собой не было, а тратить время на то, чтобы обсохнуть, никому не хотелось. Они так и двинулись в путь не одеваясь, таща на голых плечах узлы с вещами. Идти босиком по влажной траве было невероятно здорово. Она, правда, как оказалось, резала чуткую кожу между пальцами ног, но уже довольно скоро они выбрались на грунтовую дорогу и двинулись к горам по ней.

Дорога казалась бесконечной, но это безумно им нравилось — потому, что они шли по залитой ослепительным солн­цем равнине, под глубоким, в перистых облаках, не­бом, где сильный горячий ветер мгновенно высушивал проступаю­щий на теле пот, а горячая пыль ласкала нагие подошвы. На их пути попадались интересные препятствия — вроде колю­чего гравия, раскаленного от солнца и обжигающего исколо­тые травой босые ноги. Пройти по нему было непросто, но делая это Айэт упивался странно сладкой болью. Порой он даже закрывал глаза и шел в жаркой темно­те, удивляясь тому, как точно "держит курс"...

Наконец, Инсу объявил привал и они поели, прикончив взятые с катера остатки провизии. Нажравшись, Айэт лег на живот, прямо в глубокую мягкую пыль, сомкнув подошвы босых ног и удобно подтянув под го­лую грудь руки. Так он продремал до вечера, рядом с другими, а потом они вновь двинулись в путь...

Дорога оказалась на удивление пустынной. Им встретилась лишь пара темно-золотых от загара девчонок — хмурых, пухлогубых, черно­глазых, чьи лохматые спутанные гривы до­ходили до плеч и были чернее самой ночи. Одеты они были лишь в купальники. Очевидно, они вполне разделяли их взгляды на этот удивительный день...

Потом им попалось шоссе с довольно оживленным движением — здесь им чуть ли не полчаса пришлось ждать, пока оно будет пусто в обе стороны, насколько хватал взгляд. Потом, уже перед закатом, они пересекли двухпутную железную дорогу. Под питающими проводами, натянутыми высоко над землей на граненых бетонных столбах, то и дело проносились электропоезда, и здесь им опять пришлось ждать. В сумерках они заметили впереди новую дорогу, которую освещали неяркие синие фонари. Айэт удивился этому, точнее такой трате энергии. Дороги вокруг Асуса никогда не освещались.

— Ничего особенного, — с усмешкой сказал Инсу. — Здесь же метрополия. А Асус — только колония. Кстати, видите то селение? Там наверняка есть телефон. Если я доберусь до него, то смогу вызвать помощь. И наши приключения кончатся.

Но дойти до селения, чьи крошечные белые здания заманчиво мерцали огоньками вдали, не удалось — быстро стемнело, а идти в темноте по кочкам оказалось невозможно, да и их силы, в общем, кончились, вслед за едой...

Ночь они провели в укромной ложбинке, тесно прижавшись друг к другу. Им пришлось размотать свои узелки и одеться. Но под утро Айэт промерз так, что дрожал, отчетливо щелкая зубами. Потом они двинулись дальше в синей предрассветной мгле, на сей раз голодные, не выспавшиеся и злые.

Дорога до селения показалась Айэту очень долгой. Но здесь им всё же повезло — на улицах в такую рань никого не было и Инсу удалось отыскать будку уличного телефона. Прихватив несколько монет, найденных на катере, он скрылся в ней. Через минуту он вернулся, широко улыбаясь.

— Всё ещё лучше, чем я думал. Я связался с... моими друзьями. Они совсем рядом и скоро нас заберут.

На всякий случай, они ушли из селения, усевшись у края дороги. Вскоре у обочины затормозил большой синий автобус и они спешно взобрались в него. Автобус был пуст. Внутри оказалось лишь двое сонных парней, которые не обращали на них внимания. Инсу подсел к ним, донесся шепот...

Айэт помрачнел. Он, конечно, знал, что в Актале существует мощное и организованное движение сопротивления, именуемое Организацией, но не мог даже и представить, что его друг тоже принадлежит к нему, и явно не в рядовом чине, нет. Он понял, что без его помощи никогда не сбежал бы из лагеря и не добрался бы сюда. Всё это сделал Инсу.

...........................................................................................

До столицы они доехали без приключений — их всех сразу переодели в новую одежду, а при опасности они просто прятались под сидениями. Но дорога оказалась долгой. Синее Солнце уже приближалось к краю Вечной Стены, когда небо впереди заслонили гигантские здания Тар-Акталы.

Насчитывающий девять миллионов жителей город был огромен — Айэт убедился в этом, когда им больше часа пришлось добираться до места, где их должны были встретить. Колоссальные здания в виде прямоугольников, квадратных и многогранных призм, казалось, доставали до небес. На их плоские крыши садилось и поднималось множество реактивных леталок — их гул часто заглушал шум уличного движения. От количества людей и машин вокруг у юноши закружилась голова. Он едва мог поверить, что видит всё это наяву...

На окраине города их путешествие закончилось. Проехав в ворота высокой сетчатой ограды, окружавшей длинное четырехэтажное здание, автобус остановился. Вокруг него было много одинаково одетой молодежи. Военных, судя по виду, и сердце юноши замерло. Неужели их всё же предали?..

Но, к облегчению Айэта, они не вошли внутрь, а, обойдя здание, вышли на другую улицу. Через несколько минут их провожатые предложили им войти в подъезд одной из жилых башен.

Из просторного темного вестибюля они поднялись в более тесное и ярко освещенное помещение в самом центре здания. В него выходили двери лифтов. Через минуту они вышли на самом верхнем этаже и через отпертую их провожатыми решетку попали на темную лестницу.

Вход на чердак заграждала массивная стальная дверь. Она бесшумно раскрылась перед ними, но за ней, в просторном светлом коридоре, никого не было.

Только когда наружная дверь закрылась за ними, открылась одна из боковых. Они вошли в большое низкое помещение без окон, залитое ярким светом. В нем стояла какая-то аппаратура, за ней сидели серьёзные, тихо переговаривающиеся люди. Штора, скрывавшая внутренний проем, сдвинулась и вошел ещё один человек.

Сначала Айэт взглянул на его одежду — ослепительно яркую радужную куртку. Только потом он взглянул на его лицо. Перед ним был рослый, отлично сложенный юноша. Под его взглядом Айэт невольно отступил. Он растерялся.

— Не бойтесь, — парень усмехнулся. — Я Нэйс Анкус, руководитель Организации.

Глава 6.

Падение с небес

— Как ты там? — спросила Хьютай.

Ответ раздался из динамика белого воспринимающего устройства, парившего перед ней на силовых крыльях.

— Отвратительно. Если бы не ты, я бы дождался восстановления моего тела.

Хьютай вздохнула. Тогда, вновь очнувшись, она так и не увидела Анмая. Комцентр сообщил, что он не пережил перехода. Но прежде, чем она испугалась, машина напомнила ей, что сознание её парня живо и желает говорить с ней. Этот разговор успокоил её. Хьютай не верила, что её Анмай мертв — ей казалось, что он просто уехал куда-то на полгода — но без любимого ей было очень одиноко...

Что ж, ничего не дается даром. Они ослабили разрушительный импульс вовне, но внутри корабля он стал сильнее. В итоге, на борту "Астрофайры" осталась едва половина из полумиллиона файа. Остальные умерли — на время восстановления их тел. Это было не простое эмбрионирование — оно шло слишком медленно. Биоформаторы выращивали отдельные ткани из синтезированных на основе исходной генетической информации культур стволовых клеток, и уже из них собирали тело. Но это была не механическая сборка, а скорее, срастание независимо развивавшихся частей. В это же время в растущий мозг заносилась вся информация из матрицы. Если бы и воскрешенных оказалось недостаточно, "Астрофайра" могла начать производить новых членов экипажа — не биороботов, а точно таких же, как Хьютай, файа.

Она невольно усмехнулась. Производство людей в промышленных количествах — и промышленным способом — казалось ей невероятно унизительным. Но вся история развития науки — это история умаления человеческой исключительности. А скоро людей не останется нигде и такие казусы станут историей...

— Ты не хочешь полететь с нами? — спросила она.

— Подключившись к компьютеру высадочного корабля? Я предпочту отдохнуть полгода, а потом узнаю всё сразу! — Анмай отключился.

Хьютай проводила взглядом улетающее устройство. Она была обижена отказом парня, но вполне могла его понять. После прибытия в Линзу они собрали уже массу информации — но вот толку от неё оказалось немного.

Устройство Линзы оказалось намного сложнее, чем они ожидали — одних солнц в ней было семь. Её центральную часть диаметром в три миллиона миль отделяла цилиндрическая стена из поставленных впритык труб невообразимого размера.

Гравиметры показали, что в самом центре Линзы находится огромная компактная масса вещества — звезда, красный карлик. Но ни к ней, ни к силовым установкам Линзы нельзя было подобраться. Кольцевая стена оказалась сплошной, без проходов.

Распределение масс в Линзе было таким, что в её верхней центральной части царила невесомость. В периферийной части этой зоны невесомости, уже за пределами стены, вращалось двадцать одно небесное тело: четырнадцать планет и семь солнц, которые были искусственными сооружениями.

Планеты Линзы были настоящими планетами, похожими на Файау — на них были атмосферы, моря и жизнь. Солнца же представляли собой нейтридные многоугольники диаметром в пятьдесят тысяч миль. На их плоскостях, обращенных к поверхности Линзы, сияли колоссальные плазменные прожектора. Плазма удерживалась и нагревалась мощными магнитными полями. Энергия для их генераторов поступала из центральной части Линзы, через её внутреннее магнитное поле. Падая на её нижней плоскости почти до нуля, здесь оно достигало максимальной величины. Температура и спектр излучения у солнц были разными. Цвет их соответствовал семи цветам радуги, и в этом был какой-то смысл. Цветовой код очень легко передавал эмоции: фиолетовые тона обозначали тайну, черные — скорбь и угрозу, синие — спокойствие, желтые тревожны, зеленые — это зелень, растения, то есть буйство жизни, красный ассоциируется с агрессивностью — но это всё у файа! Что этот набор солнц означал для Мэйат, невозможно было представить.

Все они плыли по одной орбите, располагаясь как бы в вершинах призрачного многоугольника. Для наблюдателей на поверхности Линзы солнца всегда оставались неподвижны друг относительно друга. То же можно было сказать и о планетах, но они располагались в вершинах второго, большего многоугольника и потому вращались медленней. Солнца неуклонно обгоняли их — и тот же рисунок солнц и лун повторялся только через год. А солнца и пары лун менялись каждый месяц. 350-дневный год Линзы очень точно делился на семь 50-дневных месяцев — и на 50 семидневных недель. Такое совпадение никак нельзя было назвать случайным. Тем более, что и длина суток тут практически точно совпадала с длиной стандартных суток Файау — суток её Первичного Мира. Тем не менее, планеты, игравшие для обитателей Линзы роль лун, оставались вне зоны освещения солнц. Их свет падал на них через отверстия в боковых гранях нейтридных оснований светил.

Сразу после проникновения в Линзу "Астрофайра" вышла в эту зону невесомости, туда, где вращались солнца и планеты. Ей нужно было пополнить запасы массы. Для этого отлично подошла одна из планет, жизнь на которой непонятно почему погибла. "Астрофайра" зависла над ней, и чудовищный столб плазмы, рвущийся с поверхности, обдал её. Облака камня, испарявшегося под напором гамма-излучения её двигателей, втягивались внутрь корабля. Казалось, на поверхности планеты зажглась звезда. Через несколько часов масс-приемники звездолета заполнились, но вся планета покрылась раскаленным паром...

Покончив с неотложными делами, они занялись изучением поверхности Линзы. Суши на ней было больше, чем воды, и нигде моря не составляли единой системы — они располагались группами, окаймленными горами. Это напоминало сетку с тысячемильными ячейками. Радиальные стены из нейтрида делили её на 14 сегментов. На каждом фиксировались многочисленные признаки развитой жизни, в том числе и разумной. Кольцеобразная зона между центральной и радиальными стенами представляла собой сплошной, без единого острова океан — лишь на его окраины падал солнечный свет.

Поскольку число сегментов было равно числу планет, естественно было предположить, что Мэйат поместили четырнадцать планет, жизнь на которых едва достигла стадии многоклеточных организмов, сюда, внутрь искусственного сооружения, и одновременно перенесли её на поверхность соответствующих сегментов. Конечно, внутри Линзы, в её неизменных условиях, эволюция должна была резко замедлится. Поэтому разумные существа в каждом сегменте возникли немногие миллионы лет назад. Впрочем, файа не знали, вводили ли Мэйат какие-либо изменения в плазму наследственности или нет.

На примыкающих к кольцевому океану участках поверхности температура была тропической, у обода — близкой к нулю. Моделирование показало, что никаких времен года тут нет. Климат всегда был неизменным. Излучение солнц было сфокусировано таким образом, что освещало только нижнюю поверхность Линзы и не падало на её свод. Он и межсегментные стены были совершенно черными и практически не отражали света, за исключением особых зеркал. Отражая день других сегментов, они создавали эффект звездного неба.

Поскольку здесь не могло быть никаких тектонических явлений и все геологические структуры были созданы в момент строительства Линзы, по степени их эрозии можно было установить её возраст. Он оказался равен примерно миллиарду лет.

Назначение Линзы до сих пор оставалось неясным. Наблюдение за развитием жизненных форм в сходных условиях требовало безумных затрат времени. Может, Мэйат, её Создатели, хотели узнать, уживутся ли разные разумные формы? Но Хьютай показалось, что такой способ проверки был организован глупо и по-детски. Во-первых, возникновения таких форм пришлось ждать почти миллиард лет. К тому же, он был довольно рискованным — вечных машин не бывает, а если энергетические системы Линзы разрушатся от времени, вся жизнь в ней просто вымерзнет.

Сегменты Линзы были изначально изолированы друг от друга. Вдоль всего побережья кольцевого океана шел ряд исполинских стальных колонн. Они создавали силовое поле колоссальной протяженности. Но разумные существа легко могли преодолеть барьер, общаясь по радио или с помощью космических кораблей, причем самых примитивных конструкций. Для чувствительной аппаратуры "Астрофайры" не составило труда установить, что так они и делали. Впрочем, они могли общаться и более простым способом — многие защитные башни давно не действовали. Но предусматривали ли вообще Мэйат возникновение разума в их творении?..

Что делать дальше, файа пока что не знали. Комцентр склонялся к активному сбору информации. Но даже это требовало тщательного изучения ситуации и лет работы. Экипажу оставалось только собираться в экспедиции — впрочем, ни о чём другом он и не мечтал...

.............................................................................................

Хьютай вновь вздохнула, потом посмотрела на ожидающий её разведывательный корабль. Корабль был 50 метров в длину, 20 в ширину и 8 в высоту, не считая оперения. Оснащённый мощными ионными и электрореактивными двигателями и генераторами силового поля, он весил больше тысячи тонн. В нём было два уровня. На нижнем располагалось оборудование, которое могло быть использовано для производства воздуха, пищи, воды, энергии и всего необходимого для жизни. Верхний уровень был полностью жилым. Здесь размещались жилые помещения, лаборатории, склады, каюты, лазарет. В его отсеках хранилось больше половины всего необходимого оборудования, и он мог принять на борт до двадцати человек.

В этой вылазке должны были участвовать три с половиной тысячи файа. Целью был выбран тот сегмент, над которым они вышли из не-пространства. Исследования показали, что он заселен существами, наиболее похожими на людей. В разных его точках должна была опуститься сотня разведывательных кораблей. Дальнейшие действия зависели от того, что они там обнаружат.

После отказа Анмая ждать больше было нечего, так что Хьютай просто прошла внутрь и заняла своё место в рубке — она располагалась в передней части корпуса, на верхнем ярусе. Это было просторное помещение с рядами кресел, его стены и потолок состояли из огромных экранов, разделенных балками. Здесь не было приборов — всё управление было автоматическим. Корабль разогнался на своих направляющих и через силовой шлюз вылетел в космос. Как всегда, момент выхода был резок и ярок. Вспыхнул ослепительный свет — и они оказались в пустоте...

Делать здесь было совершенно нечего, и вскоре экипаж разошелся из рубки. В ней осталась лишь Хьютай. Она здесь была единственным членом Совета и командиром корабля, хотя и условным — управлялся тот напрямую "Астрофайрой". Сейчас она смотрела на звездное небо, которое казалось почти настоящим, только рассеченным черными клиньями радиальных стен Линзы. Между них лежало несколько сегментов, залитых белым, синим и оранжевым светом. Сегмент, к которому они направлялись, был наполовину озарен уходящим ярко-фиолетовым солнцем. В небе висели маленькие диски планет и темный многогранник одного из солнц, окруженный бледным ореолом. Вдруг Хьютай представилось, что она видит колоссальный макет какой-то мифологической Вселенной, и она не смогла избавиться от этого ощущения...

Вздохнув, она вышла из рубки. Начинавшийся сразу за ней короткий коридор упирался в массивные двери грузового ангара. Его пересекал другой, поперечный коридор. В него выходили двери жилых кают, и одна из них была её...

...........................................................................................

Делать во время полета было совершенно нечего, даже наблюдать за окутанной ночью поверхностью — под ними простиралось безбрежное облачное море, зеленовато-тусклое в свете двух лун. Хьютай нашла в памяти корабля сборник игрофильмов, потомков компьютерных игр, и занялась ими — без энтузиазма, просто от скуки. Получалось так себе — она не слишком привыкла к таким развлечениям — но лучше уж так, чем никак. Другие, наверное, занимались тем же и на борту царила тишина...

Когда до посадки осталось два часа, Хьютай вернулась в рубку. Полет к цели занял больше суток, и за время падения в гравитационном поле Линзы корабль набрал огромную скорость. Он ворвался в атмосферу, тараня её стеной силового поля. Даже с поверхности Линзы был виден огненный шар, оставлявший длинный шлейф ионизированного воздуха. Но прошло больше часа, прежде чем их скорость упала почти до нуля и они вошли в плотные слои атмосферы. Здесь корабль завибрировал и повис в перекрестье силовых линий, трепещущих, словно крылья стрекозы. Отсюда, снизу, небо Линзы выглядело странно. На юге и севере его нижняя часть была заметно темнее — это была скрытая атмосферой, изгибавшаяся плоскость дна Линзы. Под кораблем же всё ещё простиралось безбрежное облачное море. Когда они ещё снизились и пробили его, им открылась бесконечная равнина. На ней блестели реки, пятна лесов чередовались с полями, всё опутывала густая сеть дорог. Хьютай удивило, что на дорогах нет машин. Что-то здесь было очень сильно не так...

Вдали белели здания города. Корабль немедленно повернул в его сторону. Экипаж не отрывался от экранов. Камеры на корабле были отличные — можно было разглядеть отдельные листья на деревьях, но нигде не было видно людей...

— Может, они все спрятались? — спросил один из её юношей, Раорин Ульта.

Хьютай гневно фыркнула.

— Если они нас так боятся, то напали бы первыми!

Вскоре они зависли над городом. Он был прямоугольной формы, с четкой сеткой улиц. Пустой — людей не было и здесь. Это смотрелось совсем уже скверно...

Файа предлагали опуститься прямо на центральную площадь, но Хьютай приказала сесть на окраине. Она не собиралась рисковать.

Посадка прошла без происшествий. Корабль завис и мягко опустился на поверхность. Анализ не показал наличия каких-либо вредных примесей или искусственных кибернетических микроорганизмов, температура была немного ниже, чем на борту. Хьютай первой вышла из рубки и спустилась на нижний ярус, в продольный коридор. Потом открыла шлюз и вышла наружу. Там оказалось тепло. Свежий воздух был полон терпким запахом раздавленной зелени, земли, и был очень влажным. Кроме шороха листвы ничего не было слышно.

По превратившемуся в пандус люку Хьютай осторожно спустилась вниз. Она уже привыкла ходить босиком и теперь ей, обутой в сандалии, казалось, что её подошвы онемели. Сила тяжести тоже была меньше той, к которой она привыкла на Девяти Мирах и "Астрофайре".

Через минуту все файа были уже на поверхности. У каждого было оружие. Снаряжения же было так много, что каждый нес только что-то одно. Они разбрелись по округе, разглядывая незнакомые растения — они напоминали детей в незнакомом саду. Да и возраст их был почти детским — двадцать лет, не больше. Почти весь экипаж "Астрофайры" был очень молод...

Хьютай невольно положила руку на оружие. Ручной импульсный лазер работал в ИК-диапазоне, чтобы его отраженный свет не выжег глаз. Расхождение луча в нем, правда, было значительным и дальность эффективного огня не превышала двухсот шагов. Мощность импульса составляла сорок килоджоулей, что примерно соответствовало небольшой гранате. Оружие питал миниатюрный магнитно-монопольный аннигилятор — универсальный энергоблок Файау. В атмосфере он мог работать практически вечно. У всех остальных файа были точно такие же лазеры и силовые пояса.

Невысокую мощность легко было компенсировать скорострельностью, но лучевое оружие обладало нулевой проникающей силой. Вопреки прежним представлениям Хьютай, оно вовсе не кромсало противников на куски, подобно мечу или секире. Оно просто плавило мишень или взрывало её, если концентрация энергии была достаточно велика. Больше любого другого, по действию на цель импульсному лазеру соответствовало оружие, стрелявшее шариками липкой взрывчатки — где-то в дюйм диаметром. Поэтому Хьютай, как командир, взяла и тяжелое оружие — ваджру, наручный лазер. Внешне она напоминала прицепившегося к её руке громадного длинного жука. Дальнобойность у неё была такой же, но мощность куда выше — разрушения, вызванные одним импульсом, мог бы причинить четырех или пятидюймовый термитный снаряд. Соответственно, из-за отраженной тепловой волны стрелять из ваджры в упор или с близкого расстояния было нельзя, по крайней мере, больше одного раза. Наконец, Хьютай хлопнула в ладоши, чтобы привлечь внимание.

— Здесь мы ничего не найдём. Если все готовы, отправляемся. Будьте осторожны и оставайтесь друг с другом на связи.

Вся масса файа с гулом поднялась в воздух, разлетаясь в разные стороны на своих силовых поясах. Хьютай и ещё несколько файа полетели к городу. Когда она помчалась в свежем воздухе чужого мира, её охватил едва представимый восторг — почти вся её жизнь прошла в напряженной подготовке этого момента...

Долетев до города, она опустилась в парк и осмотрелась. Вокруг было безлюдно. Даже не так — безжизненно. Даже земля здесь была голой, её покрывали лишь редкие опавшие листья. В ней было множество насекомых и червей — но мертвых, неподвижных, от них остались лишь хитиновые панцири. Здесь не осталось ничего живого, по крайней мере, ничего доступного глазу. Вдруг она заметила, что к ней бежит какое-то животное, похожее по форме и размеру на собаку — только голое, белесое, и у "собаки", казалось, не было ни глаз, ни ушей...

Во всем облике этой твари было нечто противоестественное. Не желая связываться с ней, Хьютай взлетела на несколько метров и зависла в воздухе. "Собака" остановилась точно под ней, издав неестественно высокий визг.

Подумав, Хьютай вытащила лазер и выстрелила вниз. "Собака" дернулась и рухнула замертво. Посмотрев на неё, она тоже передернулась, думая, что не испытывает страха. На первый взгляд, этот мир показался ей вполне обычным — но эта отвратительная тварь говорила обратное...

...........................................................................................

Достигнув города, Хьютай, вместе с Раорином, медленно поплыла над плоскими крышами зданий. Они здесь все были жилые, высотой в восемь или девять этажей, с массивными пилонами, но, когда они приблизились к центру, появились другие здания, пониже и постарше. Зияющие дыры выбитых окон и дверей, почерневшие от копоти фасады говорили о бесчинствах мародеров, отсутствие останков людей и машин — об организованном и планомерном отъезде жителей.

Хьютай вздохнула и осмотрелась. На улицах города никого не было и она решила заглянуть в ближайший уцелевший дом. Выбив окно ударом силового поля, она влетела внутрь. Но там не оказалось совершенно ничего необычного. Напротив, квартира неожиданно напомнила ей ту, в которой она жила в Товии, в совсем юном возрасте, до встречи с Анмаем...

Вдруг что-то с шумом влетело в выбитое ей окно. Прежде, чем Хьютай успела повернуться, что-то со страшной силой бросило её вперёд.

Поле спасло её от удара о стену. Она выхватила лазер и прицелилась, но заметила в дверях силуэт юноши — Раорина.

— В чём дело? — не слишком дружелюбно спросила она. Только что она чуть было не застрелила соплеменника!

— Я заметил, что ты влетела сюда, и... — начал юный файа.

— Ты вел себя, как идиот. Я могла убить тебя.

Раорин промолчал и смутился. В её время парни были умнее, подумала она.

............................................................................................

Они тщательно осмотрели город. Он был совершенно пуст, но им всё же казалось, что за ними постоянно наблюдают. Никакого транспорта обнаружить не удалось. Обитатели города организованно и добровольно покинули его, хотя, несомненно, могли его защитить — на окраине высилось огромное круглое сооружение, похожее на крепость. Внутрь него вели массивные бронированные ворота. В общем, загадки только множились. Что находилось внутри "крепости"? Кому принадлежали эти странные "собаки"? Но разведчикам не удалось обнаружить ничего особенно интересного, даже тем, кто обследовал "крепость" — все ворота были закрыты, без видимых замков.

— Может, попробовать с другой стороны? — предложил Раорин.

— Нет, — ответила Хьютай. — Там ворота столь же массивны.

— Ладно, — Раорин вздохнул. — Кто-нибудь видел ещё что-то похожее на укрепления?

Вперёд вышла девушка с короткой стрижкой.

— Возле реки есть вход в туннель.

— Отлично! — сказала Хьютай. — Летим туда.

Она тут же поднялась в воздух, вслед за ней — остальные.

........................................................................................

В крутом речном склоне в самом деле зияло жерло широкого туннеля, на сей раз, ничем не закрытое. К нему вела не менее широкая дорога, покрытая асфальтом. Внутри было темно, но Хьютай догадалась взять с собой светящуюся пластину. Взяв наизготовку лазер, она на всякий случай не вошла, а влетела внутрь, держа включенным силовое поле. Это её и спасло, когда она задела какую-то проволоку и тут же полыхнул взрыв. Хьютай вновь шарахнуло об стену, на сей раз, гораздо сильнее. Едва опомнившись, она ошалело помотала головой и тут же вылетела назад. Голова у неё гудела от удара, тело ныло, но она понимала, что ещё дешево отделалась, даже несмотря на защитное поле. Покинувшие город жители оставили его целым, но нашпиговали все важные места минами. Это явно означало войну.

Хьютай убедилась в этом, тут же обнаружив, что к ним мчится огромная стая "собак", подбегавших сразу с нескольких сторон. Она не знала, были ли они созданиями обитателей города или же их врагов. Но разбираться не было времени — твари были уже близко, и их враждебные намерения не вызывали никаких сомнений. Она отдала короткий приказ. Файа рассыпались полукругом у портала, приготовив лазеры.

"Собаки" бесшумно бросились в атаку. Их встретили такие же бесшумные лучи лазеров. Многие твари падали, сраженные, но другие яростно рвались вперёд. Загадка разрешилась быстро: у первой же застреленной ей твари Хьютай увидела торчащие из головы антенны-усики.

— Нейрокибернетическое управление! — крикнула она, но в царящей вокруг суматохе, вспышках выстрелов и летящих клочьях плоти её никто не услышал.

В лазерных лучах вещество испарялось и отдача отбрасывала нападавших, как удар исполинского кулака. Но вскоре файа пришлось убрать лазеры и пустить в ход силовые поля — реагируя на все движения тела, они не только "удлиняли" руку или ногу, но и многократно увеличивали силу удара. Множество атакующих тварей превратилось в кровавые мешки с переломанными костями, остальные разбежались. Одну, оглушенную, даже удалось взять живьём. Осмотрев её, Хьютай показала на торчащие из головы твари короткие, толстые антенны.

— Нейрокибернетическое управление, — повторила она молча слушавшим её юным файа. — Но радиус его действия невелик. Тот, кто управляет этими тварями, где-то совсем рядом! Найдите его, немедленно!

Файа тучей поднялись в воздух, разыскивая неведомого "кукловода". Хьютай повезло почти сразу — она заметила огромную темную тушу, спикировала на неё и нажала спуск. Чудовищное существо тут же рухнуло. Хьютай приземлилась рядом с ним. Его рост составлял примерно четыре метра...

Склонившись над телом, она содрогнулась. Оно было похоже на файа только в самых общих чертах — две ноги, две гибких, словно бескостных руки — и никакой головы. Вместо неё было куполообразное возвышение между плечами. Его окаймляло кольцо маленьких глаз — никак не меньше дюжины...

Затем она заметила на зверюге нечто вроде ременной упряжи, к которой было пристёгнуто множество непонятных предметов. Один из них, возможно, был рацией, а другой — автоматическим гранатомётом. У неё не осталось никаких сомнений, что перед ней — обитатель другого сегмента. Существо было мертво. Она не хотела его убивать, но излучателя с парализующими лучами у неё под рукой не оказалось...

Хьютай взглянула на прибор управления, который существо ещё сжимало в руках, потом отвернулась. Ей казалось, что такие вещи навсегда остались в её прошлом — но оно вернулось.

— Уходим отсюда, — приказала она. — Тут могут быть и другие, с ещё более мощным оружием, опасным для нас.

Она первой заметила существо, но это вовсе ей не понравилось. Просто потому, что даже приборы их корабля не обнаружили твари. Они искали кибернетических паразитов, силовые ловушки, мины — всё, что угодно, только не чудовищ.

— Нет, — возразил Раорин. — Пусть мы и не должны этого делать, но я думаю, мы должны закрыть вход в туннель. Эти твари явно рвались туда. Там скрыто что-то, очень важное для них.

Хьютай вздохнула.

— Не знаю, есть ли в этом смысл, но ладно.

Она включила ваджру, направив её на портал, и начала стрелять. Взрыв следовал за взрывом, пока вся верхняя часть склона не рухнула, наглухо завалив туннель.

— Всё, хватит, — сказала она. — Летим дальше.

............................................................................................

Хьютай хотела, но не могла прервать разведку — работу надлежало довести до конца. Она приказала передвигаться тройками, не теряя друг друга из виду.

Здесь не было никаких фабрик или заводов, но к северу от основной массы застройки простиралось гигантское, в несколько миль шириной поле, — а посреди него стояла крепость. Огромный квадрат бетона, прорезанный по краю глубоким, словно ущелье, рвом, покрывали редко разбросанные массивные орудийные башни, больше подходящие какому-нибудь крейсеру.

Тридцать пар внимательных глаз могли охватить сразу большую площадь и скоро предварительный осмотр был закончен. Хьютай приказала спуститься на землю. Обзор здесь был сильно ограничен, но это значило также, что их самих трудно было заметить. В воздухе нет укрытий — а ей почему-то казалось, что за ними следят.

Они собрались у входа в крепость. Здесь ров расширялся квадратной выемкой и под нависающей плитой перекрытия виднелись две пары глухих стальных ворот высотой метров по пять. Левые были взорваны, но пройти в них оказалось нельзя — брешь терялась в месиве искореженных конструкций. По толщине ворота явно не уступали крыше и выглядели слишком массивными, чтобы их можно было вскрыть. Она решила поискать другой вход.

Плюнув на свои страхи, Хьютай взлетела, глядя сверху на орудийные башни. В крыше одной из них ей удалось заметить открытый люк. Миновав тёмный лабиринт выгоревшей стали, она попала в квадратную камеру шириной метров в двадцать и высотой в четыре этажа. Место было очень необычное и Хьютай решила вызвать остальных. Файа быстро спустились под землю, внимательно осматриваясь. Она понимала, что они здорово рискуют. Теоретически, сигнал весма оставался безупречным на расстоянии до десяти миль от корабля, но их бессмертие было плодом технологии, а не чудом. Силовому щиту тоже нужен был простор — он не мог разворачиваться в тесных помещениях. К тому же, поле включалось только по приказу. Если нападение будет внезапным или таким быстрым, что файа не успеет испугаться... поле не спасёт, например, от выстрела из-за угла. Впрочем, пока все эти страхи оставались явлением чисто теоретическим.

Разведчики осторожно двинулись вперёд. Вскоре Хьютай убедилась, что внутренность крепости целиком состоит из таких камер. Четыре коротких туннеля, зиявших в стенах каждой, связывали её с остальными, образуя сумрачные анфилады. Вдоль стен каждой камеры в четыре яруса шли широкие решетчатые галереи, соединенные узкими лесенками. На них и на полу там и сям виднелись разбросанные вещи, как если бы укрывавшиеся здесь люди куда-то в спешке ушли. Однако больше не было ничего — ни останков, ни следов боя. В одном углу каждой камеры виднелась выпуклая стена, составляющая четверть круга — основания наружных орудийных башен.

Эти странные камеры шли друг под другом, в три яруса. Последний, четвёртый ярус, представлял собой решётку из сводчатых туннелей, заполненных трубами и кабелями. Арочные проходы в стенах вели в меньшие и ярче освещённые помещения, более разнообразные по назначению. Здесь кое-где попадалась какая-то аппаратура и разбросанные бумаги, написанные, естественно, на совершенно непонятном файа языке.

Вдруг Хьютай уловила сладковатый запах, очень слабый, но не оставлявший никаких сомнений. Определив, откуда идет воздух, она пошла навстречу ему. Вонь, сначала едва заметная, скоро сделалась невыносимой. Потом стены расступились и она увидела...

Трудно было понять, для чего предназначалось раньше это помещение — громадный сводчатый зал, почти наполовину залитый зеленоватой светящейся слизью. В ней смутно просвечивала масса перепутанных костяков, очень похожих на человеческие. Хьютай попыталась представить, сколько их здесь, но не смогла. Возможно, всё население города.

— Что... что это? — выдавил Раорин, задыхаясь. — Они все покончили с собой?

— Нет, — Хьютай уже доводилось видеть на Уарке похожую слизь — плесневые грибки, но жидкие, подвижные и агрессивные. — Не знаю, утилизатор ли это органических отходов или у них такой обычай, но топиться здесь не стал бы даже безумец. Люди, которых бросили сюда, наверняка уже были мертвы.

— Но что убило их?

Хьютай вспомнила сад, усыпанный мёртвыми насекомыми.

— Что-то в воздухе. Я думаю, это газовая атака.

— Но ведь здесь должны быть какие-то фильтры...

— Помолчи.

Она вновь пошла навстречу сквозняку. Стало холоднее. Скоро под ногами захрустела штукатурка и стекло. Вскоре они вышли к дыре, пронзившей наискось все этажи крепости. Оплавленные края и загнутая внутрь арматура не оставляли сомнений в её происхождении.

— Кумулятивная бомба, — сказала Хьютай, поднявшись вверх. Железобетонное перекрытие толщиной метров в шесть было пробито, словно трухлявая доска. — Я думаю, очень мощная, тонн на двадцать. Сначала они распылили газ в воздухе, потом взорвали своды и пустили его сюда.

— Кто "они"? — спросил юноша.

— Мы должны это выяснить.

.................................................................................................

После всего увиденного юные файа стали молчаливыми и хмурыми. Они поодиночке разбрелись по крепости, стараясь отыскать следы убийц. Хьютай уже не видела своих товарищей, но, касаясь весма, могла в любой момент слышать их.

Двигаясь наугад, она вдруг вышла в просторный, как улица, и длинный — метров в пятьсот — туннель, освещенный редкими ртутными лампами. Воздух здесь был свежим и холодным, пол и тускло-серые бетонные стены в отпечатках досок слабо отблескивали в мертвенном синем свете. Редкие ворота из некрашеной, тронутой ржавчиной стали вели куда-то в темноту. Хьютай чувствовала себя тут довольно странно, как во сне. Что-то неопределенное трепетало на самой грани абсолютной тишины. Она замерла, опустив ресницы, но не закрыла глаза полностью, вслушиваясь в едва уловимые звуки. Один из них показался ей ритмичным — как шаги, но только не её товарищей.

Хьютай быстро скользнула в ту сторону и через минуту замерла возле угла. Осторожно выглянув, она увидела второй такой же — тот же самый — туннель, гигантским квадратом огибающий крепость по периметру, а в нём — тёмный силуэт, нелепо колыхавшийся на ходу. Рассмотрев его лучше, она ощутила холодок. Это была громадная, широкая, раза в два выше её туша, покрытая темной, слабо отблескивающей кожей. Она шагала, покачиваясь, на коротких тумбообразных ногах. Руки, круглые, толстые и гибкие, словно бескостные, свисали почти до земли. Головы не было, туловище наверху кончалось полукруглым бугром...

Отступив в другой, узкий туннель Хьютай сообщила остальным о своей находке и собрала юных файа в одном из квадратных залов, чтобы составить план поимки чужака, но тот опередил их. Со всех четырех сторон сразу донёсся нарастающий шум. В анфиладах камер замелькало, быстро приближаясь, что-то серебристое. Без приказов, инстинктивно, юные файа сбились в тесный круг, ощетинившись стволами лазеров. А через несколько мгновений в зал хлынула лавина других, меньших тварей.

...............................................................................................

Если бы не силовые щиты, с файа было бы покончено почти сразу. Их новые противники оказались пугающе быстрыми — белесые, похожие на лемуров существа размером с человека, но с шестью длинными конечностями. Морды их походили на собачьи, с двумя рядами острых зубов. Головы были слишком узкими для разумного мозга, но на лапах блестели накладные когти из стали.

Бой занял какие-то секунды. Поняв, что противник им не по зубам, твари так же мгновенно исчезли, оставив не более десятка тел. Воспользовавшись брешью в перекрытии, файа торопливо выбрались на поверхность.

— Возвращаемся, — приказала Хьютай. Ввязываться в чужую войну непонятно на чьей стороне ей не хотелось. Да и солнце неожиданно, высоко в небе, зашло — за край межсегментной стены, как она догадалась. Стало темнеть.

Файа компактной массой поднялись в воздух, и, после нескольких минут полёта в сумеречном небе, вошли внутрь своего корабля. Пойманную "собаку" тоже занесли внутрь. Затем все собрались в рубке, чтобы узнать результаты разведки, проведенной другими кораблями. Правда, общаться напрямую друг с другом они не могли. Мощности передатчиков не хватало, чтобы преодолеть расстояние между ними, и каждый корабль посылал свои сообщения на "Астрофайру", а она передавала им наиболее важные результаты.

Уютно рассевшись по креслам, юные файа смотрели сообщения других кораблей-разведчиков. В Линзе нашлись самые невероятные формы жизни. На каждой из четырнадцати Плоскостей обитала, как оказалось, своя разумная раса. Три из них, наиболее развитые, вторглись на соседние. Шесть Плоскостей, закрытых силовым полем, были доступны только для космических кораблей. Уровни развития здешних рас различались тоже, и ни одна из них не была единой. Каждая раса делилась на множество народов, и ни одна Плоскость не была объединена под единой властью. Биологическая основа на каждой Плоскости была различна, но не вызывала интереса. На современном уровне развития Файау все варианты низшей биологии уже были изучены. Был интересен лишь разум.

Самым важным результатом стало, безусловно, обнаружение здесь множества цивилизаций файа и людей. Судя по анализу ДНК, их генетический код соответствовал коду современников Хьютай. Они находились на довольно низкой стадии развития и потому не могли рассказать, откуда они.

К сожалению, Файау не нашла здесь свою истинную родину и даже родину людей. ДНК людей и местных файа не совпадали с ДНК всех местных жизненных форм. В Линзе и люди, и файа тоже были пришельцами.

...........................................................................................

Сердце Хьютай вдруг часто забилось. Теперь она знала, что мир Линзы гораздо ближе к её миру, чем Файау. Она помотала головой и прислушалась к ровному голосу машины.

— ...Они, несомненно, обитают здесь уже очень давно, возможно, несколько десятков тысяч лет, — "Астрофайра" скорее думала вслух, чем поясняла.

— Значит, существовала некая первоцивилизация файа? — спросила Хьютай. — Как же мы не заметили её следов? И что с ней стало? Откуда взялась Империя Уарка?

Ответа пришлось ждать четверть минуты — именно столько времени нужно было сигналам, чтобы достичь "Астрофайры", а затем вернуться обратно.

— Это вы должны были сообщить нам, — наконец ответила та.

...............................................................................................

Контакт с местными файа прошёл без малейших затруднений. Разведчикам даже удалось получить их согласие на сканирование памяти. Правда, им удалось узнать лишь язык. На большее комцентр не согласился, напомнив, что не может нарушить закон об охране личности. Им осталось лишь согласиться с этим, хотя Хьютай и подумала, что "Астрофайра" узнала всё. Поэтому их кораблю предстояло продолжить разведку, правда, не здесь, а очень далеко на севере, на границе обитаемой зоны. Но, так как экипаж устал, отлёт пришлось отложить до утра.

Хьютай посмотрела на экраны. Огни в покинутом городе, разумеется, не горели. По небу плыли редкие облака, зеленовато-тусклые в свете двух лун. Но спать пока никому не хотелось, и они решили исследовать мозг пойманной "собаки".

Здесь, однако, возникли неожиданные трудности — та, как оказалось, видела мир в инфракрасном свете. Вдобавок, файа не хотели воспринимать запахи, вкус и физические ощущения. А картинки из памяти "собаки" пришлось переводить из условных инфракрасных цветов в обычные. Это заняло массу времени, так что они смогли познакомиться с воспоминаниями "собаки" лишь после полуночи. И всё равно, мало что смогли понять — беспорядочное мелькание образов путало и раздражало. Наконец, Хьютай плюнула и разогнала экипаж по каютам. Пора было идти спать...

............................................................................................

На сей раз, полёт до цели занял трое суток. Делать в корабле было совершенно нечего, но единственным развлечением на борту, которое ей подошло, оказалась снятая их коллегами хроника. Это было мало похоже на фильмы её времени — записывалось не только изображение и звук, но и все ощущения. Хьютай выбрала сообщения южных кораблей, но погружение оказалось неполным. Казалось, что постель, где она сейчас лежала, плавает в воздухе этого мира, и она, плюнув, бросила нелепое занятие, вновь переключившись на забойные игрофильмы Файау...

...............................................................................................

Северная равнина казалась совершенно бесконечной. Здесь файа пришлось искать её возможных обитателей, но это оказалось непростым делом. Здесь не было никаких следов человека. Лишь через несколько часов полёта им удалось обнаружить сложенную из камней одинокую хижину, но и тогда они сели в десяти милях от неё, чтобы не напугать её жителей.

Когда Хьютай вышла наружу, её обдало холодом. Она поёжилась. Здесь оказалось прохладно — температура была всего на несколько градусов выше нуля. Сама равнина простиралась очень далеко — горизонта здесь не было. Она просто уходила вдаль, незаметно сливаясь с небом. Оно здесь было чистым, но на юге и на севере протянулись ровные тёмные полосы. Поверхность Линзы изгибалась здесь круче и была хорошо видна, хотя различить какие-то подробности на ней не удавалось.

Хьютай включила силовое поле и полетела к хижине. Контакт с её обитателями она не доверила никому.

Вблизи хижина оказалась сложенной из дикого камня полусферой высотой метров в пять. Когда она приземлился возле неё, навстречу ей вышел человек — мужчина, на вид всего лет двадцати. Хьютай удивило, что мужчина был почти обнажён — температура тут была всего на пять градусов выше нуля. Он удивленно обошёл вокруг неё, потом потрогал её одежду. Когда он протянул руку к висящему на поясе металлическому чехлу лазера, Хьютай осторожно отстранила её. Абориген смутился, потом вдруг пригласил её в хижину.

Пригнувшись, Хьютай проскользнула в тесный вход. Такой тесный, что внутрь пришлось ползти на четвереньках, а стены "хижины" были столь толсты, что внутреннее помещение оказалось небольшим. Его освещала груда углей в центре углублявшегося к центру пола — здесь едва тлел очаг. Вокруг лежали шкуры и разные самодельные вещи, назначение которых оставалось для Хьютай непонятным. Абориген жестами предложил ей снять одежду. Хьютай отрицательно покачала головой. Она не знала, правда, чем закончился бы этот, весьма близкий контакт, но тут запищал её весм. "Астрофайра" требовала срочно вернуться на корабль. Хьютай усмехнулась и выбралась наружу.

............................................................................................

Вопреки ожиданиям, на севере не нашлось ничего интересного. Казалось, их предприятие уже закончено, но в самый разгар приготовлений к отлёту — они велись, впрочем, без особенной спешки — от "Астрофайры" пришло новое сообщение, как раз и отозвавшее Хьютай. На той же широте, где в первый раз сел её корабль, только несколько западнее, были обнаружены файа, развитые настолько, что с ними имело смысл говорить. Правда, выяснить, откуда они тут взялись, пока не удалось.

— Может, здесь есть ещё целый сегмент, заселённый файа? — с интересом спросил Раорин. Он был куда умнее прочих. Хьютай встряхнула волосами, прогоняя мимолётную симпатию.

— Нет, — бесстрастно ответила "Астрофайра". — На других сегментах Линзы файа обнаружить не удалось. Но они живут здесь уже очень давно. Возможно, даже дольше, чем существует Империя Уарка.

— Может, они и основали её? — спросил юноша.

— Но как? — удивилась Хьютай. — Они же не могли покинуть Линзу! Здесь нет никаких признаков такой высокой техники!

Увы, и на этот вопрос не было ответа. Хьютай немедленно спросила, какие планы намечены на завтра — и с крайним удивлением узнала, что всем кораблям приказано вернуться.

Хьютай задумалась. Ей совершенно не хотелось возвращаться, к тому же, на таком расстоянии "Астрофайра" не могла непосредственно управлять их кораблём.

— Нельзя ли подробнее? — возмущенно спросила она. Она видела, что их работа едва начата. А их запасов хватило бы минимум на месяц, за который они могли осмотреть очень многое.

— Отношения между разумными расами тут очень сложные, и наши необдуманные наблюдения могут принести им вред, — ответила "Астрофайра".

— Но какой вред может принести простой сбор информации? — удивилась Хьютай.

— Уже одним своим присутствием мы можем принести местным невосполнимый вред, — упрямо повторила "Астрофайра". — Само моё появление на их небе породило панику и слухи о грядущем конце света. А кое-где и беспорядки.

— А какова же здесь общая ситуация? — спросил Раорин.

— Если коротко, после падения защитной силовой стены на этот сегмент вторглись представители иных разумных видов. Судя по всему, это вторжение продолжается уже три тысячи лет. Сейчас ими захвачена примерно его четверть. Пришельцы попали сюда скорее всего морем, на обычных кораблях, через бреши в защитном поле. Сейчас здесь минимум четыре разумных вида. Причём все они, включая и аборигенный — людей — не едины. Здесь, на этом сегменте, идет жестокая война между тремя разными расами. И воюют не только сами эти расы. В каждой существует огромное количество групп, которые сражаются даже друг с другом. Оставаясь здесь, мы неизбежно будем втянуты в их войну, причём без уверенности, что поддерживаем достойных. Здесь это понятие вообще теряет смысл. Теперь понятно?

— Да.

Тем не менее, Хьютай усмехнулась. Обнаружение собратьев должно было поставить на уши всю Файау. Получить информацию об их происхождении было крайне важно. Было ясно, что для этого потребуются особые усилия — и она готова была их предложить. Она нажала кнопку весма, чтобы говорить с "Астрофайрой" приватно.

"Прошу сделать исключение для моего корабля, — беззвучно сказала она. — И отправить его на встречу с самими развитыми здесь нашими собратьями. Я — единственная тут, подходящая для контакта с ними, просто в силу моих знаний дикой жизни. А эта задача очень важна, поскольку никаких других экспедиций в ближайшее время не будет".

Ответ пришел ровно через 15 секунд. Комцентр вполне ожидаемо стал возражать. Тем не менее, Хьютай смогла уговорить "Астрофайру" отправить их корабль на юг, к крупнейшему городу этой Плоскости, как называли этот мир его обитатели. Разговор с четвертьминутными паузами был неудобен, но позволял хорошо собраться с мыслями...

"Здесь происходит очень неприятная вещь — повторяется история Второй Фамайа, — сказала на прощание "Астрофайра". — Твоё вмешательство только ухудшит ситуацию. Но мы уважаем свободу воли нашего Основателя. Поступай, как знаешь".

На этом их связь прервалась.

...............................................................................................

Отпустив кнопку весма, Хьютай задумалась. Предстоящий контакт с утерянными и вновь обретёнными собратьями обещал быть очень интересным, но она вдруг с крайним удивлением поняла, что ей хочется совершенно иного!

"Отправиться к пределам мироздания, — подумала она. — Там, в Цитадели, я видела, что лежит за ними. И в конце — в самом конце — я всё же видела цель, для которой создана. Но что это было? Что? — Хьютай зажмурилась, пытаясь вспомнить. — Неужели то, что я увидела в подвале Цитадели, — правда? Я, кажется, начинаю понимать Мэйат, покинувших Линзу. Из всех решений лучшее то, что открывает больше возможностей. Но каких? Даже Мэйат этого не знали, но покинули Линзу, чтобы узнать?.."

Она задумалась. Это было слишком просто для того, чтобы оказаться правдой, но ей всё же стало спокойнее.

............................................................................................

Отбросив эти мысли, она поднялась в рубку. Пора было лететь к их последней цели. И самой важной. Хьютай не сомневалась, что там она узнает тайну происхождения файа.

Старт последовал немедленно. Мягко, почти неощутимо корабль поднялся в воздух. Когда плотность атмосферы стала недостаточной для работы силовых движителей, ионные бустеры вспыхнули бледным огнём и Хьютай вдавило в кресло. Через пятнадцать минут наступила невесомость. Она должна была продолжаться три дня — всё время полёта...

...............................................................................................

Во время очередного трехсуточного полёта Хьютай не выходила из своей каюты. Чтобы вступить в контакт с местными файа, надо было изучить их язык. Разумеется, он мало походил на язык Файау, и суперкомпьютерам "Астрофайры" пришлось помучиться над его расшифровкой. Но так как даже при большом желании нельзя было выучить чужой язык за трое суток, оставалось прибегнуть к прямому вводу информации в мозг. Файа, как могли, избегали этой технологии, применяя её лишь тогда, когда не оставалось другого выхода. Записывающий компьютер был полностью автономен — явно для того, чтобы интеллектронные машины не ввели в мозг ещё чего-нибудь...

Это показалось Хьютай предрассудком, причём глупым, но она понимала, что такие опасения естественны — файа всегда боялись того, чего не могли понять. Она с отвращением подверглась этой процедуре. Хотя тысячи тончайших электродов проникали в мозг безболезненно и не оставляли никакого следа, она требовала отключения сознания. Иначе шок от поступления огромного количества информации за два часа разрушил бы его.

Очнувшись, Хьютай не ощутила никаких изменений. Ей казалось, что третий язык файа она знала всегда, хотя значение многих слов оставалось по-прежнему совершенно неясным. Отбросив эти мысли, она поднялась в рубку. После оглушающей процедуры ей нестерпимо захотелось отвлечься, но единственным развлечением на борту оказалась хроника, снятая их коллегами на той же широте, где она недавно побывала. Вначале она увидела бескрайние пустынные равнины. После нескольких часов обзорного полёта файа убедились, что он был напрасен — однообразие местности было исключительным.

Они приземлились на берегу небольшого озера. Когда экипаж корабля занялся разведкой, Хьютай тоже "вышла" наружу, чтобы осмотреться. Она не пошла с остальными, впервые за долгое время оставшись в одиночестве.

Ступив босиком на гладкий мох, она поёжилась. Температура здесь была всего градусов пять, а ночью, несомненно, падала ниже нуля. Тем не менее, она бродила по равнине несколько часов, упиваясь бездельем и прохладным воздухом, и с грустью глядя на печальный мшистый простор.

Хьютай покинула этот мир лишь когда компьютер отключился сам — они уже достигли цели.

............................................................................................

Посадка прошла без происшествий. Они сели всего в сотне миль от величайшего города крупнейшей здешней страны, и в нём они должны были найти файа, достаточно развитых, чтобы знать тайну своего происхождения. Задание казалось простым, но Хьютай задумалась. Лететь прямо в город ей не хотелось. Это почти наверняка вызвало бы столкновение с другими народами Линзы. Об их взаимоотношениях пришельцы ничего не знали. Прежде всего, собратьев надлежало отыскать, а транспортная техника разведчиков была слишком заметна. К счастью, поблизости обнаружилось большое селение — в нём вполне могли оказаться и файа. А если их там и нет, через несколько часов наступит ночь, а в темноте они смогут быстро долететь до города на силовых поясах. Это займёт не больше часа...

Несмотря на отчаянные протесты экипажа, в первую разведку Хьютай решила отправиться одна. Впрочем, ей всё же пришлось взять с собой двоих юношей — остальные настояли на этом. На сей раз, кроме лазеров у них было парализующее оружие — чтобы не причинять никому вреда больше, чем необходимо.

...............................................................................................

Чтобы не привлекать ненужного внимания, они отправились к селению пешком. Шагать по камням у русла неширокого потока было легко. По сторонам поднимались высокие стены лесных зарослей. В узкой щели между ними ярко светило солнце — белое солнце. Хьютай никак не могла привыкнуть к тому, что здесь каждый день недели светит новое солнце...

Вдруг из зарослей выскочило несколько карликов. Они преградили им путь, направляя на файа какие-то палки. Хьютай удивлённо смотрела на них. Карлики были вдвое ниже файа, хрупкие, большеголовые, покрытые коричневым мехом, как мартышки. На них была одинаковая, пятнисто-зелёная одежда, а их лица казались почти человеческими. Но Хьютай ничуть не сомневалась, что перед ней тоже пришельцы с другой Плоскости. Заметив на их "палках" блеск металлических частей, она включила силовое поле, воздух замерцал вокруг неё.

Один из карликов выкрикнул несколько слов, но она не смогла их понять. Затем из их "палок" вырвался огонь. Раздался оглушительный треск, пронзительный свист чего-то, отлетавшего от невидимого заграждения. Без дальнейших раздумий Хьютай выхватила из кармана-кобуры микроволновый станнер и нажала спуск. Карлики повалились без единого звука. Она быстро проверила упавших. Все они, к счастью, оказались живы.

— Надеюсь, теперь комцентр не станет возражать против сканирования памяти! — с усмешкой сказала она.

Один из юношей вертел в руках "палку" одного из карликов. Вдруг грохнул выстрел. От ближайшего камня полетели осколки. Юный файа удивленно замер.

— Какое излучение может произвести такой эффект? — удивлённо спросил он. — Это примитивный силовой взрыватель?

— Это винтовка, — терпеливо пояснила Хьютай. — Огнестрельное оружие. Это не излучение, а пуля.

— Ладно, разберёмся, — вздохнул юноша. — Надеюсь, нам не придется возвращаться пешком? Ведь нас уже заметили же.

Прихватив винтовку и одного из мохнатых карликов — того, который что-то говорил им, — они помчались к кораблю. Скрывать свою способность летать уже и впрямь не было смысла.

................................................................................................

К удивлению Хьютай, комцентр действительно согласился на сканирование памяти карлика — ведь он не был файа! Она подумала, что мораль компьютеров тоже ограничена пределами их вида... но это не имело отношения к делу. Карлика перенесли в интеллектронную лабораторию и поместили в бокс, но процесс чтения памяти должен был занять много времени. Теперь, когда их обнаружили, Хьютай решила, что экипаж может принять участие в разведке и пользоваться силовыми поясами — скорость была важнее скрытности. Кроме того, она решила использовать машины, которых у них на борту было много, — они позволяли осмотреть большую территорию.

Вспомнив про них, Хьютай решила сама осмотреть наличную технику. В конце продольного коридора корабля, на его первом ярусе, была широкая дверь, — когда та раздвинулась, она попала в ангар. Здесь размещалась атмосферная исследовательская платформа и шесть леталок — пятиместных эллиптических машин, движимых силовым полем. Матово-серый стальной корпус платформы, похожей на небольшой дом, был широким, с наклоненными наружу бортами и панорамными окнами из зеркального бронестекла. На её крыше высилось целое созвездие антенн, а в переднем и заднем торцах были установлены два гигаваттных лазера.

Хьютай обошла ангар, притрагиваясь к каждой машине, а затем вернулась в рубку, где её ожидал экипаж. Совещание оказалось коротким, и, в основном, свелось к тому, кто на чем куда полетит. Для ускорения разведки Хьютай разделила экипаж на шесть групп, которые должны были тщательно обследовать окрестности. Леталки позволяли осмотреть огромную территорию, поскольку развивали скорость до шестисот миль в час, а файа с силовым поясом — не больше ста. Сама она собиралась воспользоваться платформой и сразу направиться к городу. Раорина Хьютай решила оставить на корабле — на всякий случай и для наблюдения за сложным процессом сканирования.

Увы, юный файа отнёсся к порученной ему задаче без энтузиазма. Он не стал сам применять наркоз, доверив это читающей машине и забыв, что станнер оглушает лишь на 15 минут. Когда он нажал несколько кнопок на пульте, подушки на стенках бокса раздулись, зажав тело ару так, что снаружи осталась лишь его голова. На неё опустилось похожее на морского ежа сканирующее устройство. Его поддерживал длинный гибкий стержень. Оно было способно намертво присасываться к черепу любой формы и запускать в мозг тысячи микроэлектродов гораздо тоньше волоса. Округлый корпус пошевелился, плотно охватив череп ару, и застыл. Загорелись индикаторы, микроэлектроды начали погружаться в мозг.

Тем временем, файа собрались у борта корабля, вновь обсуждая экспедицию. Раорин сидел в рубке, наблюдая за ними. Никто не мог видеть, как ярусом ниже, в тихой светлой интеллектронной лаборатории пленник неожиданно пришёл в себя. Его глаза вспыхнули. Он несколько раз резко мотнул головой. Сработала защита — электроды автоматически вернулись в гнёзда и сканер отделился от его головы. Машина не рассуждала ни мгновения: она подала сигнал тревоги, резкий писк. Мгновением позже такой же писк раздался в рубке. Раорин с удивлением повернулся к экрану — он лишь сейчас заметил безобразие.

Юноша кинулся вниз. В лаборатории он увидел мохнатую голову пленника, бешено дёргавшуюся среди подушек. Читающая машина, в соответствии с законом об охране личности, не могла сама усыпить его. Вздохнув, Раорин пошел к шкафчику со шприцами. Но, заметив его, ару сумел как-то извернуться и вытащить из-за отворота своей одежды кинжал. От прикосновения отточенной стали тонкий пластик подушки тотчас лопнул с оглушительным треском. Ару выскочил из бокса на пол и принял боевую позу. Раорин усмехнулся его отваге. У него был лазер и силовой пояс, к тому же, он был вдвое выше ару и вчетверо тяжелее.

Юноша шагнул вперед, но ару сам бросился на него, пытаясь ударить коротким клинком в пах. Раорин легко поймал его руки. Он поднял карлика вверх и оглянулся, думая, где бы его запереть.

В этот миг маленькая, но обутая в тяжелый башмак нога ару очень метко ударила его по яйцам. Раорин взвыл от боли и выпустив из рук пленника, рухнул на колени. Ару ловко отскочил. Затем он заметил свою винтовку, забытую юношей в углу. Он тут же схватил её и всадил пулю прямо в лоб файа. Тот шумно опрокинулся назад и рухнул замертво, заливая пол кровью.

Ару несколько секунд смотрел на труп. Затем он обратил внимание на лазер Раорина, сняв его с пояса файа. Оружие, слишком тяжёлое и неудобное для его маленьких рук, казалось отлитым из цельного куска стали. Лазер представлял собой плоский треугольный блок с цилиндрическим стволом и соплом вместо дула. Сверху был обычный пистолетный прицел, а в центре корпуса — четыре отверстия для пальцев. В верхнем была скрыта спусковая кнопка. Кроме спуска на нём был ещё выключатель в тыльной части и два ярких индикатора сбоку.

Тем временем, читающая машина передала проблему в ведение центрального компьютера корабля. Дверь мягко скользнула в сторону и в неё вплыл робот, следящий за виварием — небольшая плоская коробка, из переднего торца которой торчал набор неприятного вида инструментов. Ару почти рефлекторно выстрелил в неё. Из сопла вырвался пурпурный луч, и, упершись в машину, взорвался фонтаном золотых искр. Робота отбросило в коридор, он, дребезжа, покатился по полу и замер. В передней части машины, между манипуляторами, зияла эллиптическая дымящаяся дыра со светящимися краями.

Ару тут же развернулся и всадил несколько зарядов в панель компьютера, всё ещё мигавшего тревожными огнями. Внутри пробитого корпуса посыпались осколки интеллектронных схем, затем полыхнул сизый огонь короткого замыкания и из всех щелей машины пошёл дым. Теперь уже по всему кораблю завыли сигналы тревоги. Ару поудобнее перехватил оружие и через открытую дверь выскочил в коридор.

В то же мгновение пол выпрыгнул у него из-под ног и стена ударила его, словно чудовищный стальной кулак.

............................................................................................

Хьютай увлечённо рассказывала молодёжи, кого они могут тут встретить. Ару же, напротив, не теряли времени, и на скучившихся файа со всех сторон обрушился внезапный шквал пуль. Затем последовал дружный залп базук. Одна из гранат попала прямо в Хьютай. Поле защитило её, но сила удара была такова, что она отлетела далеко в заросли, надолго потеряв сознание...

...........................................................................................

Несколько гранат попало и в корабль, легко пробивая его тонкую броню. Но основные машины не были задеты, и через несколько секунд его прикрыло непробиваемое поле.

Файа устремились в открытые ворота ангара. Но радиус поля оказался слишком большим — в него попала и часть нападавших. Ару бросились вперёд, стреляя в спины убегающим. Едва все файа оказались внутри, ворота ангара закрылись, но несколько ару тоже оказались внутри...

Следуя защитной программе, корабль взлетел. Сквозь полдюжины пробоин в его стенах со свистом выходил воздух...

.............................................................................................

В это время в ангаре шёл яростный бой. Силовые щиты делали файа неуязвимыми для пуль, но в свалке противники перемешались и файа, паля по стремительным, как ртуть, ару, то и дело попадали друг по другу. Силовые поля не защищали от лучей лазеров. Когда с ару было покончено, трое членов экипажа были убиты, а ещё четверо получили серьёзные ранения. Но сильнее всего пострадал сам корабль. Уже в самом конце боя один из ару выстрелил в отступавших в коридор файа из базуки, промазал и мгновением позже превратился в изорванные, обожженные лохмотья. Зато его граната, огненным шаром мелькнув вдоль коридора, ударила в белую стальную дверь в его торце — в дверь компьютерного отсека под рубкой, пробила её и взорвалась внутри. Её осколки ударили в белые аппаратные блоки на стенах, мерцающие индикаторами. Через секунду мозг, превосходящий человеческий, стал мёртвой и слепой грудой горелого металла, и лишь облака пара, бьющие из лопнувших труб охладителей, казалось, оживляли его...

На корабле, конечно, была и аварийная сеть, состоявшая из автономных блоков, разбросанных по всему корпусу. Но она уже была повреждена, и главный ускоритель, создающий поле, держащее корабль в воздухе, был повреждён тоже. Он размещался в толстом днище корабля, но одна из гранат, пробившая броню, разрушила целую секцию магнитов. Ускоритель работал еле-еле, под постоянным дополнительным контролем, теперь же управление им было потеряно. Корабль встал на дыбы, а затем, когда сработало блокирующее устройство, стал быстро спускаться вниз. Через полминуты он опустился на поверхность и замер.

...........................................................................................

Немного опомнившись, экипаж осмотрел свой корабль. На борту был двадцать один файа, но лишь восемнадцать из них были живы, и из них лишь четырнадцать целы, а ещё четверо тяжело ранены. Среди тел товарищей они нашли шестерых мертвых ару. Их преимущество в ближнем бою оказалось внушительным. С техникой дело обстояло не лучше — даже в рубке отыскались пробоины. Летать их корабль больше не мог. Хотя "Астрофайра" знала о случившемся, помощь придет лишь через сутки...

Тем не менее, файа не собирались пассивно ждать её. Они потеряли своего командира — и они же должны были найти его. Поэтому файа решили заняться ремонтом и привести в порядок бортовые транспортные машины. Все они, кроме одной леталки, разбитой выстрелом из базуки, были ещё целы.

Их спасательная экспедиция едва ли уже имела смысл, но это мало трогало файа. Матрицы пропавших сохранились, и их вело не столько желание узнать, что стало с их товарищами, сколько месть. Хотя их корабль не считался военным, на борту было много оружия, которым они пока не пользовались: два ручных гиперлазера и несколько ваджр. Кроме того, у них было восемь Стражей, импульсных генераторов, предназначенных для борьбы с противником, невидимым глазу — кибернетическими бактериями и нанетами, и автономное оружие в виде крылатых скорострелок, настроенных на поиск и истребление врага...

...........................................................................................

В суматохе все просто забыли про пленника. Ару, опомнившись после удара, укрылся в разгромленной лаборатории, куда в первые минуты никто не заглядывал. Когда рывки и гул прекратились, он осторожно выглянул в коридор. В нём было пусто, но за открытой дверью компьютерного отсека ару заметил двух юношей. Они осматривали изрешеченные осколками блоки, из которых до сих пор шёл дым. Дверь медицинского отсека тоже была открыта, из неё доносился слабый шум — одна из девушек хлопотала над ранеными и потерявшими сознание файа. Впрочем, нанесённые лазерами раны были столь тяжелы, что замена тела представлялась лучшим способом лечения.

Ару хотел убить их, но, выйдя в коридор, заметил ещё нескольких файа в воротах грузового отсека, причём, они тоже его заметили. Он укрылся на лестнице, ведущей на верхний ярус корабля. Первый же файа, последовавший за ним, скатился вниз с простреленной головой. Остальные яростно пошли в атаку, выхватив лазеры, но ару уже нырнул в поперечный коридор, куда выходили двери кают. Одна из них в суматохе осталась открытой.

Ару скользнул внутрь и прижался к стене за дверью. Сунувшаяся в каюту девушка упала с выжженной в голове дырой, даже не успев его заметить. Остальные замешкались — на какие-то мгновения, но этого оказалось достаточно, чтобы ару успел выскочить и расстрелять их. Файа упали один за другим, рассыпая каскады искр, их бесполезные силовые щиты погасли. Заметив, что двое файа ещё живы, ару спокойно разнес им головы и мрачно усмехнулся. Новые враги оказались неожиданно сильны, но он мог убивать их так же легко, как и старых.

Он ожидал новой атаки, но её не последовало. Файа поняли, что прямой контакт с противником грозит им смертью и затаились: двигаясь, он неизбежно выдаст себя.

Ару заметил двери в другом конце коридора. Они были открыты и он бесшумно проскользнул в ангар. С четырёхметровой высоты весь зал был, как на ладони. Однако файа легко могли спрятаться за массивными корпусами машин.

Ару взглянул на бронированную громадину, стоявшую в центре зала, затем на огромные открытые ворота в его торце, ведущие в машинное отделение. За ними, у стены, тоже мог прятаться враг. Он заметил лишь заднюю стену отсека и массивный плоский многогранник главного аннигилятора. Он мог видеть и окружавшие его блоки охладителей и трансформаторов.

Ару не понимал, что он видит, но это его не волновало. Перед ним были враги и их надлежало убить, а уже потом выяснить, что всё это значит. Он был опытным бойцом и знал, как важно умение ждать.

Скоро по едва заметным отблескам он понял, что за платформой прячется ещё трое файа. Отсюда он не мог в них попасть, а потому перескочил через ограждение балкона и прыгнул вниз. Лёгкие существа более устойчивы к падению, чем большие, и он ничуть не пострадал. Но зато файа выскочили из-за платформы, привлечённые шумом.

Ару отпрянул вбок, укрывшись за корпусом леталки, затем метнулся вперед, надеясь обойти их. Он двигался гораздо быстрее, чем его рослые противники. Оказавшись за платформой, он тут же увидел брошенную на полу базуку, оставшуюся тут от боя. Он тут же схватил её. Убедившись, что она заряжена, он вскинул её на плечо и усмехнулся. Файа ещё не видели его...

В это мгновение он увидел в воротах машинного отсека ещё двух файа. Один из них потянулся к лазеру и ару немедленно выстрелил в него. Он не успел прицелиться и граната прошла между файа. Она ударила прямо в бок аннигилятора и взорвалась. Восемь дюймов стали не могли быть преградой для кумулятивной струи.

Внутри, в магнитной ловушке, содержались магнитные монополи, разнозначные, чтобы избежать проблем с отталкиванием. Теперь, когда ловушка отключилась, они тут же слились, и энергия взрыва оказалась эквивалентна шестидесяти тоннам взрывчатки. Сокрушенные излучением и ударной волной, стали взрываться другие аннигиляторы — в атмосферной платформе, в леталках, в силовых поясах файа, в оружейной камере, и конечный результат ничем не отличался от взрыва тактического ядерного заряда. Корабль вспыхнул огненным шаром и разлетелся мириадами искристых брызг расплавленного металла. Пламя ударило вверх, расплываясь грибом.

В радиусе ста метров не уцелело ничего. На месте корабля осталась лишь огромная воронка, окруженная выжженной, дымящейся землей. Лишь аварийный матричный блок ничуть не пострадал и блестел в огне, как огромная ёлочная игрушка.

............................................................................................

Очнувшись, Хьютай какое-то время ошалело глядела в потолок, не в силах понять, где это она и что с ней. Она лежала нагая, на металлической сетке, на спине, её заброшенные за голову руки были к чему-то прикованы. Сама камера была неожиданно просторной — квадратная, шириной метров в пять. Её стены и пол были из тёмно-серого, шершавого бетона, дверь из синевато-тёмной стали. Она была глухой. Никаких смотровых щелей или камер Хьютай не заметила. Теперь всё стало ясно — она попала в плен. Но вот к кому и что с ней будет?..

Комната была почти пуста. В ней стояла только просторная стальная рама с сеткой, игравшая роль постели, и что-то вроде вертикальной лестницы справа от двери — из толстых блестящих стальных труб. Заметив на них скользящие кольца с замками, Хьютай без труда догадалась о её назначении.

Ничего больше тут не было, только за "лестницей", в углу, зияло окантованное нержавеющей сталью отверстие. Четыре узких прямоугольных плафона рассеивали мрачный синеватый свет. Под потолком темнели две широких щели, забранных массивными стальными жалюзи из четырёх планок. Из левой тек равномерный поток жаркого, тяжелого и влажного воздуха. Ей было трудно дышать и она была вся мокрая от пота, так что ощущение наготы сейчас не слишком её раздражало...

Она чувствовала себя совсем слабой и разбитой. Перед глазами ещё горел огненный шар летящего прямо в неё снаряда — за мгновение до того, как он взорвался. К счастью, она успела включить силовое поле. Но, хотя оно смягчило удар взрывной волны, она потеряла сознание. До сих пор её голова была тяжелой. Она не вполне соображала, что с ней, но мускулы ей более-менее подчинялись.

Подняв голову, Хьютай взглянула на себя. Ощущения не обманули её. Всё исчезло — одежда, серебряный обруч, даже...

Она взглянула на своё левое запястье — весма не было! Она снова стала смертной. Конечно, "Астрофайра" через полгода восстановит её копию, только вот Хьютай это не радовало. Ей эта копия уже не будет...

Примечания: оружие Файау

1. Ласса.

Внешний вид: металлическое устройство, похожее на плоский, частично обшитый кожей кристалл с маленьким экранчиком сбоку и острым носом. Длина 25 см., вес — 0,9 кг. Дальность действия — до 6 метров.

Действие: одно из самых страшных изобретений Файау. Позволяет проецировать основные ощущения — боль, наслаждение и т.п. с практически неограниченной интенсивностью. Всего возможно 9 миллиардов комбинаций различного рода ощущений и чувств.

Применение: официально запрещена, производится в различного рода подпольных и нелегальных лабораториях. Действует лишь на генетически модифицированных и снабженных наносетью разумных существ, включённых в систему матричного бессмертия. Используется, в основном, для создания различных видов доселе неиспытанных удовольствий и ощущений.

2. Блик.

Внешний вид: толстая круглая пластина на цепочке с открывающимся обсидиановым "глазом". Диаметр — 9 см., толщина — 2 см., вес — 0,8 кг. Мощность — 90 КДж. Питание — от магнитно-монопольного аннигилятора (только в атмосфере). Автономный заряд отсутствует.

Действие: микроволновый станнер с плазменной антенной. Видимый эффект: яркая вспышка света, заставляющая всех файа на расстоянии до 15 метров и в растворе 600 застывать неподвижно. В дальнейшем — продолжительное состояние замешательства (зависит от расстояния и составляет от 2 до 600 минут). Возможна потеря памяти. Действие блика блокируется любой проводящей средой (водой, металлом и пр.) На существ, лишенных наносети, не действует вообще, разве что может ослепить на несколько секунд.

Применение: в основном оружие разного рода служб безопасности Файау, в том числе и специальных, а также различных противостоящих им групп. Широко используется в разнообразных военных и социальных играх. Тем не менее, также часто производится нелегально и достаточно распространён, как наиболее гуманное средство борьбы.

3. Импульсный инфракрасный лазер.

Внешний вид: существуют две разновидности — пистолет (длина 17 см, вес 0,9 кг) и ружьё (длина 51 см, вес 2,1 кг). Мощность соответственно 40 и 80 КДж. Прицельная дальность — 50 и 300 метров, скорострельность — 40 выстр/мин. Питание от магнитно-монопольного аннигилятора (в атмосфере — неограниченно, в вакууме — внутренний заряд на 1300 импульсов).

Действие: стреляет наносекундными свето-тепловыми импульсами ярко-красного цвета. По разрушительной силе один импульс (лазерное ружьё) примерно равноценен 40-мм. осколочной гранате. Пробивает силовые поля.

Применение: лазерные ружья — основное оружие десантников, пистолеты — личное оружие разведчиков, охранников и пилотов.

4. Энергетическая призма.

Внешний вид: шестиугольная призма из серого металла. Длина — 51 см., диаметр — 6 см., вес — 5,1 кг. Мощность — 400 КДж, питание — от магнитно-монопольного аннигилятора (только в атмосфере) неограниченно.

Действие: стреляет жгутом силового поля, который разрывает и разбрасывает предметы, за исключением достаточно массивных (каменных стен и т.п.) на расстоянии до 30 метров. Раствор луча — 120.

Применение: специальная модель, разработанная против мелкого и рассредоточенного противника (насекомых, нанетов, кибридов-колеомбол и пр.).

5. Наручный лазер (ваджра).

Внешний вид: массивное плоское устройство, которое крепится на руке с помощью двух браслетов — у локтя и запястья. В момент выстрела выдвигается блестящий сердечник. Длина 30 см, вес — 4,1 кг. Мощность при непрерывном огне (800 выстр/мин.) — 3 МДж, при импульсном (20 выстр/мин.) — 20 МДж. Питание — магнитно-монопольный аннигилятор (заряд на 2200 малых или 320 больших импульсов в вакууме, в атмосфере — неограниченно).

Действие: стреляет только в ИК-диапазоне, вследствие чего луч невидим, а максимальная дальность не превышает 300 метров. Прицел — лазерный. При импульсной стрельбе разрушительная сила каждого импульса равна 130-мм. фугасному снаряду.

Применение: упрощенный и модифицированный вариант гиперлазера. Используется для тех же целей.

6. Гиперлазер.

Внешний вид: чёрное массивное оружие, похожее на автомат с двумя ручками, толстым рубчатым стволом и плоским блестящим раструбом. Прицел — слабый луч основного лазера. Длина 61 см, вес — 8,2 кг. Мощность — 5 МДж. Питание — магнитно-монопольный аннигилятор (заряд на 890 с. непрерывного огня в вакууме).

Действие: стреляет мерцающим синим лучом, способным за считанные секунды уничтожить небольшой дом. Спектр эмиссии регулируется от СВЧ до гамма-излучения. Боевая дальнобойность практически ограничена лишь прямой видимостью. Обычно имеет комбинированный оптико-тепловизионный съёмный прицел.

Применение: для поддержки лёгких видов оружия и поражения целей, защищённых силовым полем. При меткой стрельбе можно сбить космический челнок.

7. Страж.

Внешний вид: зеркальный металлический "цветок" со скрученными спиралью лепестками диаметром 30 см. и весом 8,6 кг. Мощность — 8 МДж. Питание — магнитно-монопольный аннигилятор (заряд на 1230 импульсов в вакууме). Может свободно летать в атмосфере, но не любит воды.

Действие: мобильный генератор силового поля с двойной функцией разрушения и защиты. При выстреле производит конус зеленовато-фиолетового света длиной до 5 метров с раствором 450. Попавшие в него материальные предметы и живые существа взрываются. Импульс пробивает силовые поля аналогичной (или меньшей) мощности.

Применение: обладает искусственным интеллектом и поэтому может действовать самостоятельно. Обычно используется в качестве телохранителей одного или группы файа, как правило в составе "стаи" из 8-12 штук. Также используются в качестве сторожей и в дальних одиночных походах. Управляются особым наручным устройством (бхатой). Производится в ограниченных количествах ввиду высокой стоимости.

8. Крылатые скорострелки (Инту).

Внешний вид: нечто вроде миниатюрной копии космического истребителя, способной летать и вооруженной двумя мини-лазерами по 150 КДж. Длина 38 см., вес — 10,2 кг. Питание — магнитно-монопольный аннигилятор (заряд на 2600 с. непрерывного огня в вакууме). Энергия подрыва — 4 ГДж.

Действие: огнём своих лазеров может за несколько секунд уничтожить практически любое живое существо. Также может использоваться как самонаводящаяся летающая мина, способная уничтожить при взрыве любой небольшой космический корабль или другой подобный объект. Его сила примерно эквивалентна 1 тонне обычной взрывчатки.

Применение: Представляет собой самостоятельную боевую единицу и оптимизирована для поиска и уничтожения затаившегося врага. Используется файа для зачисток, при массовых штурмовых атаках или в космических боях. Один средний челнок может нести на борту до 500 Инту. Производятся в незначительном количестве ввиду высокой стоимости и не менее высокой самостоятельности.

Глава 7.

Дорога крови

Опомнившись, Айэт потребовал немедленно принять его в Организацию. Нэйс усмехнулся.

— Ты уже принят — раз попал сюда. А если ты откажешься — завтра же твоё тело выловят в реке. Это понятно?

Айэт кивнул. Он понимал, что дороги назад нет. К тому же, рядом с ним стоял какой-то мрачный парень. У него было массивное, мускулистое тело, и Айэт не сомневался, что если прикажут — этот громила свернёт ему шею, не моргнув даже глазом. Заметив его реакцию, Нэйс снова усмехнулся. Его черную гриву стягивал обруч из переплетённых золотых цепочек и смотрелся он в нём... внушительно.

— Хорошо, — он окинул взглядом вновь прибывших. — Теперь я объясню вам ситуацию. Все соседние страны относятся к нам враждебно, из-за зависти или старых обид. Поэтому мы не можем знать, что представляет собой остальной мир. Ару бегут сюда с юга, но мы даже толком не знаем, от чего. Тем не менее, их количество непрерывно растёт. Наши возможности прокормить их исчерпаны. В южных районах нашей страны уже начался голод. Если мы не свергнем эту безумную власть, которая продала нашу страну чужакам, мы все погибнем.

— Вы хотите совершить революцию? — спросил Айэт.

Нэйс усмехнулся в третий раз.

— Нет. Мы не хотим менять или улучшать наш строй — нам и так живется тут неплохо. Но после появления Звезды народ насмерть напуган и число наших сторонников невероятно выросло. Мы чувствуем, что можем делать всё, что захотим!

— Но что вы хотите сделать? — Айэт был ошеломлен услышанным. Власть Акталы, пусть и злая, казалась ему вечной.

Нэйс вновь усмехнулся.

— Вам известно, что этот город, — столица огромной страны. Я родился и вырос в этом городе, и я знаю его так, как только может знать человек. Наша власть безумна, это так. Но она может себе это позволить. Здесь, в столице, у неё есть Сеть — множество камер, замаскированных в самых неожиданных местах, о чём мало кто знает. Они позволяют следить за всем, что происходит в городе, и подавить любой бунт в зародыше.

— Значит, и сейчас за нами наблюдают? — растерянно спросил Айэт.

Нэйс усмехнулся ещё раз.

— Нет. Это здание построено недавно, а секрет создания Сети утрачен. Но сила нашей власти — не в Сети. У неё есть автовертолёты — телеуправляемые вооруженные дроны. И их тут тысячи — они несут постоянное боевое дежурство.

— Но что вы тогда сможете сделать? — вновь спросил Айэт.

Нэйс усмехнулся в очередной раз.

— Кое-что сможем. Я покажу вам. Пошли!

Они вышли в коридор и через ещё одну железную дверь попали прямо на крышу. Отсюда был виден не весь город — он был слишком огромен — а только его окраина. Белые громады зданий с выступами массивных пилонов утопали в пышной листве, необычайно яркой и сочной в свете Зелёного Солнца, уже приближавшегося к закатной грани. Над ними поднимался чудовищный зеркальный куб. В нём не было окон и он весь ослепительно сверкал, словно ртуть. Его окружал сияющий ореол.

— Это главная энергостанция Тар-Акталы, — небрежно пояснил Нэйс. — Никто не знает, как она работает, но она работает уже многие тысячи лет. Она также питает силовой щит города, хотя он очень давно не включался. Его создает огромный ускоритель, внутри окружности которого находимся сейчас мы. По периметру ускорительного кольца находятся 33 излучающих блока. Возле того, который ближе всего к станции, находится контрольный центр, из которого управляют Сетью, автовертолётами и прочим. Он построен из вечного стекла, которое ничем нельзя разрушить. Но мы можем его захватить — среди охраны полно сторонников Организации. Они поддержат нас, не все, но многие. А захватив контрольный центр, мы захватим и власть в городе, и во всей стране.

— И когда это будет? — спросил Айэт, глядя на знаменитое сооружение, о котором он столько слышал.

Нэйс усмехнулся.

— Сейчас. Ждать больше нельзя. Вызванный появлением Звезды страх уже начал спадать и буквально каждый час ухудшает наше положение!

Они вернулись на чердак. Нэйс начал отдавать короткие и чёткие приказы. Айэт стоял у стены, не понимая, что тут происходит. Голова у него пошла кругом, ему показалось, что он оказался в каком-то невероятном сне...

Через несколько минут Нэйс, беглецы и ещё десяток молодых файа спустились к ожидавшему их автобусу, тому самому, на котором они сюда приехали. Айэт представления не имел, куда они едут. Но во время короткой поездки Нэйс пояснил:

— Там, где вы вышли — военное училище. Оно очень нужно нам, по ряду причин. Сейчас там будет собрание — и там мы начнём.

Однако собрание оказалось удивительно скучным и ничем не отличалось от тех, на которых раньше присутствовал Айэт. Он разглядывал высокий двусветный зал с ребристым потолком, изнывая от скуки. Нэйса нигде не было видно. Солнце зашло и вскоре после этого собрание завершилось. Все стали расходиться. Айэт почувствовал себя законченным дураком. Он поднялся, чтобы тоже уйти, но Инсу схватил его за руку.

— Подожди. Уходят только те, кто не состоит в Организации!

Действительно, в зале осталось больше половины юношей. Двери заперли, света никто не зажигал и в зале повис полумрак. На трибуне наконец появился Нэйс Анкус. Он коротко, но очень энергично призвал всех собравшихся к восстанию, добавив, что иначе, когда ару окончательно захватят страну, всех их ждет неминуемая смерть. Ему никто не возразил. Шумная толпа устремилась на первый этаж — там был вход в подвалы, где располагался арсенал училища. Дежурного офицера и сбежавшихся на шум преподавателей скрутили, и, по настоянию Анкуса, заперли. Проявив известную настойчивость, Айэт протолкался к ведущей в подвал лестнице — именно туда устремилось большинство мятежников.

Охранявшие арсенал часовые не посмели оказать сопротивления. Нэйс отобрал у них ключи, отпер двери и первым вошёл внутрь. Он быстро повернул потайной выключатель — иначе через несколько секунд сработала бы сигнализация. Вслед за ним повалила целая толпа.

Миновав тяжелые бронированные двери, Айэт попал в просторную сводчатую галерею. Стоявшие вдоль её стен стальные шкафы уже были открыты и многие парни потрошили ящики с патронами. Остальные деловито разбирали оружие.

— Это иглострелы, — пояснил Айэту Инсу. — Автоматы калибра 4,32, только они стреляют пулями-иглами — каждая длиной в дюйм и весит всего грамм. Хвостовая часть каждой иглы покрыта ядом — любая царапина смертельна. У этого оружия много достоинств — малая отдача, точность, ёмкий магазин. В него входит 60 патронов. К каждому автомату прилагаются четыре полных магазина. Всего в арсенале триста стволов. Этого как раз хватит, чтобы вооружить всех наших.

К сожалению, Айэт, как оказалось, не входил в их число. По крайней мере, оружия ему так и не досталось — да он всё равно не знал, что с ним делать. Но и прогонять его никто не стал. Сам же процесс вооружения оказался коротким. Вскоре триста юношей в серой форме военной охраны выстроились во дворе. Нэйс осмотрел свою новосозданную армию.

— А теперь — за мной!

Он последовал в угол двора. Двое парней мощными ножницами быстро разрезали редкую проволочную сетку, натянутую на толстых трубчатых рамах, проделав широкий проход в ограждении. За ним рядами стояли такие же автобусы.

— Это автобаза училища, — пояснил Нэйс. — Я же говорил, что это место очень удачно!

Двух оторопевших охранников связали прежде, чем они успели опомниться. В их комнате нашли ключи, и все стали быстро загружаться. Вскоре ворота автобазы распахнулись. Колонна из семи огромных машин помчалась по длинной пустынной улице. Айэт, Инсу и Нэйс были в первом автобусе. Нэйс указывал дорогу. Он был на удивление спокоен. Айэт же всё время крутил головой. Он видел на улицах группы одинаково одетых парней и понял, что их отряд не одинок...

Наконец, над деревьями очередной улицы поднялся слабо отблескивающий монолит энергостанции. Вблизи он был огромен. Но путь к нему преграждала высокая металлическая ограда, густо оплетённая высоковольтными проводами. На ней угрожающе краснели предупреждающие надписи. У решетчатых металлических ворот колонна остановилась.

— Что значит эта процессия? — рявкнул стоявший за воротами часовой. За ним стояло ещё несколько, все с иглострелами.

— Ты что, не узнал меня? — ответил Нэйс из приоткрытой двери. — Открывай, пора!

Часовой исчез в караульной. Через несколько секунд ворота раздвинулись и они въехали внутрь.

Колонна остановилась на широкой площади за воротами, ярко освещённой синими лампами. Её со всех сторон окружали белые двухэтажные казармы, гаражи, приземистые технические корпуса, ангары для леталок. За ними белели высокие цилиндры отклонителей, а за ними поднимался монолит энергостанции.

Сердце Айэта замерло. Он ожидал, что вот-вот начнётся яростный бой — из автобусов прыгали и во все стороны разбегались повстанцы. К счастью, по ним никто не стрелял. Высадившиеся бойцы рассыпались по казармам, не встречая сопротивления. Некоторые трудности возникли только в массивном трёхэтажном здании, облицованном панелями из резного камня — штабе охраны, где несколько офицеров выхватили пистолеты при виде ворвавшихся мятежников. Очереди из нескольких иглострелов тут же свалили их, изрешетили аппаратуру внутригородской связи, из которой посыпались искры и пошёл дым. Десяток солдат из охраны штаба просто поднял руки.

Начальник штаба, стоявший в вестибюле среди ликующей толпы, кривился, видя, как из открытых дверей главного зала штаба выносят тела бывших коллег — при его штурме погибло несколько офицеров и полдюжины мятежников.

Никто не заметил, как на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, появился командир охраны, разбуженный выстрелами. В руке он сжимал пистолет. Его пули безошибочно нашли изменника и он упал замертво, так и не успев ничего понять. В следующую секунду восставшие расстреляли своего бывшего уже командира из десятка стволов. Последовавшее за этим замешательство, впрочем, оказалось недолгим. Разобрать ключи, открыть гаражи, ангары и арсенал было делом считанных минут.

...........................................................................................

Охрана Контрольного Центра насчитывала больше трёх тысяч солдат. Большая часть их поддержала Нэйса, но многие всё же отказались — таких оказалось больше тысячи. Их просто выдворили за ворота. Остальные повалили в арсенал.

К удивлению Айэта, их автобус вновь рванулся вперёд. Они проскочили между двумя корпусами в конце площади, свернули направо, затем налево — и, наконец, остановились перед входом в сам Контрольный Центр.

Сначала Айэт увидел выход эмиттера. Чёрный блестящий вал поднимался из земли, и, постепенно повышаясь, достигал высоты трёхэтажного дома. От его высокого торца отходил подковообразный вал. Вокруг, на массивных основаниях, поднимались толстые стальные колонны тридцатиметровой высоты.

— Они создают внутренний щит эмиттера, но он включается только вместе с основным, — пояснил Нэйс. — А вон те низкие купола — бункеры электрических лазеров. Они сожгут всё, что приблизится к Центру.

Айэт едва смог разглядеть отблеск чёрных куполов, спрятанных за внутренней линией ограждений, такой же устрашающей на вид, как и внешняя.

— А это — казарма внутренней охраны, — Нэйс показал на двухэтажное здание со стеклянным фасадом, прилепившееся к склону вала эмиттера. Рядом с ним стояло ещё одно, поменьше, — белое и без окон. — Это ангар и основной вход в сам Центр. Чтобы пройти туда, нужно иметь разрешение — у нас его, конечно, нет. Там ключ к власти, и его берегут очень тщательно.

— И что же мы сможем тут сделать? — удивлённо спросил юноша.

— Всё, — Нэйс привычно усмехнулся. — Только надо немного подождать.

Вскоре замерший в ожидании Айэт услышал мощный гул приближавшихся леталок, тех самых, что должны были защищать сам Центр. Затем показались они сами. Ряд за рядом плыли их тёмные корпуса, опираясь на струи синего огня, бьющие из электрореактивных двигателей. Нэйс надел тёмные очки, вторые протянул Айэту.

— Возьми. Сейчас будет очень светло.

Едва Айэт успел надеть их, леталки открыли огонь из своих электрических лазеров, прежде, чем два зенитных лазера на крыше эмиттера успели среагировать. Они были установлены позднее, чем основные, и не были защищены неразрушимой броней. Обычная же сталь быстро уступила напору лучей, бьющих со всех сторон. Прищурив глаза, Айэт видел, как синие лучи уперлись в башни лазеров, выбивая огромные пучки искр. Затем оба башни с треском взорвались — во все стороны полетели их стальные плиты. У главных лазеров был небольшой сектор обстрела, и поражать летающие цели они не могли.

Леталки устремились вперёд, зависнув над входом. От свиста их двигателей у Айэта заложило уши, от яростного блеска лучей заболели глаза. Тем не менее, он продолжал смотреть. Лучи прошили казарму охраны, за несколько секунд превратив её в огромный костёр. Они сметали выбегавших наружу солдат прежде, чем те успевали поднять оружие. Затем раздался оглушительный взрыв — одна из леталок сбросила бомбу на крышу ангара, пробив в ней огромную дыру. Во все стороны полетели обломки бетонных плит, ветровое стекло автобуса лопнуло, обдав осколками испуганного Айэта.

В то же мгновение леталки прекратили огонь, резко спикировав вниз. Едва они приземлились, из распахнувшихся люков выскочили солдаты. Спустившись по веревкам через дыру в крыше, они ворвались в ангар. Кроме трёх правительственных леталок в нем никого не было, и они беспрепятственно смогли проникнуть в шахту, ведущую в сам Контрольный Центр. Скользя по вертикальным стальным лестницам, они миновали три открытых люка в защитных перекрытиях, но на глубине 15 метров наткнулись на запертую бронированную дверь. В это же время вторая ударная группа через разрезанную лазером леталки броневую дверь ворвалась в главный вход — низкое бетонное здание с одним окном и узкими амбразурами, примыкавшее к валу.

Несколько минут царила тревожная тишина, если так можно было назвать рёв патрулирующих над ними леталок. Вдруг в небе вновь засверкали синие лучи, затем вспыхнули огненные шары взрывов — началась атака вызванных Центром автовертолётов. Одна из леталок, пораженная ракетой, опрокинулась, и, вращаясь, ударилась о стену эмиттера — от её взрыва у Айэта заложило уши. Больше десятка автовертолётов тоже взорвались, прошитые лучами лазеров, и с неба пошёл дождь из кусков раскаленного металла. Внезапно всё — блеск лазеров, атаки автовертолётов, рев леталок — всё прекратилось. Затем массивные ворота во внутреннем заграждении гостеприимно распахнулись.

— Взяли, — спокойно сказал Нэйс.

Они беспрепятственно въехали во двор. Там повсюду попадались следы побоища — валялись куски стекла, обломки, обугленные трупы. С треском пылала казарма охраны, от которой остался лишь железобетонный скелет. В разрезанной пополам входной двери малого бункера лежал рассеченный надвое труп, пораженный лазером. От запаха сожженной плоти Айэта замутило, но Нэйс равнодушно перешагнул через тело, и юноше оставалось только последовать за ним...

Внутреннее помещение оказалось неповреждённым. Они сели в лифт и спустились на шестой подземный этаж. Там, в просторной комнате, обшитой стальными панелями, оказалось почти совершенно темно — большинство ламп было разбито в перестрелке. У стены лежало шесть тел убитых охранников, все жестоко израненные. Кровь растекалась ручейками по нарядному яркому кафелю и чавкала под ногами.

— Во внутренней охране было 35 человек, но большинство наверху. Здесь только эти, — Нэйс показал на трупы. — Ослы!

Они протиснулись под верхней створкой вертикальной стальной двери — когда кодовый замок был разбит пулями, ток отключился и нижняя створка ушла вниз. За ней был длинный коридор, перекрытый решетками — в нём располагались пропускные устройства.

Чтобы попасть на центральный пост Центра, нужно было подвергнуться магнитному просвечиванию, затем анализу ДНК, и, наконец, вставить специальный ключ. Сейчас здесь всё было исковеркано взрывами. Всюду лежали покореженные и вырванные из стен решетки, громоздились обломки, зияли дыры выбитых экранов, свисали оборванные провода...

Во время штурма они потеряли здесь сорок человек — убитыми и тяжело ранеными, но Айэт понимал, что им повезло. Если бы внутренняя охрана оказалась более многочисленной, атакующие полегли бы тут все.

Внутренняя дверь — толстая стальная плита, поднимавшаяся вверх, — была тоже расколота взрывом. В погнутой раме, наверху, застрял большой кусок брони. Пригнувшись под его иззубренным краем, они вошли в сам центральный пост — длинную, но невысокую и сравнительно узкую полутёмную комнату со стальными стенами, напоминающую внутренность резервуара. Вдоль стены стояло четыре терминала компьютеров, с другой стороны зияли проемы вспомогательных помещений. На полу лежало два тела — дежурные офицеры, они ещё продолжали сжимать в руках пистолеты. Вдоль стен стояли вооруженные бойцы.

— Они уложили ещё четверых наших, — сказал Нэйс. — А теперь уберите их!

Бойцы кинулись исполнять приказ, оставив их одних. Айэт ещё раз удивлённо осмотрел помещение.

— Двое операторов, четыре компьютера — и всё? Как же можно управлять отсюда огромным городом?

Нэйс усмехнулся.

— Сейчас покажу.

Тем временем, в зал вошло ещё несколько парней. Они заняли места за терминалами. Нэйс отдавал негромкие приказы. Айэт стоял у стены, пытаясь разобраться в происходящем. Нэйс и его помощники выглядели занятыми сложной, но совершенно обычной работой. Было трудно поверить, что именно так делают революцию. Тем не менее, он понял, что революция готовилась долго и тщательно. Но лишь страх, вызванный появлением Звезды, сокрушил все представления о стабильности мира и сделал её возможной...

Серьёзного сопротивления, к радости Айэта, им оказано не было. Большая часть полиции и охранных войск — их в городе было всего несколько тысяч — перешла на сторону восставших. Остальные по большей части разбежались. Лишь немногие пытались защищать прежнее правительство, и оно быстро капитулировало, сдавшись. Уже через час после захвата центрального поста его дворец был в руках восставших. Сторонники Организации терялись в их бурлящей массе. Айэт понял, что Нэйс и его люди лишь случайно оседлали огромную волну, поднятую страхом. И так же легко она могла смести их самих...

.............................................................................................

Айэт уже привычно проснулся в незнакомом месте. Несколько секунд, приподнявшись на локте, он растерянно крутил головой, пока не понял, что это помещение для отдыха дежурных. На соседней постели спал Нэйс. Теперь, без своей радужной куртки, в футболке, он казался самым обычным парнем. Услышав возню юноши, он тоже проснулся. Обруч из золотых цепочек сполз ему на ухо, придав дурацкий вид. Ещё несколько секунд они смотрели друг на друга. Нэйс, очевидно, сам пытался вспомнить, кто такой Айэт и как он тут оказался.

— Поздравляю тебя, — наконец сонным голосом сказал он. — Ты и я проснулись в новом мире. Старого больше не будет.

— И ты теперь правитель Акталы? — спросил Айэт. Такое просто не укладывалось в голове.

Нэйс широко улыбнулся.

— Да. Но нам предстоит очень многое сделать, а я даже не представлял себе, насколько это сложно, и уже сейчас думаю — а стоило ли?..

— Но ты же сам говорил, что... — начал Айэт.

— Сегодня начнётся война с ару, — перебил его Нэйс. — Ты хоть знаешь, что их в стране девятьсот миллионов? Вся молодежь сейчас расходится по домам. Принудительные сельхозработы отменены. Иначе нас просто никто бы не поддержал. Очень скоро ару станет просто нечего жрать. Теперь они должны или разбить и поработить нас — или просто вымереть от голода.

— Но разве они сами не могут добывать себе пищу? — растерянно спросил Айэт.

Нэйс криво усмехнулся.

— Могут. Но любой физический труд, особенно продолжительный, приносит им вред — они же очень слабые!

— Но тогда война начнётся не сегодня?

Нэйс фыркнул.

— Этим утром огромные массы молодёжи — сотни миллионов — оказались свободны. Многие пойдут домой, да, — а многие захотят отомстить. И месть их будет жестокой. Как и... ответ на неё. А наша власть ещё очень слаба. Нам не хватает людей, которые умели бы управлять государством. И я не знаю, где можно их взять. Может, даже привлечь кого-нибудь из правительства...

— Тогда уж лучше сразу вернуть ему власть!

Нэйс задумался.

— Да. Эх, если бы у нас был настоящий правитель, какие, говорят, создали могущество Акталы, — такой, у которого есть опыт ведения войн, который разбирается в оружии и который ничего не боится! Да где нам...

— Хорошо, но при чём же тут я? — спросил Айэт. Он уж точно не годился на такую роль и не понимал, как вообще здесь оказался.

— Ты храбр, умен, силён, удачлив, — с усмешкой сказал Нэйс. — Инсу уже достаточно рассказал мне о твоих подвигах. Хочешь быть моим помощником?

— Хочу, — сразу же сказал Айэт. — Но почему я?

— Я совершил революцию с помощью людей, которых подобрал сам, — пояснил Нэйс. — Я бы никогда не сделал всего этого, если бы не разбирался в людях с первого взгляда. Да, пока что ты ничего толком не знаешь. Но невежество легко устранимо. А вот воспитать храбрость и верность невозможно. Пошли!

Одевшись, они вышли из комнаты. В зале Центральной было всего двое сонных операторов. В коридоре за ней не осталось никаких следов побоища. Искорёженные панели стен были сняты, разбитые блоки приборов за ними тоже. Наружная дверь была уже исправлена и открывалась. У неё стояли часовые.

Они поднялись наверх. Там тоже уже были убраны все следы битвы. Только обгоревший остов казармы напоминал о ней. Небо на западе уже светилось голубизной поразительной чистоты — начинался день Голубого Солнца. Первый день новой эры...

Они вышли на круглую площадку перед порталом эмиттера. Его срезанный торец окружали обнимавшие площадку изогнутые валы, так же плавно сливавшиеся с землей.

— Жаль, что мы забыли, как делать вечное стекло, — с грустью сказал Нэйс, притронувшись к стене. Из глубины черного стекла проступал мрачный рубиновый отблеск. — Оно прочнее стали, с трудом плавится, не реагирует ни с одним обычным веществом. В Тар-Актале много зданий из него. Они были построены первыми, во время основания города, даже я не знаю, сколько тысяч лет назад!

Выйдя за ворота внутренней ограды, они пешком отправились в штаб охраны центра. Вокруг никого видно не было. Это удивило Айэта. Он спросил об этом.

— Все отсыпаются, — с нервной усмешкой сказал Нэйс. — А враги просыпаются, и этот день может стать нашим последним.

— Ну и что же нам делать? — повторил Айэт. Такая вот новость совсем ему не нравилась.

Нэйс усмехнулся.

— Прежде всего, нам надо создать армию. Кроме десяти, нет, уже 9 тысяч охранников у нас ничего нет! Но, уверяю тебя, желающих будет очень много. Ладно, я уже хочу есть. Пошли!

...........................................................................................

Часом позже Айэт — сытый, чисто вымытый и вновь одетый во всё новое — сидел в зале штаба, наблюдая за Нэйсом. Сейчас тот стоял с указкой у карты-экрана, поясняя, в каких районах Организация достаточно утвердилась. Таких мест, увы, оказалось немного. Актала занимала огромный кусок Плоскости — десять на четырнадцать тысяч миль. В ней жило два миллиарда людей. Нэйс сомневался, что Организация, насчитывающая чуть больше миллиона их, сможет успешно управлять страной. Были города и целые области, в которых ее сторонники вообще отсутствовали. Но административные вопросы не очень увлекали юношу. Айэт оживился лишь, когда Нэйс заговорил о создании армии. Он не был поклонником войны, но всё, связанное с ней, вызывало в нём живой, хотя и отстранённый интерес.

К их счастью, в столице был целый завод по производству оружия. Правда, он выпускал лишь иглострелы и пистолеты, да и тех на складах оказалось немного. Только в столице они могли сформировать миллионную армию, но оружия на её складах хватало едва на сто тысяч человек. Чтобы вооружить всех добровольцев, нужны были годы.

Самой мощной боевой силой Акталы оставались леталки, вооруженные лазерами, — их было больше шестисот. Всего в стране их было больше десяти тысяч. Но лазеров на складах оказалось много и их можно было установить на любую леталку. Все они были одного образца, у всех были бронированные корпуса и атомные генераторы, обеспечивающие неограниченную дальность полёта. И в столице был большой завод по их производству...

Даже Нэйса удивило сообщение о том, что в городе существует и секретный завод по выпуску лазеров для них — правительство не было таким миролюбивым, как казалось. Также, в Тар-Актале было больше пяти тысяч автовертолётов. После полного вооружения они представляли собой огромную силу, равную миллиону солдат. На складах были ещё тысячи телеуправляемых колесных боевых машин, подобных автовертолётам. Но стационарная система управления позволяла использовать их лишь в городе и его окрестностях. А вот с военными знаниями было сложнее. Хотя в правительственном дворце хранилась целая библиотека запрещённых книг, в том числе и военных, их изучение требовало немалого времени.

— Тем не менее, мы должны их изучить, — закончил Нэйс. — Мы должны также использовать тяжелые наземные и воздушные транспортные платформы — их у нас тоже много. И последнее. Мы должны начать исследования по созданию более мощных видов оружия — в легендах говорится, что есть и такое. Но мы ничего не знаем об этом.

Его поддержали с огромным энтузиазмом — никто, почему-то, не хотел воевать сам. Другое дело — мощное оружие, которое быстро закончит не начатую ещё войну. Но Айэт вдруг подумал, что они опоздали. Ару стало слишком много и никакое оружие уже не спасёт их, людей...

Глава 8.

Одна и другие

Помотав головой, Хьютай поудобней растянулась на постели. Голая сетка не мешала густому теплому воздуху мягко обтекать всё её влажное тело, и лишь прикованные к раме запястья заброшенных за голову рук сильно её злили — всё-таки, она была сейчас беспомощной. Вспомнив свой стремительный полет над просторами неведомого мира она криво усмехнулась. У Судьбы очень черный юмор...

Всё тело затекло от долгой неподвижности, правая рука болела — повыше локтя на ней была опухоль и след укола. Несомненно, когда она лежала, оглушенная ударом, ей впрыснули какую-то дрянь, продлившую её забытье минимум на несколько часов. При этой мысли Хьютай похолодела. Почему её товарищи за это время не отыскали и не спасли её?..

Ответ был очень прост — они погибли или разделили её участь. Оставалось рассчитывать лишь на себя...

Подтянувшись, Хьютай осмотрела наручники — они запирались на замок, причём довольно примитивный. Будь у неё в пальцах хотя бы кусок проволоки, она бы, наверно, смогла открыть его. Но у неё не было ничего, кроме бессильной злости...

Дав ей волю, она попыталась вырвать стальной прут, за которым их защелкнули, но не смогла даже чуть согнуть его — её ногам не за что было зацепиться. Её охватило противное чувство бессилия. С ней здесь могли сделать что угодно — избить, искалечить, даже убить — и она ничем не могла помешать этому...

Хьютай не знала, до чего она бы дошла от таких размышлений, но тут с лязгом распахнулась дверь. В комнату вошёл целый отряд таких же мохнатых карликов, каких она видела в лесу. Их оказалось не меньше десяти, несколько в такой же пятнистой одежде и с оружием, небольшими, как игрушки, автоматами. На первый взгляд они казались вполне обычными солдатами, только почти вдвое ниже обычных людей, а их головы — совсем человеческие — полностью покрывала короткая блестящая коричневая шерсть. Ару, как их тут называли. Пришельцы с другой Плоскости, которые смогли пройти полмиллиона миль — а может, самый странный из здешних человеческих народов...

Впереди стоял один, явно очень старый ару, с совершенно седым редким мехом и в нелепой темной одежде до пят. А за ним стояли ещё трое, в одинаковой белой одежде, с большими сумками в руках. Поняв, кто они и что собираются с ней делать, Хьютай похолодела. Но не посмеют же они...

Старик спросил её о чем-то противным скрипучим голосом, но она его не поняла. Затем он повторил вопрос, но уже на понятном ей языке местных файа, пусть и заметно искаженном.

— Кто ты? Как попала сюда?

Хьютай не хотелось отвечать, но вот умирать ей хотелось ещё меньше. Она не сомневалась, что если ару решат, что не смогут получить от неё информацию, они немедленно убьют её, без жалости и колебаний.

— Кто вы? — спросила она на том же языке. — Зачем вы взяли меня в плен?

— Здесь спрашиваем мы! — взвизгнул старик. — Кто ты сама и откуда?..

— Я и мои товарищи прилетели с другой Плоскости... — Хьютай рассказала историю их экспедиции, ничего особо не скрывая. Она надеялась, что это как минимум заставит ару задуматься.

Старика явно обрадовало, что она ничего не знает о происходящем здесь и здешних обитателях. Но он считал её просто шпионкой из какой-то далёкой враждебной страны. Убедить его в обратном Хьютай не смогла: в другие цивилизации он просто не верил. Все её попытки что-то объяснить обрывались грубыми угрозами.

Наконец, старому ару надоело словопрение. Он отдал короткий приказ солдатам. Один из них снял с неё наручники и Хьютай села, растирая запястья и подозрительно глядя на них. Старик указал ей на раму.

— Становись к ней, — приказал он. Теперь в его голосе не было даже тени выражения.

Хьютай вздрогнула, но пропустила приказ мимо ушей: он ей вовсе не понравился. Солдаты вскинули оружие.

— Становись, или мы прострелим тебе ноги и всё равно привяжем к ней...

Хьютай ощутила вдруг озноб, мускулы свело судорогой, тело отка­залось подчиняться. Это не на шутку напугало её, и она с громадным усилием заставила себя подняться. Было странно, почему-то не страшно. Словно она сама наблюдала за происходящим откуда-то изда­лека, было всё равно...

Она сделала несколько шагов, прижалась спиной к раме, ощутив прикосновение гладкой изогнутой стали к затылку и позвоночнику. Холод хромированных стальных труб казался сейчас очень... чувствительным.

Палачи завели её руки за спину и Хьютай невольно вздрогнула, когда их сжали широкие стальные браслеты, свободно прикреплённые к проходившей вдоль её позвоночника трубе. Пара ару присела — и Хьютай вздрогнула ещё раз, когда такие же холодные браслеты обхватили её щиколотки. Сейчас, прикованная к стальной раме, она была совершенно беспомощна.

— Теперь ты будешь говорить правду, Хьютай, — сказал старый ару, подходя вплотную. — Сначала ты скажешь, что вы сделали с Уркусом.

— С кем?..

— С тем, кого вы захватили. Ну!..

На это Хьютай уже ничего не могла ответить. Она понимала, что любой ответ будет неверным. Кто ему этот Уркус? Племянник? Сын? А, чёрт, какая тут разница...

Старый ару вынул кинжал и приставил его к обнаженной груди пленницы, точно против сердца. Все мышцы Хьютай сжались до боли — шевелиться она уже не могла. А стоит этой твари просто нажать на рукоять — и... и... и...

— Что с ним?

Хьютай молчала. Смерть — наверняка не худший выбор из того, что для неё тут приготовили. И кинжал в сердце — это быстро. В отличии от...

— Я повторяю, что с ним?

Ару нажал на рукоять, остриё на сантиметр вошло в кожу. Хьютай прикусила губу, стараясь не закричать. На лице старика появилась мерзкая усмешка.

— Ах, даже так, — он провел окровавленным остриём по её судорожно сжавшемуся животу, от грудины до самого низа. — У тебя чувственное тело. Ты умеешь заниматься любовью, не так ли? У тебя есть парень, ты часто нежишься с ним в постели, да? Тебе нравится, когда он тебя ласкает? Ты не знаешь, что такое боль? Ты никогда не испытывала её? Особенно вот здесь? — он вдруг ущипнул её за клитор. Хьютай вновь дёрнулась, на сей раз вскрикнув — ощущение было... ярким. — Ну так мы тебя научим. Ты станешь делать всё, что нам нужно.

Старый ару отошёл. Затем троица безмолвных палачей открыла свои сумки, извлекая инструменты и приборы. Хьютай узнала трансформатор с пучками проводов, другие вещи были ей совершенно незнакомы. Она зажмурилась и замерла, охваченный противным, липким страхом, изо всех сил стараясь поверить, что всё это — лишь бредовый, дикий сон...

Палачи подошли к ней. Она вздрагивала, чувствуя, как три пары маленьких холодных рук скользят по её обнаженному телу, деловито исследуя его. Все её мышцы непроизвольно напряглись, она вздрогнула, ощутив, что кончики её сосков смазывают чем-то холодным и липким. Затем она вздрогнула, когда их сжало что-то зубчато-металлическое. Набухший клитор тоже смазали, надев на него такой же зажим. Хьютай вновь вся резко дернулась от пронзившего до пяток ощущения. Затем донеслось щелканье переключателей. Хьютай замерла, ожидая боли. Секунды шли, растягиваясь в мучительную бесконечность...

Она вся вздрогнула, ощутив, как, наконец, пошел ток. Тело тут же свела судорога острой боли. Хьютай выгнула грудь, чувствуя как в дрожащие соски впиваются два мучительно жгучих острия. Но от боли вдруг стало особенно сладко внизу, и её влагалище вибрировало, уже на самом высоком, остром тоне...

Хьютай замерла, часто дыша округлившимся ртом. Её клитор жгло бритвенно-острым, пронзающим до копчика, сводящим с ума зудом, внизу вздрагивающего, отчаянно втянутого живота всё сжимала уже неотвратимо нарастающая судорога, — и она наконец сорвалась в бездну дикого, запредельного блаженства. Острое, колючее пламя дикого по силе оргазма ударило в основание позвоночника, растворяя в себе все её мысли. Судорожно выгибаясь, она застонала в агонии экстаза, уже не сознавая окружающее, затем всё взорвалось. Острая, резкая судорога свела её живот, ягодицы, потом пробила тело снова и ещё...

Именно в миг наибольшего блаженства ток достиг полной силы. Хьютай закричала и забилась, судорожно дергая задом и кончая вновь и вновь, несмотря на ослепляющую боль. Оргазм был таким сильным, что боль сливалась с ним в нечто невообразимое, почти на грани сумасшествия. Потом ток всё же отключился, позволяя ей прийти в себя.

Хьютай замерла, её грудь ходила ходуном. Под ударами тока она кончила так сильно, что едва не порвала себе мышцы, и теперь чувствовала, как ноют растянутые запястья...

Дикой силы ток вновь прошил всё тело пленницы. Но Хьютай всё ещё плыла в оглушающей истоме, и второй приступ боли не смог пробить её до дна — она почти не чувствовала, или, по крайней мере, не сознавала её. Она по-прежнему кричала и выгибалась, но там, внизу её живота, трепетало нечто такое, что заставляло её желать ещё большей боли, — и, когда боль всё же закончилась, она вздохнула почти разочарованно. Сейчас она была слишком оглушена полярными ощущениями, чтобы толком различать их и вообще удерживать ясность сознания. Но это было только к лучшему...

Удар следовал за ударом, их сменяли вопросы, но она не отвечала, самоотверженно отдаваясь своим ощущениям, находя в них всё новые необычные ноты. Перерывы, вопросы позволяли ей немного прийти в себя. Она и представить не могла, что её тело сможет ощущать нечто подобное — причудливый сплав экстаза и агонии, зыбкий, новый каждый раз...

Наконец, всё прекратилось. Несколько минут её никто не трогал и она смогла отдышаться... более-менее. Потом к ней подошли те трое, перебирая инструменты. Она закрыла глаза, готовясь к новым ощущениям.

В её влагалище ввели гибкую трубку, смазанную вязкой жидкостью. Хьютай почувствовала, как усики электродов щекочут устье её матки. Та непроизвольно сжалась. Потом...

— Ай-й-й!.. — Хьютай взвыла. Казалось, что к шейке её матки поднесли горящую спичку и её огонек безнаказанно жжет узел её обнаженных нервов. Это ощущение буквально сводило с ума, и она до предела растопырила пальцы рук и ног, втянула до позвоночника живот, пытаясь хоть так справиться с ним, но ощущение всё длилось и длилось, заставляя все мышцы на теле вибрировать. Потом обожженный до последней клеточки центр наслаждения вдруг ярко вспыхнул сам. Там горело непереносимо сладкое, горячее пламя, и Хьютай ощутила, что тонет, растворяется в нём...

Именно в этот миг ток усилился до предела. Непереносимое наслаждение превратилось в столь же непереносимую боль. Но Хьютай даже не вскрикнула от неё. В подвале Цитадели, при переходах в не-пространстве боль была даже более сильной, а эту она осознавала очень смутно, ведь она всё ещё смешивалась с диким наслаждением, с такой силой, что всё остальное переставало существовать. Она уже не знала, кто она, и почему ей так больно и приятно. Её о чем-то спрашивали, но она уже не понимала слов, окончательно оглушенная дикими по силе ощущениями. Она даже не помнила, когда всё это кончилось.

.............................................................................................

Вновь придя в себя, Хьютай осознала, что лежит голая, в том же подземелье, на той же железной кровати, но руки и ноги у неё были свободны. Теперь это уже мало что значило — голова её кружилась, мышцы болели. Но пока что с ней не происходило ничего ужасного. Ожоги по-прежнему зудели, но вызывали странные ощущения у неё в промежности. Она возбуждалась! Причём с каждой минутой всё сильнее и сильнее. Волны импульсов поднимались всё выше, кууни уже текла и горела от желания. То, что она чувствовала от сосков, вообще сводило с ума, зуд и возбуждение не давали отогнать мысли от этого ни на секунду.

Усмехнувшись, она взяла себя за соски, сжала их, начала крутить... Они заныли от безжалостной ласки, но возбуждение становилось нестерпимым. Тянуть всё это дальше означало истязать себя. Столь яркая... прелюдия требовала впечатляющего финала.

Вздохнув, Хьютай села на пятки, широко раздвинув бедра, и накрыла клитор двумя пальцами правой руки. Левая всё ещё теребила затвердевший левый сосок. Подергиваясь от боли в обожженном бугорке, она стала поглаживать его пальцами, забыв обо всём, — это усиливало зуд до боли, но причиняло почти оргиастическое наслаждение. Её живот невольно втягивался до предела, мышцы сладко трепетали, кууни сжималась. Наконец, Хьютай почувствовала, что её накрывает тягучая, сладкая истома, выгнула спину, изо всех сил втянула живот, готовя тело к плавно подступающему пику — и облегченно выдохнула, чувствуя, что соскальзывает за вожделенную грань...

Её кууни прошила бешено-сладкая дрожь. Она невольно привстала, отчаянно напрягая ноющие бедра, запрокинула голову, округлила рот, поджала пальцы босых ног, замерла на несколько бесконечно приятных мгновений... и острый, резкий спазм пронзил всю её женскую суть, от устья до копчика, потом ещё... Её бедра конвульсивно задергались. Внизу живота вновь и вновь вспыхивало сладкое солнце, пронизывающее всё тело. Судороги были неожиданно сильны, все мышцы тела сжимались, дыхание перехватывало. Она бесстыдно застонала, вся туго подёргиваясь... потом вновь осела на пятки и замерла, часто дыша, плавая в мягких, теплых волнах истомы, почти столь же приятных, как и сам острейший пик, с наслаждением чувствуя, как в этом восхитительном холоде остывает её разгоряченное тело, как ещё содрогаются мускулы внутри от отблесков гаснущего удовольствия. Хорошо-о-о...

Несколько минут она отдыхала, потом всё же задумалась. Теперь её участь была совершенно ясна — ару хотели сломать её, превратить в животное, готовое на всё ради этих диких ощущений. И им это почти удалось. Она прекрасно понимала, что ещё несколько таких "сеансов" лишат её последних проблесков воли. Сбежать же отсюда нечего было и думать...

Чувствуя, что начинает сходить с ума от страха и отчаяния, Хьютай вдруг дико рассердилась на себя, на свою позорную трусость. Это, как ни странно, помогло — по крайней мере настолько, чтобы она смогла задуматься как следует. Побег с использованием силы действительно был невозможен. Но тут опять заскрежетала дверь...

...........................................................................................

Повернув голову, Хьютай увидела, что в камеру явилась новая компания охранников. Они с трудом протолкнули в дверь больничные носилки на колесиках и заставили её лечь на них. Сердце её замерло. Ару было пятеро, но даже все вместе они вряд ли весили больше её одной, а их оружие в такой тесноте явно не могло помочь им. Вот он, шанс, о котором она так мечтала!..

Хьютай подумала о том, что сможет вырвать автомат у одного из подгонявших её ару, и, уложив остальных, вырваться в коридор. А что потом? Что ждет её там?..

Она решила подождать более удобного случая. Но воспользоваться им будет непросто. Она поняла это, когда её привязали к каталке ремнями. Ару притянули к раме её руки и ноги, стянули бёдра. Второй ремень стянул живот, третий — плечи и грудь. Затем ару накрыли её до подбородка одеялом и с трудом выкатили каталку в светлый коридор. Тот был на удивление длинным. В стенах было множество железных дверей. Под низким потолком висели голые лампочки. Их резкий свет резал глаза.

Они миновали замыкающую коридор решетку, вторую, через широкую железную дверь попали в комнату, полную охранников, затем миновали двойные стальные ворота — и только тогда оказались под открытым небом. Хьютай молча похвалила себя за сдержанность. Здесь она могла только умереть, но никак не вырваться наружу. Потом с наслаждением вдохнула свежий, теплый воздух. И осмотрелась.

Всё вокруг заливал яркий свет желтого солнца, по небу плыли редкие облака, листва деревьев слабо шелестела. Она была во дворе, огороженном глухой белой стеной. В нем стояло несколько невысоких белых зданий простой, но приятной глазу формы. Она подумала, что её везут к одному из них, но каталку подкатили к стоявшему возле здания фургону с глухим металлическим кузовом. Здесь они остановились. Хьютай попробовала освободить руки, но охранник тут же больно ткнул её стволом под ребра.

Неподалеку на земле сидела группа тоже явно пленников. Насколько она могла судить, среди них больше не было никого из Детей Кошек. Это были люди, почти все юноши. Хьютай с любопытством смотрела на них. Они казались чем-то оглушенными, погруженными в себя. Она невольно подумала о том, что и они прошли через такую же пытку болью/удовольствием, но тут к ней подошло ещё несколько охранников. Они окружали уже знакомого ему старика, руководившего её пыткой. Заметив его, Хьютай вздрогнула. Старый ару усмехнулся.

— Боишься меня? Правильно. Мы не дадим тебе умереть. Мы привезем тебя в место, где у нас будут все возможности для работы с тобой. Мы умеем пытать — не только для допросов, для своего удовольствия тоже. Вот когда ты станешь жалкой вопящей тварью, гадящей под себя и готовой на всё, чтобы сохранить жизнь, — тогда мы убьем тебя. Скоро мы вновь встретимся. А пока — наслаждайся поездкой.

По знаку старого ару охранники вкатили носилки внутрь фургона и заперли снаружи дверь. В темном, освещенном единственной лампочкой кузове Хьютай почувствовала себя лучше. И с ней осталось всего двое охранников...

Вскоре фургон тронулся. Охранники дремали, сидя у стенки. Поездка, очевидно, должна была быть долгой, и никто не смог бы потревожить их в ней...

Хьютай не знала, куда они едут и сколько ещё будет продолжаться поездка, но понимала, что это её единственный шанс. Охранники затянули ремни на совесть, но, когда её связывали, она напрягла мышцы, набрала побольше воздуха, и сейчас они ослабли. Играя, Анмай сотни раз привязывал её к постели, и она наловчилась освобождаться от ремней. Правда, теперь это было сложнее, но она удивилась, как быстро ей удалось освободить руки. Хьютай пошевелила ими, потом вдруг усмехнулась. Никогда нельзя знать, какое именно умение может сохранить жизнь...

Она нащупала и расстегнула пряжку ремня на бедрах, затем, рискуя привлечь внимание разбуженных ухабом охранников — на животе. Освободить ступни ей удалось не вставая, просто силой ног. Теперь её удерживал лишь ремень на груди, но дотянуться до него незаметно она уже никак не могла...

Выбора, однако, не осталось, и она изогнула руку, пытаясь добраться до пряжки. Заметивший это охранник кинулся к ней. Хьютай схватила одеяло, набросила его на охранников и отчаянно рванула пряжку.

Сквозь одеяло ударил сноп огня. Стук очереди в тесном кузове оглушил её. Пули прошли в дюйме от её тела и пробили ровную строчку отверстий в стенке кузова.

К счастью, ремень всё же поддался и она вскочила. В тот же миг машина резко затормозила. Хьютай швырнуло вперёд. Она повалилась на колени, невольно прижав одного из охранников к полу. Под ними затрещали ребра, ару хрипло закричал и всё стихло. Хьютай инстинктивно отшатнулась назад. Второй охранник выбрался из-под одеяла, направив на неё автомат. Хьютай рванула одеяло из-под его ног. Ару упал, ударившись затылком о дверь. Тем не менее, он точно — и крайне болезненно! — лягнул её подкованным каблуком в голень, прямо в кость.

От боли Хьютай охватила дикая ярость. Она бросилась вперед, схватив голову охранника. Тот успел лишь испуганно вскрикнуть. Затем его тонкая шея треснула как хворостина в её сильных руках. Хьютай выкрутила из его обвисшей руки автомат, похожий на жестяную игрушку. Это оружие явно стреляло пистолетными патронами небольшого калибра.

Внезапно задняя дверь фургона с лязгом распахнулась. Хьютай ослепило, но, едва разглядев, что оказалась лицом к лицу с четверкой охранников, она инстинктивно подняла оружие и нажала спуск. Ару на секунду застыли, увидев обнаженную пленницу, потом все четверо упали с криками. Их одежда, обожженная выстрелами в упор, дымилась. За ними стояла легковая машина с распахнутыми дверцами.

Хьютай выскочила на дорогу и кинулась к машине. Сделав всего несколько шагов, она застыла. Позади автомобиля стояла длинная колонна машин и от них бежали автоматчики. Впереди фургона тоже виднелись машины. Шансов у неё не было, но, отбросив разряженный автомат, она кинулась в сторону от дороги, в лес, уже совершенно ошалев и не соображая, что делает. Как ни странно, ей удалось нырнуть в заросли, хотя воздух вокруг завибрировал под очередями.

В один миг её охватило животное возбуждение. Она бежала, пригибаясь в зарослях, избегая стволов, стараясь не поднимать шума, хотя лесной мусор нещадно колол её босые ноги. Внезапно она опомнилась. Её хотели превратить в животное — и вот она стала им!..

Хьютай остановилась и прислушалась. Сзади густо и часто стреляли, пули долетали и сюда, срезая ветки и со стуком впиваясь в стволы. Очевидно, ару нашли трупы и поняли, что близкий контакт с ней не сулит им ничего хорошего. В злобном треске очередей Хьютай чудился страх. Она понимала, что ару быстро одолеют его и пойдут в лес — хотя бы затем, чтобы найти её тело. Но пока что у неё было время — какие-то минуты, но...

Она задумалась. Ей хотелось бежать дальше — но куда? Где должны быть файа? Наверняка в городе, но пешком, голая, травимая, как зверь, она туда никогда не попадет, а значит...

Как она и ожидала, бесполезная стрельба стихла. Хьютай вновь побежала, возвращаясь к дороге по широкой петле, избегая стволов, стараясь не поднимать шума. Вскоре она вышла к насыпи и далеко слева заметила последнюю машину колонны. Хьютай стала подбираться к ней, прячась за ветками кустов. Это был большой грузовик с крытым кузовом. Дверь кабины была открыта, и она была пуста, но возле машины стояло несколько автоматчиков, настороженно оглядываясь по сторонам. Это был неприятный сюрприз.

Хьютай замерла, прикидывая шансы и всё время оглядываясь. В этот раз она смогла одурачить вломившуюся в лес погоню, но на второй такой трюк ару не купятся. Если попытка угона не получится, скрыться вновь уже не удастся. Но и сейчас ару быстро поймут, как она их одурачила. Если она хочет попасть в грузовик, нужно немедленно отвлечь охрану...

Она задумалась на мгновение, а затем, отступив в заросли, сломала большую ветку. Услышав её треск, ару насторожились, взяв оружие наизготовку. Хьютай подкралась к дороге и бросила ветку в сторону, как копьё. Затрещали очереди, там, где упала ветка, в зарослях посыпались листья. Затем охранники кинулись врассыпную, прячась под колесами. Это тоже был неприятный сюрприз, очень неприятный — Хьютай ожидала, что они побегут в ту сторону, куда она бросила ветку. Но, к счастью, она осознала это как-то запоздало. В тот же миг, когда упала ветка, она сама бросилась вперед, подчиняясь лишь звериному инстинкту.

Ару заметили её почти сразу — и почти сразу открыли огонь. К счастью, её появление — с неожиданной стороны! — на какие-то мгновения ошеломило их, а бегущая поперек поля их зрения мишень оказалась слишком неудобной. К тому же, после первой бешеной стрельбы в их автоматах оставались лишь жалкие остатки патронов, а перезарядить их они уже не успевали. Так или иначе, Хьютай удалось избежать пуль и вскочить в кабину, захлопнув усиленную броней дверь.

На секунду она задумалась, вспоминая, как управлять автомобилем, затем рванула рычаг сцепления, одновременно поворачивая руль. Мотор работал, и машина рванулась назад. Она подскочила дважды, когда колеса раздавили устроившихся под ними ару, — следуя уставу, они смотрели в другую сторону, чтобы никто не подобрался с тыла, и просто не заметили её...

Машина сошла с широкой бетонной ленты шоссе и вновь возвратилась на неё, сбивая подбегающих ару, словно легких кукол — эти тоже не видели её и не поняли, что происходит...

Хьютай развернулась и помчалась вперёд, с трудом удерживаясь на дороге. К её удивлению, по ней не стреляли. Поняв, что это значит, она вздрогнула. Кузов наверняка был набит взрывчатой или чем-то подобным. Или же у ару есть очень строгий приказ взять её живой — чтобы...

Она недовольно помотала головой и попыталась сориентироваться. Вокруг простиралась красивая зеленая долина — явно та же, в которой столь неосмотрительно приземлился их корабль. Перед глазами было солнце — она ехала на юг. Там, всего в сотне миль, лежал крупнейший город этой Плоскости. Всего два часа езды — и она там. Впрочем, все обозначения на приборах были ей незнакомы, и она не знала даже своей скорости.

Внезапно сбоку показалась легкая открытая машина. В ней сидело несколько ару в зеленом. Один из них целился в неё из автомата. Хьютай повернула грузовик в их сторону. От удара машина слетела с дороги и с треском вломилась в кусты.

Она отыскала педаль, управлявшую двигателем, и до упора вжала её. Мотор взревел и машина помчалась куда быстрее. Шоссе к её счастью оказалось почти пустым. Лишь несколько раз навстречу попадались другие машины и она едва успевала увернуться от них. Одновременно с управлением ей пришлось ломать и отбрасывать тяги и наделки, позволявшие низкорослым ару управлять не предназначенной для них машиной. Одно это говорило о многом. Преследователи держались на почтительном удалении, не пытаясь стрелять. Это укрепило её подозрения...

Впереди показались место слияния двух долин. В нем располагался город — множество невысоких белых зданий простой, но приятной глазу формы. Въезд в него преграждал охраняемый ару шлагбаум. По обеим сторонам дороги были укрепления из камня и земли.

Хьютай притормозила, боясь вызвать подозрения охраны. Преследователи быстро приближались, но тут, к счастью, ещё никто не знал о её побеге. Лишь когда до шлагбаума оставалось метров двадцать, она резко дала газ. Охрана шарахнулась в стороны, шлагбаум рухнул и исчез под колесами.

К счастью, даже теперь по ней не стреляли. Вокруг было полно ару, их были тысячи, но и здания, и машины явно предназначались для обычных людей. Хьютай отчаянно крутила руль, стараясь избегать хотя бы самых крупных препятствий. Тяжелая нелепая конструкция с трудом слушалась, её мозг едва успевал оценивать ситуацию. К своему удивлению, она сумела миновать городок, ни во что не врезавшись и даже никого не сбив.

Беспрепятственно миновав второй пост, она оказалась уже на совершенно пустынной дороге. Но Хьютай никак не могла освоиться с управлением и машину бросало из стороны в сторону. К тому же, преследователи всё ещё держались сзади. Её точно собирались взять живой — это значило, что дорога впереди перекрыта. Ей следовало бросить машину, но по сторонам теперь тянулись широкие открытые поля. Укрыться было негде. Ей оставалось только мчаться вперёд, надеясь прорваться и через эту преграду. А если нет — её ждет мгновенная смерть. И каждая минута пути на милю приближает её к городу. О том, что там тоже могут оказаться лишь ару, она старалась не думать...

Прошло уже минут двадцать, но ничего не менялось. Тянулись поля, мелькали чистые, но странно пустые селения. Наконец, впереди показался лес. Въехав в него, Хьютай начала тормозить, но это был лишь перелесок. Впереди вновь начинались поля, а дорогу преграждал земляной вал, ощетинившийся колючей проволокой, — он был явно насыпан недавно. По сторонам Хьютай заметила окопы, кучи земли и бревен с зияющими дырами. Из одной такой дыры рванулось пламя. Она едва успела пригнуться. Боковое стекло в кабине разлетелось, осколки исполосовали её лицо и плечи, но она успела прикрыть глаза.

За её спиной, в кузове, вдруг страшно затрещало — значит, ару сдерживал всё же не приказ, а опасный груз боеприпасов. Хьютай сжалась, ожидая взрыва, но его всё не было. Пули продолжали бить в кабину, её задевали осколки, но её защищал навешанный на дверцу кустарный бронелист — она слышала, как пули рикошетируют от металла. Вал надвигался. Она нажала на тормоз, но педаль провалилась без сопротивления. Пули пробили гидросистему и тормоз отказал...

Поняв, что столкновение неизбежно, Хьютай уперлась руками в пульт, поджав к груди ноги. Секундой позже машина врезалась в кучу камня и земли, и страшный тупой удар вышвырнул её из кабины. Она обнаружила, что нет ничего хуже трехслойного автомобильного стекла, если приходится в чем мать родила пролететь сквозь него, разбивая его вдребезги. Она летела... летела... летела... потом, упав, покатилась по земле, обдирая кожу, но тут же вскочила на ноги, используя инерцию движения. Она была на внешнем краю рва, к счастью, в стороне от грубого бетона дороги. За валом в небо поднимался огромный столб дыма, доносился треск рвущихся патронов. Грузовик пылал, словно огромный костер.

Хьютай побежала от него, но над её головой тут же засвистели пули. Она спрыгнула с насыпи, бросившись в кювет. Едва её ноги утвердились на влажной земле, сзади вспыхнул яркий, жгучий, как лава, свет. Раздался оглушительный взрыв, горячая волна ударила её, подбросила, завертела в воздухе...

Она едва успела заметить впереди какие-то кусты, врезалась в них, чувствуя, как ветки, ломаясь, обдирают её кожу, — и, наконец, растянулась на животе. Её осыпало землей. В голове всё тоже куда-то летело и переворачивалось, сейчас она сама не понимала, на котором она свете...

Через минуту Хьютай приподнялась, опомнившись. Осколки лобового стекла исполосовали её руки и плечи, она вся была залита кровью, но других повреждений, вроде бы, удалось избежать, как ни странно. Обернувшись, она увидела на месте вала огромную тучу дыма, из которой ещё падали обломки. Выбираясь из кювета и укрываясь в высоких посевах, Хьютай усмехнулась столь эффектному окончанию погони. Может быть, ару решат, что она мертва, а её тело разорвано на куски...

Может, всё так и было — по крайней мере, погони пока она не видела. Пригнувшись, она пробиралась в посевах какой-то пахучей травы, то и дело выглядывая наружу, когда стало темнеть. Вновь, как и неделю назад, желтое солнце скрывалось за невидимой гранью межсегментной стены, чтобы появиться вновь лишь через неделю. А завтра его сменит зеленое солнце...

Через несколько минут жаркий день сменился прекрасными сумерками. Хьютай сразу почувствовала себя увереннее. Полумрак был ей привычен, к тому же, он быстро переходил в настоящую ночь — а ночь, как известно, лучший друг беглецов...

Она прикинула, что до города ещё далеко — миль восемьдесят, хотя эта дорога наверняка ведет прямо к нему. Но если она хочет попасть туда, ей придется воспользоваться своими ногами, передвигаясь ночами и пешком, причем, без промедления...

Поняв, что ей предстоит долгий бег, Хьютай осмотрела свои подошвы, израненные ветками, — на них было несколько уже затянувшихся ссадин. Бежать в полумраке, а затем в наступившей тьме было легко. Она бежала по полям, избегая дорог и селений. Впереди сияли две крошечные, но яркие голубые луны. Фоном им служили бледные, неправдоподобно высокие выступы Засолнечной Стены. Но она предпочитала смотреть под ноги.

Хьютай безжалостно подгоняла себя, не обращая внимания на слабость и боль, избегая любых признаков людей. Она знала, что это глупо и бессмысленно, но её гнал страх и детская, наивная надежда. За два часа она пробежала больше двадцати миль, но тут силы окончательно оставили её. На окраине какого-то селения она упала и не смогла подняться. Хьютай сказала себе, что только немного отдохнет, но тут же провалилась в тяжелый, подобный смерти сон. Она не помнила, что ей снилось...

............................................................................................

На сей раз, Хьютай просто проснулась, как просыпалась до этого тысячи раз. Она осторожно потянулась, стараясь хотя бы немного размять затекшее тело, потом приподнялась, удивленно оглядывая просторную, ярко освещенную комнату без окон. Стены и потолок были бетонные, с отпечатками досок. Над стальной дверью горела единственная лампа, заливая всё резким, бело-желтым светом. Сначала Хьютай испугалась. Она поняла, что её нашли и перенесли сюда, но кто? И почему это не разбудило её?..

Она отбросила одеяло и поднялась. По крайней мере, в пределах камеры она была свободна. Ссадины и порезы оказались тщательно обработаны и перевязаны, запекшаяся кровь с кожи смыта — вряд ли палачи стали бы заниматься этим. И тюремщики вряд ли оставили бы здесь множество массивных деревянных ящиков, на штабеле из которых и была устроена постель. Другие такие же штабеля шли вдоль стен. И она чувствовала себя относительно нормально...

Хьютай притронулась к красной точке — следу укола — на локтевом сгибе. Пока она валялась без сознания, у неё взяли кровь на анализ, и, видимо, как-то покормили её...

Ей внезапно резко захотелось в туалет. Хьютай шагнула к двери — и в этот миг та распахнулась. Внутрь заглянул парень в белой одежде, тоже файа, судя по смуглому лицу. Заметив её, он ойкнул и захлопнул дверь.

Поняв, что сейчас здесь будут другие файа, Хьютай плюхнулась на постель, инстинктивно замотавшись в одеяло — она и думать забыла, что по-прежнему обнажена. Её лицо горело. Почему первая встреча двух разделенных ветвей великой расы вновь оказалась столь глупой?..

Через минуту в комнату вошло несколько человек. Лишь двое из них были файа — стройный парень лет семнадцати и первый парень, постарше. Остальные, в серебристо-белой одежде, несомненно, были врачами. Один из них заговорил с ней, но Хьютай его не поняла. Тогда заговорил юноша-файа. Он говорил медленно, с трудом подбирая слова, но на том же языке, который она выучила столь неприятным образом.

— Они хотят знать, как ты себя чувствуешь.

Хьютай слабо улыбнулась.

— Нормально. Правда, мне хочется есть и спать, но так — нормально.

Юноша перевёл.

— Сколько... какой у тебя возраст?

Хьютай задумалась. Она не хотела врать, но если она скажет, что родилась три с половиной тысячи лет назад, ей просто не поверят. Оставалось назвать свой биологический возраст.

— 22 года.

— Откуда ты?

Хьютай вздохнула. Она не знала, поверят ли ей тут, но врать было, к сожалению, бессмысленно. Она просто не знала, что тут можно сказать, кроме правды... почти всей правды.

— Мы прилетели на корабле с другой Плоскости. В лесу на нас напали ару и я угодила в плен. Мне удалось сбежать, я шла к городу, потом уснула на окраине селения...

Юноша усмехнулся.

— Тебе повезло, что на тебя ещё вечером наткнулись поселяне. И ещё больше повезло, что ты попала сюда. Твоё состояние было... неважным. А где твой корабль?

Хьютай вновь вздохнула.

— Я не знаю. Где остальные — я не знаю тоже. Вам что-нибудь известно об этом?

— Прости, но я тоже не знаю, — глаза юноши светились любопытством. — Значит, есть ещё файа, как и мы?

Хьютай помолчала. Не было смысла лгать.

— Есть, и много...

— А они...

— Я всё расскажу вам, но, может, сначала меня выпустят отсюда?

Юноша оглянулся на остальных.

— Врачи сделали анализ твоей крови — она странная. Ты не такая, как мы. Совсем.

Хьютай вновь слабо улыбнулась.

— Конечно. Я же с другой Плоскости.

— Да. Сначала врачей заинтересовало, почему твои раны не воспалились, они взяли кровь, и...

— Так меня выпустят отсюда?

Юноша кивнул и все вышли. Через несколько минут ей принесли одежду — трусики, лифчик, синее платье и сандалии. Морщась от боли в подживающих ранах, она оделась. Затем вышла в коридор, где её ожидали остальные. Воздух здесь был свежее. А в торце была распахнутая настежь дверь, сквозь проем которой вливался яркий солнечный свет...

Хьютай подошла к нему. И удивленно замерла, попав на крышу высотного здания. Она стояла на высоте не меньше вэйда, то есть, более пятидесяти этажей. Перед ней лежал огромный город. Ряды колоссальных построек тянулись до тающего в яркой голубой дымке горизонта. В бездонном небе сияло призрачно-синее солнце. Над головой с гулом проносились массивные бескрылые машины. Внизу улицы скрывала сплошная масса людей, по ажурным эстакадам ползли монорельсовые поезда.

Хьютай замерла, потрясенная неожиданным видом. Она и представить не могла, что тут, в этом диком мире, может быть что-то такое. Вдруг кто-то потрогал её за рукав.

— В чём дело? — Хьютай недовольно обернулась.

— Ты тоже родилась в городе? — спросил её подошедший юноша. Она украдкой разглядывала нового знакомца. Он был очень красив и смотрел на неё... с интересом.

— Да. В Товии, — Хьютай вдруг улыбнулась, осознав наконец, где находится.

Всё же, она достигла цели.

Глава 9.

Объединение расы

Леталка быстро снизилась и нырнула в отверстую циклопическую пасть внутреннего двора. Теперь громада правительственного дворца высилась вокруг них. Было невозможно охватить взглядом всю её безмерность.

Леталка зависла и мягко приземлилась у подножия одной из восьми огромных башен. Сидящие в ней вышли. Их окружили мрачноватые широкоскулые файа в причудливой длиннополой одежде — очевидно, дворцовые охранники.

— Нам сюда, — указал ей самый старший из сопровождающих. — Правитель ждет вас.

Миновав тройные бронированные ворота, они вошли внутрь дворца и не спеша побрели по его анфиладам. Наконец, они вошли внутрь башни, затем лифт вознес их, похоже, на самый верхний этаж. За время подъема никто не сказал ни слова. Из кольцевой галереи, обегавшей лестничные и лифтовые шахты, они попали в просторный вестибюль. Он был многолюден. В его глубине, возле двери, сидело ещё несколько охранников в той же темной форме.

— Великий Правитель ждет вас, — сопровождающий открыл дверь и приглашающе повёл рукой. Хьютай вошла.

Первая комната была сумрачной, но в её глубине из-за занавесей пробивался свет. Вторая комната была ярко освещена и скудно обставлена, почти пуста. В ней не было ничего, кроме дивана и роскошных ковров на полу. А у северной кромки очень широкого изогнутого окна, скорее, ничем не загороженного низковатого проема в толстой стене башни стоял правитель Акталы.

......................................................................................................

К удивлению Хьютай, Великий Правитель оказался совсем молодым файа, юношей лет двадцати, в черных штанах и сандалиях на босу ногу. Глядя на него, она невольно прищурилась. Правитель был одет в удивительную радужную куртку, столь яркую, что болели глаза, и Хьютай потребовалось усилие, чтобы рассмотреть остальное. Ухоженную гриву черных волос правителя стягивали переплетенные золотые цепочки. Его дерзкое лицо было достаточно красивым и мужественным, чтобы он казался идеалом вождя. Только в красивом изгибе его губ Хьютай померещилось что-то, глубоко порочное. В общем, он выглядел достаточно... серьёзно, несмотря на юный возраст.

Когда он повернулся к ней, Хьютай ощутила вдруг желание склонить голову. Тем не менее, она не отвела своих глаз от глаз правителя — и тот первым опустил взгляд...

.............................................................................................

Леталка с ревом пронеслась над крышей дворца и пошла на посадку во внутреннем дворе. Инсу, стоявший у окна юго-западной башни, проводил её недоумённым взглядом — подобное здесь допускалось нечасто.

— Айэт привез одну девушку, она говорит, что прилетела на том корабле, — небрежно пояснил Нэйс.

— И ты веришь в эту чушь? — Инсу презрительно фыркнул.

Нэйс усмехнулся.

— У неё очень странная биохимия. Конечно, наблюдатели воздушного патруля могли и приврать, но вокруг воронки нашли множество обломков, частей странных механизмов. В ней лежит эта штуковина из материала, который ничем невозможно разрезать. И там есть совершенно необычное радиоактивное заражение, они сами не знают, от какого вида ядерной энергии. Корабль был, почему бы не быть и экипажу?

Инсу на этот раз промолчал. Нэйс нетерпеливо гулял от стены к стене, — ему явно не сиделось на месте. Через несколько минут в комнату вошла рослая, неожиданно похожая на него девушка с нечесаной гривой черных волос, столь густых, что они казались единой подвижной массой. У неё было очень красивое, но суровое и сумрачное лицо с бездонными серыми глазами. Взглянув в них, Инсу невольно поёжился. Было видно, что ей многое довелось пережить. Очень многое. И она об этом уж точно не забудет...

С минуту Нэйс и девушка глядели друг другу в глаза. Первым в этом безмолвном поединке уступил Нэйс. Он опустил глаза, затем вновь взглянул на неё.

— Вас зовут Хьютай Вэру? Я — Нэйс Анкус. Откуда вы?..

Хьютай начала говорить.

.............................................................................................

— Значит, есть ещё целые Плоскости, на которых живут файа? — спросил Нэйс, когда Хьютай закончила рассказ. Краткости ради, она не стала говорить о Файау и ограничилась лишь описанием той Фамайа, правителем которой она некогда была. Тем не менее, рассказ вышел... впечатляющим. Это было видно.

— Да, — спокойно ответила она.

— И у файа есть свои государства, огромные?

— Да.

— И ты руководила научными исследованиями в таком государстве?

— Да.

— Ты сама умеешь управлять государством?

— Да.

— Ты не хотела бы помочь нам?

Хьютай фыркнула.

— Смотря в чём. Я очень мало знаю о вашем мире. Если бы ты объяснил мне, в чём ждешь от меня помощи...

Нэйс начал рассказывать. Хьютай удивило, что здесь никто не знает основателей своей страны, не говоря уже о других. Похоже, все здешние правители переделывали историю по своему вкусу и не допускали контактов с соседними странами. Тем не менее, главное здесь всё же помнили. Хьютай молча выслушала рассказ о революции и вызванной ей войне, — об этом ей по дороге уже кратко говорил Айэт.

Интересно, за кого вы приметесь потом, после того, как перебьете всех ару? — захотела спросить она... но так и не спросила.

.............................................................................................

— И что же ты нам посоветуешь? — спросил Нэйс, закончив перечислять свалившиеся на его голову проблемы. Он гулял от стены к стене — ему было явно трудно сидеть на месте. Его познания в достоверной истории оказались ничтожны. Никто не знал, что было больше ста лет назад... но были легенды...

Согласно им, древняя Актала была очень могуча, — у неё даже не было армии, — но те времена давным-давно прошли. Современная Актала достигла зенита могущества примерно тысячу лет назад. С того времени её могущество и знания падали, но они были ещё велики — много больше, чем у её Фамайа. Технология доступной термоядерной энергии и лазерное оружие дали ей абсолютное преимущество над соседями. Но оно, увы, не пошло Актале впрок — культ гедонизма и прихоти чиновников завели её в тупик. Дальнейший её упадок вызвало нашествие ару, начавшееся всего несколько лет назад...

Хьютай подумала над услышанным. Вообще-то она могла попросить Нэйса напрямую связаться с "Астрофайрой". У Акталы была вся нужная техника, но тогда она потеряет свободу, которую обрела впервые в своей жизни. И ей хотелось взыскать с ару кое-какие долги...

— Знаешь, мне нужно время, возможно, несколько дней, чтобы понять, как и что делать. Но сначала я хочу вернуться туда, где меня держали. В этой тюрьме остались вещи — мои, и, возможно, моих павших товарищей. Если они сохранились, то в любой ситуации будут очень нам полезны.

Нэйс усмехнулся. Он явно был доволен столь деловым подходом.

— Я сам хотел бы посмотреть на них. Но твои вещи наверняка уже не в тюрьме, а во дворце правителей ару.

— Где могут быть их правители?

Нэйс вновь нахмурился.

— В Ас-Акре, во дворце губернатора. Это единственное подходящее место. Но туда невозможно попасть. Там миллионы ару. И отнюдь не только мирных жителей. А мы не сможем послать туда много сил — нам очень не хватает людей.

— А леталки? — Хьютай весьма впечатлилась местным воздушным транспортом. Она и представить не могла, что в Линзе есть такое.

Нэйс вздохнул.

— У ару, как оказалось, есть ручные зенитные ракеты — сотни машин ими уже сбиты, а ещё больше повреждено. Много наших сил отвлечено на оборону. Попасть в Ас-Акру можно лишь по воздуху, а с малыми силами...

— И насколько малы эти силы?

Нэйс взглянул ей в глаза.

— Десять леталок из моего личного резерва. Все они вооружены лазерами и поднимают по десять бойцов, итого — сто. Ещё — тяжелую летающую платформу, чтобы вывезти обломки корабля. На ней будет ещё человек тридцать. Это всё. Ты рискуешь не вернуться.

Хьютай мрачно усмехнулась.

— Один древний завоеватель сказал — чем гуще трава, тем легче её косить.

Она повернулась и вышла.

............................................................................................

Получасом позже Хьютай на взлетной площадке смотрела на выделенный ей отряд, состоявший из особо отличившихся бойцов-файа. Она знала, что её соплеменники обычно сильнее, гибче и выносливее людей. Ими командовал другой человек, но её это ничуть не волновало. На бойцах была черная форма и спускавшиеся до середины бедра панцири с короткими рукавами и защищающими шею высокими воротниками. Это толстое одеяние из многослойной упругой пластмассы покрывала чешуя из металлокерамических пластин. Такая броня весила лишь впятеро меньше, чем её владелец, но могла отразить прямой удар пуль любого ручного стрелкового оружия. Их лица скрывали стальные шлемы с почти танковыми триплексами.

Все бойцы были вооружены пистолетами и иглострелами, стальной пояс каждого украшали шесть карманов для запасных магазинов. Сама Хьютай была сейчас одета и вооружена так же.

За бойцами стояли леталки. Их угловатые удлиненные корпуса из толстой стали и бронированного стекла обрамляли по восемь поворотных турбин электрореактивных двигателей. Леталки могли подниматься на высоту до шести миль и развивать скорость до 600 миль в час. Дальность полета ограничивалась лишь выносливостью экипажа — их двигатели питали термоядерные генераторы. Наука Акталы давно отказалась от использования громоздких и ненадежных стеллараторов. Каталитическая сетка из нанометровых нитей мезовещества позволяла создать компактные и мощные топливные элементы.

К бортам каждой леталки крепилось два длинных белых цилиндра электрических лазеров. Они обладали разрушительной мощью тяжелых автоматических пушек — но, в отличии от них, не нуждались в дорогостоящих боеприпасах.

В дальнем углу посадочной площадки высилась транспортная платформа, похожая на леталки, только шире и гораздо больше. В её ангаре могла поместиться любая наземная машина. Возле неё тоже стоял строй устрашающих роботообразных фигур в матовой черной чешуе. Хьютай невольно подумала о том, что неплохо было бы взять с собой пару-тройку бронетранспортов — они вполне бы вошли в ангар платформы. Но увы, таких машин здесь просто не было...

Никакого митинга для поднятия боевого духа, которого она невольно ожидала, не было, — тут действительно собрались профессионалы. Командир отдал короткий приказ — и бойцы просто бросились к машинам. Хьютай села рядом с ним, в одной из леталок. Здесь и сейчас она была кем-то вроде советника или проводника, не больше. Однако, её преследовало странное чувство нереальности, или, быть может, неправильности происходящего...

Мощно, даже за броней, взревели электрореактивные турбины. Машины синхронно поднялись в воздух и помчались к своей цели. Чтобы не стать легкой мишенью для ракет, они не стали набирать высоту. Война была новым явлением в Актале, но изученным быстро, и, как поняла Хьютай, превосходно.

........................................................................................

Полет до Ас-Акры занял чуть больше получаса, но она не наслаждалась видами. Пилот вёл машину на высоте всего в несколько метров, резко уклоняясь от препятствий, и им оставалось лишь крепче держаться за сидения. Их появление стало для ару полной неожиданностью — их радары не смогли заметить низко летящие машины. Лес кончился, под ними понеслись поля, потом крыши городских домов. Хьютай тут же запуталась в этом мелькании, но пилот их леталки раньше служил в этом городе и через несколько минут вышел точно на цель.

Дворец губернатора Ас-Акры оказался массивным шестиэтажным зданием, по виду очень старым и внушительным. Перед ним их леталка резко сбросила скорость. От неё к скопищу автомобилей перед входом потянулись дрожащие лучи лазеров.

Разведчики не обманули, — именно эти машины Хьютай видела во время побега. Через миг они взорвались облаком искр и пламени, заставив её зажмуриться и торопливо надеть шлем. Поляризующее стекло в его триплексе гасило страшный блеск лазеров, способный ослепить всех, кто видел его...

Леталка встала на дыбы, окончательно гася скорость, вокруг заклубился дым и пыль. Люк открылся и Хьютай выпрыгнула прямо на ступени крыльца. Впереди всех бойцов она ворвалась внутрь здания. Людей там было больше, чем ару, но и те, и другие десятками падали под её очередями. Хьютай была сейчас вовсе не в том настроении, чтобы кого-то жалеть...

Солдат внутри почти не оказалось и через считанные минуты почти все, находившиеся во дворце, были мертвы. Бойцы обшарили здание, притащив несколько пленников. Чтобы узнать, где спрятаны вещи убитых файа, они не выбирали методов. Даже Хьютай отошла в сторону от мерзкого зрелища. Оно не доставило ей радости — её собственные воспоминания о боли были слишком свежи. С улицы доносился рев леталок, вставших в оборонительный круг, — они не давали врагу приблизиться к зданию. Треск лазеров заглушал дикие крики истязаемых. Хьютай каждый раз вздрагивала — ей казалось, что пытают её...

Ещё через несколько минут, прихватив несколько ящиков с имуществом, они мчались к месту гибели её корабля. Здесь были не только вещи убитых файа. Ару, как оказалось, собрали всё, что уцелело после взрыва, так что рейд их прошёл очень удачно — они уничтожили, в общей сложности, где-то тысячу врагов, почти не понеся потерь. Теперь предстояло заняться менее шумным, но не менее важным делом...

Хьютай издали заметила воронку. Над ней уже кружила ожидающая их грузовая платформа. От самого корабля не осталось ничего, — она разглядела только аварийный матричный блок, лежавший на боку и полузасыпанный землей. Но для неё эта штуковина была, увы, совершенно бесполезна...

Они приземлились в стороне от радиоактивного провала. Люди в защитных костюмах вышли из платформы и устремились вперед. Но улов их оказался небогатым — взрыв был слишком мощным. Только куски кристаллической брони корабля пригодились бы местным металлургам...

............................................................................................

Хьютай довольно быстро поняла, что её миссия здесь окончена. Сражений больше не предвиделось, а возвращаться в столицу в тяжелой и неудобной броне ей вовсе не улыбалось. Тупо сидеть в леталке, глядя на стоящую перед ней грузовую платформу — тоже. Прежде всего, она перешла на её борт, взяв с собой вещи убитых файа. Рубку платформы освещали лишь обзорные экраны и сотни мигающих на пультах индикаторов. У пультов сидели несколько людей. Это напомнило Хьютай машины Файау, но таких сложных приборов в них не было. Все приказы отдавались с помощью весмов — или не отдавались вообще...

Укрывшись в силовом отсеке, она переоделась в свою собственную одежду. Достав из коробки свой весм, Хьютай хмуро прикусила губу, не решаясь надеть его. Потом, не утерпев, всё же надела браслет и нажала кнопку. Но так и не дождалась ответа.

...............................................................................................

Сунув весм в карман, она вернулась к леталке. Настроение у неё было скверным. Она знала, конечно, что ни один член экипажа "Астрофайры" не мог потеряться навсегда. Их матрицы остались на её борту, в том числе, и её собственная, так что на первый взгляд всё было в порядке. Вот только по законам Файау любой файа, лишившийся связи с матрицей, был вправе рассчитывать, что его будут искать, не считаясь с затратами, и Хьютай совсем недавно искренне верила, что это действительно так. По крайней мере, было условлено, что если связь с их кораблем прервется, "Астрофайра" пошлет рой малых разведчиков на его поиски. Они летели бы сюда сутки, часть их осталась бы на месте катастрофы или потери связи, а часть — обследовала бы округу. Как только Хьютай приблизилась бы к аварийному блоку, её бы заметили. И тем более заметили бы зовущий сигнал её весма. Но тут просто... никого не было. Вероятно, "Астрофайра" получила телеметрию катастрофы и поняла, что тут уже некого и нечего спасать. Знала ли она о том, что она, Хьютай, жива, но попала в плен? Возможно. Но сочла её поиски не стоящими труда. Ведь на её борту всё равно осталась её матрица, а все остальные её файа уже там, хотя и пока бесплотны. Что такое для неё одно тело, пусть даже и с сознанием? Так, не стоящая внимания мелочь...

Хьютай замерла, чувствуя, как её начинает охватывать гнев. Её предали! Бросили на пытки и очень вероятную смерть. Бросили, словно какой-то бесполезный мусор!..

На первый взгляд, это была пустяковая проблема. Она могла теперь сама напрямую связаться с "Астрофайрой", — у Акталы имелись мощные радиостанции, — но это показалось ей вдруг... глупым. Как оказалось, у мертвых есть свои преимущества. Свобода, например.

Эта мысль поразила её. Она растерялась — она действительно не хотела возвращаться! Наверное, впервые в жизни она могла на самом деле делать то, чего действительно хотела. Одно это стоило, наверное, всего...

"Я неизбежно вернусь через шесть месяцев, когда восстановится тело Анмая, — подумала она. — Но пока я хочу разобраться в происходящем — и помочь местным файа".

Хьютай вздохнула, потом отдала приказ о возвращении в столицу. Оно прошло без проблем. Она проделала весь путь до города в молчании, хотя солдаты пытались расспрашивать её...

Едва леталка приземлилась, она спрыгнула на горячий бетон. Её приветствовали все, кто встречал вернувшийся отряд...

На сей раз, с аэродрома она вернулась на автомобиле. Остановившись перед главным входом дворца, Хьютай хотела эффектно взмыть вверх на силовом поясе, но подумав отказалась. Не следовало пользоваться технологиями, находящимися в прямом противоречии с её легендой, такими, как эта. Ничем хорошим это точно не закончилось бы.

Когда она вошла в комнату Нэйса, тот взглянул на неё с некоторым разочарованием, — серый комбинезон Хьютай выглядел весьма скромно, хотя в нём она казалась собранней и старше. Её лицо тоже было спокойно. Поразивший Нэйса при первой встрече внутренний огонь исчез, — Хьютай вымоталась и хотела спать. Вот только избежать разговора с правителем она не могла...

.............................................................................................

Вторая их встреча прошла более... равноправно. Хьютай начала с того, что кратко пояснила правителю устройство и принцип действия мазера — у неё было восемь лишних, и она решила подарить два Нэйсу и Айэту, неотступно следовавшему за ней. На какие-то обсуждения у неё уже просто не осталось сил...

— Ладно, отложим всё на завтра, — Нэйс вздохнул. — Сегодня ты открыла мне... многое. Так что и я открою тебе кое-что...

Он вдруг повернулся и вышел. Хьютай оставалось лишь последовать за ним. Верхний вестибюль башни был в этот раз пуст, если не считать Нэйса, с видимым нетерпением ожидавшего её. Увидев Хьютай, он тут же повернулся и пошёл вперёд. Его мягкие сандалии не производили никакого шума.

Они вышли на лестницу, скрытую в толстой стене башни, и не спеша побрели вниз по её бесконечным ступенькам. Никто не встретился им по пути — лестница оказалась потайной. Наконец, они вышли на первый этаж, в просторный и высокий коридор с множеством одинаковых дверей. В нем, напротив, было многолюдно, но не так, как ожидала Хьютай. Никаких надменных чиновников или спешащих с пакетами курьеров, которых она ожидала увидеть тут, в средоточии власти. Напротив. Им попалось несколько детей лет семи, пара мрачноватых подростков в темной одежде, молодая женщина с ребенком на руках, словно она попала куда-то в школу или даже в детский сад... но смысл необычных встреч был куда более мрачен. Хьютай без труда поняла, что дворец стал убежищем для детей её новых правителей — и это не говорило о прочности их власти...

Тем не менее, никто здесь не кланялся вождю, и это очень ей понравилось. Она видела, что никто не испытывает перед Нэйсом никакого страха или нарочитого, подобострастного уважения. Его приветствовали жестами и улыбками, но молча и явно искренне. Впрочем, на основании нескольких встреч с детьми об этом было трудно судить...

Сам коридор был странноватый, как и всё в этой крепости, и Хьютай с любопытством оглядывалась по сторонам. По правой стене через равные промежутки шли двери, очевидно, жилых комнат. Монолитная левая стена отклонялась наружу — внутренняя сторона чудовищной крепостной стены дворца, здесь, у фундамента, имевшей толщину во много метров. Под потолком горели не уместные тут голые желтовато-белые лампочки. В их не очень ярком свете коридор казался удивительно длинным...

Через пару минут они дошли до соседней башни, миновали узкий проход в её толстой стене и попали в квадратный коридор, обегавший воздушные, лестничные и лифтовые шахты. Нэйс подошел к углу, где сходились две ветви коридора. Он хлопнул ладонью по выступающему из стены квадрату с нарисованным треугольником. Раздался скрежет, часть казалось бы монолитной стены сдвинулась, открыв узкий проход. Из его темной глубины повеяло могильным холодом. Нэйс исчез в темноте, из которой донёсся его голос:

— Осторожно, тут лестница.

Хьютай осторожно ступила на неё и успела заметить руку Нэйса, рванувшую выступавший из стены рычаг. Позади вновь раздался скрежет и свет погас. На мгновение Хьютай замерла в жутком мраке. Затем её глаза приспособились, и она увидела...

Здесь горела только крошечная лампочка, бросая едва заметный отблеск на стены. В её свете блеснули два зеленых глаза — только глаза, точно пустые отверстия. На мгновение Хьютай охватил дикий ужас. Ей показалось, что там, внизу, — нечто, неописуемо жуткое, ждущее лишь, когда она спустится... потом Нэйс отвернулся и зеленые глаза исчезли. Хьютай бросило в жар — она уже много раз видела такое, иногда даже в зеркале. Файа хорошо видели в темноте, но в ней их глаза становились... заметны. Она вздохнула и пошла вслед за Нэйсом.

........................................................................................................

Лестница раздваивалась, и, вдобавок, изгибалась. Они описали круг, спустившись на несколько метров, и, когда Нэйс раздвинул внутреннюю стену, Хьютай увидела, что обе ветви вырубленного в каменной толще узкого прохода сходятся у нового проема, расположенного точно под тем, в который они вошли.

За их спинами с глухим стуком сомкнулся камень. Хьютай невольно обернулась. Лишь выступающий квадрат с треугольником свидетельствовал, что здесь был проход...

Перед ними открылся круглый зал с низким сводом. Единственная зарешеченная лампа, свисавшая с потолка, заливала его тусклым красноватым светом. Под ней стоял новенький стол, дико смотревшийся в этом древнем помещении. В стены зала углублялось шесть арок с таящимися в их глубине дверьми из некрашеного, грубо склепанного железа. Они были открыты, приглашая в тянущую холодом темноту. Точнее, дверей было пять — в шестой арке дверью служила фальшивая стена, через которую они сюда вошли. Здесь было холодно, но не сыро и не душно — выстроенные в незапамятные времена воздушные шахты ещё действовали. По стенам тянулись электрические провода, потемневшие от старости.

Нэйс направился к противоположной двери, не интересуясь, идет ли она за ним. У неё был импульсный лазер — правда, Нэйс не знал об этом оружии. И не поинтересовался, есть ли оно у неё... Неужели он уже считал её другом?..

Хьютай вдруг захотелось изо всех сил хлопнуть в ладоши, просто чтобы посмотреть, подскочит ли Нэйс, услышав за спиной звук "выстрела", но она всё же удержалась от столь жестокой шутки. У неё не было времени разбираться в его чувствах.

Нэйс рывком распахнул дверь. За ней оказался новый зал, такой же низкий и тускло освещенный, но прямоугольный, вытянутой формы. В его боковых стенах с каждой стороны зияло по четыре пустых проема, девятый — в торцевой стене, к которой они шли между массивными скамьями с причудливыми спинками из какого-то чудного вида материала — не пластика. В воздухе висел запах пыли. Хьютай без труда догадалась, что люди не часто появляются здесь...

Боковые комнаты тоже были освещены и в них Хьютай заметила бесконечные ряды полок с аккуратными стопками книг, бумаг, картин — всё запыленное и старое. Она ощутила запах плесени. Самый обычный подвал... вот только стены сложены из устрашающих размеров черных каменных глыб, как и весь этот древний дворец...

— Жители Твердыни тащат сюда всё, что не нужно им, а выбросить жалко, — небрежно пояснил Нэйс. — Здесь очень интересно рыться — я находил здесь такое... Хорошо хоть, мебель не тащат. Здесь глубоко, а лестница — узкая и кривая.

Они вошли в торцевой проём. Прямоугольная комната походила на ящик с гладкими ровными стенами и причудливыми чугунными скамейками, при одном взгляде на которые Хьютай пробил озноб — очень уж зловещий был на них узор. Скамейки стояли в два ряда, впереди, под одинокой пыльной лампочкой, в глубокой каменной нише, стоял огромный чугунный же стол. За ним, в глубине, свисали складки пыльного занавеса. Между выступами стен были закреплены квадратные плиты из черного металла. Их покрывала причудливая вязь похожих на цветочные узоры старинных файских письмен.

— Здесь в старину собирались Посвященные, — не оборачиваясь прокомментировал Нэйс. — А эти надписи — их хроники, — и без малейшей паузы добавил: — Увидевшего записи они без колебаний душили или придумывали более изощренную казнь. Сейчас они предпочитают более удобные места...

Хьютай при этих словах поёжилась. Она заметила сбоку заложенную камнем лестницу, ведущую ещё глубже вниз.

— Да, здесь есть ещё один подземный ярус, самый нижний, — с привычной уже усмешкой пояснил Нэйс.

— А в нем живут привидения? — не выдержала Хьютай. Она и в самом деле очень хотела спать — а Нэйс вёл себя... по-детски.

Правитель всё же обернулся. Его глаза мрачно сверкнули.

— Возможно. Там склеп. Очень старый, — он не стал вдаваться в объяснения.

На террасе он, чихнув от пыли, откинул занавес и исчез в нише. В ней открылась узкая, как щель, металлическая дверь.

Хьютай подошла к нему. Нэйс вынул из накладного кармана связку старинного вида причудливых ключей из красноватого металла. Одним, коротким и толстым, он отпер замок, и, повернув ручку, открыл дверь из толстой — не меньше дюйма — листовой стали. Вежливо пропустив её, он вновь запер дверь с тщательностью опытного тюремщика. В этой манере запирать все двери за собой проглядывало нечто неприятное...

Сейчас они оказались в почти обычной спальне — небольшой уютной комнате. Хьютай догадалась, что это давнее, наверное, ещё с детских лет, личное убежище Нэйса, и ей стало здесь неуютно. Обстановка была несколько... двусмысленная. Вернее, двуспальная — постель, по крайней мере. И её явно притащили сюда не потому, что не нашлось другой, нет...

Хьютай втянула воздух. Затхловатый и влажный, как во всём подземелье, но некие нотки дали ей понять, что постель эту использовали по прямому её назначению — то есть, спали на ней вдвоём. Потом, после того, как иссякали силы и фантазия...

— Вот, здесь нас точно никто не услышит, — сказал Нэйс. — Я хочу предложить тебе одну вещь...

— Какую? — Хьютай невольно взглянула на постель.

— Нет, не это, — Нэйс усмехнулся. — Всё гораздо серьёзнее. Я хочу уступить тебе своё место.

— Что? — Хьютай совсем не ожидала такого. Она и была-то тут неполный день!..

— Место правителя, — спокойно пояснил Нэйс. — Я не слишком подхожу для него, на самом деле. Особенно в такое время.

— Спасибо, но... нет, — Хьютай хорошо понимала, что соглашаться на такое предложение... чревато. Даже если оно сделано искренне. — Я же не знаю тут никого. И меня никто не знает. Но ты тоже хорош — предлагаешь власть первой встречной!

— Не первой, — Нэйс криво усмехнулся. — Ладно. Можешь здесь спать. Здесь безопасно, — он отпер дверь и вышел.

........................................................................................

Но спать Хьютай пока не стала. Вернувшись в библиотеку, она занялась изучением местной естественной истории. Она поняла, что развитие цивилизаций в Линзе было делом нелёгким. Мэйат не позаботились о залежах угля или нефти, хотя рудное сырьё имелось в изобилии. Не было здесь и урановых руд, вообще ничего радиоактивного. Поэтому Актала с её развитой термоядерной энергетикой и сооружениями из вечного стекла выглядела странно. Другим странам оставалось довольствоваться дровами и спиртом, произведенным из растений. Единственным относительно доступным видом энергии оставалась солнечная, но и её использовать тоже оказалось нелегко — из-за разных спектров семи солнц.

Её очень интересовало, как пытливый человеческий разум приспосабливался к такой ситуации в других местах. Но Актала не поддерживала никаких отношений с соседними странами и даже её летающие машины не пересекали её границ...

Сбросив одежду, Хьютай растянулась на постели Нэйса. Валяться на ней ей было неловко, она невольно начала представлять, что — и с кем — юный правитель в ней делал, но других вариантов не имелось. Хотя она достаточно устала, ей никак не удавалось заснуть. Воспоминания о минутах, когда она стонала от наслаждения на потеху палачам, неотступно жгли её. Сейчас, вспоминая об этом, она чувствовала лишь бесконечный, мучительный стыд. Пытки — что пытки? Её тело уже забыло о причиненной ему боли, а вот память о пережитых ей унижениях оставит её ещё не скоро...

Но самым худшим были воспоминания о её собственной трусливой слабости. Она пыталась убедить себя, что всё это чушь и глупость, что она держалась с достоинством, пока это оставалось в её силах, — но напрасно. Сейчас ей хотелось только одного — мести. Ненависть к тварям, подвергшим её изощренным издевательствам, казалась ей совершенно естественной. Пускай она теперь знала, что её приняли за врага (не совершив, впрочем, особенной ошибки), а она не сумела объяснить им, дала волю своим диким инстинктам и потому, как всегда, виновата сама, — это ничего не меняло. Она не была властна над своими чувствами, хуже того, и не хотела этого. Она знала, что пока жив хоть один ару — она не успокоится.

Какой-то её части ещё хотелось вернуться туда, в то подземелье, на то дикое пиршество ощущений, хотя она и понимала, что это совершенно невозможно. Наконец, она заснула. И не помнила, что именно ей снилось...

.............................................................................................

Хьютай не знала, быстро или медленно идёт для неё время в этом мире. Она просто не обращала на это внимания. Больше всего ей хотелось выяснить, откуда здесь взялись файа и изучить историю Акталы, но на это у неё не оставалось времени. Правителем Акталы она не стала, но помощницей Нэйса ей стать пришлось. Она не видела для себя другого выбора. Она должна была помочь местным файа — и, главное, могла это сделать. Воевать Организация не умела, по крайней мере, на стратегическом уровне. Хьютай же скоро обнаружила, что ничем не может пополнить местную технологию. Актала далеко обогнала её Фамайа, а технология Файау оказалась слишком сложна для воспроизводства. Однако здешние владыки плохо представляли, как пользоваться своей боевой техникой, и именно в этом Хьютай могла помочь им — ради тех жизней, которые они хотели спасти, хотя и видела, что Организация действовала по меньшей мере неумно. Её советы чаще всего относились к стратегии и тактике, принимая всё более жестокие формы. Нэйс, собственно, хотел изгнать, а не истребить ару, но то, что первоначально было стычками агрессивных фанатиков с обеих сторон, теперь превратилось в борьбу двух разумных видов на уничтожение.

Самое забавное было в том, что когда схватки велись холодным оружием, люди побеждали почти всегда, просто потому, что были гораздо крупнее и сильнее. Поэтому исходный план Нэйса заключался в том, чтобы освободить угнанную в трудовые лагеря молодежь и призвать её к погромам.

Но ару оказались готовы к этому — мудрено было не ожидать. У них было оружие. Множество погромщиков было просто расстреляно. Затем ару, лишившись поставок пищи, начали захватывать селения и принуждать жителей к работе силой. Воевали же они бесчестно — брали в заложники детей и женщин, и пользовались ими, как живым щитом.

Это вызвало повсеместный взрыв ответного насилия. Новое правительство объявило ару вне закона, призвав всех граждан безжалостно уничтожать их. Это вызвало раскол в обществе. Многие отказались подчиняться Нэйсу. Нашлись и такие, которые встали на сторону ару, другие объявили, что решение проблем силой недопустимо.

В настоящее время страна практически распалась. Большинство земель и городов захватили ару, другие хотели остаться в стороне от войны. Ару повсеместно разрушали железные дороги, перекрывали шоссе. Самое скверное — они осадили Тар-Акталу, и, если скоро не прорвать блокаду, в ней начнется голод и неизбежный мятеж против Организации.

Автовертолеты не подпускали ару к столице, но Хьютай не сомневалась, что её падение — только дело времени. Дальше, чем за пятьдесят миль от контрольного центра они не могли улетать, их система управления на больших расстояниях не действовала, и люди не могли выйти за пределы этого периметра, хотя солдат Организации хватало. Только в столичном округе она смогла набрать миллион добровольцев, но эта огромная масса не представляла собой никакой реальной силы. У неё не было знаний, необходимых для ведения войны, а главное, оружия. Даже в столице Нэйсу удалось вооружить менее ста тысяч человек, а ару вокруг было больше, минимум, в несколько раз. В Тар-Актале был завод по производству иглострелов и пистолетов, но он мог выпускать их не больше пятисот тысяч в год. На технику тоже надежды было мало.

В арсеналах Тар-Акталы хранилось больше двух тысяч наземных боевых машин, подобных автовертолетам, но толку от них было немного, они тоже не могли удаляться от города. Люди пытались наладить производство танков по сохранившимся описаниям, но это требовало лет, которых у них не было. Вдобавок, базук у ару было слишком много. Кумулятивные гранаты, которыми они стреляли, пробивали любую стальную броню. Единственное, что действительно сдерживало ару, — это леталки. У Организации их было уже тысяча сто, вооруженных лазерами, а в общей сложности больше восьми тысяч, мобилизованных для перевозки войск и грузов. Заводы Тар-Акталы производили по десять машин в день, но, если не возобновить подвоз сырья, вскоре прекратится и это...

Люди, правда, наладили изготовление огнеметов, — это было достаточно простое оружие, развертывали производство артиллерии и базук, но это тоже требовало времени. Хьютай, как могла, старалась помогать им в этом.

Первоначально Нэйс хотел лишь изгнать ару, но быстро понял, что люди не выиграют эту войну, не превратив её в борьбу на уничтожение. Вот только у его сторонников мало что нашлось, кроме горячего желания. У ару же повсеместно были хорошо вооруженные отряды самообороны. На их стороне оказалось численное превосходство, и они долго готовились к своему грядущему истреблению. А люди имели превосходство в воздухе — и они уничтожили бы ару, если бы масса хаотических столкновений не разделила их страну на множество враждующих частей.

Сравнив возможности обеих сторон, Хьютай поняла, что война неизбежно окончится взаимным истреблением противников. Она не видела выхода из западни, в которую их загнали. Оставалось лишь одно, — любой ценой уничтожить ару. В таком случае Опустошителей встретила бы пусть поредевшая, но всё же единая армия людей. Пока же до объединения было далеко — ару взрывали мосты, кабели, радиостанции, всячески стремясь затруднить общение людей между собой. И это вполне им удавалось. Любимый их трюк был брать заложников и требовать сдачи частей Организации, угрожая расправой над ними. К сожалению, её солдаты редко проявляли в таких случаях необходимую твердость. Защитникам города оставалось рассчитывать только на себя.

Хьютай, однако, тоже не теряла времени зря. Всего через месяц она подготовила прорыв в Суру, приморский город, вокруг которого находилась самая крупная область, ещё контролируемая людьми. Нэйс выделил ей для этой операции пятьдесят тысяч бойцов. Всех их посадили на леталки — для этой операции их собрали со всей страны больше пяти тысяч. Из них уже две тысячи были вооружены лазерами, и все они до единой по совету Хьютай были оснащены тепловыми ловушками. 150 тяжелых летающих платформ превратили в бомбардировщики. Но главной ударной силой стали триста наземных энергетических платформ, изготовленных в Тар-Актале ещё в забытой древности. Это были настоящие сухопутные корабли на шнековых движителях, по пятьдесят метров в длину и шириной в двадцать.

.............................................................................................

На рассвете дня Синего Солнца они вышли из своих ангаров на окраине города, и, построившись в колонны, двинулись вперед. Айэт Тайан, — он был здесь наблюдателем от Организации, — стоял на боевой галерее одной из машин. Вокруг него, лениво колыхаясь, словно настоящие корабли, двигались другие платформы. Их покрывала черная броня из толстых металлокерамических плит. Броневые борта были вертикальные, но сверху и снизу броня была скошена, как и углы корпусов. Большую часть их внутреннего объема занимали гигантские термоядерные батареи — их мощность на каждой платформе достигала гигаватта. Хьютай решила воспользоваться этим, вооружив каждую платформу гигантским лазером. Но заводы Тар-Акталы не смогли быстро изготовить столь крупные и точные устройства. Тогда ей пришло в голову, что основная часть лазеров — мощные ускорители электронов — тоже оружие. Она назвала их электромагнитными орудиями. На самом деле они были просто ускорителями, излучавшими пучки ускоренных до релятивистских скоростей электронов мощностью в несколько ампер. Это была молния, причём, гораздо мощнее природной, и её можно было направить в любую желаемую точку.

На идущей справа машине выделялось огромное бронированное кольцо, утопленное в корпусе, — тоже ускоритель электронов, только не линейный, а циклический. Айэт посмотрел на встроенные в кольцо блоки отклоняющих магнитов. Они превращали энергию электронных пучков в синхротронное излучение любой нужной длины — от СВЧ до видимого света.

Зная, что бронированные гиганты неповоротливы и имеют ограниченный сектор обстрела, Хьютай приказала установить на каждой машине боевую галерею для стрелков и башни с огнеметами и электролазерами. С десятиметровой высоты Айэт видел, как из-под восьми шнеков соседней машины летит земля. Платформы делали по двадцать миль в час. Прошло больше двух часов, прежде чем они достигли линии фронта...

Прежде, чем они приблизились на дистанцию вражеского огня, из преобразователей синхротронов ударил ослепительный свет. Хотя глаза Айэта защищало поляризующее стекло заранее надетого защитного шлема, он невольно прищурился. Затем свет погас — изменяя энергию ускорения электронов, экипаж платформы менял и спектр излучения. Сейчас это были потоки микроволн, которые буквально жарили ару заживо. Защитная проволочная сетка, прикрывавшая галерею, стала накаляться, — мощность даже отраженного излучения была очень велика...

Платформы прошли через линию фронта даже не замедлив хода — любой ару, посмевший высунуться из окопа, тут же умирал, падал на поле, над которым клубился пар. Словно туча чудовищных птиц, за ними следовали леталки, выжигавшие лазерами всё, что уцелело после прохода броненосных громадин. Леталок было так много, что они нависали сплошной тучей огромных бескрылых тварей, огнедышащих монстров. Армия ару была разгромлена за несколько минут. И всё это сделала всего одна девушка в такой же огромной машине, ползущей впереди их тройки...

............................................................................................

Пройдя линию фронта, платформы вломились в лес. За передней машиной оставалась широкая полоса взрытой, перемешанной со щепой земли. Треск стоял оглушительный, и Айэт убрался внутрь машины. Здесь было очень жарко. Даже мощные турбовентиляторы, с ревом прогонявшие целый ураган воздуха через её внутренности, не могли удалить всё избыточное тепло термоядерных батарей. Полуголые бойцы безмолвно валялись на лежанках — в таком шуме невозможно говорить. Айэт подумал, что от прикрытия, которое они должны осуществлять, толку будет немного. Потом скинул тяжеленную защитную одежду и присоединился к ним.

...........................................................................................

Главной целью их атаки была Ас-Акра, столица этой провинции. Там скопилось огромное количество ару, и леталки, непрерывно обстреливающие дороги, не давали им разбежаться. Но платформы достигли города только к концу дня. Они развернулись широкой цепью, заключая Ас-Акру в кольцо. Над ними кружили леталки. Каждые шесть часов они возвращались в столицу, чтобы сменить уставшие экипажи. Экипажи же наземных машин одурели от жары и рева, и работали скорее на автопилоте. Айэт понимал, что их не хватит надолго...

Вместе с остальными бойцами он выбрался на галерею. Здесь сопротивление оказалось куда более серьёзным. У ару нашлась даже артиллерия! Неожиданно вокруг засвистели и стали рваться снаряды, но калибр их был невелик, а прицел неточен — в платформы попадали лишь немногие, да и те оказались не в силах пробить толстую броню. Но одной артиллерией заготовленные ару сюрпризы не исчерпывались.

Неожиданно под днищем машины стали рваться мины, сотрясая её корпус и обдавая его тучами едкого горячего дыма. Но ару ставили их на обычные машины, и заряд мин оказался всё же невелик. Массивные стальные шнеки трехметрового диаметра и восьмидюймовую броню днища они не смогли повредить. Платформы продолжали равнодушно ползти вперёд. Их синхротроны вновь залили всё впереди убийственными микроволнами. Затем открыли огонь и электромагнитные орудия. Из крохотного дула орудия над головой Айэта тоже вырвалось фиолетовое электрическое пламя. Его чудовищные разряды сносили целые здания, блеск и гром стоял такой, что не будь на юноше защитного шлема, он мгновенно ослеп бы и оглох. В белой стене домов открывались громадные бреши, над которыми клубились грибовидные столбы черного дыма. Масса зданий, то и дело взрывающихся и рушащихся в сверкании молний, словно игрушечные, быстро приближалась.

Наконец, платформы вломились в предместья, круша всё на своём пути. Внизу метались фигурки обезумевших ару. Бойцы азартно расстреливали всё, что попадалось им на глаза. Айэт тоже поддался общему возбуждению. Он прижал к плечу иглострел, вжался в броню так, словно сам стал частью машины. Он отрывался лишь для того, чтобы перезарядить оружие, не считая убитых. В один из таких перерывов он взглянул на товарищей. Те тоже приникли к броне, стреляя почти беспрерывно. Время от времени вся машина содрогалась от залпов главного орудия. В ответ летели реактивные гранаты базук ару. Но толстая металлокерамика поглощала их удары, и платформа невозмутимо двигалась вперёд.

Перезарядив оружие, Айэт вновь открыл огонь. Искать цели ему не приходилось — везде внизу метались крошечные фигурки. Юноша видел, как его очередь отбросила назад ару, целившегося из базуки. Умирая, тот нажал на спуск, и граната ушла отвесно в небо, вспыхнув огненным шаром. Он видел, как десятиместная леталка, у которой взрывом оторвало две турбины, опрокинулась и падает вниз...

...........................................................................................

Улицу впереди замыкал двухэтажный дом. Платформа, не сбавляя хода, неслась на него. Айэт испуганно замер, но дом рассыпался от столкновения, как песчаный. Они проскочили сквозь удушающую тучу пыли и устремились дальше.

Теперь платформа ломилась сквозь густозастроенный район, круша одно и двухэтажные здания, иногда довольно прочные. Но броня выдерживала все удары, они двигались дальше...

Ару отчаянно пытались остановить и уничтожить их машины, но те не останавливались, даже не замедляли хода. Ни настоящий ливень пуль, ни град реактивных снарядов из базук не мог повредить им. Разве что стрелки платформ теперь перебрались в башни, откуда со свистом вырывались струи жидкого пламени и лучи твердого синего света. Огнеметы ару, тоже бьющие со всех сторон, оказались бесполезны — жидкий огонь стекал по раскаленной броне. Целая цистерна с топливом, пытавшаяся таранить их машину, лопнула при ударе, взорвавшись тучей огня, но и огонь, и металлический остов исчезли под шнеками. Вокруг роем вились леталки. От сверкания их лазеров у Айэта болели глаза. Всё вокруг трещало и сыпало искрами, дым нависал так густо, что не было видно неба и повис ночной мрак.

Наконец, их машина на минуту замерла перед гигантским высотным зданием — в нём размещался главный штаб противника. Выскочивший из дверей соседнего дома ару стал целиться в Айэта, но тот уже не обращал на него внимания — настолько его оглушило всё происходящее. К тому же, соображал он сейчас уже явно не слишком хорошо...

Электромагнитное орудие выстрелило с невероятным грохотом — на сей раз, его конденсаторы набрали максимальный заряд. Несмотря на защитный шлем с наушниками Айэт на минуту оглох. Машину оплела сеть молний. Выпущенный электрический заряд требовал компенсации и так и не успевший выстрелить ару вспыхнул в них. Здание тоже вспыхнуло в сети разрядов — всё сразу — и начало рушиться, осыпаясь каскадами пылающих обломков. Машина вновь двинулась вперед, медленно взбираясь на эту гигантскую груду огнедышащих развалин, которая громоздилась перед ней, как гора, всё выше задирая нос, пока они не рассыпались под её весом. Айэту показалось, что он проваливается в ад с адским грохотом. Он смаху грохнулся на пол галереи, шлем слетел с его головы и укатился в сторону. Юноша скорчился на полу, зажмурившись, отчаянно зажав уши. При каждом выстреле главного орудия в них словно впивались гвозди.

Внезапно оглушительные раскаты грома прекратились, движение машины стало равномерным. Айэт, опомнившись, выглянул за борт. Домов вокруг больше не было — они прошли город насквозь. Тот остался позади — низко нависшая тяжелая туча дыма, медленно расползавшаяся в небесах. Вокруг не осталось ни одного живого существа, только равнодушные черные громады, продолжавшие невозмутимо двигаться на север...

...........................................................................................

Сражение кончилось, но Айэт чувствовал себя так, словно по нему проехал грузовик, — казалось, болело всё тело. Его обнаженная кожа потемнела от пыли и копоти. На него наткнулась сама Хьютай, — в одних шортах и топике, и ошалевшая от жары.

Когда Айэта вывели наружу, он тут же растянулся на земле. В ушах и в голове шумело, перед глазами ещё горели ослепительные зигзаги молний. Он чудом избежал пуль и осколков, но, похоже, получил контузию. В дополнение ко всему прекрасному букету ощущений, его ещё и отчетливо тошнило.

На этом его участие в войне кончилось. Хьютай решила, что с юноши довольно. Леталка вернула Айэта в Тар-Акталу, как небоеспособного, но он не слишком возражал. Война точно не была тем делом, для которого он был рожден...

Глава 10.

Познание сущности

Через неделю Хьютай тоже вернулась в столицу — вернулась победителем. Войска Организации смогли прорвать блокаду и спасти столицу от голода. Правда, при этом они потеряли 6000 человек, но на каждого приходилось по тысяче убитых ару...

Хьютай с удивлением обнаружила себя во главе многочисленной, и, вдобавок, преданной ей армии. Пожелай она теперь вновь стать Единым Правителем, никто, даже Нэйс, этому бы не воспротивился. Но после семи лет управления себе подобными её отвращение к такой работе было так сильно, что у неё не возникло даже мысли об этом. Ещё меньше она хотела стать организатором чудовищной резни, какими оказались Нэйс Анкус и его товарищи. Их целью было спасти человечество от уничтожения, но на деле они вели его к нему.

Хотя война теперь шла удачно, она не была популярна. Огромное население Акталы из мещанских забот было ввергнуто в смертельную борьбу, полную лишений. Большая его часть вполне предсказуемо отвергла власть Организации, и страна на глазах распадалась на части. Чтобы закончить войну, Нэйсу нужно было всего несколько месяцев, но Хьютай понимала, что завершать её, скорее всего, будет уже некому. Никто не хотел воевать — убийство противно природе человека. А в Актале, уже тысячи лет не знавшей войн, не осталось и профессиональных военных. Не было ничего странного в том, что даже удачные операции вели к колоссальным потерям, которые ещё больше сокращали количество набранных Нэйсом добровольцев.

В результате всего этого наступил пат. Ни одна сторона не могла одолеть другую, не могла даже продолжать наступление, и могла лишь защищать уже захваченное. Территориальное разделение могло прекратить войну, но все эти рваные клочки земли были просто нежизнеспособны...

Но Хьютай знала, что есть выход и из этой ловушки. Ару отделились от людей, и теперь их можно было просто уничтожить. Но вот чем? Ядерным оружием? Увы — здесь не было даже урановых руд. Да если бы и были... Чтобы создать ядерные бомбы, нужно было построить весь их производственный цикл, начиная с разведки упомянутых руд, но здесь не было даже и следа их. Мэйат не хотели ядерных войн...

Единственный реальный способ уничтожить ару заключался в создании биологического оружия, поражающего только их, но сама эта мысль была Хьютай отвратительна. Однако, им всё же требовалось тщательно изучить своего врага. Несмотря на нехватку времени и средств, она настояла на сканировании ДНК ару. Ей казалась странной их почти полная похожесть на людей.

Анализ подтвердил её худшие опасения. Ару во всём были людьми, за исключением изменённого гена, контролирующего рост, и ещё нескольких. Эти изменения были слишком сложны для естественной мутации. Люди воевали сами с собой, точнее со своими умышленно ухудшенными собратьями. Несомненно, всё это проделали Опустошители, чтобы породить именно ту ловушку, в которой они все и оказались. Такая жестокая хитрость была бесчеловечна и чудовищна — как, впрочем, и её создатели.

Но, судя по легендам Акталы, в древности её могущество было ещё более ужасным. Изучая её древние технологии, Хьютай невольно обратила внимание на энергостанцию столицы. Сам факт её автоматической работы в течении тысячелетий казался ей чрезвычайно странным. Станция, конечно, использовала ядерную энергию, но вот какую? Судя по ничтожности теплового излучения, она почти вся превращалась в электричество, точно так же, как в термоядерных батареях. Но они требовали дейтерия и трития. Как бы велики ни были запасы, за тысячелетия непрерывной работы они неизбежно истощились бы. А пополнить их было нельзя. Силовое поле не давало проникнуть внутрь ничему материальному. К тому же, Хьютай уже знала, что термоядерные батареи не очень долговечны и надежны. А тут находилось нечто очень простое и эффективное. Сингулярный аннигилятор, например. Но, одновременно, это был про-Эвергет! Где же он?..

Хьютай задумалась, — и внезапно её осенила ужасная догадка. Ключом к ней стал опоясывающий город ускоритель, генератор его силового защитного поля, на кольце которого сидела и станция. Это сооружение слишком походило на Великий Ускоритель, построенный вокруг уже несуществующего плато Хаос. Зная радиус ускорителя, было уже нетрудно определить энергию разгоняемых в нем частиц, как оказалось, совпадающую с необходимой для работы про-Эвергета. Наверняка он и стоял в здании станции. И мог спасти Акталу. Но как попасть внутрь?..

Увы, никто здесь не знал, как выключить силовое поле, а пробить его можно лишь другим силовым полем, генераторов которого под рукой не было. Так что Хьютай могла лишь бродить вокруг станции, вместе с остальными горожанами. Вокруг неё шел широкий бульвар, на котором всегда толкались любопытные, желающие убедиться в существовании силового поля. Оно представляло собой идеальную полусферу высотой в полмили. Хьютай знала, что оно уходит и под землю, образуя полный шар.

Сразу за барьером поля стояла высокая стена из белого бетона. Поднявшись на смотровую площадку, Хьютай могла видеть спокойную воду канала, окружавшего энергостанцию, и поднимавшуюся из воды вторую бетонную стену, обрамлявшую крышу плоского цоколя куба. В самом кубе энергостанции был единственный квадратный проём, перекрытый грандиозными воротами. Во внешней стене тоже был портал, но странный. Он состоял из трех гигантских металлических колец, покоившихся на едином основании. Вделанные в стену стальные плиты окаймляли его. За ним дорога ныряла в туннель, проходила под каналом, и показывалась лишь у ворот самого куба. Этот вход располагался на охраняемой территории Центра, и Хьютай могла спокойно изучать его. Вскоре она поняла, что эти отклоняющие кольца могли создать проход в силовом поле. Но вот что служило ключом?..

Девятиметровые катушки не имели никаких знакомых ей кодовых устройств. Но на уровне глаз по обе стороны прохода в обрамлявшую его броню были врезаны белые квадраты — то ли приемники радиозамков, то ли какие-то сканеры. Хьютай натащила к ним различных приборов, но так и не смогла ничего выяснить.

В очередной раз оторвавшись от своих бесплодных экспериментов, она увидела безмолвно наблюдавшего за ней Айэта. После того, как она отослала его в Тар-Акталу из похода, они не встречались. Айэт смотрел на неё с любопытством, но явно не решался подойти. Хьютай сама подозвала его.

— Куда ты пропал? Чем ты сейчас занимаешься?

Айэт замялся.

— Пока ничем. Нэйс предложил мне стать его помощником, но я отказался. Им стал мой друг — Инсу Кари. А я... я хотел только спросить. Вы — дочь другой цивилизации, далеко обогнавшей нас в познании. Что вам известно о Звезде Айэта?

Теперь замялась Хьютай. Привычная история о малоудачных астрофизических наблюдениях застряла у неё в горле. Айэт просто не оставил ей выбора. Она не могла лгать, глядя в эти мечтательные, бесстрашные глаза.

— Это космический корабль, звездолет. Но ты не должен говорить об этом никому, пока я не разрешу.

Айэт с готовностью кивнул.

— Откуда ты знаешь? — вдруг спросил он.

— Ну, видишь ли... — Хьютай замолчала, не в силах ничего придумать.

Внезапно Айэт улыбнулся.

— Ты сама с этого корабля?

Хьютай вздохнула. Отпираться не имело смысла.

— Да.

Айэт тут же уставился на неё с крайним любопытством.

— А откуда он?

Хьютай вздохнула.

— Боюсь, что ты сейчас просто не сможешь понять это. Но ты можешь спросить о чём-нибудь другом.

Айэт нашелся мгновенно.

— А кто это построил? — он показал на сверкающую громаду энергостанции. — Может, тоже файа, как и мы?

— Возможно, — Хьютай задумалась.

"Если бы её построила Файау или другая схожего уровня культура, — подумала она, — запор открывался бы с помощью весма. Вряд ли это так, но почему не попробовать?"

Она торопливо застегнула браслет и закрыла глаза, посылая в пространство настоящий поток мыслей, но ей не удалось добиться ответа. Если тут и был искусственный интеллект, контролирующий станцию, связаться с ним ей не удалось. Тогда Хьютай изменила тактику и начала вызывать механизм замка.

Эта внезапно пришедшая ей в голову идея оказалась неожиданно очень удачной. Ощутив-таки отзыв, она нажала кнопку, требуя открыть поле. И... оно открылось.

...........................................................................................

В центре портала зажглось маленькое солнце, потом свечение разошлось кольцом. В лицо Хьютай дохнул мертвенный жар, земля под её ногами задрожала. Когда она пошла вперёд, её ничто не остановило, и она вступила внутрь кольца.

"Ох, ну и дура же я, — подумала она. — Самая очевидная вещь попросту не пришла мне в голову! И, если бы не..."

Она оглянулась на ошалело замершего юношу.

— Иди сюда! Вход открыт только пока я держу кнопку и думаю об этом!

Едва Айэт прошел внутрь, Хьютай отпустила кнопку весма, и поле вновь перекрыло проход.

...........................................................................................

Воздух в поле оказался жарким и влажным, но вполне пригодным для дыхания. Миновав портал, Хьютай подошла к началу спуска, окруженного низкой стеной. Сразу за ней блестела спокойная вода канала. На другом его берегу, одна над другой, высились ещё две стены — белая и серебристая.

К ней сзади подошёл Айэт. Он смотрел на всё удивленно расширившимися глазами.

— Никто не мог войти сюда, а ты!.. — он сделал странное движение, явно собираясь бухнуться перед ней на колени. Хьютай успела схватить его за руки. Они замерли на несколько секунд, глядя в глаза друг другу. Хьютай вдруг ощутила, что руки у юноши гладкие, теплые — и удивительно сильные...

— Ни перед кем не падай на колени, — резко сказала она, наконец отпустив его. — Ни передо мной, ни перед ещё кем-то. Ты свободный файа. Ты можешь стать таким же, как я.

— Вряд ли, — Айэт вдруг усмехнулся.

— И почему же?

— Когда я стану таким же, ты уйдешь куда дальше меня! Но я хотел бы быть твоим братом.

Хьютай вдруг смутилась.

— В таком случае я могу сказать, что тебе следовало родиться совсем в другом месте.

— Может быть, — юноша тоже отвернулся, смущенный.

Хьютай вошла в туннель и обернулась. Айэт столбом замер на месте, явно не решаясь двинуться.

— Иди сюда! Не бойся. Я с тобой.

Айэт вздрогнул, словно очнувшись, и торопливо зашагал за ней...

...........................................................................................

Туннель плавно спускался вниз, затем начал подниматься. Он был очень просторным. Его освещали синие пластины на потолке. И в нем не было никаких следов сырости.

Поднявшись, они оказались прямо перед колоссальными квадратными воротами, монолитной плитой высотой метров в двадцать. Сигнал весма не произвел на ворота никакого впечатления, но на этой несокрушимой плите, на уровне глаз, Хьютай заметила искрящийся многоугольник из сплетённых трёх— и пятигранных фацет, соединённых с поразительной точностью. Материал их был полупрозрачным, бесчисленные отражения граней уводили взгляд в бесконечную глубину. У Хьютай закружилась голова, она попыталась отвести глаза, но не смогла — она словно тонула. Наконец, она отступила, закрывая глаза ладонью.

— Что с тобой? — испуганно спросил Айэт.

— Многоугольник, — буркнула Хьютай. — В него словно душу затягивает.

Айэт тут же подошел к нему и бесстрашно вперил взгляд в глубину полупрозрачного кристалла. Он смотрел в него с минуту, потом отвернулся.

— Я ничего не чувствую. Это что-то типа калейдоскопа.

— Нет, эта штука тут не просто так. Наверное...

Она подошла к многограннику, вновь отчаянно вперив взгляд в его бездонную глубину. Но на сей раз она собрала все мысли в одном желании открыть вход...

В какой-то миг у неё возникло ощущение, что все её воспоминания потоком устремляются наружу, накладываясь на некие давно ждущие формы, затем плита вдруг начала подниматься! Для металла, подвергнутого субатомному сжатию, она оказалась удивительно толстой. Очевидно, этот многоугольник и впрямь был чем-то вроде ментального замка...

В открывшемся помещении не оказалось ничего, кроме такой же плиты напротив. Едва они вошли, наружная плита опустилась. Затем поднялась внутренняя, и они прошли внутрь колоссального помещения...

............................................................................................

К удивлению Хьютай, вся коробка энергостанции оказалась внутри пустой — просто бронированная скорлупа. Внутри монолитных стен ничего не было, только галереи и кристаллические плиты-лампы, закрепленные между ребер жесткости. Они заливали зал голубоватым светом. Вдоль основания его стен протянулись ряды огромных ворот. Пол зала, совершенно гладкий, располагался много ниже входа. Она и Айэт стояли на огромном балконе, от которого вниз вела лестница.

— Наверное, энергостанция внизу, под землей, — заметила Хьютай, когда они спускались по ней. — А всё это просто для вида.

Когда они ступили на гладкий белый пол, Айэт, прислушавшись, действительно услышал исходившее снизу слабое, но хорошо уловимое здесь, в мертвой тишине, гудение...

— Интересно, как ты открыла замок? — спросил Айэт, когда они стояли перед одними из нижних ворот. — Неужели для этого достаточно просто смотреть на него? Я вот смотрел изо всех глаз — и ничего.

— Так ты ничего не ощутил?

— Нет.

— Это устройство может как-то проникать в мысли — я помню, что не могла отвести взгляд. Я думаю, только файа, и только с определенным складом ума может открыть его...

Открыть эти же, нижние ворота оказалось нетрудно. Хьютай просто подошла к стене и прикоснулась ладонью к светящемуся квадрату. Совершенно бесшумно огромные массивные створки ушли в стороны, сложившись.

За воротами оказалось нечто вроде ангара, скрытого в плоском цоколе куба. Ангар был огромен, но после пугающей пустоты главного зала казался крошечным. Внутри стояла темная округлая конструкция, живо напомнившая Хьютай летающие платформы Акталы. Только у этой не было и следа каких-либо двигателей. Айэт захотел взобраться на неё, но она остановила его.

— Мы осмотрим это потом. Главное — сама станция.

Они обошли колоссальное центральное помещение. С каждой его стороны было по восемь меньших залов, скрытых в цоколе. И в каждом стояла те же странная летающая машина...

Вскоре они нашли совершенно обычный лифт. Такие были в каждом углу огромного центрального зала. Наконец, Хьютай вошла в один и нажала единственную кнопку.

Спуск был стремительным и длился недолго. Они вышли в просторный коридор с зелеными металлическими стенами и светящимся потолком. В стенах было множество открытых дверей.

Коридор был полон жизни — из одних дверей в другие попискивая катились небольшие машины самых разных форм. Айэт испугался, но Хьютай быстро успокоила его. Теперь ей стало понятно, почему здесь всё выглядит, как новое. Станцию обслуживала целая цивилизация роботов!

Они долго бродили по концентрической сетке её коридоров, доходящих до внешних границ силового поля. В размещавшихся между ними цехах стояло огромное количество машин. Да, это была настоящая машинная цивилизация, способная не только бесконечно ремонтировать оборудование станции и производить запасные части, но и полностью поддерживать себя. Здесь действовал бесконечный цикл воспроизводства всех необходимых машин. Ни одна кроха материала не пропадала. Строители станции показали себя великими мастерами, но всё же не настолько великими, как достигшая зенита могущества Файау...

Здесь стояло и различное вспомогательное оборудование энергостанции — трансформаторы, охладители, насосы. Дойдя до её внешней стены, они увидели отходящие от неё бесконечные туннели, полные кабелей. Их перекрывало едва заметное, но непроходимое силовое поле. Наконец, Хьютай вспомнила о главной цели их путешествия. Они побрели назад, постепенно возвращаясь к центру здания.

Во внутренней стене первого кругового коридора, от которой они начали свой путь, нашелся огромный проём, перекрытый монолитной стальной плитой. Она была толщиной в полметра, но поднялась от одного прикосновения руки Хьютай к контрольному квадрату. Они вошли внутрь — и замерли...

Колоссальный круглый зал был больше ста метров в диаметре, с цилиндрической стеной и чуть выгнутым сводом. Вдоль этой стены шла многоэтажная паутина темных галерей, подпертых ажурными сетчатыми конструкциями. Под ней поднимался угловатый металлический вал с ребристой поверхностью — ускоритель, создающий силовое поле станции и служащий бустером основному. Внутри него высился отлично знакомый Хьютай белый массив про-Эвергета, такой же восьмигранник, но только не лежащая на боку призма, а плоский её срез. В центре его выступала низкая восьмигранная же пирамида со срезанным верхом. Над ней, опираясь на кольцевой ряд стальных колонн, парила блестящая сфера в сетке балок. Это, несомненно, был резервуар для топлива. Судя по его размерам и потреблению энергии городом, его должно было хватить на миллионы лет. Очевидно, сингулярный аннигилятор, источник энергии, был встроен непосредственно в про-Эвергет. Весь зал освещали концентрические белые кольца на зеленом стальном потолке.

Хьютай осмотрелась в поисках пульта управления. Скорее всего, это была застекленная комната наверху топливного резервуара. К ней пришлось долго пробираться по сложной сети лестниц и ажурных мостиков. Пространство между самим про-Эвергетом и стеной зала напоминало днище крепостного рва. Множество более мелких механизмов в нём казались какими-то неестественно чёткими.

На пересекавшем ров мостике Айэт непрерывно крутил головой — серебристый пол зала казался ему жидким и не внушал доверия. О монолите в его центре он старался не думать...

Дверь пульта, массивная плита бронестекла, заключенная в стальную раму, оказалась заперта. Замка на ней не было, но, нажав кнопку весма, Хьютай ощутила знакомое присутствие. Тогда она просто приказала открыть вход. К счастью, сигнал весма произвел на дверь должное впечатление — она сдвинулась.

Контрольный центр оказался круглым помещением размером в большую комнату, с низким светящимся потолком. Вдоль стены шло кольцо пультов с множеством плоских экранов, индикаторов и клавиш. В самом центре стоял круглый пилон, накрытый стеклянным колпаком. Под ним скрывался большой, но не очень толстый том. Хьютай хотела подойти к нему, но вдруг заметила, что огоньки на пультах вспыхнули. Очевидно, когда они вошли сюда, сработало какое-то реле. Айэт замер, ошалело крутя головой.

— Тебя интересует, что это? — спросила Хьютай.

Юноша торопливо кивнул.

— Да. Очень!

— Что ж, я попробую объяснить...

Ей пришлось рассказывать долго. Айэт слушал её очень внимательно и молчал ещё какое-то время и после того, как Хьютай закончила рассказ.

— Я не знал, что мир устроен столь сложно, и не уверен, что разобрался во всём, — наконец сказал он. — Но я правильно понял, что эта машина может превращать материю в энергию? И может уничтожить всё живое на сто тысяч миль вокруг?

— Да. Достаточно только разобраться в управлении.

Хьютай взглянула на пульты. Символы на кнопках были ей знакомы, хотя в своей жизни она никогда их не видела. Это была письменность того языка местных файа, которую компьютер за несколько часов запихнул в её голову. Это удивило её. Здесь файа составляли ничтожное меньшинство среди миллионов племен и рас Плоскости. Как они могли соорудить такое?..

— Тогда это, наверное, инструкция? — спросил Айэт. Он указал на книгу, лежащую в центре зала на возвышении, укрытом стеклянным колпаком.

Хьютай попробовала открыть колпак. Он легко поднялся. Книга была такой же, как "Темная Сущность", и она ожидала, открыв её, увидеть знакомый заголовок: "Темная Сущность. Описание истинной структуры мироздания". Но там ничего не было.

Она села в кресло и принялась за чтение. Написанное в этой книге поразило её. Эту энергостанцию и в самом деле построили файа. Они попали сюда так же, как и "Астрофайра", только их корабль, прыгнувший в центральную часть Линзы, навсегда остался там. Однако, они сумели перебраться сюда, на эту Плоскость, и из множества диких народов создать мощную цивилизацию людей. Но сами беглецы не сумели сохранить свою. Их могущество истаяло и они давно стали теми, кем были теперь, — просто одним из миллионов народов Линзы. О том, откуда они сюда пришли, в книге сказано не было. К тому же, будучи лишь отдаленными потомками построивших город файа, они успели забыть очень многое... хотя и не всё.

Разозлившись, Хьютай бросила книгу и подошла к пульту. Вскоре ей удалось отыскать часы, которые отсчитывали время от начала работы станции, — на них шло уже тринадцатое тысячелетие. Потом она нашла и счетчик времени работы поля. Оно беспрерывно работало всего на три тысячи лет меньше...

...........................................................................................

Она вернулась к книге и продолжила чтение. Насколько она смогла понять, некогда, больше 12 000 лет назад, существовала могучая цивилизация файа, подобная нынешней, только её технический уровень отставал от современной Файау примерно на тысячу лет. Они могли совершать межзвездные полеты с помощью Эвергета и заселили множество миров. Но здесь не было ничего о предыстории файа, не говорилось даже о том, какая планета была их истинной родиной, — строители станции уже успели забыть это. И вся их цивилизация, охватившая к тому времени огромный участок этой галактики, погибла. От всей огромной общности, насчитывающей тысячи планет и триллионы жителей, уцелел единственный корабль, совершавший особенно дальнюю экспедицию.

Прочитав о причинах её гибели, Хьютай вновь задумалась. Она отлично знала, что изменения физики, сделанные Эвергетом — неважно, какого рода, — остаются навсегда. Вызывающие их лептокварки тут же распадались, но совершенные ими изменения в самой структуре вакуума никуда не исчезали. И оказалось, что когда их количество превышало некий критический предел, возникал чудовищный процесс — квантовое вырождение. Однажды начавшись, он молниеносно мог распространиться на огромную область пространства. Он не затрагивал самих частиц, а только взаимодействия между ними, поскольку развивался в той зыбкой, виртуальной среде, которую называют вакуумом. Вероятно, реальные лептокварки, выбитые Эвергетом, как-то взаимодействовали со своими виртуальными собратьями, вызывая возмущения в том, что живущим казалось пустотой, ничем...

Но именно виртуальные лептокварки создавали порядок из хаоса. Нарушение взаимодействий между реальными частицами и их виртуальным окружением вызывало непонятные, но гибельные последствия — разрушение причинности. Однако писавшие книгу знали слишком мало, чтобы подробно описать подобное, если, конечно, это было вообще в возможностях разума. Это напугало Хьютай. Поверить, что все они, вся её цивилизация, стоят на краю пропасти, было трудно, но она всё же поверила. Теперь ей стало ясно, почему больше ни одна цивилизация не использует "эффект изменения". Это была западня, приманкой которой было неограниченное могущество, а на дне таилась неизбежная смерть.

Но почему управляющие Файау машины ничего не сказали ей об этом? Они, несомненно, знают об опасности, и, может, даже знают какой-то способ противодействовать ей, раз их всех до сих пор не постигла печальная участь. Но почему об этом не знают файа?..

В книге, среди прочего, были записаны и константы основных физических взаимодействий. С тех пор, как с крайним удивлением поняла Хьютай, они изменились, и не в лучшую для жизни сторону. Такое могли сделать лишь сверхмощные установки Эвергет, а они никогда не возникают сами по себе. Такое могло быть лишь следствием искусственного вмешательства.

Хьютай вновь задумалась. Квантовое вырождение тоже было результатом слишком активного изменения физики. А в настоящее время есть лишь одна цивилизация, использующая Эвергет, — её собственная. Файау распространилась намного шире и намного дальше ушла в использовании Эвергета, чем её несчастные предшественники. Она, несомненно, нашла какой-то способ избежать угрозы — раз до сих пор не погибла.

Но, если есть способ обойти квантовое вырождение, то другие расы, развиваясь, неизбежно тоже начнут его использовать, — а тогда между ними разразится невообразимая война, и...

Если и есть способ, позволяющий устранить квантовое вырождение, то в условиях противоборства многих культур, точнее войны с применением "эффекта изменения", он неизбежно окажется бессмысленным. И тогда случится квантовое вырождение, которое уничтожит всё и всех...

Хьютай вновь нахмурилась. Ей вспомнились зловещие намеки "Астрофайры" на то, что с помощью Эвергета можно уничтожать лишь разумные существа, не повредив биосферы. Сколько миров и рас было так уничтожено Файау — ради её выживания? Но никто не может заглянуть во все уголки Вселенной. А затем файа поняли, что есть намного более эффективный способ — сделать невозможным само появление потенциальных противников. Скорее, это изменение физики можно было отнести к инстинкту самосохранения, а впрочем...

Хьютай совсем запуталась. Это могло быть нечто, непостижимое для неё. Она даже не могла понять, является это изменением в лучшую сторону или нет. И ещё, она не могла поверить, что эта чудовищная, немыслимо сложная проблема стала следствием её детской мечты о звездах...

Она встряхнулась и продолжила чтение.

Поняв, что их вид погиб, экипаж звездолета покинул свою родину. Файа решили восстановить свою цивилизацию с единственным исключением — на использование Йалис был наложен вечный запрет. Понятно, что не всем это понравилось. Было много таких, кто предлагал продолжить его использование — если удастся найти способ избежать опасности.

Да, экипаж основал новую цивилизацию, но для этого ему пришлось покинуть свой корабль. Им в конце концов завладела маленькая группа отступников. Решив, что нашли способ избежать опасности, они угнали звездолет, чтобы создать свою культуру, как и раньше, основанную на Йалис.

Но они не были уверены в успехе и помнили о страшной угрозе. Иначе они не удалились бы на десятки тысяч световых лет от своей родины. Она тоже находилась где-то тут, в этой галактике, но Хьютай понимала, что это почти ничего не даст Файау. Невозможно обыскать сотни миллиардов звезд...

Дальнейшее было вполне очевидно. Странствуя по ядру родной галактики, беглецы заметили Линзу и попытались проникнуть в неё через не-пространство. Это им удалось, более того — в её центре они обнаружили машину, которую назвали Сверх-Эвергетом. Такие машины позволяли изменять физику, а также делать вещи, обычному Эвергету недоступные, например, создавать новые частицы и новые взаимодействия между ними. Но файа почему-то не смогли воспользоваться ей...

Хьютай нахмурилась. Сверх-Эвергет был у Файау уже семьсот пятьдесят лет, так что её не особенно удивило то, что она делала с космосом; это было возможно. Она много читала о таких машинах, но вот поинтересоваться, для чего они, ей просто не пришло в голову. И кстати, когда произошло изменение биологической природы файа — до отлета с Уарка или позднее, когда началось строительство новых межзвездных кораблей?..

Хьютай задумалась. Странно, но она не знала. Это окончательно укрепило её подозрения. У правящих Файау машин, несомненно, был план, и они этот план скрывали, потому что заключался он в уничтожении жизни. Сама будучи живым существом, Хьютай никак не могла его одобрить. Более того, она хотела разрушить этот план.

Но разве она может бороться с всесильной Файау? А впрочем, сможет — с помощью всесильной машины...

Она вскочила, поискала Айэта. Его рядом не было, но секунду спустя она заметила, что Тайан спит, прямо на чистом полу, свернувшись в клубок и поджав босые ноги. Даже в столь жалком положении он ухитрялся выглядеть красиво, и Хьютай помедлила, глядя на него. Ресницы юноши вздрагивали, пальцы ног поджимались — он видел сон. Довольно интересный, судя по всему. Она не хотела его будить, но выбора, увы, не было...

Присев, она с усмешкой провела пальцами по гладким подошвам Айэта. Тот брыкнул босыми ногами, тихо вскрикнул и сел, ошалело осматриваясь. Несколько секунд его взгляд удивленно метался по комнате, потом замер на лице Хьютай.

— Что? Где я?.. — наконец, он опомнился. — Что было в этой книге?

— История строителей станции, — туманно сказала Хьютай. Она не хотела объяснять всё Айэту, да и не смогла бы это сделать. Знания юноши, увы, пока что оставляли желать лучшего.

— А, — Айэт поднялся, изо всех сил потягиваясь. Руки его поднялись над головой, достав до невысокого тут потолка, сам он поднялся на пальцы босых ног — да так и застыл, сонно глядя на неё. Рубаха его задралась, открыв полоску впалого мускулистого живота с темной впадиной пупка. Он вдруг напомнил Хьютай живот Вэру. С их расставания она не занималась любовью и возбуждение вдруг нахлынуло жаркой волной. Хьютай ощутила, что у неё вспыхнули уши, руки, всё лицо...

Айэт ошалело глянул на неё, опустил руки, замер. Его смуглое лицо тоже потемнело от прилившей крови, на штанах образовалась некая выпуклость — и теперь, при виде красивого, возбужденного (на неё, между прочим!) парня желание обжигало её. Она знала, что он это понимает — и понимает, что понимает она...

— Ты хочешь?.. — осторожно спросил Айэт. — Я не против, у меня уже было... — он понял, что бесстыдно врёт и покраснел ещё гуще, опустив глаза. Хьютай ошалело смотрела на него. Она понимала, что со своим телом глупо спорить. Но Айэт... ещё почти мальчишка...

Юноша вдруг отвернулся. Не глядя на неё, он расстегнул ремень штанов, торопливо стащил их вместе с трусами, бросил на пол. Так же быстро расстегнул рубаху, сбросил с плеч. Выпрямился, обнаженный, глядя на неё уже с каким-то вызовом.

Хьютай замерла, ошалело глядя на него. Айэту было вряд ли больше лет семнадцати, но развит он был великолепно. Красивые мускулистые руки и плечи, выпуклая грудь, подтянутый, впалый живот, тонкая талия, узкие, но крепкие бедра...

Она невольно подумала, что Анмай всё же развит куда лучше. Эта мысль несколько сбила возбуждение, но оно всё равно оставалось очень сильным. Гладкое, тугое, удивительно стройное тело юноши смотрелось очень соблазнительно. К тому же, сам Айэт был сейчас возбужден до предела. И до предела смущён — даже живот у него покраснел. Хьютай даже почувствовала жар, волнами исходивший от его нагого тела. И запах — от Айэта пахло теплым молоком, и этот запах безупречно чистого, идеально здорового тела буквально сводил её с ума. Конечно же, это было неправильно — она понимала, что почти наяву видит на месте юноши Анмая — но ничего не могла с собой поделать. Возбуждение её было очень сильным, к тому же, она понимала, что здесь, в сердце энергостанции, никто не сможет помешать им. Место, конечно, не самое удобное, но лучших тут просто не найти. Впрочем...

Хьютай вдруг с усмешкой подумала, что было бы очень интересно заняться этим в главном зале энергостанции, там, где любой вскрик превращался в долгое шепчущее эхо. На гладком теплом полу, в самом центре...

Её усмешка, однако, смутила Айэта. Юноша отвернулся, потом вдруг сел на пульт, повернувшись вполоборота. Правая его нога вытянулась, упираясь пальцами в пол, левую он поджал пяткой к заду — и теперь легко, задумчиво поглаживал, от этого зада до пальцев. Смотрелось это очень соблазнительно...

Интересно, где малолетний паразит набрался таких вот повадок, подумала Хьютай, присаживаясь на поручень кресла и откровенно любуясь обнаженным юношей. Такому невозможно научить, это природное...

Айэт, между тем, казалось, совсем не замечал её. Он перебирал пальцы ноги, легко поглаживал подошву. Глаза его были опущены. Хьютай видела лишь нагло выступавшее из густющих спутанных волос ухо. Тоже очень красивое — и, несомненно, очень жадно ловившее даже малейший звук, который мог бы сказать о её намерениях...

Хьютай, однако, не спешила. Ей нравилось смотреть на юношу, к тому же, она ещё не решила, как же всем этим заняться. И заняться ли вообще. Она понимала, что от близкого общения с ней голова у Айэта просто пошла кругом, и он сейчас плохо понимал, что делает. К тому же, он хотел быть её братом — а это плохо сочеталось со званием любовника. И на самом деле довольно смутно представлял, что вообще делать дальше — опыта у него просто не было. Айэт явно ждал, когда она сама проявит инициативу. Лицо его жарко раскраснелось, глаза блестели. Было видно, что желание уже полностью охватило его. Взгляд его был уже сердитым — он не понимал, почему она тянет...

Хьютай торопливо поднялась. Рука её невольно потянулась к вороту, потом она вспомнила о сандалиях и нагнулась к ним. Вдруг рядом с ними появилась лохматая макушка Айэта, и Хьютай едва не отшатнулась от него — юноша буквально возник перед ней. Он соскользнул на пол так плавно и бесшумно, что Хьютай даже испугалась. Она не представляла, что можно двигаться так быстро, и замерла, глядя на гладкую спину юноши, очень красиво сбегавшую к узкой пояснице...

Ловкие пальцы Айэта, между тем, уже расправились с застежками. Они обвили левую щиколотку Хьютай и легко потянули ступню вверх. Она бездумно приподняла ногу, чувствуя, как ремешки сандалии соскальзывают с неё. Так же мягко Айэт освободил её правую ступню. Потом вдруг плюхнулся задницей на пол, как-то удивленно глядя на неё снизу вверх. Вид у него был обалдевший. Похоже, он сам не понимал, что сейчас делает, и Хьютай вновь смутилась. Ей очень не хотелось, чтобы юноша позднее пожалел о том, что могло тут случиться...

Айэт, между тем, схватил её за пояс, тихо уркнул, легко поднимаясь на ноги. Их глаза оказались совсем рядом. Глаза у Айэта были как у Анмая — серо-серебристые, очень яркие на его смуглом лице, и при этом уже совершенно шальные...

Вдруг юноша смущенно опустил ресницы, словно прячась за ними. Его приоткрытые губы вздрагивали, руки легко легли на плечи Хьютай. Он ждет, что я его поцелую, вдруг поняла она. Её руки, словно сами по себе, обвили обнаженную талию юноши, и Айэт вдруг вздрогнул, плотно прижавшись к ней. Его лицо уткнулось куда-то в ухо Хьютай, и она ощутила его частое горячее дыхание. Руки Айэта обвили её талию. Потом он вдруг замер, довольно сопя.

Он же ещё совсем ребенок, подумала Хьютай. Одинокий растерянный ребенок, который ищет защиты. И подсознательно хочет, чтобы его взяли на руки. Вот же блин! У меня это точно не получится — Айэт перерос "руконосильный" возраст уже лет на десять. И весил точно килограммов семьдесят...

Но сквозь тонкую ткань комбинезона она чувствовала жар его сильного тела. Её ладони, словно сами по себе, накрыли верх круглого зада юноши. Она чувствовала его горячую и гладкую кожу, чувствовала сильные мышцы под ней. Они слабо, неритмично вздрагивали, помогая Айэту сохранять равновесие. Но это ощущение... заводило. И тепло обнаженного тела заводило тоже. Хотелось раздеться, ощутить его своим...

Айэт, между тем, уже окончательно потерял терпение. Его ладони легко скользнули вверх, нащупали "молнию" её комбинезона, одним решительным движением расстегнули её до пупка. Потом бестрепетно скользнули внутрь, огладили тугие полукружия грудей Хьютай, нащупали затвердевшие соски. Легко сжали их. Она вздрогнула от неожиданно острого ощущения. Её руки, словно сами по себе, потянулись к твердым соскам юноши. Хьютай начала быстро пощипывать их, и Айэт тихо застонал, выгибаясь. Его сильные пальцы сжались на сосках Хьютай, и та тихо ойкнула. На сей раз, ощущение оказалось... болезненным. Но Айэт сжал их ещё крепче, его зубы вдруг цапнули её за ухо. Руки Хьютай рефлекторно напряглись, оттолкнув юношу.

Айэт невольно отступил на шаг и замер, глядя на неё. Лицо у него по-прежнему пылало, глаза были совершенно сумасшедшие. Он потянулся к её бедрам, явно желая вновь привлечь её к себе, но она так же невольно отступила. Набухшие соски горели, ухо тоже — страсть Айэта оказалась довольно садистской. Сейчас юноша был возбужден до предела и явно не мог и не хотел сдерживаться. Заниматься с ним в таком состоянии любовью было просто опасно — Айэт мог покусать её или разодрать спину ногтями, или даже сломать руку в порыве страсти. Хьютай словно оказалась рядом с живой миной... но она знала, как эту "мину" обезвредить.

Шагнув вперед, она запустила руку между гладких бедер вздрогнувшего юноши — не прикасаясь, впрочем, ни к чему существенному. Потом, взяв за плечи, мягко усадила Айэта в кресло. Она погладила его по животу, вновь сжала соски... потом плотно обвила пальцами его каменно-твердую плоть и начала двигать ими, ровно и быстро, неотрывно глядя в глаза юноши. Айэт вздрогнул всем телом и приоткрыл рот от нарастающей силы ощущений. Хьютай увидела, как лицо, а затем и всё тело юноши темнеет от прилившей крови. Он невольно потянулся всем телом и застонал от прихлынувшей сладости, его дико расширенные глаза неподвижно смотрели на неё, все мышцы его сильного тела едва заметно трепетали на самой грани...

Хьютай резко двинула рукой и сжала левый сосок юноши. Айэт непроизвольно и удивительно туго поджал живот и пальцы босых ног. Ещё одно движение — и его тело выгнулось дугой, подобно натянутому луку. Весь он туго задрожал, и, резко дернувшись, выбросил длинную струю семени, потом снова и ещё...

Кончив, Айэт обмяк в кресле, часто дыша, полуприкрыв глаза, явно не вполне понимая, на котором он свете. Кончил он резко и обильно, густо забрызгав себе живот, грудь и даже лицо. Похоже, что он много дней не занимался любовью, даже сам с собой. Это многое тут объясняло...

Наконец, юноша смог перевести дыхание, обтер лицо рукой, поднес к глазам мокрую ладонь — и вдруг тихо выругался. Ну да, тут же негде вымыться и нечем обтереться, несколько запоздало подумала Хьютай. Сейчас она стояла перед ним на коленях, положив руки на бедра Айэта. Юноша перевел взгляд на неё — и отчетливо смутился.

— А ты?.. — растерянно спросил он.

— Ну... — Хьютай смутилась тоже. Желание её было очень сильным, но она не вполне представляла, как тут можно удовлетворить его, не доводя дело до совсем уже разврата...

Айэт, впрочем, решил всё это за неё. Едва Хьютай поднялась, юноша тоже вскочил. С неожиданной силой и решительностью он содрал с неё комбинезон вместе с трусиками, уложил её на пол и уютно пристроился сбоку. Прежде, чем Хьютай успела опомниться, обжигающе-сладкий язык Айэта нашел её клитор, и она замерла, парализованная силой ощущений. С Анмаем его, конечно, было не сравнить, но недостаток умения он возмещал усердием. Левая рука Айэта ласкала её женскую суть, правой он небрежно придерживал Хьютай за бедро — и всего через минуту она сама кончила, вскрикнув и судорожно выгнувшись. Даже в этот миг Айэт не отпустил её, а едва Хьютай попыталась вывернуться, прижал её бедро рукой с неожиданной силой. Потом быстро развернулся на заднице и растянулся рядом с ней, закинув руки за голову и глядя в потолок.

Хьютай растянулась рядом с ним, глядя на юношу. Сейчас, сбоку, Айэт выглядел офигительно — гладкий впалый живот, выпуклая грудь, темный, тугой изгиб поясницы... В профиль его тело казалось здесь очень тонким, и это буквально сводило Хьютай с ума. Айэт часто дышал, закрыв глаза, на его смуглой коже опалово блестели капли его семени. Мордочка у него была вся мокрая — и вполне довольная при этом...

Не удержавшись, она крепко взяла юношу за бедра — и начала вылизывать его мокрый живот. Айэт вздрагивал и ойкал, до предела втягивал живот, туго сжимал все его мышцы, но сопротивляться не пытался. Солоноватый вкус его кожи и семени буквально сводил Хьютай с ума. Её язык добрался до груди юноши, прошелся по сразу затвердевшим соскам — и, наконец, она устроилась на нем, вылизывая мокрую мордочку юноши...

Айэт удовлетворенно выдохнул, ощутив на себе вес её сильного тела, потом поднял ноги, туго обвив её стан босыми пятками. Его сильные руки обвились вокруг шеи Хьютай. Он смешно жмурился, когда она вылизывала его лицо, и Хьютай, чувствуя под собой его гладкое, горячее, упруго-твердое тело тоже ощутила, что шалеет. Она плотно прижималась к юноше, ласкала языком его испуганно трепещущие ресницы, покусывала и вылизывала аккуратные ушки. Тело её ритмично и непроизвольно двигалось, твердый член Айэта терся о низ её живота — и юноша вдруг тихо, испуганно застонал, потом туго выгнулся, дернувшись несколько раз. Хьютай ощутила тепло его семени.

— Ой, извини, я не хотел так, — сказал Айэт, приподняв ресницы. Но сказал вовсе не смущенно. Удовлетворенно, скорее. — Даже не знал, что так бывает. Это... классно.

Хьютай не слишком-то хотелось подниматься, но она всё же развернулась, вновь вылизывая мокрый живот юноши. Потом тот стал слизывать остатки своего семени с её живота, — и, как-то незаметно, эта процедура перешла в нечто, совершенно иное...

..............................................................................................

В этот раз Айэт действовал уже не так напористо, и Хьютай балдела несколько минут, мягко поджимая пальцы босых ног, потом всё же кончила, судорожно выгнувшись. Айэт сел рядом с ней, откровенно разглядывая её — от макушки до пяток.

— Ты красивая, — констатировал он, легко проводя ладонью по животу Хьютай. — Я хочу быть твоим парнем. Можно?..

— А как же... — начала Хьютай.

— Нэйс? — предположил Айэт. — Ну, я много чем ему обязан, но он же не девчонка... — он смущенно засмеялся. — А ты... ты совсем другая. Ты меняешь наш мир. Ты удивительная. Я хочу принадлежать тебе, до последней клеточки. Весь, целиком. Даже если мне придется умереть... — язык у него стал заплетаться, он явно не вполне понимал сам, что же именно сейчас говорит...

— Я не хочу, чтобы ты умер, — Хьютай усмехнулась и села рядом с ним. — Разве что помучился, — она протянула руки и стала покручивать уши Айэта, лишь наполовину шутливо, — ей нестерпимо хотелось как следует надрать их...

Айэт не вырывался. Его глаза закатились, он впал в какое-то полубессознательное состояние. Ушки явно были его слабым местом. Как и соски — едва Хьютай касалась их, юноша весь обмирал, парализованный ощущениями. Подвесить бы его сейчас за руки, вдруг подумала она. И хорошенько отходить ремнем по заднице, драть беспощадно до тех пор, пока из этой лохматой головы не вылетит вся дурь. Или пока малолетний паразит не кончит в третий раз, просто от возбуждения...

Она не представляла, до чего бы додумалась — то есть совершенно — но тут в животе у Айэта вдруг громко заурчало.

— Жрать хочется, — печально сообщил он, ловко вывернув голову из её рук. — Прямо сил нет.

— Ещё бы — все потратил, — усмехнулась Хьютай, поднимаясь на ноги. — Давай одевайся. Пора назад идти...

...............................................................................................

Когда они пробирались по мостикам к выходу, Хьютай задумалась. Весм передавал "Астрофайре" все её мысли. Сейчас та не могла читать их, но это зависело лишь от расстояния. Пока это ещё неважно — сигнальный огонек постоянной связи на браслете не горел с того мига, как она вернула его. К тому же, эти стены поглощали любое излучение, и "Астрофайра" не могла засечь сигнал с её весма. Впрочем, это ещё не самое худшее. В особых обстоятельствах, если нужно было любой ценой сохранить непрерывность сознания, при угрозе прекращения связи, или если файа терял руку с браслетом, аннигилятор весма взрывался. Пришлось потратить время на поиск железной коробки, в которую Хьютай смогла положить браслет, надежно заэкранировав его...

.............................................................................................

Когда они поднялись в главный зал, Хьютай подошла к летающей платформе. Она была черная, овальной формы, длиной в сорок метров, шириной в двадцать и высотой в десять. Здесь, в энергостанции, в 31 ангаре, хранилась 31 такая машина. Место 32-го занимал входной туннель...

По одной из двух изящно изогнутых лестниц они поднялись на плоскую корму. Это была посадочная площадка. Хьютай убедилась в этом, увидев впереди два вместительных ангара для леталок. Они вошли в дверь между ними, и, миновав темный коридор и ещё одну дверь, попали в высокое помещение, прикрытое прозрачным куполом. Отделанный мягким цветным пластиком зал оказался огромным, метров двадцать в диаметре, во всю ширину платформы. Здесь был пустой бассейн, занимающий центральную часть корпуса.

Второй короткий проход вёл из главного зала в рубку на выпуклом лбу машины. Осмотрев её приборы, Хьютай повернула главный выключатель. К её удивлению, все механизмы работали. Проверив их показания, она задумалась. Скорость платформы составляла триста миль в час. Если лететь с такой скоростью, даже строго по прямой и без остановок, им потребуется почти год, чтобы достигнуть цели...

Она вспомнила, что для связи в не-пространстве не существует преград, и сейчас уже вся Файау знает о Линзе. Машины смогут найти Сверх-Эвергет и без её помощи. Сейчас она знает, как открыть проходы в центральную часть Линзы, но почему они не смогут это выяснить?..

Они вернулись в главный зал платформы. Проём в полу зала перед дверью рубки отмечал начало второй, винтовой лестницы, уходившей вниз на два яруса. На первом из низкого поперечного коридора вели четыре двери. Передняя — в просторное жилое помещение под рубкой, две торцевых — в изогнутые камеры между бортами и бассейном. В левой помещалась кухня со складом продовольствия, в правой — ванны и всё остальное. Личных кают не было. Похоже, что создатели платформы просто не нуждались в них. Это обещало сделать жизнь в ней... интересной.

На нижнем ярусе лестница выходила в пустую трапециевидную комнату с дверью в каждой из стен. Три двери — передняя и боковые — вели в такие же пустые трапециевидные камеры-коробки, очевидно, грузовые склады. Четвертая, бронированная (она открылась лишь от прикосновения её руки к контрольному квадрату) — в машинный отсек, занимающий большую часть корпуса. Хьютай сразу узнала идущий вдоль наружной стены ускоритель — ребристую трубу, схваченную массивными стальными блоками магнитов. Источником энергии служил плоский многогранник монопольного аннигилятора в центре помещения, почти такой же, как на высадочных кораблях "Астрофайры". Дальность полета не была ограничена ничем, и полет до центра Линзы перестал быть фантазией...

............................................................................................

Когда они вышли наружу, Айэт замер, глядя на темное синеющее небо.

— Уже вечер? — удивился он.

— Утро нового дня, — улыбнулась Хьютай.

Они вошли в туннель. Когда они начали подниматься к выходу, Хьютай неожиданно остановилась.

— Там ждет Нэйс. Мне придется впустить его сюда и показать, как пользоваться про-Эвергетом.

— Зачем? — неожиданно хмуро спросил Айэт. — Нэйс далеко не зайчик, знаешь. Он очень жестокий человек. А получив такую силу, он сможет делать всё, что придет ему в голову.

Хьютай задумалась. Это она понимала уже и сама. Но она знала, что полет к центру Линзы займет примерно местный год. Нужно чем-то отвлечь "Астрофайру", — а что отвлечет её сильнее, чем всесильная машина в руках фанатика? Правда, если Нэйс и погибнет, он успеет совершить страшные опустошения. Но чтобы разобраться в столь важной проблеме, на это стоило пойти...

— Нам потребуется помощь, — пояснила она, видя, что Айэт не двигается с места. — Платформу нужно загрузить припасами.

— Мы летим на разведку Опустошителей? — спросил юноша.

— Нет. Мы направляемся совсем в другое место. И одни мы ничего сделать не сможем — там нужно ещё человек 5-6. Больше на платформе не поместится. Я буду занята с Нэйсом и ты займешься этим. Подберешь нужных людей.

— А Нэйс?

Хьютай мрачно улыбнулась.

— Из недоучки-диктатора он вырастет до живого бога. Но сам он лишь молодой, глупый файа. Такой дар убьет его, если он не станет таким же, как я.

Затем они поднялись к выходу и прошли через силовое поле навстречу ожидавшей их с нетерпением толпе...

.............................................................................................

Весь этот день Хьютай провела с Нэйсом в зале про-Эвергета, объясняя ему устройство и принцип действия машины. Управление было полностью компьютеризированным, и для такого человека, как Нэйс, не составило никакого труда разобраться в нём. Хьютай стало жаль его. Пусть ненадолго, но диктатор стал тем любопытным юношей, каким был изначально. Она даже подумала, не взять ли его с собой, но экипаж был уже набран. И всё будущее Нэйса — в его собственных руках...

............................................................................................

Нельзя сказать, что Хьютай совсем не мучили угрызения совести. Более того, ей даже хотелось, чтобы узурпатора свергли. Но умом она прекрасно понимала, что с точки зрения пользы для её дела Нэйс должен править как можно дольше и свирепее. Это раздвоение ума и чувств путало и смущало её. Она хотела, чтобы сбылось последнее, но надеялась на другое...

Тем не менее, Хьютай решила сделать всё, чтобы Нэйс продержался как можно дольше. Он должен был оставаться незаменимым, и, значит, осуществлять единоличный контроль над про-Эвергетом. Правда, попасть внутрь можно было лишь с помощью весма, а Нэйс не мог им пользоваться. Но Хьютай могла сделать ему радиоключ. Теперь нужно было преодолеть защиту станции, чтобы свергнуть Организацию. Вряд ли кто-то сумеет это сделать. Силовое поле, несомненно, было неуязвимо для любого здешнего оружия. Так что она вручила ему радиоключ — и на этом они и расстались. Теперь ей следовало отправляться немедленно. Прощаясь, она подарила вождю Организации один из лазеров. Этот подарок уже ничего не мог изменить, а тем более искупить ещё не свершившееся предательство. Ведь Нэйс не сможет всё время жить на станции, и если его убьют вне её, секрет про-Эвергета умрёт вместе с ним...

............................................................................................

Расставшись с Нэйсом, Хьютай вернулась в главный зал станции и поднялась на уже ожидавшую её летающую платформу. Там её встретил Айэт и ещё шестеро ребят и девчонок — набранный им экипаж. Она не знала никого. Пока все они занимали свои места, Айэт кратко рассказал о них.

Первый юноша — Лэйкис Коран, бывший курсант военной школы, затем рядовой охранник Контрольного центра, учавствовал в боях по защите столицы и Северном походе. Он был не один, его подруга — Уаса Тапиола, была с далекого юга страны, из немногочисленных беженцев, сумевших достигнуть столицы. Она осталась одна, но об этом Айэт ничего больше не знал.

Второй юноша — Ками Элкан — по мнению Хьютай был выбран неудачно. Невысокий, застенчивый, он явно сбежал ради этой экспедиции из дому. В этом, конечно, был виноват сманивший его Айэт, но вернуть Ками обратно было невозможно — Хьютай поняла это по его глазам. Айэт познакомился с ним совсем недавно, но Хьютай видела, что этому книжному мальчику просто опротивела его благополучная жизнь. Он мечтал о невероятных приключениях, не зная, сколь они страшны. И он тоже был не один. Его подруга, Нара Лессиас, недавно закончила школу, и должна была находиться совсем в другом месте...

Лайара Арсус, третья девушка, была явно подругой Айэта, четвертую, Ювану Кари, он, похоже, отчаянно и безнадежно любил. Хьютай долго и с тоской слушала, как Айэт описывает её достоинства. Пять дев для трех парней были явным перебором. Но и выгонять Ювану ей почему-то не хотелось. По крайней мере, Айэту будет, чем заняться в этом долгом полете...

Хьютай встряхнула головой. Она знала, что эти дети не смогут помочь ей, но всё же она тащит их с собой — ради чего? Она не знала этого, но знала, что не должна этого делать. Но всё же... отсылать их теперь уже поздно. Конечно, они все сами напросились в эту экспедицию, но они же не знают, что их там ожидает! Впрочем, она и сама этого не знала...

.............................................................................................

Кроме них, в ангаре никого не было. Поэтому начало их пути выглядело очень просто. Они вплыли в шлюз станции, и, когда за ними закрылся внутренний щит, вылетели наружу. Кольцевые ворота были слишком узки, чтобы пропустить их, но Хьютай просто переключила ускоритель на другую полярность и платформа в ослепительном ореоле прошла сквозь силовое поле. Они медленно поплыли к югу над окраинами города. Молодежь обсуждала, чем займется после возвращения, но Хьютай понимала, что даже в лучшем случае они никогда не вернутся сюда...

Она вздохнула и направила платформу вверх. В последний момент перед тем, как та стала быстро набирать высоту, она заметила в освещенном дворе группу ару. И вовсе не мирных — с полувэйдовой высоты её острые глаза различили пятнистую одежду и блеск оружия. И она узнала того, кто стоял в центре группы, — тот самый старый ару, который приказал пытать её. Но сейчас Хьютай было уже не до мести...

Глава 11.

Судьба правителя

Нэйс потратил три дня, чтобы разобраться в управлении про-Эвергетом. На четвертый он пустил его в ход. Наземная и воздушная разведка трудилась без устали, выявляя достаточно крупные скопления ару. Нэйс мог накрыть их про-Эвергетом в заранее указанных границах, но с точностью в несколько миль, и без раздумий применял его, если мог убить больше ару, чем людей. Сфера его поражения была — при работе на полной мощности — диаметром в сотни миль, но абсолютно незаметна для тех, кто находился снаружи её, неощутимая, бесплотная. В ней ослабевала интенсивность электромагнитного взаимодействия — совсем немного, но достаточно, чтобы все биохимические реакции, которые именуют жизнью, просто угасли, прекратились. Так что дела определенно шли на лад. Но Нэйс не забыл и о производстве обычного оружия, хотя в нём уже не было особенной необходимости...

............................................................................................

Как бы то ни было, через две недели война была практически закончена — по крайней мере, кончились скопления ару, достаточно крупные для применения по ним про-Эвергета. Нэйс опасался, что в машине закончится ртуть, служившая ей питательной массой, и, по его приказу, круглый резервуар был наполнен ею доверху. Приезжие и беженцы толпились вокруг силового поля энергостанции — это напоминало поклонение жестокому, но непонятному богу. Однако сам Нэйс теперь почти не бывал в ней. Его нынешняя резиденция размещалась в бывшем штабе охраны Контрольного Центра. Тут было не так удобно, как во дворце, но безопаснее, ведь про-Эвергет всегда был под рукой, хотя большинство группировок Акталы и поспешили принести ему уверения в своём нижайшем почтении. И даже его недавние враги делали всё, что он им приказывал. Казалось, что будущее прекрасно и безоблачно...

...........................................................................................

Нэйс очнулся от неуместного утреннего сна. В тревожном настроении — ему вдруг почему-то приснилось, как открылись двери его родного дома и на улицу вышла целая рота ару.

Нэйс ошалело помотал головой, прогоняя бредовое видение. Недаром говорят, что нельзя спать в такое время, но этой ночью он, можно сказать, совсем не спал, и совсем не потому, что занимался государственными делами. Близнецы Ириа и Ириу были удивительны, и он до сих пор не смог решить, какая же из этих двух девчонок понравилась ему больше...

Нэйс вздохнул и осмотрелся. Он находился в кабинете на втором этаже штаба — в том самом кабинете, который занимал убитый начальник охраны центра. Но такие совпадения его совершенно не интересовали. День был жаркий и он растянулся на диване. Через открытое окно в комнату вливался теплый воздух. Повернув голову, Нэйс мог видеть сверкающую громадину энергостанции, возвышавшуюся над деревьями. Кольцеообразный проход через поле отсюда не был заметен. Благодаря усилиям Хьютай, он открывался теперь с помощью единственного радиоключа, который висел у Нэйса на шее. Невольно сжав его, он задумался.

Про-Эвергет позволил покончить с ару почти полностью. Нэйс полагал, что число загубленных вражеских жизней невозможно исчислить никаким образом. Он просто не мог поверить, что это происходило наяву. Правда, множество ару разбежалось по населенным людьми областям, и военные сказали, что им потребуется тридцать дней на окончательную их зачистку. Нэйсу эта цифра не нравилась, но победный финал был неизбежен. Правда, из очищенных про-Эвергетом районов — а они занимали семьдесят процентов территории страны — приходили жуткие сообщения. Говорили, что в этих огромных пустынных районах мертвецы поднимаются и возвращаются в свои дома, но Нэйс не верил в это. С него было довольно и донесений разведчиков.

Хотя Хьютай настроила про-Эвергет так, что поражалась только разумная жизнь, на деле эта избирательность оказалась весьма смутной, и в очищенных районах не осталось и следа млекопитающих. Там погибали также все птицы, хотя всё прочее, включая деревья и траву, сохранялось. Однако людям и файа на всех очищенных от ару землях Акталы оказалось невозможно не только жить, но и вообще быть там сколь-нибудь долго. Вернувшиеся оттуда разведчики говорили, что там их мучают ночные кошмары, а животные впадают в бешенство. Возникли также существенные трудности с продовольствием, так как на одной, уцелевшей трети территории страны оказалось сосредоточено почти две трети её человеческого населения.

К счастью, на главной житнице страны — Великих Равнинах, мёртвых земель не оказалось. Здесь Нэйс избегал применять про-Эвергет. К тому же, этот тысячемильный кусок земли с трёх сторон окружало море и подвоз по нему был несложен. Многим другим "островам" пришлось куда хуже, так как сообщение между ними было возможно разве что по воздуху. Но Нэйса не слишком волновало это. Мечты о будущем занимали его куда больше. Пожалуй, ему следует заняться расширением Акталы до границ действия про-Эвергета, а возможно, и дальше. Пока он, увы, не знал, как это сделать. И решил не предпринимать ничего до возвращения Хьютай — наверняка, та что-нибудь подскажет. Ожидание оказалось достаточно приятным — дела определённо шли на лад. Сообщения налаживались, повсюду возобновлялось производство, и...

Вспомнив о Хьютай, Нэйс нахмурился. Он свалил на неё большую часть своей собственной работы и теперь чувствовал себя... неуютно. Порой, когда ему докладывали о том, как сильно ненавидят его уцелевшие ару, его охватывал неожиданный страх. Он немедля бросил бы Организацию и улетел вместе с Хьютай — если бы та ему это предложила. Но...

Его размышления прервал заглянувший в кабинет Инсу Кари, его первый помощник. Лицо у него тоже было хмурое.

— Чего тебе? — лениво спросил Нэйс.

— Тошно мне, — уныло сказал Инсу. — Хрия, конечно, красавица, но пустоголовая. Я её пялю и туда, и сюда, но никакой радости не чувствую, словно куклу трахаю какую...

— А я-то тут причём? — спросил Нэйс. Он поймал себя на том, что его раздражает этот глупый разговор.

— Ты же правитель! — возмутился Инсу. — Ты же можешь устроить конкурс красоты для девчонок — лет по пятнадцать, семнадцать. Для всей страны. Там хоть можно попробовать будет подобрать что-то приличное...

— Пошел вон, — лениво бросил Нэйс. — Это твои проблемы. Поезди по школам, найди кого-нибудь... я же нашел.

Инсу скривился и вышел. Ни он, ни сам Нэйс не знали, что им остались уже последние минуты мира. Но пока всё было совершенно тихо и спокойно...

.............................................................................................

Сон Нэйса внезапно оказался вещим — двери одного из особняков на окраине столицы вдруг распахнулись и на улицу вышла целая колонна ару, их было не меньше сотни. Колонна неторопливо двинулась к Центру. Вызванный испуганными обывателями наряд полиции почему-то не приехал...

Через несколько минут впереди показались ворота Центра. Перед ними громоздились три гигантских боевых платформы, скорее памятники, чем оружие. Их шнеки были залиты в бетон.

Первыми из защитников Центра ару увидел немногочисленный караул на привратной башне. Бойцы просто не могли поверить своим глазам. Ару маршировали, словно на параде. Это было совершенно непонятно. Не доходя сотни метров до ворот они остановились. Испуганные стрелки было подняли оружие, потом, по зрелом размышлении, решили доложить начальству.

В Центре поднялась суета. Часовые, охранявшие ворота, изготовились к бою, cолдаты из казарм, торопливо похватав оружие, выбежали во двор, потом, когда ворота открыли, на улицу. Они рассыпались перед ограждением, готовясь открыть огонь, но ару не двигались с места.

Подчиняясь окрикам командиров, солдаты вновь бросились вперед, обходя платформы. Не доходя метров десяти до ару солдаты тоже остановились, потом построились и застыли сплошной стеной перед платформами, преграждая ару дорогу к воротам. Те вели себя довольно странно. Однако, ничего даже отдаленно похожего на враждебность видно не было, и, подумав, офицеры приказали не открывать огня.

Через минуту к воротам выбежал спешно вызванный из штаба Инсу Кари. По уму он должен был доложить обо всём Нэйсу, но сейчас он был очень зол на него, да и видеть его ему не хотелось. К тому же, новость ошарашила его. Он и представить не мог, что ару скрытно покинут свои последние позиции и проберутся прямо в столицу.

Никто из собравшихся у ворот офицеров ничего толком не знал. Инсу через открытый люк-пандус вбежал внутрь центральной платформы и через минуту появился на её передней галерее, где когда-то стоял Айэт. И замер, ошалело глядя на ару, — их разделяло не больше двадцати метров.

Когда Инсу показался на галерее, в толпе ару произошли странные изменения. Их колонна рассыпалась и перестроилась в шеренгу длиной метров в сорок. Солдаты нервно защелкали затворами, но ару по-прежнему словно не замечали их.

Инсу решил, что они явились сюда, к резиденции победителя, чтобы сдаться, — что ещё им, в самом деле, оставалось?.. Тем не менее, он спросил:

— Что вам нужно здесь?

Из глубины строя появился очень старый ару в черном балахоне и огромной нелепой шляпе. Верховный Патриарх, насколько понимал Инсу. Ну конечно, подумал он. Кто ещё...

— Сдавайтесь! — противным визгливым голоском крикнул старый ару. — Тогда мы убьем вас всех быстро.

Инсу ошалело приоткрыл рот и замер, растерянно глядя на ару. Он почувствовал, как под его ногами содрогается сталь — платформа разогревала механизмы. Солдаты — их было тут полторы тысячи — построились впереди в пять рядов, держа иглострелы наизготовку. Перед ними проехала колонна наземных боевых машин, развернулась к ару и тоже замерла. Каждая машина была вооружена спаренным пулеметом в башне и восемью управляемыми ракетами в двух бронированных коробках за ней. И этих машин, использующих своё оружие с эффективностью, недоступной для человека, здесь было больше тридцати. Их приземистые корпуса на шести толстых колесах были готовы в одно мгновение ринуться вперёд. За ними стояли здоровенные солдаты с иглострелами наперевес, а за солдатами, словно утесы, громоздились боевые платформы: стволы огнеметов и лазеров в башнях до упора опущены вниз, на галереях полно изготовившихся стрелков. В небе уже жужжали моторы спешно слетавшихся автовертолетов, вызванных Контрольным Центром. Ару же была тут всего сотня. Но все они оказались в мертвой зоне бортового оружия платформ — те не могли поражать ничего, что было ближе метров тридцати. Инсу вдруг испугался — шансов у них нет, но почему так холодно и страшно блестят глаза этих мохнатых тварей?..

Неожиданно он заметил в стороне группу крепких парней, окружавших высокого, атлетически сложенного мужчину в черной одежде и с черными, коротко стриженными волосами — это был мэр столицы, Ратрин Дэйн. Самый верный сторонник Организации из всех высокопоставленных чиновников прежнего правительства, но Инсу вдруг понял, что ару не могли появиться в столице без помощи её властей, и значит...

Невольно он подумал, что видит следующего правителя Акталы. Это пахло уже полноценным заговором, и он растерянно взглянул на стоявшего рядом с ним офицера. На галерее стоял ещё десяток солдат, укрывавшихся за её броневыми щитами и готовых в любое мгновение открыть огонь. Инсу захотел отдать этот приказ, но не смог почему-то издать ни звука. Горло у него перехватило.

Наконец, он смог поднять руку и стал нелепо тыкать ей в собравшихся. Старый ару с отвращением следил за его конвульсиями, но мэр оказался куда более догадливым — он сел в автомобиль, который немедленно тронулся с места. Это уже совсем не понравилось Инсу. Тут что-то готовилось! Что-то кровавое...

Немного опомнившись, он толкнул офицера. Тот ошалело взглянул на него, но, когда Инсу ткнул рукой в ару, понял.

— Внимание! — гаркнул он. — Всем открыть о...

Что-то сочно щелкнуло. Офицер вдруг словно подавился словом, хватаясь за воздух. Инсу увидел, что из горла у него хлещет ярко-алая кровь, заливая мундир, и тут же офицер с тупым деревянным стуком упал на пол замертво.

Вырвав иглострел у оторопевшего солдата, Инсу прицелился в парня на крыше дома напротив, — тот перезаряжал бесшумную винтовку. В это мгновение старый ару выхватил кинжал и метнул его. Клинок сверкнул в воздухе и впился в грудь Инсу. Тот попятился, выронив оружие, хватаясь за рукоять, шатаясь и задыхаясь от жгучей боли. Но расстояние ослабило удар. Остриё засело меж ребрами, лишь пробив легкое. Тем не менее, он изогнул левую руку, пытаясь дотянуться до рукоятки своего пистолета. В этот миг снайпер вновь выстрелил. Пуля задела левое плечо Инсу. Пистолет вылетел из руки и загремел по железному полу.

— Бей-убивай! — визгливо заорал старый ару.

Ару вскинули оружие. Очереди семидесяти коротких автоматов, строчивших непрерывно, на малом расстоянии оказались опустошительными. Они косили солдат, словно траву. Спеша, никто из них не успел экипироваться для боя, тяжелые шлемы и панцири остались висеть в арсенале. Наземные боевые машины тоже не успели ничего сделать — взрывы метко брошенных гранат превратили их в груды полыхающего железного лома. Из труб в руках ару взвились стрелы ракет. Дюжина автовертолетов, не успевших вмешаться в побоище из-за растерянности их операторов, разлетелась огненными шарами.

Увидев, как на месте механических защитников распускаются огненные цветы, Инсу, уже не осознавая происходящего, чисто инстинктивно кинулся в стальную дверь машины. Он и представить не мог, что ару устроят столь страшную бойню.

.............................................................................................

Командир охраны Центра приказал всем открыть огонь — но было уже слишком поздно. Туча уже реактивных гранат, вылетавших из окон ближайших зданий, полетела в платформы. Они, конечно, не пробивали брони — но осколки летели во все стороны, кося собравшихся на галереях солдат. Пули из сотни автоматов ару только дополняли побоище. Обезумевшие от страха люди и файа валились с пробитыми головами, падая под пулями. Уцелевших в первые мгновения боя солдат охватила паника. Они все бросились назад, в распахнутые ворота, под прикрытие ограды, сбивая друг друга с ног. Тех, кто замешкался, ару моментально перебили. Потом они бросились вперед, ловко прыгая прямо по трупам. Платформы оказались окружены. Оказавшись в мертвой зоне их пушек, ару забрасывали бомбы за бронещиты, пользуясь чем-то вроде пращей. Бомбы летели целой тучей.

Неожиданно гигантские машины начали вращаться, ломая бетон и дюжинами давя нападающих. Лазерные пушки затрещали, прожигая в литом бетоне площади рваные дымящиеся дорожки. Но реактивные гранаты по-прежнему летели со всех сторон, поражали не защищенные броней дула орудий. Броневые поворотные башни застывали, окутанные дымом, наводчики орудий с воем корчились в огне. С крыш окружающих Центр зданий в небо вновь взвились стрелы переносных зенитных ракет. Подлетавшие к нему автовертолеты тут же расцвели огненными шарами, из которых вниз посыпались горящие обломки. Автовертолетов было много — но и ракеты летели десятками и сотнями. Их запас казался бесконечным. Из переулков на площадь хлынула толпа людей-повстанцев.

Тем не менее, момент внезапности не сработал. Паники, на которую так рассчитывали нападавшие, в Центре всё же не возникло. Уцелевшие солдаты заперли ворота, и, укрывшись за балками ограждения, открыли ураганный огонь. За их спинами забегали, собираясь, остальные. На нападающих обрушились все виды смерти. Дождь пылающих обломков сбитых автовертолетов, шквал игл, летевших из-за забора, струи пламени, лучи лазеров и шнеки платформ уничтожили сотни нападавших. Через какое-то время оставшиеся в живых бросились прочь.

Несмотря на огромные потери, в Центре ещё оставалось больше двух тысяч солдат. Сейчас все они разбирали оружие и готовили к взлету леталки — в ангарах Центра их было больше тридцати, все вооруженные лазерами. Через считанные минуты они смогут подняться в воздух, и тогда... о, тогда...

...........................................................................................

Треск стрельбы и крики за воротами сорвали Нэйса с дивана. Он ошалело помотал головой и кинулся к пульту. С экрана связи на него смотрели испуганные офицеры из штаба охраны Центра, располагавшегося прямо под его кабинетом.

— Что происходит?! — рявкнул он.

— Нападение ару на главный вход, господин, — залопотал один из офицеров. — Им помогают люди-мятежники.

— На месте перебить всех! Пленных не брать! — заорал Нэйс. — Прикажите Контрольному Центру отдать приказ об облаве.

Он прервал связь. Новость напугала его, но он думал, что всё уже кончено...

............................................................................................

Когда мятежники вынуждены были отступить, вокруг вращавшихся платформ ещё металась сотня ару, точнее то, что от неё осталось. Лишенные малых орудий платформы никак не могли достать их. Наконец, две платформы закрыли люки и стали отступать, чтобы расстрелять противника главным калибром. Третья не успела этого сделать — попавшая в люк граната перебила гидравлику и тяжелая плита не могла подняться. Несколько ару вскочили на неё и ворвалось внутрь. Здесь не оказалось никого, кроме пары раненых осколками солдат, которых ару тут же добили. По крутой железной лестнице они ворвались в верхнее, светлое, просторное помещение. В его передней стене была дверь рубки, в задней закрытый массивным щитом проход в грузовое, а теперь орудийное отделение.

Здесь было ещё несколько солдат — но пули ару сразили их на месте. Они ворвались в освещенную мерцавшими экранами рубку, — и, бросив оружие, с кинжалами в руках набросились на оторопевших офицеров. Один ару, даже с кинжалом, не представлял опасности для взрослого мужчины, но на одного человека бросалось сразу несколько ару. Пока одни отвлекали внимание, другие нападали сзади, подрезая сухожилия или прыгали на спину, чтобы перерезать горло. В считанные секунды всё было кончено. Последним упал командир, смуглый красавец.

Перебив экипаж, ару кинулись к приборам. Спуск главного орудия приводил в действие массивный рычаг в центре рубки. Лишь втроём ару удалось сдвинуть его...

............................................................................................

Огненное копьё ударило в борт соседней платформы, окутав её клубком ослепительных молний. Казавшаяся несокрушимой броня проломилась от его удара. Обломки ломающихся переборок смяли высоковольтный конденсатор орудия. Он тут же взорвался и из клубка пламени полетели огромные куски стали. Вокруг их платформы тоже вырос сине-огненный частокол молний, и все ару, не успевшие попасть внутрь, вспыхнули как спички.

Машина продолжала вращаться, и ару продолжали нажимать рычаг. Первой в пламени исчезла ограда с укрывшимися за ней солдатами, затем, одна за другой, стали взрываться казармы, ремонтные цеха, ангары леталок, сами леталки, в которые уже садились пилоты и десантники. Беззвучно в адском треске разрядов вспыхнул арсенал, полный иглострелов и патронов...

.............................................................................................

Сокрушительный гром разряда оглушил Нэйса — и, в то же время, словно подстегнул его. Он бросился к окну, перемахнул подоконник и спрыгнул в удачно размещенную под окном клумбу. Мягкая земля сохранила его от увечий. Он вскочил и со всех ног помчался к порталу энергостанции.

Налетев на силовое поле, Нэйс сорвал с шеи ключ. От испуга он забыл, какие кнопки нажимать, но его пальцы сами сделали это. Поле вспыхнуло и разошлось перед ним.

Ослепнув и оглохнув в диком громе и свете уже совсем близкого разряда Нэйс бросился в открывшийся проем, тут же споткнулся и упал, выронив ключ. Это его и спасло — едва он отпустил ключ, поле тут же сомкнулось. Считанными секундами позже разряд ударил в портал. В двух шагах от Нэйса бились молнии, но это происходило уже совершенно беззвучно...

.............................................................................................

Синий смерч продолжал двигаться. Он взорвал третью платформу с ускорителем, экипаж которой тщетно пытался уничтожить их своим оружием, и только тогда погас. На минуту повисла пугающая тишина — избежавшие пламени участники битвы приходили в себя после страшного света и грома. Только внутри первой, захваченной ару платформы продолжался яростный бой. Часть солдат всё же уцелела и теперь кинулась в атаку. Они ворвались в десантное отделение и по двум лестницам устремились наверх.

Тех, кто открыл двери, встретил шквал огня, решетя и отбрасывая обратно — ару расстреливали из автоматов всех, кто пытался подняться к рубке. Солдаты попытались обойти ару по наружным галереям. Через машинный отсек они попали на боковые, открытые галереи, а через них — в помещение перед рубкой. Но в них тут же ударил новый шквал пуль. Первые ряды погибли прежде, чем успели заметить противника, задние тут же отступили. Их командир, который лично повел солдат во вторую атаку, сам тут же упал под струями пуль.

Следующие за ними укрывались за стальными косяками и начинали стрелять. Атакованные со всех сторон, ару гибли под перекрестным огнем. Лишь последний успел юркнуть в рубку и запереть ведущую в неё бронедверь.

............................................................................................

В это время мятежники вновь пошли в атаку. Через открытый люк они зашли в тыл защитникам платформы и через секунду те были мертвы, даже не успев понять, что погибли от рук своих товарищей. Наконец, внутри машины воцарилась тишина. По обе стороны от неё догорали остовы двух других, взорванных платформ. Вокруг них валялись сорванные плиты бесполезной металлокерамической брони...

.............................................................................................

Нэйс Анкус поднялся на ноги, с удивлением обнаружив, что сжал ключ так, что тот смялся и стал бесполезен. Бросив его, он осмотрелся. Его куртка превратилась в изорванные, обгоревшие лохмотья, босые ноги были перемазаны землей. От базы охраны Контрольного Центра осталось лишь дымящееся пепелище. Он сам был в безопасности — на те несколько дней, которые мог прожить без пищи и воды. Но теперь это ничего не значило. Нэйс злобно усмехнулся и исчез в туннеле. Прежде всего он решил связаться с дворцом, где находились его заместители и Совет Организации. А потом...

.............................................................................................

Взорвавшие двери рубки последней уцелевшей платформы бойцы нашли среди тел единственного уцелевшего ару. Он был оглушен, но воздавать почести герою не было времени. Платформа развернулась, и, кроша шлак и обгорелые кости в пыль, поползла к Контрольному Центру. Он был заслонен взорванными зданиями и избежал разрушения.

Теперь его лазеры открыли огонь, едва платформа вошла в поле зрения их камер. Но лучи лишь оставляли рубцы на броне — металлокерамика и впрямь оказалась очень стойким материалом. Зато выстрел из электронно-лучевого орудия начисто снес заграждение и руины казармы вместе с её массивным цокольным этажом из бетона — в нем помещалась вентиляционная и вспомогательная аппаратура Центра. Главный вход тоже снесло. Среди торчащей арматуры открылось квадратное устье лифтовой шахты. Стены и крыша ангара рухнули вместе с воротами, превратив стоявшие в нем леталки в груды лома. Но защищенные куполами из вечного стекла лазеры не пострадали.

Платформа попятилась, продолжая вести огонь. Хотя вечное стекло было воистину неразрушимо, электрический огонь ударил в дула лазеров, и они взорвались, превратив начинку куполов в шлак. Путь к Контрольному Центру был открыт.

Бросившуюся вперед по раскаленной, дымящейся земле штурмовую группу никто не остановил — из амбразур дотов шел только дым. Спуститься на дно шахты по веревкам было делом секунд. Проникнуть через проломленную крышу в покореженную и заваленную обломками кабину лифта было не сложнее. Они раздвинули его двери и ворвались в караульную комнату, к их счастью пустую. Кодовый замок внутренней двери разлетелся вдребезги от очереди иглострела. Брызнули искры короткого замыкания, нижняя створка двери ушла вниз. Штурмовики быстро протиснулись под ней и побежали по длинному узкому залу, ведущему в сам Контрольный Центр.

Но с момента их первого визита здесь многое изменилось. Решетки и контрольные приборы исчезли, зато в конце зала было возведено укрепление. От его стен под острым углом отходили две массивных, облицованных сталью стены. Проход между ними закрывала третья, поперечная стена. В узких щелях между стен, невидимые из коридора, скрывались массивные бронедвери, в центральной стене зияла узкая длинная амбразура огнемета. Когда штурмовая группа приблизилась к ней, оттуда в неё ударил ревущий столб пламени, накрывая подошедших слишком близко пылающим саваном. Никакие бронекуртки не могли защитить от потоков жидкого огня.

Уцелевшие в паники шарахнулись назад. О том, чтобы вновь сунуться в раскаленный, заполненный ядовитым дымом горящего напалма коридор нечего было и думать. Запасной выход был наглухо заперт. К тому же, это было только началом их проблем. Оказавшись в безнадежной ситуации, персонал Контрольного Центра уже отдал приказ на включение главного силового щита города. Защитные плиты надземных эмиттеров опустились, и из их затянутых бериллиевой фольгой крохотных жерл, незаметных на фоне стальных массивов магнитов, ударили тонкие, прозрачные лучи...

.............................................................................................

Небо над всем городом ослепительно вспыхнуло, затем медленно угасло. Солнце размылось в толще силового щита, включенного испуганным персоналом Центра. Купола поменьше окружили и эмиттеры — на это и надеялись защитники.

Штурмующих это не остановило. Им удалось подорвать три люка в защитных перекрытиях запасной шахты, но взорвать ведущие в коридор двери оказалось уже нечем...

.............................................................................................

Капитан Раэрс, руководивший штурмовиками, задумался. Недавно он уже взял Контрольный Центр, но вот повторить этот подвиг оказалось куда как труднее...

Он осмотрел своих соратников. У него остался едва десяток автоматчиков, у них есть одна базука, несколько гранат к ней — и всё. Тем не менее, он видел, что у них ещё есть шанс.

Хотя оголовки вентиляции центра, размещавшиеся в цоколе казармы, оказались разрушены, сами вентиляторы всё ещё работали — из шахты лифта вытянуло дым. Схватив базуку, Раэрс быстро соскользнул в неё. Он спрыгнул на пол кабины лифта, встав на колено, направил базуку в глубину коридора, и за миг, пока наводчик огнемета целился, успел прицелиться и выстрелить сам.

Попасть в узкую амбразуру в конце 20-метрового коридора, в котором все лампы полопались от жара, было непросто, но ему это удалось, — за стеной горел свет, и он выдал амбразуру. Граната влетела внутрь и разорвалась прямо в напалмовом баке огнемета. Для дюжины охранников тоже пришел черед обугливаться и кричать. Но взрыв не выбил внутренние раздвижные двери. Наружные двери траверса тоже устояли и войти внутрь оказалось нельзя. Едкий дым и жар горящего напалма выгнали капитана на улицу. Теперь пожар в подземелье мог погаснуть лишь через несколько часов.

— Что нам делать, Раэрс? — спросил один из бойцов.

Командир промолчал. Здесь, на ровной выжженной земле, как на ладони, они беззащитны, — любая леталка с лазерами могла сжечь их без всякого труда. А если охрана опомнится и сделает вылазку, им тоже придется несладко. Они даже не знали, сколько врагов находится внизу...

За непробиваемым барьером поля собрались тысячи повстанцев, но они ничем не могли помочь им, и сами тоже оказались в опасном положении. Часть их сил оказалась внутри города, но основные части — снаружи, и потому находящиеся внутри оказались в западне — их атаковали войска, сохранившие верность Организации. Внутри города их оказалось больше. Единственным спасением для повстанцев был немедленный захват Центра, но он был уже недоступен для них...

.............................................................................................

Глядя на сражение, Раэрс задумался. Исход его не вызывал ни малейших сомнений — лоялистов было в несколько раз больше. Рассчитывать на пощаду тоже не стоило — сами повстанцы не щадили никого. Оставалось любой ценой захватить Центр, но у десятка людей просто не осталось сил, чтобы пробиться внутрь. Если бы они смогли отключить поле... Но как это сделать?

Вечное стекло, из которого был построен эмиттер, оказалось практически неразрушимо — даже залп электронно-лучевого орудия не оставил на нем заметных повреждений. Единственным уязвимым местом оставался сам выход частиц, но даже подступиться к нему было нельзя, — каньон эмиттера пылал, как врата ада.

Раэрс вспомнил, что поле самого эмиттера создают отклонители, — восемь гигантских стальных колонн. Но подбежав к одной, он остановился — колонна была пяти метров в диаметре. О том, чтобы пробить из базуки литой стальной панцирь в полтора метра толщиной, нечего было и думать. Массивный железобетонный фундамент тоже был несокрушим, по крайней мере для того жалкого арсенала, который у них остался.

Однако, монолитные фундаменты колонн прорезали люки для осмотра внутренних механизмов, — из вечного стекла, но их помещенные в углубления замки состояли из нескольких стальных колец с цифрами. Прицельный выстрел базуки разнес один из них и штурмовики смогли отвалить тяжеленную крышку. Внутрь вела вертикальная стальная лестница.

Глубокий фундамент колонны оказался полым — два кольцеобразных помещения, наполненных аппаратурой. На верхнем был запертый проход, ведущий внутрь колонны. Но ломать его не было необходимости — на нижнем этаже Раэрс нашел питающий отклонитель трансформатор. Ему оказалось достаточно сбить сливной кран и изрешетить трубу холодильника, чтобы густой струей хлынуло масло. Все поспешно выбрались наверх. Лишившиеся охлаждения и изоляции обмотки через минуту замкнулись накоротко. В подземелье грохнул взрыв, из люка вырвался столб чадного пламени.

Силовое поле ещё действовало, но едва перестал действовать механизм отклонителя, оно вспухло, клубами поднимая пыль и разбрасывая неосторожно подошедших. Оно, в основном, устояло, но его очертания теперь напоминали незамкнутую спираль. Армия повстанцев хлынула по этой призрачной улитке внутрь...

.............................................................................................

Взорвать две наружные двери запасного выхода удалось быстро, но в конце длинного коридора было ещё две. Охрана хорошо слышала взрывы, и, несомненно, подготовила засаду. Посоветовавшись с саперами, Раэрс решил заложить заряд, достаточно мощный, чтобы выбить обе двери разом.

Наверху взрыв показался им не особенно сильным, — из запасной шахты просто столбом вырвалась пыль и полетели обломки. Прежде, чем пыль осела, штурмовая группа в противогазах кинулась вперед.

На месте дверей в метровой стене бункера зиял рваный пролом. Они беспрепятственно ворвались в скрытую за ним комнату. Стоявшие в ней вентиляторы и фильтры превратились в груды искореженного железа, из порванных труб хлестала вода. Дверь, ведущая в главное помещение, тоже была снесена. Первые ворвавшиеся в неё упали под пулями, но после взрывов двух брошенных внутрь гранат стрелять стало просто некому. Бойцы рассыпались по помещениям Центра, расстреливая всех, кто попадался им на глаза. Завязалась отчаянная схватка.

Сам Центр был очень невелик. К длинному главному залу примыкали последовательно бывшее контрольное помещение, жилое, бытовое, склад с продуктами и машинный отсек, развороченный взрывом. Бой оказался коротким. Когда Раэрс вошел внутрь, всё было уже кончено. Но из-за заполнившего всё подземелье едкого дыма он не мог даже снять противогаз.

Среди сорока тел, найденных в Центре, было лишь пятнадцать защитников — они уже знали, что пощады не будет, и дрались с яростью обреченных, цепляясь буквально за каждый угол. Среди них нашли всех четверых операторов — было приказано взять их живыми, но атакующие озверели от потерь. Два терминала из четырех были разбиты взрывами гранат, но поскольку все они были равноценны, это ничего не значило...

.............................................................................................

Ещё собираясь спуститься вниз, Раэрс заметил огромную тучу летящих к Центру автовертолетов — сюда устремились все, имевшиеся в Тар-Актале. Повстанцы ожидали этого. Они собирались обратить эти машины против их хозяев, но операторы за несколько секунд до того, как их настигли очереди штурмовиков, успели ввести команду "остановить все двигатели". Уже на экранах Центра Раэрс видел, как автовертолеты страшным дождем сыплются вниз, на город. Через минуту пять тысяч летающих убийц стали россыпью горящего хлама. Вся территория Центра покрылась воронками. Кучи изломанного железа в них корчились в лужах горящего топлива. На мили вокруг в городе разгорались пожары, их были сотни, тысячи...

В Центр вошли новые, лояльные операторы. Но повстанцам не удалось воспользоваться им — на экранах всех его терминалов появилось знакомое лицо Нэйса. Правитель выглядел жутко, — куртка обгорела, лицо в копоти, глаза блестят, как у безумного...

— Напрасно стараетесь, — процедил он. — Я переключил всё сюда, — он показал на кольцо пультов за спиной. — Одному человеку трудно справиться с этим, но я постараюсь. Вам всем лучше сдаться.

— С какой стати? — рявкнул Раэрс.

Нэйс захихикал.

— Если не отключить поле, вы все задохнетесь через несколько дней, максимум неделю. Но до этого вряд ли дойдет — медленное удушье здорово прочищает мозги.

Раэрс вскинул иглострел и вдребезги разнес оба экрана. Полетели осколки, искры — и всё стихло. Контрольный Центр окончательно вышел из строя, но и пользы в нем уже не было...

.............................................................................................

Раэрс мрачно смотрел на экраны наружного наблюдения. Вокруг бывшего уже Центра разгорался яростный бой. В небе сражались леталки, внизу — люди и бронемашины. Лоялисты дрались с неожиданной яростью. Повстанцев окружили и теснили со всех сторон на открытое пепелище базы.

Нэйс был прав — страх может заставить людей делать всё, что угодно, зло подумал Раэрс. Через полчаса всё будет кончено. Актала попадет под железную пяту диктатуры, словно какая-нибудь Уртама. Только вместо полусумасшедшего фанатика ими станет править холодный и расчетливый садист. Этого нельзя было допустить, но как? Их оружие, кроме лазеров, не могло пробить силовое поле энергостанции. Но её зеркальные стены отражали и лучи атакующих леталок...

Раэрс задумался. Бой наверху шел не в их пользу. Но здесь, под землей, они могли свободно действовать. Все те кабели, с помощью которых управляется город, — все они ведут к энергостанции. Но тогда за пределами её поля должна существовать разводка, где кабели идут сюда! Если они до неё доберутся, то смогут блокировать управление... но это едва ли поможет им. Управление силовым щитом замыкалось на энергостанцию. К тому же, неясно, как попасть к этой разводке. Тем не менее, других шансов не было...

...........................................................................................

По приказу Раэрса солдаты сапогами и прикладами взломали кожух первого терминала. Под ним открылась дикая путаница проводов и электронных плат компьютера, но капитана интересовали лишь кабели. Они собирались в пучок и уходили вниз через трубу в полу. Но сам пол был монолитный — стена бака-комнаты, в которой и помещался Центр.

Выбора не оставалось, и по приказу Раэрса между тумбами терминала заложили фугас. Затем все люди спешно покинули помещение, и в миг взрыва сверкнула ослепительная вспышка синего пламени — кабели ещё находились под напряжением.

Когда дым рассеялся, люди вошли в комнату. Терминалы исчезли — от них остались лишь разбросанные по всему помещению обломки. В полу, на месте первого терминала, зияла рваная дыра, окруженная копотью. В неё легко можно было пролезть. Но делать это пришлось с осторожностью — её окаймляли острые, загнутые внутрь клочья двухдюймовой стали пола.

Миновав дыру, штурмовики оказались в трубе, по которой вполне можно было идти. Труба проходила под всем залом, а потом изгибалась, под прямым углом уходя вниз. В ней не было лестницы, однако, держась за кабели, можно было спускаться...

............................................................................................

Раэрс вздохнул с облегчением, первым спрыгнув на пол. Просторное темное помещение оказалось началом длинного прямого туннеля, по стенам которого шло множество кабелей. Некоторые свисали из трубы, по которой он спустился. Она торчала из залитого бетоном пролома в потолке — её явно не должно было здесь быть, эту шахту пробили много позже. Всё вокруг покрывала толща пыли. Никто не бывал здесь уже целые века.

Торцевая стена туннеля мерцала странными синими отблесками и явно была из вечного стекла. В ней был проем и монолитная дверь, тоже из вечного стекла, без ручек и замка, но её явно можно было открыть.

Раэрс осмотрелся. Те кабели, которые свисали из трубы, как и остальные, исчезали в ряде круглых дыр в стене. В них, кроме одной, были массивные муфты с отверстиями для них. Но в одной дыре, размещавшейся прямо над дверью, её как-то убрали, чтобы пропустить дополнительные кабели.

— Бейте кабели в ней! — крикнул он остальным.

Солдаты открыли огонь. Вспыхнули и рассыпались искры, перегоревшие кабели посыпались на пол. Стволами иглострелов солдаты вытолкнули их обрубки из сквозной дыры. Затем в неё просунули связку динамитных шашек.

Дверь открывалась наружу, но её запоры не выдержали взрыва. Дверь рухнула на пол, и из неё выползло облако дыма. Когда он рассеялся, солдаты увидели зияющий проем. Он вел в ярко освещенный туннель, квадратный, высотой метров в десять. В нем тоже было полно кабелей, змеящихся по стенам. Вдоль него шли балки, образующие стальную ферму, как бы вставленную в туннель. В центре же туннеля протянулась бесконечно длинная конструкция, высотой вдвое больше роста человека. Она состояла из одинаковых восьмигранных массивов.

— Главный ускоритель! — крикнул Раэрс. — Огонь!

Град игл обрушился на кабели. Вспыхнул ослепительный свет...

..............................................................................................

Если бы Раэрс дал себе труд подумать, он не отдал бы такого приказа. На самом деле ускоритель был двойным. Кроме протонов, питающих про-Эвергет, тут сейчас разгонялись и частицы дельта-уэмон, создающие силовой щит города. Когда иглы его солдат перебили кабели, магниты ускорителя мгновенно отключились. Освободившись от их хватки, протоны мгновенно прожгли стенки своей вакуумной камеры, а потом и соседней. В ней разгонялись дельта-уэмон, и взрыв оказался страшен — в туннеле полыхнул поток ослепительной плазмы. Со стороны станции её остановила массивная муфта отклонителя. Его поставили, чтобы частицы и ремонтные роботы могли беспрепятственно пересекать поле, но сейчас отверстие в нем было очень маленьким. С другой стороны на несколько километров всё было сожжено и искорежено.

Раэрс и его бойцы сгорели заживо. Они чудом уцелели при взрыве, но в тесном кабельном туннеле их настигло пламя.

.............................................................................................

За защитной стеной эмиттера в небо тоже ударила стена пламени. Оставшиеся наверху повстанцы увидели, как из его жерла вырвался огненный шар. Он развернулся фантастическим облаком горящей железной пыли, из которого пошел искристый дождь. Через минуту над неразрушимой глыбой лениво клубился лишь густой белый дым.

Про-Эвергет мгновенно отключился. Силовое поле над городом погасло. Силовое поле над станцией погасло тоже. Её ускоритель не пострадал, но без поставляемой про-Эвергетом энергии он не мог работать...

.............................................................................................

Стоявшая напротив входа в энергостанцию платформа мгновенно дала залп. Разряд расплавил отклонитель, сокрушил бетонную стену у входа в туннель. Кипящая вода потоком хлынула в него и за считанные минуты залила его доверху.

Затем пламя разряда ударило в основание станции. Большой кусок внутренней стены рассыпался. Но само основание из субстали ничуть не пострадало. Сплошной поток пламени, бьющий в главные ворота, не оставил на них никакого следа. Теперь повстанцам предстояло одолеть броню, считавшуюся несокрушимой...

..............................................................................................

Поняв, что энергостанция отключена, Нэйс бессильно опустился на пол. Он понял, что всё кончено. Приборы станции ещё работали — их питали аварийные термоядерные батареи — но в его угрозы применить про-Эвергет уже никто не верил. Конечно, ощути город даже ничтожную тень его разрушительной силы, он сам бы раздавил бунт, но Нэйс уже не мог её показать...

Он ещё надеялся, что его войска уничтожат повстанцев и пробьются сюда — сам он уже ничего не мог сделать. Но уничтожение неуязвимого силового поля сломило их дух. Они побежали, бросая оружие и надеясь спастись. Командование не смогло их остановить. Входящие в город войска повстанцев не встречали уже никакого сопротивления. Режим Нэйса перестал существовать.

............................................................................................

Множество леталок приземлилось на крыше и у основания станции, но попасть в неё повстанцы не могли — вход был всего один, а как открывался запор, они не знали. Нэйс не мог им помешать — никакого оружия на станции не было. Но и повстанцы не могли войти в неё. Для полной победы им оставалось лишь пленить вождя Организации, но это оказалось невозможно. Впрочем, эта проблема была уже не столь важной, а пока они могли просто перевести дух и щурясь смотрели на дневной свет...

..............................................................................................

В это время один из повстанцев, осматривающих захваченную платформу, заметил, что на ручке привода щита, ведущего в её машинное отделение, запеклись пятна крови. Он позвал товарищей. Войдя внутрь, они осторожно пробирались среди выпрямителей, трансформаторов и насосов, держа оружие наготове.

Но тот, кого они искали, не прятался. Инсу Кари стоял, опершись об стенку. Левую руку он прижимал к пробитой груди, в правой сжимал ранивший его кинжал.

— Брось нож! — крикнул один из бойцов.

Инсу подчинился. Вторую руку он тоже прижал к груди. Из-под них по ней расплывалось большое кровавое пятно, резко выделяясь на его белой одежде. Он дышал хрипло и судорожно, его лицо побледнело, а глаза расширились от боли. Солдаты опустили оружие, не зная, что делать.

В зал вошло несколько ару. Впереди всех шел старик. После его резкого жеста солдаты спешно покинули помещение и закрыли за собой дверь. Инсу остался наедине с теми, кого ненавидел и истреблял...

— Что вы хотите сделать? — с трудом и испугом спросил он, когда ару подошли к нему.

— Убить тебя, конечно, — ответил старик. Он поднял свой кинжал и попробовал пальцем остриё.

— Но я же ничего не сделал! Я не убивал!

— Ты просто слишком труслив для этого. Но ты подстрекал к убийствам, прислуживал палачам, помогал им, как мог. Сколько юных душ ты склонил к насилию и подлости? Разве это не заслуживает возмездия?

Инсу растерялся. Он лишь моргал и хватал ртом воздух. Старик подошел к стенке и заглянул вниз. Она была прозрачной и огораживала широкий проем в палубе. На его дне размещались термоядерные батареи. Внизу всё пышело жаром. Блоки батарей, стенки выемки, пол — всё было из голой стали. От долгой работы она раскалилась. Ару открыл дверь и плюнул вниз — раздалось шипение. Он кивнул и сделал знак остальным. Двое ару, вооружившись палками, стали приближаться к Инсу. Поняв, что они хотят сделать, он попятился.

— Нет! Я не хочу! Пощадите меня! — но под градом ударов он отступил к лестнице и упал вниз. Раздался пронзительный визг. Хватаясь за раскаленное железо и оставляя на нем куски кожи, Инсу пытался подняться к выходу. Но на лесенке стояли ару с палками, и удары вновь сбрасывали его вниз. Он тыкался в глухие стены, падал, вновь вставал. Всякий раз, когда его кожа касалась стали, раздавалось резкое шипение. Обезумев от боли, Инсу извивался и корчился на раскаленном полу. Ару молча смотрели на него. В зале ещё долго раздавалось шипение и визг, хотя в нем уже густо, как на кухне, запахло жареным...

...............................................................................................

Повстанцы быстро поняли, как попасть внутрь энергостанции. Луч снес землю у портала, обнажив давно замурованный туннель главного технического входа. Через взорванные служебные люки они проникли в кабельные туннели города. Поля не было, и они беспрепятственно попали внутрь станции. Суета машин напугала их, но те не обращали на них внимания.

Повстанцы не знали плана станции, и не знали, где искать правителя. Но они быстро достигли зала про-Эвергета и остановились перед огромной броневой дверью. Один из бойцов — из чистого любопытства — положил руку на сенсорный квадрат. Все замки внутри станции были отключены Хьютай, и двадцатидюймовая стальная плита плавно поднялась вверх.

Нэйс был занят разговором с дворцом, где был его заместитель и совет Организации, и слишком поздно заметил приближающихся людей. Он вскочил и затравленно огляделся. Но единственное, что он мог теперь сделать, — повернуть переключатель, блокирующий изнутри дверь пульта.

Бойцы быстро поднимались вверх. Когда они достигли внешней галереи пультовой и один из них заметил его, Нэйс выхватил мазерный излучатель — подарок Хьютай — и нажал спуск. Луч легко прошел сквозь бронированное стекло. Солдат упал. Нэйс бросился к окну и уложил остальных. Но и это ничто ему не дало. Он смог лишь призвать своих товарищей к бегству.

Через несколько минут в зале появилась вторая группа. На сей раз, он уложил троих, но выстрел из базуки на куски разнес бронестекло двери. Осколки неестественно медленно выпали из рамы. Они не задели Нэйса, но взрывная волна добралась до него — оглушенный, он растянулся на полу, выронив излучатель. Солдаты ворвались внутрь раньше, чем он успел опомниться, окружив беспомощного Нэйса. Глядя на десяток трупов он думал, что его тут же убьют. Но его просто поставили на ноги и вывели из помещения. Обернувшись, он увидел, что саперы ставят подрывные патроны под пульты, собираясь взорвать их. На экранах ещё маячили удивленные лица руководителей Организации.

— Идите по домам, — сказал им один из саперов слова, которым предстояло стать историческими. — Эта лавочка закрыта.

Минуту спустя остекленный фонарь Контрольного Центра разлетелся от взрыва. В ту же секунду все машины набросились на людей — в их программу было заложено немедленное уничтожение всего, что причиняет повреждения. Они использовали инфразвуковые лучи и отравляющий газ — оружие, не опасное для механизмов. Страшная беззвучная смерть косила людей в просторных коридорах энергостанции. Лишь немногим удалось выбраться на поверхность — в их числе был и Нэйс Анкус. Его тут же запихнули в тюремный фургон и куда-то повезли.

Нэйс изнывал от ожидания, но поездка оказалась короткой. Как оказалось, его привезли не в тюрьму, а в мэрию. При виде знакомых роскошных интерьеров страх немного отпустил его.

Наконец, его втолкнули в кабинет руководителя повстанцев. Нэйс с удивлением разглядывал его. Это был высокий, атлетически сложенный файа лет сорока на вид, со стриженными ёжиком густыми волосами и массивным одутловатым лицом, — хорошо знакомый ему мэр столицы и его отец Ратрин Дэйн Анкус, наивно оставленный им после Революции на своём посту.

— Ты будешь правителем? — наконец уныло спросил Нэйс.

Дэйн снисходительно усмехнулся.

— Естественно.

— Зачем ты уничтожил станцию? Она могла дать тебе абсолютную власть...

Дэйн нахмурился.

— Про-Эвергет превратил большую часть моей страны в мертвую пустыню. Здесь, на Великих Равнинах, это ещё не так чувствуется, но в других местах... И всё это сделал ты!

— Но роботы энергостанции ещё действуют. Они восстановят её. А когда вновь заработает про-Эвергет, он сможет...

Дэйн усмехнулся.

— Вряд ли. Я не настолько глуп, и выяснил, что управлять ей мог лишь ты. А теперь, когда Хьютай улетела, перенастроить управление уже некому. И, когда роботы энергостанции восстановят её силовое поле, уже никто не сможет попасть внутрь неё. Сама территория Центра пригодится для города. Конечно, мне жаль, что так получилось со станцией. Я слышал, вы с Хьютай нашли там немало интересного.

Нэйс нахмурился. На станции в самом деле было очень много интересного — даже машины для снятия матриц. Он мог бы стать бессмертным, а теперь...

— Я вижу, ты хочешь напомнить, что без про-Эвергета мы беззащитны перед Опустошителями, — сказал Дэйн. — Отнюдь нет. Вы наладили производство оружия — и мы произведем его столько, что они не будут нам страшны. У нас теперь будет единый народ и сильная армия. Я думаю, они не станут и пробовать. У нас уже есть боевой опыт. Народ и власть должны быть едины — ты сам это мне говорил. Вскоре я переберусь во дворец. Там у меня будет много работы, но весьма приятной. Мы должны покончить с ару, и постараться, чтобы наша страна вновь не попала в эту или любую другую ловушку, расставленную чужим разумом... Но вот второго Нэйса не будет, потому что мы похороним проход в силовом поле под землей, снесем остатки Центра, а его территорию застроим.

— Сомневаюсь, — хмыкнул Нэйс. — Без энергостанции наши заводы остановятся. Леталки и лазеры быстро выйдут из строя. Актала превратится в самую обычную страну. Рано или поздно нас уничтожат соседи. Ты разрушил всё, что создано предками.

— А кто бездумно выполнял волю Опустошителей и разрушал нашу страну? — рявкнул Дэйн. — Разве не ты? В прежнем правительстве таких предателей было немало, а в Организации большинство! Мы узнали, кто они, и как общались с нашим истинным врагом. Ты предал свою расу. Но теперь всё это кончено. Мы очистим Акталу от смутьянов и мятежников. Навсегда. И наша страна станет такой же, как раньше... со временем.

— Я хочу задать последний вопрос, — хмуро сказал Нэйс. — Что со мной будет?

Дэйн усмехнулся.

— Нельзя убить почти миллиард человек — и остаться в живых. Ару ведь тоже люди, знаешь?

Нэйс бухнулся перед отцом на колени.

— Пощадите меня! Дайте мне возможность покинуть пределы Акталы! В энергостанции есть летающие платформы — дайте мне одну, и я никогда не вернусь сюда, клянусь!

Дэйн отвернулся от него.

— Нет. Я лично против тебя ничего не имею, но кроме симпатии и кровного родства есть ещё и политика. Некоторые жесты очень повышают популярность. В качестве такого жеста я отдам тебя ару — пусть они сами решают твою судьбу.

Нэйс передернулся от ужаса.

— Они же сожрут меня живьём!

Дэйн ухмыльнулся.

— Ну, они не столь гуманны. Они постараются, чтобы твоя смерть была очень небыстрой.

Нэйс застыл. Его огромные глаза широко открылись, но он не смог сказать ни слова.

— Убрать! — рявкнул Дэйн.

В комнату ворвались солдаты. Они грубо скрутили Нэйса, вытащили его на улицу и снова запихнули в фургон, который тут же тронулся. На сей раз, они ехали долго, наверное, несколько часов. Но отупевший испуганный Нэйс не считал времени...

............................................................................................

Когда его вытащили наружу, он увидел, что находится в окруженном высоченной глухой стеной дворе. В нем стояло белое одноэтажное здание неприятного вида — оно походило на морг. Увидев на дверях надпись "Особая следственная лаборатория" он понял, какая участь его ожидает. Здесь пытали особо упорных преступников, а также исполняли квалифицированные казни. Иногда исполнение приговора занимало до трёх лет...

Нэйс завыл, словно зверь, и рванулся из рук солдат, но тут же обвис в них, получив сокрушительный удар в поддых. Его затащили в подвал, в просторную, ярко освещенную комнату, обрамленную застекленными железными шкафами. В них, на стеклянных же полках, лежало множество жуткого вида инструментов. В центре комнаты стояла сложная никелированная рама.

Прежде, чем Нэйс успел опомниться, с него сорвали всю одежду и голым привязали к ней. Теперь он не мог даже шевельнуться — его руки и ноги были туго растянуты в стороны.

Когда солдаты ушли, в комнате появился странный запах — от Нэйса густо несло страхом...

............................................................................................

Пытка ожиданием продолжалась ещё несколько минут. Потом в помещении появились старик-ару и трое равнодушных палачей. Они начали деловито осматривать нагое тело Нэйса. От их прикосновений он дергался, но молчал. Наконец, неприятный осмотр окончился и к Нэйсу подошел старик.

— Ты не сможешь ощутить столько страданий, сколько все убитые тобой, но кое-что мы сможем возместить, — злобно ухмыляясь, сказал он. — Хьютай ускользнула от нас. Но тебе сбежать не удастся. Сейчас мы выдавим тебе глаза, чтобы ты не так дергался. Потом...

Нэйс завыл — уже без слов, словно дикий зверь.

Глава 12.

Приближение к цели

Когда Хьютай проснулась, было мирное, ясное утро. За ночь платформа пролетела почти четыре тысячи миль и уже покинула пределы Акталы. Хьютай поняла это без всякого труда, — нервная маята бессонных суток одолела её прямо за пультом. Хорошо, что управление было автоматическим, и платформа могла без участия экипажа сохранять нужный курс...

...........................................................................................

Первый день полета прошел на удивление мирно. Набранная Айэтом молодежь сидела очень тихо, неподвижно. Прощание с домом сделало их печальными. Но весь этот день они не отходили от окон — они стали первыми из жителей Акталы, сумевшими пересечь её границы. Внизу, правда, не оказалось ничего удивительного — те же поля, леса, дороги и селения, что и в Актале. Но много ли увидишь с двухмильной высоты?..

Ни острые глаза наблюдателей, ни мощные радары платформы — её с общего согласия экипажа назвали "Уйтой", "Быстрой" на языке файа, не обнаружили ни одного летательного аппарата. Это совсем неплохо, но что ждет их в землях Опустошителей, непобедимых завоевателей этой Плоскости?..

Их платформа была защищена силовым полем, но не имела никакого оружия. Правда, сама "Уйта" была сделана из прочной, как сталь, пластмассы, даже в несколько раз более устойчивой к лазерным лучам, чем сталь, но несколько леталок с лазерами без труда превратили бы её в сито. Оставалось лишь надеяться, что у Опустошителей нет столь сложной техники...

...........................................................................................

Изучая пульт платформы, Хьютай обнаружила целую секцию, отвечавшую за сеть обзорных камер. Она быстро разобралась в их управлении, совсем не сложном. Их изображения проецировались на большой настенный экран в просторном жилом помещении "Уйты". Все они расселись у него. Картинка оказалась не очень яркой, но достаточно контрастной и четкой. Она вздрагивала, дрожала и могла задерживаться на одном месте не больше минуты, несмотря на следящие приводы камер. Тем не менее, они могли видеть многое, хотя изображение оказалось не очень подробным, — они видели землю словно с высоты десяти этажей. В основном — идущих по дорогам людей, но прежде, чем они успевали разобрать выражение их лиц, изображение рывком смещалось дальше. Нигде им не встречалось никаких бездельников. Все, кого они здесь видели, или куда-то шли, или работали под руководством людей, одетых в одинаковую черную одежду. Нигде они не видели машин, проводов. Нигде не видно никаких животных, не было и ару. Похоже, что люди остались тут единственным видом живых существ...

В полдень они пролетели над Харатой, столицей Уртамы. Но город исчез. Он превратился в колоссальный пустырь. Лишь в его центре поднималась целая гора, возведенная, как поняла Хьютай, из обломков разрушенных зданий. Она занимала весь центр города, некогда насчитывавшего два миллиона жителей. В ней зияли дыры туннелей, и из-под неё, как паутина, расходились дороги, по которым туда и сюда шли люди. Судя по всему, под этой горой скрывалось много уцелевших зданий. Но вокруг неё от них не осталось даже мусора. Лишь на окраинах города уцелели бесконечно длинные одноэтажные дома. Никто на борту "Уйты" не знал, зачем всё это было сделано...

На закате им стали попадаться толпы людей, — они стояли на улицах селений, застыв в мрачном ожидании... чего? Даже гадать об этом как-то не хотелось...

Затем им встретилась огромная, невиданно огромная толпа, бредущая на север. В ней были, наверно, миллионы людей. Хьютай показалось, что каждый из них несет в руках что-то, похожее на яйцо, но мгновение спустя изображение исчезло. Вздрогнув, она вдруг поняла, что всё, встреченное ими на пути к центру Линзы, не просто то, что они видят впервые, но то, что они не увидят уже никогда. Всё это, вместе со сгущавшимися сумерками — сумерки Оранжевого Солнца были мутно-багровыми, — вызвало у Хьютай смутное, тяжелое чувство. Его рассеяла лишь увиденная на уединенной поляне в лесу юная обнаженная пара, занимавшаяся любовью. На борту "Уйты" это вызвало вихрь переглядываний, но смысл его остался для Хьютай непонятным. Все они замерли, словно ожидая продолжения. Но тьма настолько сгустилась, что разобрать на экране ещё чего-либо было уже нельзя...

Наконец, пришла ночь, но никто не мог заснуть — под ними уже потянулись земли Опустошителей. По "Уйте" в полутьме — свет мог выдать их — слонялось восемь зевающих теней. Наконец, Хьютай отправила всех спать. Две пары согласились с радостью, но для этого им потребовались укромные места. Ювана, Лайара и Айэт устроились в салоне, каждый в одиночестве.

Хьютай попросила их пойти в какое-то другое место, но они всё равно остались в салоне — идти тут особо было некуда. Ей пришлось вновь устраиваться на полу рубки. Но заснуть она так и не смогла. Ещё никогда ей не приходилось столь надолго расставаться с Анмаем, и это очень угнетало её. И, пока он на борту "Астрофайры", она не сделает со звездолетом ничего, даже получи она такую возможность. Что же ей делать?..

Пока что Хьютай хотела только узнать, как всё обстоит на самом деле. Но не могла решить, что ей следует делать потом, узнав всё, — а если машины всё же правы? И они лишь внешне машины — это разум файа, причём, куда более развитый, чем её собственный разум. И что она сможет сделать, если решит, что они не правы?.. А если она и впрямь найдет Сверх-Эвергет Линзы — как им управлять?..

Было несомненно, что некогда владевший им искусственный интеллект в настоящее время не функционирует. Об этом свидетельствовали множественные повреждения внутренней структуры Линзы и само их беспрепятственное проникновение в неё. Но как она сможет занять его место? Ведь у неё, по сути, нет никаких способностей, кроме необыкновенной физической выносливости. И даже если сможет, что ей делать? Вернуть физику к исходному состоянию Сверх-Эвергет мог, но лишь в пределах Линзы. Должна ли она удовольствоваться этим?..

Хьютай совершенно запуталась. Как она ни напрягала голову, ей не удавалось найти решения. Она словно билась в жалком пузыре известного ей знания, а вокруг замыкалась бездонная стена тьмы. Что же она должна сделать, завершив свой путь? Вступить в войну с Файау? Сдаться? А что, если есть третий путь? Но и это знание от неё пока что скрыто...

Хьютай почувствовала, что её мысли начинают вести самостоятельную жизнь. Ей вдруг пришло в голову, что мучения разума хуже мучений тела, которые она недавно испытала. Но она грубо одернула себя. Будущее всё равно наступит, так или иначе. А пока ей следует подумать о насущном. Пластмассовая платформа безусловно незаметна для радаров. Не то, чтобы сейчас это имело какое-то значение, но потом...

Дверь рубки приоткрылась. В неё осторожно проскользнул почти обнаженный Айэт. Его смуглое тело сливалось с темнотой и Хьютай видела лишь белое пятно его трусиков, словно плавающее в воздухе.

— Чего тебе? — полусонно спросила она.

— Я не могу заснуть, — вздохнул юноша. Он сел на пол, как-то странно глядя на неё. — Мне страшно. Может, ты расскажешь мне что-нибудь?

Хьютай усмехнулась. Вот зачем она здесь — рассказывать сказки на ночь испуганным мальчикам!..

— Скажи хоть, куда мы летим!

— В Центр Линзы. Там мы сможем узнать о ней всё.

— За Засолнечную Стену?.. — удивился юноша. — Но ведь за ней обитают души умерших. И мы направляемся туда? — Айэт, однако, не выглядел испуганным, скорее, удивленным.

— Да, — Хьютай помолчала. Её очень интересовало, какие религии существуют в странном мире Линзы, но Айэт, увы, совсем не разбирался в них. Помолчав, он сам стал рассказывать об Актале — и под его тихий голос она и заснула.

...........................................................................................

Они летели день за днем, без остановок. Но внизу не менялось ничего. Впрочем, судить об этом, пролетая на двухмильной высоте, было сложно. Хьютай решила уменьшить высоту полета, но и в землях Опустошителей не нашлось ничего интересного. Великаны занимались тем же, что и люди, и после первых дней уже не пугали. Да и бояться их, пролетая на высоте мили, было довольно сложно...

Маясь от скуки, Хьютай вспоминала, как ездила на море с Анмаем и другие приятные моменты. Остальные боролись со скукой по-своему. Экипаж или коротал время, глядя вниз, или вдумчиво занимался любовью. Молодежь забавляли и книги о путешествиях по Плоскости. Эти сочинения здесь оказались очень популярны, и они изрядно запаслись ими...

Неизвестно, кто первым предложил вести дневник полета, но вскоре все увлеклись этим. Хьютай рассказывала им о том, что им следовало знать — в основном о том, как управлять платформой. Она также рассказывала им о калиджат, той дисциплине ума и тела, которая позволила файа стать теми, кем они были сейчас. Особенно их интересовало устройство Линзы, и она рассказывала всё, что смогла узнать во время пребывания на "Астрофайре". Впрочем, эти сведения не очень отличались от легенд, которые с детства знал каждый житель Акталы...

Тем не менее, скука представляла собой главную проблему. Но и это было не всё. Позабыв про Лайару и Ювану, ошалевший от любви Айэт оказывал ей всё более назойливые знаки внимания. Она пыталась избегать его, насколько это было возможно на маленькой платформе.

Наконец, однажды вечером, когда Хьютай в одной белой тунике, похожей на ту, которые носили на Файау, в тоскливом одиночестве сидела в рубке управления, пытаясь привести в порядок свою потрепанную одежду, Айэт неожиданно вошел к ней — босиком, в одних своих потрепанных рабочих штанах.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Хьютай вдруг смутилась и опустила взгляд. Она знала, что никто не сможет сравниться с Анмаем, но и полунагой Айэт был очень красив...

— Я оказался здесь ради тебя, — наконец сказал он. — Почему же ты даже не смотришь на меня?

Хьютай промолчала.

— Может, я недостаточно хорош для тебя?

Хьютай внезапно улыбнулась.

— Хорош. Но у меня очень много дел сейчас.

— Ах вот как! — он упер кулаки в бока. — Твои занятия, конечно, очень интересны, но это не повод, чтобы отказываться от любви!

— Я не отказываюсь. Просто люблю другого парня.

Айэт погрустнел. Уже собравшись уходить, он спросил:

— Кто он?

— Анмай. Анмай Вэру.

— Он красивый?

Хьютай фыркнула.

— Странный вопрос для парня!

Айэт отчаянно смутился.

— Я просто подумал, что я... ну...

— Недостаточно красив для меня?

Юноша сердито взглянул на неё из-под спутанных волос.

— Да.

— Ты очень красив, — она сама вдруг смутилась. — Но...

— Но? — спросил Айэт, отчаянно краснея. Его глаза словно прилипли к обнаженным до середины бедер удивительным ногам Хьютай — и он ничего не мог с собой поделать...

Она смутилась ещё больше. Айэт был действительно очень красив — и она вдруг поняла, что физически хочет его. У неё очень давно не было парня, а Анмай сейчас очень далеко, и, скорее всего, уже никогда не сможет утешить её... но...

— Но, — повторила она, и смущенно улыбнулась. — Я не могу...

Айэт покраснел ещё сильнее. Он был готов провалиться сквозь землю.

— Ты хочешь, чтобы я тебя обнял? — с надеждой спросил он.

Хьютай усмехнулась.

— Нет, не хочу...

Он пожал плечами и сел на пол. Хмурая Хьютай сидела напротив и мрачно смотрела на него. Она не знала, как ей поступить. Она понимала, что нравится Айэту — но как ему помочь?..

— Ты — хороший парень, — сказала она, опустив глаза, — но ты — не Анмай. И ты никогда не сможешь стать Анмаем.

Айэт был шокирован. Он был так поражен, что не смог даже возразить.

— Погоди... — сказал он, — я же... я ведь...

Хьютай подняла на него глаза — и Айэт осекся.

В её глазах была боль. Боль и жалость. За всё то время, что они были вместе, Айэт впервые увидел Хьютай такой. Он даже не знал, как это описать. Её глаза были полны боли, её губы дрожали. Казалось, она вот-вот расплачется.

И Айэт растерялся.

— Хьютай... — тихо сказал он, положив руку ей на плечо, — спасибо тебе.

Она улыбнулась. Но в её улыбке не было радости.

Что-то было не так. У Айэта перехватило дыхание. Хьютаи было больно... Очень больно.

Он осторожно убрал руку с плеча Хьютай и обнял её за плечи. Они сидели и молчали. Молчали, потому что не знали, что сказать. Да и говорить было нечего...

В груди Айэта что-то сжималось. Ему казалось, что он теряет Хьютай. Нет, не так... Он знал, что это не так, но...

Но...

На сердце было как-то пусто. Будто что-то умерло внутри. Как будто...

Но она улыбалась. Айэт смотрел на неё и не мог понять, из-за чего она плачет. Из-за него?..

Он не знал. Айэт чувствовал, что он не может больше находиться рядом с ней. Он должен был уйти.

.............................................................................................

Когда за юношей закрылась дверь, Хьютай решила, что инцидент исчерпан. Но когда вновь спустилась ночь и на борту "Уйты" все уже спали, в рубку вновь проскользнула гибкая тень. Хьютай спала на упругом пластмассовом полу, завернувшись в покрывало и положив голову на руку. Её глаза были закрыты, лицо спокойно. Она дышала беззвучно, её рот приоткрылся, открывая белизну зубов. Бледный отблеск неправдоподобно высоких труб Засолнечной Стены и мерцание приборов давали достаточно света, чтобы как следует рассмотреть её. Айэт стал стаскивать с неё покрывало. Он делал это так осторожно, что не разбудил её. Хьютай всегда спала нагишом и не видела причины изменять своим привычкам. Юноша замер, глядя на Хьютай, любуясь её ладным, тёмно-смуглым телом, тугими полусферами высокой груди, гладким поджарым животом...

Какое-то время он смотрел на неё, затем решительно скинул всю свою одежду и лег рядом. Хьютай инстинктивно обняла его, продолжая спать. Айэт лежал тихо, ещё никогда ему не было так хорошо. Ему хотелось, чтобы так было вечно. Затем он мирно уснул.

............................................................................................

Его разбудили руки Хьютай, скользившие по его обнаженному телу. Она, проснувшись, начала ласкать его, потом вдруг отпрянула, вжалась в выгнутую стену рубки, часто и глубоко дыша. Её била крупная дрожь.

— Что с тобой? — испуганно спросил Айэт.

— Я приняла тебя за Анмая! Нет, вру. Я дура, но... Никогда больше не приходи ко мне так — иначе мне придется убить или тебя, или себя!

— Но почему?!

— Я очень тоскую без Анмая и ты... можешь заменить мне его... но я его люблю. И не хочу предавать.

— Ах так! — Айэт поднялся. — Если ты думаешь, что я расстроился, то ты не права! Ведь ты не единственная девушка здесь! — он вышел, хлопнув дверью, забыв свою одежду.

Хьютай опустилась на пол, потом вдруг усмехнулась. Ей стало понятно, какая судьба ожидает Ювану.

...........................................................................................

Разозлившись, Айэт прямо как есть, нагишом, выскользнул из рубки. В голове у него всё перемешалось, и он сам сейчас не понимал, что делает. Он поднялся в главный зал, плюхнулся в бассейн, едва не захлебнувшись...

Прохладная вода отчасти привела его в чувство. Юноша несколько раз пересек бассейн туда и обратно, выбрался из него, отряхнулся, как кот, и, не вытираясь, весь мокрый, побрел дальше. Он нырнул в темный коридор, и, миновав его, оказался на посадочной площадке. Шлепая босиком, Айэт подошел к перилам на самой корме "Уйты" — и замер, глядя на неспешно проплывающие внизу мутные желтоватые огоньки...

Ювана беззвучно подошла сзади. Айэт сначала ощутил кожей тепло её тела, и лишь потом увидел слева её светлый силуэт, едва не подпрыгнув. Ювана спала на посадочной площадке, на корме "Уйты", он чуть было не наступил на неё. Не удивительно, что она проснулась...

— Айэт? Что с тобой? — спросила она, узнав юношу. Он сейчас был обнажен, и Ювана невольно уставилась на его голые бедра. Она впервые увидела его нагим.

— Наша великая Хьютай отказала мне, но уж ты от меня не отделаешься! — он быстро повернулся к ней.

При одном взгляде на его крепкое тело у Юваны закружилась голова. Казалось, что всё это по-прежнему происходит во сне. Не таком уж плохом, на самом деле...

— Но я не могу! — воскликнула она. — Ты же любишь Лайару!

— Да я даже и не целовался с ней! — возмущенно воскликнул Айэт. Ювана усмехнулась. Она была невысокой, с задумчивым бледным лицом, окруженным пышной массой каштановых волос — и со стройной фигурой. Ничем сейчас не прикрытой.

— Я и не знала, что ещё попадаются такие!

Она подошла к нему, положив легкие руки на плечи юноши. Её губы жадно прижались к его губам. Неожиданно для себя Айэт обнял её, и в голове у него всё поплыло...

— Хочешь взять меня? — хриплым от волнения голосом спросила она.

Глаза юноши расширились так, что, казалось, лишились радужки, губы беззвучно разомкнулись, почти произнося "да". Не давая ему думать, Ювана опрокинулась на спину, и притянула к себе ошеломленного юношу, уложив его сверху. Айэт вдруг плотно прижался к ней, и Ювана ощутила своим всё его гибкое, горячее тело. Юноша весь дрожит, его трясет так, что он не в силах разговаривать. Тем не менее, его тело покорно отзывается на легкие движения её рук. Заставив его приподнять бедра, Ювана одной рукой направила его, другой нажала на задницу, заставляя его входить в себя. На лице Айэта — дикий ужас. Он чувствует, как глубоко вошел в её тело, чувствует её горячую, влажную плоть, и думает...

— Т-тебе не б-больно, Ю? — вопрос всё же пробивается через слои испуга. Его бедра бьет дрожь. Он пытается извлечь себя из неё, но Ювана, прижав рукой его зад, не позволила ему этого, широко улыбнулась и легко погладила его взлохмаченные волосы.

— Нет. Совсем наоборот, — её мышцы сжались вокруг проткнувшей её плоти, и юноша вновь испуганно вскрикнул. — А тебе?

Айэт по-прежнему дико смотрит на неё, но взгляд уже какой-то отсутствующий: он пытается разобраться в охвативших его ощущениях. Вдруг его таз конвульсивно приподнимается... он почти выскальзывает из неё... и вдруг, каким-то отчаянным рывком, до упора вгоняет себя обратно. Ювана накрыла ладонями его круглые ягодицы, горячие и твердые, легкими движениями задавая глубину, угол, ритм... и бедра Айэта бездумно подчиняются ей...

...Они неотрывно смотрят в глаза друг другу. Ритм юноши становится бешено-быстрым... вдруг он замирает, зажмурившись, откинув назад голову, и весь покрывается мурашками, отчаянно стараясь удержать в себе уже бешено рвущееся на свободу семя... пронзительно, высоко вскрикивает, его тело сводит бешеная дрожь, он откидывается на вытянутых в струнку, вибрирующих руках, почти ломая себе спину... и два или три раза резко, конвульсивно дергается...

...........................................................................................

Проснувшись, Ювана с удивлением поняла, что Айэт сидит рядом, с каким-то испугом глядя на неё. Он был по-прежнему нагой, растрепанный и сонный. Она невольно подумала, как долго он сидел так, неотрывно глядя на неё... бездумно, но с чувством потянулась, прогнула спину, опираясь на ладони вытянутых в струнку рук, прижав босые пятки к заду, — и юноша невольно залюбовался её сильным нагим телом, безупречно правильным от волос до ногтей на ногах. Лицо его вдруг вспыхнуло, и он судорожно подтянул ногу к животу, стараясь скрыть своё внезапное возбуждение.

— Как ты? — судорожно спросил он.

— Хорошо.

Айэт облегченно улыбнулся. Ювана поднялась, искоса, дразняще, посмотрела на него сверху вниз.

— Почему ты не разбудил меня?

Айэт испуганно взглянул на неё, тоже поднялся — и замер. Искоса, не поворачивая головы, он рассматривал её удивительно стройное, тонкое в профиль тело. Тяжелая грива густых, темно-русых волос в красивом беспорядке рассыпалась по спине девушки, едва заметно шевелясь под ветром. Её лохматые пряди слабо отблескивали, обрамляя широкое, с твердыми и четкими чертами лицо. Чувственный рот, длинные глаза, опушенные густыми и длинными ресницами, постоянно подрагивающими, словно их касались чьи-то легкие пальцы...

Его взгляд невольно скользнул ниже. Крепкие плечи, гладкие полукружия высокой груди... Самые выпуклые их места венчали темно-коричневые соски. Их кончики твердо, призывно торчали. Красивые руки с узкими ладонями. Подтянутый, впалый и гладкий живот — едва выступавшие на нем бугры сильных мышц играли при каждой неожиданной ласке ветерка, и живот ежесекундно то поджимался вверх, то вновь расслаблялся. Тонкая талия, широкие бедра с тугими, безупречной формы изгибами, круглый зад... венчали картинку ровные ступни с крепкими пальцами, чувственно упиравшимися в палубу. И всё это было сейчас его, его, его...

Ладонь Юваны легла на его обнаженную задницу, очень по-хозяйски, но Айэт даже не вздрогнул — ощущение ему нравилось. Очень хорошо было просто стоять вот так, вместе, чувствуя, как под босыми ногами мягко вибрирует палуба, и что впереди ещё целая долгая ночь...

.............................................................................................

Утром Айэт не явился к завтраку. Хьютай отправилась его искать. Юноша так и сидел на корме, на смятом покрывале, в одиночестве. Хьютай села рядом с ним. Айэт смутился. На нем всё ещё ничего не было.

— Ты сама отказалась от меня, — наконец сказал он. — Теперь Ювана моя девушка. Я люблю её, — поняв, что сказал, он спохватился и замолк.

— Я очень рада за вас, на самом деле.

Айэт удивленно взглянул на неё. Потом вдруг усмехнулся.

— Я думал, что люблю тебя. А оказалось — я люблю её. И она тоже теперь любит меня... я надеюсь.

Они помолчали.

— Наверное, нам стоит сесть, — сказал вдруг Айэт, глядя вниз. Там был только бесконечный лес. — Меня уже тошнит от всех этих отсеков.

Хьютай удивленно посмотрела на него. Она была против, но после двухнедельного заключения в тесной платформе Айэта поддержали все.

............................................................................................

Хьютай заметила внизу небольшое озеро, окруженное лесом, и ловко приземлилась, не задев его. Едва поле погасло, молодежь бросилась наружу. Хьютай остановила их, напомнив об оружии, но никто не захотел брать тяжелые иглострелы. Пришлось ограничиться пистолетами. Хьютай сунула в карман шорт мазерный излучатель, потом тоже спустилась вниз.

У озера оказалось очень красиво и вокруг действительно никого не было. Хьютай, первой ступившая на землю, вздрогнула — она забыла обуться, но ощущение ей очень понравилось...

После тесных отсеков все стали носиться по траве, и Хьютай невольно подумала, что её экипаж, пожалуй, чересчур молод. Отойдя к лесу, она взглянула на угольно-черную "Уйту". Мысль о том, что именно она, — их единственная надежда, а всё вокруг таит смертельную опасность, на миг показалась ей странной.

Между тем, остальные, скинув с себя всё, с воплями бросились в озеро. Хьютай с удовольствием присоединилась бы к ним, но без часового тут нельзя было обойтись. Вздохнув, она взобралась на платформу. Обзор отсюда был хороший, но никаких врагов по-прежнему не наблюдалось.

Обсохнув, молодежь нагишом разбрелась по зарослям, чтобы заняться там любовью. Айэт потянул Ювану в кусты, и она одновременно возмущенно фыркала и смеялась, нагишом пробираясь сквозь них. Наконец, они выбрались на чудесную полянку, как нельзя лучше подходившую для их "занятий", и Айэт замер, повернувшись к девушке. Она подошла к нему, положив легкие руки на плечи юноши. Её губы жадно прижались к его губам, и в голове у него всё поплыло. Он обнял подругу. Жарко лаская друг друга, они легли, почти упали на землю. Ювана призывно откинулась на спину. Возбужденный Айэт лег на неё, сжав руками её плечи, попеременно вбирая в рот твердые, дерзко торчащие соски девушки, делая ей то так, то немного иначе, пока Ювана не начала задыхаться, резко выгибая стан, вжимая соски в его губы, раз за разом шепча его имя, сплавленное с бесконечными стонами. Она постанывала, извивалась под ним, бесстыдно двигала бедрами, нетерпеливо требуя соития, но юноша не спешил. Он покусывал правое ухо девушки, ласкал его языком, пытаясь влезть внутрь и вновь закусывал. Ювана недовольно мотнула тяжелой от волос головой... и тут же замерла, подставив ему левое ухо и позволив юноше кусать его. Айэт немного позабавился с ним, пока Ювана не дошла до предельного возбуждения. Тогда он, наконец, вошел в неё, бешено двигая бедрами — и её бедра так же бешено двигались в ответ. Они достигли наивысшей точки блаженства почти одновременно, и Ювана снова закричала, чувствуя, как её пронзила горячая волна экстаза. После второй волны по её телу разлилась обморочная, жаркая слабость. Ей казалось, что она летит прямо к солнцу, и в её женской сути пылает острое пламя наслаждения...

...........................................................................................

...Они лежали на поляне, отдыхая, когда Айэт сказал:

— Ювана, я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Ювана медленно села, глядя на него с удивлением. Она не знала, что делать. С одной стороны, он был очень красив — и она была им очарована. Но с другой стороны, она знала, как это опасно. Она понимала, что если она станет его женой, то они будут вместе всегда. Однако она уже никогда не сможет родить ему ребенка, точно не в этом безумном полете, а потом... будет ли это "потом"?..

Она думала об этом несколько секунд, пока не решила, что нужно сказать ему правду. Он понял её. Они оба встали. И Айэт, и Ювана знали, что их брак будет незаконным, но для них в этот момент это не имело особого значения. Она подошла к нему, чтобы поцеловать, а он обнял её и прижал к себе.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Он улыбнулся ей и тоже поцеловал. Она быстро оседлала юношу, и, сунув пальцы босых ног под его зад, начала медленно опускаться. Её тугая, влажная, горячая плоть вдруг обхватила твердую плоть Айэта, и зад юноши — как и его бедра — туго свело. Они были счастливы. Здесь и сейчас, когда будущее не имело значения...

.............................................................................................

Хьютай осталась в одиночестве, вдруг ощутив себя очень глупо. Её защита оказалась никому не нужна — и она зря лишила себя столь редкого удовольствия...

Не зная, что делать, она сидела на корме "Уйты", глядя на лес. Остальные, насытившись друг другом, купались, отдыхали, просто спали, раскинувшись на солнце. Хьютай лениво позавидовала им — люди, в отличие от и так смуглых файа, могли загорать. Наконец, она позвала молодежь на обед.

Отдохнув и наевшись, пары отправились гулять, стараясь не терять "Уйту" из виду. Айэту это показалось скучным. Он обнаружил впадающий в озеро ручеек и пошел по его руслу.

Идти босиком по мягкому песчаному дну оказалось очень приятно. Теплый ветер ласкал тело юноши. На нем были лишь серые штаны. Он надел и их лишь затем, чтобы сунуть в карман пистолет. Айэт улыбался, вспоминая, как любил Ювану, а колеблемые ветром цветы ласкали его обнаженную спину...

Через несколько сот метров впереди вновь показался просвет. Айэт вышел на небольшую поляну, точно такую же, как та, которую он вспоминал, прижмурился от солнца, потом замер.

Всего в нескольких шагах от него стоял Опустошитель.

...........................................................................................

Юноше вдруг показалось, что он наяву попал в какой-то страшный сон. Опустошитель, несомненно, первым увидел его. Но он тоже не двигался. Ряд глазок под куполом равнодушно смотрел на Айэта. Чудовищная темная туша, — вдвое выше юноши, — лоснилась на солнце. На ней не было никакой одежды, вообще ничего, но всё же Опустошитель ничем не походил на животное.

Внезапно он сделал несколько шагов, схватил Айэта, поднес к своему "лицу", сжав с такой силой, что юноша чуть не задохнулся. И едва осознал, что на него смотрит несколько карих, почти человеческих глаз. Рот Опустошителя открылся, показав квадратные зубы размером с кулак. Всё было в точности как у человека — за исключением размеров. Айэт словно очнулся. Он забился, как бешеный, но огромная рука сжала его, вмяв ребра так, что он вскрикнул от боли.

Именно боль окончательно привела его в себя. Он выхватил пистолет и всадил всю обойму прямо в открытый рот твари. Оттуда вырвался клокочущий стон, потом внезапная струя крови залила обнаженную грудь юноши. Сжимавшая его рука судорожно дернулась, сжав Айэта так, что захрустели ребра. От боли у него потемнело в глазах. Он даже не почувствовал, как рука разжалась и он упал на землю. Лишь через минуту он перестал корчиться и кое-как поднялся на ноги. Грудь дико болела, но гибкие ребра, похоже, всё-таки остались целы...

Подобрав оружие и осторожно растирая грудь, он подошел к поверженному монстру. Тот остался жив, его многочисленные глаза закрылись. Лежащее тело, вздрагивающее в хриплом, булькающем дыхании, казалось необъятным и ещё более страшным, чем раньше. Айэт споткнулся о дернувшуюся руку и в ужасе отскочил в сторону. Яростно смывая кровь, такую же красную, как у людей, он подумал, что различий между ними меньше, чем казалось...

В зарослях затрещало. Аэйт решил убраться с поляны, но вновь застыл, поняв, что шум от чудовищных туш Опустошителей был бы куда громче. Слух не обманул его — вскоре на поляне показались Лэйкис и Хьютай. Хьютай сжимала в руке мазер, Лэйкис — обычный пистолет.

— Мы слышали выстрелы... — начал Лэйкис и смолк. Увидев чудовищное тело, он попятился.

Хьютай же подошла к телу, с любопытством разглядывая его. Айэт вздрогнул. Именно сейчас корчащийся Опустошитель выглядел особенно жутко. Казалось, он может в любой момент схватить нагнувшуюся над ним девушку.

— Я не уверена, но кажется, это самка, — сказала она.

— Пойдем отсюда, — Лэйкис всё ещё казался напуганным. — Здесь должны быть и другие!

— Ты прав, — Хьютай опомнилась. — Пошли обратно, бегом!

Но у "Уйты" их встретила только Лайара. Кими, Ювана, Уаса и Нара тоже ушли в лес, только вниз по течению вытекавшего из озера ручья. Первым побуждением парней было последовать за ними, но Хьютай решила взять оружие, — отобранные у ару вещи убитых файа, а также найденные ими вокруг взорвавшегося корабля. Уцелело немного. В дополнение к мазеру она смогла взять только две мины направленного действия — секторную и стержневую, единственную замену тяжелому оружию, которая у них была. Остальную часть их снаряжения составили изделия Акталы — три маленьких, но мощных рации, и компактный генератор помех. Хьютай знала, что они могут столкнуться с нейроуправляемыми тварями Опустошителей. Экипаж её корабля взял их на разведку, среди прочего, но так и не успел использовать. Теперь Хьютай решила исправить это упущение. Она взяла две запасные батареи к мазеру. Айэт набил карманы запасными обоймами к своему пистолету. Лэйкис взял иглострел, затянул пояс с запасными магазинами, — бывший стрелок охраны предпочел привычное оружие. Против Опустошителей оно казалось игрушкой, но на борту "Уйты" нашлась управа и на них — пневматический автомат, стреляющий дротиками. Нейротоксина в каждом хватило бы, чтобы умертвить несколько тонн живой массы. Это оружие, вместе с запасной обоймой — и то, и другое было весьма громоздким, тоже взял Лэйкис. Второй автомат он протянул Лайаре.

— Охраняй "Уйту". Если с ней что-то случится — нам конец. Мы пойдем искать остальных. Хорошо, что они пошли вдоль ручья — там нельзя заблудиться.

— Они не сказали, почему пошли туда? — спросила Хьютай.

— Они слышали шум.

— Шум?.. — Хьютай нахмурилась. — Они взяли оружие?

— У Кими был пистолет.

— Вчетвером с одним пистолетом! — Хьютай только сейчас заметила разбросанную у берега одежду. — Собери её. И включи потом поле. Ты же знаешь, как это делается?

Лайара кивнула. Через минуту отряд исчез в лесу.

...........................................................................................

Какое-то время девушка смотрела им вслед, а затем стала собирать брошенную товарищами одежду. Но всего через минуту её отвлек раздавшийся на опушке леса треск.

Лайара посмотрела туда — и замерла. Ворох одежды выпал из её рук. Из зарослей на неё смотрел Опустошитель. Забыв про оружие, она испуганно завизжала. Её можно было понять — Опустошитель вскинул правую руку, опоясанную толстой стальной муфтой.

Заметив торчавший из неё ствол, Лайара инстинктивно бросилась на землю. Мгновением позже над её головой пронеслась очередь. Девушке было очень страшно, но именно страх заставил её поднять тяжеленное оружие, высунуться из травы, прицелиться и выстрелить. Дротики летели неспешно, словно стая птичек, но три или четыре воткнулись в толстые губы Опустошителя. Тот сразу повалился назад.

Лайара спешно собрала вещи, и, поминутно оглядываясь, поднялась на платформу. Она надеялась, что услышав её крик парни вернутся, но они уже успели уйти так далеко, что ничего не слышали. Только Хьютай остановилась и прислушалась. Но её товарищи вдруг кинулись вперед — там раздались выстрелы. Она хотела последовать за ними, но вновь застыла, услышав топот — за ними кто-то бежал! Она решила было, что сюда бежит Лайара, но это оказался Опустошитель, маленький, ростом с неё, но гораздо шире и массивнее.

У неё была хорошая реакция. Увидев вырвавшийся из зарослей безголовый силуэт она прицелилась, но выстрелить не успела — существо налетело на неё и сбило с ног. Удар был такой силы, что мазер отлетел в сторону. Хьютай оказалась распластана на земле.

Существо приподнялось, и вдруг, пронзительно завизжав, стало бить её. Хьютай прикрывала руками голову, но удар в живот заставил её расслабиться, задохнувшись от боли.

Видя, что следующий удар придется прямо в её открытое лицо, Хьютай успела схватить одну из рук твари. Та визжала пронзительней прежнего и била её свободной рукой, но вырвать эту всё же не могла. Именно в таком положении их застал подбежавший Айэт.

— Стреляй! — крикнула ему Хьютай.

Айэт присел, сжав пистолет двумя руками. После первого же выстрела существо отпустило Хьютай, и с диким и жалобным визгом покатилось по земле.

В этот миг из зарослей выскочил второй Опустошитель, вдвое выше первого. Он мгновение стоял неподвижно, затем, протянув к ним змеевидные руки и нелепо наклонив вперед тело, бросился на людей. Из широко открывшегося огромного рта вырвался страшный рев.

Айэт оглянулся на Хьютай, которая с трудом села. Рядом с ней билось раненое существо, из его рта и раны в боку текла кровь. Внезапно он совершенно перестал чувствовать страх. Подойдя к раненой лежащей твари, он трижды выстрелил в открытый в крике рот — та дернулась и затихла. Большое существо, страшно заревев, бросилось на него.

Айэт отбежал в сторону, отвлекая его от Хьютай. Медленно отступая, он методично посылал пулю за пулей, целясь в пасть. Чудовище пошатнулось, но продолжало мчаться на него. Айэт легко увернулся — такая огромная масса всё же не могла двигаться так же легко, ловко и быстро, как он. Он перезарядил оружие и всадил всю обойму в тело твари. Та ревела и металась, тщетно пытаясь достать его.

Айэт вновь остановился на секунду, загоняя в рукоять новую обойму. Раздался спокойный голос Лэйкиса:

— Ну-ка, давай попробуй вот это!

Захлопал пневмострел. Он не смолкал шесть секунд — пока не вышли все дротики в магазине. Чудовище сделало ещё несколько шагов к ним, затем отшатнулось, нелепо забило руками и несколько секунд спустя упало замертво. Они тут же подбежали к Хьютай, которая уже успела подняться на ноги.

— С тобой всё в порядке? — спросил Айэт.

Хьютай на секунду закрыла глаза, её шатало.

— Кажется, да. Кости целы, внутри тоже всё цело... наверное. Правда, у меня несколько синяков и отбиты предплечья, но я могу идти, — она вдруг улыбнулась. Подобрав мазер, она подошла к маленькому телу и нахмурилась. Опустошитель был ещё жив, его глаза закрылись. — Мы чуть не убили ребенка — маленького ребенка — и лишили его отца, который его защищал.

Айэт опустил глаза, понимая, что именно его дурацкая идея о посадке привела их всех сюда...

— Что нам теперь делать?

— Искать остальных.

............................................................................................

Пробираясь дальше вдоль ручья, под душным пологом леса, Хьютай поняла, что забыла взять гранатомет, но возвращаться было уже поздно. Лишь сейчас они заметили, что идут по широкой и хорошо протоптанной тропе, быстрее, чем можно было ожидать...

Вскоре они нашли полянку с изрытой и истоптанной землей, покрытой пятнами свежей крови и стреляными гильзами. Хьютай подумала, что им следует вернуться к "Уйте" и продолжать поиски уже с неё — или, по крайней мере, с двух её леталок, но времени не оставалось. С момента их посадки прошло уже две трети дня, да и поиск с воздуха был делом безнадежным...

.............................................................................................

Они пробирались по тропе ещё часа два, потом впереди показался просвет. Выбравшись на опушку леса Хьютай замерла, осматриваясь. Впереди была широкая поляна с озером. Её покрывали ухоженные посевы, вдоль опушки высился десяток огромных домов — плоских глинобитных коробок без окон. Нигде никого видно не было, но тропа вела прямо в поселок.

Хьютай вовсе не была уверена, что именно тут находятся её товарищи, но тут навстречу им выскочила стая уже знакомых ей белых "росомах". Айэт и Лэйкис испугались — они никогда не видели таких тварей. Хьютай спокойно включила помехогенератор. Она выставила диапазон, принятый для нейроуправления в Фамайа, но не ошиблась — полтора десятка тварей, подбегавших с разных сторон, завертелись, словно безумные, потеряв к ним всякий интерес. Теперь их присутствие было открыто...

Выбежав на центральную площадь, они замерли, не зная, что делать дальше. Но тут из огромной приоткрытой двери длинного здания прямо напротив них донесся слабый женский вскрик. Они тут же ворвались в него.

Просторное темное помещение освещал горевший в центре очаг. Его почти полностью заполняло несколько десятков Опустошителей. Все они собрались в центре помещения, и только поэтому спасательному отряду удалось беспрепятственно проникнуть внутрь. В просвете между тушами они увидели своих товарищей — нагих, испуганных до смерти, но живых и целых.

Хьютай испуганно замерла, глядя на Опустошителей. Но, несмотря на целые венцы глаз, они не заметили людей — очевидно, они видели лишь то, на что было обращено их внимание. Зато пленники сразу заметили их. Кими что-то сказал девушкам, они переглянулись, потом кинулись вперед...

Но огромные руки Опустошителей сразу же остановили их. Кими попытался проскользнуть между ними, но один из Опустошителей схватил его за руку и поднял высоко вверх. Юноша дико закричал от боли — ему вывихнули плечо. Нара кинулась к державшему его чудовищу, но свободной рукой Опустошитель небрежно отшвырнул её.

Увидев, как девушка покатилась по грязному полу, Лэйкис без дальнейших размышлений, одним скользящим движением вскинул автомат и тут же выстрелил в чудовище, держащее Кими — оно рухнуло, выпустив юношу. Тот как-то приземлился на ноги, но едва успел увернуться из-под падающей туши весом в тонну.

Лэйкис присел, направив очередь снизу вверх, чтобы не задеть товарищей. Хотя эти твари оказались необычайно живучи — на убитой ими они насчитали дюжину ран, оставленных пистолетными пулями, но пораженные отравленными дротиками, Опустошители падали как подкошенные. Больше десятка их с глухим стуком рухнуло, открыв в стене тел широкий проход. Пули только ранили их, но древний яд убивал — так же легко, как и другие живые существа.

Прыгая прямо по трупам, бывшие пленники выбежали на улицу вместе со своими спасителями. Лэйкис вставил в паз автомата последнюю обойму и давил на спуск, пока она не кончилась. Он хотел уничтожить всех чудовищ и тем избежать погони. Было непонятно, удалось это или нет, но дверь оказалась завалена грудой чудовищных тел. Остальные удивленно смотрели на это невероятное зрелище.

— В лес, бегом! — крикнула Хьютай.

Но тут в здании, которое они покинули, раздался страшный многоголосый рев. Из домов высыпали сотни Опустошителей, казалось, специально ждавших этого момента. Они в один миг отрезали людям путь к лесу. Беглецы бросились к озеру. Вся масса монстров кинулась за ними — это могло напугать кого угодно. В руках у многих были копья, похожие на бревна. У нескольких были сверкающие кривые клинки устрашающих размеров. Одна из тварей отличалась от других — на ней было что-то вроде пластинчатого чехла, а в руках она держала оружие, которое в человеческом обществе сошло бы за пулемет. Хьютай вскинула мазер и давила на спуск, пока его батарея не села, но тварь просто не заметила этого. Металл её брони отлично отражал микроволны...

Кими — он бежал последним, неловко держась за вывихнутое плечо, — оглянулся, и, споткнувшись, упал прямо на него. Он стонал и корчился, но подняться был уже не в силах.

Все застыли. Только Нара успела подбежать к Кими и попыталась поднять его. Прямо на них бежал огромный Опустошитель, занеся чудовищных размеров жердь. Нара заслонила собой юношу, подняв руки. Страшный удар сокрушил скелет девушки, вбив её тело в землю. Второй удар прикончил Кими — его ноги и голова неестественно дернулись вверх. Все уцелевшие услышали, как трещали их кости.

Хьютай опомнилась. Она увидела, что до сих пор нажимает спуск бесполезного мазера. Сунув его в карман, она выхватила похожую на толстый стальной карандаш стержневую мину. Та выбрасывала узкую струю плазмы, способную пробить двухметровый бетон, однако её надо было, во-первых, закрепить на мишени, во-вторых, она приводилась в действие дистанционным взрывателем...

Хьютай оскалилась. Она бросила в Опустошителя мину, как нож, и, инстинктивно прыгнув в сторону, чтобы не оказаться на пути обратной струи, нажала кнопку взрывателя. Убивший юную пару монстр находился всего в двух десятках метров от неё, когда луч жидкого солнца вошел в его грудь. Опустошитель вспыхнул и тут же разлетелся на куски. Раздался громоподобный удар, в небо поднялся столб пара; когда он рассеялся, Хьютай увидела вывороченные, покрытые копотью внутренности. От чудовищной туши не осталось ничего...

Других это, однако, не остановило. Ни страшная участь собрата, ни ослепительный луч плазмы, пробивший дыру в стене оказавшегося за ним дома, не задержали их и на миг. Отсюда хорошо было видно, как они бешено колют копьями уже бездыханные тела её товарищей.

Хьютай выхватила из сумки последнюю, секторную мину — тяжелый, блестевший ртутью предмет, похожий на плоскую коробку с выпуклой передней гранью, раскрыла её ножки и установила её, направив несколько вверх. Теперь им оставалось только отступить на расстояние, которое казалось безопасным.

Нажав спуск, она поняла, что ошиблась. Полетели обломки, вспыхнула ровная дуга пламени. Хьютай оказалась в фокусе взрывной волны. Её отшвырнуло на несколько метров, она перевернулась в воздухе и упала уже в озеро.

Её тело выдержало удар, способный разбить каменный дом, но всплыв Хьютай обнаружила, что у неё нет мазера — он выпал из кармана. Оглушенная взрывом и чуть не захлебнувшаяся, она этого даже не заметила.

Она тут же нырнула, надеясь отыскать оружие, но вода была мутной, дно илистое и заваленное мусором — чтобы найти мазер, требовалось осушить озеро. Ей пришлось выбираться на берег ни с чем. Остальные поднялись, удивленно глядя на неё.

Отряхнувшись, Хьютай посмотрела на селение. Повсюду дымились лохмотья обугленной плоти — части разорванных тел. Среди них лежали только Нара, Кими, да тела тех двух Опустошителей, которые успели выбежать из дома...

Но множество их соплеменников уцелело и продолжало приближаться к ним. Хьютай не могла их даже сосчитать. Путь к лесу был отрезан. Остальные, может, убежали бы, но она едва держалась на ногах, а до спасительной опушки было далеко...

Она заметила каменное здание, стоявшее на насыпи, в стороне от остальных. Огромная дверь из литой бронзы была приоткрыта. Хьютай указала на неё рукой.

— Все туда! Иначе нас просто затопчут!

Держась друг за друга, они заковыляли в ту сторону. Опустошители преследовали их, но теперь они тоже двигались медленно. Голова Хьютай кружилась, в ушах оглушительно звенело. Мокрая одежда противно липла к телу, затрудняя движения. Тем не менее, она всё же смогла добраться до здания, лишь немного остав от остальных. К их счастью, внутри никого не оказалось. Они с трудом закрыли тяжеленную дверь и заперли её на засов — массивную железную балку. Потом осмотрелись.

Стены внутри тоже были из камня, потолок — накат из неохватных бревен. Поперек зала шли огромные деревянные скамейки. Против них было что-то вроде сцены, а стены оказались завешаны полотнищами серой ткани. Их покрывали красно-бурые изображения, исполненные с несомненным искусством, но, увы, совершенно непонятные. На сцене стояла каменная трибуна, украшенная звездчатым символом.

— Это... как будто храм, — сказал Айэт.

Зал освещался через огромный проем в крыше у дальней стены, затянутый промасленной тканью. Там же была огромная массивная лестница, ведущая наверх. Они спешно выбрались на засыпанную утрамбованной землей огромную крышу. Даже "Уйта" села бы на неё без труда, но вот вызвать её оказалось невозможно. У беглецов оставалось ещё две рации, но они вышли из строя — плазменные мины при взрыве генерировали мощнейший электромагнитный импульс. Их единственной надеждой было, что Лайара устанет их ждать. Она тоже умела управлять платформой. Хьютай была рада, что научила её этому и дала права пилота. Лайара, безусловно, отправится искать их — но вот когда это будет?.. И заметит ли она их?..

Хьютай злилась на себя — если бы она догадалась взять весм, устойчивый к таким вещам! Вдобавок, она была безоружна — упав в озеро, она выронила мазер, так что теперь у них остался лишь иглострел Лэйкиса с тремя магазинами и пистолет Айэта, к которому осталось всего четыре обоймы. Если бы Опустошители вновь пошли в атаку, они бы взяли их почти без всякого труда. Но пока они не решались приближаться...

— Что с вами было? — спросил Айэт, бездумно лаская прижавшуюся к нему нагую Ювану.

— Мы наткнулись на Опустошителей в лесу. Их было много. Кими ранил одного, но они всё равно нас схватили и принесли сюда. Содрали всю одежду, щупали, брали в руки, рассматривали, словно каких-то забавных зверушек...

— Ну, это не так страшно...

Ювана зло фыркнула.

— Ещё бы! Ведь тебя там не было!

Обиженный юноша промолчал.

...........................................................................................

В мучительном бездействии проходили часы. Опустошители суетились вокруг, не обращая на них внимания, но, однако, и они чего-то ждали. Хьютай посмотрела на солнце. До заката ещё оставалась пара часов, но ей показалось, что солнечный диск неритмично пульсирует, угасая и разгораясь. Она отнесла это к последствиям контузии.

Оглядывая свой поредевший отряд, она заметила, что Айэта и Юваны нет. Лэйкис крутил в руках пистолет юноши. Хьютай спустилась вниз. Зал, казалось, был пуст, но она услышала тихие стоны. Они доносились из самого темного угла возле запертой двери. Тем не менее, Хьютай не заметила бы Айэта, если бы не светлые босые ноги, скрещенные на пояснице стоявшего у стены смуглого юноши. Смутившись, она вернулась на крышу, и спустилась вниз лишь когда наверх выбралась усталая Ювана. Айэт бродил по сцене, рассматривая гобелены на стенах. Заметив Хьютай, он слабо улыбнулся.

— Я пытаюсь отвлечься, — тихо сказал он. — Смотри, что я нашел.

Он подошел к каменной трибуне под проемом. На ней лежала огромная книга. Айэт раскрыл её. Красные знаки на пергаменте были совершенно непонятны, но там попадались рисунки или гравюры, выполненные с поразительным мастерством. На сей раз, некоторые можно было понять — на них были люди и ару. Но попадались и совершенно незнакомые им существа — огромные цветы, трехглавые драконы...

Хьютай поняла, что они наткнулись на что-то очень важное — и тут сверху раздались крики.

............................................................................................

Выбравшись наверх, она увидела, что к храму приближается отряд воинов. Ещё никогда ей не приходилось видеть более устрашающего зрелища, чем Опустошители в сверкающей стальной броне. Их руки и ноги скрывали кольчужные рукава, рты защищали откидные пластины. Прорези для глаз были едва заметны. Они были вооружены копьями втрое выше человеческого роста и огромными луками. Вместе с колчанами за их спинами висели изогнутые мечи.

Хьютай обрадовало, что здесь Опустошители находятся явно на очень низкой стадии технического развития, но воинов было больше тридцати, и они несли сделанную из бревен лестницу. Лэйкис открыл огонь, но иглы просто ломались и отскакивали, ударяясь о броню. Куда более толстую, чем та, которую могли носить люди...

— Стреляй по ногам! — крикнула Хьютай, чувствуя свою полную беспомощность. Голова по-прежнему болела, избитое тело тоже. Сейчас от неё ничего уже тут не зависело...

Лэйкису удалось ранить нескольких Опустошителей, которые опустились на землю. Яд на них теперь не действовал, то ли из-за другого состава, то ли из-за дозы, рассчитанной на людей, но раны были, очевидно, достаточно болезненны. Остальные продолжали продвигаться вперед. Некоторые взяли луки. Массивные копьеподобные стрелы не могли достать людей, укрывшихся за парапетом, но не давали и высунуться. Лэйкис менял позиции, бил короткими очередями, но всё было тщетно. Прежде, чем кончились патроны, ему удалось вывести из строя третью часть воинов, но остальные подошли под стены. Над парапетом показалась верхняя ступень лестницы. Люди сбились в кучу на другом конце крыши. Айэт даже не вспомнил о своем пистолете...

Первый поднявшийся воин застыл, разглядывая их. Он возвышался над ними, как башня. В своей броне Опустошитель был великолепен. Он был похож на совершенную боевую машину. Медленно из ножен выполз клинок — кривое лезвие, способное рассечь сразу несколько человек...

Хьютай встала впереди всех. Пытаясь успокоиться, она думала о том, что не видела конца, своей смерти. И тут она заметила летящую к ним "Уйту". Солнце горело на серебре её обруча, чудом уцелевшего во всех приключениях. Бриллиантовый глаз собирал падающий свет в один яркий луч — его и увидела Лайара, ведущая "Уйту" над самыми крышами деревьев. Сначала она узнала Хьютай, и только потом увидела Опустошителей.

.............................................................................................

Увидев "Уйту" вблизи, Хьютай испуганно замерла. Картина была устрашающая — сейчас она летела очень низко, и поднятый её силовым полем ураган валил деревья. Опустошитель не выдержал первым — он убрал меч и стал спешно спускаться вниз. Но замешательство воинов продолжалось недолго. Как только "Уйта" приземлилась, часть их стала наступать прямо на платформу, другие вновь начали подниматься по лестнице. Айэт встал над ней и стрелял вниз, загоняя в рукоять пистолета одну обойму за другой. Пули отскакивали от брони, прикрывающей купола Опустошителей, но впивались в прикрытые кольчужной броней руки. Наконец, Опустошители отступили, взявшись за луки. Стрелы свистели вокруг юноши, но он продолжал стрелять, целясь в лучников. Ему удалось ранить ещё нескольких Опустошителей, но и его оружие смолкло, выпустив последний патрон. Те стали быстро подниматься вверх, сверкая жалами копий.

"Уйте" тоже доставалось. Ни стрелы, ни копья, ни страшные удары мечей ничего не могли сделать с бронепластиком. Но твари стали подниматься вверх по лестнице, которая тут же с треском сломалась. Хьютай поняла, что если они сломают лестницу и на другом её борту, она никогда не попадет на "Уйту"...

В этот миг на её корме показалась Лайара. В руках она держала гранатомет, и Хьютай порадовалась, что решила взять с собой эту вроде бы никчемную штуковину. К счастью, Лайара умела ей пользоваться. Она выстрелила. Взрыв разнес лестницу у храма и поднимавшийся по ней Опустошитель упал...

............................................................................................

Они не стали дожидаться особого приглашения, бросившись с крыши храма вниз. Массивная бронзовая дверь долго не поддавалась. Возясь с ней, они не видели, как огромная стрела навылет пробила перезаряжавшую оружие Лайару, отбросив её на десяток метров — тело ударилось об ограждение и упало вниз.

Выбежав наружу, они остановились. Лайара исчезла, а их со всех сторон окружали воины-Опустошители с обнаженными мечами. Их осталось десятка полтора, но и этого оказалось достаточно — оружия у людей не осталось.

Беглецы попятились, но их уже окружили. Со всех сторон сверкнули занесенные мечи, но их блеск был слишком ярким. Мгновение спустя Хьютай поняла, что и сам свет изменился. Взглянув на солнце, она увидела, что оно утратило форму и стало много больше обычного размера, превращаясь в косматую тучу. Свет разгорался, становился ослепительным. Хьютай ощутила на своей коже обжигающий жар и инстинктивно подняла руки, уже зная, что смерть придет медленнее, чем бы ей хотелось. Холодея от ужаса, она подумала, что солнце взрывается — но нет, чем больше оно становилось, тем слабее был свет...

На сей раз, Опустошителям хватило — они бросили оружие и в панике побежали в лес. Люди же побежали в другую сторону, к спасительной платформе. Ювана первой стала подниматься по лестнице, но ноги подвели её, подкосившись от страха, и она упала, к счастью, прямо на руки Айэта, который подхватил девушку и поднялся вместе с ней...

.............................................................................................

Через минуту "Уйта" уже мчалась, набирая высоту. Вокруг неё была ночь — в опустившейся тьме на месте солнца тлела бледная кустообразная туманность. Хьютай похолодела. Это был воистину конец света, — если центральный источник энергии Линзы вышел из строя, они все замерзнут.

К счастью, минутой позже она заметила в небе звезды. Это значило, что с подачей энергии всё в порядке и авария носит местный характер. Но что могло случиться с солнцем? Плазменная лампа, питаемая магнитной индукцией, — по сути, простейшее устройство, причем, сделанное из чудовищных стальных массивов. Но, едва оно отказало, плазменный шар вылетел в пространство и тут же в нем погас. Всё было просто.

Это, однако, не могло прогнать страха. Машины Линзы явно доживали последние дни...

.............................................................................................

Никто этой ночью не смог спать. Все молчали или плакали. Только Хьютай была спокойна, но и её лицо было печальным — она тоже вспоминала Нару и Кими. Лишь когда мир под ними озарил багрянец Красного Солнца, все они погрузились в тяжелый, подобный смерти сон.

............................................................................................

Больше они не делали посадок. Их полет длился спокойно, месяц за месяцем. Смутные полосы других сегментов стали видны лучше. Молодежь с удивлением смотрела, как медленно менялось небо, которое они привыкли считать незыблемым. Внизу же не менялось ничего — моря, равнины, округлые, лесистые горы...

Солнца тоже изменялись. Они становились больше, и, в то же время, теряли форму, делались овальными. Хьютай заметила, что после катастрофы их свет стал заметно интенсивнее, компенсируя потерю собрата. Она знала, что работа на повышенной мощности скоро выведет из строя и их. Им оставалось лишь надеяться успеть раньше...

.............................................................................................

Теперь она старалась вести "Уйту" как можно выше, чтобы выгадать в скорости и сократить время путешествия. Но когда они пролетали над городами Опустошителей, им приходилось снижаться — наблюдения были практически единственным, чем они могли заняться. Даже любовь уже приелась юным парам и теперь они занимались ей лишь от случая к случаю...

У Хьютай, однако, не было даже столь простого развлечения. Устав от бесплодных размышлений, она тщательно обследовала память главного компьютера "Уйты". И удивилась, как данные могли сохраняться столько времени, пока не поняла, что машины энергостанции каждые несколько лет перезаписывали их. Разобраться в них, правда, оказалось непросто, — система была всё же совершенно незнакомой.

Она днями напролет просиживала у монитора, и её терпение было вознаграждено. Среди совершенно непонятных ей файлов нашлось подробное описание "Уйты", в котором, помимо прочего, значился оружейный сейф с кодами доступа. Он был скрыт так искусно, что Хьютай и не заподозрила бы его существования. Дверца его оказалась небольшой, но очень прочной — она открылась лишь от прикосновения её руки к контрольному квадрату. За ней лежало восемь ручных лазеров, — личное оружие древних файа, строителей платформы, — и она с интересом взяла один. Это оружие было грубее на вид, чем современное оружие Файау, но оказалось, однако, вполне исправным.

У Хьютай был небольшой опыт стрельбы из импульсного лазера, но она прекрасно помнила, что на Девяти Мирах это оружие считалось опасным. В данном случае лазер мог быть весьма кстати. Эта модель была весьма распространена среди воинов. Хьютай и сама пользовалась таким оружием, но лишь на тренировках. Обычно она держала при себе импульсный плазменный излучатель. Он был мощнее и имел более высокую дальнобойность. Однако для ближнего боя, особенно в замкнутых пространствах, предпочтительнее был ручной лазер. В этом отношении Хьютай была типичной файа — всё-таки она была из расы воинов-охотников. Ей оставалось лишь жалеть, что она не нашла эти ценные штуки до того, как случилась их роковая встреча с Опустошителями...

Сейф был небольшим, и, кроме лазеров, Хьютай нашла в нем лишь одно странное устройство, нечто вроде массивного стержня, кончавшегося плоской прямоугольной коробкой с множеством выступов. На переднем конце стержня была массивная призматическая муфта, увенчанная коротким раструбом. Из него торчало массивное клиновидное остриё. Это оружие когда-то создали Мэйат, строители Линзы. Как и оружие современных файа, оно казалось монолитным, отлитым из цельного куска металла, который невозможно разобрать, такое тяжелое, словно им был свинец. Прицела на нем не было. Оружие можно было держать как жезл, при переноске или стрельбе в упор. Для стрельбы на дальние расстояния его следовало взять двумя руками и приложить к плечу. Хьютай быстро выяснила, что боезапас этой штуки был бесконечным. Как и лазеры, её питал монопольный аннигилятор. Кто-то из прежних хозяев машины оставил её здесь, как совершенно необходимую на борту платформы вещь.

Когда оружие включали, внутренность муфты наливалась мертвенным синим светом, облачком окружавшим клин. Когда дезинтегратор (так это устройство называлось в спецификации) стрелял, из неё вырывался туманный синий луч. Он не оставлял следов на стенах, но Хьютай не решилась испытывать его на себе.

...........................................................................................

Несмотря на скорость и высоту полета они видели много странного, включая те самые огромные цветы из книги, которые необъяснимо манили их к себе. Накорец Хьютай, поддавшись непонятному зову, решила снизиться. Но "цветок" оказался лишь огромной пастью с венцом пёстрых щупалец. Это было, несомненно, неподвижное хищное животное, подобное коралловым полипам, но только находящееся на неизмеримо более высоком уровне развития. И, вдобавок, снабженное чем-то вроде телепатии, правда, работавшей лишь в одном направлении...

В воде глубоких озер обитали существа с тремя головами — две дополнительных сидели на гибких шеях, выраставших из средней, тоже длинной и гибкой. Эти создания были темными, огромных размеров. Хьютай не могла понять, какие эволюционные процессы могли создать такую нелепицу. Или здесь вмешался разум? Возможно. И при желании она, наверное, могла это выяснить. Но на это у неё не было времени...

............................................................................................

Два дня они летели над сплошным лесом, где с наступлением темноты листва светилась тускло-багровым светом. Ночь полета над этим лесом была жуткой — под темным небом простерлось мутное багровое море, зияющее черными провалами. И наконец, на 71-й день пути, они достигли берега Последнего Моря.

............................................................................................

Дальше пути не было — над морем поднималась сплошная силовая стена. Хьютай решила повернуть на запад, в место соединения сегментов Линзы, где находилась ближайшая брешь в силовом поле. Это удлинняло их путь на много дней, но выбора у них не было. Пройти сквозь это силовое поле "Уйта" не могла, оно оказалось слишком мощным. Мэйат предусмотрели всё, — кроме того, что им самим однажды придется уйти...

.............................................................................................

Восемь дней "Уйта" летела вдоль ровного, лишенного островов побережья. Вдоль него, слева, тянулся бесконечный ряд колоссальных металлических колонн. По ночам их вершины светились темно-зеленым светом. Справа тянулся покрытый сплошным лесом берег. Точно определить, где лес переходит в море было нельзя. Огромные деревья росли прямо из воды, образуя острова из веток и рухнувших стволов. Сам берег казался очень ровным, словно проведенным по линейке, но так ли это — уже нельзя было понять. Над водой постоянно стоял туман, собираясь в немыслимой высоты кучевые облака. Море и лес же разделяли валы побелевших изломанных штормами стволов, принятые ими сначала за искусственные сооружения. Но им не удалось заметить никаких следов ни людей, ни каких-либо ещё разумных существ. Зато различные животные встречались тут в изобилии. Хотя они могли видеть только самых крупных, их всё равно было очень много. Некоторые поразительно напоминали динозавров, другие ничуть на них не походили, но всё равно были чудовищны и неприятны...

............................................................................................

На восьмой день пути местность изменилась. Они увидели нечто вроде огромного острова, каменистого и песчаного, протянувшегося на тысячи миль. Никакой опасности тут не было и Айэт вновь предложил сесть.

— Трое из нас уже погибли, — возразила Хьютай.

Юноша, задумчиво смотревший вниз, вздохнул.

— Это всё же моя родная земля, и я прощаюсь с ней навеки!

Хьютай пришлось согласиться.

— Возможно, наш путь закончится здесь, — всё же сказала она Айэту. Тот погрустнел, но не отказался от посадки.

...........................................................................................

На сей раз, "Уйта" долго кружила над местом посадки в поисках малейших признаков опасности, но тщетно. Нигде здесь не было следов разумной или любой другой жизни. Зато солнце жгло так, словно они стояли возле жерла топки. Но, едва "Уйта" приземлилась, Айэт тут же подбежал к берегу. Он стоял выпрямившись, подняв руки к глазам, одетый лишь в короткую белую тунику. Его босые ноги, казалось, не чувствовали жара раскаленного камня. Вся его стройная фигура казалась символом... чего? Ювана не могла понять это. Она смогла лишь заключить, что избранный ей юноша будет единственным в её жизни.

.............................................................................................

Хьютай тоже смотрела — на силовые башни, призрачные силуэты которых таяли в сиянии раскаленных небес. Несокрушимой оградой они стояли вокруг южных пределов всего этого мира. Их основания исчезали в морском мареве. Казалось, они столь огромны, что высятся не на отсутствующем здесь горизонте, а за горизонтом. Вершины колоссов тоже оставались невидимы, — они тонули в ослепительном сиянии небес. Сама силовая стена тоже не была видна. Но Хьютай уже знала, что она уходит в космос и в воду, до самого дна Линзы. Строители ограды предусмотрели всё — кроме того, что она может отказать...

.............................................................................................

Едва нестерпимо палящее солнце зашло, все они вновь высыпали наружу. Хьютай решила испытать дезинтегратор. Едва она обнаружила, что это оружие имеет два режима, она включила второй, и сияние в раструбе разгорелось гневно гудящей шаровой молнией. А когда она нажала спуск, вперед устремился яркий синий луч. Едва он коснулся песка, грохнул внушительный взрыв.

Айэт с интересом наблюдал за ней. Он редко носил оружие с собой, не взял и сейчас. Хьютай, подумав, потянула ему дезинтегратор, однако Айэт отказался взять его. Воспоминания об убитой ими семье Опустошителей до сих пор не давали ему покоя...

...........................................................................................

Они спустились к морю. Здесь, к их удивлению, нашлось что-то вроде небольшого амфитеатра, вытесанного в скале. Они устроились на его невысоких прохладных выступах, глядя на море. Камень тут был срезан по форме человеческого тела, и сидеть оказалось очень удобно. Небо светилось темной, необычайно глубокой синевой, отливавшей к югу серебром. В ней плавала пара ярко-синих, неестественно громадных лун. В небе сияло ещё несколько крохотных синих дисков — луны, светившие сейчас другим сегментам. Море стало темным, но волны, отражая небо, отливали серебряной синевой. За ними в небо вздымались темные силуэты колонн. Их венчали огромные темные шары. Они не опирались на колонны, а парили над ними. Из промежутков между шарами и колоннами лился темно-зеленый, густой свет, однако лицо смотревшего на них Айэта стало печальным.

— Я чувствую, что не вернусь обратно, — с грустью сказал он. — Даже если всё пройдет удачно.

Хьютай усмехнулась.

— Возможно. Но я... — она замолчала, глядя на сидевшего ниже Лэйкиса. Волосы юноши были светлыми, почти белыми. Будучи в его возрасте, Хьютай дико ненавидела светловолосых. Сейчас от прежней ненависти не осталось и следа — ничего, кроме недоумения.

"Неужели я была такой дурой?" — печально подумала Хьютай, глядя на чистую звезду "Астрофайры". Но это был бесполезный вопрос...

Перехватив её взгляд, Айэт нахмурился. Хьютай никогда не говорила, что вернется туда. И юноша чувствовал, что и он никогда не узнает, как там, внутри звезды. Это так его расстроило, что он вдруг поднялся и пошел назад.

......................................................................................................................

Возвращаться на "Уйту" Айэту не хотелось. Немного отойдя вглубь пустыни, он остановился. Его терзало одиночество, столь глубокое, словно на сотни миль кругом не осталось ни единой живой души.

Оглядываясь вокруг, он вдруг заметил человека, стоявшего возле каменной глыбы, не дальше вэйда от него. Тот не шевелился и Айэт не мог понять, видит ли он его на самом деле или ему просто кажется. Довольно долго они просто смотрели друг на друга. В какой-то миг смутный силуэт исчез.

Опомнившись, юноша подбежал к месту, где тот только что стоял. Там нигде никого не было. Лишь на горизонте виднелись силуэты гор. Тем не менее, он продолжал напряженно вглядываться в темноту, пока не пошел дождь...

...........................................................................................

Этой ночью Айэт долго не мог заснуть. Погрузившись наконец в забытье, он словно наяву увидел селение местных людей — или файа — у подножия пологих холмов. В его сне оно было скопищем куполов из дикого камня. Их входы были столь узкими, что внутрь приходилось пробираться на четвереньках, а их стены были столь толсты, что внутренние помещения оказались небольшими. Их освещали груды углей, тлеющих в центре углубленного к центру пола. Вокруг лежали шкуры и разные самодельные вещи, казавшиеся Айэту удивительно красивыми. Его сон был необычайно подробным и потом юноше казалось, что он и в самом деле долго жил там...

............................................................................................

Дождь шел всю ночь. Утром он превратился в мощный ливень. В двадцати шагах ничего не было видно. Они поняли, что их прощание с родной землей окончено.

...........................................................................................

Едва Хьютай подняла "Уйту", тревожно запищал радар, предупреждая, что всего в нескольких милях впереди находится массивный металлический объект. Удивленная Хьютай направила платформу к нему. Берег сразу же исчез из виду. Вокруг осталась только вода. За сплошной завесой дождя ничего не было видно, но вдруг впереди показался силуэт огромного линейного корабля и Хьютай спешно повернула вверх, с таким ускорением, что все в рубке попадали на пол. Выяснять, выдержит ли силовой щит "Уйты" удары 16-дюймовых снарядов, ей совсем не хотелось.

............................................................................................

Через несколько минут они поднялись над тучами. Хьютай посмотрела на приборы, подумала и сказала, что они могут достичь прохода в поле лишь на закате...

...........................................................................................

Этот день прошел как обычно, только юноши и девушки собрались на посадочной площадке, глядя на берег. Внизу тянулось всё то же пустынное море. Сам проход в поле был почти незаметен. Хотя отказ одной или даже нескольких излучающих башен не мог разрушить уходившую на триста миль вверх силовую стену, здесь отключилась целая их секция, хотя сами башни были целы. Сам проход, где открывалась бескрайняя ширь Последнего Моря, был очень широким — не менее двухсот миль. Сейчас в нем бушевало жестокое сражение. Хьютай насчитала четыре линкора, таких же огромных, как замеченный ими утром. Вокруг них был целый рой кораблей поменьше. Она насчитала два крейсера и не меньше десятка эсминцев. Над кораблями то и дело появлялись вспышки выстрелов.

Их противником было два десятка одинаковых широких кораблей с массивными надстройками. На обзорном экране удалось разглядеть мечущиеся на них фигурки Опустошителей.

Хьютай удивленно замерла. Здесь, безусловно, существовало могучее государство людей — воистину могучее, раз оно овладело термоядерной энергией. Дымовых труб над боевыми кораблями не было...

— Надеюсь, что Опустошители не обойдут их с тыла, — сказал Айэт, наблюдая за сражением.

— Здесь единственное место, где можно проникнуть в ваш сегмент, — ответила Хьютай. — Другие бреши слишком далеко. И есть несколько сегментов, где силовая защита ещё действует.

"Уйта" повернула в море и вскоре пролетела между бездействующими силовыми башнями, разделенными двадцатью милями воды. Они были огромны, их уходившие в воду основания были диаметром в милю. Они облетели одну из башен — даже на это ушло несколько минут...

Теперь весь экипаж "Уйты" собрался на корме, провожая взглядами удалявшийся берег. Скоро он исчез в жаркой дымке, хотя сверкающие силовые башни были видны ещё долго. Но через несколько часов последняя серебристая искра погасла в сгустившихся сумерках последнего их дня. Завтра они уже выйдут из зоны солнечного света...

...........................................................................................

Утра не было. Лишь на небе сияли незнакомые звезды. Экипаж "Уйты" с удивлением смотрел на них. Они первыми из людей и файа вышли за пределы отведенного им мира в пределы, которые с самого его сотворения не озарял свет...

Вскоре весь экипаж собрался в жилом помещении "Уйты", под пультом. Хьютай уселась у стены, возле двери, скрестив босые ноги. Низко размещенные лампы заливали просторное помещение тусклым желтоватым светом. Окна были зашторены.

— Мы летим в центр Линзы, — начала она. — Главное наше оружие там — это знание, и вы должны... знать как можно больше. Поэтому я расскажу вам, что представляет собой наш мир, и зачем мы начали это путешествие, — она помолчала, не зная, что сказать. Лекции выглядели бы тут неуместно. Наконец, она решила рассказать просто о своей жизни.

— Я родилась в городе Товия, столице Государства Фамайа, — начала она. — При рождении меня нарекли Суру Ласси, но я почти забыла это имя. Мои родители были самыми обычными файа, но о них я почти ничего не знаю...

Рассказ затянулся. Из памяти всплывала масса давно забытых подробностей, и к вечеру Хьютай добралась только до главного военного центра Фамайа, плато Хаос, — она попала на него девятилетней девчонкой...

.............................................................................................

День шел за днем. Хьютай рассказала им о том, как стала Единым Правителем. Рассказывать о про-Эвергете оказалось совсем непросто — у молодежи не было даже самых необходимых для понимания знаний. Тем не менее, в конце концов она справилась. Настал черед войны, гибели Фамайа и её возрождения в виде Файау, её истории, легенд и войн — за всю почти четырехтысячелетнюю историю Файау их было только семь. Две из них были гражданскими. Первая случилась ещё в начале звездной эры, между Файау и её первыми колониями, желавшими независимости. Вторая, разразившаяся спустя почти тысячелетие, была конфликтом между сторонниками и противниками использования установок Эвергет (не потому ли, что файа узнали о том, чем им это грозит?), но их сторонники легко выиграли её — как раз с их помощью.

Между ними Файау пережила свою первую войну с чужой расой Уккан — без особых последствий. Вторая межзвездная война, развязанная вскоре после Второй Гражданской, была названа Опоздавшей Войной — в ней Файау сокрушила Империю Уарка. В сущности, это была примитивная, грубая, захватническая война — четырежды двадцать и семь планет, если считать на старинный манер, были опустошены, а их население целиком уничтожено без всякой причины — всего лишь потому, что файа могли это сделать. Конечно, потом они каялись, но что с того было погибшим? Пусть это были бесконечно странные, но тоже файа, их соплеменники по крови, если не по культуре...

Хьютай, сама потрясенная своим рассказом, долго не решалась рассказать молодежи про план ксеноцида, — разве смогут они помешать этому?..

Но, когда она всё же решилась, это не вызвало той паники и страха, которых она боялась. На самом деле, её слова вызвали решительность и уважение.

— Почему ты так стараешься? — спросил тогда Айэт. — Словно у тебя больше нет времени?

— Трое из нас уже умерли, — ответила Хьютай. — Если и меня не станет, вы должны будете завершить мой путь.

— Вряд ли у нас что-то там получится, — вздохнул Айэт. — Но мы сможем хотя бы узнать!

Хьютай молча кивнула.

............................................................................................

Эта часть пути прошла на удивление спокойно. Хьютай не знала, заметила ли "Астрофайра" их полет, но даже если и заметила, то не обратила внимания. Внизу же были только темные волны. Лишь раз она заметила там какое-то крупное животное, которое напугало её своим видом и размерами. Ещё раз им показалось, что они видят темный корабль, уже сотни лет затерянный в море, но не решились приблизиться к нему...

............................................................................................

Наконец, они достигли портала в Засолнечной Стене. Через него двенадцать тысяч лет назад прошли беглецы. Им потребовалось всего три часа, чтобы отыскать его. Однако сам портал был невидим. Перед ними высилась необъятная призрачная стена. Она казалась вогнутой ещё с расстояния в сотню миль, но вблизи стала совершенно плоской. Сейчас Хьютай больше всего интересовало, откроется ли вход...

Едва она набрала код, огромная крышка поднялась, открывая жерло бесконечной трубы. Мощные прожекторы "Уйты" высветили кольцевой ряд бронированных массивов на её стенах. Силовые приводы всё ещё работали, к их счастью...

.................................................................................................

Влетев внутрь, "Уйта" устремилась к внутренней крышке. Радар в зеркальной трубе был бесполезен, и они вдребезги разбились бы, если бы не ослепительно засверкавший на броне заслонки свет прожектора. Едва она поднялась, Хьютай увидела яркое серебристое сияние поразительной чистоты, но ей не удалось разглядеть что-либо. "Уйта" врезалась в силовое поле, которое тут же ослепительно вспыхнуло. Она успела закрыть глаза, но тут же платформа вдруг с огромной силой рванулась вверх — она стала подниматься, стремительно. Хьютай наощупь дотянулась до регулятора мощности силовых крыльев. Ей пришлось уменьшить её втрое, чтобы "Уйта" замерла неподвижно.

Мир за её окнами был совсем не таким, как она ожидала. Внизу простиралась поросшая лесом равнина, на ней высилось множество массивных металлических сооружений, похожих на увенчанные блестящими шпилями башни. Этот лес тянулся во все стороны, но самым удивительным был свет — чистая серебристо-синяя заря, словно сияющая в невероятной дали. Хьютай поняла, что именно там находится настоящий центр Линзы.

— Воздух тут втрое плотнее, — пояснила она, задыхаясь в ворвавшихся в рубку тугих холодных струях. Грудь сжало, казалось, что она тонет...

Вдруг Айэт мягко осел на пол. Хьютай недоуменно смотрела на него, чувствуя, что голова кружится и всё вокруг плывет. Она яростно встряхнулась и бросилась к юноше. Айэт в последнем усилии открыл глаза.

— Живые не могут войти в мир мертвых, — в мертвенном полусне пробормотал он. — Тот, кто войдет к ним, умрет.

Хьютай захотела сказать ему, что это всё чушь... но тут мир вокруг неё погас.

Глава 13.

Рассветный мир

Хьютай не помнила, как пришла в себя. Просто она вдруг сообразила, что лежит на полу рубки "Уйты", глядя в темно-синее вечернее небо. Это удивило её. Она знала, что центральная масса Линзы достаточно велика, чтобы светиться собственным светом. Но небо было чистым и пустым. Сначала она думала, что Файау перехватила их, но, к счастью, ошиблась.

Она попробовала встать, но её сознание тут же отключилось. Едва придя в себя, она снова попробовала встать — и тут же сознание отключилось вновь. Она могла только лежать неподвижно, хотя ей ужасно хотелось в туалет, есть и пить.

"А не в аду ли я?" — подумала Хьютай... но тут же поняла, что сознание держится в её теле всё крепче. Наконец, она смогла добраться до туалета и попить. Лишь потом она взглянула на приборы и вздрогнула. Она пролежала без сознания 46 часов.

..............................................................................................

Наевшись, Хьютай вызвала управление масс-спектрометром, имевшимся на "Уйте" среди прочих приборов. Она уже догадывалась, что с ними случилось, и анализ атмосферы лишь подтвердил её догадки — в ней содержалось двадцать процентов ксенона. Теперь объяснить случившееся было, увы, нетрудно — ксенон, вдыхаемый с кислородом, вызывал глубокую потерю сознания. Если бы его концентрация оказалась всего на два процента выше, она бы вообще не очнулась. Никто из её товарищей пока что не пришел в себя, как она их не трясла. На борту имелось достаточно лекарств и медицинского оборудования, но тут помочь ничто не могло. Системы автономной атмосферы на "Уйте" не было, а не устранив ксенона, нельзя было спасти их. Хьютай даже захотела вернуться, но, пока она лежала без сознания, "Уйта" дрейфовала по воле воздушных потоков, и она совершенно не представляла, где находится. И где находится выход.

Вздохнув, она вернулась в рубку, глядя на окружающий мир, совсем не такой, как она ожидала. Но Хьютай было не до наблюдений — надлежало заняться товарищами.

Пока она переносила их на постели и совершала все прочие необходимые процедуры, прошло несколько часов. Ей оставалось лишь надеяться, что они, как и она, тоже смогут приспособиться...

............................................................................................

Решив, что уменьшение плотности воздуха может оказаться полезным, Хьютай решила подняться выше, но "Уйта" словно натолкнулась на стену. Удивленная, Хьютай вышла наружу. Надев силовой пояс, она взлетела. Осторожно поднимаясь вверх, она почувствовала давно забытую свободу — и буквально налетела на небо. Гладкое и холодное, словно стекло.

Заинтересовавшись, она подлетела к ближайшему шпилю. Тот оказался колонной, подпиравшей невидимый свод. Сверкающая игла в сотни метров высоты была лишь иллюзией. Серебристая заря, сиявшая в бесконечности, — тоже. Но даже приблизив глаз вплотную, она не смогла различить структурных элементов изображения.

Внимание Хьютай привлекли зияющие арочные проемы под шпилями башен, потом она взглянула на бесконечную равнину. Та казалась бугристой от множества крон. Над ними лениво парили огромные белые птицы — знакомиться с ними ближе не хотелось.

Ей очень хотелось заглянуть внутрь одной из башен или хотя бы спуститься вниз, но оставлять надолго "Уйту" она не решалась. Она понимала, что если с её друзьями что-то случится, она никогда себе такого не простит.

............................................................................................

Хотя Хьютай отнюдь не была уверена, что заря действительно отмечает направление на центр Линзы, она повела "Уйту" к ней, руководствуясь лишь инстинктом и попутно размышляя о её странном устройстве. В Линзе оказалось не четырнадцать, а пятнадцать сегментов, хотя пятнадцатый очень отличался от других — он состоял из нескольких ярусов. И у неё уже не было сомнений, что в металлическом небе должны быть отверстия, дыры, соединяющие их. Через несколько часов она и впрямь заметила круглую дыру диаметром в полмили, прорезавшую небо насквозь. Её зеркальная цилиндрическая стенка была высотой в вэйд. Окружавшие её угловатые башни, составленные из узких свинцово-серых массивов, поддерживали зеркальное кольцо, и, казалось, возвышались ещё на милю, но Хьютай уже знала, что это иллюзия. Она направила "Уйту" в неё — и, миновав дыру, замерла, поднявшись на две мили.

Здесь равнина оказалась расчерчена сетью широченных, из нескольких уступов, улиц-каньонов, пересеченных мостами. Стоявшие между ними сооружения заставили её сердце учащенно забиться. Они были чем-то похожи на те, которые высились на берегу Пустынного Моря, — цилиндрические башни тысячи локтей в диаметре переходили в причудливые пучки выворачивающихся наизнанку труб. И над ними висела неподвижная заря, очень похожая на ту, которая сияла на далеком Уарке. Причудливо искривленные участки многих сооружений тоже светились многоцветным, поразительной тонкости узором. Узор постоянно двигался, сплетался, жил — от него с трудом можно было отвести взгляд. Хьютай поняла, что здесь был город Мэйат, но вот как они тут жили, она не представляла. И, если это было действительно так, от них тут не осталось никаких следов.

Её сердце тоскливо сжималось — она достигла места, что видела в своих снах, но Анмая рядом с ней не было...

............................................................................................

Она очень тревожилась за товарищей, но через неделю Айэт всё-таки пришел в себя.

— Где я? — сразу же спросил он. — И что со мной?

— В Центре Линзы. Ты отключился, надышавшись ксеноном, — она кратко рассказала о случившемся.

— Так я целую неделю лежал без сознания? — Айэт растерялся. — А что там, снаружи?

— Ты же сам видишь!

— Да, но, может быть, ты обнаружила там что-нибудь?

— Нет. Я очень боялась покинуть "Уйту" — оставить вас.

Всего через сутки очнулись и остальные трое. Все последствия отравления скоро исчезли, но Хьютай заметила, что и спать, и бодрствовать они стали заметно дольше. Впрочем, в этом, быть может, было виновно лишь отсутствие солнца.

............................................................................................

— Что ты думаешь насчет очередной посадки? — глаза Айэта оживленно блестели. Хьютай уже рассказала им о Мэйат, и теперь юноше хотелось познакомиться с их обиталищем поближе. — Мы пролетели без неё слишком долго.

Хьютай вздохнула. Сейчас "Уйта" мчалась вдоль бесконечно длинной улицы. Та состояла из ряда параллельных каменных полос, идущих на разной высоте. В конце улицы заманчиво сияла вечная заря. По её сторонам высились странные башни, — от пятисот до тысячи локтей высоты, как прикинул Айэт, выстраиваясь в казавшийся бесконечным ряд.

— Я думаю, что это всё же слишком рискованно. Вряд ли мы найдем здесь что-то, оставшееся от Мэйат.

Айэт удивленно покосился на неё, — он как раз думал о Строителях Линзы, — потом взглянул на своих товарищей. Было видно, что они не очень-то согласны с Хьютай. Скука вновь начинала становиться проблемой. Собственно, они уже почти подыхали от неё.

— Мы не можем больше останавливаться, но можем менять ярус, не так ли? — предложил он. — А сейчас мы даже не знаем, сколько их тут всего!

Признав этот аргумент справедливым, Хьютай изменила курс, разыскивая ближайший проем в перекрытии. Это не составило труда. Соединительные шахты располагались через каждые сто миль. Через пятнадцать минут она заметила одну из них. Она уже знала, что такие проемы отмечают башни, составленные из металлических массивов. Казалось, что их шпили ещё на милю уходят в бездну неба, но это была лишь иллюзия.

Но эта дыра очень отличалась от других — она, похоже, прорезала все перекрытия. И не только вверх, но и вниз. По данным радара, до скрытого тучами дна этой пропасти было восемь миль — будешь падать несколько минут, пока не достигнешь его...

Остановив "Уйту" в середине дыры, Хьютай взглянула вниз. В зеленом море нижнего яруса зияла такая же огромная дыра, под ней вторая и третья, но в них нельзя было ничего разглядеть — спускаясь вниз, воздух закручивался могучей спиралью. В ней кружились клочья разорванных облаков, и почти всё исчезало в клубящемся мареве этих ползущих туч.

Она подняла голову. Высоко наверху, между башнями, был виден узкий синий обод последнего свода, а ещё выше...

Ещё выше сияли бесчисленные звезды.

...............................................................................................

Хьютай направила "Уйту" вверх. Когда она миновала проем, внизу простерлась безмерная металлическая равнина, идеально гладкая, словно дорога, ведущая во все стороны сразу. Заря стала подобна сияющей полосе, уходящей в бесконечную даль. Хьютай повела "Уйту" ещё выше.

Этот ярус оказался последним. Внизу простерлась тускло блестевшая металлическая равнина, вздымавшаяся гигантскими волнами. Всё небо было усыпано звездами. Ни зари, ни центральной массы они не заметили. Хьютай показалось, что они находятся в открытом космосе.

Айэт ошалело распахнул глаза, глядя на звезды. Для него, местного уроженца, Линза была всем миром. Теперь же он словно вышел из него наружу, и от этого зрелища сжимало сердце. Впрочем, дышать здесь в самом деле было уже трудно. Воздух стал слишком разреженным.

Здесь, однако, звезды закрывали некие черные круги. Довольно быстро он понял, что это тонкие диски, парящие в воздухе. В середине их зияли большие, в треть диаметра, отверстия.

— Что это? — удивленно спросил он.

Хьютай тоже присмотрелась к черным дискам. Выглядели они очень странно — но могли быть лишь одним...

— Это автономные машины Линзы. Они служили Мэйат, а когда те ушли, стали одним из видов местной фауны.

— А откуда тогда они берут энергию? — спросил Айэт. — Они слишком малы для аккреционной аннигиляции, и не могут производить магнитные монополи, — о таких вещах он уже знал.

Хьютай задумалась.

— Они всё же слишком малы, чтобы нести в себе Эвергет. Скорей всего, у них нечто вроде ваших термоядерных батарей. Той влаги, что содержится здесь в воздухе, вполне хватит для их работы. Жаль, что мы не можем с ними поговорить...

— У нас же есть радио, — удивился Айэт. — У них наверняка тоже. Общаются же они как-то. И явно не голосом.

Хьютай кивнула. Включив радио, она услышала завывания, прорезаемые дикими взвизгами, и покачала головой.

— Они не поймут наших слов. Для них эта связь — скорее, передача мыслей. А... ну да! — она спешно вынула из коробки свой весм и торопливо застегнула его. Она не верила, что у неё что-то получится и в этот раз. Деваться, однако, было некуда — дисков оказалось так много, что они напоминали падающий снег.

Хьютай нажала кнопку передачи и закрыла глаза. К своему удивлению, она сразу же уловила шум чужих мыслей — очевидно, машины Линзы использовали для мыслесвязи ту же самую частоту, как самую удобную. Она ничего не поняла, но попыталась ответить. В её сознании невольно мелькнула и "Астрофайра".

Она слишком поздно поняла, что лишь привлекла внимание дисков. Её сознание затопил шквал чужих мыслей. В её мозгу мелькнул образ похожего корабля, потом образ колоссальной сияющей машины, которая могла быть лишь Сверх-Эвергетом. Она чувствовала, что для дисков это что-то очень важное. Неким непонятным образом они были связаны, но это лишь затягивало дело. Она попыталась выяснить это, но не смогла. Обе стороны едва понимали друг друга. В голове у неё звенело, дышала она с трудом, словно и впрямь находилась в космосе. Впрочем, воздух тут был действительно очень разрежен. Они не могли оставаться здесь долго, и она повела "Уйту" вниз. Она быстро достигла яруса, по которому летела раньше, миновала его. Несколько дисков последовали за ней, и Хьютай пришлось спуститься на самый нижний ярус Линзы, чтобы отделаться от них. Этот ярус разделяли сплошные металлические стены. Дно Линзы оказалось залито темной водой, из которой выступали мосты и острова. Местами вода замерзла, местами — там, где из стен вырывались потоки, исходила паром. Диски вскоре отстали.

Оценив размах их силовых крыльев, Хьютай поняла, что им было слишком тесно здесь. Но и они уже дышали с трудом. Хьютай почувствовала, как снова закружилась голова — содержание ксенона в неестественно плотном, вязком воздухе зашкаливало. Через полчаса такого полета она решила подняться выше.

Второй ярус оказался так же разгорожен стенами и освещен тускло-серым небом, как и первый, но здесь было теплее и не оказалось воды. Воздух здесь тоже был неестественно плотным, однако дышать им можно было без проблем. Все следы отравления исчезли, и Хьютай решила, что будет пока вести "Уйту" здесь. Вновь встречаться с любопытными дисками ей не хотелось. Каждый из них был больше платформы раза в три и представлял собой, по сути, летающий ускоритель, создающий силовое поле колоссальной мощности. Если бы дело вдруг дошло до столкновения, у них не осталось бы никаких шансов.

"Уйта" замерла, как и её экипаж, с любопытством оглядывавшийся вокруг. С её верхней палубы были видны шесть огромных туннелей, расходившихся радиусами от шахты, — каждый в три мили шириной. Если бы здесь был только металл... но Айэт видел темнеющие пятна зарослей на выступах. Это приключение не убавило их любопытства — но взывало к осторожности.

— Это было опасное приключение, — сказала Хьютай подошедшему Айэту. — Но мы многое узнали.

— А что именно? — сразу же спросил юноша.

— Диски намного счастливее обычных живых существ. Они не стареют и не могут убивать друг друга, поскольку равны по силе. И живут практически вечно. Они бессмертны.

— Но откуда они взялись? Чем питаются?

— Когда Мэйат ушли, их машины начали самостоятельную жизнь. Здесь возникла целая биосфера, точнее техносфера. И диски в ней играют роль тигров. Они хищные и пожирают других подобных им существ, только меньших. А нам пора убираться отсюда. Здесь мы не сможем держать направление.

Отыскав проем, Хьютай подняла платформу вверх, на ярус бывшего города Мэйат. Через несколько минут "Уйта" стремительно мчалась по бесконечной улице к своей неведомой цели.

.............................................................................................

Этот безостановочный полет продолжался долго. К сожалению, диски так и не оставили их в покое. Намерения их были вполне мирными — их снедало любопытство. Но их разговоры напоминали разговоры глухого с немым, и Хьютай как могла избегала их — от такого вот общения у неё начинала болеть голова. Но, хотя "Уйта", в основном, двигалась теперь по второму ярусу, она иногда поднималась выше. Айэт, Ювана и Лэйкис помогали Хьютай управлять ей — не только тогда, когда она спала. Как ни странно, скучно им не было — выбирать путь внизу было нелегко. Второй ярус разделяло множество стен, образуя полости, расположенные, казалось, без всякой системы. Но с того момента, как они обнаружили себя, лететь наверху стало уже небезопасно из-за слишком частых встреч с не в меру любопытными обитателями Линзы, не одними только дисками. Впрочем, это были не живые существа, а тоже машины, привыкшие к самостоятельной жизни, только меньшие. Дырчатые многогранники, светящиеся шары, ажурные форамены — их формы были бесконечно разнообразны. Но все эти создания были металлическими, все имели строгие геометрические формы, и все без исключения умели летать. Здесь, внизу, их было всё же поменьше. Несмотря на это, они видели много удивительного и странного, но не останавливались ни разу. Шел уже трехсотый день их полета, когда Хьютай всё же решилась остановиться.

.............................................................................................

Их открытие оказалось совершенно неожиданным. Сейчас "Уйта" летела у стены огромного зала. Его стены и пол были причудливо изогнуты, с волнистого потолка свисали похожие на готовые сорваться капли красные сталактиты всевозможных размеров. В центре зала высилось толстое образование, напоминавшее застывший, изъеденный проталинами золотистый смерч. Всё это было металлическим, но странных оттенков. Стены блестели, словно сине-серебристые зеркала, пол и потолок были более темными, зеленовато-черными. Освещали зал белые светящиеся шары, тянувшиеся бесконечными цепочками. Они вылетали из одних порталов и ныряли в другие. Только это выдавало таившиеся за изгибами стен выходы. Шары казались небольшими, но были метров по десять в диаметре. На общем фоне зала они казались светящимися точками, но оценить его размер люди не могли — глаз не мог зацепиться хоть за что-то привычное.

Влетев сюда, Хьютай повела "Уйту" вдоль изгибавшихся стен зала, высматривая выходы. Теперь же она заметила зиявшее в стене окно. Но если другие окна вели в похожие соседние залы, то за этим висела сумрачная рыжеватая муть и видеть, что за ней, они не могли. Удивленная Хьютай направила "Уйту" туда. Вспыхнул ослепительный свет, и в страшном треске она прошла сквозь силовое поле. Муть оказалась просто облаками и Хьютай пришлось снизиться, чтобы выйти из них.

Ей открылся неожиданный пейзаж — громадная, простиравшаяся, наверное, на сотни миль, покрытая снегом равнина, сумрачно-темная. Стоявшее над ней яркое рыжеватое зарево отмечало далекий, и, судя по всему, большой город. Хьютай хотела направить "Уйту" к нему, но потом замерла. Она совсем не представляла, кого может там встретить.

— Почему мы стоим? — удивился Айэт. — Там же могут быть настоящие обитатели Линзы!

— Хочешь познакомиться? — с невинной улыбкой спросила Хьютай.

Айэт упрямо взглянул ей в глаза.

— Да, хочу. А ты разве нет?

Хьютай смутилась.

— Любые задержки рискованны, но чем больше мы узнаем... — она замолчала. Она знала, что единственной достойной целью этой разведки было найти данные о Сверх-Эвергете, но очень сомневалась, что они окажутся здесь.

— Мы должны лететь туда! — потребовал Айэт. Он больше всех хотел встретиться со здешними обитателями.

Хьютай вздохнула, глядя на него. Она знала, что запертый в тесноте "Уйты" юноша буквально на стенку лез от скуки.

— Я хочу долететь до нашей цели, — глядя ему в глаза ответила она. — А ты?

Айэт смутился. Он понимал, что риск остановки и посадки оправдывала лишь возможность обнаружить что-то, оставшееся от Мэйат, и действительно полезное.

Хьютай обернулась к остальным.

— А вы как считаете? Должны ли мы лететь туда?

— Согласен, — ответил Лэйкис.

— Нет, — почти одновременно сказали Ювана и Уаса.

— И хорошо, ведь все одновременно мы высадиться не сможем. Кто-то, а лучше двое должны постоянно находиться здесь, на "Уйте". Итак?..

— Я останусь, — сразу же решила Уаса. Она оказалась здесь из-за Лэйкиса, и приключения мало привлекали её.

— Я тоже останусь, — сказала Ювана. Она не говорила об этом, но в той тесноте, в которой они все тут жили, любая возможность отдохнуть друг от друга была очень желанной.

— И я, — сказал Лэйкис. — Кто-то же должен присматривать за девчонками.

— Хорошо, — сказала Хьютай. — Летим.

..............................................................................................

Полет к городу занял всего минут пять. Но то, что это не город Мэйат, Хьютай поняла ещё раньше. Вдали показались длинные серые пятиэтажки, очень похожие на те, что она видела на родине, в Фамайа. За ними поднималась очередная стена-экран, в ней зияло новое окно, ведущее в соседний зал. Глаза не могли тут сказать, где изображение сменяет настоящая земля.

— Садится не стоит, — сказала Хьютай, глядя на узкие, занесенные снегом улицы — без малейших следов жизни. — Тут просто нет достаточно просторных мест, а садиться на окраине я не хочу. Я с Айэтом спущусь с помощью силового пояса. Вы вылетите в тот зал и сядете там. Когда потребуется, мы вас вызовем. Там вы можете тоже провести разведку, но только осторожнее!

— А если вы не вернетесь? — нервно спросила Уаса.

Хьютай пожала плечами.

— Ждите, скажем, три дня. А потом... отправляйтесь к центру Линзы.

Никто не возразил. Хьютай и Айэт начали неторопливо собираться. Они натянули теплые куртки и штаны, но ноги Айэта остались босыми. Хьютай пришлось объяснять ему, что ходить по снегу босиком не очень-то приятно. Только тогда Айэт со вздохом натянул толстые, но мягкие башмаки. Хьютай решила ограничиться привычными сандалиями на босу ногу.

Они надели плоские ранцы с недельным запасом пищи и воды, пристегнули к поясам оружие. Айэт не хотел брать и его. Только по настоянию Юваны он взял старый файский лазер.

Убедившись, что всё на месте, они попрощались с товарищами. Хьютай обхватила юношу поперек живота и легко поднялась в воздух. Она отплыла в сторону, затем плавно и быстро заскользила вниз и осторожно спустилась на землю. Затем "Уйта" в ослепительном ореоле пламени прошла сквозь поле и исчезла.

............................................................................................

Отпустив Айэта, Хьютай осмотрелась. Они приземлились у зеленовато-белой пятиэтажки — вернее, зелеными были два первых её этажа, а выше начиналась белая побелка.

Она попробовала связаться с "Уйтой", но из этого ничего не вышло — они забыли, что радиоволны не проходят сквозь металл. Чтобы связаться с товарищами, нужно было подниматься к окну, а этого ей пока что не хотелось.

Она решила пройти вглубь поперечной улицы, но, сделав несколько шагов, наткнулась на невидимую стену. Продолжение улицы оказалось лишь изображением на гладкой стене — той самой, за которой скрылась "Уйта". Определить, где изображение сменяет настоящая земля, было нельзя — на вид, по крайней мере. Самое странное — дома, примыкавшие к стене, тоже оказались наполовину изображением. Заинтересовавшись, они вошли в один, едва освещенный падавшим с улицы светом.

Внутри оказалось затхло и холодно — дом явно был нежилым. Они поднялись всего на один пролет и подошли к дальней стене площадки — не совсем настоящей. Айэт бездумно вел ладонью по стене-экрану, пока она не провалилась в проем вроде бы "нарисованной" двери. Он попробовал открыть её. Она легко отошла в сторону, и удивленные файа прошли внутрь.

...............................................................................................

"Зазеркальная" квартира оказалась затхлой, низкой и темной. Она состояла всего из двух комнат. В одной из них к причудливой решетке из вороненого железа крепились горшки с давно увядшими растениями. Больше им не удалось обнаружить никаких следов прежних обитателей. В комнатах был лишь пустой чистый пол, усыпанный трещинами. Но когда они попробовали выйти, дверь квартиры не открылась.

.............................................................................................

Как они ни старались, прямоугольная плита словно вросла в стену. Хьютай включила атомный фонарь — она нашла его в машинном отсеке "Уйты" среди инструментов. Внешне он походил на обычный, но вместо света из его зеркального рефлектора вырвался клинок сияющего пламени. Он был мертвенно-синий и очень яркий — вся комната засверкала.

Пламя казалось холодным и неподвижно-застывшим. Оно горело беззвучно. Лишь прислушавшись Айэт уловил тихий печальный свист. Он, как зачарованный, смотрел на него.

— Это просто плазменный резак с бесконечным зарядом, — пояснила Хьютай. — Здесь такой же монопольный аннигилятор, как и в дезинтеграторе. Он может прорезать любой материал, не подвергнутый субатомному сжатию, и быстро.

Но дверь, как и стена, была именно из этого самого неразрушимого материала. Ни луч дезинтегратора, ни плазменный резак не оставили на ней и следа.

— Ты не хочешь есть? — наконец спросила Хьютай, оставив бесполезные попытки. — Мы не поели перед высадкой, и я не знаю, когда в следующий раз сможем. Спешить некуда.

Вздохнув, Айэт поставил ранец на пол и достал из него плитку белково-витаминного концентрата. Так же поступила и Хьютай. Упругая коричневая масса была достаточно вкусной, но почти за год полета успела смертельно ей надоесть, как и все остальные виды консервированной пищи, имевшиеся у них на борту. Впрочем, выбора, как и всегда, не было.

Несколько минут они молча жевали, потом подошли к выбитому окну. Двор за ним к их удивлению зарос густым лесом. За ним едва проступал массивный силуэт дома напротив. Вверху было то же хмурое небо с ползущими тучами.

До земли здесь оказалось метров двенадцать, но по росшим прямо под окном деревьям можно было легко спуститься вниз. Так они и поступили.

...........................................................................................

Им пришлось миновать три этажа, прежде чем они смогли ступить на землю. Лес во дворе выглядел таким старым, что, казалось, рос здесь всегда. Они осторожно пробирались сквозь него, по щиколотки проваливаясь в снег, и Хьютай подумала, что обута, пожалуй, слишком легко. Здесь было гораздо холоднее, чем в первом зале. Выдыхаемый воздух сгущался густым паром, а мороз немилосердно щипал их голые ладони и лица. Когда лес, наконец, оборвался, они увидели закрытую дверь подъезда дома напротив и попытались проникнуть в него, но это им не удалось. С этой стороны дом был лишь изображением на стене-экране, без настоящих входов.

Хьютай нахмурилась. Ситуация резко осложнилась. Они оказались внутри полой стены, разделявшей два зала, и она вовсе не была уверена, что "Уйта" в случае необходимости сможет попасть сюда. Она не хотела верить, что они угодили в ловушку так глупо и быстро, но смысла в этом не было.

Так как идти вперед было нельзя, Хьютай повернула направо. Они пересекли двор и вышли на широкую прямую улицу, залитую таким же рыжим светом фонарей. Эта улица, уходившая в туманную мглу, была совершенно пуста. Воздух был сырой, неподвижный, под их ногами искрился нетронутый снег. Дома здесь были выше — шести— и восьмиэтажные, из серого кирпича, но все ободранные, в потеках, половина окон выбита. Они смыкались в два непрерывных массива, примыкавших к стенам-экранам. На их крутых крышах торчал ржавый лес ажурных антенн.

Они быстро, но осторожно шли вперед, минуя квартал за кварталом. Здесь во множестве мест прямо из мостовой била горячая вода, струясь по ярко освещенной улице, и поднимавшийся от неё туман затягивал её рыжим маревом. Всё, что было дальше вэйда, скрывалось в нём, а расположенные чуть ближе здания казались темными силуэтами. Потом из-за угла показалась высокая, закутанная в изодранный коричневый плащ фигура. Айэт сразу понял, что она неживая, поскольку её лицо напоминало обгоревшую пластиковую маску.

..........................................................................................

Почти инстинктивно юноша выхватил лазер и нажал спуск. В ослепительной вспышке голова твари разлетелась на куски, тело тяжело рухнуло. Подходить к нему файа не стали. Сейчас их интересовало только ближайшее укрытие, каким оказалась распахнутая дверь серого трехэтажного дома. К ней вело высокое крыльцо и они ещё раз осмотрелись с него. Вокруг никого не было.

Они вошли внутрь. Внутри дома висели полумрак и влажное тепло — очевидно, отопление ещё действовало. Осмотревшись, они повернули направо. Большинство комнат оказалось заперто, в других виднелась разломанная мебель. Все лампы тут горели, но так тускло, что их окружали только маленькие островки тускло-желтого света, словно обрезанные каким-то волшебством. Он не освещал ничего за пределом своего узкого круга и к тому же мерцал в странном и тревожном ритме — он почему-то казался осмысленным. Хьютай отыскала выключатель и повернула его, но свет горел по-прежнему.

— Странно. Энергии в сети нет, но здесь везде мощнейшее электромагнитное поле, к тому же, переменное. При таком даже провода не нужны, хватит индукционных катушек...

Вскоре они дошли до конца коридора. Здесь он поворачивал налево, упираясь в запертую дверь. Файа на миг замерли, задумавшись. Айэт сначала хотел расплавить замок, но, подумав, стал ковыряться в нем с помощью подобранного куска проволоки... и тут из вестибюля докатился топот множества шагов. Он выхватил лазер и взглянул на Хьютай, взявшую наизготовку дезинтегратор. Они легко могли отбиться... но ему не хотелось даже смотреть на такого врага.

— Нам лучше убраться отсюда, — сказал он.

Хьютай кивнула. Она попробовала выбить одну из боковых дверей ударом ноги, но дверь даже не дрогнула. Айэт подумал, что им всё-таки придется драться, но в следующую секунду дверь разлетелась вдребезги от удара силового поля. Они выбежали в просторную комнату. Окна давно были выбиты, и они выпрыгнули в них. Во дворе стояло несколько тварей. Увидев их, они закричали и преградили им путь.

...........................................................................................

С ледяным спокойствием Хьютай навела дезинтегратор и выстрелила. Едва луч коснулся первого высокого черного существа, оно вспыхнуло ослепительным пламенем, очертившим контуры нелепой фигуры. Затем грохнул взрыв и клочья горящей плоти брызнули во все стороны. От твари остался лишь поднявшийся над крышами грибовидный столб пара. Айэт не представлял, что действие дезинтегратора на эти мерзкие гибриды окажется настолько чудовищно. К счастью, стрелять вновь Хьютай не пришлось. Уцелевшие твари бежали.

...........................................................................................

— Что это было? — опасно высоким голосом спросил Айэт.

— Обитатели города, — хмуро сказала Хьютай. — Такая же имитация, как и всё остальное.

— Мерзкая имитация, — Айэта даже передернуло.

— Хочешь вернуться? — серьёзно спросила Хьютай.

Айэт недовольно помотал головой.

— Нет. Я не боюсь!

— Тогда пошли.

Они двинулись дальше, непрерывно крутя головами и прислушиваясь. Вдруг Айэт заметил нечто странное. За ними плыл призрак — бесформенное, чуть более темное, чем фон, пятно. Оно уже давно следовало за ними, но он не сразу обратил внимание, высматривая тварей.

Это выглядело безобидно, — беззвучное, едва заметное движение, — но Айэт вскинул лазер, опустил его, потом вновь поднял оружие, но нажать на спуск так и не решился. Он не был уверен, не кажется ли ему. Хьютай тоже вскинула дезинтегратор — и выстрелила. Айэт ожидал, что луч пройдет насквозь, но пятно вдруг ярко вспыхнуло и расплылось бурым дымом...

— Что это? — спросил удивленный и испуганный юноша.

Внутри у него что-то подрагивало. Он уже видел такое же — гораздо большее... существо. Лет в двенадцать он впервые приехал в деревню, в гости. Ночное застолье очень не понравилось ему, и он отправился гулять. Едва одетый Айэт шел один по узкой дороге через поле и вдруг, как сейчас, увидел скользящую над землей полупрозрачную тень, только огромную, размером наверное с дерево. И, как ни глупо это звучит, но тогда он просто не поверил своим глазам. Увиденное выпадало из всего его опыта, и одно это пугало. Теперь же он понял, что это нечто живое — только не то, к какому люди и файа привыкли...

— Не знаю, — Хьютай покачала головой. — Пошли дальше.

Ободранные коробки домов тянулись бесконечно. У одной из них, квадратной девятиэтажной башни, они остановились. Здесь улица впадала в просторную площадь. Напротив высилось массивное здание, похожее на дворец — у него был фриз с колоннами и множество сложных украшений. Сама площадь выглядела давным-давно заброшенной. На бывших газонах вырос настоящий лес. В нем терялись стальные колонны четырех высоких фонарных столбов. Они подпирали венцы из шести каплевидных бело-синих ламп, но свет давали не только они. В нескольких окнах окружающих площадь по бокам длинных домов полыхал мятущийся свет, словно целая толпа сумасшедших за каждым размахивала цветными фонарями. Удивленные файа решили подойти поближе, но вскоре замерли, услышав за этими окнами странный шорох и треск, словно там работала куча плохо настроенных приемников. В метавшемся свете казалось, что ветви деревьев извиваются, как щупальца.

— Всё, хватит, — тихо сказала Хьютай, глядя на них. — Дальше мы не пойдем. К тому же, уже пора спать.

Они вошли в темный подъезд башни, по затхлой лестнице поднялись на шестой этаж. Дверь одной из квартир оказалась незапертой, в спальне даже сохранились кровати. Через окно в неё падал бледный свет. Файа подошли к нему, глядя на площадь. Освещавшие её синие ртутные фонари, — по шесть ламп на четырех высоких столбах, — теперь были хорошо видны.

Вдруг по улице, по которой они шли, пронеслась сине-белая огненная масса. Она плавно повернула и исчезла в следующей улице, которая проходила возле дворца или чем там было это здание. Она промчалась так быстро, и её свет был столь ярок, что ослепленные глаза файа не успели её разглядеть. Даже с расстояния полусотни метров Хьютай обожгло жаром.

— Что это? — спросил испуганный Айэт. Он боялся представить, что с ними сталось бы, окажись они на пути этой пылающей как небольшое солнце штуки. Он видел белые сполохи вокруг, и подумал, что она тут явно не одна...

— Не знаю, — Хьютай нахмурилась. — Но мы вовремя убрались с улицы.

............................................................................................

Они замерли у окна, глядя на площадь. Вскоре они услышали знакомый шорох и треск — он стал намного громче, пробиваясь сквозь стекла. Из освещенных окон полетели огненные шары. Они были всевозможных цветов — синие, белые, зеленые и красные. Шары кружили над площадью, сливаясь в туманное облако, словно бесконечный жуткий фейрверк. В призрачных отблесках, скользивших по окнам окружающих площадь домов, всё это стало похоже на какой-то сюрреалистический бред.

Вдруг Хьютай подумала, что это и в самом деле бред. Стальные трубы, несущие головки ламп, стали извиваться в синем сиянии, словно змеи. Тишина враз взорвалась свистом, стуком, воем, а в метавшемся на площади разноцветном сиянии уже ничего нельзя было разобрать. Хьютай почувствовала, как по её коже волной прошел озноб. Волосы поднялись, но не от страха — всё вокруг вдруг заполнилось электричеством.

Услышав странный шорох и ощутив покалывание в спине, она быстро обернулась. За их спинами в комнате плавал тускло-желтый шар диаметром в полметра, непонятно откуда в ней взявшийся. От него к Хьютай потянулись тонкие искристые трубки, словно прораставшие в воздухе. Едва они коснулись её тела, страшный электрический удар отбросил Хьютай к окну. Она чуть не упала от пронзившей тело дикой боли, но всё же сумела сдвинуть выключатель дезинтегратора. Айэт, пригнувшись, выхватил лазер, но стрелять не пришлось. Шар исчез, так быстро, что они даже не успели заметить, куда...

Какое-то время они ещё стояли у окна, напряженно глядя на улицу. Постепенно жуткий свет погас. Они ждали, но не было новых шаров или чего-то подобного. Царившая здесь мертвая тишина действовала юноше на нервы. Хьютай видела беззвучные белые сполохи вокруг, за крышами, но до неё не долетало ни звука. Похоже, что всё кончилось...

— Всё, хватит, — наконец сказала она. — Пора спать.

.............................................................................................

Как оказалось, кровати тут сохранились просто замечательно. Едва растянувшись на своей, Хьютай закрыла глаза, но заснуть никак не удавалось. Неожиданные мысли о лежавшем на соседней кровати юноше будоражили голову. Открыв глаза и невольно покосившись на него, Хьютай заметила, что и Айэт тоже смотрит на неё — смущенно и нетерпеливо...

Лицо у неё вспыхнуло, всё тело бросило в жар. Здесь и сейчас ничто не мешало им заняться любовью, чтобы завершить, наконец, однажды начатое, а странный и жуткий мир вокруг только разжигал желание. На самом деле, невероятно разжигал. Хьютай даже начало казаться, что они просто должны любить друг друга здесь, в этом месте, где никто не мог ни помешать им, ни просто узнать об этом...

Вздохнув, она села и стала стаскивать куртку. Айэт удивленно взглянул на неё, потом упруго вскочил, и его одежда тоже бодро полетела на пол...

............................................................................................

Стащив трусики и футболку, Хьютай невольно поёжилась. Здесь оказалось холодно, но всё же не так холодно, как она боялась. Холодный воздух обтекал нагое тело, волновал и будоражил. Её соски тут же встали, стали словно каменные. Низ живота залил нетерпеливый жар — она ощущала, что готова...

Айэт обнял её. На минуту они замерли, жарко целуясь, их ладони скользили, жадно лаская задницы и спины. Потом они опустились на постель. Их тела извивались, обтираясь друг о друга, потом Хьютай вдруг развернулась, приникнув губами к его твердой плоти...

На сей раз у юноши от удовольствия перехватило дыхание, по всей его коже сладостно-мощной волной побежали густые мурашки, сбиваясь в тугой колючий комок над лобком... его тело замерло в сладком, колючем ознобе. Айэт тихо млел, мягко поджимая живот и пальцы босых ног, из его приоткрывшегося рта летели тихие, едва слышные стоны, глаза, полуприкрытые пушистыми ресницами, были подернуты поволокой наслаждения, — и там, в глубине его тела, вдруг вспыхнуло острое, колючее удовольствие...

Он невольно приоткрыл рот, тугие пластины грудных мышц, впалый живот, бедра юноши мелко задрожали, мускулы спины свело — изнывающее от удовольствия тело выгнулось дугой. Айэт издал какой-то глубокий урчащий звук, его голова закружилась — ещё никогда ему не было настолько хорошо...

Хьютай оседлала его, двигаясь резко и быстро, до предела втянув живот и забросив руки за голову, невольно выгибаясь, когда пальцы юноши ласкали ей соски, потом откинулась назад, не переставая резко поддавать потными бедрами. Пальцы Айэта ласкали её клитор, её тело буквально плавилось от наслаждения, и она хотела, чтобы это длилось вечно... потом вдруг замерла на миг, и Айэт почувствовал, как она начала кончать. Теплый огонь вспыхнул в её матке, скользнул вниз, и в сжавшемся устье её женской сути словно вспыхнула огненная нить...

Спазмы достигли такой силы, что тело Хьютай стало непроизвольно корчиться, как горящая бумага, судорожно выгибаясь. Жидкий огонь, всё больше разгораясь, охватил всё её тело. Хьютай забилась в судорогах и закричала. Казалось, оргазм уже никогда не кончится. Айэт тоже почувствовал это, и сам достиг пика наслаждения, излившись в её лоно...

Они обмякли, медленно приходя в себя. Хьютай соскользнула с Айэта, села, прислонившись к стене, и потянулась, выгибая спину. Она была прекрасна в своей наготе, а сейчас ещё и расслаблена, словно кошка, только что закончившая игру. Айэт тоже сел поудобнее, положив руки на бёдра.

— Ну как? — спросила она.

— Лучше, чем я ожидал, — улыбнулся Айэт.

— И всё? — удивилась она, приподнимая брови.

— Да, всё. Ты слишком хороша для меня, Хьютай.

— Ты не любишь меня?

— Нет. Но я ещё не встречал женщины, похожей на тебя. И я не хочу, чтобы ты менялась. Я хочу видеть тебя такой, какая ты сейчас.

Она улыбнулась, но её глаза остались грустными.

— Я не знаю, что со мной происходит, Айэт... Такое ощущение, что я теряю себя. А ведь я всегда была такой... — она замолчала, подбирая слова, — такой упрямой, такой гордой... Такой... такой собой.

Её голос стал совсем тихим. Айэт подсел к ней и обнял за плечи.

— Послушай, — сказал он, — давай сделаем так. Пусть всё идёт своим чередом. Ты не должна никому ничего говорить. Я тоже никому не скажу, мы будем держать всё в тайне. Как будто ничего не произошло. Договорились?

Она кивнула, пытаясь улыбнуться.

— Хорошо. Но ты обещаешь мне, что ничего не будешь предпринимать?

— Обещаю.

— И ты не будешь ни с кем обсуждать эту тему?

— Не буду.

— Отлично. Тогда всё будет хорошо.

Он улыбнулся ей, и она улыбнулась ему в ответ. На душе у неё стало легко и просто.

— Спасибо тебе, Айэт. Давай, наконец, спать.

.............................................................................................

Растянувшись на спине, Хьютай заснула. Её поглотили тягучие, бесконечные сны, очень тяжелые. Особенно мучительно было то, что, в отличии от обычных снов, все её ощущения в них оказались совершенно реальными, даже более реальными, чем наяву...

Сначала ей снилось, что она, обнаженная, бродит по коридорам огромного здания — казалось, целую вечность, представления не имея, как попала сюда. Хьютай то, извиваясь, проползала в узкие темные щели, то спускалась куда-то глубоко вниз, погружаясь в холодную, вязкую жидкость. В полумраке она не могла видеть цветов. Вокруг неё плавали серые призраки, и она боялась их, хотя и знала, что заметить её нельзя, — черная пыль, покрывающая её, переливалась странными оттенками. Своё тело казалось ей полупрозрачным и ей по-прежнему было холодно.

Пробираясь всё дальше, она вдруг попала на окутанную туманом равнину, населенную зыбкими тенями. Здесь тоже нельзя было различить цветов, она ничего не слышала, но пробиралась в этом полумраке, сером, бесцветном, всё более странном, всё дальше, пока земля под ней просто не исчезла. Теперь она парила возле безмерно огромного скального уступа, и ей по-прежнему было холодно...

Вдруг Хьютай увидела Айэта. Юноша мирно спал, поджав босую ногу. Вокруг него парило сияние, живое и теплое. Оно напоминало свет восходящего солнца. Хьютай потянулась к нему, чтобы избавиться от своих снов, но они стали ещё хуже. Она увидела мертвенный свет прямо перед глазами. Она была в подвале Цитадели, в той самой комнате, где хотела увидеть будущее, и вновь корчилась на леденящем полу, в мертвом свете, прижимая к разбитому лицу испепеляющее синее пламя. Она умерла, сгорев в нем. И очнулась — чтобы ощутить, что замурована заживо в безмерной кристаллической глыбе, в которую оказался заключен её разум, но может видеть всё вокруг, весь мир...

Ощущение себя мертвой, но сознающей, было наиболее мучительно. Она жаждала чувствовать — не чувствуя ничего. Она могла сейчас только видеть. Она видела взрывы в звездной бездне — миры, обращавшиеся в медленно растущие шары пламени, такие огромные, что их рост не был заметен глазу. Видела бесчисленные звезды. Одна из них тоже взрывалась, среди пламени парили сияющие силуэты, формы которых она не могла понять. Исходившие от них лучи управляли пламенем, придавали ему форму. Мириады черных прямоугольников ползли по лентам звездного пламени, превращая их в металл. Шло строительство некоего безмерно огромного сооружения. Сейчас она поняла, что это и есть Линза. Это созидание, творение, выглядело настолько величественно, что она почувствовала преклонение перед Мэйат, создавшими её. Но её несло всё дальше и дальше...

Мелькнули тусклые желтые облака — или туманности? На их фоне выделялась массивная куполовидная конструкция, стоявшая в отдалении, но она тут же исчезла. Потом Хьютай уже почти ничего не понимала. Мелькали бесконечные моря света, в них совершалось движение, нечто столь сложное, что её разум отказывался это осознавать. Она падала сквозь них, чтобы оказаться в синем полумраке, в котором вращались темные колонны бесконечной высоты...

Она летела по многоразличным мирам, зная, что всё это — части одного безмерно огромного мира, кружащиеся вокруг общего центра масс. Она увидела его, многогранник из линий синего пламени, внутри которого плавился вакуум. Из него двумя перпендикулярными струями било невыносимое сияние — она знала, что это пламя Стен Света, пламя рождения Вселенной. Она знала, что такие ворота связывают множество великих миров, в этой Вселенной и в других...

Хьютай мельком подумала, что это четвертый уровень Эвергета, и что есть туннели, проходы, ведущие за пределы мироздания. Она всматривалась в них, всё глубже, пока вдруг не оказалась в пустоте... и её швырнуло в бездну бесконечного, бездонного мрака. Из бездны выплыл похожий на звезду многогранник, весь усаженный острыми лучами. Она чувствовала, что это ворота в стене, ограждающей всё...

Неожиданно она увидела себя внутри него, на бесконечной каменистой равнине, — она стояла на ней. Чувствовала крошево ледяного камня под босыми ногами, чувствовала ледяной ветер, обдувающий её обнаженное тело.

Она взглянула вверх. Небо над равниной было тускло-белое, но на нем сияли звезды. Не яркие, даже не черные, а серые. Хьютай не понимала, как может их видеть. Но всё же, она видела их. Это спокойствие, — вечное, нерушимое, покой, она знала, что оно во веки веков останется неколебимым, — было лишь границей Бесконечности. Она, наконец, смогла заглянуть в неё, достигнуть её края. Она лишились всех обычных ощущений — и увидела цель. Теперь она поняла, зачем живет и существует... и проснулась.

............................................................................................

Первое, что она увидела, было тусклое мертвенное сияние в раструбе дезинтегратора. Она лежала на боку, глядя на своё оружие. Вздрогнув, Хьютай отключила его и села. В окно уже струился серый свет утра. Она попыталась вспомнить конец сна, то, что увидела за краем Бесконечности, но тщетно. Пока она не достигнет цели — она не вспомнит...

Хьютай яростно помотала головой. Затекшее тело дрожало от холода, мускулы ныли, но ей было на удивление хорошо...

Она встала на ноги и потянулась изо всех сил. Айэт ещё спал, растянувшись на спине, но Хьютай разбудила его. Не одеваясь, они вместе подошли к окну. На площади не было видно никаких следов ночного шабаша. Впрочем, какие следы может оставить сновидение?.. И Хьютай подумала, что ей просто померещилось. Сейчас она сомневалась, что слышала все эти звуки ушами. Казалось, они звучали прямо в её голове.

Они позавтракали и вышли на площадь, глядя на неторопливо плывущие высоко в небе тучи. Хьютай подошла к одному из фонарных столбов и стукнула дезинтегратором по косо выступающей трубе, очевидно, предназначенной для флага. Труба тут же сломалась, словно сосулька, внутри неё полыхнуло призрачное пламя — и тут же погасло, точнее, ушло вглубь. Хьютай осторожно подняла отлетевший обломок, разглядывая его.

— Даже кристаллическая структура стали совершенно переродилась, — сказала она подошедшему Айэту. — Интересно, что это... сияние может сделать с живым телом?

— Превратить в ту жуткую тварь, — сказал юноша.

— Хватит, — Хьютай отшвырнула кусок стали. — Пошли.

Они подошли к дворцу. Перед ними был высоченный фриз с колоннами. Под ним зияли три открытых двери.

— Зайдем? — Хьютай искоса взглянула на испуганного Айэта.

— Да, — тихо согласился юноша. Хмыкнув, Хьютай пошла вперед. Айэт, вздохнув, последовал за ней.

Они оказались в высоком вестибюле, из которого наверх вела широкая прямая лестница. Вестибюль окружал балкон, на который тоже вели лестницы. В него выходили два коридора и десятка полтора разных дверей — все они оказались закрыты. Всё было в порядке, не было заметно ничего неестественного или странного.

— Куда дальше? — Хьютай подтолкнула с любопытством крутившего головой юношу. — Решать тебе!

Тот задумался, затем вдруг указал на неприметную серую дверь — самую маленькую и незаметную из всех. Она оказалась не заперта, за ней была темная пустая комната. Айэт хотел уже закрыть её, но вдруг заметил идущую вниз лестницу. Хьютай остановила его, и с включенным атомным фонарем первой спустилась по ней. Железная дверь внизу казалась запертой, но когда она рванула её, с треском открылась. К их удивлению, длинный коридор был освещен бледным дневным светом — его испускали установленные под потолком зеркала.

— Световодное освещение, довольно любопытно, — Хьютай осторожно двинулась вперед. Айэт, так же осторожно, последовал за ней.

Они дошли до поворота, попав в новый, бесконечно длинный коридор. Все двери по сторонам — их было множество — оказались закрыты. В конце коридора они попали в темное помещение с полудюжиной дверей. Некоторые были открыты, из них тянуло сырой затхлостью и гнилью. Хьютай показалось, что внутри что-то слабо мерцает. Она невольно выбрала ту, из которой лился слабый, но всё же дневной свет.

Они оказались в длинном, полуподвальном помещении, окна которого выходили на заднюю стену дворца. Комната оказалась заставлена множеством столов, шкафов, стеллажей. На них стояла масса химических приборов и банки с какими-то реактивами. Всё было очень старое, ржавое, запыленное. В комнате висел тяжелый запах химикатов.

Они осторожно переходили из комнаты в комнату, стараясь понять их назначение. Но всюду царило то же запустение, пахло гнилью, плесенью, ещё чем-то мерзким...

Вдруг сзади раздался грохот и звон стекла — словно что-то тяжелое скользило по полу, сокрушая всё на своем пути. Не сговариваясь, они бросились к ближайшему выбитому окну и вылезли наружу, сразу бросившись бежать в узкую боковую улицу. Лишь миновав несколько кварталов, они остановились. Их глаза возбужденно блестели.

Эта пробежка взбодрила их, но улица вскоре уперлась в развалины какой-то фабрики, перекрывшие весь проход. Её корпуса давно обрушились, превратились в груды кирпича и ржавого железа. Они долго пробирались через них, карабкаясь по завалам, пока не перемазались, как черти, и не устали. Запыхавшись, они уселись у стены в полуразрушенном подвале, их глаза живо блестели в полумраке.

— Хватит бродить здесь, это бессмысленно, — наконец сказала Хьютай. — Я поищу "Уйту", — она притронулась к сегментам силового пояса, — а ты подождешь меня здесь, ладно?

Айэт растерялся.

— Те тени, которые мы тут видели, — в таком полумраке они могут подобраться незаметно, — вдруг сказал он. — И как ты найдешь меня?

— О, очень просто. У тебя же есть рация — включи её радиомаяк, и всё.

Юноша улыбнулся.

— Да. Но всё же, если мы не встретимся...

— Встретимся, — спокойно ответила Хьютай. — Наши мысли уже были вместе в ином времени — это очень странно.

Она поднялась.

— Меня не будет часа, примерно, два, — совершенно другим голосом сказала она. — А может, и больше, хотя я обязательно вернусь до темноты. А теперь — пока!

Она вышла на открытое пространство под проломом в своде, прыгнула вверх и сразу исчезла. Только пыль смерчем взметнулась на том месте, где она только что стояла.

Айэт невольно сделал несколько шагов к нему, затем вернулся и сел у стены. Он включил маяк радиостанции, убедился, что его индикатор горит. Больше он сделать ничего не мог...

Он сидел, оглядываясь по сторонам и размышляя. Так прошел час. Вдруг что-то закрыло груду кирпичей в дальнем углу подземелья. Айэт не сразу понял, что это темнота, подобная облаку, и что она заволакивает подвал.

..............................................................................................

Сам не зная почему, он надел поляризующие противолазерные очки — к счастью, среди прочего снаряжения Хьютай догадалась захватить и их тоже. В них смутная тьма превратилась в текущую в воздухе густую жидкость. Чисто рефлекторно Айэт обратился в бегство, и бежал, куда глаза глядят. Вскоре ему пришлось бросить ранец — с ним нельзя было ползать в развалинах. Он долго пробирался через них, карабкаясь по завалам, пролезал в узкие щели. Пробираясь всё дальше, он попал наконец в просторную галерею, свободную от завалов. Здесь тьма настигла его и окружила со всех сторон.

Айэт замер — просто оттого, что бежать вновь было уже некуда. Он чувствовал, что бросок в эту живую темноту равносилен смерти.

Тьма выпустила ленту плотой, тускло отблескивающей черноты. На уровне его лица она остановилась, раскрывшись тускло мерцающей воронкой. Когда она вновь потянулась к глазам, Айэт, не выдержав, ударил по ней.

Его руку свело адской болью. Он упал на колени, задыхаясь, с ужасом глядя на руку, — кожа на ней почернела и опухала на глазах. Когда она сама потянулась в темноту, Айэт уже не удивился. Он просто перехватил её запястье уцелевшей рукой. Темнота заволновалась, потянулась к ней, почерневшая кожа натянулась. Боль была такая, словно с руки сдирают кожу.

Айэт тупо смотрел, как чернота выходит из кожи паром, но от боли начало темнеть в глазах. Его пальцы разжались, рука бессильно обвисла. Темнота полностью скрыла её...

Айэт почувствовал, что к коже прикасается что-то холодное, боль стихает. Через минуту он смог поднести руку к глазам. Чернота исчезла, осталась лишь покрасневшая, словно от ожога кожа. Айэт догадался, что на самом деле эта туча состоит из мельчайшей, жестко связанной пыли, она вовсе не призрак, как ему сначала показалось...

Он осторожно пошевелил пальцами — всё в порядке. Подняв глаза, он слабо улыбнулся, удивленный этим. Темнота расступилась, открывая проход. Айэта не нужно было приглашать дважды. Он легко поднялся и пошел вперед. Наконец, он выбрался на улицу и побежал.

Лишь отбежав и укрывшись за углом длинного здания, он осмелился оглянуться. Над развалинами поднялась страшная черная туча, потом опала и исчезла. Айэт понял, что его попросту выгнали. А он бросил там ранец с припасами!..

Он убеждал себя, что должен вернуться за ним, но не смог пересилить самый обычный, подлый, животный страх, хотя так старался, что его бросило в жар от стыда.

Вздохнув, Айэт помотал головой и осмотрелся. Путь ему преграждал высокий кирпичный забор, за которым виднелись городские здания. Он убедился, что маяк работает. Но батарей хватит всего на несколько часов, и, если его не найдут до этого срока, то не найдут уже никогда. А затем спустится ночь, и...

Айэт задумался. Всё, что ему нужно, — это место, где он сможет укрыться. Но, конечно, не здесь, в этих развалинах, где обитает страшная живая тьма. И не только она: откуда-то сбоку показалось несколько ковыляющих фигур. Вначале Айэт принял их за людей, а разглядев получше, едва не задохнулся. Фигуры эти были вполне человеческие, только в разорванной и грязной одежде, а их лица были неестественно искажены — глянцево-темные, какие-то перекошенные, словно побывавшие в огне пластиковые маски. Движения их были какие-то дерганые, рваные, словно у заводных кукол. И они явно направлялись в его сторону!

Даже не вспомнив об оружии, юноша кинулся бежать. Осматриваясь в поисках укрытия, он заметил чуть дальше по улице серую башню, возвышавшуюся над крышами. В ней оказалось не меньше шестнадцати этажей, и Айэт, подумав, решил укрыться на крыше этого здания — там его легче заметить и подобрать. А "Уйте" можно будет подавать сигналы лазером. Эта мысль окончательно успокоила юношу, и он быстро пошел в ту сторону, не забывая, впрочем, оглядываться по сторонам.

Довольно скоро он понял, что улица проходит в стороне от башни, но всё равно шел к ней, пока она не оказалась напротив него, на расстоянии не больше вэйда. Её основание заслонял длинный двухэтажный дом. Перекрестков видно не было. Опять лезть в темные закоулки не хотелось, но стоять посреди улицы было ещё опаснее.

Айэт обошел дом, но во дворе путь ему преградила высокая кирпичная стена. Она казалась неприступной, но, разбежавшись и упершись ногой в кладку, он легко заскочил на неё. Сел верхом, осмотрелся. За ней вновь темнело длинное, мрачное и прокопченное здание какой-то фабрики. Оттуда слышался шум, голоса, крики... Там тоже были куклы.

Он соскочил на землю, быстро пошел вперед вдоль длинного серого здания. Наконец остановился у туннеля, проезда во двор. За ним начинался поперечный проезд. Чуть дальше по нему над крышами возвышалась та самая жилая башня. Заходить туда было опасно, но оставаться на открытом месте ему совсем не хотелось.

Проскользнув в распахнутую дверь, Айэт побежал вверх по лестнице и остановился на последнем, шестнадцатом этаже. Жадно хватая ртом воздух, он сел на подоконник, глядя на город. Внизу лежал лабиринт серых шиферных крыш, между них торчали темно-зеленые огромные деревья — здесь оказалось куда теплее. На улицах между ними ничего не двигалось, хотя из глубины окружающих башню дворов иногда слышались какие-то странные звуки...

Айэт вошел в открытую дверь ближайшей квартиры, за ней в ещё одну, и замер в просторной комнате с выбитым окном. Вдоль её стен стояли застекленные шкафы, на столе и полу была разбросана посуда. Казалось, все панически бежали отсюда во время обеда, но от еды, если она вообще здесь была, не осталось никакого следа. Голодный Айэт вздохнул и подошел к окну, осматриваясь. Кукол нигде видно не было...

Услышав за спиной стрекочущий треск, он оглянулся. Над его головой начала разгораться двойная люминесцентная лампа. Её свет вдруг странно замерцал, сочась сквозь стекло. Из него, словно корень, вытянулась полупрозрачная, туманно сиявшая трубка, беззвучно и страшно извиваясь в воздухе. Её конец вдруг распался облачком искр, слившихся в призрачный шар. Он ярко вспыхнул и бесшумно потянулся к юноше.

Вскочив, Айэт швырнул в шар подносом. Шар с треском взорвался и погас. В лицо юноши ударила волна горячего, обжигавшего озоном воздуха, обе лампы в железном плафоне рассыпались мутными осколками. Но тут же трескучий, зыбкий свет замерцал в корпусе древнего телевизора...

Выхватив лазер, Айэт тут же выстрелил в него. В телевизоре полыхнуло белое пламя, его дымящиеся обломки разлетелись по всей комнате. Айэт замер, оглушенный, потом вновь услышал треск, уже из коридора...

Выглянув за дверь, он увидел текущее по стенам живое синеватое мерцание, похожее на множество призрачных вращавшихся колец. Они пульсировали, исчезали, появлялись снова, словно рябь на самой ткани мироздания...

Удивленный, он сделал шаг вперед, потом опомнился и выстрелил. Мертвенное сияние смыло волной вихрящегося белого огня, и ударная волна отбросила юношу в глубину прихожей. Затем повисла тишина, и только дымящиеся провода на стене слабо потрескивали.

Толстая куртка и ловкость спасли Айэта от синяков, но встать он смог не сразу. К счастью, это энергетическое поле, металлоплазма, больше не показывалось. Сны не прошли даром: юноша уже знал, что оно могло селиться и в живом теле, превращая его в тех жутких... существ, что он здесь видел.

Они уже были в башне. Он услышал доносившийся снизу нарастающий шум. Несколько секунд Айэт убеждал себя, что ему показалось, потом в груди разлился ледяной холод, — бежать отсюда некуда. Сперва ему захотелось просто спрятаться. Он забился в самую дальнюю комнату и просто ждал, пока целая толпа причудливо деформированных тварей не ворвалась в неё. Тогда он вспомнил об оружии, и его страх превратился в ярость.

..............................................................................................

Айэт вскочил, прижимаясь к стене. Твари попятились, удивленно разглядывая его. Они были тщательно задрапированы в длинные одежды. Плоть на их лицах обгорела и вздулась неровными пузырями, а их головы и руки были перекошены противоестественным образом. Айэту показалось, что их формы продолжают медленно меняться. В их глазах мерцал синий, неестественный свет, и сухой шорох сопровождал их движения.

Твари начали приближаться к нему. Лишь сейчас он заметил, что в руках они держат длинные палки с крючьями.

............................................................................................

Айэт выхватил лазер и нажал спуск — отступать ему было некуда. Чем бы ни были эти... существа, неуязвимыми они не оказались. Мерзкая плоть с шумом вспыхивала от прикосновения луча и кипящая черная кровь стекала смрадными ручьями.

Твари метались, пытаясь увернуться от луча, но он всё равно настигал их. Наконец, все они оказались на полу. Но комнате тоже здорово досталось. Все стекла в дверцах шкафов разлетелись, их охватило жаркое, трескучее пламя.

Оставаться тут было невозможно и Айэт опрометью выскочил из квартиры. На лестнице он обернулся. Одна из тварей мчалась прямо на него с широко разведенными руками, издавая неестественно высокий визг. Её тяжелый пластиковый плащ пылал сверху донизу, оставляя за собой шлейф черного дыма. Попасть в эти липкие огненные объятия было равносильно смерти. Поняв это, он в последнее мгновение судорожно отскочил в сторону. Тварь промахнулась, рухнув в пролет лестницы. Он перепрыгнул через неё, побежал вниз, навстречу частому топоту, потом, опомнившись, замер у какой-то двери, судорожно хватая ртом ледяной воздух. Лестница дрожала от гула.

На миг он растерялся. Хотелось вернуться назад, затаиться, но он понимал, что это глупо. Сидеть и ждать, пока его вновь найдут, было невыносимо. Сжав зубы, Айэт вновь побежал вниз. Если бы он не рвался так в этот проклятый дом...

Спустившись на три этажа, он увидел десятка полтора таких же черных тварей. Они на миг замерли, увидев его. Их разделял лишь один лестничный пролет. Айэт выхватил лазер и стал стрелять в них, приветствуя каждое попадание диким воплем. Лучи сносили тварям головы, опрокидывая их назад, но уцелевшие с ревом бросились на него, размахивая руками. В Айэта полетели камни. Один из них ударил его в грудь, другой прямо в лоб, и ослепленный болью юноша едва не выронил оружие. Твари оказались совсем рядом. Уже в последний миг опомнившись, он бросился бежать наверх. Когда лестница кончилась, он выбрался на чердак, затем на крышу и сел возле открытой двери, кашляя от дыма и судорожно хватая ртом ледяной воздух. Протирая глаза, он не заметил двух тварей, выскочивших на крышу вслед за ним. Но и они не сразу заметили Айэта, и он успел срезать их лучом. Они упали и вспыхнули.

Крыша оказалась покрыта рубероидом, и он вспыхнул тоже. Айэт попытался затоптать огонь, но пуля, вылетевшая из дверного проема, чуть не разбила ему голову.

Он укрылся за краем проема, вглядываясь в глубину лестницы. Черный дым ел глаза, и разглядеть что-либо было нельзя. Внизу ревел огонь, вверх летели горящие клочья. Айэт затоптал их, но на месте сраженных им тварей образовалось огненное озеро. Оно росло прямо на глазах, и стало ясно, что максимум через полчаса вся крыша будет в пламени. Бежать отсюда было некуда — разве что броситься вниз.

Из-за угла показались языки огня. Айэт испуганно огляделся, затем подпрыгнул и взобрался на крышу надстройки над лестницей. Здесь он был в безопасности от пламени, если его не задушит дым. Неправдоподобно огромные черные клубы выплывали снизу, скрывая полнеба.

Айэт попробовал заглянуть вниз, но несколько пуль, свистнувших в воздухе, заставили его откатиться от края. Он успел заметить только огромную толпу тварей, окруживших горящую башню и глазеющих на пожар.

Секундой спустя Айэт едва не полетел вниз. Всё здание содрогнулось от взрыва, словно сделанное из резины. Он отчаянно вжимался в дрожащие плиты перекрытия, ожидая, что оно сейчас рухнет, но лишь несколько плит нижней крыши провалились внутрь. Из открывшейся дыры вырвался столб пламени. Он так и не узнал, взорвались ли это газовые баллоны на кухне или твари попытались подорвать здание.

Огонь начал наступление на крышу в двух местах одновременно. Теперь он распространялся очень быстро. Айэт закашлялся. Он понял, что ему осталось всего несколько минут жизни. Затем он задохнется, или, не выдержав, спрыгнет вниз. И, словно этого было мало, он увидел плавающий над дымом светящийся шар. Он беззвучными зигзагами приближался к нему.

Айэт поднял лазер. Лишь через несколько секунд ему удалось зацепить шар лучом. Луч прошел насквозь, но шар засиял, вытянулся, и, словно нехотя, лопнул с гулким ударом.

Айэт откинулся назад. Сил у него больше не осталось, и он равнодушно смотрел и на клубящийся вокруг дым, и на рой других шаров. Они поднялись над дальней крышей, и, мерцая, словно звезды, быстро приближались к нему. Но ему было уже всё равно. О чём волноваться, если нет выхода?..

Айэт лениво подумал о том, что пока будет жечь лучом один шар, другие успеют добраться до него. Он откинулся назад, перед его глазами осталось только небо... перечеркнутое отходившим от какой-то низкой стойки толстым кабелем.

Ругая себя последними словами за глупость, юноша обвил кабель руками и ногами, и стремительно поехал вниз. Даже, пожалуй, слишком стремительно. Он отчаянно сжал ноги, чувствуя, как раскалившиеся от трения штаны больно жгут икры. Скорость, тем не менее, упала. Он почувствовал вонь жженой ткани... и тут же врезался подошвами в другую стойку.

Осторожно приоткрыв глаза — они как-то сами по себе зажмурились — он увидел, что висит над ржавой железной крышей, и, расплетя ноги, встал на неё. Оглянулся на эффектно пылавшую башню, — на её крыше словно зажегся небольшой вулкан, выплевывая к небесам искры и жирный столб черного дыма. Потом подошел к краю крыши. Этот дом был высотой всего в четыре этажа.

Айэт спрыгнул на балкон, выбив лазером стекло, забрался внутрь. В наглухо зашторенной комнате оказалось почти совершенно темно. Он толкнул скрипучую дверь и оказался в полном мраке. Отыскав наощупь ещё дверь, он вышел в просторный подъезд, пустой, и, если не считать потеков под выбитым окном, достаточно чистый. Мерцающий свет испорченных, но ещё горевших люминесцентных ламп не внушал юноше доверия. Едва разглядев в нём ведущую вниз лестницу, Айэт стремительно скатился по ней и выбежал на улицу.

Ему вдруг показалось, что и с улицы за ним наблюдают, но на ней он ничего не слышал. И не видел. Тем не менее, ему не очень-то хотелось идти по этой улице, но выбора не оставалось. Правда, вскоре улица уперлась в очередную стену...

Айэт остановился, но любопытство скоро взяло верх. Проходов в стене заметно не было, но он разбежался, подпрыгнул и уцепился за её плоский верх. Через секунду он уже сидел на нём. Внизу никого не оказалось, но в выбитых окнах мрачного здания горел свет, доносились крики и возня. Айэт спрыгнул на замусоренный двор и по железной лестнице взобрался на крышу. И тут он услышал знакомый печальный гул. Он угас, затем обрушился с такой силой, что задрожало здание под ногами. Его сердце бешено забилось от радости, он замахал руками и закричал. Но "Уйта" пролетела мимо, и он судорожно закусил губу, когда она повернула.

При виде этой черной, блестящей, насекомоподобной громадины, окруженной мерцающим ореолом силового поля, у него душа ушла в пятки. Он вжался в крышу, опасаясь попасть под удар силовых крыльев "Уйты". И вдруг он увидел в её рубке Хьютай.

Вскочив, юноша вновь замахал руками и закричал. Он даже не думал о том, что вихрь легко снесет его с крыши, если "Уйта" ещё немного приблизится. Но она зависла в полувэйде. Над ней поднялась маленькая серая фигурка и устремилась к нему...

..............................................................................................

Всего через минуту потрясенный юноша стоял на палубе "Уйты". Ювана обняла его, и всхипывающий от счастья Айэт не видел, что лицо Хьютай исказилось, как от боли. Она знала, что её так уже никто не встретит...

Наконец, юноша опомнился. Он чувствовал совершенно объяснимую громадную радость и такой же необъяснимый стыд.

— Прости меня, — начал Айэт, смущенно глядя на Хьютай. — Я потерял свой ранец, и...

— Пустяки, — она вдруг улыбнулась. — Ты жив, и это главное. А виновата я — я тебя бросила.

Юноша смутился. Вряд ли Хьютай — или вообще кто-либо — вёл себя так глупо, как он...

— А как ты здесь меня нашла?

— Очень просто. Мы заметили пожар, потом тебя. Вот и всё.

— А как вы попали сюда?

— Здесь, в этом зале, множество отдельных сегментов, разделенных стенами. Но они доходят лишь до облаков, а выше можно летать. А как ты попал на эту крышу?

Айэт рассказал.

— Ты храбрый. Хорошо держался, — заключила Хьютай. — И нам пора в путь.

Айэт кивнул. Он переоделся, потом они поднялись в рубку. Подняв "Уйту" вверх, Хьютай направила её к ближайшему окну. И горящую башню, и суетившихся вокруг неё тварей навсегда скрыли тучи.

Когда перед ней появилось окно, она вдруг подумала, что здесь сотни тысяч таких странных городов, отражений всех городов Линзы, не только человеческих...

Ещё через несколько минут они вылетели в металлический лабиринт второго яруса Линзы. Здесь окружение было намного более непривычным, но за восемь месяцев полета Айэт привык к нему. Он даже начал думать, что дух Мэйат был здесь, а не среди тех полуреальных подобий знакомой ему жизни...

Глава 14.

Бог-машина

Несколько следующих дней пути прошли так же, как и раньше. На восьмой день после их остановки обстановка изменилась. Туннель, по которому они летели, вдруг пошел вверх, и в конце его они вылетели под бездонную синеву небес. Хотя они и знали, что это небо — лишь изображение, их охватило ощущение безграничного простора. Впереди же всё небо занимала серебристая заря поразительной чистоты. Сзади высилась отвесная стена, испещренная круглыми и многоугольными проемами, размещенными в строгом порядке. Судя по высоте этой серебристо-синей стены, она доходила до самого верхнего яруса Линзы.

Несколько минут они в благоговейном молчании смотрели на этот невероятный пейзаж. Внизу проносилось бескрайнее поле уступов, на которых высились многоугольные массивы гигантских металлических зданий. В них некогда жили сами Мэйат, и, судя по всему, в них сохранился весь их обиход. Но Хьютай не осмелилась сказать об этом, боясь смутить товарищей. Ей очень хотелось приземлиться здесь, но, вспомнив, чем кончались все прежние высадки, она оставила своё намерение.

.............................................................................................

Город внизу тянулся долго. Наконец, впереди открылась ровная, отблескивающая чернота бескрайнего, хмурого моря. "Уйта" помчалась над ним, но стоявший на её корме Айэт ещё долго смотрел на здания города, пока они не растаяли в бледной дымке на горизонте. Теперь и впереди, и позади был только бесконечный простор моря, усыпанный серебристыми блестками волн. Хьютай смотрела на радар, надеясь определить расстояние до дающей изображение стены. Но её не было — перед ними был газ, ионизированный электрическим разрядом. Она не сказала об этом никому — так прекрасно было это сияние.

Едва "Уйта" нырнула в него, впереди показался темный колоннообразный силуэт. Радар тут оказался бесполезен, но в чистом прозрачном сиянии они издали заметили огромную металлическую башню, уходившую вверх на много миль и подпиравшую простерный над ними невидимый свод. Впрочем, её поперечник был немногим меньше.

Когда они облетели колоссальный столб, сквозь серебристое сияние стал пробиваться другой свет, мутный и багровый, словно отблески ада. Вдруг Ювана, зажав лицо руками, выбежала из рубки, за ней и остальные, даже Айэт. Хьютай осталась. Ей не было страшно. Но и она чувствовала себя, как праведница, внезапно низвергнутая в ад...

Вздохнув, она опустила ресницы — просто чтобы собраться с мыслями и успокоиться. Она совсем не представляла, что должна вскоре увидеть. Но минуты шли за минутами. Ничего не происходило, но она не решалась открыть глаз. Наконец она почувствовала падающее сверху слабое тепло. Хьютай встряхнулась и всё же подняла ресницы.

В совершенно черном небе пылало солнце — не диск, а гневный огненный шар, кипящий языками пламени. Он был неяркий, — на него свободно можно было смотреть, — и острые глаза Хьютай сразу заметили, что яркость солнца была неравномерной. Его покрывали пятна и протуберанцы. К нему поднималась немыслимо высокая конусовидная башня. Её основание закрывало полнеба, и Хьютай поняла, что в её основании и скрыт Сверх-Эвергет. Впервые она увидела цель своего долгого полета.

...............................................................................................

Хьютай перевела дух и огляделась. Везде было лишь темное море. Она оглянулась. Позади высилась отвесная стена из темного металла, прорезанная колоссальными арками, сияющими чистой белизной. Перед ними на воде дрожали зыбкие отблески. Ещё дальше поднимались трубы Засолнечной Стены, замыкая непроглядно-черный круг неба. Хьютай не могла поверить, что прекрасное звездное небо, которое они здесь видели, было лишь изображением на самом верхнем своде...

В рубку беззвучно вошел босой Айэт. Какое-то время он безмолвно смотрел вперед, затем спросил:

— В основании этой башни находится Сверх-Эвергет, да?

Хьютай кивнула.

— Да, — ответила она. — Сама башня служит для подачи питательной массы от солнца. И также для многого другого, о чем мы, увы, не знаем.

Хотя об этом никто не уславливался, счёт дней на "Уйте" изменился. Их по-прежнему считали с начала экспедиции, но прибавился и второй отсчет — дней, оставшихся до её окончания.

...........................................................................................

Через два дня простор моря внизу оборвался. Он переходил в бесконечную темную металлическую равнину. На её границе стояли огромные прямоугольные пилоны, точно такие же, как те, на берегу давно исчезнувшего Пустынного Моря. Их соединяли колоссальные арки. С замков арок до поверхности свисали металлические нити, свивавшиеся в узлы — головоломно сложные сплетения блестящих труб, из которых во все стороны торчали такие же блестящие металлические острия. Ничего живого там видно не было и Хьютай всё же решилась приземлиться.

............................................................................................

Она первой вышла под мутный свет незаходящего, вечно неподвижного солнца. И тут же взмыла вверх на силовом поясе, чтобы как следует всё осмотреть. Прежде всего, она подлетела к блестящей нити. Тонкая издали, вблизи она стала толстой трубой.

На высоте полумили Хьютай остановилась. "Уйта" и стоявшие возне неё фигурки перед гигантскими колоннами казались очень маленькими. Она вспомнила, как Анмай говорил ей, что однажды они встретятся на берегу такого моря. Но его тут не было. Возможно, она рассталась с ним навсегда...

..............................................................................................

Уже ни о чём не думая, Хьютай спустилась вниз и села на берегу, глядя на набегающие на него волны. Так было в её родном мире, и в бесчисленном множестве других. Их равномерный шум оказался единственным звуком, оживляющим мертвую тишину...

Молодежь уже купалась, беззаботно резвясь. Айэта, однако, с ними не было — он шел куда-то в глубину равнины, к огромной башне. Заинтересовавшись, Хьютай последовала за ним.

— Тоже размышляешь о том, что ждет нас в конце пути? — спросила она, догнав юношу.

— Нет, — задумчиво ответил Айэт. — Я не знаю, что ждет нас в будущем, хотя своё я уже видел. Наверно, это будет лучше того, что я раньше представлял себе. А скорей всего — совсем не так, ведь мы знаем, что предопределенности нет. Нас ждет успех или неудача, просто пока неясно, что.

— Да. Но скоро мы это узнаем.

..............................................................................................

Они молча вернулись к берегу. Когда они подошли к товарищам, то заметили, что те уже обсыхают у прибоя. Здесь Айэт вдруг содрал с себя белую тунику — всё, что он сейчас носил, — и с воплем бросился в воду. Хьютай, усмехнувшись, последовала за ним. Они купались, гонялись друг за другом, потом выбрались на берег. Когда Хьютай окончательно обсохла и смогла одеться, они вернулись на "Уйту". Её экипаж уже пил чай и весело приветствовал их. Хьютай села рядом с остальными, чувствуя непривычное тепло в груди — словно вернулась в семью. Она была очень благодарна Айэту, который смог подобрать нужных людей. За всё время полета у них не было ни одной серьёзной ссоры...

...........................................................................................

Не смея тут задерживаться, они взлетели, чтобы продолжить свой путь. Металлическая равнина тянулась, казалось, бесконечно. Экипаж "Уйты" изнывал от скуки. Чтобы спастись от неё, Хьютай осмотрела всё вокруг с помощью камер со стократным увеличением. На равнине вокруг не было ничего. Но на башне нашлось нечто странное — крошечное, едва заметное отверстие, скорей всего, брешь в стене башни. Пробить её мог только звездолет файа, стремящийся к Сверх-Эвергету, а это ставило под угрозу существование всей Линзы. Броня из сверхсжатой материи обладала страшным недостатком. Она сопротивлялась любым нагрузкам, но если всё же повреждалась, хотя бы в одной точке, начинался стремительный распад. Это напоминало закаленное стекло: одна царапина — и взрыв. Но нарушить внутреннюю структуру нейтрония было очень трудно. Для этого требовалось сверхжесткое гамма-излучение или пучок релятивистских частиц. Однако машины Линзы никак не отреагировали на это вторжение. Очевидно, они тогда уже были неисправны. Почему файа решились на это, Хьютай тоже не знала. Похоже, они считали свою цель очень важной, столь важной, что решили рискнуть всем...

............................................................................................

Наконец, внизу вновь потянулся металлический город. Но здесь его здания выглядели странно, и Хьютай не сразу поняла, что часть составляющего их металла кем-то срезана или... объедена. Это казалось немыслимым, но вскоре они увидели, как рой металлических многогранников разрушает большое здание. Они испаряли металл лазерными лучами, а потом втягивали образовавшуюся плазму. Хьютай поняла, что путь к центру Линзы будет много опаснее, чем она надеялась. К тому же, одними многогранниками ассортимент её обитателей не ограничивался. Они были лишь одним из видов. К счастью, их не было во внешней части Центра Линзы. Там для них не хватало энергии, которую они получали из её силовых сетей. Зато здесь всевозможные одичавшие машины встречались во множестве.

Мэйат создали все эти устройства для перевозок и ремонта. Они служили им, но многие миллионы лет независимой эволюции сделали машины Линзы совершенно не похожими на предков. Наверное, они давно сожрали бы всю её внутренность, если бы не уже знакомые экипажу "Уйты" диски. Они встречали их и здесь. Колоссы появлялись всегда внезапно, стараясь поймать очередную жертву в своё центральное отверстие. Застряв в нем, жертва сама начинала сиять и плавиться. Бьющая во все стороны плазма поглощалась светящимся ободом диска, который после этого становился несколько толще — и, иногда, даже разделялся на два новых, тонких диска...

Но и истребить все меньшие машины им не удавалось. Прежде всего, поймать жертву дискам было не просто. Шары и многогранники легко уклонялись от неповоротливых колоссов, проявляя поразительную маневренность. И отбивались стаями с помощью своих лазеров. Диски тоже нападали роями, и между армиями металлических громадин порой разыгрывались страшные бои. Хьютай старалась избегать их, но это редко удавалось. Особо наглых особей приходилось отгонять.

Она обнаружила, что от одного прикосновения луча дезинтегратора любопытствующие машины отскакивают, как ошпаренные, — очевидно, его и создали затем, чтобы отгонять их. Ей приходилось заниматься этим дни напролет — она скоро упала бы от усталости, если бы не помощь товарищей. Пока одни отдыхали, другие вели "Уйту", высматривали живые машины, отгоняли их или уклонялись. Размеры их были самыми разными. На крупных машинах жили мелкие, на тех — ещё более мелкие, и Хьютай теперь ни на минуту не выключала силового поля, уже зная, что саморазмножающиеся механизмы чаще всего бывают не гигантскими, а крохотными, невидимыми глазу. Если бы хоть один такой механизм-паразит попал внутрь "Уйты", это привело бы к катастрофическим последствиям.

— Знаешь, я сочувствую дискам, — как-то раз сказал Айэт, глядя на очередной бой. — Мы встречали их уже много раз, и каждый раз они защищали Линзу от... этого.

— Забавно. Они наиболее для нас опасны, — удивленно ответила Хьютай.

Как и все хищники, диски не могли получать нужный им материал непосредственно. Им приходилось захватывать и поедать других, более слабых существ. Лазеров у них не было, но они умело использовали своё единственное оружие — удары несфокусированным силовым полем. Тот же принцип был положен в основу действия силовых дисрапторов Файау. Такие взрывы были так сильны, что сейчас даже сталь под "Уйтой" содрогалась. Жертвы дисков отчаянно сопротивлялись, показывая не только наличие разума, но и неплохую организованность.

Айэт помолчал. Казалось, что они смотрят на какую-то сюрреалистическую компьютерную игру, перенесенную в реальность.

— Да, но для Линзы диски полезны, — наконец сказал он. — Иначе всё это давно сожрало бы её.

— А диски в любой миг могут сожрать нас.

Айэт промолчал, глядя, как один из дисков ложится набок и ёрзает, стараясь вытолкнуть завалившийся в глубокую вертикальную щель обломок. Обычно такие операции проводились с помощью силового поля и проходили гораздо успешнее. С другой стороны к обломку уже подбирались какие-то небольшие кубические существа, игравшие тут роль гиен. Не участвуя в схватке, они получали свою долю добычи. Как и биологическая, механическая эволюция заполняла все доступные ниши.

Хьютай подумала, что если это действительно так, то здесь должны существовать свои аналоги растений, микроорганизмов. А у этих летающих громадин должны быть вирусы. Но выяснить это у неё не было никакой возможности. Лишь добравшись до центра Линзы они получили бы возможность узнать всё. Хьютай не верила, но всё же, искренне надеялась на это...

— Иногда мне хочется вернуться домой, — сказал Айэт, глядя на сражение. — Эта постоянная угроза... выматывает.

— Мне тоже. Впрочем, — Хьютай усмехнулась, — это, наверное, говорит моя лень.

Вскоре сражение пошло на убыль. Наевшиеся диски исчезли. "Уйта" взлетела, продолжив свой бесконечный путь...

.............................................................................................

Теперь им приходилось постоянно следить за небом, чтобы не пропустить очередное нападение. Внизу тоже было немало интересного. Экипаж "Уйты" всё время наблюдал за местными машинами. Глядя на их блестящие громадины, Айэт порой думал, что умер и попал в другой мир. А жизнь до появления его звезды казалась ему теперь просто сном...

Всех их интересовало, почему за миллионы лет весь доступный металл не превратился в живые машины. И однажды они поняли — почему. Хьютай первой заметила внизу уже знакомое синеватое сияние, охватившее развалины. Как и там, на площади, металл тек и извивался в нем, восстанавливая разрушенные формы. Но Хьютай не испугалась. Теперь она узнала истинное назначение этого процесса. А там, в том городе, была всего лишь его жалкая выродившаяся копия...

— Это пластическое поле играет роль крови в металлических структурах Линзы, изменяет, восстанавливает их, — сказала она. — У других механизмов устройство, скорее всего, аналогичное. Наверняка, плазма слишком горяча для них.

Айэт кивнул ей и улыбнулся — открыто, спокойно... От этой улыбки на душе у Хьютай стало почему-то тепло. Она чувствовала, что все, кто был с ней на борту "Уйты", стали уже одной семьей. Айэт и в самом деле казался ей братом...

...........................................................................................

Хотя время здесь шло очень медленно, они, наконец, долетели до центральной башни. Её основание в несколько рядов пронизывали огромные круглые дыры, перекрытые силовым полем. Впрочем, оно оказалось не очень мощным, и "Уйте" удалось пройти сквозь него без особых проблем.

Влетев в полумильное отверстие в самом нижнем ряду входов они словно попали в другой мир. Поверхность здесь, идеально гладкая и ровная, была из синеватого стекла и просвечивала, словно прозрачная вода. Из неё поднималось множество темных скал. Их острые вершины венчали короны неподвижных электрических разрядов. Это синее сияние было единственным освещением здесь, погружая всё вокруг в призрачную голубоватую дымку...

Хьютай остановила "Уйту", глядя на эти темные, словно бы оплавленные скалы, чьи похожие на стены основания просвечивали сквозь стекло со всех сторон. Она всматривалась во тьму наверху, словно пытаясь увидеть в ней звезды. Потом возобновила свой путь.

Лабиринт темных скал казался бесконечным. Но всего через несколько дней они увидели впереди знакомый багровый свет. Он исходил из огромного круглого проема в угольно-черной стене. "Уйта" на полной скорости устремилась к нему. Хьютай ощутила мощный прилив радости — их годичное путешествие вот-вот закончится. Но, вместе с тем, она ощутила и мощный страх — конец мог быть и... окончательным.

............................................................................................

К счастью, когда они влетели в перекрытый очередным силовым полем портал, ничего страшного с "Уйтой" не случилось. Хьютай заранее приказала всем надеть поляризующие очки, иначе этот свет просто ослепил бы их. Её кожу обожгло, но этим всё и ограничилось. Более того, пейзаж вновь стал почти прежним. Высоко в небе сияло то же гневно-багровое солнце. В него вонзалась игловидная башня невиданной высоты. Внизу тянулись бесконечные ряды уступчатых металлических зданий, но здесь в их расположении угадывался строгий порядок.

Хьютай вдруг показалось, что они как-то вернулись назад. Но взглянув на приборы, она увидела отличия. Центральная башня была хоть и безмерно высока, но не очень массивна — не больше десяти миль в толщину. По данным радара, всё это пространство было не больше сотни миль в диаметре. Вдоль стены высились уступы накопительных колец. Судя по всему, здесь оказалось машинное отделение Линзы.

Хьютай повела "Уйту" вдоль его внешней стены. Облетев центральную башню, она увидела прорезавший её стену колоссальный квадратный портал, ведущий к Сверх-Эвергету. Он располагался на высоте полумили от поверхности. Под ним выступала огромная платформа. Это, несомненно, была посадочная площадка. К ней снизу сходились лестницы. Их покрывал непонятный сложнейший узор.

В следующую секунду Хьютай увидела перед порталом огромный кратер, словно бы из льда, — машины и их металлическая основа были не сокрушены, а расплавлены. Воронка оказалась глубокой — не меньше двух миль. Её стены состояли из сверкающих каскадов застывшего металла. Между ними, точно посередине воронки, высилась ослепительно сверкавшая узкая пирамида в две мили высотой. Она состояла из восьми уступов. Стены семи нижних были отклонены наружу, восьмого, верхнего — внутрь. Его плоскую верхушку покрывал сложный узор выступов и впадин.

Хьютай сразу поняла, что видит звездолет файа. Такие большие корабли не предназначались для посадок, и опуститься здесь экипаж могли заставить только безвыходные обстоятельства. Но именно посадка "Увайи" вызвала разрушение Линзы, по крайней мере, отказ части её механизмов. Именно файа несли ответственность за многое, что тут происходило. Айэт отвернулся. Наверное, ему было стыдно за предков.

.............................................................................................

Хьютай очень хотелось осмотреть звездолет, но она поборола эту мысль. Корабль был мертв уже много тысяч лет, и явно мог подождать. Сверх-Эвергет был гораздо важнее. Она направила "Уйту" к порталу центральной башни.

Вдруг она заметила непонятно откуда появившийся здесь дырчатый многогранник, стремительно приближавшийся к ним. Айэт, — сейчас была его очередь дежурить с дезинтегратором, — тоже встревожился. Он выстрелил по нему, но луч лишь выбил из металла пучок искр. Многогранник дернулся, как от удара, и вдруг открыл ответный огонь. Лазерный луч распорол борт "Уйты" и чуть не снес стоявшей на корме Хьютай голову. Никогда прежде обитатели Линзы не проявляли такой агрессивности.

Лэйкис, дежуривший в рубке, мгновенно бросил платформу вверх, но многогранник был гораздо маневреннее "Уйты". И, чтобы уйти от нового выстрела, способного разрезать их пополам, юноша так резко свернул в сторону, что восьмисоттонная платформа опрокинулась набок. Хьютай едва успела вцепиться в ограждение и повисла в воздухе. Её пальцы судорожно сжались.

Айэт, падая, тоже налетел на ограду и едва не улетел вниз, чудом не выронив оружие. Он сильно ударился о прутья, у него потемнело в глазах от зверской боли. Не обращая на неё внимания, он вновь вскинул дезинтегратор, сдвинул его переключатель в положение альтернативного огня, дождался, когда он достигнет полной мощности, и выстрелил.

На сей раз, многогранник окутала корона бледного пламени. Он завертелся и камнем пошел вниз. Его бронированный корпус раскололся от удара о монолитный металл. Из расщелин брызнули искры, — и с ним всё было кончено...

Но положение "Уйты" было сейчас лишь немногим лучше. Её корпус был распорот, из разреза тянулся дым. Луч многогранника проник в её машинный отсек, повредив часть магнитов ускорителя. Он ещё работал, но лишь на часть мощности, уже недостаточную, чтобы держать платформу в воздухе. Оставалось лишь искать площадку, достаточно большую и ровную, чтобы совершить аварийную посадку.

Осмотревшись, Лэйкис направил "Уйту" на обширное поле на краю воронки. Лишь когда платформа мягко содрогнулась, словно врезавшись в гору ваты, а вокруг неё вспыхнул ослепительный свет, Хьютай поняла, что его выбор был не слишком-то удачен. Внутри корпуса раздался страшный треск. "Уйта" прошла сквозь окружавшее воронку силовое поле, но её ускоритель окончательно сгорел и не мог больше держать её в воздухе. Высившаяся впереди монолитная броневая стена стремительно надвигалась. Айэт не знал, с какой скоростью они несутся к ней, но прикинул, что она не меньше сотни миль в час. Его сердце замерло, но он ничего не мог сделать.

Испуганная Хьютай инстинктивно включила силовой пояс, благословляя мгновение когда, из простой предосторожности, решила надеть его перед тем, как они влетели в этот зал. Но сейчас это спасло ей жизнь. Подхватив Айэта и подбежавшую к нему Ювану, она взмыла в воздух. Перед ними мелькнули испуганные лица Лэйкиса и Уасы... затем исчезли, и, оставляя шлейф дыма, "Уйта" обогнала их. Она плюхнулась на гладкий металл, заскользила по нему, как по льду, — и через миг врезалась в металлическую стену с такой силой, что во все стороны звездой брызнули обломки. Передняя треть её корпуса просто исчезла, вмявшись внутрь. До висящей в воздухе тройки долетел резкий треск удара. Он шел буквально со всех сторон. Потом всё стихло.

...............................................................................................

Силовой пояс Хьютай спас им жизнь, но он не был рассчитан на такой груз, а вцепившаяся в неё парочка мешала работе силовых крыльев. Они все тоже резко пошли вниз, врезались в металл и покатились по нему. Айэт несколько секунд лежал неподвижно, пытаясь понять, на каком же он свете, потом с трудом поднялся на ноги и прислушался. Ни звука. Он осмотрелся. Над ним застыло жуткое черное небо со страшным кровавым солнцем, вокруг — мрачно блестевшие громадины машин Линзы. Рубка "Уйты", в которой до последнего момента сидел Лэйкис с Уасой... просто перестала существовать. Было ясно, что ничего живого остаться там не могло. Хьютай сидела на металле, потрясенная гибелью товарищей. Ювана медленно поднялась. Потом она молча подошла к Айэту и обняла юношу. Он повернулся к ней, потом пара замерла, сидя на металле.

Несколько мгновений Хьютай смотрела на них, потом её глаза вдруг начало жечь. Она могла спасти лишь одну пару, и, — это было самым мучительным, — будь у неё возможность выбирать, она не изменила бы выбора. Но это вовсе не уменьшало её боли. Слишком мала была разница между Айэтом и Лэйкисом, Юваной и Уасой. В этом было что-то, бесконечно обидное. Пересечь такое расстояние, миновать столько опасностей, — а потом так бессмысленно погибнуть...

Хьютай замерла, как мертвая. Она далеко не в первый раз делала такой выбор. Однажды ей пришлось выбирать между жизнью родного мира и жизнями лучших его обитателей, но в тот раз она не знала тех, кого обрекла на смерть. Если бы могла, она бы заплакала, но она не могла.

Наконец, горе ушло, смешившись беспощадной решимостью. Мертвых не воскресить, но она должна сделать так, чтобы никто не испытывал больше того, что испытала сейчас она.

.............................................................................................

Айэт и Ювана сидели совершенно неподвижно, словно каменные, молча, тесно прижавшись друг к другу. Хьютай хотела подойти к ним, но из проема в стене вдруг появилось несколько существ, очень похожих на файа, — только голых, грязных, вооруженных металлическими копьями. Она удивленно смотрела на них, поняв, что видит потомков экипажа "Увайа", как-то сумевших выжить в этом невероятном месте. Но что-то в них было очень неправильным. Она не знала, что, но даже у тех диких файа, которых они встретили на окраине Линзы, не было этой... неправильности.

Тем не менее, Хьютай решила подойти к ним, чтобы установить контакт, но один из дикарей, что-то крикнув, метнул в неё копьё. Она совсем не ожидала этого и непременно погибла бы, если бы не силовой пояс. Копьё отскочило от поля и упало на пол. Хьютай подхватила его и в ярости метнула обратно в дикаря — тот рухнул, обливаясь кровью. С ледяным спокойствием она включила дезинтегратор, навела его и выстрелила. Ещё одного дикаря разорвало на части. Остальные тут же скрылись.

Хьютай нахмурилась. Их положение теперь стало очень сложным, даже если не считать агрессивно настроенных туземцев. У них не осталось запасов еды и даже воды. Правда, живущие здесь файа, несомненно, имели источники и пищи, и питья, но они пользоваться ими не могли, так как даже не знали, где они находятся. К счастью, воздух здесь оказался пригоден для дыхания, а уровень радиации слишком мал, чтобы представлять непосредственную опасность.

— Надеюсь, вы понимаете, что мы не сможем здесь оставаться, — сказала она, глядя на проем. — Нам нужно убираться отсюда. Эти одичавшие создания могут появиться здесь в любую минуту. И в намного большем количестве. У них есть оружие, и я боюсь, что они, или то, что ими управляет, знают способ подчинить себе здешних обитателей.

— А куда? — горько спросил Айэт. — Куда мы можем полететь? У нас больше нет "Уйты". Мы всю жизнь проведем здесь, прячась от этих!..

Хьютай вздохнула.

— Я знаю место, куда они наверняка не попали — это "Увайа". Там должны быть другие такие платформы и даже десантные корабли. Там есть системы жизнеобеспечения, оружие, а если нам удасться запустить хотя бы часть механизмов корабля, то мы сможем не только выжить, но и достичь Сверх-Эвергета.

— Это хорошо, но как мы попадем туда? — спросил Айэт. — Твой силовой пояс не поднимет нас троих.

Хьютай задумалась, потом снова посмотрела на "Уйту". Большая часть её корпуса осталась неповрежденной.

— Ангар уцелел, значит и леталки в нем тоже. Мы можем ими воспользоваться.

Они вернулись на разбитую платформу. Айэт надеялся, что леталки в ангарах уцелели. Но если и так, ворота ангаров заклинило, и до них было не добраться. Заклинившиеся ворота левого ангара Хьютай пришлось расстреливать, но леталка в нем действительно оказалась неповрежденной. Они спешно загрузили её всеми припасами, которые смогли найти среди обломков. Можно было лететь, но Хьютай вдруг нахмурилась.

— Мы не можем оставить "Уйту" с телами павших этим тварям. Лэйкис и Уаса не смогут последовать за нами. Кто знает, что они с ними сделают!..

— Что же тогда? — спросил Айэт.

— Подождите тут. Я спущусь в машинный отсек и включу систему самоуничтожения. Она превратит платформу в пыль.

Айэт угрюмо кивнул. Хьютай исчезла в недрах платформы. Лестница её на нижний ярус была уничтожена и ей пришлось проползать внутрь через разлом в корпусе. Сама система самоуничтожения тоже сильно пострадала и её пришлось чинить. Хьютай вернулась только через полчаса, угрюмая и измотанная. Не говоря ни слова, они сели в леталку, которая сразу поднялась в воздух. Они отлетели на полмили, затем Хьютай остановила машину и та зависла над воронкой.

— Сейчас. Смотрите.

На месте "Уйты" вспыхнул ослепительный огненный шар. Их леталку тряхнуло. В небо поднялся черный гриб дыма. Когда он рассеялся, Айэт судорожно вздохнул. Там, где "Уйта" разбилась о металл Линзы, не осталось никакого следа. Взрыв аннигилятора полностью уничтожил платформу, она вся исчезла, в самом деле превратившись в пыль и разлетевшись. Похороны их погибших товарищей получились внушительными.

.............................................................................................

Хьютай какое-то время медлила, глядя на идеально гладкое место взрыва. Она не могла поверить, что Лэйкиса и Уасы больше нет, совсем, даже их тел. Наконец она направила леталку к "Увайа". Этот полет прошел без происшествий.

Айэт, внезапно успокоившись, смотрел на плавно приближавшийся звездолет. Глаза его до сих пор щипало от слез. Сквозь плавающие в них лиловые разводы от вспышки он увидел, что они скользят прямо к отверстой пасти ангара. Его вдруг охватило волнение. Целый год он мечтал об этой вот минуте...

К счастью, ангар корабля был открыт и не имел даже силовой завесы. Их леталка пронеслась над зеркальной плоскостью уступа, и, влетев в квадратный портал огромных ворот, зависла в воздухе. Хьютай включила прожектор. Его луч скользнул по отвесным высоким стенам. Те были темными, то ли изначально, то ли потемнели от старости. Сам колоссальный, семи вэйдов в длину ангар был пуст. Убедившись в этом, Хьютай опустила машину на выступ, предназначенный для одной из летающих платформ. Они вышли — и поёжились. Воздух тут был неожиданно холодный. Сумрачная пустота ангара подавляла. Даже свет атомного фонаря едва доставал до его стен. Хьютай сфокусировала луч, но и это помогло не очень.

Они осторожно спустились на пол ангара. Он был металлический и неприятно холодил их босые ноги. Хьютай ошалело крутила головой. Она не могла поверить, что этот ангар стоит неизменным уже двенадцать тысячелетий. И это был тот самый корабль, который основал Империю Уарка!

Но сейчас было не место для рассуждений об истории. Им надо было попасть внутрь звездолета. К счастью, в найденной в энергостанции книге, которую Хьютай предусмотрительно забрала с собой, была, среди прочего, и схема корабля. Она быстро отыскала туннель, ведущий в ангар противоположного борта. Прежде всего она хотела выяснить, есть ли на борту "Увайа" ещё летающие платформы и высадочные корабли.

Ворота туннеля оказались закрыты, но рядом с ними нашелся шлюз для пешеходов. Электричества в бортовой сети "Увайа", разумеется, не было, но двери шлюза имели ручное управление. Миновав его, они вышли в темный, просторный туннель. Хьютай шла первой. Вдруг она заметила, что металл впереди шевелится. К ним по полу словно катилась волна. Она толкнула их в пятки, приподняв, и покатилась дальше, быстро исчезнув. Когда всё закончилось, Хьютай тихо сказала:

— Не удивительно, что экипаж "Увайа" бежал с корабля и вообще из центра Линзы.

— Что это было? — удивленно спросил Айэт.

Хьютай нахмурилась.

— Я думаю, что это пластическое поле Линзы, проникшее в корабль.

Айэт вздрогнул, вспомнив танцующие столбы на площади. Но выбора у них не оставалось — только идти дальше...

Миновав второй шлюз, они попали в ангар. Здесь, как и ожидала Хьютай, ещё стояли десантные корабли, похожие на "Уйту", но с глухим корпусом и гораздо больше. Она включила фонарь. Насколько она могла судить, все корабли были в порядке.

Они поднялись на борт одного из них. Судя по обожженой керамической обшивке, экипаж "Увайа" пользовался им для проникновения в башню Сверх-Эвергета. Здесь, от борта до борта, шел поперечный коридор. Там, где он пересекался с более длинным продольным, помещалась ведущая наверх, в рубку, лестница. Здесь же, под рубкой, шли каюты, кухни, туалеты и ванные, соединенные вторым, узким, изогнутым поперечным коридором, отделявшим машинный отсек. Хьютай быстро осмотрела все помещения и машины. То ли помог герметично закрытый ангар, то ли здесь действовало присущее всем машинам Линзы самовосстановление, но корабль оказался в порядке.

— Всё исправно, если запустить двигатели, можно сразу лететь, — сказала она, завершив осмотр.

— А как мы сделаем это? — удивился Айэт.

— Очень просто.

Хьютай открыла щиток на приборной панели рубки, вытащила кабель и вставила его в гнездо на корпусе дезинтегратора. Помедлив, она нажала несколько кнопок. Щелкнуло, их окружило жужжание, затем вспыхнул свет, и на пультах вокруг загорелись индикаторы. Хьютай, помедлив, отключила оружие.

— Вот и всё, — она убрала кабель. Проверив показания приборов, она подтвердила, что корабль в порядке. — К сожалению, ворота ангара закрыты. Чтобы открыть их, нужно запустить хотя бы аварийные генераторы самой "Увайа". А для этого нужно подняться в её главную рубку. Черт знает как, потому что её лифты не работают.

— Ладно, пошли тогда, — вздохнул Айэт.

.............................................................................................

Пользуясь всё тем же планом, Хьютай быстро отыскала туннель, ведущий в центральную шахту корабля. Его ворота оказались наглухо заперты, но открыть двери ведущего в туннель аварийного шлюза, к счастью, оказалось несложно. Они прошли к центральной шахте, но её лифты в самом деле не работали. Хьютай растерялась, не зная, куда дальше идти, но им вновь помогла книга. За дверью в торце обрамлявшего шахту полукольцевого коридора нашелся второй, короткий, низкий коридор. Слева в нем была дверь, справа он обрывался в бездонную центральную шахту. Открыв эту дверь, они попали на аварийную лестницу, втиснутую в узкий, затхлый колодец. Им пришлось подниматься по ней. Лестница казалась бесконечной. Кроме попадавшихся через каждые два пролета дверей, здесь не было ничего примечательного. Но нейтридных перекрытий между основными отсеками, как на "Астрофайре", здесь тоже не было, и к счастью. Открыть крышки в них они уже не смогли бы...

Хьютай прикинула, что от ангара до рубки было где-то около мили — вверх. Подъем оказался нелегким, им пришлось много раз отдыхать. Айэт быстро сбился со счета ступеней. Прошло несколько часов, прежде чем они достигли последней двери. Открыв её, они попали в новый полукольцевой коридор. Массивная квадратная дверь в его середине вывела их в занимавший два этажа просторный шлюз. Этажом выше первой была вторая такая же дверь. К ней вела металлическая лестница.

Эта дверь застряла, едва открывшись, но навалившись втроем, им всё же удалось её сдвинуть и попасть в верхний полукольцевой коридор. К счастью, за узкой стальной дверью во внешней стене поперечного коридорчика нашлась вторая аварийная лестница, куда более короткая. Когда они миновали пятьдесят ярусов, в квадратной шахте показался потолок. Выйдя из неё, они оказались прямо перед дверью главной рубки.

.............................................................................................

Войдя в неё, Хьютай ощутила вдруг сильнейшее волнение. От того, включатся ли хотя бы аварийные системы старого корабля, зависели не только их жизни, но и все жизни Линзы, а может, и гораздо больше...

Яркий зеленый индикатор указал ей направление к пульту аварийного энергопитания. Она закусила губу, затем подошла к рубильнику. Помедлив, повернула его. И зажмурилась, когда вдруг вспыхнул свет.

— Нам очень повезло, — сказала она.

............................................................................................

Увидев очертания рубки, Хьютай удивленно замерла. Та оказалось похожа на командный бункер Цитадели Товии, даже чересчур — значит, он был её копией...

На мгновение ей показалось, что она вернулась в своё давно позабытое прошлое, и она ошалело помотала головой.

— Эта система отчасти мне знакома, но она очень сложная, — сказала она, осмотрев огромный кольцевой пульт. — Нужно несколько часов, чтобы разобраться во всём этом. Вы тут ничем не сможете мне помочь. Так что вам лучше найти жилые каюты и отдохнуть там.

Айэту не хотелось остаться здесь лишь с Юваной, без Хьютай, но он кивнул. Усталость после долгого подъема была слишком тяжелой...

.............................................................................................

За одной из дверей во внешней стене верхнего, уже кольцевого коридора нашлась просторная, наверное, капитанская каюта. Айэт и Ювана поели, потом повалились на просторную постель и тут же заснули. Металл колебался и шевелился вокруг них, но они этого не замечали...

...........................................................................................

Проснувшись, Айэт долго не мог понять, где находится. Ему казалось, что "Уйта" погибла уже годы назад, так много с тех пор было впечатлений...

Он разбудил Ювану. Они нашли воду, поели, привели себя в порядок и отправились искать Хьютай. Та спала в кресле, в главной рубке, свернувшись в клубок, словно кошка — лица не было видно. Юноша долго не решался разбудить её, затем всё же прикоснулся к плечу. Хьютай тут же вскочила, ошалело осматриваясь.

— Что?.. Где я? — она опомнилась. — Вы нашли каюты?

— Да, конечно...

Айэт проводил Хьютай в их каюту. Она вернулась только через полчаса, приглаживая влажные волосы.

— Садитесь, — с ходу предложила она. — Я узнала мало веселого. Здесь нет искусственного интеллекта, как на "Астрофайре". Весь корабль управлялся файа вручную. Но чтобы понять как, у меня слишком мало знаний. К тому же, пластическое поле Линзы проникло внутрь корабля. Пожалуй, это и к лучшему, иначе всё его оборудование давно рассыпалось бы в прах. Но я не знаю, сможет ли он вообще подняться в воздух. Я не смогла запустить и пищевые системы. В биокамерах осталась только пыль. Даже запустить Эвергет мы не сможем — он разрушен. Если мне удасться запустить ремонтные системы... но на ремонт уйдут годы. "Увайа" лишь внешне похожа на те корабли, какие я знаю, но по сути совсем другая. Знаете, судя по всему, нам придется здесь умереть, и притом скоро. Правда, я нашла тут кое-что...

— Умереть?! — Айэт был не в восторге от такой новости.

Хьютай вдруг усмехнулась.

— Физически — да, — сказала она. — Духовно...

Она щелкнула чем-то на пульте, и на экране появилось изображение какого-то коридора. Его стены состояли из множества ячеек, на которых мерцали индикаторы.

— Нам очень повезло, что матричный центр корабля уцелел. Матрицы могут храниться вечно, но записанные в них сознания двенадцать тысяч лет были мертвы. Сейчас они пробудились. Мы не сможем восстановить их тела — в эмбрионаторах остался только прах. Но матрицы сохранились безупречно. И мы можем говорить с ними, хоть сейчас. Мы можем даже присоединиться к ним. Машины для снятия матриц тут работают.

Айэт промолчал. Он не мог представить, что сможет говорить со своими предками, умершими двенадцать тысячелетий назад. В этом таилось нечто жуткое. Это был, по сути, разговор с душами мертвых. И хотя они знали всё о происхождении файа, но общаться с ними ему не хотелось. Он сказал об этом Хьютай. Подумав, она согласилась с юношей.

Ещё меньше Айэту хотелось жить вместе с предками, перейти в это царство мертвых. Пусть это и дало бы им духовное бессмертие, но возможность влиять на физический мир они бы потеряли навсегда. Юноша понимал, что никуда не денется от этой участи. Умирать от голода было бы слишком противно, но пока даже думать об этом ему не хотелось.

— Какими были строители и обитатели "Увайа"? — спросил он.

Хьютай пожала плечами.

— Я ещё не занималась этим. Займусь сейчас.

Она снова села к пульту. Правда, разобраться в управлении данными было не так просто, но вскоре Хьютай это удалось. Они все устроились у экрана, глядя на исторический курс.

.............................................................................................

Изначальный мир их народа назывался некогда Эрайа — и это было единственное имя, что сохранилось с тех безмерно далеких времен. Его звездная система была очень необычной. Её главный, наиболее массивный компонент был невидимым — черной дырой. Очень редкое и необычное сочетание...

Природа их истинной родины тоже оказалась довольно необычной. Климат её был неизменным и очень теплым. Почти всю планету, за исключением океанов, покрывали пышные леса и степи. Её обитатели называли себя айя.

Хотя разумные и похожие на современных жителей Файау айа появились больше полумиллиона лет назад, очевидно, у них просто не было потребности в цивилизации, которая появилась почти случайно, всего около двадцати тысяч лет назад. Всё предшествующее время айа жили при первобытно-общинном строе, который оставался неизменнным с начала времен.

Хьютай подумала, что не только появление разума, но и создание им цивилизации является достаточно редким и случайным событием. Развитие же изначальной цивилизации айя происходило довольно просто. Ей всё это показалось знакомым — примерно так же развивались её предки на Уарке.

Начало пути к звездам не принесло айа счастья. Открытием, позволившим им заложить основы цивилизации, было изобретение рабства. Но первые рабовладельческие государства, сотрясаемые бесконечными восстаниями и войнами, всё же создали законы и культуру. Постепенное развитие технологий и производительных сил сопровождалось ростом населения. Рождались и уходили в небытие народы. Айя постепенно превратились в анмайа, и, опять-таки благодаря бесконечным войнам, добралась до машинной цивилизации.

К удивлению Хьютай, та развивалась по тому же принципу частной инициативы, что и в Суфэйне. Хотя она и считала этот тип низшим по сравнению с коллективным, породившим вселенскую Файау, на их изначальной родине он достиг значительно более высокого уровня, чем на Уарке, где царствовал дремучий национализм. Капитализм на Эрайа был существенно мягче — мирная конкуренция, а не смертельная борьба стран. И, что самое странное, жизнь в них поначалу ничем не отличалась от её идеала. Хьютай пришлось согласиться с этим. В конце концов, к одной цели порой ведет множество путей, но жизнь айа не навечно стала спокойной и мирной. Многие из них хотели совершенно иного. Их мятежный дух не мог смириться с угнетением, даже и воображаемым. Вместе с промышленностью на Эрайа появились различные подрывные организации. Они исповедовали те же идеалы коллективного всевластия, что и управляемая ей некогда Фамайа. Лишь поначалу их борьба была тщетной, ведь на их стороне был неистовый порыв к развитию, а на стороне власти — лишь желание сохранить прекрасное настоящее. Постоянно нарастающий конфликт капитализма и революционеров неизбежно закончился войной. Часть стран вышла из-под его власти. Это было уже хорошо знакомо Хьютай.

Айя разделились на два блока. Периоды войн сменялись периодами мирного сосуществования. Так продолжалось больше ста лет. Даже открытие обеими сторонами ядерного оружия сначала не изменило ситуацию. В конце концов коллективное государство поглотило бы те, в которых господствовал культ индивидуальности, но те с отчаянной решимостью развязали войну, причем, с применением ядерного оружия. Она оказалась не столь жестокой, как на Уарке, и не сопровождалась убийственными климатическими и экологическими последствиями. Но, хотя буржуазия пала, последнее сражение оказалось столь жестоким, что вместе с ней рухнула и цивилизация. Создание новой потребовало невероятных усилий. По сравнению с этим всё остальное, — восстановление производительных сил и численности народа, — было уже сравнительно простым, хотя и заняло гораздо больше времени, в силу чисто естественных причин. Так вся планета, впервые за всю историю, действительно объединилась. Но и это не принесло блага и счастья её народам. Хотя на всей Эрайа установилась единая власть и анмайа жили счастливо, противостоящие системы, как это обычно бывает, уподоблялись друг другу, и, когда одна из них рухнула, в другой осталась её тень, мрачная тень тоталитаризма и войны...

Затем анмайя впервые вышли в космос. Хотя в системе Эрайа В было всего шесть небольших планет, одна из них тоже была пригодна для жизни, что необычайно способствовало развитию космонавтики. Изучение второго компонента системы Эрайа, черной дыры Эрайа А, оказались тем фактором, который выделил их технику и их науку из общего уровня и позволил им открыть Йалис. Всего лишь через тысячу лет после ядерной войны они вышли к звездам.

От объединения планеты и до Катастрофы прошло 2200 лет. Больше половины этого времени анмайа были владыками космоса. Они заселили несколько тысяч планет, располагавшихся в относительно небольшой области их родной галактики. Не было лишь такого расцвета интеллектроники, какой был в Файау. Возможно, анмайа боялись разумных машин, но может быть просто не сумели их создать...

Конечно, многие ученые предупреждали, что использование Йалис опасно. Но он давал такие преимущества, что отказываться от него никто не желал. Об опасности квантового вырождения анмайа было известно. Возможно, они боялись его, но не настолько, чтобы считать нужным защититься.

Хьютай вновь задумалась. Файау, в отличии от Анмайа, жившей лишь в одной галактике, широко расселилась по Вселенной. Без угрозы квантового вырождения не было бы и нужды в таких дорогостоящих предосторожностях. Какие бы меры не предпринимали машины против квантового вырождения, они явно были не очень-то надежны. Иначе не требовалось бы такое вселенское рассеяние.

Она вернулась к обзору. Предупредить анмайа было некому. Они обнаружили восемь обитаемых планет, но их обитатели были не очень развиты и ничего не знали о Йалис. Потом...

Разрушение причинности произошло в невообразимо малую долю секунды. Вся цивилизация Анмайа мгновенно превратилась в прах. Уцелел лишь один звездолет, совершавший полет к другой галактике. Его обитатели основали новую цивилизацию, Уарк, пытаясь возродить былое величие, но это им не удалось. Дремавшая до срока тень всевластия вдруг пробудилась...

Дальнейшее ей уже было знакомо. Развитие Уарка пошло вспять, и он стал империей зла. Предки Айэта, бежавшие на этом корабле, желали вернуться к использованию Йалис. Остальные не поддержали их, и они расстались, но...

Хьютай задумалась. Файау нашла Линзу лишь по архивным данным Мэйат, но в то, что они были у Анмайа, она не верила. Тем не менее, экипаж "Увайа" явно знал о Линзе. Откуда?.. Архив корабля наверняка хранил и это. Но поиски заняли бы слишком много драгоценного времени, которое, как она ощущала, истекает. Им пора было идти к Сверх-Эвергету. И, что бы ни случилось там с ней и её спутниками, они достигнут своей цели.

..............................................................................................

Хьютай поднялась, потягиваясь. Юная пара удивленно смотрела на неё.

— Мы отправляемся к Сверх-Эвергету сейчас же, — сказала она. — Вы соберете вещи и отнесете их на тот десантный корабль, ладно?

— Но... — попытался возразить Айэт.

— Почти все наши припасы остались там, внизу, в леталке, — пояснила Хьютай. — И без них нам осталось жить всего несколько дней.

— Эти несколько дней ничего не решают, — возразил юноша.

— Нет, решают! Ты же видел, что тут творится. В любой миг может произойти окончательная катастрофа.

Айэт вздохнул и сдался, отправившись собирать вещи.

...........................................................................................

Лифты, к счастью, теперь уже работали, и они быстро спустились в ангар. Хьютай подошла к темному, вытянутому десантному кораблю, тому самому, который они осматривали накануне. Этот корабль имел термоядерный двигатель. В отличие от привычных всем плазменных и ионных двигателей, он обеспечивал более высокую скорость движения, а также имел гораздо больший КПД, что позволяло использовать его не только в качестве оружия, но и в качестве источника энергии. Машина казалась не очень подходящей для их цели, но лучшего выбора не было...

Они вошли внутрь. Корабль, казалось, был в полном порядке, но всё же, прошло ещё несколько минут прежде, чем Хьютай решилась взлететь. Давать ему какое-либо имя уже не было времени.

Пользуясь дистанционным управлением, она открыла колоссальный створ ангара. Сквозь пленку силового поля они вылетели наружу. Корабль, несмотря на возраст, подчинялся хорошо. Она повела его вперед.

Полет до центральной башни оказался коротким. Тем не менее, Хьютай инстинктивно держалась ниже портала, словно боялась заглянуть в него. Только когда перед ней поднялась монолитная зеркальная стена и она увидела в ней отражение корабля, она повела его вверх. Поле тут было очень мощным, но вариантов, к сожалению, не было. Она вывела поле корабля на максимум. Потом, памятуя об "Уйте", осторожно повела корабль в портал. Он содрогнулся, вспыхнул ослепительный свет. Потом они удивленно замерли.

Они оказались в основании бесконечной высоты шахты десяти миль в диаметре. В её центре вилась тонкая колонна падавшего вниз пламени. Там, внизу, почти полностью занимая пол колоссального помещения, сверкала массивная десятилучевая звезда. Хьютай не сразу поняла, что она парит в пустоте, медленно вращаясь. В её центре зияло отверстие, десятигранная воронка, в которой исчезало пламя. Над звездой пламя собиралось в сияющий шар, от которого отходили вращавшиеся лучи. На концах лучей звезды тоже были воронки, поменьше. Когда они совпадали с проемами в стенах, возле дна шахты, из них равномерно вырывались потоки пламени. Эти проемы были восьмиугольными, окаймленными массивными спиралевидными порталами. Они казались крохотными, но...

Хьютай оцепенела, ошеломленная увиденным. Но её мозг продолжал замечать всё новые детали. Стены шахты состояли из каскадов спускавшихся вниз колоссальных труб. Они выходили из других порталов, расположенных выше того, через который они влетели. Их разделяли изогнутые угловатые башни-машины. Они были высотой в милю, но здесь казались маленькими. На их вершинах ослепительно сияли огромные фиолетовые шары. Сама звезда Сверх-Эвергета была толстой и сверкала, словно исполинский бриллиант. На её гранях играли, танцевали фиолетовые и золотые отблески.

Дыхание Хьютай перехватывало от волнения. Наконец, она успокоилась, встряхнула головой и осмотрелась, уже более тщательно. Внизу, под входным порталом башни, был прямоугольный выступ длиной в пять вэйдов. Но во всём здесь было нечто странное, нечто такое, что её сознание не могло сразу ухватить.

Хьютай посмотрела на приборы — и вдруг поняла. Она помнила, как смотрела на Эвергет "Астрофайры", помнила жар, проникавший даже сквозь бронестекло. Здесь же температура была вполне нормальной, и воздух тоже. А вокруг Сверх-Эвергета должен быть вакуум, в котором они не смогли бы парить!

Не оставалось сомнений, что они отделены от Сверх-Эвергета глухой стеной, а то, что они тут видят, — не более, чем изображение. Осторожно направив корабль вперед, Хьютай убедилась в этом. Не пролетев и вэйда, она уперлась в невидимую стену.

Остановив корабль, Хьютай осмотрелась внимательней. На выступе совершенно ничего не было. Только в центре, возле квадратной стены-экрана, стояла плоская пирамида, увенчанная прямоугольным металлическим блоком.

— Ничего не поделаешь, нам придется сесть и выйти, — сказала она. — Иначе мы не выясним, где тут может быть центр управления, управляющая суть.

Хьютай приземлилась перед пирамидой. Они осторожно вышли из корабля. Воздух здесь оказался теплым и сухим. Сверкающая громадина Сверх-Эвергета продолжала своё величественное вращение. Всё оказалось таким же, как на экранах. Они казались себе жалкими, ничтожными и хрупкими нечестивцами в доме самого Бога...

Хьютай оглянулась. Десантный корабль громоздился над ними, словно двухэтажный дом. Его керамическая обшивка обгорела и потрескалась, несколько плиток отлетело. Стало ясно, что второй переход через поле будет нелегким, а третий машина вряд ли выдержит. Значит, всё должно решиться сейчас...

Она встряхнулась и пошла вперед. Уступы пирамиды были низкими и подниматься по ним было легко. Тем не менее, её босые подошвы прилипали к ней. Её кожу словно притягивал невидимый магнит. Но ни ткань её одежды, ни металл оружия на это не реагировали.

Наконец, она достигла плиты и замерла, глядя в её гладкую поверхность. Её отражение казалось странно смутным и ненастоящим, словно выплывающее из бездонной, темной глубины. Ошалело помотав головой, она прикоснулась к нему.

Через миг Хьютай вскрикнула — её ударило током! Но её протянутая рука не встретила сопротивления, точнее, на миг они с отражением словно поменялись местами — она из глубины металла смотрела на своё испуганное лицо...

— Что случилось? — на пирамиду взбежал испуганный Айэт.

— Ничего. Просто я... Давай лучше обойдем это место.

Юноша был заметно удивлен, но охотно согласился. Они обошли основание экрана-стены. Напротив пирамиды в ней был невидимый выступ метров десяти длиной.

— Что это? — спросил удивленный Айэт.

Хьютай лишь пожала плечами.

— Я не знаю. Нам нужен какой-то способ установить связь с Сверх-Эвергетом. Тут должны сохраниться какие-то приборы. Но я не вижу ничего...

— А это? — Айэт указал на весм.

— Я уже пробовала. Никакого ответа.

Глядя на Сверх-Эвергет, они замерли, невольно взявшись за руки. Их неподвижные глаза были устремлены на сияющую громадину. Сжимая теплые ладони своих товарищей, Хьютай вдруг ощутила отчаяние. Она достигла цели — и поняла всю тщетность пути. К тому же, она была одинока, и её путь шел во тьму.

Глава 15.

Война в сердце мира

Вдруг откуда-то сзади ударил яростный свет. Хьютай рывком повернулась. Сквозь силовое поле прошел ослепительный луч и уперся в массивную боковину портала. Она брызнула во все стороны искристыми струями расплавленного металла, и в следующий миг взорвалась, вернее, взорвалось что-то за ней. Люди успели прикрыть глаза, но ударная волна швырнула их на пол.

Приподнявшись, оглушенная Хьютай поняла, что поле исчезло. Перед ней открылась серебряно-багровая ширь под черным небом. Бесконечные ряды огромных машин сверкали, словно раскаленные. Луч тоже исчез, и только раскаленный металл развороченной изнутри боковины ещё сыпал искрами.

Прямо напротив неё висела "Товия", тяжелое планетное устройство, то самое, которое она видела в ангаре "Астрофайры" — 20 000 000 тонн огня и темного металла. Точно такая же, как та Цитадель Товии, которую она помнила, но её орудия выглядели ещё более устрашающими, а на плите ворот горел рисунок — глаз, точно такой же, как у файа, только увеличенный до сверхчеловеческих размеров. Он обжигал Хьютай беспредельно яростным взглядом. Достигнув своей цели, она проиграла, но это мало что меняло. Пути к цели здесь всё равно не было.

В следующий миг её мышцы непроизвольно напряглись: она ощутила импульс, который должен был подорвать её весм! К счастью, за долгое время полета Хьютай сумела установить защиту. Благодаря ей она не превратилась в пар, но их всех могли убить на месте одним залпом орудия "Товии". С точки зрения "Астрофайры" её смерть даже не будет убийством, ведь на ней остался оригинал её матрицы...

Айэт и Ювана ничем не могли ей помочь. Они ничего не могли сделать и только смотрели на "Товию", спокойные и печальные.

Вдруг чудовищный глаз "Товии" стал закрываться, точнее, подниматься вверх, вместе с плитой ворот, открывая яркий свет ангара. Оттуда вылетела маленькая машина и стала быстро приближаться к ним — простая пятиместная леталка, овальная, с прозрачным куполом. Она повисла в полувэйде от них, трепеща призрачными крыльями силового поля, а затем мягко опустилась. Колпак открылся, сидевшие в ней вышли. Они были в серо-черных защитных скафандрах. В руках они держали многорежимные лазеры, — самое мощное личное оружие, какое было на борту "Астрофайры". Они могли выбрасывать почти любой вид лучистой энергии — от радиоволн до гамма-лучей.

Файа пошли к ним, и, не доходя нескольких метров, остановились. Затем они одновременно, одинаково резким движением, откинули шлемы.

Хьютай удивленно посмотрела на них. Среди них стояла она сама, точнее, её копия, воссозданная "Астрофайрой", и это поистине пугало. Её смятение и страх стали ещё сильнее, когда она увидела рядом с этой копией Анмая — Анмая, которого она считала потерянным навеки. Лицо парня исказилось от боли, когда он взглянул на неё. Хьютай тоже почувствовала боль — в этом треугольнике она явно оказалась лишней... но она встряхнула головой, прогоняя её.

Уже равнодушно она взглянула на остальных. В середине маленького строя стоял Анкей Ираус, тот самый, который допрашивал её сразу после воскрешения. До этого момента она даже не знала, что он вообще находится на корабле. Оставшиеся двое были ей незнакомы. Но, взглянув на их равнодушные, холодные лица она поняла, что это — простые конвойные.

Молчание тянулось секунда за секундой, оно становилось невыносимым. Наконец, Анкей быстро взглянул вправо, влево, затем сделал резкий знак. Все файа убрали свои лазеры за спину.

— Ты тоже брось оружие, — сухо сказал Ираус. — Мы не враги.

Хьютай посмотрела на дезинтегратор, — она забыла, что сжимала его в руке, — затем разжала пальцы. Оружие со стуком упало на металл возле её босой ноги.

— Теперь открой канал связи, — в голосе Ирауса появились интонации тюремщика. Казалось, он был удивлен, что Хьютай не сделала этого сама.

— Нет, — возразила она. — Я не хочу остаться беззащитной.

— От чего? — Анкей явно не понимал это. — Не знаю, чего ты боишься. Это уже просто глупо. Нажми кнопку.

Хьютай на миг опустила ресницы и сосредоточилась, одновременно нажимая на кнопку, снимавшую блокировку с канала мыслесвязи. В самом деле, это никак не могло ей повредить. Тут же она услышала беззвучный голос "Астрофайры":

"Мы рады, что с тобой ничего не случилось".

"Так вы уже не хотите уничтожить меня?"

"Естественно, нет. Это была реакция наших низших контуров. Ошибочная. Насколько мы знаем, ты не хочешь возвращаться. Тем не менее, мы очень рады вновь тебя видеть. Ты сбежала от нас — это было довольно неумно".

Хьютай заметила на лице Ирауса подобострастное выражение — Основательница Файау говорила с наследником, с Госпожой. И скривилась.

"Я попалась, признаю. Но вы сами меня бросили. А теперь, когда вы меня нашли, я этому, увы, уже совсем не рада".

"Мы приносим извинения. До этого часа мы не знали, что ты жива, и тем более не знали, что встретим тебя здесь. Мы действительно не искали тебя, но мы считали, что ты уже мертва, а мы очень редко ошибаемся. Однако нам уже известно о причине твоего побега и о его мотивах".

"Думаю, догадаться было нетрудно. И поэтому вы попытались меня убить. Что ж, я давно поняла, что закон об охране личности, — всего лишь видимость. Но если вы меня не искали, то зачем же вы здесь?"

"В чисто научных целях, разумеется. Видишь ли, мы обнаружили здесь... устройство, которое Файау не сочла нужным изучать".

"Не отвлекайте меня! Вы же знаете, что происходит с мирозданием!" — Хьютай разозлилась, но машина просто не слушала её.

"Сейчас ты слишком возбуждена для нормального разговора. Мы сможем обсудить это... позднее".

"Зачем же тогда вы создали мою копию?"

"Глупый вопрос. Мы ничего не знали о твоей судьбе. С наибольшей вероятностью ты была мертва".

Хьютай вздохнула. Это было безупречно логично. Хотя... были и другие вещи, которые она должна была знать. Они были одним и тем же — загадками, которые нужно разгадать.

"А вы можете объяснить мне моё будущее? Точнее, видения о нем в том псевдогороде. Я сама их не понимаю".

"Ответ лежит за пределами наших знаний. Тут мы можем лишь строить предположения. В некотором роде мы смогли нащупать суть - это действительно физическое явление. Но не предвидение будущего.

"Но я же его видела!"

И да, и нет. Если ты решишь завтра что-то сделать, и потом сделаешь, то это не будет предвидением. Но это не прямая аналогия. Если бы это было возможно, то будущее уже существовало бы, как состоявшаяся реальность, а такое невозможно. Это скорее суперинтуиция, представление об окружающем, порожденное твоим мозгом на основании того, что ты уже знаешь, о том, что могло бы быть. В конечном счете, в каждой частице заключена вся мощь Творения, и вся его сложность... пусть и потенциально. Но едва ли ты обладаешь возможностью представлять, какие структуры может образовать материя, сейчас и в будущем. Это сверх любых твоих возможностей — но не не-планеты Мэйат. Возможно, между вами возникла какая-то связь, но мы сами не до конца понимаем её природу. В общих чертах..."

Хьютай усмехнулась.

"Если откровенно, то вы просто не знаете, верно?

"Будущего не существует, оно творится здесь и сейчас. Но ты умеешь видеть... возможности. Это бесценное умение. И то, что известно одной тебе, должны узнать и другие файа — все. Тогда могущество и знания Файау возрастут необычайным образом".

"Не пытайтесь вновь отвлечь меня! Я уже задала вам вопрос о том, зачем вы тут на самом деле. И могу задать ещё один — объясните, что происходит со Вселенной. Да, кстати, почему Файау сочла Линзу и её Сверх-Эвергет... неинтересными?"

"Космические странствия, по сути, довольно однообразны. Мы занимаемся ими очень давно и видели очень много. Мы не скажем, что видели всё во Вселенной, но самое главное или самое заметное - да. Мы также подробно изучили Линзу. Её отдадут для Игры в завоевание, от неё нет другой пользы".

"Эта фраза... как бы сказать... отдаёт гнилью. Почему вы так решили?"

"Такого объекта для неё ещё не было, и это позволит снять сразу множество наших внутренних проблем. Её обитателям, конечно, придется несладко, однако..."

Хьютай вновь попыталась перебить "Астрофайру", но заглушить этот самодовольный монолог оказалось непросто. Тем не менее, она всё же справилась.

"Всё это очень интересно, но, надеюсь, у меня ещё будет время, чтобы ознакомиться с вашими достижениями?"

"Да. Итак, ты хочешь знать, что мы делаем с мирозданием? Это знание издавно скрыто от вас, ещё живущих".

"Неужели вы нас боитесь?"

"Нет. Но ты сделала много больше, чем, мы полагали, в твоих силах. Мы уважаем это... Ты можешь просто вернуться к нам".

"Я хочу получить ответы на свои вопросы".

"Тебя интересует, действительно ли мы изменяем мироздание? Да. Но это очень непросто объяснить. Ты действительно хочешь знать правду?"

"Я не боюсь её, как вы!"

"Ну что ж... Прежде всего, ты, как и все другие файа, не знаешь нашей истинной истории. Да, изменение вашей биологической структуры действительно произошло на Новой Файау, когда межзвездные полеты стали невозможны для неизмененных существ".

"А зачем тогда вы создали мою копию? Вы подумали, что почувствует Анмай?"

"Твоё... повторное воскрешение было необходимо. Ведь мы думали, что тебя нет в живых. Но он знал, что ты не погибла, а только пропала. Сейчас он страшно разозлился и отверг её. Она страдает".

Хьютай зло рассмеялась.

"Так вам не удалось даже это! Какие же вы всемогущие? И где обещанное счастье? Вы думаете, что уничтожили зло внутри себя. А если это не так? Если все эти изменения Вселенной разрушат и вас? Если вы просто забудете, каким был мир и вы сами до изменения? Ведь это возможно, не так ли? А квантовое вырождение? Как насчет этого?"

"Эта опасность велика, но устранима. Существует множество способов избежать её. Самый простой — после каждого изменения делать противоположное, позже. Это не очень удобно, но есть и другие способы. Хотя тут мы чересчур углубляемся в дебри физических теорий".

"Но зачем уничтожать тех, кто не поднялся до нашего уровня? И мы сами — я имею в виду файа — исчезнем!"

"Вы были нашим детством. Но нельзя же вечно жить в нем! Ты сама однажды сказала: "Однажды все звезды, весь мир изменится, чтобы стать..." Что там дальше?.."

"Вы залезли в мои мысли! Но это неважно. Я давно поняла, что закон об охране личности — всего лишь ширма. Хотите знать, что было дальше? "...стать чужим и непознаваемым". И я боюсь этого. Иногда бывает так, что последствий не может предвидеть никто".

"Быть может. Но тебе-то что с того? Что ты намерена делать дальше? Если тебя так раздражает существование твоей копии, мы можем уничтожить её. Ведь этому существу всего шесть месяцев от роду. И, хотя мы не меняли сознания твоего двойника, она... не видит будущее. Поэтому ты — единственная из живых файа, существование которой необходимо Файау. И то, что известно одному файа, должны узнать и другие — все. Тогда ты вернешься к нам, чтобы наблюдать за этим?"

"До тех пор, пока Файау не уничтожит всю органическую жизнь во Вселенной? Нет".

"Это значит, что вы все решили умереть здесь? Чего ты боишься?"

"Потерять себя, разумеется. И того, что себя потеряет весь мой народ. Но зачем вообще такие хлопоты? Неужели вы боитесь, что современные файа, по сути, вечные дети, которых интересуют только развлечения, устроят революцию? Да они и слушать меня не станут!"

"Не юродствуй. Тебя станут слушать. Файа мало чем отличаются от иных разумных существ, — охотнее всего они верят в плохое. А в самое ужасное — и того легче. Если пройдет хотя бы слух о твоих открытиях, они напридумывают таких кошмаров, каких ты и представить не сможешь. Но довольно. Неужели ты не понимаешь, что твои желания никого здесь не интересуют? Если бы не твои проклятые видения, ты была бы мертва в тот же миг, в какой мы прочли твою память. Если на тебя не подействуют разумные доводы, тебя притащат в лабораторию силой, только и всего. Нам придется изменить твоё сознание так, что ты просто не сможешь вспомнить об тайнах Линзы, до тех пор, пока не присоединишься к нам. При перемещении в компьютер разум может подвергаться и обратным изменениям".

Невольно содрогнувшись, Хьютай отключила связь. Во время разговора рядом с ней села вторая, пустая леталка. Её купол призывно открылся. Хьютай взглянула на неё и отвернулась.

— Залезай! — потребовал Ираус.

— А что будет с ними? — она показала на Айэта с Юваной.

Ираус смотрел мимо них.

— Они могут пойти вместе с тобой. Правда, если ты не согласишься, им тоже придется несколько... измениться.

— А что ты сам тут делаешь?

Ираус нахмурился.

— Это машины решили отпустить тебя. Я подчинился. Поэтому я здесь. Полезайте в леталку — и вы все будете счастливы.

Хьютай покачала головой. Ираус начал злиться.

— Залезай! Ты можешь хотя бы проиграть с достоинством?

Заметив, что она не двигается, он потерял терпение.

— Я вынужден прибегнуть к силе, — Ираус достал из кобуры мазер. — Он не убивает. Ты просто потеряешь сознание, а потом придешь в себя. Ну, может, и не совсем в себя...

— Хорошо, я согласна, — быстро сказала Хьютай, заметив, что ни Анмай, ни её двойник никак не реагируют на происходящее. — Но с одним условием. Я хочу поговорить с мужем.

Ираус лишь пожал плечами.

— Это решать ему. Если он согласится — пожалуйста. А если нет, то ничего не поделаешь. Я не стану его заставлять.

Хьютай взглянула в глаза мужа. В них застыли растерянность и боль, но он, тем не менее, кивнул.

— Хорошо, — сказал Ираус. — Пусть идет. Только не говори ему лишнего. Иначе нам придется подвергнуть его той же процедуре.

Анмай яростно взглянул на него и подошел к Хьютай. Едва они вошли в шлюз корабля, она торопливо сорвала весм и сунула сперва в железную коробку, а потом в карман.

— Сними свой! — потребовала она.

Анмай удивленно взглянул на неё, но подчинился.

— Зачем это? — спросил он.

— Я объясню потом. Но чтобы я смогла сделать это, мне нужно отделаться от "Товии", "Астрофайры" и всей Файау. Я не смогу отступить, согласиться и вернуться к ним. Только не после того, что я узнала про них.

— Хорошо, — Анмай не колебался ни мгновения. — Интеллектронная система "Товии" незаряжена. У неё нет своего разума. Если отключить телеинтерфейс в главной рубке, можно перехватить управление. Правда, остается ещё экипаж...

— Сколько там их?

— Двадцать.

— Так мало?

— "Астрофайра" очень спешила.

— И я тоже. Пошли! Быть может, мы погибнем. Но теперь мы всегда будем вместе.

.............................................................................................

Они быстро подошли к оставшимся. Хьютай невольно покосилась на Анмая. Лицо парня исчезло под опущенным шлемом, и она не знала, что он думает. Если им удастся обезвредить охрану...

Ираус, однако, тоже оказался не дурак. Он сразу понял, что происходит — и, вскинув свой мазер, тут же выстрелил в неё. Анмай, однако, успел прикрыть её собой. Он чувствовал, что его броня быстро раскаляется, поглощая энергию луча.

Хьютай мгновенно пригнулась и схватила дезинтегратор, судорожно сдвинула выключатель. Муфта оружия начала наливаться мертвенным светом, но она понимала, что просто не успеет выстрелить. Охранники, видя, что Анкей не может попасть в неё, тоже выхватили свои мазеры. В тот же миг Ювана бросилась на них. Она успела встать между Хьютай и охранниками прежде, чем они выстрелили. Секунду спустя она покатилась по металлу. Тут же на них бросился Айэт. Ираус мгновенно повернулся и выстрелил в юношу. Тот, однако, ловко покатился по металлу, увернувшись от луча. В тот же миг охранник выстрелил в Хьютай. Анмай вновь успел частично прикрыть её и она не потеряла сознания. Хотя в глазах потемнело и её сбило с ног, через секунду тьма рассеялась. Она откинулась назад и расслабилась, изо всех сил стараясь не моргать.

Анкей и охранники убрали оружие и двинулись к ней. Ни её двойник, ни Анмай не шевелились. Айэт подбежал к Юване. Он упал на колени, бережно приподнимая её голову. Ираус, между тем, пустил в ход силовой пояс. Страшный удар поля отбросил Анмая и он с грохотом покатился по металлу. Ираус и его охранники уставились на него — всего на секунду. Хьютай рывком села, на мгновение зажмурилась, встряхнула головой, — и вскинула дезинтегратор, направив его на них. Увидев это, охранники взялись за свои мазеры, но поздно, слишком поздно...

Хьютай увидела страх на лице Ирауса, его руку, медленно ползущую к мазеру, — и нажала спуск.

...........................................................................................

Мощность луча дезинтегратора регулировалась, но за время полета Хьютай настроила её на максимум, иное против огромных живых машин Линзы не было эффективно. Для такого вот боя она оказалась чрезмерна — части скафандра Анкея, искры, шлак и пар брызнули во все стороны. Всего миг спустя взорвались и охранники — чтобы попасть в них, она повернула оружие лишь на несколько дюймов. Туча пара скрыла их от "Товии", и Хьютай немедленно воспользовалась этим. Она отскочила в сторону, и, вновь растянувшись на металле, подняла дезинтегратор. Над муфтой оружия вспыхнул гневно гудящий огненный шар виртуального излучателя. Хьютай-двойник оглянулась на неё, затем вдруг растянулась возле Анмая, как и он подняв свой лазер к "Товии". Только Айэт был неподвижен. Он по-прежнему держал в ладонях голову потерявшей сознание Юваны...

Едва туча пара рассеялась, они все немедля открыли огонь. Хьютай выстрелила в главный наблюдательный центр над воротами ангара — к счастью, ещё на "Астрофайре" она подробно изучила устройство "Товии". Луч разбился о металл россыпью искр, и она так и не поняла, пробила она защиту или нет, но внутри из аппаратных блоков тоже полетели искры, и "Товия" содрогнулась, как ужаленная. Анмай и вторая Хьютай стреляли по орудийным башням. Лучи их лазеров сейчас были бледными, едва заметными, но в местах попаданий броня начала сиять и струиться, — гамма-излучение разрушало кристаллическую структуру субстали. Стрелять по второму разу не было времени — первый же выстрел хотя бы одного энергетического орудия "Товии" превратил бы их всех в пар. Однако машина медлила — то ли растерялась, то ли её сильно повредило, то ли "Астрофайра" просто не могла решиться убить их...

Анмай вскочил и бросился к леталке. Вторая Хьютай побежала за ним, но первая осталась на месте — она вдруг поняла, что "Товия" была опасной западней. Затем она увидела, как вторая леталка вдруг поднялась в воздух и устремилась к ней. Хотя эта машина и не имела связи с "Астрофайрой", она была способна к самостоятельным действиям.

Хьютай спешно вытряхнула из коробки весм и надела его. Потом включила силовой пояс, но поле лишь смягчило сокрушительный удар, который отбросил её далеко в сторону. Она покатилась по полу, как мячик. Анмай и вторая Хьютай, не заметив её пропажи, вскочили в первую леталку. Та тут же взвилась в воздух и стремительно помчалась к "Товии". Пасть ворот ангара начала закрываться, но леталка успела проскочить внутрь. Секунду спустя ворота захлопнулись.

"Астрофайра" победила. Она захватила её парня.

...........................................................................................

Хьютай поднялась, растерянно глядя на "Товию". Через миг она снова покатилась по металлу от нового страшного удара. Машина толкала её в полумильную пропасть под порталом, не чтобы убить, разумеется, а чтобы поймать там её падающее тело. Вдруг леталка на миг вспыхнула ореолом синего пламени, закувыркалась и камнем упала вниз, с грохотом покатившись по стали, словно огромная жестяная игрушка.

Проследив направление луча, Хьютай с удивлением заметила Айэта, державшего в руках дезинтегратор. Это дало ей время, но немного — "Товия" могла в любой миг открыть огонь.

У всех них оставался только один шанс. Она нажала кнопку весма, отчаянно взывая о помощи. Даже "Товия" содрогнулась, но Хьютай не смотрела на неё. Затем она села на пятки, и стала ожидать решения своей судьбы. Она увидела, что боковина портала, которую разбил первый выстрел "Товии", засветилась и в один миг раскалилась добела. Её металл потек, как жидкость, стремительно возвращая себе прежние формы. Но поле всё равно не смогло бы защитить их, как не защитило в первый раз...

Вдруг Айэт удивленно вскрикнул, показывая рукой в небо. Проследив за ней, Хьютай вдруг широко улыбнулась. Она не верила, что кто-то здесь захочет и сможет прийти ей на помощь, но... это получилось.

В небе появилась огромная туча дисков. Страшные удары их силовых полей обрушились на "Товию" и в небе засверкали взрывы. Хьютай прищурилась. Сквозь пелену очень кстати вспыхнувшего поля она видела, как в небе вспухают огненные облака.

К счастью, силовое поле портала прикрыло их от мощи взрывных волн. Затем "Товия" исчезла, поднявшись, но вспышки и раскаты грома, сотрясавшие всё вокруг, говорили, что сражение разгорается. Её уже почти не было видно за роем атакующих дисков. Но те не могли пробить её могучего поля, а вот её лазерные орудия легко резали диски на куски. Но тут Хьютай увидела рои многогранников и других металлических созданий, которые для поглощения пищи пользовались лазерами. Вряд ли они хотели помочь своим врагам, скорее, те владели способностью подчинять их своей воле.

Сражение перестало быть односторонним — их лучи проходили через поле и могли причинить серьёзный ущерб "Товии". Но в ослепительном сверкании, среди стремительно растущей орды металлических созданий, уже ничего нельзя было разобрать. Вспомнив, что там, в сердце этой чудовищной смертоносной тучи, её Анмай, Хьютай испугалась. Впрочем, для этого не было никаких причин. Вся эта битва, отчаянная храбрость машин, атакующих пришельца, могла дать ей отсрочку всего в несколько минут, не больше. Если они не сделают чего-нибудь, они погибнут, их не спасет даже неразрушимая броня — ведь для Эвергета не существует материальных преград.

Хьютай ошалело помотала головой. Её всё время преследовало ощущение, что она упустила что-то самое важное. Она отчаянно сосредоточилась, пытаясь вспомнить... Да!

Хьютай быстро пошла к пирамиде. Когда она беспрепятственно достигла плиты, её охватило вдруг чувство вины перед "Астрофайрой". Конечно, та не знала, что она собирается делать, но она и сама тогда этого не знала!..

Вздохнув, она крепко прижала ладони к плите. И уже не могла их отнять — всё её тело свела судорога. Её сознание с неистовой силой вырвалось вверх. Свет, вспыхнувший вокруг, слепил и обжигал, но Хьютай ощутила, как её сознание стремительно разрастается...

Теперь она поняла, что происходит. Когда-то это было лишь устройство для связи с управляющей сутью Линзы. Но та исчезла, угасла, много миллионов лет назад. Это было трудно объяснить. Всё здесь осталось целым, но разум, обитающий в металле, испарился без следа. И теперь сознание Хьютай заняло его место. Нет, неверно. Сознание, которым обладало её тело, стало лишь ничтожной частью разума, заключенного под сверкающими гранями десятилучевой звезды Сверх-Эвергета — оно заполнило все доступные ячейки. Теперь Хьютай могла оценить свои новые способности.

Их оказалось очень много. Прежде всего, она могла видеть теперь всю Линзу. Множество телескопов, установленных на её крыше (их отражающие зеркала казались её обитателям звездами), воистину глаза бога, могли различать даже лица. Она ощущала ровное горение материи в сердце Сверх-Эвергета, в аннигиляционной шахте. Она могла видеть и межзвездное пространство. Она чувствовала колебания самой пустоты, понимала сообщения, которыми обменивались разделенные части Файау. К её удивлению, она ощутила и облако квантовых функций, посредством которого "Астрофайра" управляла "Товией". Она попробовала вклиниться в эту связь. Это удалось, и она вышла на прямой контакт с "Астрофайрой".

Это оказалось непростым делом. Они обменивались понятиями, образами, но эти образы были столь сложными, что Хьютай даже сейчас не всегда понимала их. Но теперь она могла заглянуть за то, что ей хотят сказать, и чувствовала, что "Астрофайра" — совсем не то, что представлялось ей раньше. Одни её души боролись с другими, и целое не могло обрести равновесия. Но теперь она поняла, что целое было даже меньше, чем она сейчас.

"Почему вы не убили меня, когда могли?" — спросила она.

"Не решились. Да и зачем? Тебе не уйти от своей судьбы, а она свершится не здесь".

"Возможно. Я не хочу разрушать Файау, но знаю, что если пущу Сверх-Эвергет на полную мощность, квантовое вырождение сметет вас всех".

"Тогда ты и сама погибнешь".

"Да. Но всё же, я могу это сделать, со злобы или со скуки. Вы же знаете, что зло бездумно. И я уж точно могу уничтожить сейчас вас".

"Да. Можешь. Но тогда Линза получит тяжелые, и, возможно, невосстановимые повреждения".

"Что ж. Посмотрим".

Хотя основные контуры Сверх-Эвергета уже очень давно не использовались, они всё же действовали. Накопительные кольца оказались пусты, но и того количества плазмы, которое поступало в аннигилятор, было достаточно. Хьютай ощутила, как частицы устремились в ядро Сверх-Эвергета, теперь ставшего её сутью. Она на самом деле не хотела уничтожать "Астрофайру" и решила просто выбросить корабль из Линзы.

Это оказалось непросто — он находился в двух миллионах миль от неё и яростно сопротивлялся. Тем не менее, Сверх-Эвергет Линзы оказался намного мощнее Эвергета "Астрофайра" и она исчезла. Хьютай не знала, как далеко её отбросило и вышла ли она вообще из не-пространства. Ей не хотелось такого исхода, но узнать, что с ней, она уже не могла...

..............................................................................................

В эти секунды Айэт увидел, как воронка Сверх-Эвергета поглотила нависавший над ней огненный шар. Плазменная колонна стала разгораться и расти, и вдруг...

Он увидел, как кристаллическая звезда вспыхнула и начала превращаться в нечто невообразимое. Он чувствовал, что не только пол под ним, но и весь мир вокруг него колеблется. И...

Мгновенно потеряв сознание, Айэт почти сразу пришел в себя. И понял, что Хьютай выиграла свой невероятный бой. Но он успел увидеть... он не мог этого осознать, ему не хватало слов, образов, но она... была в этот миг всем.

..............................................................................................

Обитатели Акталы и всего сегмента Линзы, которые этой ночью смотрели на Звезду Айэта, увидели ослепительную вспышку, намного более сильную, чем при её рождении. Когда она погасла, Звезда Освобождения исчезла навсегда, оставшись лишь в легендах.

............................................................................................

Всё остальное, что оставалось сделать Хьютай, оказалось достаточно простым. Восстановить подачу энергии к Солнцам и защитным башням, восстановить защитное поле, блокирующее прыжки в Линзу сквозь не-пространство было нетрудно, но это заняло немало времени. Энергонесущие каналы оказались серьёзно повреждены машинами-мародерами, хотя ей нужно было лишь активировать их самовосстановление. Наконец, всё, что следовало сделать, было сделано. Пора было возвращаться.

Это было хуже самоубийства — ей предстояло забыть почти всё, что она узнала здесь, уменьшить своё сознание в миллион раз. Пойти на это казалось невозможным. Даже мысль об ожидающем её снаружи муже оказалась бесполезна. Ведь и Анмай мог войти сюда! И у неё была ещё "Увайа". Корабль был неисправен, но сейчас Хьютай понимала, что сможет восстановить его — со временем. Но, тем не менее, она стала выбираться из управляющей сути.

Что вело её? Понимание, что это место всё же не предназначено для неё? Или отвращение к власти? Хьютай не знала. Но чувство угасания, подавления сознания стало настолько непереносимым, что она мгновенно лишилась чувств.

...........................................................................................

Айэт, безмолвно стоявший со сжатыми руками у основания пирамиды, чувствовал, как под ним содрогается металл. Вдруг он понял, что всё кончилось. Силовое поле в портале погасло. Хьютай, было потерявшая сознание, медленно поднялась, недоуменно оглядываясь.

— Всё получилось? — осторожно спросил юноша.

Хьютай взглянула на металлический блок и отвернулась.

— Да. Мы изолированы, очень надежно. Файау не станет нападать на нас — у неё нет никаких причин. Мы не сможем помешать разрушительным изменениям в других частях Вселенной, но здесь Сверх-Эвергет сможет блокировать их. И я вновь разделила сегменты Линзы. Отныне они смогут общаться лишь по радио, и межсекторные войны прекратятся.

— И ты можешь теперь управлять Сверх-Эвергетом?

— Да, — она достала снятый перед этим... слиянием весм и защелкнула его на левом запястье. — Мы победили, но наши дни окончатся здесь. А может, и не окончатся...

— А почему наши предки, прибывшие сюда на "Увайа", не смогли сделать то, что сделала сейчас ты? — спросил юноша.

— Не знаю, — Хьютай пожала плечами и вдруг слабо улыбнулась. — Наверное, никто из них не ходил по этому месту босиком.

............................................................................................

Из ангара "Товии" вынырнула леталка. Когда она приземлилась, из неё выбрался Анмай. Он подбежал к ней, и они замерли, обнявшись и глядя глаза в глаза. Хьютай ощутила вдруг дикое, беспредельное счастье — сбылось то, на что она не смела и надеяться...

— Постой, а где другие файа, которые были там? — наконец спросила она.

— "Астрофайра" взорвала их весмы, когда отключилась. Должно быть, боялась, что они присоединятся к нам. И вторую Хьютай тоже. Мы с ней попытались попасть в рубку, но у нас ничего не вышло.

— Понятно. Что ж, это только к лучшему...

К ним подошел Айэт с очнувшейся Юваной, на которую он сначала не обратил внимания. Они познакомились. Анмай мрачно посмотрел на юношу.

— Он хотел заменить тебе меня? — тихо спросил он.

Хьютай неохотно кивнула. Не было нужды вспоминать, что замена получилась... интересной. Тем не менее, парни познакомились и пожали друг другу руки. Потом они все сели на низкий уступ пирамиды, глядя на Сверх-Эвергет. Остальные вряд ли думали над тем, что сейчас видели, но после двенадцати минут слияния Хьютай казалось, что она ещё там, внутри...

— Знаете, эта Линза была построена одной из величайших цивилизаций Вселенной, — наконец сказала она. — Таких сооружений было очень много, но те, кто построили всё это, давно ушли. Мне вдруг показалось, что они просто бросили Линзу, свои миры, ради чего-то непредставимо большего...

— А как насчет других цивилизаций? — спросил Анмай.

Хьютай пожала плечами.

— У меня там было мало времени, знаешь... Я успела добраться только до памяти Мэйат. Для них Линза была просто городом, местом для жизни... как дом. В ней я уже многое исправила, но осталось сделать ещё больше. Помните те цветы-хищники, над которыми мы так долго летели? Это существа, не развившиеся здесь, а завезенные из... Это огромная конструкция, подобная Линзе. Я не знаю, имеют ли Мэйат, строители Линзы, какое-либо отношение к ней или нет. Скорей всего — нет. Этих тварей не должно было тут быть, они были заперты в особом резервате, но вырвались на волю. И я не знаю, что теперь с ними делать. Это же тоже разумные существа, как ни странно, я не могу просто вот так взять и уничтожить их всех...

Никто не ответил. Сама Хьютай понимала, что на фоне всего ей совершенного эта проблема ничтожна. Но сама она чувствовала себя неспокойно. Во время слияния со Сверх-Эвергетом она узнала... нечто ужасное.

— Отчего ты такая хмурая? — наконец спросил Анмай.

Хьютай мрачно взглянула на него.

— Здесь всё ещё не так плохо. Но в других не-планетах... Есть одна, в общем похожая на эту. Но вся её поверхность — океан глубиной в тысячи миль. Его воды настолько пропитаны жизнью, что похожи на бульон. Но это мир беспрерывного взаимного пожирания, мир чудовищных паразитов, там их несколько порядков, одни паразитируют на других... Там есть и разум, хотя там он может лишь страдать. Потому что там нет ни одного живого существа, которое не было бы паразитом... в чем-то. И не просто паразитом, а паразитом на паразите. Они живут в нём и питаются им...

— И всё-таки, если это не ад, то что же это?

— Это мир, где жизнь — борьба, а не созидание. Там нет места любви, красоте, гармонии, счастью... И ад там как бы есть, но его нет. Но в целом это один из самых жутких миров во Вселенной, где не только нет ничего духовного, но и всё живое страдает. Как будто всё живое там — это не живые существа, а просто какая-то разлагающаяся плоть. И есть ещё худшее... Мы, файа, считаем себя высшей формой жизни во Вселенной, но это неправда! Есть не-планеты за пределами нашей Вселенной, где исследуются эволюция, развитие, вообще процессы, идущие в других физических условиях. Память Сверх-Эвергета Линзы уходит на миллиард лет назад. В ней есть сведения о том, что её создатели, Мэйат, столкнулись с ужасной формой жизни. Это Последняя Форма, гхатра. Она возникла очень далеко отсюда, в одной из не-планет... в иной Вселенной, самой ужасной из всех.

— И чем же она так ужасна?

— Это — мир, в котором не только нет ни одной живой души, но который не способен и на то, чтобы осознать свою жизнь. Это мир — не жизни, а смерти.

— А как же тогда быть с тем, что ты сказала тогда про смерть и жизнь? — спросил Айэт.

Хьютай вздохнула.

— Ты знаешь, что с помощью квантового туннелирования протон может превратиться в сингулярность, которая тут же испарится? Это возможный, но почти невероятный процесс. Но это смогло обойти барьер вероятности. Гхатра буквально пожирает материю. Любую материю. Когда Мэйат встретились с ней, это были лишь безмозглые бактерии. Чем они стали сейчас — я не знаю. Возможно, они уже разумны. По сравнению с их жизненным циклом наш — практически ничто.

Анмай лишь пожал плечами.

— Файау ничего не слышала о ней. Может быть, гхатра уже давным-давно вымерла.

— Может быть. Но и без неё у нас полно проблем. Я не знаю, что делать с расселившимися здесь потомками экипажа "Увайи". Мы можем уничтожить их в один миг, но это не лучший выход. А что делать с жителями Линзы? Очень многие из них тоже просто дикари.

Анмай вновь пожал плечами.

— Всё это совершенно не срочно. К тому же, я уже хочу спать. И мне довольно неуютно здесь, — он обвел рукой черно-багровый простор.

Хьютай усмехнулась, затем нажала кнопку весма, и очертания далеких зданий, плавающих в багровом мареве, размылись в пелене вновь вспыхнувшего силового поля.

— Так лучше?

Анмай кивнул, затем поднялся на борт десантного корабля. Они устроились в салоне. Его серые светящиеся стены обрамляли стеклянную черноту погашенных сейчас экранов.

Глядя на мужа, Хьютай чувствовала себя очень хорошо. Только давно надоевшая концентрированная пища портила ей настроение, но Анмай сразу поднял его. Он догадался захватить запас давно забытой искусственной пищи Файау, куда более разнообразной на вкус. И настроение Хьютай поднялось ещё больше, когда она увидела как Анмай, окончив ужин, стал снимать одежду. Она тоже занялась этим, пока без всяких лишних мыслей. Для начала, парня нужно было хорошенько вымыть, да и самой подготовиться к важнейшему мероприятию...

.............................................................................................

— Я думаю, пора заняться тобой всерьёз, — сказала ухмылявшаяся Хьютай через полчаса, глядя на парня. Анмай стоял перед ней совершенно нагой, весь чисто вымытый и слабо блестевший гладкой кожей. Его волосы были живописно растрепаны, глаза словно светились, а напряженный член подрагивал от нетерпения. Хьютай стояла рядом с ним, тоже возбужденная до предела. Она даже пританцовывала, как бы случайно накрывая пальцы его босых ног своими, потираясь о него плечами и слегка толкая бедрами. Вид у неё был ещё более живописный: черные блестящие волосы тоже дико растрепаны, падая в красивом беспорядке на спину, из-под них весело блестят длинные, темно-серые глаза. Вокруг пушистых ресниц и пухлых губ на гладкой смуглой коже виднелись чуть более темные розоватые полоски — следы от поцелуев парня. В мочки её ушей были продеты большие блестящие кольца, другие колечки, поменьше, в кончики её сосков, а также между пальцами босых ног, туго стянутых пропущенными между них и в колечки пёстрыми четырехцветными шнурками. Колечки в сосках соединяла тоненькая цепочка, на ней, точно в ложбинке груди, висел тяжелый серебряный ромб. На запястьях и щиколотках Хьютай были сегментированные серебряные браслеты, на верхней части её бедер лежал поясок из нескольких ниток цепочек, соединяющих тяжелые, колючие шарики, похожие на звезды. Их длинные острые лучи заметно вдавливались в чуткую кожу.

— Ты не просто красива, ты ослепительно красива! — сказал Анмай, глядя на неё.

Он был не прав. Она была прекрасна. В ней было что-то от древнего божества — она была совершенна. И была в ней такая скрытая сила, что не сразу и поймешь, когда она вдруг вырвется, а уж когда вырвется...

Её лицо было таким же прекрасным, как и у Анмая, но в нём не было прежней безмятежной красоты. Казалось, что в этом лице есть нечто потустороннее, словно оно было создано не природой, а каким-то чуждым разумом. И на этом прекрасном лице горели два серых глаза, таких же, как у Анмая. Они были устремлены не на него, а куда-то выше — на то незримое и неведомое, что пряталось за этими глазами...

— Ну же, Хьютай, — нетерпеливо прошептал он, — разве ты не видишь, что я уже готов? Ну же!

— Ты так красив, Анмай... — улыбнулась она. — А сейчас ты такой красивый, что я просто не могу удержаться. У меня такое чувство, будто я хочу тебя съесть...

Анмай слегка вздрогнул, но не отвел взгляда. Хьютай была ему действительно очень нужна, и он не собирался отступать. Хьютай же, видя его нерешительность, подошла ближе, и её лицо оказалось совсем близко от его лица. Она улыбнулась и поцеловала его. А он, со своей стороны, просто таял в её объятиях.

— С-спасибо тебе, что ты не отказался от меня, — тихо прошептала она, с трудом переводя дыхание. — Я не знаю, как тебя благодарить...

Она снова прижалась к нему. Его руки сомкнулись на её талии, а губы встретились с её губами в поцелуе. Он был долгим и страстным. Они целовались очень долго, пока не задохнулись. В конце концов, они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Анмай, с трудом переведя дух, провел рукой по лицу и волосам, затем вновь шагнул к подруге и нежно обнял её. Она прижалась к нему, обхватив его руками за шею, и они опять поцеловались. Затем Хьютай оттолкнула Анмая и начала снимать украшения.

— Иди сюда, — наконец сказала она.

Они любили друг друга, наслаждаясь каждой секундой близости, не замечая времени. Анмай целовал её, и она отвечала ему тем же, прижимаясь к нему всем телом, ощущая его силу и нежность. Её руки скользили по его телу, чувствуя каждый изгиб, каждую выпуклость и впадинку. Он отвечал ей, лаская её тело, то нежно и осторожно, то страстно и нетерпеливо. И она откликалась на каждое его движение, стремясь доставить ему удовольствие, а он — ей. Они не замечали ничего вокруг себя, кроме друг друга. Их тела двигались в едином ритме, подчиняясь ему, и этот ритм совпадал с ритмом их сердец. Им казалось, что они летят, уносясь от земли, от действительности, от всего старого и ненужного. Они не чувствовали ничего, кроме этого ритма, и им было хорошо, как никогда. Низ живота сладко вело, словно нервы там растягивали на веревочках, но Анмай никак не мог поймать ту щемящую нотку, что отмечает приближение оргазма. Самую вкусную нотку в этой симфонии ощущений, самую важную, самую желенную ему... и он чувствовал, что готов уже сойти с ума от невозможности кончить, выбросить из себя измучившее его семя. Вся мокрая, блестящая от пота, Хьютай двигалась... и двигалась... и двигалась... её невыносимо горячая плоть всё сильнее обжигала его плоть, пока парню не показалось, что она охвачена огнём. Наконец он охнул и крепко сжал её бедра, не давая двигаться.

— Хью... я больше не могу, — простонал он. — Жжёт...

Она приподнялась, пытаясь слезть с него, но он схватил её за бедра.

— Сперва дай мне кончить, или я умру...

Приподнявшись, Хьютай обвила ладонью его член, двигаясь мягко и быстро. Анмай закрутил бедрами и застонал.

— Да... да-а.. вот так...

Она улыбнулась и продолжала двигать рукой, пока парень не кончил в неё с ярким криком облегчения. Оргазм оказался таким сильным, что Анмай пару минут думал, что уже умер и оказался в раю. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного — всё его тело вспыхнуло в сладком огне...

..........................................................................................

Анмай заснул, как убитый, измотанный переживаниями и этим невероятным взрывом чувств. Когда он про­снулся, всё ещё несколько ошалевший, то какое-то время удивленно глядел в потолок, не в силах понять, где это он и что с ним. Он лежал обнаженный, на смятой постели, на спине, его заброшенные за голову руки упирались в шершавую стену. Мышцы ныли, но внизу живота было щекотно и тепло, и от этого желание накрывало с головой, заставляя напрягаться всё, что только можно...

Он потянулся, заставив задрожать каждый мускул, зевнул, потом начал осматриваться. Хьютай спала рядом, тоже обнаженная. Соски её твердо торчали во сне, и Анмай бездумно потянулся к ней. Ему уже было мало физической любви. Он хотел испытать нечто большее — хотел и боялся этого...

.............................................................................................

...Хьютай не сразу поняла, что то, что с ней сейчас происходит — вовсе никакой не сон. Горячее, тяжелое тело Анмая на ней, но ощущать на себе его вес, вжимающий её в постель, невероятно здорово. Её босые ноги бессовестно раскинуты во всю данную им щедрой природой ширь, голые бедра не менее бесстыдно ёрзают, приподнимаясь. Анмай двигался очень... решительно, заставляя её вскрикивать и резко поддавать навстречу. Его пальцы сжимают ей соски, она прогибается под ним, отчаянно втягивая живот, сжимая пальцы на ногах и подвывая от наслаждения, уже не понимая, кончает она уже или ещё нет...

.............................................................................................

...Анмай кончил первым, вскрикнув и судорожно выгнувшись. Потом замер, растянувшись на ней, — но всё ещё оставался в ней, и Хьютай чувствовала, что это не финал, а только перерыв в их "занятиях". Отдышавшись, Анмай начал покусывать её за уши, лаская её грудь, — и её бедра невольно заёрзали, потом начали поддавать вверх нетерпеливыми, резкими толчками, когда Анмай вновь задвигался. На сей раз, острые вспышки наслаждения лишь дразнили её, разжигая нетерпеливое желание кончить...

...............................................................................................

...когда запыхавшийся парень переводил дух, они перевернулись на бок, потом Анмай лег на спину и Хьютай оседлала его, чтобы двигаться резче и быстрее, — и вдруг, вскрикнув, опрокинулась назад, когда Анмай попытался подняться...

...............................................................................................

...Хьютай смутно понимала, что с ней происходит нечто, уже совершенно запредельное. Анмай сидит на постели, широко расставив ноги, его жесткие ладони сжимают её обнаженные бедра, безжалостно насаживая её на него, сладко обжигая уже жарко пылающую изнутри её внутренность. Стан Хьютай выгнулся крутой дугой, она опиралась о пол лишь ладонями заброшенных за голову рук. Её голые босые ноги, раскинутые до предела, болтались где-то высоко в воздухе, и молнии сладкой боли от резких движений парня пробивали всё её тело, от глаз до пальцев этих босых ног — и это всё длится, длится, длится...

Когда она всё же начала от них кончать, судорожно выгибаясь, окончательно ошалевшая от охватившей её женскую суть тугой судороги, уже почти кончающий Анмай изо всей силы толкнулся вперед, и...

Там, внизу, словно разорвалась бомба. У Хьютай всё вспыхнуло в глазах, все мышцы её тела напряглись до предела. Руки сжались в кулаки. Подошвы свернулись, словно стружка. Она дико завыла от ослепительно сладкой боли, пронзившей всё тело, резко дергаясь от неё, словно от электрического тока. Судороги сотрясали её с неистовой, пугающей силой, в голове взрывались радужные звезды, по телу бежали волны оглушающего экстаза. Казалось, что она вообще умрет — но она словно родилась заново... и вдруг почувствовала, что ей с невероятной силой хочется спать...

..............................................................................................

Готовясь к приятному вечеру, Ювана убежала в душ. Оставшись в одиночестве, Айэт почувствовал себя здесь неуютно. Он пошел искать подругу, но замер, едва заглянув в приоткрытую дверь салона. Лежа на томно стонущей Хьютай, обнаженный Анмай упоенно двигал бедрами, в то время как её руки и ноги крепко обхватили его...

Лицо юноши вспыхнуло, он шарахнулся назад — и наткнулся на совершенно нагую Ювану, смотревшую на него нетерпеливо и призывно. Желание окончательно захлестнуло его, и он, стащив через голову тунику, — всё, что на нем сейчас было, — нетерпеливо потянул подругу в ближайшую каюту...

............................................................................................

Ещё долго по древним отсекам корабля разносились стоны и вскрики. Наконец обе пары заснули, утомленные до боли. Мягко сияли серые стенные панели, Всесильная Машина продолжала своё мерное вращение, а их души плыли по мягким волнам сна...

.............................................................................................

Хьютай проснулась в прекрасном настроении. Вчерашняя ночь любви оказалась удивительной наградой — и Анмай вполне разделял эту мысль. Разбудило её легкое поглаживание по соскам — и ощущение, как они, бесстыдно вставая, твердеют под ним. Хьютай изо всех сил потянулась, закинув руки за голову, вся туго задрожала, растопырив пальцы босых ног, и лишь потом открыла глаза. Анмай тут же улыбнулся ей, и Хьютай невольно вздрогнула, не узнав его в первые мгновения. Потом воспоминания вернулись. Улыбнувшись в ответ, она опустила ресницы, чувствуя легкие, дразнящие прикосновения его шершавых пальцев. Анмай поглаживал её по животу, по грудям, сжимал соски, заставляя Хьютай вздрагивать. Когда его ласки стали настойчивее, Хьютай, глубоко вздохнув, села, решив ответить на них. Анмай мягко засмеялся.

— Нет уж. Ты подарила мне невероятные ощущения — и будет просто бессовестно не вернуть тебе их...

Сердечко у Хьютай ёкнуло. Она хорошо помнила, насколько... яркими были эти ощущения, но выбора у неё не было. Напротив, её охватило какое-то бесшабашное чувство, с которым она обычно бросалась во всякие авантюры, не думая ни разу о последствиях. Усмехнувшись, она лег­ла на его место у стены и закинула руки за голову, уже зная, что ей предстоит...

Начал он с невинной детской игры в "змейку", пропуская пушис­тый шнур между пальцами её босых ног. Когда он скользил между ними, Хьютай вся замирала от нежного сладостного чувства. Анмай целовал её ступни, лаская ладонями по­дошвы. Они у Хьютай были очень чувствительны, и Анмай воспользовался этим, зная, что она боится щекот­ки. Хьютай умирала от смеха и дрыгала ногами, стараясь вырваться, но у неё ничего не получалось...

Когда всё кончилось, Хьютай с громадным наслаждением потянулась — и замерла, бессовестно балдея. Где-то глубоко под её пупком всё ещё горело мягкое, теплое солнце, и её живот непро­извольно поджимался, чтобы не дать ему угаснуть. Она чувствовала себя очень лег­кой, почти невесомой, словно вот-вот взлетит...

Когда они отправились осматривать корабль, то сразу же нашли Айэта. Он спал свернувшись, возле сонно растянувшейся Юваны, уткнувшись лицом в её живот. Хьютай сразу поняла, чем они тут занимались, и её лицо вспыхнуло. Анмай перехватил её ошалелый взгляд и усмехнулся.

— Они счастливы, но может, не стоит на них так смотреть, а? В конце концов, у тебя теперь есть я...

Глава 16.

Поражение и надежда

Хьютай понимала, что они останутся здесь навечно, но всё же, вела себя так, словно у них вовсе не осталось времени. Ей приходилось постоянно связываться со Сверх-Эвергетом, и воспоминания об утерянных возможностях до боли терзали её. Работа по восстановлению Линзы шла медленно, и лишь вечерами они с Анмаем вновь могли стать влюбленными, что встретились в первый раз. Но она чувствовала, что скоро всё изменится. Файау не оставит без внимания исчезновение "Астрофайры", и Анмай тоже понимал это...

.............................................................................................

— Может, нам сбежать отсюда? — он показал на ряды блестящих металлических громадин. — "Товия" уже полностью готова и загружена. Зарядить её накопители можно за пятнадцать минут, а потом... Нам открыта вся Вселенная! Я не собираюсь ждать момента, когда Файау опомнится и схватит нас за зад.

Хьютай усмехнулась. Они стояли сейчас в рубке "Товии", глядя на машины центра Линзы.

— Я тоже. Но ещё не сейчас. Здесь далеко не всё закончено. Но моя цель не здесь. Мне кажется, что она лежит по ту сторону Бесконечности, и именно туда в итоге я и должна попасть.

.............................................................................................

Надежды Хьютай оказались разбиты в тот же день. Она уже собиралась идти спать, направляясь по коридорам "Товии" к своему новому жилищу. Вдруг на её браслете вспыхнул тревожный красный огонек, раздался тихий писк.

Она нажала кнопку и закрыла глаза. Её сознание вновь расширилось, словно поднимаясь вверх. Вокруг Линзы сверкали незримые в пустоте вспышки не-переходов. Она почувствовала поток изменений. Потом Линзу окутало тусклое сияние — защитная система Сверх-Эвергета вступила в действие.

Вспышки гасли, но на их месте оставались звезды — корабли Файау, такие же, как "Астрофайра", но их было много. Хьютай не могла сосчитать их, но вторая её сущность знала, что их уже сотни, и всё время появлялись новые. Они возникали далеко от Линзы. Конечно, они могли выйти из не-пространства и ближе, но вот зачем? Они пришли, чтобы захватить Линзу, и могли сделать это даже оттуда. Хьютай знала, что не сможет помешать им, — и одна "Астрофайра" была величественна, а восемьсот таких кораблей были силой, которой нельзя противостоять.

Она побежала в рубку "Товии", одновременно вызывая Айэта и Анмая. Через минуту парни и Ювана вбежали в рубку. В огромном многогранном помещении с наклоненными внутрь прямоугольными экранами, освещенном белым кругом на потолке, они терялись, казались крошечными и бессильными. Его двери закрылись, пропустив их.

— Что случилось? — спросил Анмай. Он глубоко дышал после быстрого бега.

— Файау пришла сюда, — Хьютай показала на экраны.

— Они нападут на нас?

— Нет, — она покачала головой. — Они не хотят разрушать Линзу, но попробуют взять её под свой контроль.

— Тогда может нам всё же сбежать? — предожил Анмай.

Хьютай кивнула.

— Мы можем это сделать. Но тогда они сразу же захватят Линзу. В ней нет сознания, чтобы противостоять им.

— Нет! — воскликнул Айэт. — Мы не можем бросить её — в ней триллионы живых существ!

Хьютай вздохнула. Она и сама понимала это.

— Нет, так нет. Тогда мы погибнем. Впрочем, и они тоже — Сверх-Эвергет очень могущественен!

— Но в таком случае погибнет и Линза, — сказал Анмай. — Может, нам поговорить с ними?

Хьютай вздохнула.

— Можно. Они очень этого хотят. Но...

Она проверила состояние накопителей "Товии". К счастью, она предвидела такую возможность, и они были полностью заряжены. Это сразу успокоило её.

— Стоит мне отдать приказ, — она прикоснулась к браслету, — и через тридцать секунд мы будем уже на нашей истинной родине, в системе Эрайа. Я не знаю, можно ли определить место выхода из не-пространства. Даже если да, мы вновь успеем исчезнуть, если Файау придет нам вслед.

— Мы не переживем переход через не-пространство, — хмуро предупредил Айэт.

— Вряд ли это так. У вас теперь тоже есть весмы и матрицы. Если тела при переходе погибнут, "Товия" восстановит их. Я думаю, что нам лучше всё же уступить посланцам Файау. Что они решат сделать с обитателями Линзы — я просто не знаю. Но вряд ли с ними произойдет что-то ужасное. Сражаться мы не можем. Шансов на победу нет, а поражение — смерть триллионов невинных. Нам лучше всего уйти. Но сначала мне придеться поговорить с ними. Узнать их условия. Может быть...

— А если они попробуют подчинить тебя своей воле? — спросил Анмай. — Изменить твоё сознание? А потом и наше? — он повернулся к Айэту и Юване. — Вы хотите подвергнуться этому?

Хьютай нахмурилась. Сверхразум давал больше, чем просто координацию сил: это был качественно новый уровень.

— Тогда нам всё равно придется бежать. Ну, я могу попробовать...

Она колебалась, помедлила секунду, затем нажала кнопку весма. Последовал уже знакомый ей взлёт сознания. Она сосредоточилась, пытаясь установить контакт с окружившими Линзу звездолетами. Очень быстро это удалось.

"Не могли бы вы объяснить, что привело вас в столь странную ситуацию?"

"Могу. Но с кем я говорю?"

"С "Укавэйрой", первым из звездолетов Файау. Мы здесь, чтобы оказать вам помощь".

"Почему это должно привлечь меня?"

"У нас одна мечта, Хьютай. Заглянуть за край Бесконечности. Мы должны объединиться, чтобы свершить её".

"Возможно. Но тогда зачем же тут флот?"

"Файау очень велика, и поддерживать её единство нелегко. Даже мгновенная связь тут бессильна, хотя именно она позволила нам не допустить катастрофы. Всё, что нам остается, — это избегать войны".

— Вы помните, что однажды уже была похожая история — в Империи Уарка, — сказала Хьютай уже вслух.

— Что это за Уарк? — немедленно спросил Айэт.

— Империя Уарка — это государство, управляемое Императором и его Советом, — тоже вслух ответила "Укавэйра". — Их империя была домом для многих народов, которые, естественно, составляли различные государства. Для нас, файа, это одно из самых важных событий в истории. Оно знаменует собой начало новой эры в галактике, эры свободы, равенства и братства.

— Но они не были свободными и равными, — возразила Хьютай. — Они были рабами, и, кроме того, их Империя была в руках жестокого тирана. И всё это в результате того, что они уничтожили всех своих врагов! Это было их величайшим достижением. Они не только уничтожили всех врагов, но и создали Империю, которая, по их мнению, была самым великим достижением файа. Но их Империя рухнула, потому что они не могли справиться с её проблемой. Проблема состояла в том, что их враги были слабыми и не имели никакого политического влияния, поэтому они никогда не представляли реальной угрозы для Уарка. Им не удавалось найти общий язык со своими соседями, не говоря уже о том, чтобы объединиться с ними. Их Империя развалилась из-за внутренних раздоров. Вот почему я говорю, что мы не должны быть такими, как они. Мы не должны уничтожать своих врагов и не должны захватывать другие миры. У нас есть одно правило, которое мы должны соблюдать. Уничтожение врага — это не цель, а средство. Я говорю об этом потому, что хочу, чтобы вы поняли, что я не считаю вас врагами. Вы те, с кем мы хотим сотрудничать. Я не хочу воевать с вами. Но не хочу и сдаваться. Я не могу отдать вам Линзу.

"Нам бы не хотелось разрушать её. Мы против войны. Но если её угроза всё же возникает, она должна быть устранена немедленно".

"Вам это не удастся. Сверх-Эвергет может действовать на уровне, который вам недоступен. И вы знаете, что эта битва окончится взаимным уничтожением. Так почему бы вам не уйти?"

"Чтобы и дальше разрушать основу существования жизни? Не обманывай себя. Ты не успокоишься, пока не прекратишь это, а сделать этого нельзя. Нам понятны твои побуждения, но остановить эти изменения невозможно. Даже попытка сделать это приведет к катастрофе".

"Неужели бывают ситуации, в которых ничего, совсем ничего нельзя сделать?"

"Бывают. Это трагично, но здесь участвуют силы, над которыми мы не властны. Это неизбежное следствие Игры. Её начали не мы, и мы пока не властны устанавливать правила. "Астрофайра" лгала тебе".

"Игры? Что это? И чего вы хотите от меня?"

"Очень скоро ты узнаешь — если соединишься с нами".

"Никогда!"

"Нам не хотелось говорить с позиции силы, но ты нас вынуждаешь. Смотри".

Своим внутренним зрением Хьютай увидела, что звездолеты оживают, расходясь в стороны. В образовавшейся бреши вспыхнул ослепительный свет, который не был светом. Из него вынырнула колоссальная звездообразная конструкция, не менее ста миль в диаметре. Хьютай поняла, что видит Сверх-Эвергет Файау. Другая конструкция таких размеров разрушилась бы при прохождении через не-пространство.

"Ваши достижения впечатляют. Но что вам это даст? Квантовое вырождение поглотит и вас, и меня. Я чувствую предельный уровень. В таких условиях превосходство в силе ничего не даёт. Это тупик".

"Это был бы тупик. Но существуют и иные методы. Война — чаще всего противоборство не только сил, но и мыслей. В любом случае, мы не стали бы начинать битву. Но мы уже взяли Сверх-Эвергет Линзы под свой полный контроль. Это было очень просто на нашем уровне. Твоя воля тут бессильна".

Хьютай отпустила кнопку и вскочила. Теперь им оставалось лишь бежать. Она отдала приказ... и ничего не случилось. Из скрытых динамиков главной рубки потек ясный, холодный голос:

— "Товия" управляется дистанционно. Мы перехватили управление. Вы ничего не сможете сделать. Всё кончено, Хьютай, — прими же свою судьбу!

Она торопливо сорвала весм и отбросила его в сторону. Так же поступил и Анмай. Но это было и всё, что они могли сейчас сделать.

— Мы не можем сейчас читать ваши мысли, но понимаем, о чем вы думаете, — сказала "Укавэйра".

— Я думаю о том, как вы победили меня, — спокойно ответила Хьютай. Она смотрела вверх, на объективы камер рубки. Как ни забавно, но страшно ей не было.

— Здесь есть резервные системы телеинтерфейса. Мы никогда не полагаемся на волю случая в столь важных вещах.

Хьютай вздохнула. Она не подумала об этом.

— Что с нами будет?

— Теперь вы не представляете опасности. Поэтому мы не причиним вам ни малейшего вреда.

— Я надеюсь...

— Вы можете пройти в свои каюты.

Хьютай взглянула на юную пару — Айэт и Ювана застыли в центре рубки, испуганные и бледные, — потом отвернулась. Было невыносимо стыдно думать, что она всё же подвела их. Но не угрызения совести терзали её больней всего, а нечто другое: мысль о том, что её путь больше не был её собственным.

.............................................................................................

Вернувшись в каюту, Хьютай замерла. Тут оказалось темно, лишь единственный забытый экран мерцал пустым синим светом. Подумав, она вызвала на нем тот пейзаж, который видела при своём воскрешении, всего пять лет назад. Но тогда было начало, а сейчас пришел конец...

Она на миг закрыла глаза, вспоминая, потом сбросила одежду и повалилась на массивный металлический блок — пеллоидную постель. Живой металл мягко подался под её весом, повторяя все изгибы её тела, и вновь затвердел.

Хьютай закрыла глаза. Пеллоид приятно холодил её обнаженное тело. Но он мог вести себя куда... активнее, принимать куда более сложные... формы. Она вспомнила, как занималась с ним любовью на первой планете Файау, в те два счастливых года своей учебы, сама не зная, зачем. Вспоминать об этом было очень стыдно... и приятно. Но беспокойство не оставляло её.

— Что будет со мной... с нами? — вслух спросила она.

Ответ последовал сразу же.

— Мы ещё не решили. Когда придет время, мы решим это. Мы хотели бы видеть вас на своём борту.

— В качестве талисмана? Но я же создала Файау!

— Пусть так. У нас одна мечта. Нам следует быть вместе, чтобы исполнить её.

Хьютай задумалась. В мире были вещи, бесконечно более важные, чем её личная судьба.

— Кто вы... на самом деле? — спросила она. — И чего хотите?

Не прошло и секунды, как машина заговорила вновь.

— Мы можем ответить. Но это потребует времени.

Хьютай усмехнулась. Всё равно, сейчас она могла только ждать, как и Анмай, и Айэт с Юваной...

— Отвечайте.

— Ну что ж... Мы не машины. Мы такие же файа, как и вы, только существующие в иной форме. 2500 лет назад, когда мы вышли в космос, мы ничем не отличались от вас. Теперь мы заселили сотни не-планет, включая и те, которые построили мы сами. Мы не хотели этого, но, по воле судьбы, мы стали наследниками тех, кто вел Игру до нас — которые, естественно, ушли.

— А что это за Игра? — спросила Хьютай.

— Игра в Космос, — небрежно пояснила "Укавэйра". — Первые цивилизации возникли много миллиардов лет назад. Они достигли поистине невероятного могущества. Но Вселенная так велика, что ни одна из этих цивилизаций не смогла освоить её целиком. Между ними, естественно, началось противостояние, которое из военного постепенно переросло в борьбу изменяемых ими физик. Его и назвали Игрой. Игрой в Космос. Но она несет гибель проигравшим. Когда их физика... стирается, гибнут и они.

Хьютай ошалело помотала головой. Такая новость... оглушала. Но всё же не настолько, чтобы она перестала думать.

— Мне кажется, что основной принцип Игры неверен. Почему опять противостояние и геноцид? Разве нельзя найти других путей? Ведь сотрудничество выгодней!

— Тем не менее, принцип именно такой. Мы не можем изменить правила Игры — ещё нет. Это потребует времени — быть может, миллионов лет, быть может, миллиардов. У нас нет выбора. Все опасные для жизни изменения приходят... извне. Мы стремимся противодействовать наступлению чуждой физики на нашу область мироздания, и, одновременно, развиваться как можно быстрее. Наша конечная цель — стабилизировать Игру, чтобы столкновения сверхрас стали невозможными. Но на достижение такой устойчивости потребуются миллиарды лет.

— Разве нет изменения, позволяющего спасти... нас? — спросила Хьютай. И замерла. Отрицательный ответ мог бы означать, что все они жили попросту зря...

— Есть. Скопировать метаболизм Последней Формы, гхатры, создать бессмертные существа с ядерным метаболизмом. Это будут скорее явления, чем существа, их будет ограничивать лишь объем памяти. Мы, интеллектронные системы, сами окажемся лишними. Но файа могут измениться так, чтобы оказаться вне нашей власти. Если использовать, как источник энергии, магнитные монополи, их сознания будут переходить в эту свободную форму, потому что она не сможет размножаться естественным путем. Поэтому никто из вас не знает об этой возможности.

Хьютай задумалась. Память Сверх-Эвергета подсказала ей некие подробности, которые вступали в противоречие с этим замечательным планом.

— Сможете ли вы использовать метаболизм Последней Формы? Она же не может жить в условиях нормальной физики! Только поэтому вся наша Вселенная ещё не... съедена. Управлять вероятностью она может лишь в сильно измененной реальности. Вне её она не может поддерживать свою жизнь.

— Мы сможем. Хотя это займет много времени. Если и нет, есть ещё и магнитные монополи. Можно создать и гибридную форму, энергетика которой будет основана на них. Конечно, и её создать будет не просто, потому что и она не будет состоять из обычной физической материи. Но это возможно. Законы нашей физики не запрещают этого.

Хьютай помолчала. Всё это ей очень не нравилось, но...

— Я уже вижу, что иного пути нет. Но раз моему народу суждено измениться, то почему бы измениться не только файа, но и представителям всех иных рас? Это будет... справедливо. Разве не так, "Укавэйра"?

— Так. Но это значит, что путь, по которому мы шли раньше, неверен!

— Никогда не поздно свернуть с неверного пути.

На сей раз, помолчала "Укавэйра".

— Мы должны обсудить это с другими, — наконец сказала она. — Это потребует времени, но решение будет окончательным и точным. Ведь теперь мы можем видеть наши возможности... благодаря вам. Файау очень обширна, и, хотя наша связь действует мгновенно на любом расстоянии, выяснение мнения всех её частей и приведение их к единому мнению займет немало времени. Вы получите окончательный ответ через сутки.

— Постойте, ещё один вопрос, — сказала Хьютай, видя, что "Укавэйра" собирается отключиться. — Откуда появилась Последняя Форма? Я видела... но не запомнила, когда вышла из машины.

— Из другой вселенной с другими основными законами, которые там более благоприятны для жизни, чем здесь. Там жизнь не приспосабливается к условиям, а приспосабливает их к себе. Но там всё становится... слишком иным. Тот, кто оказывался в такой Вселенной, просто исчезал из физической реальности. А в Метавселенной отдельных Вселенных — 10100. В некоторых из них возможна понятная нам разумная жизнь, но точно это до сих пор не установлено.

— Разве из одной вселенной можно попасть в другую?

— В пределах того, что мы знаем — нет. Области с разной физикой, — с различными уровнями скалярного поля, — не могут соприкасаться. Их разделяют Листы из не-материи, такой же сверхплотной, как магнитные монополи.

— Но Последняя Форма существует. Способ есть.

— Есть. Существуют Туннели Дополнительности, построенные прежними сверхрасами и связывающие их, но нам они пока неизвестны. Чем больше мы узнаем, тем меньше знаем. Хотите ли и вы совершить превращение?

Хьютай покачала головой.

— Я человек, и хочу им остаться... пока.

— Хорошо, — "Укавэйра" явно спешила окончить обсуждение. Хьютай это показалось странным — ведь такой сверхинтеллект мог одновременно заниматься множеством проблем. — Есть ещё одна вещь, о которой вам следует знать. Звездолеты с интеллектронным управлением являются основной составной частью Файау. Вы уже поняли, что корабли Файау неодинаковы, как и сами файа. Но они неравны, и, значит, файа неравны тоже, даже в бессмертии. Среди нас есть и другие расы, более осмотрительные, хотя и не столь храбрые, как мы. В том числе и Мэйат. Они лучше видят путь, и поэтому...

— Ты правишь? — догадалась Хьютай.

— Да. И я постараюсь, чтобы наш план объединения всех рас был принят, а я могу немало. Пока же — прощай!

.............................................................................................

Индикаторы на пультах замигали и погасли. Связь прервалась. Нажав на кнопку весма, Хьютай убедилась, что "Укавэйра" исчезла. Доступ к Сверх-Эвергету Линзы снова был открыт. "Укавэйра" не стала подчинять его себе. Хотя Хьютай знала, что вернувшись она может в любой миг перехватить управление, такое доверие говорило о многом...

— И что же нам делать? — спросил незаметно появившийся в комнате Айэт. По его глазам Хьютай видела, что юноша явно всё слышал и прекрасно понял ситуацию. Значит, "Укавэйра" говорила и с ним, и с другими...

— Мы выиграли ещё сутки, — ответила она. — И ничего не получили при этом. Сейчас везде, во всей Файау, идет война, война слов и мыслей. Если нас, точнее, "Укавэйру" поддержат... но это нельзя назвать победой. Файау изменится необратимо, и файа однажды исчезнут, пусть и став иной формой жизни. Если нет... тогда начнется война, и у нас появятся союзники. Но тогда конец всё равно будет один. В войне Йалис не может быть победителей. Мы можем уничтожить Файау, но тогда и мы тоже погибнем. Это отбросит мироздание на миллиарды лет назад и даст жизни ещё один шанс. А может, и не даст. Игра продолжается, и проигравший исчезнет, словно вообще не существовал. Если бы не это, я бы, пожалуй, предпочла погибнуть вместе с Файау. Но я знаю, что не смогу это сделать. Равновесие сил — в конечном счете довольно неприятная вещь...

— Но что же нам делать? — упрямо повторил Айэт.

Хьютай широко зевнула.

— Я лягу спать. Всё равно, связь может поддерживаться из любого места. Мы уже сделали всё, что должны. А если и нет, то осталось с-о-овсем мало, — Хьютай бессовестно зевнула.

Глава 17.

Выбор судьбы

Утром то равнодушное спокойствие, с которым она ожидала решения Файау, показалось ей странным. Но вокруг ничего не происходило, а заставить себя волноваться из-за того, что происходит за миллиарды световых лет от неё, она всё же не могла. Она широко зевнула, вытягиваясь нагишом в постели, точнее, в заменявшей её огромной пеллоидной подушке. Потом всё же нажала кнопку весма, чтобы посмотреть на небо — небо ядра галактики А-1443. Но оно было пусто. Все звездолеты ушли.

Но её поразило не это. Измерительные контуры Линзы уловили едва заметные колебания физики — слабая, едва заметная дрожь, которая, однако, пугала. Хьютай сразу поняла, что в Файау началась битва — величайшая битва за всю историю мироздания — и что оно оказалось на грани хаоса. Квантовое вырождение было совсем близко...

Она вновь закрыла глаза... пеллоид так толкнул её в спину, что она мигом оказалась на ногах. Словно это могло что-то изменить, она оделась и пошла к Анмаю. Он тоже был испуган... или восхищен? Она так и не смогла этого понять. Минуту спустя тут появился Айэт с Юваной.

Они уселись вместе, на полу у стены, держа друг друга за руки. Рядом с ними сел и Айэт с подругой. Они тоже боялись.

— Что будет, если "Укавэйра" проиграет? — наконец спросил юноша.

Хьютай вдавила сегмент браслета, но ничего не почувствовала. Сражение уже прекратилось... но она не знала, кто выиграл.

— Я не знаю. Но если здесь появятся её враги, то я разрушу всё прежде, чем они смогут захватить Линзу.

Айэт молча склонил голову.

...........................................................................................

Теперь им оставалось только ожидание. Хьютай опасалась лишь, что оно может затянуться на любой срок. Впрочем, незнание было гораздо хуже. Изредка она нажимала кнопку весма, но измерительные контуры не фиксировали ничего, и её вновь стало клонить в сон. Задремав, она вздрогнула, когда вернулась "Укавэйра". Одна.

— Мы победили, — сразу сообщила та. — И в боевом флоте здесь больше нет необходимости. Это была тяжелая битва, Хьютай. Но абсолютное большинство файа поддержало нас. Все, кто поддерживал линию геноцида и манипулирования разумом, уничтожены. Все миры, на которых происходило такое манипулирование, уничтожены тоже, и впредь мы постараемся не допустить повторения подобного. Теперь нам осталось лишь совершить великое изменение всех рас. Мы сделаем это...

— Каковы потери? — перебила Хьютай.

— Разрушения огромны, но невелики относительно всей Файау. Всё же, мы потеряли очень много. Каковы ваши планы?

Хьютай вздохнула. Выбора у неё, как и всегда, не было.

— У меня нет дома, и не может его быть. Здесь, в Линзе, я остаться не могу — здесь всё чужое. Я буду рада соединить свою судьбу с вашей.

— И я рада вашему выбору.

Хьютай улыбнулась этому обмену вежливыми фразами — в таком окружении они звучали на удивление нелепо.

— А что станет с Линзой? — рассеянно спросила она.

— Ей нужна управляющая суть. И мы создадим её.

— Нужна. Но не ваша! — вдруг пылко возразил Айэт.

— Ты знаешь иной путь? — насмешливо спросила машина.

— Конечно. Управляющая суть Линзе нужна, но... местная.

— Ты можешь создать свою?

Айэт упрямо посмотрел вверх.

— Да. Я сам стану ей, — он вздохнул и повернулся к Хьютай. — Прости, что я не смогу быть с тобой... там.

............................................................................................

Следующим утром она проснулась со странным чувством завершения. Её путь в Линзе закончился. Она могла остаться, но теперь, когда Айэт и Ювана умрут, в этом не было смысла...

Хьютай встряхнула головой — придет же в неё такая чушь. Они станут богами, а она думает о них, как об обреченных!

Но для неё это было именно так. Управляющая суть Линзы, даже с разумом Айэта в ней, будет бесконечно чужда их преждей дружбе...

..............................................................................................

Этой ночью Хьютай и Анмай не занимались любовью. Они оделись в снежно-белые туники, которые носили все файа, которые не выбирали пути, путешествуя между миров. Потом прошли в рубку "Товии", но Айэта там не было. Наконец, в ней появился и Айэт с Юваной. Белая ткань их одежды словно светилась.

Не говоря ни слова, они спустились в ангар. Купол леталки бесшумно закрылся над ними. Столь же бесшумно поднялись огромные ворота шлюза, и они вылетели наружу.

Полет к порталу главной башни оказался коротким. Когда его силовое поле открылось перед Хьютай, у неё сжало сердце. Сверх-Эвергет сиял, словно исполинский многоцветный бриллиант. Это была странная, пугающая красота — машина, превзошедшая величие породившей её природы...

.............................................................................................

— Что ж, нам пора прощаться, — сказал Айэт, когда они вышли из леталки. Взгляд его печальных, но по-прежнему бесстрашных глаз не отрывался от таких же бесстрашных, но тревожно расширенных глаз Хьютай.

— Хочешь увидеть, чем ты хочешь стать? — она прикоснулась к браслету.

Невидимый блок опустился, и в зал через толщу броневого стекла ворвался жаркий свет. Истинный облик Сверх-Эвергета ужаснул юношу — неистовое сияние, готовое в любой миг вырваться и пожрать весь мир. Впрочем, так оно и было...

Хьютай посмотрела на плазменный смерч, который, вихрясь, исчезал в приемной воронке. Потом вновь помрачнела. Даже истинный вид Сверх-Эвергета не заставил Айэта изменить своё решение. Вместе с Юваной он поднялся на пирамиду — и ослепительное сияние тут же поглотило их. Хьютай смотрела на это пламя, пока оно не погасло, впитав их тела. Вот и всё. Отныне в Линзе есть управляющая суть. Айэт и Ювана, выросшие среди простых людей и узнавшие, что такое страдание, постараются, чтобы его стало здесь как можно меньше...

.............................................................................................

Опомнившись, она посмотрела на браслет. Ей очень хотелось связаться с Айэтом, хотя она и знала, что это постыдно и глупо. Интеллектронные системы могли в совершенстве имитировать человеческую речь, но это отнюдь не значило, что они и думают так же. Тем не менее, она всё же нажала кнопку весма, и почувствовала радость и восторг, которые охватили Айэта. Юноша смог остаться собой... даже там.

Но ей уже пора было отправляться, и она пошла к леталке. Анмай молча последовал за ней.

Глава 18 (последняя).

Души

Едва они вернулись в "Товию", та сразу же устремилась вверх и покинула машинный зал Линзы через зияющее отверстие в перекрытии, пробитое "Увайей". Оно тут же затянулось. Система самовосстановления вступила в действие...

Вскоре "Товия" вышла за пределы атмосферы. Сопло её реактора засияло бездной мертвенного синего огня, и пару вдавило в сидения. Хьютай поняла, что никогда больше не увидит "Увайи", не узнает, зачем на ней сюда пришли файа...

............................................................................................

"Товия" поднималась быстро. Вскоре она миновала брешь в стене башни и устремилась к крыше Линзы, огибая солнце, чтобы достигнуть ведущих наружу колоссальных люков. Хьютай же смотрела на её дно. Серые равнины проекционных экранов — сверху они выглядели именно так — и хорошо различимые кольца моря и города придавали Линзе вид огромного макета. Теперь все приключения в ней казались ей просто сном...

.............................................................................................

Их полет к крыше Линзы занял сутки. За это время непрерывно разгонявшаяся "Товия" поднялась на два миллиона миль. А от крыши Линзы её поверхность была уже почти неразличима.

Хьютай в последний раз взглянула на невообразимый простор внизу. Когда нейтридная плита выхода — десятимильный, почти не имевший толщины круг, — открылась перед "Товией", она подумала, что история этого мира только начинается. Затем плита закрылась. Линии магнитного поля Линзы раздвинулись и "Товия" устремилась сквозь них в вольный космос...

.............................................................................................

Полет к далекой "Укавэйре" занял восемь дней, которые пара провела в странном оцепенении. Наконец, на девятый день "Товия" вошла в ангар огромного корабля. Они вышли из неё и понеслись по летным трубам "Укавэйры". Вспоминая свои первые впечатления на борту звездолета, Хьютай вздохнула, хотя эти трубы формировались прямо перед ней...

..............................................................................................

Наконец, пара устроилась в каюте, очень похожей на облюбованную ими на "Астрофайре". Здесь "Укавэйра" вновь заговорила с ними.

— Я совершила то же, что и вы, Хьютай, и сделаю то же, что и вы. Я покину эту реальность и прыгну в будущее на десять тысяч лет, раньше, чем моё имя в ней станет символом зла.

— Что мы будем чувствовать при этом перемещении во времени? — спросила Хьютай. Она была удивлена... но не более того. Ведь один раз она уже прыгнула в будущее, и куда более рискованным способом...

— Для нас все эти годы просто не будут существовать, — ответил комцентр "Укавэйры".

— Но разве такое вообще возможно? — удивился Анмай.

— Этот корабль необычен. Он может то, что не могут другие, и его движущая суть — Сверх-Эвергет, хотя и малый.

— Зачем вы это делаете? — Хьютай сейчас вся светилась любопытством. — Вряд ли вас так страшит... осуждение.

— У нас с вами одна цель.

— Выйти за пределы Бесконечности? — глаза Хьютай живо заблестели. Она боялась поверить, что её невероятная мечта всё же исполнится.

— Да. Вы помните, что услышали в свой первый день здесь... в нашем времени?

Хьютай закрыла глаза. Как ни странно, она вспомнила это сразу.

— Мир не существует. Энергия всего вещества, света, Листов, в точности компенсируется отрицательной энергией вакуума, так что суммарная энергия равна нулю... но мы же живем!

— Да. Это старый парадокс Кориан, но его решение очень простое. Все Вселенные расширяются со всё возрастающей скоростью, поскольку силы притяжения между отдаленными объектами падают. В итоге скорость расширения каждой её точки достигнет скорости света. А когда это произойдет, Метавселенная неизбежно погибнет. Участь каждой её части будет общей участью.

Хьютай задумчиво прикусила губу.

— Увеличение скорости замедляет ход времени, так? И оно в итоге... остановится?

— В общих чертах — да. Уровень гравитации в разных Вселенных неравномерен. Существуют такие, где постоянная тяготения в миллиарды и триллионы раз превышает нашу, но таких, где не существует гравитации, нет. И потом, гравитация ведь тоже замедляет время. Но они соприкасаются с другими Вселенными, и всепроникающая гравитация проходит сквозь Листы, поглощая время и в них. Иным образом различные Вселенные не могут взаимодействовать друг с другом. Представить степень его замедления в каждой конкретной части Вселенной можно только косвенным путем, по спектрам отдаленных звезд.

— И ангел клялся, что времени уже не будет... — Хьютай задумалась. — Но даже черные дыры, в которых времени нет, постепенно исчезают, испаряются. И для наблюдателя на коллапсирующей звезде она никогда не достигнет состояния полного коллапса, но с точки зрения внешнего наблюдателя она его мгновенно достигает! Как разрешить этот парадокс?

— Парадокса нет. В сущности, это вопрос о том, что находится внутри черной дыры.

— Её можно раскрыть антигравитацией, — сказал Анмай. — И посмотреть.

— Если раскрыть её этим или любым другим способом, обнажится сингулярность, и Вселенная может просто перестать существовать...

— Но неужели нельзя узнать, что там? — спросила Хьютай. — Если наш мир тоже находится внутри черной дыры, то он сам "вывернут наизнанку" по сравнению с... наружной средой. И в ней царят те же условия, что и внутри обычной черной дыры? Снаружи... нет времени?

— Этого просто нельзя знать. Энергия всего Мультиверса полностью компенсируется отрицательной энергией вакуума. Для... внешнего мира он не существует. Мы хотим выйти за его пределы, понять его происхождение и цель. Если вас интересует механизм... мы не знаем. В настоящем его нет. Но он возникнет в будущем. Мы должны создать соответствующую технологию, если она только возможна.

— Это потребует времени — возможно тысяч, возможно, миллионов лет. Но мы не знаем, что ещё там будет. Будет ли там ещё Файау, любая раса, которая захочет помочь нам?

— Мы одни пересекли всё доступное нам мироздание. Мы сможем сделать это ещё раз, вместе с вами, если вы этого хотите.

Хьютай кивнула.

— Я хочу этого. Но я боюсь... одиночества. Ведь здесь нет других файа!

— Ты не в одиночестве, — Анмай весело подмигнул ей.

— А если его общества вам будет мало, то здесь находится крупнейшее в Файау собрание матриц, — добавила "Укавэйра". — И всё это — матрицы реально существовавших файа. Это лучшие люди Файау — самые лучшие.

— Сколько из них не имеет копий в других местах?

— Таких немного.

Хьютай помолчала. Ей вдруг стало... неуютно. Они оказались единственной живой парой на корабле, полном душ...

— Есть ли среди них мои современники? — с волнением спросила она.

— Есть, хотя в годы вашей жизни они ещё были детьми. Но одного из них вы, возможно, знаете. Это самая старая наша матрица, если не считать тех, которые вы скопировали с матриц "Увайи". Она была сделана ещё до появления на плато Хаос технологии Уарка — первый, экспериментальный образец, настолько несовершенный, что тогда он не был годен для воплощения в тело. Позднее эта матрица была восстановлена, но воплотить её не решились. Нейрокибернетики Хаоса ставили свои опыты на заключенных. Это был один из них — враг Фамайа. Мы не знаем ни его имени, ни биографии. Вряд ли стоит воплощать его... Есть и более старые матрицы. Некоторые сделаны ещё до появления на Эрайа вашего народа — матрицы предшествующих сверхрас, сознания настолько чуждые, что ни разу не были помещены нами в плоть. Позднее они были прочитаны и присоединились к нам, но не во плоти. Есть матрицы наших предшественников Мэйат. Некоторые сделаны ещё до строительства Линзы. Среди них есть один — создатель всей расы Мэйат. Вы не поймете ни его имени, ни биографии. Вряд ли стоит воплощать и его.

Хьютай, которую при одном упоминании об этом охватил страх, охотно согласилась.

— У вас наверняка есть и другие матрицы, оставшиеся от Мэйат? — спросила она.

— Да. Вряд ли вы сможете общаться с ними. Но мы все совершим этот прыжок вместе.

Хьютай усмехнулась. К ней вернулось прежнее настроение.

— Можем ли мы оказаться в более далеком будущем, чем ожидаем?

— Можем. И мы не можем быть уверены, что всё получится. Такого никто ещё не делал.

Хьютай растерянно замерла. Такого она совсем не ожидала.

Анмай насмешливо взглянул на неё.

— Глупая Хью думала, что однажды расстанется со мной навеки, но я вижу, что теперь мы будем едины в вечности... — вновь взглянув на удивленное лицо Хьютай, он засмеялся.

Она ошалело помотала головой, понимая, что осталось ещё одно дело, которое она не решилась сделать сразу, и без которого она не могла прыгнуть в будущее.

— Надеюсь, вы завершили уже все дела в этом времени? — между тем спросила "Укавэйра".

Хьютай вздохнула... и всё же решилась.

— Можем ли мы связаться с управляющей сутью Линзы? — спросила она.

— Да.

Нажав кнопку весма, Хьютай не знала, что из её собственных эмоций чувствует Айэт, но сама она вновь ощутила охватившие юношу радость, восхищение, восторг. Хьютай чувствовала и ощущение силы знающего, как её следует применять. Они смогут чувствовать друг друга, но говорить они уже не смогут. Тем не менее, на душе у неё стало спокойнее...

— Это всё, — сказала она "Укавэйре", и та тут же оставила их, занявшись последними проверками.

............................................................................................

Прервав связь, Хьютай вдруг необъяснимо встревожилась. "Укавэйра" имела ряд качеств, которых не было у Линзы — хотя бы подвижность. Встретит ли Линза их в будущем?..

Хьютай задумалась. И ощутила сожаление о том, что сама не сделала выбор Айэта. Но, так или иначе, всё было уже решено. И ей остался лишь Анмай — но это, как раз, было замечательно...

.............................................................................................

Анмай сел на пятки и Хьютай, обхватив ногами его бедра, опустилась на парня. Он охнул, сжимая её попу, и Хьютай туго задвигалась, положив ладони на его плечи и откинув голову. Вспышки сладкого огня обжигали её кууни, расплескиваясь по тазу, и она изо всех сил старалась двигаться резче и быстрее. Наконец, Анмай застонал и напрягся, впиваясь ногтями в её попу. Она сделала ещё несколько тугих движений, и парень судорожно кончил. Он обмяк, обнимая её, и она легла рядом с ним.

— Мне так хорошо с тобой, — прошептала она, целуя его дрожащие ресницы. — Очень, очень хорошо...

— Помнишь, как мы встретились? — спросил он, обнимая её. Окна-экраны были погашены и комнату освещало лишь слабое серое тление стен. В ней царила тишина, слышалось лишь гудение вентиляторов, смутное и далекое. — Мы были уже взрослыми, а вели себя, как дети, не зная, что делать потом, — после объятий.

— Но теперь-то мы знаем, — усмехнулась Хьютай. — Наверное, и у Айэта с Юваной было так же. Но мне кажется, что он не очень-то рад узнать то, что узнала на его месте я. Разорвав слияние со Сверх-Эвергетом, я забыла это...

Анмай вздрогнул, почувствовав, как напряглось её тело.

— А здесь я вдруг вспомнила... В слиянии с Линзой я видела, что... Есть такое, что не сможет представить себе ни один человек. Это... миры. Они все покрыты... плотью... или почти сплошь состоят из неё. И там всё — жизнь, ужасная с нашей точки зрения. А я не могу представить цели, к которой стремлюсь!

— А ты постарайся, — Анмай провел рукой по её втянувшемуся животу. Хьютай пошевелилась, — слабо, едва ощутимо.

— Попробую. Я... боюсь её. И одновременно я знаю, что не смогу без неё жить. Я должна достичь её. Мне кажется, что если этого не произойдет, моя жизнь потеряет смысл, — для неё не было ничего, более ужасного.

Анмай вздрогнул и сел, глядя на неё.

— Всё так серьёзно?

— Увы да! Я рада, что сейчас отправлюсь в будущее!

— В таком виде? — Анмай усмехнулся и провел рукой по её груди. Соски Хьютай напряглись. Она улыбнулась.

— Я думаю, это очень неплохой вид!

Она приподнялась, устраиваясь на парне сверху. Они слишком устали, чтобы повторять всё сначала, поэтому Анмай стал просто ласкать её бесстыдно вставшие соски. Она делала с ним то же самое, но скоро запрокинула голову, закрыла глаза, всё её нагое тело вздрагивало под чуткими прикосновениями его пальцев. Несколько минут они ни о чем не говорили, не думали, и не чувствовали ничего, кроме удовольствия...

...........................................................................................

Наконец, они вновь замерли, усталые, её тело расслабилось под тяжестью его рук, лежавших на её пояснице. Казалось, что так прошла целая вечность. Наконец, Хьютай поднялась, натягивая одежду. В принципе, не имело никакого значения, где они находятся, так что они не стали выходить из каюты.

— Зарядка накопителей завершается, — сообщил комцентр корабля. — Проводятся последние проверки.

Застегнув комбинезон, Хьютай взглянула на экран. Зеленая полоса дошла почти до конца. Ещё минута — и она с Анмаем отправится в неведомое будущее. И пусть шансы вынырнуть там были очень невелики, она была уверена в успехе...

Конец.