На траверзе правого борта (впрочем, сестра тут же начала разворот в нужную сторону) синевато-серая морская вода меняла цвет. Разбросанные в беспорядке пятна более тёмных и более светлых участков переходили в зелень мелководья. И уже из этой зелени вздымались отвесно где столбы, где кривые зубья, где каменные бугры. Оттенки скал не отличались однородностью: там попадались и песчано-жёлтые в красную полосу, и чёрно-зелёные, и угрюмо-багровые, и серовато-синие, и даже две-три скалы чистейшего, кипенно-белого цвета. Хаос магического фона словно вылился на материальном уровне в такой же хаос камня и волн. Ибо — да, у подножия Баалирских рифов море как будто вскипало и яростно набрасывалось на них.
Стереть! Смыть! Устранить!
Море умывалось в этих попытках белой пеной, откатывалось назад... временно. За всякой неудачной попыткой следовала новая, порой ещё более яростная. Море словно знало, что капля точит камень — и уж в чём в чём, а в каплях недостатка не испытывало.
— Первый раз вижу на Планетерре нормальный прибой, — заметил тихо подошедший Ригар. — Интересно, что его порождает?
— Если верить лоции, — сказала Васаре, — район является природной трисекцией двух дальних стихийных планов — Камня и Вод — с Поверхностью. Не спрашивайте, как такое вышло. Если кто и знает, магам младших уровней не сообщил.
— Магический феномен, значит...
— А разве прибой бывает естественным? — удивился Мийол. Но тут же вспомнил кое-что из показанных отцом иллюзий. — О! Глупый вопрос. Снимаю его.
— Поздновато, — ввернула Васька. Впрочем, без лишнего яда.
— Итак, Баалирские рифы нашлись, — Ригар. — А где Гнёзда?
— По идее, они где-то... там, — определилась носительница контрольного ожерелья, махнув рукой в район третьего румба по курсу. И тут же довернула нос яхты на те же три румба. — Скоро должны показаться. Братец, тебе ничего не хочется сделать?
"Хватит уже бегать!"
Мийол сократил дистанцию, обнимая сестру, и чмокнул её в нос.
— Спасибо за напоминание... и заботу, — последнее слово он шепнул ей прямо в ухо.
— Ты что творишь? — шёпотом возмутилась Васька, — отец же тут...
— А он не против.
Выдав стратегическую информацию, капитан "Хитолору" расчётливо цапнул навигатора чуть пониже спины и стремительно ретировался.
Брачные игры — это весело, но перед прилётом и впрямь стоит экипироваться.
"А также заранее призвать... хм. Кого? Вариантов много, но... пожалуй, да. Для первого впечатления — самое то, что надо. Мана восстановится быстро, да и зелье Силы на крайний случай найдётся, так что можно даже усилить призыв..."
Однако если человек хочет отложить брачные игры и заняться делом, это вовсе не значит, что брачные игры позволят так просто отложить себя. Отдав связанностью сигнал "готовность" для Рикса и Шак, Мийол разложил на палети в своей каюте снаряжение — но сделать больше не успел. Возникнув на пороге, Эонари...
"Без платков!"
...приблизилась так быстро, что он толком рта не успел раскрыть...
"Опять залип, любуясь".
...легко обхватила прохладными ладошками его голову, он ещё заметил, как потемнели её прекрасные серые глаза, и...
— На удачу, — шепнула она, мило розовея. И сбежала.
"А с Васькой оно даже близко не так было...
Это гормоны. Определённо. Жизненная алхимия... даже сквозь Ускорение Магических Действий прошибает! Навылет!
Всё. Собраться — и вперёд. Дела не ждут.
Эонари... не имя, а перебор струн арбесса..."
Рифовые Гнёзда оказались ещё одним образчиком необычного поселения, вроде Лагеря-под-Холмом. Только если в последнем люди строились при помощи дерева и вокруг огромных деревьев же — в царстве солёных вод и камня с привычным материалом (деревом, кирпичом, стеклом) не задалось. Любую щепку, любую доску в Гнёзда приходилось завозить с земли, что автоматически включало в цену древесины транспортную наценку. Не говоря уже о том, что и на земле, в самых густонаселённых областях, выращивание деревьев требовало серьёзного времени, занимало дефицитные пахотные земли и потому влетало в немалые суммы. Даже для постройки кораблей столь нужного материала отчаянно не хватало!
Но местные выкручивались, разумеется.
Как чуть позже узнали Мийол с командой, население Гнёзд делилось, грубо говоря, на три категории, в зависимости от стиля жизни: бортовиков, гамачников и скалогрызов.
С первыми всё понятно: на чём приплыли — ну, или прилетели — на том и живут. Часть бортовиков, и очень немалую часть, представляла голь босопятая в кое-как латаных лодках под линялыми да дырявыми тентами. А часть, как водится, жила в роскошных капитанских каютах собственных судов тяжёлых классов. Но общим местом оставалось одно: ассоциированность. Все бортовики, даже босопяты распоследние, в теории могли в любой момент покинуть Рифовые Гнёзда, потратив на сборы не более получаса. И поди, найди их потом!
Гамачники играли роль своего рода кочевников. Внутри себя они тоже бывали ох какие разные. От одиночек и малых артелей, способных утащить всё наличное имущество на себе в один заход, до таких, что гамачниками называть даже как-то неловко. Благодаря им возникли и затем поддерживались в целости настоящие многоярусные... как бы это половчее обозвать... ну, пусть — кварталы. Да, висячие меж скал кварталы: местами просто к ним намертво принайтованные, кое-где опирающиеся на притопленные массивы вспененного камня, издалека ажурные да воздушные, вблизи грубо-корявые, соединённые висячими лестницами и мостками из морского льна и хитинового шёлка, прямлёной кости и хитинового литья... воистину: гамачники определяли облик Рифовых Гнёзд, как никто иной.
Проще всего со скалогрызами. У этих стоимость обустройства выходила самой высокой — куда выше, чем у гамачников. Зато и долговечность помещений, когда вырубленных, а когда и выплавленных в каменном монолите чарами, выходила несопоставимой. И такой суеты со своим обслуживанием жилища скалогрызов, в отличие от "гнёзд" гамачников, не требовали. Любой обладатель "прописки" в глубинах камня, что торговец, что фрахтовщик, что артельщик — одним этим фактом доказывал свою основательность, состоятельность и надёжность в делах любого рода. Во многом просто стереотип, конечно, не страхующий от афер и обмана, но...
— Эй, многоуважаемые новички залётные! По каким делам до нас надуло?
Первые встречные оказались разбитной парочкой, прилетевшей от Гнёзд в средней эй-лодке, похожей на какую-то экзотическую рыбу с хвостом на носу, роль которого играла сбалансированная четвёрка рулевых парусов. Причём после прилёта эта "рыба" весьма ловким разворотом пристроилась левее и выше "Хитолору", в момент уравняв скорости. Полый, сильно вытянутый цилиндр маршевого "ветродуя" располагался на корме лодки, под жёстко укреплённой выносной балкой ахтерштевня. И судя по его длине, а также зализанным обводам корпуса скорость лодка могла развивать очень немалую.
— А кто вы будете сами, уважаемые старожилы местные, чтобы спрашивать нас о делах?
— Не хотите — не говорите, но тогда и совета с иной помощью не получите.
— Советов и помощи от невесть кого только лопоухи распоследние ищут, рты разинув. Пока мы вас не знаем, можем только перелаяться безо всякого толка.
— А я думала, что даже новички нас знать будут, потому и опешила. Но раз вы прям аж до киля новички, то так и быть, обскажу чё-как. Я — Урма Две Насечки, это мой напарник Сулигон, но чаще его Красным Молчуном кличут или просто Молчуном. Красавица наша, — лёгкий притоп босой ноги, — зовётся "Скользящей в облаках". А вон там, — взмах рукой, очерчивающий быстро приближающуюся панораму, — находятся Рифовые Гнёзда, где нас знают все до распоследнего гамачника и сами мы всех знаем. Ну, всех, кто стоит побольше пары ударов ножа.
Урма подбоченилась.
Получилось... впечатляюще. Ростом она не выделилась, зато очень даже выделилась внушительной грудью, распирающей коротенькую майку-безрукавку, что едва прикрывала пару высоких холмов и оставляла обнажённым рельефный живот. Левое бедро почти до колена плохо прикрывала косая, художественно изодранная юбчонка, а правое бедро и вовсе осталось бы почти нагим, если бы не крепящиеся к нему ножны пары костяных клинков — покороче и подлиннее. На голове Урмы красовалась лихо повязанная алая бандана, концы которой свисали на плечо слева, юбка с майкой тоже алели ярко, точно раскалённые уголья. Тёмно-янтарная кожа, которой полдюжины шрамов скорее придавали завершённость, чем портили, и буйная грива иссиня-чёрных волос... что ж, Две Насечки явно отлично знала, кто она, и умела себя подать.
Сулигон на её фоне смотрелся бледновато. Ну, насколько может теряться из виду высоченный, крутоплечий, жилистый амбал в одних свободных шортах, тоже изрядно подранных, с пояса которого свисают — слева направо — костяная дубинка с гранёным каменным навершием, кривой разделочный нож, прямой нож и массивный топорик. Шрамов на Красном Молчуне, кстати, имелось не с полдюжины, а десятка два — в основном на корпусе и руках. Левое предплечье просто белело ими.
"Он — Воин верха третьего ранга. И она — Воин... только, скорее, уже низа четвёртого. Это если по плотности праны судить.
Таких и впрямь должны знать".
— Понятно, — как Васька начала разговор, так и вела его. Но всё же смягчилась... чуть-чуть. — Меня зовут Васаре. Это — мой сводный брат, Мийол... и его призывные зверушки. — Заявление вышло тем внушительнее, что на виду, прямо на палубе, сидел живой визитной карточкой только Кошмарный Медведь. — Мы прилетели сюда осмотреться... ну и сбыть некоторое количество провианта. Знаете, с кем стоит о таком поговорить? А может, сами прикупите чего?
— Деловой подход? Одобряю, — Урма усмехнулась. — Давай за нами, к Хлебному рынку для начала, а там разберёмся.
Охотник 6: рифы и акулы
— Вот, знакомьтесь: Мийол — Акула. Акула — Мийол. Торгуйтесь!
— Ну ты прямо как всегда, Косточка, — криво усмехнулся тощий темнокожий мужчина. По-нормальному он улыбаться не мог физически: всю правую сторону его лица покрывало густое, бугристое, розовое с белым месиво. Словно кто-то взял великанскую, очень грубую наждачку и от всей души стесал кожу с частью плоти. Причём щёку стесало аж до зубов, а потом неумелый, хоть и старательный хирург кое-как стянул ошмётки плоти, соединил-срастил, добавляя новых шрамов — зато теперь из дырки ничего не вываливалось во время застолья.
"Что-то многовато тут людей со шрамами..."
— Торговля — тот же бой! — заявила Урма. — А посредник — как секундант.
— И сколько ты сдерёшь с меня за посредничество, Косточка?
— Ой, сочтёмся.
— Нет уж! Давай, назначай конкретную сумму.
— Может, двадцатую?
— Это доля нормального посредника. Нор-маль-но-го. А ты что такого тяжкого сделала, чтобы облегчить мне сделку?
— Ой! — наигранно заморгала Урма. — То-то я подумала, что о чём-то забыла... вот моя вам консультация: Мийол — маг-призыватель, у него на борту еда с берега. Акула — безжалостный, скупой, чёрствый, ленивый, жадный, пронырливый, упрямый, хитрый...
— Не перехвали.
— ...влиятельный и опасный тип из наследственных гамачников, пролезший в скалогрызы, торгующий вообще всем. И со всеми. Но обычно барыжит здесь, на Хлебном рынке, потому как он ещё и арматор с флотом в шесть морских судов...
— Уже семь, Косточка! Семь!
— ...возящих для гнездян в основном еду. И дерево. И шёлк. И ещё всякое.
— Сороковая, и только из моей к тебе симпатии.
— Двадцать пятая.
— Сороковая.
— Скупой и жадный. Двадцать пятая, Акула, иначе в следующий раз я приведу клиента не тебе, а Жадюге!
— Так и быть, тридцатая.
— Но тогда я сама выберу долю.
— Ладно уж. Только ради твоих прекрасных... — Акула задержал взгляд на оттопыренной алой маечке, — глаз.
— Да! — Урма подпрыгнула, вскидывая к облакам сжатые кулаки. То, что так задорно оттопыривало маечку, подпрыгнуло тоже. — А теперь торгуйтесь! — снова велела она, довольно характерным жестом направив раскрытые ладони на Мийола и Акулу, после чего с хлопком свела их. — Да начнётся кровавая битва!
Маг с тонкой улыбкой подал торговцу исписанный лист бумаги. Тот внимательно прочёл каждый пункт длинного списка, не пропуская чисел, обозначающих количество каждого продукта.
— Что насчёт качества? — спросил, не отрываясь.
— Проверено перед загрузкой.
— А когда загружались?
— Пятый-шестой прошлой недели. В Даштрохе.
— Немалый конец.
— Обстоятельства, — Мийол повёл плечами.
Акула снял с пояса планшет, извлёк из пенальчика на нём стило и минуты три черкал на поданном листе, подчёркивая отдельные пункты. Затем подбил итог и передал лист обратно. Маг одним взглядом мазнул по листу, свернул и спрятал. Спросил:
— Где разгружаться? Желательна твёрдая площадка.
— У-у-у! Скучные вы, — нахмурилась Урма. — Сумму хоть скажите!
— Твоя доля — ровно тринадцать клатов.
— Что? Сделка на почти четыре сотни?! У-ух! — она снова подпрыгнула. — Но... это же прям сотни пудов.
— Почти пятьсот, — уточнил Акула. — Я не всё взял. Той же рыбы у нас самих хватает.
— Вот! А как столько влезло-то?
— Пространственные короба, — сказал Мийол. — Довольно очевидное решение.
— Кстати о коробах, — опять Акула. — Кто их делал?
— Интересуетесь артефактами?
— Конечно. Кто ими не интересуется?
— Тут есть некоторые сложности. Васька! — обернулся призыватель к яхте. — Спустись на пару минут, будь любезна.
— Ну, спустилась, братец. Что от меня требуется?
— Расскажи уважаемому Акуле, что нужно вам с отцом, чтобы сделать пространственный короб вроде тех, что встроены у нас в корпус.
— Немного нужно. Оборудование у нас есть, — Васаре приложила указательный палец к подбородку, — инструментов комплект, кое-какие остатки диколесского добра тоже. В общем, требуется только место для мастерской на твёрдой земле... и время.
— Сколько места? И сколько времени?
— Места — квадратов так... м-м... шестьдесят. Если по минимуму. И не разворачивать алхимическую лабу. Но лучше развернуть, иначе работа с местным сырьём осложнится.
— У вас ещё и алхимическое оборудование есть?
— Есть.
— Много?
— Порядком.
— А кто у вас по алхимии?
— В основном я, — сказал Мийол. — И моя ученица. Но с мастерством пока не очень — сами понимаете, возраст. К тому же это у меня дополнительная, а не основная специализация.
— Понимаю, — медленно сказал Акула. — На какой срок вы планируете обосноваться в наших местах?
— На год. Или два. Пока не стану подмастерьем, одним словом. А потом...
Призыватель развёл руками, показывая неопределённость долгосрочных планов.
— Понимаю... — повторил торговец. — Давайте так: сколько вам требуется места для жизни и работы — не по минимуму, а по максимуму?
— Ну, если говорить вот прямо так — места можно сделать сколько надо своими силами. У меня есть среди прочего возможность призвать Кошмарного Глубинника: для боя он не годится, а вот дырок в камне насверлить... пара грундреп — аргезн тоже найдётся. По-настоящему нам нужно надёжное место для жизни и работы. И учёбы с экспериментами, конечно. Где не придётся бояться налёта или грабежа, где можно спокойно делать дело, не оглядываясь и не тратя силы на лишние предосторожности. За такое вполне можно поступиться, например... половиной прибыли. Сумеете обеспечить покой за такую цену, уважаемый Акула?
