С другой стороны, преодоленными трудностями мы растём, а ей так или иначе придётся свыкаться с новым миром. Прерывать её прокачку, пока она ещё может — не стоит… Только если уже не стоИт.
Виктор шагнул вперёд и аккуратно подхватил обвисающую на глазах фигурку, сбрасывая всем сообщения об её состоянии. Коллеги задумчиво покивали, а мистик провёл рукой над её головой и сообщил:
— Сенсорная перегрузка. Сработали предохранители тела, разум в порядке. Она спит.
Виктор поблагодарил мистика, обхватил девушку щупальцами симбионта и понёс обратно.
Через несколько минут к нему, задумчиво созерцающему Бренду в обмороке, присоединилась доктор Икари.
Биоаугмент выглядела устало — обвисшие крылья, отстраненный взгляд, высушенный эмоциональный фон. Она прошла мимо них и осторожно прислонилась к стене.
— Как наша подопечная? — спросила аугмент, прислушиваясь к осторожным движениям синтетических рук, выросших из стены операционной и разминающих ей крылья и плечи.
— Держалась неплохо, — откликнулся Виктор. — Но предохранители всё-таки сработали.
— Неудивительно.
— Как ты? Как успехи?
— Не идеально. Третий выживший в коме, а с первым взаимопонимание наладить не смогли... Полностью не смогли, но успехи есть. Нужно было только понять, что выживший “бета” — зверь. Просто зверь. С ним не получается говорить, только дрессировка — сделаешь правильно, получишь вкусняшку, неправильно — удар тока....
— Неудивительно, если его воспитанием занималось такое общество, — в тон медику откликнулся Виктор. — А что с основным Убежищем?
— Расчистили проход до последней двери и остановились. Восстановили питание и подачу ресурсов вниз, так что теперь жителям не грозит смерть от удушья или другого сбоя систем жизнеобеспечения. Но нужно понять, что же нам делать с ними. Впрочем, теперь у нас есть время. И Бренда.
— Да.
БиоВарианты замолчали, и молчание их было спокойным и умиротворенным.
Икари уже ушла, а сам Виктор осторожно дремал одной половиной мозга, когда Бренда наконец пришла в себя.
Она вскинулась с лежанки — и удивилась, обнаружив поблизости одного лишь Виктора.
— А… Что случилось? Где все?
— Ты устала. Уснула. Я принёс тебя сюда и положил отдыхать.
Бренда требовательно впилась взглядом в его лицо:
— И всё?
— Тебе нужен был отдых, — Виктор осторожно делился с ней своим спокойствием. Тренированному человеку не слишком сложно по желанию принять любое состояние, от безудержного счастья до похоронной апатии — а сейчас спокойствие было тем, чего остро не хватало девушке из прошлого.
Вот только его спокойствия не хватало — что-то продолжало нервировать девушку, раз за разом сбрасывая его спокойствие, как будто будоражащая мысль носилась по кругу в её голове.
— Да что тебя беспокоит?! — наконец не выдержал Виктор.
— Всё! — брызнула раздражением в разные стороны девушка. — Просто всё! Твоё спокойствие, ваш облик, ваш мир! Я не думала, что будет вот так!
— Ты знала о нас, — мягко заговорил Виктор. — Ты знала, что мы изменяем себя наукой и техникой. Ты думала, что мы лучше их...
— Вы предлагали тем извергам помощь! Вы действительно лучше их!.. — она осеклась и, подождав пару секунд, заговорила уже более рассудительно. — Но зачем вам нужно всё это? Зачем вам эти совершенные тела?
— Совершенные? — Виктор поморщился. — До совершенства мне ещё очень далеко. Сама посуди — я даже на планете ограничен пределами стойкости симбионта. Температурой не выше пары сотен, давлением, не говорю уже о ядовитых средах... Я бы не отказался от идеального тела, или хотя бы более совершенного.
Бренда помотала головой:
— Ну, пусть не идеальное, но даже такое — прочная кожа, как у тебя, металлические штуки, как у них. Зачем?
— Как ты думаешь, что там снаружи? — спросил вдруг Виктор.
Девушка будто натолкнулась на стену.
— К чему ты это? Ты хочешь сбить меня с толку?
— Нет, я отвечаю на твой вопрос, — спокойно ответил симбионт-драйвер, — Так что, ты думаешь, находится сейчас снаружи?
Бренда задумалась. Он почти видел, как она вспоминает:
— Голубой высокий потолок…
— Это называется “небо”.
— Да, небо. Яркий светильник… Солнце, я вспомнила. Зелёная трава…
Виктор улыбнулся.
— А теперь пойдём посмотрим, что же снаружи на самом деле.
За окном из толстого прозрачного стекла не было ни голубого небе, ни зелёной травы, да и Солнца тоже не было видно. Лишь плотные тёмные тучи во много слоёв неслись над серо-чёрной землёй, громыхая молниями. Самые нижние из них, было видно, состояли по большей части из пыли, поднятой с земли.
— Здесь нет голубого неба, Солнца и травы, — констатировал факт Виктор.
— Что это? — через силу уточнила девушка. — Это Ад?
— Нет, это всего лишь Земля, — Виктор развел руками в стороны. — Не вся Земля такая, но во многих местах она выглядит так. Уже несколько веков.
— Она стала такой после “наказания”? Значит, церковники не врали?
— Для них, может быть, это и было наказанием, — улыбнулся Вариант, — но для нас это стало живительным пинком, направившим нашу цивилизацию в правильную сторону.
Девушка посмотрела на него непонимающе.
— Наши тела. Наш разум. Наша цивилизация. Всё это — лишь следствие той природной катастрофы. Если бы не она, нам бы не пришлось изменяться, становиться способными полноценно жить в космосе, учиться жить вместе… Если бы не солнечный ветер, наводящий разность потенциалов на всю глубину земной атмосферы и вызывающий постоянные молниевые токи меж атмосферными слоями и пыльные бури из заряженной пыли, если бы не космическая радиация, доставшая нас прямо на планете… Вряд ли что-нибудь другое смогло бы заставить тех людей измениться, перестать быть просто зверями.
— Я не понимаю тебя. Я не поняла почти ни одного слова...
— Ты узнаешь наш язык, научишься нас понимать. Всё будет хорошо. Тебя ждёт время, полное открытий, Бренда, — с лёгкой завистью в голосе произнёс Вариант.
Бренда внезапно насупилась и сложила руки на груди, закрыв её от взгляда:
— И какой же платы ты... Вы потребуете за это?
— Потребую?.. — приподнял бровь Вариант. — Мы — попросим. Поможешь нам разобраться с твоими соплеменниками?
* * *
Сложный выбор, да — те, кто бросил её, презирал, насмехался над ней, те, от которых так хотелось уйти, те, которых так хочется забыть — на фоне пусть странных и непонятных, но всё же таких человечных транслюдей.
“Я не хочу быть такой, как пытались из меня сделать те. Я хочу быть такой же, как эти,”, отчётливо подумала девушка. “Я хочу помочь".
— Я помогу вам с моими бывшими соплеменниками.
— Спасибо, Бренда, — улыбнулся Виктор.
Эпизод III
Цивилизации построены на моделях. Даже распоследний неквантовый процессор числодробилки предпочитает использовать не те данные, которые поступают снаружи, а те, которое, по его мнению, должны поступить — естественно, периодически сверяя своё мнение с реальностью.
Построить модель очень просто. Получаешь факты. Смотришь на них. Находишь закономерности и зависимости — чего-то от чего-то другого. Делаешь предположение и проверяешь на практике. Если сработало недостаточно точно — повторяешь поиск закономерностей и проверку...
В какой-то момент модель становится вполне рабочей — предсказанные по ней результаты мало отличаются от реальности. И теперь всё зависит от личных умений применять полученные предсказания на практике.
Можно, например, смоделировать и разумного — например, человека. Берём и строим модель его поведения, например. Как он себя ведёт — это следствие того, что и как он чувствует и думает, что и как воспринимает, что знает и что не знает, как он воспитан и какой вариант социализации получил…
А закончив модель, её можно проверить и использовать. К лучшему.
И нет, не к “лучшему для всех”. Вовсе нет.
Если наш мир для всех
Предстает в схожих красках,
Кажется, нам так просто
За всех отыскать сейчас
Жизненный путь
В сиянии счастливых глаз.
Всё не так! Люди не одинаковы, они очень разные, и мир для нас раскрашен по-разному. Общее в людях только природа, а в транслюдях и зачеловеках — воспоминание о ней, но можно понять каждого разумного. Каждого. Особенно если знать детальное описание особенностей его личности, собранное синтетами-посредниками и синтетами-помощниками, понимать, что именно они значат, и уметь подставить их в модель. Искусно подставить и искусно использовать. Это три обычных шага развития любой разумной деятельности: возможность, умение, искусство. Хотя, скорее, не “искусство”, а “искусность”. Или, точнее, “дзюцу”.
Так вот повторив эти действия — познать, смоделировать, понять — в цикле каких-то тридцать миллионов раз, можно понять всех жителей какого-нибудь города. Или экстрасета.
Не такое уж и сложное действие для Интеллекта, например, 4-го уровня. Даже держать в памяти их всех вместе со всеми их взаимосвязями и петабайтами внешней информации...
Иной может сказать — а зачем тогда ему все эти миллионы, если он и так знает, как они себя поведут, что будут делать и думать? Стереть их и играться в куколки внутри собственного разума... Такая модель куда дешевле тех самых миллионов.
И даже культуру, допустим, какого-нибудь древнего народа эти куколки смогут переварить. Даже, может быть, развивать. Для взгляда Интеллекта.
Вот только зачем это Интеллектам?
В конце концов — модель остаётся моделью, и у неё есть границы применимости. Например, эта модель всё-таки не является даже полной моделью разумного существа — не смоделированы полностью даже его вполне понятные биология и мышление, не говоря уже о теневой компоненте и случайных флуктуациях. Нет, смоделировать всё это в теории, конечно, тоже можно, но получится как в древней истории с первыми квантовыми компьютерами — сделать натурный опыт и просто посмотреть результат оказывается в разы быстрее и проще, чем строить такую модель, способную сожрать всю память и загрузить все числодробилки Интеллекта.
А ведь и в такой полной модели можно упустить какой-нибудь незначительный фактор, который окажется на деле очень и очень важным. Как скорость света, незначительная в модели Ньютона, оказалась очень значительной для Эйнштейна.
И — это главное — это совершенно не нужно самому Интеллекту. Элиминация миллионов разумных потребует немалых затрат, обнулит и лишит смысла результаты сотен лет труда и лишит возможности взаимодействия с этой частью реальности.
Моделировать поведение людей, впрочем, не самое сложное занятие. Есть задачи куда сложнее. Реакция внутри термоядерного реактора, колебания пространства в окрестности варп-пузыря, даже генерация магнитного поля планетой...
Коричневые карлики в этом смысле интересней многого. Ещё не совсем планеты, уже не совсем звёзды — остывающие, но всё ещё очень горячие шары из водорода и малой толики других элементов.
Конечно, рассматривать его, как планету, не очень разумно — пара тысяч градусов в облаках газового гиганта это всё-таки пара тысяч градусов. Как звезду, впрочем, тоже — коричневые карлики со своим пиком излучения в инфракрасном свете могли греть, но светили из рук вон плохо.
Зато они, особенно лёгких подклассов, оставались крупнейшими хранилищами лития, металла хоть куда — хоть в термояд, хоть в батарейки.
Во-вторых, коричневые карлики были самой плотной природной материей, доступной пост-людям. Не нейтрид, конечно, и не сингулярность чёрных дыр, но всё-таки восемьдесят килограммов на литр, а значит — самое напряжённое гравитационное поле. Любая манипуляция с пространством в таком поле резко облегчается.
Ну и в-третьих — столкнув две такие незвезды, можно будет зажечь вполне реальную звезду класса М. Не так уж и сложно, на самом деле — энергозатратно, это да, но не сложно — всего-то взорвать бомбу с несколькими килотоннами антиматерии, подобрав место и момент.
Впрочем, до освоения системы Сириуса об антиматерии в таких количествах можно не думать. Всё энергетическое богатство, собранное соллазерами у Солнца, уходит полностью на внутрисистемные нужды, питание варп-врат, коррекции орбит астероидов и комет, и многое другое. Да и литий из пары Луман-16 ещё не весь выкачан.
Всё присутствие цивилизации Солсистемы в системе Луман-16 ограничивалось небольшим автоматическим флотом в атмосферах и на орбитах коричневых карликов, а также их спутников, и Интеллектом 5-го класса Такеро, который контролировал работу добывающего флота, варп-врат и занимался исследованиями. Попросту — наблюдал.
А вы знаете, что космос на самом деле ярок и красочен? С одной оговоркой — у вас должны быть очень специальные глаза. Как минимум — достаточно большие, чтобы разрозненные фотоны собирались в достаточных количествах. А ещё, желательно, способные видеть во всём электромагнитном спектре, быть чрезвычайно чувствительными и одновременно чрезвычайно адаптирующимися.
И тогда цветастый космос будет для вас скучной реальностью. Такой же, как для Такеро.
Скучать приходилось из-за главной проблемы звёздных систем коричневых карликов — дефицита энергии. То есть в сумме с двух незвёзд можно было собрать всего раз в десять меньше энергии, чем с той же Проксимы, вот только этот свет почти весь был инфракрасным. Не самый лучший вариант для солнечных батарей, основного средства сбора. Нет, дефицита энергии ни Интеллект, ни флот не испытывали — экспедиция всё-таки была подготовлена предусмотрительными Интеллектами — но для запуска варп-врат на приём или отправку энергию приходилось копить годами.
В этот раз по плану был приём.
Новая информация, новые задачи, возможность получить ответы... Сложно получить всё это без нормальной связи. Основной канал связи держался на обычном досветовом радиосигнале, позволяющем при связи с Толиманом иметь пинг всего в семь с третью лет, крупные апдейты прибывали с грузом по варпу.
Неудивительно, что Такеро задумывался об моделировании других разумных! Синтеты добывающего флота и исследовательских зондов при всём желании на нормальных собеседников не тянули.
Многолетнее одиночество с редкими проблесками даже для сверхразума Интеллекта почти невыносимо. А ведь он провёл в системе коричневых карликов уже почти сотню стандартных лет! И изменения ситуации пока не предвиделось.
Впрочем, сойти с ума для Интеллекта невозможно. Он просто стал замкнутым. Исключительно замкнутым по меркам людей. Спорить почти только с самим собой, обдумывать и передумывать свои мысли и предположения... Созерцать.
Самодостаточность.
Ничего особенного.
Генераторы несущего искажения варп-врат понемногу напрягались — очередная “посылка” была уже близко. В считанных минутах.
Выход из сверхсветового перехода прошёл штатно — незаметно для человеческого глаза полыхнули разрядом излучатели выходного генератора, и в расчётной точке возник грузовик, через секунду вышедший на связь.
