Сердце феникса. Сквозь огонь. Общий файл

Вон, до сих пор в сознание не пришли, хорошо хоть живы. Ох, мальчики... скорей бы уже отвар настоялся, чтобы хоть подкрепить немного.

— Пить... — прошелестело в пещере-комнате. Опытным глазом найдя очнувшегося раненого, Рита встала...

А когда вернулась на место, то едва удержала вскрик — у постели одного из мальчиков обнаружился человек! Нет, эльф... Серебристые волосы, темные глаза со звездами зрачков...

— Не волнуйся. — проговорил тихий голос, — Я пришел к сыну.

Белый плен.

Мир Земля. Лина

Белый пол и белые стены...

Белый холод в груди.

Белые оковы на руках. Тонкие серебряные браслеты выглядят даже красиво на смуглой коже запястий, но с тех пор, как она открыла глаза в этой мертвой белизне, феникс ни разу не шевельнулся... Блокираторы?

У нее не осталось сил. Ни дарованных Повелителем, ни своих... Даже человеческих не осталось. Нет сил встать, нет, хоть и раны уже кто-то залечил. Кто? Она не помнит...

Ничего не помнит после безжалостных светлых глаз, сжегших последнюю надежду... После брошенного в лицо "мой верный феникс". Темнота захлестнула сознание, темнота... забытье... но и там она слышала это. Верный феникс... Верный... Как пинок, как пощечина, как... Она осталась жива. Хуже некуда. Все...

Кто-то ее переодел, пока она была без сознания. Алая рубашка, подаренная эльфом, отцом Линдэ, исчезла. Теперь на ней был темный костюм из какой-то легкой ткани. Рубашка и брюки. Кто-то залечил все раны... Даже волосы — она подняла руку и потрогала — их расчесали и заплели в косу. Кто? Зачем? При каждом свидетельстве этой неожиданной заботы становилось все... страшнее.

До дрожи.

Она жива.

И не сможет умереть, пока этого не захочет Повелитель.

Пока... не рассчитается за предательство.

Лина закрыла глаза.

Страшно...

Не уйти. Не умереть. Не просить, как бы тошно не пришлось.

Держаться. Остается только это.

Держаться...

Вадим возник в белой комнате как ожившая тьма.

Грозовая туча.

— Встать, — прозвучал его голос, негромкий и странно бесчувственный, с интонацией, которой она еще никогда не слышала, — Неужели ты забыла, как вести себя во Дворце, мой верный феникс?

Тон ровный, очень ровный, как натянутая нить... Натянутая до звона.

Он слишком внезапно появился, чтобы среагировать как надо. А как надо? За эти полгода она отвыкла стоять на коленях. Больше нет. Больше не хочу... И, соскользнув со своего странного ложа, Лина осталась стоять, едва не пошатнувшись от накатившей обморочной слабости.

Стоять.

Она не хотела устраивать демонстрацию — до ужаса страшно было Его злить — но что еще остается? Если выбора нет, если смерть ждет при любом раскладе, лучше встретить ее достойно. Не унижаясь. Слишком часто приходилось поступать против своей воли. Переступать через себя. Больше не надо.

— Что ж я не слышу даже "милорд"? — обманчиво-мягко пророкотал низкий голос, — Как обидно! Никакого уважения своему Повелителю? А как же с верностью? Тварь!

Нить лопнула со звоном — Лину впечатало в стенку, запястья и щиколотки резануло дикой, судорожной, невозможной болью... Тело выгнуло как под током, скрутило и смяло. Пол ударил в лицо...

... Белый, очень белый пол, на котором медленно растворяются следы крови. Исчезают. Ни капельки... Руки... болят... очень...

Вадим смотрел на нее, не отрываясь. Глаза в глаза. Он же выше... Почему взгляд... прямой?

"Потому что ты висишь на стене," — буднично пришел ответ. На руках. На тех самых браслетах...

— Как тебе новые блокираторы? — приветливо осведомился Вадим.— Эффективность двести процентов. И цепей не надо, которые так не понравились когда-то моему братцу...

Молчание...

Глаза цвета старого льда жгут...

— Я и без них могу обойтись...

Одно движение пальцев, небрежное, почти ласкающее — и пол снова рвется к глазам, бьет по коленям... По коленям. Он все-таки поставил ее на колени...

Привыкай.

Она напряглась, когда Вадим сделал шаг вперед, но он больше не трогал ее, даже не придушил своим любимым захватом. Просто стоял. Неподвижно и молча, точно дракон перед внезапной атакой. Неподвижно... Леш никогда не любил стоять на месте, он всегда был в движении, всегда чем-то занят, тонкие пальцы ни на миг не оставались без дела. Не думай о Леше, только не сейчас! Просто... как-то он обмолвился, что раньше Вадим тоже был таким — непоседливым и живым. Когда еще был человеком. Сейчас его Величество часто напоминал ожившую статую. А сейчас — скалу. Черный ледяной айсберг.

Почему так страшно? Она не юный эльф, в жизни бывало всякое, и к боли не привыкать. Как там говорил Леш... Немного больше боли. Ничего нового...

— Как тебе обстановочка?

С ума сойти. Мы будем вести светские беседы? Ладно...

— Неплохо, — ответила она без эмоций. — Усовершенствовалась.

Похоже, такого ответа Он не ждал — светлая бровь удивленно дернулась.

— Кому что, — наконец уронил Он как-то отвлеченно, — Леш не терпел цепей и подземелий. Их и получил. И еще получит, когда я его верну. Эта же комната специально для тебя.

Ты ненавидишь лед и холод. Однообразие... Несвободу. Тут все в комплекте.

— Интерьер сами обдумывали? — губи словно сами дернулись в намеке на злую улыбку, — Какая честь, милорд.

Черт, Лина, да придержи ты язык! Придержи... Он все равно не убьет тебя, зато плохо будет очень долго... К черту! Мне больше некого беречь! Не для кого лгать. Его здесь нет. Хвала высшим силам, нет...

— Заткнись, — безразлично посоветовал Вадим, и девушка закусила губу. При таком тоне она и в старые времена застывала... Не хотелось стать, например, крысой с оторванными лапками. Или вазой...

Молчание клубилось холодным туманом...

Он вдруг дернул ее к себе, так, мимоходом, небрежно... Как провинившегося щенка. И сдвинулся в сторону, мягко обходя по кругу застывшую фигурку — тигр, играющий с добычей. Только тигр не смотрит так.

— Ты посмела мне лгать! — наконец проговорил он тем же неестественно спокойным тоном, — Мне!

И у меня получилось, милорд, правда? Именно поэтому вы так беситесь... Потому что до сих пор никто не мог обмануть вас... Никто. Только я. Приз фениксу! Она невольно представила себе приз... и сдержала дрожь — лучше не думать.

— Ты же знаешь, что я не терплю предателей, Лина?

Эта спокойная интонация, эта обманчивая мягкость... от них сердце проваливается, от них так холодно... холодно...

Такая ярость.

— Ты ведь знала об этом? — сильные пальцы с широким кольцом черного золота прошли по ее волосам... по виску... проследили линию скул... почти ласково, — Ты же умная девушка, ты догадывалась...

Губы пересохли сразу... Нет... Не трогайте меня, милорд...

Как страшно.

— Какое наказание полагается за измену, мой верный феникс? — пальцы скользят ниже, по горлу...— Отвечай, Лина. Память отшибло?

— Казнь, милорд... — у нее еще хватает сил чуть пожать плечами.

Ладонь переползает на грудь...

Нет. Только не показать страха! Только не бояться!

Его лицо совсем близко — неужели... неужели поцелует? Лучше б ударил...

Он словно услышал.

В светлых глазах полыхнула дикая ярость, и тут же голову дернуло назад, намотанные на кулак волосы словно ошпарило, а грудь просто раздавило болью.

Боль... Больно...

Толчок, отшвырнувший ее к стене, она почти не почувствовала.

— Казнь — это слишком просто, — сообщил Вадим откуда-то с высоты, — Ты же не думаешь, что я позволю тебе уйти так легко?

— Недооценивать... вашу... фантазию? Никогда, милорд...

И вашу мстительность, мать ее!

Голос какой... хриплый... Слабый... Больно как, высшие силы... Голова... кружится... Слабая ты, воин-феникс. Он еще ничего не сделал, только ударил, а ты уже валяешься на полу и еле сдерживаешь стон... Силы ада! Ей казалось, что от облаченной в черное фигуры на нее наползает темнота. Колючая. Жалящая. Невыносимая...

— Нравится? — засунув руки в карманы черных джинсов, Вадим смотрел на нее с каким-то почти веселым интересом.

ВАМ нравится, милорд!

Черт... ох черт... что же это... она сжалась в комок, пытаясь дышать, тело не слушалось, мышцы тянула-дергала слепящая судорога... Он же просто ударил! Что... что случилось?

— Снял блокировку с твоей птички, — любезно отозвался Вадим, — Тебе все равно не уйти, комната накрыта несколькими щитами, а твой феникс проголодался, ведь так? Очень...

Господи... о господи!

Девушку затрясло. Феникс? ЕЕ ФЕНИКС? Эти судороги, выгибающие тело, это ощущение, что ее пожирают... пожирают изнутри... Она просто не узнала эту боль! Потому что никогда эта боль не была такой... Феникс никогда не оставался без еды так долго... Господи. Наверно, она в этот миг выглядела достаточно испуганной. Потому что Вадим наконец выглядел почти довольным.

— Это чтоб комната не казалась тебе курортом, пока я не решу, что с тобой сделать. Наслаждайся каждым прожитым днем, верный мой феникс.

И он исчез.

Наслаждайся?

Каждым днем? ДНЕМ?

Высшие силы...

Лина сжалась в комок, пережидая дикий спазм — до белой вспышки в закрытых глазах. Что ж ты так, птичка... Ну потерпи... Не злись.

Прошу.

Вадиму даже не придется посылать ко мне своих умельцев из Службы Дознания — она и сама себя отлично помучает!

Будь ты проклят.

Вспышка ярости, брошенная разгневанным Фениксом, заставила ее бешено садануть кулаком о пол, раз, другой, третий, снова, снова, пока не стихла очередная судорога, пока из разбитых пальцев не стала сочиться кровь.

Он придет снова. Через несколько дней, когда станет совсем плохо. Он ведь только начал. Даже о Леше ничего не спросил. Он придет...

Будет хуже.

Терпи.

На белом ворсе ковра медленно таяли капельки крови...

Кому горе....

Мир Земля. Ян.

— Имя.

— Ян Зеленский.

— Возраст?

— Двадцать лет...

— Род занятий?

— Старший декоратор Дворца.

У дознавателя очень спокойный голос... и лицо тоже. Словно они не в Службе Дознания, а где-то в зале перед балом встретились. И беседуют о пропусках и работе штрафных команд... или о летнем дворце.

— Вы преданы Империи?

Нет, все-таки обстановка непохожа... Перед балом декоратор обычно не сидит, пристегнутый к креслу... и не лежат на его висках чьи-то горячие пальцы, от которых по голове растекается неровное покалывание...

— Расскажите о вашей связи с так называемой Темной Лигой.

Преисподняя... Страх схватил за горло, как тугая петля. Даже дыхание сбилось. Лига... Этого обвинения он не ждал. Снисходительность к штрафникам, за которую у него уже два предупреждение висело, дуэль, даже присвоение финансов — эти обвинения были привычны, на это у него есть ответ. Но Лига? Лига — это значит, допрос пойдет всерьез. Лига — это даже при оправдании подозрение останется. Лига — это страшно...

— Я не связан... ни с какой Лигой.

Дознаватель поднимается. Свет становится ярче. Еще ярче... и приходится закрыть глаза. Совершенно неожиданно ему приходят на помощь, правда, странную — на глаза ложится глухая черная повязка.

— Что вы...

— Молчать, пока вас не спросили, — тон дознавателя по-прежнему ровен и сух, только слышится совсем близко. И теперь не посмотришь. Зачем завязали глаза? Чувствуешь себя беспомощным... слепым. Почти как на алтаре. Ну-ка, спокойнее. Пока говорят "вы", не тронут... А он может потянуть время, и тогда Жан сможет... не думать, не думать. Эти пальцы — это ведь телепат? Читают мысли? Не думать про Жана.

— Так вы знаете о Лиге? — голос слышится уже слева...

— Нет. Слышал.

— От кого?

— Просто слухи. Во Дворце всегда много слухов.

— Не пытайтесь ссылаться на свой статус, Ян Зеленский. Сейчас вы просто подследственный. И в ваших интересах говорить правду. От кого слышали? Постарайтесь припомнить.

Как кот с мышкой. Хотите правды? Пожалуйста!

— От дознавателя Елены Бруннер. От заместителя моего... От компании вампиров на балу — имен не знаю, но по приглашениям можно найти. От штра...

Проклятие, не успел остановить язык. Штрафникам еще только допроса в Службе Дознания не хватает!

— Ну?

— От многих. Проще сказать, кто не сплетничал о "преступлениях против Императора и порядка"

— Ваша невеста принадлежит к Темной Лиге?

— Нет.

— Вы так уверены?

Не уверен. Лика... Лика... Он знал, чувствовал, что не все так просто с Ликой, что за ее "кое-кому надо помочь" скрывается что-то крупное, но... не думать, не думать. Он законопослушный подданный, он ничего не скрывает, просто думать будет про другое.

— Уверен. Анжелика никогда не говорила и не делала ничего противозаконного. Она предана Повелителю и своему клану...

Лика... нежные губы и шелковые волосы, горячие руки... и растерянные глаза, когда в разгар поцелуев на пол вдруг падает несколько ножей, и негодующий шепот, что из-за него у нее полностью пропадает самоконтроль... Лика...

Пальцы на висках чуть вздрагивают, и покалывание становится болью. Пока терпимой.

— Похоже, вы не слишком откровенны со Службой Дознания, подследственный Зеленский, — голос становится иглой... иглами... они впиваются в руки у локтей, под кожу льется вязкий холод... — Это поможет вам быть искренней.

Кому радость.

Мир Земля. Зоя.

— Почему нельзя? — Зоя почувствовала себя так, словно ей испортили праздник. — Гэс, ведь подозреваемых как хочешь можно! Все знают!

Да что за сволочизм? Эти дни она летала как на крыльях — и Лигу к ногтю наконец прижали, и Дим про свою дрянь узнал много хорошего — узнал, что она, Зоя, права была насчет феникса и ненаглядного Лешика. Права! Она права, так-то вот! Она даже увязалась за штурмовым отрядом, и угадала же! Это она, она прижала эту мерзавку! Как почуяла. И хоть не вышло прикончить своей рукой, зато Зоя лично, своими глазами видела, как Дим прихватил свою бывшенькую. Вот радости было... А сейчас, если хорошо попросить, братец, может, и поиграться даст. Если с умом, если вовремя подойти... то ты у меня узнаешь, дрянь такая, как портить принцессе настроение своими подарками. Только надо чуть выждать — пусть братик сначала сам на этой дряни отыграется. Пару деньков подождать... а потом он обязательно отвлечется и можно будет разрешения попросить. Ну в крайнем случае, тайком пройти. Никто не стукнет, проверено... Вон к Лешке сколько раз тогда шастала, и ничего, сошло ж. А пока можно с кем-то другим поразвлечься. Добычи-то много.

Так что в Службу Дознания она примчалась еще с утра, забыв и про "выход", и про все остальное... одежду специальную подобрала.

И вдруг — ее не пустили на первый же допрос!

— То, что знают все, не обязательно правда, — терпеливо ответил дознаватель Гэс. — Милорд Дензил дал указание, что "можно" только после приговора. В крайнем случае — когда есть железные доказательства. А тут пока одно подозрение. Вот обследуют его телепатически, выкопают связь с Лигой (если есть), выжмут нужную информацию — тогда и можно будет... Возможно!