Впереди, над ничем не загражденным горизонтом, дотлевал зеленовато-багровый, слоистый закат, по обе стороны улицы пролетали плоские, тускло блестевшие зеленовато-коричневым фасады зданий — иногда они стенами поднимались над шоссе, иногда запутанными лабиринтами уходили вглубь боковых проездов и дворов. Многие их окна светились настоящим, не электрическим огнем, жадно вырывавшимся наружу. Дыма было на удивление мало — зато оранжевое пламя давало яркий, мерцающий свет. По обе стороны улицы горели машины — часто и много — но проезд, к счастью, был свободен. И повсюду вокруг этих огромных костров кружились одержимые — окровавленные, в разорванной одежде, размахивая палками и оторванными человеческими конечностями, которые они с жадностью глодали. Заметив броневик, они с диким воем бросались на него — но выбежать на дорогу перед ним успевали не все, да и те, кто успевал, просто попадали под колеса. Найко ладонями и подошвами ощущал глухие, мощные удары тел о броню, а потом машина подпрыгивала в короткой судороге, когда четыре пары её больших колес дробили очередных выродков. Ему почти не приходилось стрелять — он получил приказ беречь патроны — но, заметив впереди особенно плотную кучку одержимых, он, напрягая мускулы, разворачивал тяжелый, но такой послушный пулемет и выпускал в них короткую очередь. Вспышки белого пламени били по глазам, а грохот был, должно быть, чудовищный — но его уши защищали массивные наушники гарнитуры, а когда оружие начинало вибрировать в его руках и к цели устремлялись пурпурные молнии трассирующих пуль, он испытывал ощущение, близкое к экстазу. Высота и скорость и так привели его в восторг, заставив забыть о творившемся вокруг кошмаре, а разбрызгивая одержимых пулеметным огнем, он испытывал ни с чем ни сравнимое наслаждение. Именно разбрызгивая — тяжелые идемитные пули сминали тварей в шары величиной с пляжный мяч — а потом рвали их в клочья, взрывая фейрверком догорающей на лету плоти. Но одержимыми стали уже почти все жители города — и Найко понимал, что пара сотен перебитых им тварей не сможет ничего изменить.

Когда город остался далеко позади и машина поднялась на эстакаду, Вайми остановил её, чтобы осмотреться. Так как Найко стоял на самом выгодном с этой цели месте, ему передали снизу бинокль, так что он, вертясь в своем гнезде, осматривал сектор за сектором, докладывая об своих наблюдениях. Утешительного он видел очень мало — они стояли в самом центре огромной автомобильной развязки, но других машин на все четыре стороны не было, не было видно вообще никакого движения. Закат превратился в диффузное облако коричневато-серебристого свечения, повисшее над северным горизонтом, — а повсюду вокруг них вздымались чудовищные дымные столбы, подсвеченные снизу заревами. Они вздымались на уровень облаков, сливаясь в сплошную, высоко зависшую массу, — но всё же, их высота была часто меньше ширины. На фоне заката столбы дыма казались непроницаемо-черными, на востоке отблескивали мутной, призрачной белизной, — и все медлительно, неторопливо клубились, величаво поднимаясь вверх. Казалось, что на равнине вокруг проснулось сразу множество вулканов — и везде, где, судя по карте, находился город или поселок, вздымался очередной дымный столб. И лишь тогда Найко начал ощущать страх — ехать им было уже некуда.

Это впечатление, к счастью, оказалось ошибкой — Вайми свернул с шоссе и длинная лесная дорога привела их на обширное поле, где под мерцающим энергетическим покровом пряталось странное здание высотой этажей в семь. В его наклонные глухие стены были врезаны светло-голубые проекционные матрицы. Часть поля свернулась, словно занавес, открывая проход, — и лишь за смутным покровом щита Найко смог оценить размер этой железобетонной махины с лесом антенн и громадными кондиционерами на крыше: метров двести в длину и раза в два уже. Перед ней стояло несколько авиусов и сотни разномастных грузовиков. Всё это охранял целый батальон тяжелых танков, дружно развернувших башни наружу.

Снаружи здесь никого не было. Огражденный толстыми стенами пандус вел вниз, к глухой плите из серой стали. Даже за броней Найко услышал, как загудел электродвигатель. Плита плавно поднялась, и, въехав в просторный подземный гараж, "Хейс" остановился между толстенными квадратными колоннами. Его герметичные люки открылись. Они вышли.

К удивлению Найко, здесь было почти пусто — он увидел лишь несколько сиявших черным лаком машин, на каких обычно ездило начальство. И ни одного человека — их никто не встречал. На потолке, метрах в пяти, мерно жужжали длинные лампы, рассеивая по кафелю стен бледные отблески зеленовато-голубого света.

Квадратный проем напротив въезда перекрывал глухой темно-коричневый щит. При их приближении он отъехал с лязгом, похожим на шум поезда, открыв колею шириной дюймов в шесть. Из-за скругленных краев щит казался мягким, но был из литой стали. За ним шел длинный коридор с темно-серым цементным полом. По обшитым светло-золотыми залаченными досками стенам, под немного низковатым потолком змеились кабели. Лампы здесь были ярче, розовато-белые, а под деревянной обшивкой дверей пряталась сталь. Глухо гудели кондиционеры, резко пахло озоном и хлоркой. Нигде — ни единой живой души.

Сначала Вайми, потом солдаты прошли в одну из дверей — и заперли её прямо перед носом изумленного юноши.

Найко остался один.

Эта ночь стала самой длинной в его жизни — насмотревшись днем ужасов, он не мог спать, а делать ему было совершенно нечего. Никто не интересовался им. Сидеть он тоже не мог и потому просто гулял по коридору, из конца в конец, пока ему не начало казаться, что здесь прошла уже вся его жизнь. Он запомнил каждый распределительный щиток, каждую щербинку на полу, попытался открыть каждую дверь — но все они, конечно, оказались заперты. Зато за дверцей одного из щитков обнаружился маленький плоский экранчик: он показывал, что происходит в гараже, но и в этом было мало интересного.

Найко думал о том, что происходит снаружи — всего в нескольких десятках метров от него — но в конце концов и эти мысли стерлись в пыль. Он бродил по коридору, как маятник, потом сел у стены, но сон не шел к нему. Время остановилось. Найко уже почти впал в ступор — как те несчастные — и в себя его привели странные содрогания пола, сначала слабые, едва заметные, потом всё более ощутимые. Он встревожился. Вокруг что-то происходило. Над его головой раздался шум — словно этажом выше бегали люди — потом вдруг оглушительно громко щелкнул замок и распахнулась одна из дверей слева. Из-за неё выглянул Вайми и Найко вздрогнул при его виде, словно ему явился кто-то из героев мифов. Казалось, они расстались уже многие годы назад. Он не сразу понял, что лицо ламайца было очень хмурым.

— Пошли, — сказал Вайми с явным нетерпением, но за ним не было чувства. Он выглядел очень усталым и явно тоже не сомкнул глаз. Найко хотел спросить его, но передумал: по лицу Вайми было видно, что в таком случае он просто захлопнул бы дверь.

Узкая стальная лестница за ней вела на два этажа вверх, в просторный низкий зал, полутемный и заставленный множеством пультов с мониторами. У них сидели, наверное, сотни людей и в воздухе висел гул. На вошедших никто не обращал внимания — творилось что-то явно неладное. Часть экранов показывала происходящее снаружи, и, присмотревшись к ним, юноша понял, в чем дело.

Вначале он принял ЭТО просто за гряду холмов — всего в двух или трех километрах отсюда. Но она была окутана дымчатым, переливчатым туманом силового щита. Её очертания непрерывно менялись, к тому же она, кажется, двигалась. Нет, определенно двигалась — сюда, к ним. У неё было даже какое-то подобие лица — слишком смутное, впрочем, чтобы его рассмотреть. Да никто и не старался — все, кто был в зале, не обращали внимания на тварь, всецело поглощенные делом.

Внутри Найко разлился ледяной страх. Это... существо было не менее полумили в длину и вокруг него клубился рой других, более мелких созданий, темных или светящихся. Казалось, их с каждой секундой становилось всё больше, словно они возникали из воздуха.

Найко лишь начал пугаться по-настоящему, — поверить, что видит ЭТО наяву он и впрямь не мог, — когда на половине экранов враз возникла вспышка. Небо над тварью вдруг будто прокололи иглой и там, — меньше булавочной головки, — сверкнула ярчайшая точка-звезда. Всего через миг она выросла в огромный огненный купол. Экраны залил ослепительный свет, изображение расплылось, погасло. Через какие-то секунды страшный удар потряс здание. Найко полетел вверх и закричал. Свет потух, все вокруг громыхало и катилось, казалось, в самый ад. Потом пол ударил его и тьма сменилась болью.

10.

Когда мутный, тускло-красный свет аварийных фонарей озарил пыльную мглу, Найко опомнился, словно очнувшись. Зал за секунды превратился в свалку — всюду валялся искореженный хлам пополам с штукатуркой, в нем, отчаянно ругаясь, возились люди. Монолитный пол раскололся, железобетон стен расселся и в трещины втекал быстро густеющий дым. Да и без того воздух заполнился паром и пылью. Найко тут же расчихался.

Чья-то рука взяла его за шиворот и без нежности поставила на ноги. Это был Вайми — волосы его побелели от оседавшей пыли, из рассеченной брови по лицу текла кровь, но он, казалось, не замечал этого. Сам Найко с удивлением понял, что отделался ссадинами — и разодранными непонятно обо что штанами.

— Пошли! — сказал Вайми, осматриваясь, очевидно, в поисках остальных из Малау. Все их гвардейцы куда-то исчезли, словно по волшебству.

— К-куда? — спросил юноша. Он был потрясен случившимся сильнее, чем ему бы хотелось. Не каждый день в миле от тебя взрывается мегатонная бомба — а ты остаешься жив и почти цел. Почти.

— В гараж, парень. Или ты хочешь идти пешком?

Найко не хотел. По засыпанной обломками лестнице они спустились в коридор. Свет здесь тоже не горел, под потолком вился дым, под ногами хрустело стекло. Вход в гараж был по-прежнему закрыт. Вайми сорвал пластиковую панель со стены слева от него и отжал рычаги запорных колодок. Потом они с Найко навалились на тяжеленный щит, и, едва не надорвавшись, смогли его откатить.

Гараж встретил их белесым, пахнущим пылью мраком. Здесь нечему было рушиться и он почти не пострадал, только машины сдвинулись со своих мест. "Хейс" оказался в порядке, но вот выехать они не могли: многотонная плита ворот была опущена. Вайми бросился к электрощиту привода, открыл его и с минуту в нем возился.

— Тащите зарядный кабель! — крикнул он вбежавшим в гараж гвардейцам, — попробуем подключить к генератору машины. Только вход сперва закройте!

Найко наконец сообразил, что их спешное отбытие носит характер побега. Это не вызвало у него возражений: их БТР был единственным, на чем можно покинуть полуразрушенную мертвую коробку, а уехать на нем могло немногим больше, чем приехало. Юноша не сомневался, что дележ мест закончится стрельбой. Совесть возражала, но слабо: в Малау его ждала любимая девушка, ей грозила опасность, и он твердо был намерен вернуться к ней.

Понемногу начали подходить остальные гвардейцы, среди них затесалось и несколько здешних офицеров. Все они были не в лучшей форме — мундиры разорваны, лица в крови. Многие хромали и Найко подумал, что толку от них, если что, будет весьма мало. Ему самому определенно повезло, — он отделался всего лишь синяками, — но вместо радости он ощутил, почему-то, мучительный стыд.

Возня у щита затянулась, прошло уже минут десять. Найко не представлял, с какой это радости тридцатитонная броневая плита должна воспарить, аки птиц из гнезда, из врезанной в двухметровую стену стальной рамы — даже если там её не заклинило. Недаром же кроме них в гараже больше никто не появился. А может, и потому, что ехать было, собственно, не на чем: генеральские лимузины для езды по радиоактивному аду не годились, а об их "Хейсе" Олмейн, похоже, не знал.

Ситуация вышла невеселой: они уцелели, оказавшись в миле с чем-то от мегатонного взрыва, но защитные стены треснули, радиация понемногу просачивалась внутрь, — а все системы жизнеобеспечения отказали. Чем бы ни был этот командный пункт раньше — теперь он превратился просто в склеп, набитый обреченными людьми...

Тяжелый бронещит с лязгом и руганью вернули на место и укрепили клиньями. В призрачном свете фонариков гвардейцы тащили тяжелый черный кабель, разматывая его с барабана в задней части машины. Найко, оставшись не у дел, остро переживал свою бесполезность. Сразу несколько человек суетились у распредщита, гремя металлом, — надо было отключить привод от основной сети и подвести ток от зарядной розетки, то есть, сделать всё наоборот. Работа велась в страшной спешке: в любую секунду их побег могли обнаружить, — а Найко не сомневался, что генерал Олмейн примет их БТР за свой личный транспорт.

— Все готово! — крикнул Вайми, повернувшись к водителю. — Включай!

Найко был уверен, что у них ничего не получится — так вот сразу по крайней мере — и вздрогнул от удивления, когда двигатель загудел, а тяжеленная плита медленно поползла вверх. В проем хлынул бледный серый свет и ветер, несущий едкую, пахнущую гарью пыль.

— В машину! — крикнул Вайми уже на бегу. — Все в машину!

Его примеру последовали с похвальной быстротой: пыль была радиоактивная, а укрыться от нее, кроме как в герметичном "Хейсе", здесь было просто негде.

— Отключи кабель! — заорал Вайми, выглядывая из люка.

Найко не сразу понял, что орут ему — он последний, замешкавшись, остался снаружи. Подбежав к распредщиту, он несколько секунд отчаянно дергал кабель, но массивный разъем не поддавался.

— Там кольцо! — заорал Вайми. — Поверни его!

Найко вцепился в торчавшую прямо перед глазами рукоять и дернул за неё. Стопорное кольцо повернулось и на сей раз разъем вылетел из гнезда, едва Найко потянул за кабель. Лебедка загудела, сматывая его, потом юноша поднялся на цыпочки и захлопнул тяжеленный люк на корме "Хейса", бросившись к спасительной дверце. Сердце его замирало: это был самый удобный миг, чтобы избавиться от него — просто уехать. Тогда ему останется лишь забиться в угол и умереть — но смерть придет к нему не сразу. Если...

Вайми схватил его за шиворот и без церемоний втащил внутрь, тут же захлопнув люк. В герметичной машине удар отдался у Найко в ушах. Едва он поднялся на ноги, пол выскочил из-под них и он едва не растянулся.

Цепляясь за протянутые под потолком трубки, он добрался до последнего свободного места и с облегчением плюхнулся на него, тут же прилипнув к триплексу.

Качнувшись на пандусе, БТР выехал наружу. К удивлению Найко, здесь мало что напоминало о бушевавшем аде — впрочем, висевшая в воздухе пыль не давала ничего разглядеть. Стало довольно светло. Только треск счетчика Гейгера и резкий хруст шлака под колесами говорили о том, что тут творилось: грузовики и авиусы куда-то снесло, танки превратились в оплавленные стальные гробы. Что ж: тем, кто в них сидел, не потребуются услуги могильщиков.

Когда они приблизились к эпицентру, гриб уже рассеялся, ушел вверх, оставив лишь редкую пылевую завесу. Воздушный взрыв не создал кратера, только оплавил землю на несколько километров вокруг. От дороги, впрочем, тоже не осталось и следа, по перепаханной местности они ехали долго и у Найко было время присмотреться к стекловидной, с потеками, желтовато-зеленой поверхности. Где-то в километре справа проплыли остатки неузнаваемо изувеченной твари — какие-то скрученные сталактиты торчали из застывших земляных волн, как корешки гнилого, сломанного зуба. Оттуда ещё лениво поднимался белесый мутный дым. Подальше, за остекленевшей и полностью оплавленной землей, тянулись длинные черные полосы — следы коснувшихся почвы чудовищних клубов пламени.