— Суитон: Баку Суишоха! — мощная волна хлынула из его рта, мгновенно затопив тоннель доверху и протащив Хаку по полу метров десять. Но Хошигаки не собирался тратить время, чтобы проверить — мёртв его противник или просто оглушён. Не мёртв — так сейчас будет.
— Суитон: Гошокузаме! — пять водных капель в форме акул, почти невидимых в толще воды, заходят на мальчишку с разных сторон, разрывая его в клочья... и проносятся через пустое место. В последний миг Хаку применил технику сокрытия в воде. Находчив. И с прекрасной реакцией. Понятно, почему Забуза, одиночка по натуре, решил изменить своим привычкам и взять ученика. Такие боевики на дороге не валяются.
Правда и это спасёт его ненадолго. Самехада уже начала вытягивать чакру из воды, и через несколько секунд Хаку будет вынужден вернуться в материальную форму — у него не останется сил на поддержание Хенге. Передвигаться в форме водяной капли он не может — классические техники Тумана такого не включают, это уже совершенно иной уровень Суитона. Так что можно не опасаться его появления за спиной или побега с поля боя.
Но секунды текли, складывались в минуты... а тело юного шиноби и не думало проявляться из водной толщи. И Самехада заворочалась, явно чем-то недовольная... Кисаме понял, что упустил что-то важное... Неужели Хаку применил не сокрытие в воде, а замену на водяную массу откуда-то из соседнего коридора или из канализации? И удрал, не попытавшись отомстить за напарника? Сам Кисаме так бы и поступил в подобной ситуации, убедившись в полном превосходстве противника... но от мальчишки он ожидал несколько иного.
Можно, конечно, плюнуть на странности и прорываться к Орочимару. Но во-первых, это означало — с высокой вероятностью получить удар в спину. А во-вторых, здесь была какая-то загадка. Кисаме не отличался пустым любопытством, но все загадки на своём пути разгадывал очень тщательно. Особенно те, которые касались вражеских дзюцу. Любая из них могла оказаться ключом к победе.
Он создал водяного клона. Тот осторожно приблизился к месту, где исчез Хаку, постепенно сужая круги, как акула вокруг добычи. Жестом показал настоящему Кисаме, что чувствует чакру пацана. Мальчишка явно где-то здесь... но почему же его не удаётся выпить?
Неизвестный объект возник за его спиной абсолютно бесшумно. Тем не менее, Кисаме вовремя учуял опасность — плотность этой штуки чуть-чуть отличалась от плотности воды, поэтому при формировании она вытеснила небольшую долю собственного объёма. Что вызвало перемещение водных масс — крошечное, но вполне ощутимое для его боковой линии.
Он резко крутанулся вокруг оси, нанося удар Самехадой... и даже не поцарапал ледяное зеркало в собственный рост. Из которого на него глянуло отражение... Хаку?! Такой техники он не знал, поэтому предпочёл перестраховаться — стремительно отпрянул, закрываясь Самехадой.
И поэтому не увидел, как отражение складывает цепочку печатей — с быстротой, немыслимой даже для самого тренированного шиноби. И поэтому не понял, почему у него вдруг потемнело в глазах...
— Очень хорошо, — Забуза погладил маленького напарника по голове. — До самого конца он так и не понял, что мы собой представляем в действительности. Всё в полном соответствии с заказом.
— Но... я позволил ему увидеть свой Кеккей Генкай... — смущённо пробормотал Хаку.
— Это уже наша личная проблема, — хмыкнул Демон Скрытого Тумана. — Тайное дзюцу клиента мы сохранили в тайне, а кому и как раскрывать собственные секреты — решаем по мере необходимости. Без применения Хьётона ты бы его все равно не одолел.
Он подошёл к ледяной глыбе, из которой на него смотрели застывшие рыбьи глаза Кисаме. Ему показалось, что он видит удивление во взгляде Акацуки.
— Не растает?
— Нет, пока я поддерживаю лёд своей чакрой — а как воскрешённый, я могу это делать бесконечно долго, главное не удаляться слишком далеко.
— Отлично, доставим его в холодильник, а там пусть Орочимару разбирается. Он вообще живой?
— Трудно сказать, Забуза-сан. Сейчас он без сомнения мёртв — все жизненные процессы остановлены. Но можно ли его оживить, если правильно разморозить — трудно сказать, без анализа под микроскопом... Вода в его теле перешла в состояние льда так быстро, что скорее всего, не успела повредить клетки.
— Отлично. Будем надеяться, что этот змей держит слово лучше, чем наш последний заказчик... а если нет... Ты готов к плану Б?
— Всегда готов, Забуза-сан!
Даже если бы хитроумный Акацуки сумел прорваться в центральную лабораторию Орочимару, его бы ожидало глубокое разочарование. Всё, что он бы там встретил — очередного клона для отвлечения внимания. На самом деле змей не собирался никого воскрешать — это был ещё один ложный слой плана, который он скормил Акацуки. Ну, по крайней мере, никого действительно сильного, парочка нукенинов не в счёт — они не могли переломить ход боя, хотя оказались более эффективны, чем змеиный саннин мог ожидать. Ещё одна кожа, сброшенная вечно ускользающей змеёй.
Орочимару двигался совсем в другом направлении.
— Итак, ты пришёл, — негромко сказал Узумаки Нагато, тот, кого все знали как лорда Пейна, повелителя боли. — Как ты сумел так быстро вычислить положение моего настоящего тела? Мои каналы управления не так просто отследить...
— Я их и не отслеживал, — усмехнулся Орочимару. — Мы оба знаем, что это даже Шарингану не под силу. Я отследил место выделения твоей чакры.
— Ты лично? Или кто-то из твоих людей...
— Скажем так, кое-кто научил меня ценить услуги сильных сенсоров. Особенно если у этих сенсоров красные волосы, — Орочимару многозначительно глянул на длинные локоны Пейна. — А я всегда был хорошим учеником.
— И теперь ты собираешься...
— Получить твой Риннеган, конечно же. Без него мне будет несколько... слож-ж-жно стать совершшшшенным шиноби, — змеиный саннин настолько возбудился, что у него снова прорезался шипящий акцент. Пейн прикрыл глаза.
— Какая убогая цель для такого гения, как ты... Даже странно, как я смог принять тебя в Акацуки...
— Ой, ну кто бы говорил, — скривился Орочимару. — Твой план — заставить весь мир страдать — вполне достоин маленькой обиженной девочки! Ах, вы меня обидели, плохие людишшшшки, любимую игрушку отняли, так я вам всем сделаю больно, бяки нехорошшшшшие!
Мощное сакки прокатилось по пещере. От такой концентрированной жажды убийства средний генин сошёл бы с ума, средний чунин свалился бы в обморок, а средний джонин — задал бы стрекача как можно быстрее. Но Орочимару и бровью не повёл. Он сам был не меньшим чудовищем.
— Несчастный глупец, — выдохнул Пейн. — Ты и в самом деле думаешь, что я начал эту великую войну лишь ради мести? Не суди о людях по себе. Боль закаляет и возвышает. Страдания выжигают всё прогнившее, наносное и ненужное, позволяют заново увидеть ценность жизни. Нужно обладать великой любовью, чтобы решиться на подобную терапию. Впрочем, перед кем я распинаюсь... Тебе, холодной рептилии, этого не понять.
— Чушшшь! Боль — всего лишь сигнал о повреждении организма. Высокоразвитый разум не уделяет ей большого внимания. Развитие может обеспечить только наука и тщательная работа над собой!
— Как забавно это слышать из уст шиноби, который до сих пор "совершенствовался" в основном за счёт похищения чужих тел. А теперь решил ещё и научиться красть техники. Это очень типично для учёных, Орочимару. Стремление получить всё, сразу и дёшево. Наука даёт тебе могущество, которое ты не выстрадал. Могущество, за которое ты не несёшь ответственности. И ты начинаешь думать, что мастерство ниндзя можно получить так же.
— Да ну. Что же ты не вырвешь у себя подаренные глаза Мадары Учихи, Нагато? Всё, что я умею, я приобрёл собственным умом — при рождении у меня не было никаких Кеккей Генкаев или подарков от старших шиноби. Несмотря на это, я смог возродить наследие Хаширамы и победить Третьего Хокаге, я преодолел саму смерть, я познал такие глубины ниндзюцу, какие ты даже вообразить не можешь! А ты, красноволосый мальчишка, который жив сейчас лишь по милости Джирайи? Ты ничто без этих глаз! Даже в техниках, которые ты создал с их помощью — нет ни знания, ни искусства, лишь грубая сила! Ты сам всегда шёл кратчайшим путём, самозваный Пейн — сила есть, ума не надо! И у тебя ещё хватает наглости обвинять в этом других?
— Что ж, похоже, тебе требуется большее, чем урок слов, Орочимару. Придётся объяснить тебе всё на языке, который ты отвергаешь. На языке боли. Я вобью эти слова в твою змеиную глотку, чтобы ты захлебнулся кровью. Ты осознаешь истину моих слов не умом, но на своей шкуре.
Самым пугающим в этих словах было не их содержание, а интонации. Пейн не орал, не бесился, не угрожал. Даже его сакки полностью угасло. Он обещал. Со спокойной уверенностью человека, который за свои слова всегда отвечает. Могильной уверенностью.
Вот только Орочимару тоже привык за свои слова отвечать.
Мощнейший гравитационный удар обрушился на него. Техника Пути Богов, техника, от которой не существовало защиты... особенно на близком расстоянии. Однако Орочимару успел сделать своё тело мягким, и хотя сплющился, как гусеница под сапогом, существенного урона от этого не понёс. Десяток змей, выстреливших из его рукавов, атаковал Пейна с разных сторон.
Нагато не стал тратить чакру на то, чтобы отбить их гравитационным ударом. Вместо этого он применил Фудзюцу Куин, высосав змей и пополнив таким образом свои запасы. Движения Пейна стали заметно быстрее, хотя всё ещё уступали в скорости Орочимару.
Мощная огненная волна прокатилась по пещере, выжигая всё, что шевелилось, но змеиный саннин своевременно прикрылся вратами Рашомон. В ответ он плюнул в потолок, насыщая воздух мощным парализующим ядом. Пейну пришлось использовать Путь Воинственных Демонов, чтобы заменить все свои мышцы и внутренние органы механизмами, на которые яд не действовал. Затем он вторично ударил огненной волной — выжигая из воздуха токсины, а заодно и кислород, которым дышал Орочимару. Змей использовал воздушную технику, освежая пещеру.
Пейн запустил два десятка ракет поверх врат, за которыми его противник продолжал укрываться. Змеи проглотили их и взорвались вместе с ними на безопасном расстоянии от тела Орочимару. Наступило трёхсекундное затишье, пока оба выбирали техники для следующей атаки.
— Ты кажется хотел заполучить мои глаза? — ехидно поинтересовался Пейн. — Так иди и возьми, что ты прячешься...
— Ты кажется хотел показать мне боль? — донеслось из-за врат. — Так иди и покажи, я тебя жду...
Нет, оба лидера деревень не были трусами, отнюдь. Просто они слишком хорошо понимали, что кто высунется первым, тот и получит в морду атакующую технику. Пейн что-то раздражённо проворчал и мощным гравитационным ударом вырвал Рашомон с корнем, обрушивая его на притаившегося змея. И сразу после этого, пока гад не вырвался — Чибаку Тенсей, гравитационный заряд, который втягивает в себя всё — остатки врат, тело Орочимару, сотни тонн камня...
Орочимару попытался прибегнуть к технике телесного мерцания, чтобы выскользнуть из-под завала. Но даже в форме вихря чешуек мощнейшее гравитационное поле все равно продолжало притягивать его к эпицентру. А замены у него под рукой не было — он действовал на чужой территории. Впрочем, перемещение на несколько метров ничего бы ему не дало — радиус действия техники Пейна был гораздо больше.
Вернувшись в твёрдое тело, Орочимару резко удлинил шею, опираясь руками и ногами на падающие глыбы. Змеиный позвоночник захрустел, но выдержал чудовищный вес — мускулы натужно пульсировали, преодолевая гравитацию. Однако с каждым метром удаления от эпицентра ему становилось всё легче — притяжение убывало пропорционально квадрату расстояния. Поднявшись над Пейном, голова плюнула в него волной мелких змей.
Нагато, разумеется, поглотил и эту атаку — все рептилии, растущие из тела змеиного саннина, были просто временными структурами из чакры. Однако, чтобы переключиться на поглощение, ему пришлось прервать Чибаку Тенсей — тысячи тонн камня рухнули в центр кратера. Орочимару выскользнул из-под завала, почти не пострадав в процессе. Оба замерли, внимательно рассматривая друг друга.
Похоже, соперники были равны. Во всяком случае, никто из них не мог победить достаточно быстро — оба располагали солидными запасами чакры и внушительным арсеналом техник на все случаи жизни. Конечно, если бы Пейн располагал своими шестью Путями, он бы прихлопнул выскочку за пару минут, но сейчас он был ограничен только собственным телом — и мог одновременно применять лишь один из разработанных боевых стилей. С другой стороны, если бы Орочимару мог складывать ручные знаки, его арсенал тоже был бы раз в десять шире.
— Но ты расходуешь чакру необратимо, я же могу пополнять её запасы из твоих техник, — заметил вслух Пейн.
— Верно, — откликнулся Орочимару. — Однако на твои дзюцу уходит в среднем на порядок больше чакры, чем на мои. При этом твой Риннеган постоянно активен, а он тоже потребляет немало энергии. К тому же я приготовил для тебя один приятный сюрприз.
— Что ж... будет интересно посмотреть.
Пейн не относился к тем шиноби, которые "ищут достойного соперника". Он не получал удовольствия ни от самого сражения, ни от убийства врага в конце. Собственно говоря, Пейн вообще давным-давно ни от чего не получал удовольствия. Сражения и убийства были для него как лекарство — горькое, но необходимое. Он предпочёл бы никогда и ни на кого не поднимать руку, однако давно уже убедил себя, что не имеет такого выбора. Судьба сделала из него мощнейшее оружие, проклятие мира шиноби. И он сыграет свою роль до конца. Однако порой ему хотелось хоть какого-то разнообразия. И кажется, бывший подчинённый мог это разнообразие ему обеспечить напоследок.
Для начала Орочимару извлёк из пасти свиток с запечатанной техникой. Когда тот развернулся, в пещере появился теневой клон Кабуто.
— Всё идёт по плану, Орочимару-сама?
— Не совсем. Твой оригинал сейчас на поле битвы. Но действуем именно так, как договаривались.
— Сколько прошло с момента моего запечатывания? — уточнил Кабуто, складывая печати призыва.
— Три недели.
Кабуто удалось сохранить невозмутимое выражение лица, однако по всплеску чакры Пейн понял, что расчёт был на куда больший срок.
— Пока не очень впечатляет, — мрачно заметил он. — Думаешь победить меня силами одного клона своего подручного?
— Отнюдь, — покачал головой Орочимару. — Скорее я рассчитывал на того, кого он способен призвать...
Из земли медленно поднялся тяжёлый деревянный гроб. Крышка опустилась. В нём стоял незнакомый Пейну мужчина средних лет. Мужчина, в теле которого не было ни единого чакраканала!
— Коннитива, Пейн-сама. Меня зовут Томминокер-21, и я давно мечтал с вами познакомиться. У меня есть к вам очень серьёзный разговор...
— Таким образом вы с Орочимару владеете двумя половинками от ключа к реальному — полноценному — исцелению этого мира. Не вечная иллюзия, как в планах одного нашего общего знакомого. Не вечная война с перерывами на зализывание ран в пару десятилетий, которую предлагаете вы, Пейн-сама. Вечная жизнь! Эдо Тенсей позволяет вернуть душу в тело. Ринне Тенсей — сделать это тело по-настоящему живым. Объединив их, можно воскресить кого угодно! Например... Яхико, — с удовольствием отмечаю, как Пейн вздрагивает. — Не отрицайте — именно его смерть искалечила вас, превратив в машину убийства. Но что, если эту смерть можно будет обратить? Не затянется ли тогда и ваша душевная рана? Вы ведь изначально создавали Акацуки, чтобы добиться мира без войн! Именно со смертью Яхико организация свернула не туда... как и вы сами.
