Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ты же не вылечился, — осуждающе прозвучал слева суровый голос Мыськи.
— Мне уже лучше! — возмутился простуженный мальчишка. — Жара-то нет!
— Зато чихаешь, как конь водовоза, — неодобрительно пробурчал Снегирча. — Ты же там всех...
— Тс-с-с-с!!! — яростно зашипел на него Кысь.
Снегирча прикусил язык.
— А куда это вы собрались?
В одну секунду вся спальня была на дыбах.
— Ночью нельзя на улицу выходить!
— Вы чё, сбежать хотите?
— Вы чё, дураки?
— А как вы отсюда сбежите?
— Через окно, как еще!
— Точно, дураки!
— Сами вы полоумные! — не вынес несправедливых нападок Кысь. — Никуда мы не сбегаем! Мы... по делам уходим! И скоро вернемся!
— А после этого мы все знаете, как заживем!.. — закашлялся Грачик. — Как сыр с маслом!
Общество задумалось.
— Один сыр с маслом невкусно, — наконец, изрек общую мысль Векша. — Надо хлебушка хоть горбушечку.
— И колбасу, — поддержала его Воронья.
— И огурец соленый!..
— И помидору!..
— И рыбу копченую!..
— И укропу!..
— И петрушку!..
— И вештину!..
— И варенье!..
— Кто рыбу с вареньем ест? — выразителем всеобщих настроений снова стал Векша.
— Я... — нерешительно пискнул из левого угла Крысик. — Я бы всё с вареньем ел...
— Ты его так любишь? — уважительно склонил голову к плечу Снегирча.
— Ага... — робко кивнул Крысик. — Только не пробовал никогда... Но говорят, что вкуснее варенья только эта... вештина... а про нее уже Пчельник сказал.
— Ну, так вот, — авторитетно подвел итоги плебисцита Кысь. — Когда мы вернемся, то этой... вештины... с вареньем... у всех в городе будет просто завались. Понятно?
— Вы на продуктовый склад идете! — обрадовался Сусля.
— Ну... нет, вообще-то... — загадочно поджал пухлые губы Снегирча. — Но можно сказать и так.
— Ну, так мы с вами!
— Мы поможем!
— Чего это одни идут, а другие — нет!
— Тихо! — строго, не без основания опасаясь, что возобновившиеся возгласы быстро вернут к ним дежурного воспитателя, прикрикнул Кысь. — Идем только я, Снегирча и Мыська. Идем ненадолго. К утру вернемся. И всё расскажем. Честное богатырское.
Это произвело нужное впечатление, и ребятня послушно замолкла.
Если Кысь сказал 'честное богатырское', значит, так оно и будет.
В волнующе-тревожной атмосфере шепотков и испытующе-завистливых взглядов трое разведчиков быстро оделись, выгребли из тайников под матрасами и подушками заготовленные припасы и, не оборачиваясь и не говоря больше ни слова [46], бесшумно отворили заранее проверенную и смазанную створку окна и исчезли во тьме.
— Уже скоро... — дрожащим шепотом дыхнула в ухо Кысю Мыська. — Еще два квартала пройти...
— Я знаю, — не оборачиваясь, кивнул тот и непроизвольно поежился.
Не иначе, как от ночного заморозка.
— Ты это... не забыла? — попробовал и не смог заставить себя произнести неприятное колючее слово Снегирча.
— Что — это? — недовольно покосилась на него девочка.
— Ну... из двух букв... первая — 'я'... последняя — 'д'...
Мыська осторожно, будто в кармане у нее вместе с ядом находилась и змея, потрогала бок армячка.
— На месте.
— Не возражала... верява?..
— Д-да нет... — уклончиво повела плечом девочка, явно не желая разглашать подробностей дневных переговоров. — Сказала, что теперь проблем даже с самыми злыми собаками у меня не будет. Надо только бросить пару солинок на кусок хлеба и дать им сожрать. Кстати, хлеб у кого?
— У меня, — с болью в голосе отозвался Кысь.
При одной мысли о необходимости кормить вранежевых людоедов хлебом командира их маленького отряда передергивало, словно это ему подсыпали отравы. Но овощи собаки не ели, и поэтому альтернативой хлебу было только мясо, а это уже граничило со святотатством.
Через пять минут разведчики были на месте — напротив широкого, но захламленного заднего двора с его толпой разнокалиберных деревянных сараев различного назначения и архитектурных достоинств, каменой конюшней, пристроенной к ней вплотную коптильней, прилепленным неизвестным архитектором к другому крылу П-образного дворца свинарником и курятником, и тесным домиком из простого серого камня посреди двора — колодцем.
Как было условлено, Снегирча засветил амулет в кулаке, и командир выудил из наволочки четвертинку маленького каравая, потыренного днем в столовой вместе с восьмеркой, достал из-за обмотки ботинка короткий ножик с кривым лезвием и, недовольно сопя, стал нарезать хлеб на тонкие-тонкие ломти.
Когда всё было готово, с застывшим от ужаса и отвращения личиком Мыська извлекла из кармана узелок, развязала стягивающий его шнурок, потянулась за наговоренной солью пальцами и остановилась.
— Не буду я это руками трогать, — хмуро глянула она на мальчишек.
'Попробуйте только посмеяться', — крупными буквами было написан вызов на ее узкой худенькой мордашке.
Но разведчики только сочувственно поморщились, а Снегирча заботливо посоветовал:
— Ты... это... потряси... чуть-чуть... чтоб насыпалось...
Девочка коротко кивнула и аккуратно тряхнула мешочек над отрезанными кусками.
— Ага... есть...
— Пошли, — поспешно, словно пропитанная страшным заклинанием соль была живым злонамеренным существом, готовым выскочить и наброситься на нее в любую секунду, Мыська затянула узелок, торопливо сунула поглубже обратно в карман и мотнула головой в сторону смутно серевшей во мраке громады вранежева дворца.
Крадучись, скрыв свет в кулаке, дети приблизились к кованой решетчатой ограде и завертели головами, прислушиваясь.
— На той стороне бегают, наверное, — предположил Кысь. — Гадины.
— Чего мы, ждать их теперь станем? — брюзгливо поинтересовалась Мыська.
— А давайте свистнем... — предложил Снегирча и, перехватив горящий праведным негодованием даже в темноте взгляд командира, тут же быстро поправился: — ...тихонечко.
И, не дожидаясь одобрения большинства, сложил губы трубочкой и несколько раз слабо и тоненько, как умирающий чайник, просвистел.
Волкодавы не заставили себя ждать.
Захлебываясь свирепым лаем, срывающимся на кровожадный хрип, слева из-за угла выскочили четыре громадных пса и наперегонки, отталкивая друг друга, кинулись к решетке, за которой стояли чужаки.
— Ну, бросай! — тонко выкрикнул Снегирча, уже не опасаясь, что голос его услышат в доме: за таким ревом расслышать можно было не всякий вопль.
Желудок Кыся панически подпрыгнул, сжался и перевернулся.
А если собаки не будут есть хлеб?
А если он достанется не всем?
А если соль безвредно осыплется?
А если верява Находка ошиблась?..
Напутала?..
Не захотела травить незнакомых собак?..
Или просто решила зло подшутить над Мыськой?
А если...
Мальчишка отчаянно сжал зубы, разломил трясущимися руками ломти напополам и со всего маху швырнул их прямо в ощеренные пасти задыхающихся от лютой истерики зверей.
— Бежим! — крикнул он и первым подал пример выполнения команды.
Разведгруппа с нескрываемым облегчением рванула по темной пустой улице и скрылась за углом ограды дома напротив.
Пока псы их видят или чуют, есть они не станут. Это тоже было вычитано в 'Приключениях лукоморских витязей' и предусмотрительно взято на вооружение.
Присев и сгрудившись для тепла и уверенности вместе [47], разведчики затаились и стали молча ждать.
Прошла минута... вторая... третья... четвертая... пятая...
Или час?
— Слышишь? — почти беззвучно прошептал в ухо Кысю Снегирча. — Вроде, кто-то скулит... Или визжит...
— Слышу, — кивнул Кысь.
— Пойдем, поглядим? — предложила девочка.
— Я сам схожу. Один, — мужественно выпятил нижнюю челюсть Кысь и, не разгибаясь, засеменил через дорогу к вранежевой ограде.
Вернулся он скоро.
— Скулят там где-то, с другой стороны. У парадного. Подыхают... наверно...
Несмотря на явные потуги на пренебрежение и браваду, последняя фраза у него не получилась даже близко, как планировалось.
— Собаке — собачья смерть, — отрывисто и неровно, словно переступал босыми ногами по гвоздям, чужим голосом проговорил Снегирча, отчего-то отводя глаза.
— А всё равно жалко, — тихо, как мышонок, пискнула Мыська и, не глядя на мальчишек, побежала, полусогнувшись, через дорогу.
Протиснуться между похожими на копья прутьями чугунной кованой решетки взрослому человеку вряд ли было возможно, но десяти-двенадцатилетние постолята после диеты длиной в жизнь проскользнули и не заметили преграды.
Нервно оглянувшись по сторонам, Кысь решительно ткнул пальцем в сторону курятника и первый помчался к корявой, обшитой досками стене.
Именно так начинался их тщательно проложенный вчера маршрут к светлому будущему всеобщего счастья и благоденствия.
Бочка — крыша коптильни — крыша конюшни — водосточная труба — второй этаж — и по узкому — в полстопы — карнизу на пять окон вправо, до единственного во всем задании гостеприимного окошка с незакрытыми плотно ставнями.
Кысь сделал сигнал друзьям остановиться и, изо всех сил прижимаясь спиной к белой мраморной стене, протянул руку, нащупывая край чуть приоткрытого ставня. После нескольких попыток кончики его пальцев сомкнулись на ребре неровной от времени и непогоды доски.
— Есть!.. — прошипел он скорее себе, чем остальным разведчикам, и сначала осторожно, а потом всё настойчивей и сильнее стал тянуть ставень на себя.
Проклятая деревяшка не поддавалась.
Одна попытка, вторая, третья...
Кысь замер, переводя дыхание, потом возобновил и удвоил старания — но результат не изменился.
— Посвети... чуток... — наконец, повернул он раздосадовано голову в сторону Снегирчи. — Я дальше... пройду...
— Но там же!.. — испуганно вскинул брови мальчишка, указывая на выступающую вперед массивную раму и призывно полуоткрытый, но упрямо не уступающий незваным визитерам и блокирующий полдороги ставень.
От преимущества в полстопы вместе они оставляли едва достаточно места для пяток.
Кысь не стал терять время на споры.
— Тогда поворачиваем, слазим и идем домой, — холодно проговорил он.
— Сейчас посвечу... — без дальнейших пререканий Снегирча содрал висевший у него на шее на шнурке амулет, протянул в сторону командира, торопливо сжал три раза, и стена вокруг них озарилась ровным белым светом.
Кысь еще раз оглядел раму, карниз, лепнину под окном, обреченно кивнул, ухватился за резной край наличника и выполнил разворот на сто восемьдесят градусов, едва не вывихнув при этом себе руку.
Снегирча придвинулся на полшага ближе, заботливо освещая неуступчивые, невесть что о себе возомнившие доски и опасную каменную дорожку вдоль стены.
Медленно-медленно, сантимеnbsp;тр за сантиметром, прижимаясь к ставню, будто к последней в мире точке опоры, Кысь двинулся вправо, царапая щеку о старое занозчатое дерево.
— Ага... есть... — пробормотал он, преодолев едва ли не самые долгие для него в жизни полметра. — Снегирча, посвети поближе...
Тонкие мальчишечьи пальцы проникли в узкую щель между краем дубовой доски и рамой и нащупали ржавый крючок, намертво засевший в такой же ржавой петле.
— В-верява тебя забери... — прошипел Кысь, ухватился за подоконник обеими руками, набычился и со всей мочи боднул ставень лбом.
Доска раздраженно дрогнула, скрипнула густым басом, но с насиженного десятилетиями места стронулась едва-едва. Но и этих миллиметров хватило для того, чтобы ослабить, расшатать и вытащить старый крюк из заржавленной ловушки.
— Снегирча, там, в стене, петля под крючок должна быть, поищи! — радостным шепотом воскликнул первопроходец, подождал, пока его друг не нащупает пресловутую петлю и не отступит на пару шагов, с усилием отворил тяжелую створку и яростно оттолкнул ее.
— Лови!!!..
— АЙ!!!
Через восемь попыток, девять отдавленных пальцев и десять минут своевольный ставень был общими усилиями все-таки покорен, усмирен и поставлен на место, а искатели сокровищ, выбив стекло и перевалив через подоконник, наконец-то попали вовнутрь.
Длинное прямое пространство утонувшего в бездонном мраке коридора ударило по всем чувствам сразу головокружительной агорафобией, и Кысь, не соображая, что делает, кинулся к единственному освещенному пятну — белой с золотыми разводами двери напротив их окна и рванул за изогнутую, тускло поблескивающую ручку.
Дверь неожиданно легко и без скрипа поддалась, и вся разведгруппа, как один, ворвалась в неизвестную темную комнату, навалилась спинами на сговорчивую дверь и замерла, переводя дыхание.
Немного успокоившись, разведчики при свете восьмерки пристрастно осмотрели свой первый захваченные плацдарм на вражеской территории — небольшой зал в синих тонах, на четыре окна, и обошли его из угла в угол, с неприязнью и любопытством разглядывая диковинную обстановку, покрытую мешковатыми чехлами, словно пыльными сугробами.
Длинные заносы вдоль стен — диваны. Овальный сугроб посреди комнаты, окруженный десятком сугробчиков поменьше — стол со странными мягкими стульями с подлокотниками. Утесы у другой стены, вокруг камина — шкафы с книгами [48]. В загадочных бесформенных наростах на стенах угадывались головы лесных зверей, хотя почему дивному холодцу из головизны владелец дома предпочел еще одно место сбора моли и пыли, оставалось для постолят загадкой.
Сталагмиты по обеим сторонам от входа, к изумлению и счастью мальчишек, внезапно оказались доспехами незнакомого покроя, устало опирающимися на громадные двуручные мечи.
Не сговариваясь и мешкая, Кысь со Снегирчей азартно содрали с одного комплекта стальной одежки покрывало и дружно попытались обезоружить беззащитный железный костюм, чтобы встретить возможные опасности и невзгоды в полной боевой готовности, как настоящие витязи Страны Костей. Но, едва ощутив вес своего трофея, были вынуждены отказаться от этой идеи.
Может быть, объединив усилия с Мыськой, они и смогли бы тащить этот меч в шесть рук.
Медленно и недолго.
Но сразить им самого немощного, тугодумного и неуклюжего врага, какого только можно представить...
Для этого им бы потребовалась помощь всей дружины Кыся.
Скроив кислые мины, несостоявшиеся витязи оставили бесполезный меч на полу, отряхнулись, отчихались от пыли, и двинулись далее.
А далее следовали зеркала, картины, статуэтки, шторы, вазы, подсвечники...
Короче, всякая ерунда.
По завершении обхода лица кладоискателей вытянулись еще больше. Нет, не ради этого рисковали они всем, чем можно, пробираясь в самое сердце неприятельской твердыни, вовсе не ради этого!..
Но где же тогда то, ради чего они не смотря ни на что?
Конечно, вслух этого никто не говорил, но каждый из них в глубине души ожидал, что, стоит им только преодолеть все препоны и проникнуть во вражескую цитадель, то отыскание собственно клада превратится в пустую формальность. И что если даже сразу не будет понятно, где его искать, то где-нибудь на стене, уж без сомнения, будет висеть указательная стрелка с надписью красной краской 'К/К'.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |