Чтобы между ними не происходило, Дмитрий оставался самым близким ему человеком. Так они и сосуществовали: "старший братец" и "младший братец".
— Где еще искать капитана, как не на своем месте. Что? Жаль покидать эту рухлядь? Мне тоже. Мы виноваты перед ним, братец, за год превратили хороший корабль в решето. Вот хожу по отсекам и извиняюсь. Все-таки во мне дырок поменьше, чем в нем. Хотя пути наши похожи. Его в ремонт, а меня в реабилитационный центр.
— Я буду тебя навещать, — улыбнулся Алик.
— Значит, решил задержаться на родной планете?
— Да, попрошусь к Лондеру на остров. Ты знаешь, что он теперь живет на острове Тома?
— Знаю, он приглашал меня в гости, — кивнул Дмитрий. — Значит, увидимся. Хотя за год твоя занудная рожа мне страшно надоела, капитан.
— Спасибо за откровенность, — поблагодарил Алик.
— Даже не обиделся, — удивился Димка.
— Грех на больного обижаться, — ответил ему Алик.
Они вместе пришли на посадочную платформу, сели в катер и Алик отвез Дмитрия в клинику. Передал из рук в руки врачам.
Лондер принял его с радостью, уже вечером Алик был на острове, с которым были связаны его детство и юность. В гостиной, устроенного под хижину дома, Алик увидел два портрета, на одном был Том, прежний владелец острова и опекун Эл, на другом сама Эл лет четырнадцати с потрясающе красивой улыбкой. Алик проглотил комок. Лондер смутился и стал извиняться, что не успел убрать изображения. Алик остановил его. Он не хранил ни одного изображения Эл, только в воспоминаниях. Эл на плоской панели и та, с которой он расстался, имели уже не так много общего. На него смотрело наивное лицо, лицо мечтателя и фантазера, какой Эл была в детстве. Взгляд ее был дерзким. Все испытания и боль были впереди. Это изображение особенно любил Том. Проекция была сделана до первой экспедиции, с которой начались ее космические скитания. Экспедиция, которая закончилась катастрофой и навсегда перевернула жизнь человека, который глядел сейчас с портрета. Все изменилось тогда.
Воспоминания, от которых он стремился избавится, стали терзать его душу, за короткие мгновения перед его глазами прошли картины последних нескольких лет. Она была такой разной. Последним он вспомнил, как она шла последний раз к борту Геликса, как обернулась, чего никогда прежде не делала. Он вновь пережил ту тревогу, словно почувствовал, что она не встретятся.
По телу пошла дрожь, он сжал кулаки, чтобы избавиться от дрожи.
— Терзаешься? — послышался за плечом вопрос Лондера.
— Угу, — промычал он.
— Я погашу и сниму экран.
Лондер двинулся к проекции.
— Не нужно, — остановил Алик.
— Тебе же больно.
— Пусть. Я не надолго. Найду себе дело. Я привыкну, — бормотал Алик.
— Нет, парень. К такому нельзя привыкнуть. Круг разорвался, но не замкнулся. Что-то мне подсказывает, что не хочешь ты ее забыть. И я не хочу. И Димка твой не сможет. Боль притупиться, останется лучшее.
— Ты уверен, что она...
— Не договаривай. Не надо. Не важно, что думаю я. Говорят, что любой из нас жив, пока его помнят. Пусть так, — Лондер по отечески потрепал капитана по плечу.
— Да. Я часто с ней сверяюсь, — проговорил Алик. — Оказалось, я многому научился у нее. Очень многому. Когда совсем паршиво, выхода не вижу, представляю, чтобы она стала делать. Поразительно, но помогает. Вот и недавно, спалили ли бы наш борт, если бы не ее наука. Как у нее получалось угадывать правильные решения.
— Да. Эл — сомородок. Не все решает только опыт. Это ее таинственное чутье. Рад, что оно распространилось на тебя. — Лондер улыбнулся своим мыслям. — Я знаю, что вас потрепали. Я слежу за событиями. Кстати Рассел хотел залететь сюда, сделать крюк, по дороге в свой Шир.
— А зачем ему в Шир? Пусть тут остается. Я к нему так привык. Не могу без няньки. Если бы не он, я бы с ума сошел или погиб.
Алик, наконец, повернулся к биологу лицом. Парень шутил, и Лондер счел шутку хорошим знаком.
— Пожалуй, я оставлю тут инспектора. Вдвоем мы уговорим тебя заняться своим здоровьем. Тебе необходимо исследовать тело. Я доверяю Оле, она упорная девушка, но едва ли у вас обоих было достаточно времени, чтобы исследовать тебя, — высказался Лондер.
— Ты считаешь это важным?
— Да. Не повторяй ошибок своего капитана. Быть может, мы откроем нечто, что поможет нам в ее поисках.
Алик вдруг вздрогнул, глаза его расширились.
— Лондер. Ты веришь в поиск? Ты веришь в возможность ее найти? Значит, и ты веришь? Как мы все.
— Я подозреваю, что начал стареть, что у меня развивается старческая болтливость. — Лондер покачал головой. — Проговорился.
— Договаривай, — умоляющим тоном произнес Алик.
— Я не знаю, что видел ты или Дмитрий, что вы думаете, но я был свидетелем таких подвигов с ее стороны, что дать определения не могу. Она так прочно убедила меня, что башка у нее частенько работает в некоторой недоступной нормальному разуму плоскости, что в итоге я поверил, будто она способна на бешеные поступки. Моя логика ученого в этом случае пасует, а сердце человеческое говорит, что она никогда не рискует бездумно. В этой трагедии мы только говорим, что скорбим о потере, а на самом деле жалеем себя, свои чувства и разорванную связь. Эл имеет свойство проникать в человеческую душу и поселяться там. Со мной было так. Я уверен, что еще сотня найдется, кто повторит мои слова. Если она вознамерилась перевернуть историю, то — да поможет ей Создатель. И в отличии от Курка, я никогда не возьмусь ее судить. Даже, если она будет выглядеть самым распоследним предателем.
— Это не так. Она скорее умрет, но не предаст!
— Эх, молодой человек. Вы меня не слышите. Это было бы банально и глупо.
Лондер смолк. Алик тоже молчал, окраска разговора ему не понравилась. Лондер многое повидал и допускает всевозможные, порой нелепые варианты. Но Лондер не знает Эл так, как знает ее он, Алик.
Лондер заметил, как он напрягся, как заиграли желваки на скулах, а на щеках появился румянец. Алик взвился как стальная струна, биолог разумно не стал продолжать разговор.
Рассел прилетел поздно, уже за полночь. Алик не стал его ждать, ушел спать. Лондер поселил его в кабинете Тома, комната Эл осталась свободной, он опасался, что парень не сможет там заснуть. У Лондера руки не поднимались переоборудовать дом, он проводил на острове исследования, пользовался лабораторией, но обстановку не менял, время от времени он переселялся на север, когда сын возвращался из рейсов. Камилл, как отец, стал космобиологом, в военных рейсах не участвовал, чему Лондер был рад.
Лондер тяжко вздохнул, припомнив, как изменился Алик.
Они с Расселом поделили симпатии. Из всей команды Эл, кроме нее самой, биологу был ближе Алик. В свое время на Лондера произвели сильное впечатление его переживания, его пылкая любовь к Эл. Лондеру однажды представилась возможность изучить его. Алик представлял загадку, он был принципиален, тверд, производил впечатление сильного человека и при этом был очень раним. Лондер был свидетелем того, как терзаемый совестью Алик довел себя до нервного истощения, он терялся от невозможности справедливо разрешить ситуацию. В былые времена Лондер даже не думал, что этот молодой человек станет капитаном. Теперь перемены стали очевидны, в нем виделась воля, опыт, он обрел, кажется, способность строить свою жизнь без лучшего друга и любимой. Потеря Эл обернулась ему на пользу, хоть и жестоко было так думать. Лондер стал размышлять и заметил, что прежние его муки, терзания, проявление слабости напрямую были связаны с ней. Лондер покачал головой, опять погрузился в размышления.
Потом появился Рассел и мысли биолога уши на другой круг, но они так же касались компании Эл. Лондер вспомнил о "любимчиках". Курк из всех явно симпатизировал Дмитрию. Он потому и задержался, что навещал пилота в реабилитационном центре, хотел узнать, как тот устроился.
Застав задумчивого Лондера, проницательный Рассел догадался, что их возвращение навеяло старые воспоминания. Рассел не вошел в дом, сел на крыльце, разулся, расстегнул форменный летный костюм и втянул ночной морской воздух.
— Оставайся, — предложил Лондер, — что тебе одному делать в Шире?
— А это мысль. Здесь отличная навигационная система, громадный архив, — согласился Рассел.
— Собираешься работать? — усмехнулся Лондер.
— Я так привык. Нужно разобраться с тем, что накопилось за время полетов.
Лондер улыбнулся. Рассел еще в рейсе, его сознание не переключилось, его ум занят войной.
— Ты где предпочитаешь спать? В гостиной или в ее комнате? Можно в моей, я потеснюсь. — Лондер предложил все возможные варианты, остальные комнаты он приспособил для оборудования и растений, ночевать там неудобно.
— Я вообще спать не собираюсь. — Рассел смотрел в сторону океана. В безлунной ночи о его присутствии напоминал лишь шум волн. — Дельфина не видел?
— Ты Машку вспомнил? Давно не видел. Если спать не желаешь, можно прогуляться по острову, — предложил биолог, — хотя, ноги, пожалуй, тебя не слушаются.
— Да, возраст, — покивал Рассел. — Странное здесь место. С тех пор как связался с Эл, его чаше всего и вспоминаю, когда думаю о Земле.
— Жалеешь, что связался?
Расселу были чужды сентиментальные чувства. Лондер хорошо это знал. Говоря об острове, инспектор имел в виду не привязанности, он говорил о визуальной конструкции, которая сидела у него в голове. У Рассела тренированная и потому цепкая зрительная память.
— Хм, — хмыкнул инспектор.
Курк надолго замолчал. Он не любил таких вопросов. Лондер спросил умышленно, ему стало обидно, что Рассел не видит в своих воспоминаниях нечто задушевное, сокровенное. Он не допускает теплых чувств даже в воспоминания.
Лондер присел на ступеньку рядом с Расселом и похлопал его по плечу.
— Это я так. Не отвечай.
Курк выдохнул шумно. Набрал полную грудь воздуха.
— Жалею. Что не остановил ее. Я же знал.
— Прости, я... глупость спросил.
Лондер мысленно извинился еще раз.
— Правильно. Нужно себе напоминать. Половину полета о ней не думал. Не до того было. Тяжко там. Бойня. Димка, вот, едва в пепел не превратился. А все ерепениться! Не знаю, как его унять! Беда с ними. Они бредят поисками. При мне не говорят, понимают, что начну воспитывать.
— Но ты же веришь, что она не погибла.
Лондер не спросил, он заявил это слишком уверенно и уставший за день Курк не выдержал.
— Да с чего ты взял?! Меня вообще теперь ее судьба не заботит. Я уже не первый раз наблюдаю, как она поступает с теми, кто ей предан. Мне мальчишек этих жаль! Олю! Война совсем не ее дело. Не для таких, как она.
Курк от волнения сделал паузу, и Лондер воспользовался ею.
— Война вообще не дело. Ни для кого. Ты только не кричи так, а то Алика разбудишь, — посоветовал биолог.
— Он уже тут.
— Спит, не стал тебя ждать, но был рад, что ты прилетишь. Как он? На вид возмужал. Крепкий оказывается парень.
— Станешь крепким, если такое свалиться. Уж очень строг, давит на экипаж, Эл так не делала.
Было темно, Рассел на него не смотрел, поэтому Лондер снова улыбнулся.
— Значит не зря, — сказал он.
— Что?
— Не зря она их муштровала. Я слышал, что на щите она рвала и метала.
— Я там не был. Не знаю. В том и сложность, что Алика считают ее приемником. Они разные. Эл требовала дела, а Алик требует уставной дисциплины на корабле. Эл было палевать на устав, ты с ней летал, что объяснять. У него все по порядку, все правильно. Дмитрия едва не уволил из Космофлота. Я был уверен, что они вообще расстанутся, такой был скандал.
— Да-а-а. Димке дорогу не переходи, он натура яростная, — согласился Лондер.
— А вот я считал иначе. Честно. Не ожидал, что он способен на такие выходки. Он перешел некоторые границы, и тут я был согласен с Аликом. Мне еще придется производить анализ его психического состояния. — Рассел тяжело вздохнул. — Все за этот год изменились. Вот чего я Эл не прощу.
— А она здесь при чем? Ай, инспектор, с вашим то опытом. Может быть, мудрость жизни в том, что они себя не мыслили без нее? А это ошибка. И вот остались без подпорок. И что теперь? Какова их дружба, каковы ценности? В жизни ничего не происходит случайно. Крепость духа не проверяется в тепличных условиях. Эл в чем-то жестока, тут я соглашусь, но она воевала всегда. Война — это часть ее души. Не Нейбо бросил ей вызов, он только поднял перчатку. Эл живет, чтобы искать, чтобы менять и меняться. Ей для этого многое дано. Как она с этим справится, или будет справляться, а может быть, уже и нет, мы едва ли узнаем. Но смогут ли ее сателлиты удержать равновесие, утратив свой центр?
— Я не знаю, — признался Рассел. — Мне будет жаль, если они друг друга потеряют. Сегодня я слышал, как о нас отозвались, как об элите Космофлота.
Тут Лондер расхохотался.
— Что я такого сказал? — удивился Рассел.
Лондер смеялся, потом отмахнулся, снова смеялся.
— Чиновники поразительно чутки на чужую славу, — сквозь смех сказал Лондер. — Мигом забыли, что часть этой элиты несколько лет назад сидела по тюрьмам, а другая была в бегах. Восхитительно.
— Нас давно реабилитировали, и чиновники сейчас другие. Я тоже чиновник, — намекнул Курк.
— Я не хотел обидеть, — признался Лондер.
Он уважал Рассела, но всегда ощущал напряжение в его присутствии, словно его осматривали, взвешивали, оценивали параллельно с проверкой того, что он говорит и как себя ведет. Напоминание, что он "чиновник" заставило Лондера напрячься. Он понял, что рано заводить с Курком задушевные беседы. Пусть прежде расслабиться, отойдет от военной жизни.
— Может тебя покормить? — спросил Лондер.
— Да, от земной пищи не откажусь.
— Отлично. Идем.
Лондер надеялся, что разговор на том и завершиться, что Курк, поужинав, захочет спать. Но Рассел был возбужден и после обсуждения военного положения, разговор опять вернулся в первоначальное русло. Начал его Рассел как-то невзначай, словно параллельно в его сознании продолжался диалог, часть которого Лондер не мог слышать, поскольку не освоил чтение мыслей.
— Что в ней такого, что привлекло пирата? Какое свойство? Чего нет в его слугах, в той массе, которой он управляет? — озвучил Курк свои рассуждения.
— Я... так сразу... — Лондер умолк. Он, конечно, думал над этими вопросами прежде, с того первого дня, когда она пропала. У него были свои объяснения, не более чем версии, но Лондер на этот раз решил не откровенничать с Расселом. — Я хочу исследовать Алика. Я мало им занимался, я считал, что его возможности по сравнению с Эл минимальны, что у них общая аномалия, но реализация ее разного масштаба. Я прежде проверю его, а потом попытаюсь обдумать твои вопросы.
— Не хочешь говорить, — заметил Рассел.
— Ты не однозначно к ней относишься, я не хотел усугублять твои сомнения, я не могу говорить, что знаю ответы, я строю гипотезы, — объяснил Лондер. — Зато я знаю наверняка, что главное наше дело — помочь этим мальчишкам, какими бы взрослыми они себе не казались, пока они не научаться жить своей жизнью, примут исчезновение Эл как данность, я буду считать своим долгом их опекать. Их жизнь должна стать полноценной без нее. Эл больше нет в их жизни. Пусть живет надежда — это святое.
