Зеркало любви

— Твой дядюшка доигрался?

— Да.

— Что требуется от меня?

Мария-Элена потупилась.

— Ну... ты же знаком с архоном Аллодии?

— Да, Реонар Аллийский мой друг...

— Устрой мне аудиенцию?

Барист задумался.

— Малена, это не так просто.

— А если я пожертвую на храм?

— Много?

— А сколько надо, чтобы меня выслушали и помогли?

Барист прикинул и назвал сумму.

Мария-Элена решила, что Лоран ей просто так обходится дороже. И согласилась.

— Хочешь избавиться от дядюшки?

— Ага. Радикально.

И сложно было упрекать девушку за эти 'крамольные' мысли. Как аукнется, так и откликнется.

* * *

Барист Тальфер слов на ветер не бросал, а потому на следующий день Мария-Элена входила в особняк архона.

— М-да. Обет нестяжательства тут явно не давали, — прокомментировала Матильда.

И было чего ехидничать.

Роскошная отделка стен, шикарные портьеры, ковры, резьба по дереву... в королевском дворце и то было меньше роскоши.

А чего стоили фрески на потолке?

А еще...

Кошки.

Они были повсюду.

Они мурчали, они провожали гостью надменными взглядами, они с королевской важностью фланировали по коридорам...

— Смотри! Почти Беська! — обрадовалась Малена.

И попробовала подойти к одной из кошек.

Серенькой, зеленоглазой, с острой умной мордочкой... как знакомятся с кошками?

Надо подойти. Потом протянуть руку, чтобы ее высочество обнюхала ваши пальцы, а уж потом, если она решит, что вам можно доверять — попробовать ее погладить. Так Малена и поступила.

Опустилась на одно колено, протянула руку, и кошка милостиво приняла ее. Подумала пару минут, а потом врубилась головой в ладонь. Малена рассмеялась и принялась чесать котейку под подбородочком.

Идиллия.

— Я вижу, вы понравились Марии?

Мария-Элена даже не сразу сообразила, о чем речь. А потом поняла, и улыбнулась.

— Так мы еще и тезки? Поверьте, симпатия взаимна.

Сегодня она была в 'промежуточном' облике. Сильно страховидлу из себя делать не стоило, но волосы она зачесала нарочито гладко, и платье выбрала попроще, а сверху накинула серую шаль. Если что — снимет, а пока — серенькие мы, скромненькие, незаметные...

Ага, волки.

Или вот такие милые киски.

Ай!

Кошка, поняв, что чесалка отвлеклась, не долго думая, цапнула герцогессу за палец — и опять подставила подбородок.

— Ах ты свинюшка, — возмутилась Мария-Элена и в качестве страшной мести сгребла пушистину в охапку. Сиди теперь на руках, вот!

Кошка не возражала. Архон — тоже.

Реонар Аллийский оказался симпатичным моложавым мужчиной лет шестидесяти. Невысокий, седоволосый, кареглазый, из тех мужчин, которым женщины до смерти глазки строят — непринципиально, чьей смерти. Они того стоят.

Сколько же в нем было жизни! Сколько огня!

— Читай он проповеди среди каннибалов — к концу лекции получил бы убежденных вегетарианцев, — припечатала Матильда. И Мария-Элена была с ней согласна.

— Тильди?

— Да?

— Поговоришь с ним?

— А сама?

— Архон... я не могу. Это просто вбито...

Матильда поняла подругу. Когда ты воспитываешься в монастыре, в тебя каленым железом впечатывают уважение к церковным иерархам, иначе там не выживешь. Но сейчас им надо торговаться и договариваться, а если Малена будет смущаться — как это сделать?

Никак.

А вот Матильда может, ей на все чихать, кроме потрясающего обаяния этого человека. А потому...

— Благословите, отче.

— Да пребудет в твоей душе мир, дочь моя.

— Извините, что колени не преклоняю, — внезапно глаза герцогессы заискрились смехом, — подозреваю, что моя тезка мне этого не простит.

— Если вы их преклонили перед моей кошкой, значит и ее хозяина уважаете не меньше, не так ли? — поддел архон.

— Даже больше. Кошка свидетель, — подтвердила Матильда, широко улыбаясь.

А архон подумал, что Тальфер не ошибся в очередной раз, аттестовав эту девочку, как интересного человека с большим потенциалом. Она определенно стоит беседы.

— Что привело вас ко мне, дитя мое?

— Эмм... отче... простите, вы знаете, что мой отец умер... ох, как-то нескладно звучит, вы не находите? — искренне расстроилась Матильда. Реонар Аллийский пожал плечами.

— Я в курсе обстоятельство герцога Томора Домбрийского.

— Подозреваю, не всех. Вы позволите мне называть вещи своими именами?

— О, пощадите мой слух?

— Ну... я обещаю не называть кошку — собакой, даже если об нее споткнусь, — поддразнила Матильда. Через пару минут смысл анекдота дошел до архона — и тот рассмеялся.

— Да... когда споткнешься — это сложно. Что ж, я вас слушаю, герцогесса.

— Так вот, герцог Домбрийский помер. Мне в наследство он оставил монастырское воспитание, отправив туда ребенка сразу после второй свадьбы, а также хорошее приданое, ну и мачеху с ее присными. То есть — дочерью и братом.

— Да, я наслышан о судьбе несчастной Силанты Колойской, — подтвердил архон. Матушка Эралин ему мозг выгрызла, хотя и не знала этого выражения. Требовала помочь ее 'деточке', хотя по первому впечатлению, деточка и сама кому хочешь могла помочь. Или добить.

— А о судьбе того несчастного, которого она пыталась соблазнить? — поинтересовалась Матильда. — Мы беднягу потом три дня в чувство привести не могли.

— Неужели это было так страшно? — против воли заинтересовался архон.

— Не то слово. У бедняги аллергия на ароматические свечи. Он чуть не задохнулся и чудом остался в живых. Поэтому Силанту я отправила подальше, чтобы она никого больше насмерть не уходила ради своих непристойных желаний. И остались у меня мачеха и ее брат.

— И кто же доставляет вам больше хлопот?

— Мачеха мне хлопот вовсе не доставляет. Волей небес я ее люблю, как родную, — возвела глаза к небу Матильда. — Останься мой отец в живых — он получил бы мою любовь в той же мере.

Архон фыркнул, поняв намек. Да, сплавили девчонку в монастырь, пытались отнять наследство, конечно — любит! Вот что потяжелее подберет — и выразит всю свою любовь в полной мере.

— К тому же, Брат и Сестра были жестоки в последнее время, моя мачеха сильно заболела. А вот ее брат... это ужасно!

Всхлип был вполне артистическим, но слезинку выдавить не удалось. Хоть ты луком запасайся, так ведь запах учуют.

— Что именно ужасно?

— Начнем с того, что он решил на мне жениться. Не ради любви, ему просто хотелось получить мое наследство. Но это-то я пережила бы.

Архон задался вопросом — пережил бы это Лоран Рисойский — или нет, но решил не уточнять. Ответ он уже знал.

— А что не так?

— Он пристрастился к наркотикам.

— К чему, простите?

Матильда вздохнула, набрала воздуха в грудь — и от всей широкой души вывалила бедному архону на уши все то, что двадцать первый век вдалбливал своим детям. Каждый день по нескольку раз в день.

Про наркотики, эффекты, последствия, результаты и даже методики борьбы. Закончив простым и понятным:

— ...я не считаю себя лучше других, но умоляю вас о помощи. Я дам деньги на доброе дело. Я прошу храм в вашем лице открыть в столице, а со временем и в других городах лечебницы и приюты для тех, кто пострадал от этой напасти и проклинать негодяев, которые травят людей. Я дам денег, я помогу всем, чем смогу... это ведь ваша паства!

Архон слушал и думал.

— Это действительно так серьезно?

— Мой капитан стражи упоминал заведение с названием 'Ночь экстаза'. Проведите эксперимент. Возьмите оттуда людей, там наверняка будут как завсегдатаи, так и новички, возьмите его владельцев, рассадите по кельям в монастыре, посмотрите, что с ними будет. Вы сами увидите подтверждение моим словам. А что до его владельцев... советую провести на них опыт. Пусть курят каждый день, по три-четыре раза в день. Вы сами увидите результат.

Архон задумался еще серьезнее. Вот ведь...

К обычной девчонке он так бы не прислушался, но тут герцогесса Домбрийская. И Тальфер рекомендовал. И... если она говорит правду, то здесь и сейчас они смогут отрубить голову ядовитой гадине и поджарить ее хвост. А вот потом... Да и проверить можно.

— Я сегодня же прикажу так сделать. Вы пришли только за этим?

— Практически. Дело в том, что 'Ночь экстаза' посещал и мой дядюшка. Лоран Рисойский.

— Вот как?

— Я хотела просить, чтобы его отвезли в один из отдаленных монастырей и занялись его здоровьем. Возможно, вдали от этого, он поправится. Я оплачу его лечение.

— А есть ли возможность вылечиться от этой напасти?

Матильда и архон давно уже отбросили титулы и общались просто как двое обычных людей — не до титулов тут. Такое проглядеть...

Лекцию про абстиненцию и прочие радости жизни архон прослушал не менее внимательно.

— Значит, не до конца.

— И не стоит забывать про больных детей...

— М-да. Что ж, Мария-Элена, я услышал вас. Обещаю, сегодня же ваш дядюшка отправится на излечение, а с притоном я поступлю... решительно.

И Матильда даже не сомневалась. Архон был откровенно похож на кошку. Милый, добрый, пушистый... только не стоит забывать, что кошки еще хищники, охотники и шикарно давят крыс. Реонару Аллийскому предоставили возможность придавить одну из самых жирных крыс в мире. Ну как тут не воспользоваться?

* * *

— Малечка, нас можно поздравить?

— Да, пожалуй. Два-ноль в нашу пользу?

— Ага, — Матильда улыбнулась. Подруга нахваталась от нее, а она... а что тут скрывать? Обе они нахватались друг от друга. — Минус Силанта и Лоран.

— Осталась еще Лорена.

— Пока осталась.

— Мы ее убьем?

— Малечка, ну ты и кровожадина! Не будем мы ее убивать, пусть лечится. Врачи за наши деньги ее угробят куда качественнее.

Малена фыркнула. Она бы и сама поучаствовала, но куда ей против медиков? И правда, пусть Лорена помучается.

— Ладно. Пусть поживет. Недолго.

— Пусть помучается.

Девушки ехали домой в самом приподнятом настроении. А дома их ждал неприятный сюрприз. Письмо от его высочества Найджела. Конверт, запечатанный алым сургучом, с тяжелой печатью (такая блямба!) привез личный курьер его величества. И ждал ответа.

А как иначе?

Принц желал видеть милейшую герцогессу Домбрийскую при дворе, на празднике цветов, завтра же, и познакомить с Дилерой Эларской, своей невестой.

— Твою дивизию, — ругнулась Матильда. — А где приглашение?

Приглашение обнаружилось в том же конверте. На одного человека.

— Ну нет, так дело не пойдет...

— Матильда?

— Малечка, бери перо, мы пишем в ответ.

— Что пишем?

— Принцу. Послание от запорожцев.

— Это к-как?

Малена своей подруге верила, но светские навыки Матильды иногда (в 99 случаях из 100) оставляли желать лучшего. Она сейчас такого напишет, что ее королевская гвардия арестовывать придет...

— Будем рассчитываться с Ардонскими. Пусть приглашает всех.

— Матильда, это — принц.

— И что? Сдалось оно нам триста лет. Наши права подтверждены, все...

— Как подтвердили, так и назад отыграют.

— Все равно. Малечка, это сделать надо. Зови сюда графа Ардонского, будем писать коллективно.

Малена вздохнула — и согласилась. Граф ведь ей тоже сильно помог... долги отдавать надо.

* * *

Астон Ардонский некоторое время сомневался, но письмо написать помог.

Мария-Элена Домбрийская благодарила принца за любезность. Преклонялась перед его добротой и милосердием. Не сомневалась, что праздник цветов получится шикарным — а каким он еще может получиться у такого человека?

И сетовала, что недавние события сильно подорвали ее здоровье.

Дядюшка, который сошел с ума, матушка, которая заболела и оставила ее без своего чуткого руководства, сестра, которая вынуждена была уехать в монастырь...

Ваше высочество, нельзя ли мне взять с собой людей, которые поддержат меня в любой ситуации? К примеру, если я начну падать в обморок? Или если от меня лошади будут шарахаться? Кто-то же должен зверюшек успокаивать?

Не впрямую, намеками, но смысл был именно таков.

Граф добавил изысканных оборотов, Матильда щедро поделилась иронией и юмором — и письмо улетело к адресату с тем же гонцом.

На четверых — Даранель еще маленькая. Вот, на следующий год...

* * *

Второе письмо от принца прилетело через два часа. С тем же гонцом. И, отсеивая все красивости, содержало коротенькую фразу: 'Ну вы, мадам, и нахалка!'.

И приглашение — еще на четверых человек, которое тут же и было вручено графу Ардонскому для передачи супруге. А вы, господин граф, не разлетайтесь, нам еще благодарственный ответ писать.

О, где ты, милый интернет, с фразами и шаблонами на любой вкус, цвет и интеллект? Скачать бы оттуда письмецо с благодарностями, страниц так на сорок...

Ладно-ладно. Ей это писать — а Найджелу читать! И поделом!

Элинор Ардонская была счастлива.

Матильда тоже была счастлива, но в другом смысле. Ей предстояло позориться теперь на весь дворец. Но...

Разведка донесла, что Дилера Эларская выглядит чуть лучше крокодила. В присутствии придворных красоток ей некомфортно, а вот рядом с Марией-Эленой...

Замечательно!

То над одним страхозавром смеялись, теперь над двумя будут. Какой милый и любезный человек его высочество. Как говорят мудрые люди — шоб ему повылазило.

А что, куда...

Что надо и куда получится! Заслужил.

* * *

За образец в этот раз взяли одну из Матильдиных учительниц — Светлану Ивановну. За образину. Милейшего человека. Но внешность...

Пучок на затылке из разряда 'фигушка', платье горчичного цвета, сверху серая шаль, волосы зализать наглухо, на веки розовый, на щеки серый, растушевать...

А чтобы напомнить всем, что тут вообще-то герцогесса ходит — надеть фамильные драгоценности Домбрийских. Варварское колье с изумрудами и такие же серьги. И перстень.

Камни в них можно было свободно использовать вместо кастета. Самый маленький изумруд размером с ноготь. На Лорене они смотрелись намного лучше, а вот мама предпочитала сапфиры или рубины. Малене же все было к лицу, что ни надень, но изуродовать она себя постаралась на славу.

Зато на Астеле отыгралась.

Одетая в нежно-розовое платье девушка была очаровательна. Малена от всей души добавила ей к наряду нитку жемчуга, не из фамильных, но достаточно дорогую, и пару сережек.

Ардонские заслуживали большего. Они поставили на нее, встали на ее сторону, потратили деньги, силы, время, не зная, получат ли что-то взамен... неблагодарность не входила в список недостатков ни у Малены, ни у Матильды.

— И учти, ты под моим покровительством, — Матильда еще раз поправила на Астеле белое кружево шали. Крючком связать — считаные дни, но здесь это дорого. Ткать тут могут, а вот вязание не в авторитете. — Я могу выглядеть, как кошмар любого мужчины, но я герцогесса Домбрийская. И вступлюсь за тебя в любой момент.

— Спасибо... кузина? — закинул удочку Динон.

Матильда замерла на минуту, а потом улыбнулась и поцеловала парня в щеку.

— Мы не родные по крови, но я стала считать вас близкими людьми. И еще раз повторюсь — мой дом — ваш дом, а ваши враги — мои враги.