За водопадом было нечто вроде окна величиной с небольшой дом, ведущего в короткий, широкий туннель. Юли пришлось собраться с духом, чтобы заглянуть в него. Очень далеко высились темные скалы. Они освещались каким-то странным рассеянным светом, словно над ними парило туманное облако. Юли увидел, что их окутывает мягкая дымка огромного расстояния и его голова закружилась.

Закрыв глаза, он приник к надежной стене и замер. Из оцепенения его вывели доносившиеся издалека крики Усилка — бывший узник интересовался, что видно. Юли, наконец, опомнился, встряхнул головой, и, с трудом протиснувшись за водопадом, встал на выступе с другой стороны.

Воздух над далекими скалами светился голубоватым сиянием, напоминавшим утреннюю зарю. Это был странный свет внутреннего мира и Юли пошел к нему. Неожиданно он испытал непонятно откуда появившуюся дрожь и странную слабость во всем теле, словно кто-то намеренно замедлял его продвижение вперед. Но через минуту Юли вышел из туннеля, увидев мрачный скалистый склон, который вздымался сзади в нависшее недоступное небо с голубоватым блеском, а у ног головокружительно обрывался вниз, к равнине, окутанной синеватой дымкой воздушного океана. Воздух был совершенно неподвижен, в нем чувствовался какой-то ещё странный запах — свежий, но жгучий.

У него закружилась голова. Житель подземелья, привыкший к тесноте, он вновь испытал боязнь высоты и не смог противиться этому тошнотворному чувству. Юли бросился на землю, ударившись грудью о ребро уступа и судорожно стиснул его край. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Увиденное потрясло его до такой степени, что он потерял способность даже думать.

Перед ним в воздухе парил плоский голубой камень. Юли впился в него взглядом. Ему казалось, что стоит ему протянуть руку и он достанет этот камень. Неужели он бредит? Нет, он ещё чувствовал, как острый угол каменного карниза впивается в его тело. Просто ещё не прошел шок после ударов о стену и падения. Юли зажмурился, открыл глаза и снова глянул вниз.

Вдруг его восприятие окружающего приняло правильные формы. Он смотрел не на камень, парящий в воздухе, а на залитую голубым поверхность далеко внизу. Закрыв глаза, он приник к скале. Крики Усилка, доносившиеся до него сквозь водопад, заставили его вновь открыть глаза.

То, что он сперва принял за камень, оказалось подземным озером. А может, это было даже море. На берегу озера лежало несколько камешков необычной формы. Но разве могут быть камешки с окнами?..

Он пригляделся. Тотчас камешки в его глазах приняли форму каких-то зданий, видимых со страшной высоты. Полубессознательное состояние Юли искажало истинные масштабы и размеры. Не имея сил шевелиться, он замер, устремив обессиленный взгляд вниз.

Чудесное синее озеро занимало большую часть дна пропасти. Только вдоль стены виднелась ярко-зеленая полоска берега и на его желтой кромке стояла длинная цепь зданий, возведенных явно рукой человека.

Юли понял, что отец Сифанс обманул его, всё же направив его в мир Берущих, но вместо страха и злобы его переполняло чувство восторга и гордости от увиденного. Он наконец встал и осмотрелся.

Отвесная стена горы, вздымавшаяся позади него и уходящая глубоко вниз была темно-серой, неровной, без растительности, и, вероятно, базальтового происхождения, с металлическим оттенком, что заставило его чувствовать себя, словно во сне. Но больше, чем стена, его поразило сияющее, голубоватое небо, наполнившее его душу ощущением высшего восторга и тайны. Как возникло оно в этом подземном мире, он не мог сказать, хотя заключил, что этот небосвод был чем-то отдаленно похож на северное сияние. Этот простор притягивал. На него можно было смотреть бесконечно. Он требовал и возвышал. Чистое небо, прозрачный океан воздуха вызывали желание летать.

Юли увидел, что уступ, на котором он стоял, был лишь началом каменной дороги, которая наклонно спускалась вниз вдоль стены. Дорога была завалена упавшими сверху обломками, а её край местами обвалился, но по ней ещё можно было пройти. Он прикинул, что спуск займет несколько часов, но потом они окажутся в этом неведомом мире. И что потом? Ему не нравился мертвенный оттенок окружающих скал. И ещё...

Юли вспомнил ужасную гибель Твинка. Поистине невероятно, чтобы хрупкий камень мог выдержать вес купола над ТАКИМ обширным пространством. Рассказы отца Сифанса о древней человеческой расе, стоящей выше законов природы, вдруг обрели пугающую реальность. И, если ОНИ всё ещё там...

Юли вдруг стало страшно — так страшно, как ни бывало ещё никогда. Пускай там, внизу, не было видно ничего живого (даже бийелк не был бы заметен с такой высоты), там в нескольких местах поднимались столбы пара или дыма, расплываясь грибами в неподвижном воздухе. Их медленное бесшумное движение выглядело зловеще. Теперь Юли владело только одно желание — бежать как можно быстрее и дальше от этого жуткого места, обитатели которого, он это чувствовал, не могли быть вполне людьми. Впрочем, если бы они и оказались просто наивысшим орденом панновальских жрецов, то встречаться с ними Юли хотелось ещё меньше. Нет, лучше что угодно, лишь бы вернуться в знакомый мир его детства... даже если за это желание ему придется заплатить жизнью.

Юли побрел назад. Медленно, осторожно, распластавшись по стене, он всё же сумел протиснуться между ней и несущейся массой воды, одно прикосновение которой смахнуло бы его в пропасть. Он промок насквозь, но не чувствовал холода — вода оказалась теплой, но её сильные струи били по его ногам, угрожая сбросить их со скользкого карниза.

Он не сразу понял, что оказался на том же самом уступе, который спас его недавно, и его охватил истерический смех. Но в следующий миг он уже не мог вспомнить, видел ли он фантастический мир Берущих на самом деле или это всего лишь бред от удара головой о твердый камень. Вдруг ему показалось, что вся его жизнь прошла на этом камне над пропастью, а Алехо, Онесса, Панновал — это только причудливые сны. Опираясь спиной о скалу, он уселся на каменном уступе. Шок от падения и вида подземного мира был так силен, что в голове у него всё смешалось.

К реальности его вернули крики товарищей. Юли сообразил, что пока веревка болтается над его головой, никто из них не придет ему на помощь. А сам он после всего пережитого не сможет до неё дотянуться. Это невозможно...

Вопреки своим мыслям, он всё же медленно выпрямился, и, преодолевая отчаянное головокружение, взглянул на влажную петлю. Что дальше?..

Наконец, он заставил себя поднять руки, и, высоко подпрыгнув, поймать свисающий конец веревки. Его пальцы крепко сжали спасительную петлю.

От покачиваний его тела у Юли вдруг страшно закружилась голова, но он сумел удержаться. Медленно, только благодаря силе рук, он начал подтягиваться наверх. Его мышцы дрожали от боли и напряжения, но всё же всего через минуту Юли выбрался на второй спасительный выступ. Он ухватился за острый каменный край, потом, извиваясь, выполз наверх и наконец перевалился через край выступа. Здесь он рухнул без сил, тяжело, со стонами, дыша. На другой стороне пропасти Юли увидел спутников, которые смотрели на него. Он перегнулся через край каменной полки и посмотрел вниз. Но тот удивительный и чудовищный мир, который он увидел в подземелье позади водопада, был уже надежно скрыт брызгами падающей воды.

Юли не знал, что делать дальше. К счастью, его снова выручила Искадор — о его плечо больно ударился камень с привязанным к нему шнуром. Юли стоило большого труда просунуть этот шнур в петлю непослушными пальцами. Теперь оставалось только ждать. Вот-вот отважная Искадор придет к нему на помощь. Ужасный подъем отнял все его силы. Он уже не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Ему что-то кричали, но он не соображал, кто и зачем. Кто-то говорил с ним, звал на помощь...

Заставив себя собрать остатки сил, он всё-таки поднялся, потом заглянул вниз, за край. Он различил перед собой покрытое ссадинами и кровоподтеками лицо с разбитым носом, порванной распухшей щекой и затекшим глазом. На этой рассеченной щеке выделялась почерневшая рана. Новая волна тошноты подкатила к горлу Юли и всё поплыло у него перед глазами.

— А теперь держись крепче, — с трудом распознал он свой хриплый голос. — Я вытащу тебя!..

Ухватившись за веревку, Юли пошатнулся, но сумел удержаться. Крепко сжав зубы, он, перехватывая мокрую веревку и отчаянно упираясь ногами в неровный камень выступа, медленно подтягивал Усилка вверх по обрыву, вместе с висящим на нем мешком, и, наконец, тот перевалился через край выступа. Затем Усилк рухнул без сил, припав к земле и тяжело дыша. Его учащенное дыхание перешло в стоны, которые рвались из груди. На другой стороне пропасти Юли увидел Искадор и Скара. Они с волнением наблюдали за происходящим и всё ещё безотчетно держали натянутую веревку, по которой Усилк переполз над бездной к Юли. Только сейчас тот наконец понял, как безумна была эта затея.

Ноги Юли ещё дрожали от перенесенного напряжения, но он нашел в себе достаточно сил, чтобы вытянуть наверх и перекинувшихся на эту сторону пропасти Скару и Искадор. Все молча обнялись, стоя на самом краю бездны. Это невероятное испытание сделало их всех братьями.

— Что там, за водопадом? — наконец поинтересовалась Искадор, выражая общее желание.

— Ущелье. Неприступный обрыв высотой в милю, — Юли было мучительно стыдно лгать ей, особенно зная, что этим он обрекает её — и себя — на почти неизбежную смерть. Но он знал, что скажи он правду, его спутники не захотят идти дальше, а он не сможет идти без них. А тогда они все погибнут. Совсем не обязательно физически, но в том, что невозможно сохранить человеческую душу, обитая в том ужасном месте, Юли не сомневался.

— Мы должны идти дальше, — добавил он через минуту общего молчания. — До выхода уже наверняка недалеко.

Отдышавшись, они начали осторожно пробираться дальше вдоль уступа, в молчании карабкаясь среди нагромождений острых камней, чтобы обойти углы больших глыб. Вскоре перед ними открылось мрачное жерло очередного туннеля.

Бросив последний взгляд на светящийся водопад, Юли понял, что никогда, до конца жизни, не сможет сказать своим спутникам ни слова о том голубом мире, который он нечаянно увидел. Он знал, что ТАКОЙ лжи ему не простят. Даже через двадцать лет. Даже Искадор.

Он снова подумал о старом отце Сифансе. Конечно, тот желал любимому ученику самой лучшей участи из всех, какие знал... пусть даже против его воли. И он добился своей цели — среди бесформия скал, в земной бездне, в минуту смертельной опасности Юли открылся таинственный мир Берущих. Но он не захотел принять этот дар.

Только сейчас Юли понял, насколько они были чужими друг другу. Настолько же чужд был ему весь Панновал, променявший свободу и взаимовыручку на добровольное рабство ради безопасности. Несомненно, в этом отношении мир Берущих был ещё хуже. Но, как бы там ни было, Юли должен был об нем молчать, молчать вечно, и это была самая страшная пытка.

* * *

Они снова углубились в запутанный лабиринт бесконечных коридоров, но уже с этой стороны пропасти. Последние отблески дневного света скоро угасли за их спинами. Запутанный лабиринт проходов в горе казался бесконечным. Они продвигались вперед в полном молчании, каждую минуту боясь оступиться и упасть в какую-нибудь из подстерегающих их на пути бесконечных бездонных ям, обрывов, расщелин. Было темно и они быстро устали от нервного напряжения. Руки и ноги у всех были избиты и покрыты ссадинами от постоянных ударов о камни и падений, но никто не предлагал остановиться.

Юли уже не вел свой маленький отряд, ведь он не знал дальше дороги. Все они брели наугад, неизвестно куда и зачем, не представляя, сколько и как они прошли и сколько прошло времени. Они просто пробирались наугад, спотыкаясь и карабкаясь через каменные нагромождения. При этом Юли начисто лишился возможности осознавать что-либо, кроме разве лишь дикого желания как можно скорее выбраться из этих кошмарных пещер и снова очутиться в мире земной пустыни, освещенной лучами небесных часовых.

Наконец, остановившись на минуту, чтобы перевести дух, Юли вдруг почувствовал слабое, едва заметное движение холодного воздуха, невесомо стекавшего откуда-то сверху. В сущности, это ничего не значило, но... там мог быть выход. Юли ничего не сказал своим спутникам. Он просто повернул в сторону сквозняка, и они безмолвно последовали за ним.

Он почти ничего не соображал, взбираясь на вершину горы каменных обломков, восходившей в бескрайнюю черную бездну пролома крыши, обо что-то царапался, ударялся, но продолжал карабкаться по неровному склону.

Вскоре они взобрались на гору щебня, поднимавшуюся к самому потолку, в котором был узкий, похожий на лаз пролом. Юли однако удалось достаточно благополучно протиснуться в него, в очередной раз ободрав спину об острые концы сталактитовых наростов.

Они оказались в начале круто поднимавшегося вверх склона, по которому равномерно стекал поток холодного воздуха, и предположение Юли превратилось в уверенность. Но в течение нескольких часов им пришлось вновь ползти вверх на животах в низкой расщелине. Отбросив всякое чувство стыда, они постоянно окликали друг друга, боясь потеряться в этом всепоглощающем мраке земли. Он поглощал голоса и тени. Сверху по щели, через которую они ползли, дул ледяной ветер, пронизывая беглецов до корней волос. Юли подумал, что если бы у него тоже были волосы, от этого ветра они бы примерзли к голове.

Искадор молча переносила все тяготы пути, в то время как Усилк и Скара вскоре опять начали ныть.

— Давайте вернемся, — повторил Скара, когда они наконец встали во весь рост. — Лучше уж до конца дней быть рабом в Твинке, чем переносить такое.

Никто ему не ответил. Однако, они все изрядно устали. По общему согласию, наступило время отдохнуть. Они ощупью нашли укромный сухой уголок и улеглись спать рядом друг с другом. Так было безопаснее и теплее. Юли тотчас заснул, привалившись к шершавой стене. Проснувшись, они наспех позавтракали разломленной на четыре части последней лепешкой и двинулись в дальнейший путь.

В течение следующих нескольких часов они карабкались наверх вдоль бесконечного естественного прохода, продираясь через нагромождения усеивающих его валунов. Судя по всему, их оставил давно исчезнувший поток и они пробирались по дну когда-то полноводной, а теперь куда-то ушедшей реки.

Наконец, выбившись из сил после того, как превратившийся было в пещеру проход вновь резко сузился, они наткнулись на нишу высотой метра в полтора, пробитую в камнях крутого берега явно рукой человека. Они все забились в эту щель, чтобы укрыться в ней от пронизывающего ветра, дувшего им в лицо целый день. Этот ледяной ветер дул вдоль щели, через которую они ползли, с раздражающим упорством. Он жутко стонал и завывал в подземных расщелинах, дыша в лица незнакомым звериным смрадом. Спящих начали мучить ночные кошмары: в темноте им чудилось зловонное дыхание червя Вутры, скользившего к ним с раскрытой пастью, из которой тянулась мерзкая слизь. Юли даже представить не мог, что уже совсем скоро его кошмар обернется ещё более страшной реальностью...