Предел Онцутты

Имперский барьер — тут опять просто, не давить колонии налогами, не делать там граждан второго сорта и так далее, либо хотя бы разойтись на вменяемых условиях, в смысле не гадить друг другу потом. То, что империя сама себя распустит — помним, что это редко. Для этого, в том числе законы, обязывающие например, отдавать вопрос об отделении планеты на суд сарьют, потому что иначе, и почти всегда — второй попытки ни с этой империей, ни с этим сепаратистским центром — не будет, ракеты планетарного класса — не шутка.

Барьер Ириди — для многих планет вести исследования в данном направлении, так как уже, в общем-то, понятно, что ими не воспользоваться тем, кто их финансировал и инициировал — обычно нет смысла. Самое смешное, что у сарьют все такие проекты — дело группы частных лиц, ради каких-то своих целей, только что есть рекомендация всё же отчёты посылать по возможности и проводить эксперименты подальше от мест, где много людей. А если конфликт всё же как-то образуется, прямо прописано, что любые конфликты сарьют — сразу через особую комиссию, в обход чуть ли не всех других правил, как особое исключение, да — это и в законах прописано тоже всяких. Ну и проблем особых не было... а в итоге получили историю с проектом Нианны и её коллег, и империю ару.

— А теперь? — спросил Мурри.

— А теперь поздно ворота запирать, когда лошади давно сбежали. Ару считают, что галактика для них. А если кто-то слаборазвитый, но наглый решит оспорить — без особых проблем уничтожат почти полностью. Почти — чтобы это геноцидом не считалось.

— То есть если 100 % населения замочили — это геноцид, а если всего 99 % — то ничего страшного?

— Не так однозначно. Есть нюансы. Но в самом первом приближении — да.

— Гуманизм, — буркнул Найу. — Главное — на развод оставить, а так можно.

— С точки зрения ару да. Дать второй шанс.

— И что со всем этим делать?

Охэйо зевнул.

— Прямо вот сейчас мы точно ничего не изменим. Так что пошли спать — больше тут делать всё равно уже нечего.

Глава 27.

Пару часов спустя Аннит валялся в открытой спальной капсуле в своей каюте, глядя в потолок. Заснуть ему так и не удалось, да и настроение у него было скверное — что, конечно, ничуть не удивляло его. Можно было спрашивать себя, почему всегда кончается этим, мог ли он сделать тут что-то иначе — но это не имело смысла. Система Онца стала системой двойной звезды — вот всё, что сейчас имело значение.

...........................................................................................

Но перестать думать он не мог, и в голове роились и роились мысли. В этот раз им повезло, хотя они прошли по краю. В другой могло и не повезти. Разве они сами не играют с огнём в виде машин Ириди и шогготов?..

И кому всё это доверить? — думал он. — Марьют? Не подойдут. Квалификации мало. Люди? Попытки были, но см. Онцутта. Которая в минус. А зарплату операторам, то есть себе? Можно, конечно. Можно даже премии себя лишать за лень. Но тоже не гарантия. Сарьют много же. Всегда есть шанс, что кто-то протупит. А искушение огромное...

Моя Тайат например тоже взывает, подумал он. Казалось, я всё предусмотрел... кроме непобедимейшего из врагов — простой обычной лени. В общем, они прозевали первый удар ару... а потом оказалось, что технологическое превосходство в условиях, когда первый удар вынес большую часть военных верфей и прочего — это ещё не всё, особенно с учетом обстоятельств. Поменять специализацию производственных систем сложно из-за особенностей программирования, общество — дико сложно. Срочно подготовить ещё личный состав флота — тоже... сложно. И в итоге печальный финал... был бы, если бы не я. Наверняка сарьют в итоге придут к этому. То есть к автоматическим полностью крейсерам, автоматическим истребителям и прочему. Собственно, автоматические корабли все тут уже юзают, даже ару. Пусть в основном пока и небольшие. Полноценный ИИ сложно же. Ну и Онцутта нехорошо как-то намекает на опасность полностью автоматических флотов и армий. Хоть какая-то польза от неё...

И как это всё предотвращать? Влиять на общество на самых ранних стадиях развития? Угу, а как?..

Можно, конечно, сбросить с неба чудесные говорящие алтари, подумал он. Вот только не надо пока этим сильно увлекаться. Мало ли что подумают жители такого мира, когда с ними начнут говорить боги из алтарей? Например, что внутри алтаря сидят маленькие говорящие гномы, после чего алтарю не повезёт...

А если НАМ не повезёт? — подумал он. — И не останется ни планет, ни даже транслайнеров — одни бессмертные мы? То есть бессмертие — оно, конечно, здорово. А что с объемом памяти? Матрицы марьют влазят? Особенно если долгая жизнь? Считается, что объем бесконечный. То есть реально там где-то 10^81 бит предел — но до него ещё дожить надо... Только аппаратно загружать что-то всё равно нельзя — лишь через сознание. Так что матрицы марьют там есть, но в том виде, в каком их помнит разработчик. Готового к применению ничего нет. И как, если что, корабли строить? Если с нуля? Это вопрос на миллион лет. Ну да, на Надежде нам тоже с нуля всё пришлось самим придумывать, из головы. То есть знания у нас были, но общие. Ну и у енотов руки мало ж пригодны для производительного труда. То есть всё умею, ничего не могу. Теперь-то с этим проще сильно, есть бесценные знания об изготовлении каменных орудий и как самородную медь плавить, когда её всё же повезло найти. Вот с этим реально большие трудности были... И как нейроинтерфейс приделать. К еноту. Кстати, можно. И приделали. А к душе... ну, мегасхему с нервной тканью тоже можно, но отдельно. У нас тоже к душе искусственный интеллект прикручен. Правда, лично Тэйариин, так что понять, как именно он там прикручен, до сих пор довольно трудно...

Аннит вздохнул. Ему очень хотелось раскрыть полностью физическую природу сарьют. Он не отложил этот проект полностью, но сейчас его больше всего занимала идея квантового гиперлокатора, который замечает массивно-параллельные структуры, обрабатывающие информацию — вроде мозга человека, независимо от того, какой у них материальный носитель.

Если я смогу разработать нужную технику для этого — прорыв будет потрясающий, — подумал он. — Можно будет видеть всех разумных в галактике. Проблема поиска проклятых ару просто исчезнет. Вместе с самими ару...

Локатор был нужен ему ещё и для определения истинного уровня счастья в обществе — крайне нужная вещь, как оказалось, на фоне несчастной Онцутты и сотен ей подобных, пока ещё существующих. Прямой опрос граждан мог дать любой результат — при нужной формулировке вопроса.

Если спросить, жестоко ли вас угнетают рептилойды, любое общество окажется идеально счастливым, с усмешкой подумал Аннит. Конечно, общение там используется. Как дополнительный контроль. В основном это очень подробное наблюдение автоматикой. Потому что если просто спрашивать, хорошо ли живут, 99 % людей скажут, что они живут в аду — жена крокодил, тёща людоед, зарплата низкая, так ещё и работать заставляют!..

Всё зависит от точки зрения, подумал он. Например, можно сказать, что это не сигнал локатора, а размазывание какой-то части сарьют, его расширение в каких-то дополнительных измерениях. И, если так...

Он открыл нужный файл и погрузился в работу. В этом формализме пространство-время описывается слоением пространственно-подобных гиперповерхностей с постоянной координатой времени, которая...

.............................................................................................

Несколько часов спустя он закрыл его и с наслаждением потянулся. Может, это и не приведёт к успеху, подумал он, но интересно само по себе. А теперь, после всего этого, я, наверно, заслужил небольшую награду... да и смена рода деятельности — это же лучший вид отдыха, да?..

У меня тут сорок две девы на одного меня, насмешливо подумал он. Какой владыка без гарема? Певицы, девы любви и так далее. Потому что певицы с девами любви не сочетаются. То есть сочетаются, но петь и заниматься любовью одновременно не могут, особенно если рот занят...

Он недовольно помотал головой, прогоняя пошлую мысль, потом одним рывком поднялся. В конце концов, есть вещи, заниматься которыми во всех отношениях полезнее, чем думать о них.

Эпилог.

Аннит широко зевнул, потом лениво осмотрелся. Он сейчас находился в купальне Анниты — низком, очень уютном помещении, залитом неярким золотистым светом. Половину его занимал небольшой бассейн, вторую половину — нечто вроде пляжа, покрытого зелёным ворсовым ковром и обрамлённым пёстрыми непромокаемыми подушками. На одну из них он очень удобно опирался спиной, вытянув ноги. Их босые подошвы очень удачно упирались в бедро Синни — она во весь рост растянулась поперек комнаты, положив голову на руки и глядя в подсвеченную глубину бассейна. Размякшая Миа сидела на его бёдрах, откинувшись назад — так, что его рукам открывалась масса крайне любопытных мест для путешествий, а кроме того, он мог целовать и покусывать небольшое ухо сонно муркающей девушки. Цутта и Усси сидели напротив, лениво возились и хихикали, посматривая на него. Их гладкие, очень выпуклые фигуры чрезвычайно радовали глаз. Впрочем, всё здесь радовало его — и мягкий свет, и мягкий, тёплый, влажный воздух, и удивительные на ощупь бёдра Миа, по которым блуждали медленно его ладони. Все его мускулы сейчас слабо ныли, а сам он пребывал в состоянии сонного, счастливого обалдения.

Что, впрочем, и не удивительно после столь ударного сеанса тяжёлого физического труда, с усмешкой подумал Аннит. Четыре девы за раз — это настоящий трудовой подвиг, не меньше. Даже учитывая... перерывы, в которых он переводил дух и подкреплял потраченные силы, треская вареные яйца с перцем, корицей и миррой, крайне полезные в этом самом отношении...

Аннит вздохнул. Он любил вкусно поесть (а кто не любит?) и поспать. В обоих смыслах, если так можно сказать, и даже непонятно, в каком больше. Просто дрыхнуть и видеть сны тоже было замечательно — особенно потому, что Неделимая Сущность ничего не забывала, и не надо было по полчаса лежать в постели, стараясь вспомнить, что же ему снилось в этот раз. Достаточно было заглянуть в Тень, и весь сон проходил перед его внутренним взором. Офигительно полезная способность — особенно в плане удивления тем, что порой приходило ему в голову, точнее, в Неделимую Сущность. Пусть и неделимая, она всё же не была вполне отдельной, и порой ловила отголоски каких-то реальных вещей, происходивших так далеко, что его обычное сознание и не могло это заметить...

Наверное, во сне я погружаюсь глубже, подумал он. Почти в самую Бездну. Или поднимаюсь?.. Во всяком случае, сдвигаюсь куда-то туда, где обитают образы, как случившегося, так и возможного, и это очень интересно...

С некоторых пор его преследовали сны о какой-то другой вселенной, где материя принимает крайне странные формы в виде фрактальных узоров, и где нет ничего обычного — ни звёзд, ни планет. Там, во снах, он понимал, что эти узоры разумные, и что его вселенная должна в будущем как-то слиться с той, и все её обитатели со временем превратятся в такие вот разумные узоры, но это не плохо, а очень хорошо, потому что тогда они откроют... откроют...

Он снова широко зевнул и пошевелил босыми ногами, прижатыми к бедру Синни. Ощущение было... интересное. Его ладони, словно сами по себе, медленно блуждали по удивительной на ощупь груди Миа, её тёплая упругая попа прижималась к его бёдрам. Грустно будет расставаться со всем этим, подумал он. Но когда-нибудь придётся...

Ему страшно хотелось узнать, что будет дальше — до самого конца времён... нет, никакого конца врёмен не надо. Внутри всё трепетно обмирало от мысли, что он всё это увидит... и что впереди у него буквально вечность. Как там, во сне, когда он бесконечно падал на бесконечно изменявшийся узор, не зная, что увидит в следующий миг...

Конец.