Я Правлю Этим Царством.
Их Голоса Не Достигнут Тебя В Этом Освящённом Месте.
Он поднял голову, чтобы взглянуть на неё, на источник голоса, и почти не смог этого сделать, таков был вес её присутствия.
Вместе Вы Сильны.
По Одиночке Вы Слабы.
Что Будешь Делать Ты Теперь, Дитя Человеческое, Теперь, Когда Ты Столь Одинок?
Его конечности стали тяжёлыми, как свинцовые. Его разум безнадёжно пытался плыть против течения. Даже дышать становилось тяжело.
Ваши Узы Дали Тебе Силу Сопротивляться.
Но Без Них Твоя Храбрость Не Имеет Смысла.
Твоя Воля, Не Имеет Значения.
Его ноги сдались, и колени обрушились на что-то твёрдое. Он полагал, что это земля, но не был уверен; тьма застилала всё. Он ничего не видел перед собой, и не слышал ничего, кроме её монотонно-рокового голоса. Он был слепцом, шарящим во тьме. Глухим, проклятым не слышать ничего, кроме слов своего врага. И тьма продолжала давить, удушая его, затапливая его.
Такова Была Ваша Судьба, Когда Человек Отведал Запретный Плод Знания И Пал Из Своего Состояния Блаженного Неведения.
Такова Судьба Всего Вашего Рода.
Он ненавидел её тогда. Ненавидел её со страстью, которая удивила даже его самого. Он и не знал, что способен на такие эмоции.
Ненавидь меня.
Презирай Меня.
Но Знай, Что Это Необходимо.
Человечество Требует Конца Всего Сущего, И Я — Этот Конец.
Сочувствие в её голосе заставляло его ненавидеть её ещё сильнее. Он стиснул зубы и попытался ухватиться за что-нибудь, что угодно, но тьма протекла сквозь его пальцы, как дым.
Жаль.
Если Бы Только Было Больше Подобных Тебе.
Непокорных До Последнего Вздоха.
Преданных Друг Другу.
Готовых Пожертвовать Всем.
Тогда, Возможно, Падение Можно Было Бы Предотвратить.
Но Уже Слишком Поздно.
Он так устал. Был так измотан. Его веки опускались. Он боролся, зная, что если они закроются, он уже не проснётся. Его чувства притупились. Он боролся с этим, зная, что потерять одно — значит, потерять всё.
Мой Проход Смоет Поверхность Земли.
Моё Присутствие Заставит Увясть Древо Жизни.
Мой Голос Остановит Песнь Рождения.
Я Не Оставлю Ничего За Собой, И Возвращу Мир В Его Исходное Состояние.
Спи, Дитя Человеческое, Спи Вечно, И Знай, Что Нет Стыда В Признании Поражения От Рук Смерти.
Его последний крик непокорности вырвался с его губ лёгким вздохом. Это был жалкий звук, и он посмеялся бы, если бы остались силы. Тьма охватила его. Подтачивая его волю. Высасывая его решимость. Требуя его капитуляции своей блёклой сущностью, и онмедленно сдавалсяи
всётускнелоиувядалоисветабольшенебылои...
Грохот грома.
Удар молнии.
Тени отхлынули, рассыпав окружающее его кольцо, как стая напуганных стервятников.
Его глаза резко раскрылись.
Чужие руки охватили его тело, и украденная решимость вновь хлынула в его психику, сильнее, чем прежде.
Он ощущал, как её внимание устремилось на новое присутствие, чувствовал, как она осуждающе опустила взор.
Ты.
Фрагмент Моей Воли.
Фрагмент, Что Был Мной.
Почему Ты Решил Сейчас Предать Меня?
Объясни Это Предательство.
Ответом Танатоса был гортанный вой, долгий и ненавистный. Единственный ответ, что она получила.
Так Тому И Быть.
Умри Вместе С Ним.
Её вздох был исполнен подлинного сожаления.
Он улыбнулся. Улыбнулся из-за иронии. Улыбнулся, поскольку чувствовал, как они восстают из Моря Душ. Улыбнулся, поскольку их присутствие силой прорвалось в его разум и высвободилось.
Сила сгустилась. Приняла форму. Стала материальной. И внезапно он больше не был один.
— Почему ты стоишь на коленях, Нефилим? — голос был бронзовым и металлическим, и в нём звучало эхо непреклонной стали. — Почему ты унижаешься перед этим ложным идолом?
Метатрон, парящий маяк света в удушливой тьме.
— Где тот, что выковал меня из своей праведности, своей добродетели, своей несокрушимой решимости?
— ПОЧЕМУ ТЫ КЛАНЯЕШЬСЯ, НЕФИЛИМ? — этот голос был из гравия, камня и скал, с шипением волн лавы. — ПОЧЕМУ ТЫ МОЛИШЬ И СКРЕБЁШЬСЯ ПЕРЕД ЭТИМ ЖАЛКИМ СУЩЕСТВОМ?
Белиал, трещины на его теле вспыхивают оранжевым огнём, едиственные его части, что видны в окутывающей тьме.
— ГДЕ ТОТ, ЧТО СОЗДАЛ МЕНЯ ИЗ СВОЕЙ ЯРОСТИ, СВОЕГО ГНЕВА, СВОЕЙ НЕРУШИМОЙ ВОЛИ?
Он попытался встать, но это было всё ещё слишком много, слишком тяжело, и он пошатнулся. Бьющаяся аура Никс поднялась с него и сфокусировалась на вновь появившихся с чем-то сродни любопытству.
Вы, Рождённые Из Его Разума, Явились Помочь Ему.
Благородно, Но В Итоге Тщетно.
Мерцания Мысли Здесь Бесполезны.
В черноте, затмившей его зрение, возникла огненная трещина. Ухмылка. Ухмылка Белиала.
— МЫ — МЕРЦАНИЯ МЫСЛИ? ПОДОЙДИ И СКАЖИ ЭТО МНЕ В ЛИЦО, И Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, НАСКОЛЬКО РЕАЛЬНЫМ Я МОГУ БЫТЬ.
Метатрон воспарил перед ним, и слегка в стороне, сложив одоспешеные руки на груди.
— Мысль — это лишь слова, и слова не могут описать, что мы есть. Лишь существование имеет значение, и в этом месте, вырезаном твоим присутствием, мы существуем. Это достаточное доказательство. Мы существуем, дабы служить. Мы существуем, дабы защищать. Мы существуем, дабы вести одну последнюю битву против Конца, что поглотит нас всех.
Её веселье было физически ощутимо. Накрывающее и тяжёлое. Пульсирующее, как сердцебиение.
Вы Не Можете Победить.
Вы Не Можете Спастись От Смерти.
Но, Допустим, Отбросим Логику, И Предположим, Что Вы Можете.
Кто Станет Свидетелем Этого Боя?
Кто Узрит Эту Битву?
Кто Будет Знать О Вашей Борьбе?
— Он будет знать, — одоспешеные пальцы указали на его коленопреклонённую форму — мы будем знать, — они сжались в кулак и ударили по его украшенному нагруднику — этот мир будет знать.
Метатрон кивнул ей, высоко подняв лицо под шлемом.
И Тебя Заставим Узнать.
— ВЗГЛЯНИ НА НЕЁ, — фыркнул Белиал неприятно скрежещущим голосом — ТАК УВЕРЕНА В СВОЕЙ ПОБЕДЕ. ТАК УБЕЖДЕНА, ЧТО ОНА ПОБЕДИТ.
Архидемон заревел, и окружающая его тьма зашипела и отхлынула, словно испугавшись.
МЫ ОТОРВЁМ ЕЙ ГОЛОВУ И НАСРЁМ В ШЕЮ!
Метатрон наклонил свою серебряную голову, глянув на своего пылающего соратника. Ангел света и доблести посмотрел на демона огня и тени. Его взгляд был почти обвиняющим.
— У неё нет головы.
Белиал ответил безумным, гортанным хохотом.
— КАК БУДТО ЭТО МЕНЯ КОГДА-ТО ОСТАНАВЛИВАЛО.
Храбро, Но Бесцельно.
Бравада Вас Не Спасёт.
Судьба Человека Привязана к Картам.
Его Предначертание Запечатано Избранной Им Арканой.
Человек Цепляется За...
— ДА, ДА, ДА! — звериное фырканье Белиала перебило её. — КАРТЫ, И АРКАНЫ, И РОК. МЫ УЖЕ СЛЫШАЛИ ВСЁ ЭТО ПРЕЖДЕ, КОГДА СОКРУШИЛИ ТВОЮ АВАТАРУ НА ШПИЛЯХ ТАРТАРА. ЗАКАНЧИВАЙ УЖЕ С ЭТИМ!
— Для существа, которого сейчас повергнут, — с твёрдой определённостью заявил Метатрон — она слишком много говорит.
Издевательский смех Архидемона зазвенел в его ушах.
— ЧТОБЫ НЕБЕСА И АД ТАК ВОТ СОГЛАСИЛИСЬ О ЧЁМ-ТО. ВОТ ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЕСПРЕЦЕДЕНТНО.
От неё донёсся отсвет раздражения.
Если Вы Этого Хотите, Я Не Буду Сдерживаться.
Приготовьтесь, Ибо Это Конец.
Он почти слышал печальную улыбку в её голосе.
Прощай, Человек.
Прощай, Нефилим.
Аура смерти, практически ощущавшаяся наощупь, нахлынула волной. Неудержимо. Необратимо. Сопротивление невозможно. Инстинктивно он знал, что стоит ей прикоснуться к нему, и ничего не останется.
Слева, Метатрон поднял бронированную ладонь. Справа, Белиал поднял обе когтистые руки.
Воин и мудрец, защищающий королевство закона и порядка. Чудовищный громила, защищающий плод порченого мира.
Волна замедлилась, но не остановилась.
— Позови нас — произнёс Метатрон. — Всех нас. Позволь нам встать рядом с тобой, Нефилим, и показать ей Свет, что сияет в сердцах человечества.
Он ощутил прилив силы. Он позволил ему окутать себя, покрыть себя, и затем высвободил его.
Возникли фигуры. Они вышли из Моря Душ. Костры во тьме. Сияющие солнца в цепкой тьме. Крылья ослепительного сияния над их спинами. Их одоспешеные формы сияли теплотой и светом, и тьма бежала от них, отступая под руку своего мастера.
Руки в серебре, золоте, и полированой бронзе поднялись с идеальной координацией.
Аура смерти вздрогнула, но не отступила.
— ПОЗОВИ НАС, — засмеялся Белиал — ВСЕХ НАС. ПОЗВОЛЬ НАМ ОХОТИТЬСЯ ВМЕСТЕ С ТОБОЙ, НЕФИЛИМ, И ПОКАЖИ ЕЙ ТЬМУ, ЧТО ЦЕПЛЯЕТСЯ К ДУШАМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
Прилив силы пришёл. Он позволил ему пропитать себя, насытить себя, и затем дал ему волю.
Возникли монстры. Они выползли из Моря Душ. Существа злобы. Искажённые и кривые. Их тела были уродливы и бесформенны, принявшие формы мутировавших зверей, облики порочных существ, образы худших кошмаров человечества. Отсветы адского огня были в их глазах. Тьма пыталась бежать, вернуться в обьятия своей хозяйки, но поглощалась демонической злобой, пока не стала их тьмой.
Когтистые конечности, лапы и хитиновые выросты поднялись, как одна.
Присутствие смерти заколебалось, но продолжило давить.
Недостаточно. Даже не приблизилось к достаточному. Он продолжил звать, продолжил призывать, и они продолжили отвечать.
На огромных перепончатых крыльях они влетели в существование, огромные туши чешуйчатой шкуры и бугристых мускулов. Из их приоткрытых челюстей вырывались столбы огня, конусы ледяного мороза, потоки молний, лучи сверкающей энергии, которые врезались, сокрушали и сжигали тьму вокруг него яркими вспышками света.
Волна стала стеной, и содрогнулась, приняв удар.
Нужно было больше. Чтобы остановить волю Смерти, нужно пожертвовать всем. Море Душ охватил хаотический шторм вихрящихся приливов и бьющихся волн. Он тянул из этого хаоса, взывал к этой силе, и тени вокруг него извивались, исчезая.
Армия. Легион. Все Персоны, которых он когда-либо использовал. Все воплощения, что когда-либо были его.
Древние герои, доспехи на их телах мерцают гордым светом, шлемы с плюмажем и самоцветные венцы на их благородных головах. Мифические звери и свирепые монстры. Они рыскали перед ногами богов, и метались меж громоздких фигур колоссов. Легенды, что росли в силе с каждым пересказом, шагали по земле, оружие, способное расколоть мир, сжато в их бронированых руках.
Копья были подняты. Клинки извлечены из ножен. Святые мечи и демонические мечи, сжаты руками в латных перчатках. Полумесяцы боевых топоров. Молот, чья гладкая поверхность окутана гирляндами молний. Копьё, чьё древко полуприкрыто изогнутыми жилами почерневшего металла. Древки поднялись, множество форм, столь же различных, как и те, кто их держал.
Вместе они олицетворяли ощетинившуюся массу непокорности, что пронзает тьму.
Её сила, её присутствие, уже не выглядела такой неудержимой.
Последние двое были кривыми зеркалами друг друга. Один — ангельское существо света и благородства. Шесть пар оперённых крыльев протянулись из его спины, как вытянутые руки. Другой был огромной фигурой, исполненной ярости и презрения. Шесть пар драных крыльев простирались из его спины, как суставчатые крылья летучей мыши.
Бок о бок, они в унисон подняли руки и поманили.
Стена раскололась. Тьму сдуло прочь колдовским ветром. И тогда он увидел её, истинную форму Никс, кратеры устилают её рассыпающееся тело, открытый, лишённый века глаз, истекающий красной кровью.
— Наконец, наш великий враг открыл себя — выдохнул Метатрон.
— ГНИЮЩИЙ ТРУП БОГА, ПРИНЯВШИЙ ФОРМУ ЛУНЫ — фыркнул Белиал.
Он сумел встать. Танатос отпустил его с негромким всхрапом. Он встал на ноги, какую-то секунду нетрезво покачиваясь. Его рука опустилась на голову-череп Персоны, опираясь. Танатос издал звук, похожий на смесь обеспокоенного гавканья с довольным ворчанием.
Лишённый века глаз сфокусировался на этом взаимодействии, расширенный зрачок ярко сиял красным, созерцая их.
Невозможно Поработить Смерть.
— ЭТО ГОВОРИТ ТА, КТО СТРЕМИТСЯ ПОДЧИНИТЬ НАС ВСЕХ СВОИМ НЕЗДОРОВЫМ КАПРИЗАМ — передразнил Белиал, его челюсти приоткрылись в кривой пародии на ухмылку. — А ТЕПЕРЬ, КОГДА ЕЁ ПОРАЖЕНИЕ СТОЛЬ БЛИЗКО, ОНА МОЖЕТ ЛИШЬ ОТТЯГИВАТЬ СВОЙ НЕИЗБЕЖНЫЙ РОК.
— Потенциал человечества — светозарная искра в вечной тьме — Метатрон подлетел и опустился рядом с ним. — Придёт время, когда человечество возвысится над такими простыми вещами, как Смерть, и когда наступит это время, ты больше будешь не нужна.
Её взгляд прошёся по этим двоим, затем по обширной армии форм, паривших над ним, и наконец по множеству тех, кро рядами стояли за ним.
Невозможно Убить Смерть.
Белиал сплюнул под ноги. Капля лавы прожгла дыру в земле.
— НАМ НЕ НУЖНО УБИВАТЬ ТЕБЯ, ЧТОБЫ ПОКОНЧИТЬ С ТОБОЙ. ТЫ, КТО СУДИШЬ ДРУГИХ, ТЕПЕРЬ ПРИШЛА ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ БЫТЬ ОСУЖДЁННОЙ.
— Смерть всегда диктовала цель жизни, но даже этот цикл должен закончиться, — мерцающее лицо Метатрона медленно повернулось бросить взгляд на него — ибо что есть Смерть, как не малая часть Вселенной?
Он сделал шаг вперёд. Вгляд Белиала следовал за ним. Гнев, ярость и непреклонная ненависть.
— УЗРИ, НИКС, ИНСТРУМЕНТ ТВОЕГО РАЗРУШЕНИЯ.
Архидемон рассмеялся, долго, грубо и скрежещуще.
ИБО ЭТО — НЕПОКОРНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. ЭТО — ВОЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
Он поднял руку. Взгляд Метатрона проследил за ним. Надежда, сочувствие и недрогнущая храбрость.
— Узнай, Никс, причину нашего Спасения.
Архангел широко раскинул руки, и склонил своё серебряное лицо.
Ибо Это — Сила Нефилима. Это — Сила Человека.
Четыре пальца сжались в кулак. Последний остался, и он направил его на великую сущность перед ним.
И затем он падал, падал, падал проч, мир вокруг вращался, земля стремительно приближалась, и внезапно ничто больше не имело значения.
Тьма хлынула обнять его... Он приветствовал её с открытыми руками...
...
...
...
Его глаза резко раскрылись. Дымка незнакомости окружала его. Белая штукатурка стен в первый момент выглядела чуждой, но по мере пробуждения приходило узнавание.
Сон. Воспоминание. Перемешавшиеся и ставшие неразличимыми.
Он ощупал подушку дивана, на котором лежал, чтобы убедиться, и бросил неохотный взгляд на пустую комнату своей квартиры. Отремонтированый стол и стулья, что были с ним в комплекте. Маленький телевизор на скромном шкафчике, выключенный экран дразнил его своей мглой. (пр. переводчика — потому что не полночь во время дождя...) И дальше, в кухне, горка грязных тарелок лежали в раковине.
