Сделай что сможешь 1. Начало

Глава 11

В понедельник Софа с Марией Львовной отправились обивать пороги красноярской администрации на предмет покупки земли, а я занялся поиском местных строителей. Сначала пробежался по адресам, которые назвал Валерий Яковлевич. Ага, адреса. Смешно! Номеров домов здесь нет. "Ты, Александр, на Воскресенскую улицу сходи. Там Никифора всяк знает, его артель в прошлом годе купцу Федотову усадьбу срубила. А затем к Покровской церкви наведайся, рядом в переулке тоже артель обитала. Крышу с петухом увидишь — во-от в той усадьбе и поспрашивай".

Никифора не застал, он по делам отъехал. Оставил ему записку с просьбой зайти к нам для обсуждения заказа и дальше пошлёпал. А по второму "адресу" народ, когда узнал, зачем я пожаловал, меня чуть не разорвал. Тут, оказывается, две артели имеются, и так уж получилось, что спросить о строительстве дома мне довелось сразу у представителей обеих. Два пацана лет семнадцати разборки меж собой вели, и я с вопросами явно не вовремя подошёл. Крик мигом поднялся.

Пока кричали, терпел, а принялись за руки хватать — не выдержал. Вывернул самому борзому кисть и предупредил:

— Следующему, кто до меня дотронется, обломаю наглые ручонки. Всем всё ясно?

Оба закивали, соглашаясь, — и тот, что на коленках с вывернутой рукой стоял, и тот, что с отвисшей челюстью столбом замер. О-о, наконец-то обратили внимание на мою приличную одежду. Кажется, начало доходить: не к простому посыльному мальчишке пристали, балбесы. Раньше надо было думать, к кому свои грабли тянете. Отпустил страдальца и продолжил:

— Если интересует работа, передайте старшим предложение зайти к портному — Валерию Яковлевичу.

Ребята, на полголовы выше меня, с опаской глядя, вновь закивали.

Немного побродив по городу и порасспросив мальчишек, нашёл ещё одну артель. Однако она оказалась маленькой, не потянуть ей постройку дома, да и работа у них есть. Не поленился и сходил к кузнецу Потапу, вдруг дельную мысль подскажет. Но он плотников не нанимал, купил старую хибарку с подворьем и мастерскую в придачу к ней. С Никифором общался, даже ковал ему металлические части ворот. Охарактеризовал его как человека умного и расчётливого.

Вернувшись из похода по строителям, застал одного из приглашённых артельных старшин, пришедшего узнать о заказе. С первых минут разговор у нас пошёл вкривь и вкось. Не воспринимал он меня как серьёзного клиента, косился, мялся и пытался к Софе обращаться, на мои вопросы реагировал усиленным сопением и всегда начинал отвечать фразой "дык, эта". За полчаса беседы ничего путного ни я, ни знахарка от него добиться не смогли, пришлось распрощаться. Не, я, конечно, понимаю, может, он плотник от бога и нам довелось лицезреть великого мастера топора и рубанка. Но раз мы друг с другом не в силах объясниться, то как, собственно, дом-то строить будем?

Бальзам на рану пролила Софа. У них прогулка вышла более удачной — землю мы купим. Мария Львовна, смеясь, пояснила: бюджет Красноярска постоянно испытывает нехватку средств и продажа земли — любимый метод его пополнения. Тут ведь два плюса одновременно: кроме свеженьких наличных в кассе растёт и расширяется сам город, а значит, и богатеет. Новые горожане — это и новые налоговые поступления, и новые деньги в торговом обороте.

Со второй артелью опять облом вышел: наняли их в пригороде усадьбу ставить и наш двухэтажный особняк в нагрузку они не осилят. Я приуныл. А потом пришёл и Никифор — здоровый детина с мрачной физиономией. Борода лопатой, суровый взгляд из-под насупленных бровей, за поясом топор. Он что, намеревается поразить потенциальных заказчиков своей профессиональной принадлежностью? Так по его видону скорее подумаешь о промысле на большой дороге. Работничек ножа и топора. Романтик, блин!

Да-а, такого бесполезно учить улыбаться клиентам, от улыбки он, наверно, страшнее выглядит. Решил с ходу расставить всё по своим местам и после приветствий выдал:

— Говорю всего один раз: дом нужен чуть больше этого, договариваться обо всём будете только со мной и, если вас что-то не устраивает, можете откланяться.

Хмурая физиономия стала ещё мрачнее, но, вероятно, желание заработать пересилило "урон авторитету" от обсуждения дел с мальцом.

— Какой дом срубить изволите?

— Давайте обсудим, присаживайтесь. Верхнюю одежду лучше снять, разговор предстоит долгий.

— Благодарствую, мы так привычны.

Ну, борода многогрешная, не хочешь раздеваться — сиди потей. У-у, сколько ехидства в твоих глазах. Видать, уже прикидываешь, как живописнее развесить лапшу по моим ушам. Ничего-ничего, сейчас начну расспрашивать о местных технологиях градостроительства, и ты по-другому на жизнь посмотришь. Через полчаса от ехидства и намёка не осталось, через час пот с него катился градом, а во взгляде уважение появилось. И это тебя, мужик, пока лишь спрашивали, но вот станем торговаться — и ты взвоешь. Софа, смотря на нас, ободряюще мне кивает, пряча улыбку.

Ещё полчаса спустя меня, как ле́пшего кореша, обвиняли в скаредности, говорили, креста на мне нет, обдираю я бригаду детинушек-сиротинушек. Как липку обдираю! Они, бедолаги, последнюю рубаху с себя снимают, и всё ради моей персоны, ради дворца мово. Ага, построят особняк и по миру с протянутой рукой пойдут. Хе-хе, во я мироед-то проклятый. Сатрап, как есть сатрап! Да, мужик, славно поёшь. И ведь не прессовали тебя в полной мере, а так, по верхам прошлись.

Естественно, и я мог бы поплакаться о себе несчастном и о доле моей незавидной, думаю, получилось бы душевнее, но приходилось держать высокую планку дворянина. Эх, невместно нам слезу в голос добавлять, поэтому на протяжении всего разговора я старательно изображал из себя этакого пацана-параноика, непробиваемого жадюгу, который хоть и мал, но всех насквозь видит и спуску никому не даст.

В итоге достигли предварительных договорённостей и ударили по рукам. Довольны были оба: я — в связи с тем, что наконец-то нанимаю строителей и у нас будет собственный дом, а он — потому, что всё же вырвал у малолетнего пройдохи хороший заказ. Ха, через два дня придёт со специалистом по фундаментам, посмотрит на план усадьбы и снова заплачет.

Плодотворной вышла беседа, много интересного я узнал о современном строительстве в Сибири. Технология заготовки лесоматериалов отработана не хуже, чем в Европе будущего, а по некоторым параметрам даже лучше. Здесь лес для жилых зданий берётся кондовый — выросший на склоне горы, лес с вершины горы или от её подножия считается пригодным лишь для сараев и на дрова. На возведение стен деревья предпочитают брать возрастом лет от восьмидесяти до ста.

При рубке леса соблюдают кучу всяких правил, я бы даже сказал суеверий, но чёрт его знает. Мне, жившему в двадцать первом веке, ясно, что кое-какие вроде бы суеверия на самом деле имеют под собой материальную основу. В понедельник лес не заготавливают и не начинают ничего строить. Лес рубят только на "старый" месяц. Деревья, упавшие на север или зацепившиеся при падении за другие деревья, отдают на дрова. Пустишь на дом — жильцам несчастье принесёшь.

Осину и березу заготавливают с весны до осени, сразу очищают от коры и бересты и уж затем сушат. Хвойные породы (сосну, лиственницу, ель) рубят поздней осенью или в начале зимы, с первыми морозами и первым снежком. Срубают ветки, распиливают на бревна необходимой длины и, не ошкуривая, оставляют до весны в штабелях вылёживаться. С наступлением весны отопревшие деревья легко ошкуриваются и вывозятся на подворья, там их складывают в штабеля под крышу на один-два года для просушки, тщательно оберегая от прямых солнечных лучей, чтобы не возникало трещин в древесине. Потом уж деревья топором выводят в один диаметр по всей длине ствола. Иногда плотники брёвна вымачивают — весной сбрасывают в проточную воду на три-четыре месяца, летом достают и сушат до морозов. Такая древесина становится прочнее, не даёт трещин и мало подвержена гниению. Для столярных работ бревна сушат не менее четырёх лет.

Устройство домов вообще песня, я о таких тонкостях и не слышал. При возведении стен бревна укладывают с учётом того, как деревья в лесу стояли. Внутрь дома кладут ту сторону, которая была обращена на юг, она более рыхлая и теплая, а наружу — смотревшую на север, она плотная, "закалённая". В результате стена меньше холод пропускает. Крышу кроют досками, протёсанными топором, они, в отличие от пиленых, гораздо медленнее пропитываются влагой и разрушаются.

Кстати, крытые доской крыши — отличительный признак всех сибирских строений, в деревнях центральной России крыши в основном соломой покрывают. Уже построенный дом какое-то время выстаивается, просыхает, и лишь после этого строители начинают внутреннюю отделку помещений. Стены протёсывают топором и строгают стругом, доводя до идеально ровного состояния. Их не штукатурят, но пазы между бревнами промазывают глиной. Получается красиво, будто досками обшито.

Поздновато мы закончили, на улице уже конкретные потёмки наступили. Осталось с портновским семейством обсудить услышанное, пожелать им спокойной ночи и рухнуть спать. Нам обещают к сентябрю поставить сам дом, до середины сентября возвести веранду, забор и дворовые постройки, а к октябрю полностью завершить отделочные работы. Встаёт вопрос: как контролировать процесс? Сидеть тут постоянно нереально, слишком много дел на хуторе. До схода снега необходимо хорошенько поохотиться, а затем усиленно мыть золото.

Софа одна здесь тоже не останется, хотя и понимает, что я давно не мальчик, но продолжает обо мне нешуточно беспокоиться и одного на хутор не отпустит. На днях, в очередной раз проанализировав поведение окружающих, осознал простую и очевидную вещь: у нашей красавицы проснулись материнские чувства, меня и Машку она начинает воспринимать как своих детей, а маме не объяснишь, что дети выросли и могут действовать самостоятельно.

Ездить в Красноярск часто нам со знахаркой накладно выйдет. Во-первых, траты на дорогу, во-вторых, промывка золота каждый раз будет замирать не меньше чем на неделю, а это нехилые потери для бюджета. Сестрёнке одной я там развлекаться не дам. Пусть плачется, ручки заламывает, глазками сверкает. Нефиг!

Один разик выбраться в Красноярск мы, конечно, сможем — ранней весной. А потом? Хоть разорвись! О-хо-хо, может, попросить помощи у приютившего нас семейства? Им, чтобы посмотреть на работу плотников, потребуется пройти всего-то метров пятьдесят. Да можно и вовсе не ходить: вся стройплощадка из окна видна будет. Ну а если они всё же откажут, придётся обращаться к кузнецу. Я изложил свои выводы "маме-воспитателю", и она с ними полностью согласилась, пообещав завтра же переговорить с хозяевами.

Утром, за завтраком, Софа начала подготавливать почву к серьёзному разговору, так сказать, на жизнь стала жаловаться. Да только вволю поплакаться ей не дали, Мария Львовна и присоединившийся к ней через минуту Валерий Яковлевич сразу же выразили нам свою поддержку и готовность содействовать в любых вопросах. В результате разговора не вышло, а вышло чёрт-те что: мы интенсивно отбивались от предложений разнообразной помощи, причём за попытку поднятия темы материального вознаграждения на нас чуть не обиделись. Не, ну золотые люди! Уважаю!

Эх-х! И так-то чувствовал себя обязанным семейству портного, а теперь, получается, по уши вляпался. До жути не люблю быть кому-либо должным. Ай ладно, жить рядом будем, разберёмся. Запланировали следующий приезд на позднюю весну. Закладку фундамента проконтролируем, а в дальнейшем за ходом работ станут присматривать наши соседи.

После наш разговор скатился на обсуждение места под дом и сад. Недолго думая, отправились на осмотр территории. Соседняя улица выглядела небедно: вся противоположная от облюбованной нами площадки сторона состоит из красивых двухэтажных домов, да и на нашей все дома прилично выглядят. Справа стоит симпатичный двухэтажный домик; как сказал Валерий Яковлевич, в нём живёт его друг, старый ювелир. И только вид слева немного портит общую картину — там неопрятной грудой громоздятся руины сгоревшего недавно здания. Пожар, его погубивший, относили, кстати, на счёт чертовщины, здесь творящейся, но Софа, походив по выкупаемому участку и пепелищу, вынесла вердикт: если и есть в этой земле что-то плохое, то ей по силам с ним справиться. Завтра чисткой и займётся.

Полчаса мы обсуждали, какой требуется дом и где его лучше поставить. Прикинули расположение хозяйственных построек и перешли на территорию предполагаемого сада. Фантазия у женщин разыгралась: и беседки нужны, и скамеечки, и кустики такие, и деревца вот такие. А без постоянно сухих, посыпанных битым кирпичом дорожек разве можно обойтись? Правильно, нельзя. Слава богу, мороз на улице, а то бы до обеда на пустыре торчали.

Вернувшись в тёплую гостиную, продолжили дебаты. Я постарался нарисовать виды задуманной усадьбы с разных сторон и неожиданно удивил всех присутствующих.

— Александр, вы талантливый художник! — воскликнула Мария Львовна. — Вам надобно ехать учиться в Санкт-Петербург.

— Действительно, Александр, прекрасные карандашные зарисовки. Сразу понятно, как будут выглядеть дом и прилегающие дворовые постройки, — поддержал жену Валерий Яковлевич.

Хм, перестарался. Мне ещё в школе наброски карандашом удавались, но, кроме карикатур на друзей, я до ювелирки ничего не рисовал, больше чертить приходилось. И лишь занявшись брошками-серёжками я был вынужден, придумывая новые изделия, часто изображать их на бумаге. Но получалось тогда вроде бы не столь красиво. Неужели в Мишкином теле новый талант проснулся?

— А что скажете о фасаде здания?

— Необычно и....

— Очаровательно! — перебила мужа Мария Львовна. — А Никифору вы рисунки показывали?

— Пока нет. Завтра он зайдёт, и мы более подробно обсудим проект.

— Боюсь, у вас попросят дополнительные средства за необычность.

— Разберёмся.

Я усмехнулся, представив потеющую физиономию Никифора. Вслед за мной улыбнулась Софа, — вероятно, тоже нашу с плотником торговлю вспомнила. Почти до ужина длилось обсуждение внешнего вида будущего теремка. Я рисовал, потом стирал места, не понравившиеся нашему творческому коллективу, затем снова рисовал. Постепенно получился удовлетворяющий всех вариант. Да-а, строители чертыхнутся и всплакнут.

Однако каменщик, приглашённый для укладки фундамента, плакаться не захотел. Рассказал о последовательности работ, объяснил сложности, с которыми можем столкнуться, а в торговле участия совсем не принимал. Поизучал план подвала и стен, посчитал что-то в уме и выдал довольно приемлемую цену за свою работу, а дальше уж Никифор "эстафету" подхватил. Вот он прям с ходу рыдать принялся — бил себя кулаками в грудь, каждую минуту крестился и Господа поминал. Как-то даже душевнее у него сегодня вышло, чем в предыдущую встречу. Похоже, тренировался дома или у кого-нибудь уроки театрального мастерства брал.

Забавно, наверно, мы со стороны смотрелись: небольшой мужичок сидит молчит, лицо спокойное, в глазах хитринка, рядом я со скепсисом в голосе гну свою линию, а перед нами стоит здоровый бугай, бородой трясёт, руками размахивает и пытается басом слезу выбить. Радует, хоть полушубок "борода-лопата" сразу снял, — видать, в прошлый раз потеть не понравилось.