Сперва все было вполне ожидаемо, сразу за дырой на десяток метров тянулся прямой туннель, явно, то ли выбитый, то ли прорытый неким неизвестным животным. Слабо верилось, что это был этот ящерок. Затем он плавно изгибался вправо и начинались чудеса. На стенках туннеля возле самого выхода весьма отчетливо виднелись древние следы клыков или когтей. Иное происхождение этим выбоинам по всему периметру входа и углубляющихся, чуть ли не на метр вглубь туннеля, мой разум принимать отказывался. Однако следы древности, потеки и местами появившаяся плесень и мох, обнадеживали в том, что монстр, оставивший это, уже давно должен был помереть по самым естественным причинам. Как бы то ни было, но мы с Рино, изучив их, нервно переглянулись, и уже с много большей опаской выбрались в зал венчающий сей проходик. Пол его оказался чуть ли не на метр ниже отверстия, а все пространство было просто усеяно костями. Мелкие, принадлежали рыбам или мелким грызунам, коим не повезло здесь оказться. Однако были тут косточки и побольше. А в углу валялся вполне отчетливый череп человека.
— Надеюсь, что он здесь лежит не первый десяток лет, — покосившись на него, несколько нервно произнес я. Рино в ответ лишь столь же нервно сглотнул.
На противоположной стене, выстроившись пирамидой, на нас глядели три черных провала. Мрачно так глядели, затягивающее. Словно глазницы тьмы, зазывающие нас туда, вглубь. В темноту.
Хрустнула кость, и наваждение пропало. Вновь мы вдвоем оказались в пещере с усеянными по полу костями и четырьмя проходами. И вновь были способны мыслить.
— Погоди Рино, — произнес я. — Темная сторона силы сильна здесь.
— Что? — оглянулся мой ученик, не поняв смысл сказанного.
— Дурное место, говорю. Не нравится оно мне.
— Тогда что? — поинтересовался он.
— Тогда будем думать, — тихо пробормотал я и приблизился к отверстиям.
Проведя рукой вдоль всех, сильный воздушный ток был обнаружен лишь от верхнего. Оттуда шел такой сухой теплый воздух, словно где-то впереди находились огромные кузнечные меха с небольшой прорехой в коже. И вот из этой прорехи нас сейчас и обдувало.
— Рино, сюда, — помахал я ему рукой. — Подсади-ка меня.
Оказавшись наверху, и затащив туда же ученика, я направился вглубь. Шли мы не долго, минут десять, не больше. На всем пути мы слышали непонятный, все нарастающий шум, и отчаянно надеялись, что это не урчание живота какого-либо огромного голодного монстра. Но когда дошли... Это была огромная пещера с высоким, местами зияющим большими прорехами, куполообразным сводом. Сквозь дыры в потолке сейчас было видно темное небо и яркие звезды. На дворе стояла ночь. Но в пещере все равно было светло. Тусклый красный свет лился из дальнего конца пещеры, превращая камни вокруг в этакие демонические фигуры. А прямо посреди этого всего стоял лес. Небольшой и не высокий, но весьма густой и громко щебечущий лес. В нем цвела жизнь. Ночные животные и птицу развлекались во всю в этом забытом миром уголке природы. Сколько мы шли до этого, столько мы и стояли с разинутыми ртами, осознавая всю сюрреалистичность появившегося перед нами места.
Первым отошел, как ни странно Рино. Молодость... Куда нам дряхлым до них? Так отставить дедово брюзжание, еще не так стар, мсье Ван. Вперед, смотреть как бы этот молодняк, понесшийся с пылающими глазами к леску, дел не натворил.
Вслед за учеником я вошел в сей уголок жизни на скальном основании. Столо пробраться сквозь первую защитную линию кустов, как скалы под моими ногами уступили место мягкой земле, заваленной следами лесной жизнедеятельности. Под ногами росла трава, а вот уже в паре шагов стояли первые деревья. Они были не крупными, и, казалось бы, даже карликовыми по сравнению со своими сожителями из центра леска. Но они уже были лесом. Самым настоящим лесом в пещере. Странные же следы творца открываются в этом мире. Или это всего лишь воля случая? Это было не так важно, как мой слоноватый ученик, чья спина маячила уже далеко впереди. Прошмыгивая сквозь деревья, он направлялся куда-то в центр, следуя одному ему понятной логике. По пути он пару раз срывал какие-то фрукты, почти сразу и поедаемые на ходу. А еще он кричал. То громко и восторженно, то тихо от бега и с глубоким затаенным ожиданием. В общем отрывался парень. И так продолжалось до тех пор, пока за очередным деревом он словно не растворился. Просто исчез с моих глаз. И при этом резко замолчал.
Добравшись до него, я чуть не врезался в его спину, оказавшуюся скрытой за плотно сжавшими свои листья кустами.
— Рино, блин, — восстанавливая сбитое бегом дыхание и обходя его со стороны, пробормотал я. — Вот какого лешего ты так понесся.
— Ван, взгляни, — он ткнул пальцем куда-то перед собой.
Весьма редко он обращался ко мне вот так по имени и на "ты". А сейчас еще и его голос был подозрительно тихий. Но посмотрев по указанному направлению, я также, вслед за ним, выпал в осадок. Что-то последнее время это слишком часто стало происходить. А ведь думал раньше, что удивить меня после появления в этом мире не сможет уже ничего.
— Ван, это ведь... — он не закончил фразу, но я и так все понял.
Перед нами возвышался огромный камень. Он был сер, словно стены пещеры в коей мы находились, и гладок, словно долгие годы провел под бьющими струями воды. Кроме того он стоял еще и на небольшом возвышении, словно знаменуя собой верхнюю точку местности. А прямо у него под бочком, на широкой травяной поляне, в окружении каких-то растений, образовывающих подобие "ведьминого круга", рос Стебель. Крупный зеленый стебель, вздымавшийся над землей более чем на метр. Венчал его, словно палантин, широкий, будто из бархата, резной зеленый лист, сейчас приподнятый к небу, позволяя редким звездным лучам освещать само растение. А прямо под этим своеобразным навесом, на поздно разделяющихся веточках, висели две ягодки. Крупные, размером с ананас ягоды. В природе таких явно не бывает... Первая больше всего напоминала непомерно увеличенную недоспелую ежевику. Черная с фиолетовыми разводами, под своим весом лишь немного пригибала ветку, на коей она росла, к земле. Второй была, как это ни странно, но ягода больше напоминающая голубику, но отчего-то ставшую темно-розовой, почти красной. И, как ни сложно догадаться, расцветку обеих ягод украшали бледно-желтые на "голубике" и коричневые на "ежевике" полосы, образующие хитрые рисунки на толстой, словно в буквальном смысле украденной у ананаса, кожуре. Черный фрукт украшали красиво завитые квадраты, а красный перекрученные круги. Это были они. Дьявольские фрукты. Одно из редких сокровищ этого мира. Впрочем, как показывает практика, не настолько уж они и редки. Но увидеть их вот так вот, сразу два и растущих на дереве... Это истинная редкость.
— Мда... — протянул я. — Чудеса...
— Как думаешь, они созревшие? — осторожно приближаясь к находке, спросил Рино.
— А демон их знает...
— Надеюсь, что не тот, что в них сидит, а то он молчаливый.
— Да уж я ни с одним вообще встречаться не хочу. Ладно хватит разговоров. Срывай их Рино, и дело с концом.
— Да что-то боязно мне, Ван. Может сам?
— Да вот мне как-то тоже. Но оставлять их тут мне боязно вдвойне, ведь можем боле никогда на них не нарвемся. Такой шанс упустим.
Рино кивнул, и медленно потянулся к ближайшей из ягодок. Пальцы его едва приблизились к цели, как внезапный порыв ветра шатнул растение прочь. Буквально на пару сантиметров и затем они несутся обратно, несильно ударяя моего ученика по пальцам. Того, словно током шарахнуло. От одного легкого прикосновения, всего за пару мгновений он умудрился отскочить аж мне за спину, после чего сжать мой пиджак, и состроив выражение кота, увидевшего включенный пылесос, прохрипеть:
— Не-е-е Ван. Лучше ты.
Глядя на эту забавную физиономию, настороженно выглядывающую у меня из-за плеча, мне оставалось только хмыкнуть и вправду приняться за эти хитрые ягодки. Что сказать... Со мной они тоже постарались проделать похожий фокус, словно защищая себя от человеческих рук. Но я, как говорится, уже был жизнью научен. С учеником от прикосовения ничего не случилось? Значит ничего и быть не должно.
— Тебе какой? — весьма недвусмысленно спросил я.
— В смысле? — все равно не понял Рино.
— В смысле какой выбираешь? — с хищной улыбкой повернулся я ему. — Ты нашел? Значит твои по праву. Так что выбирай и вкушай из этой чаши чудес.
— Какой, говоришь?.. — он задумался. Да крепко задумался. Ведь от его выбора могло многое зависеть. Хотя на мой взгляд, здесь скорее воля случая и единственная работа может быть у интуиции и пятой точки. Или это не совсем ее задача? Вопрос, однако-с! — Давай красный. Не нравится мне этот пупырчатый черный, а вот кругленькие и красненькие, напоминают о гранатах, что росли в нашем саду. Такие вкусные были! Надеюсь только, что это не признак неспелости... — последнюю фразу он пробурчал себе под нос, но все равно я услышал.
Ну, раз мой ученик, наконец, определился, значит, так оно и должно было быть. Дотянуться до дальнего от меня фрукта не составило никакого труда. Сорвать же его, труд составило. Первые секунды он никак не хотел отрываться от своей насиженной ветки. Пришлось даже ухватиться обеими руками. Но в конечном итоге он все-таки был отделен от стебля и оказался в руках у Рино.
— Ну, приятного аппетита! — пожелал я ему, и продолжил мучение со вторым фруктом.
На ощупь они были не особенно приятные. Вы никогда не держали в руках ананас? А если он уже не совсем спелый? Так скажем, от времени размяк. Стал мягким и податливым. Но плотную ячеистую, с этакими "зацепками", шкурку сохранил. Ощущения у меня были похожие. А ассоциации вообще отбивали все чувство прекрасного красивым хуком слева. Но не все так плохо! Всегда в жизни есть люди, которым может быть хуже. Рино, например, это еще и съесть сейчас надо... Греет, не правда ли?
— Беээээээ! — раздалось у меня за спиной.
Обернувшись со второй ягодой в руках, я успел залицезреть кислую физиономию своего ученика, дожевывающего мякоть разломанного пополам дьявольского фрукта. Не знаю насколько это правдиво, но чтобы полностью принять дар фрукта, достаточно было съесть и маленький кусочек. Хотя бродили в среде неких ученых мнения, что, мол, больше съешь, сильнее станешь. Но, к сожалению, опытной базы нет, а посему лучше не рисковать.
— Ну и гадость! — только и проговорил он, кисло осматривая оставшуюся в руках кожуру. — Словно перебро... Уаааа! — зевнул он. — Перебродивший... фрукт съе... — новый зевок расцвел на его лице, -л... Капитан... я немного... вздремну...
Конец фразы он уже бубнил себе под нос с закрытыми глазами, и практически вися на моих руках. А спустя пару секунд от него уже слышалось лишь громкое сопение.
— Ничего себе откатик, — пробормотал я, опуская Рино на траву, и подкладывая под голову ему свою рубаху. То, что от нее осталось за эти бурные деньки.
— В общем, лежи здесь и жди меня, — раздав указание, ничего не слышащему подчиненному, я, трусцой, метнулся к своим товарищам. Небось, за все наше время отсутствия испереживались там.
Ага! Двадцать раз! Эти охламоны откуда-то умудрились достать карты и теперь сидели и резались до потери пульса в свой "дурак на вылет". Кто не вылетел, тот не занимается готовкой. Ну а меня увидели, лишь когда я уже громко "кхыкнул" из прохода. И ладно бы увидели — встрепенулись. Так еще эдак буднично бросили: "О! Капитан! Чего-то ты быстро". И все. Ну я и расстроился. Немного. Рявкнул пару раз, колонну построил, всех в "бегающих слоников", без противогазов правда, играть заставил. Ну ничего, в следующий раз... А пофиг, и в следующий раз будет также. Этих балбесов все одно не перевоспитаешь уже.
— Ван, а где Рино то? — уже на пороге той самой пещеры спросил меня Лееви.
— Там, — ткнул я пальцем в лесочек посреди пещеры, и стал наблюдать, как у восьми человек синхронно отваливается челюсть. Зрелище однакось! Пещера, сквозь проломы в потолке начинающая заливаться светом только-только поднимающегося из-за горизонта солнца, и лес в ней. Психоделическая картина. — Дьявольский фрукт нашел и съел. — Челюсти, не успев подняться, вновь оказываются в позиции "у земли", а глаза с рощицы медленно переводятся на меня. — Спит.
Финиш. Стоп-кадр. Эх, и где мой фотоаппарат? Ну, когда я еще свою команду в таком состоянии увижу? А! Хотя чую, скоро будет время и место. Очень скоро.
— Просто спит? — тихо-тихо поинтересовалась Мира. Первой отошла, молодец. — И ты его просто так оставил там?
— Ты это... предупреждай хоть о таком заранее-то, — вторым оказался Джонни.
— А то помогло бы? Половина его шуточек и так правдой оказывалась, нам на горе, — смог перевести дух Лееви.
— Да ладно вам ворчать то! — рассмеялся я от такого. — Ну ничего же страшного не случилось.
— РУА-А-АР!!! — раздалось из джунглей.
— Это тоже не считается страшным? — ткнула пальцем в сторону леса наша девушка, и я, негромко, но очень образно ругнувшись, понесся к джунглям.
Ведь когда мы туда летели в первый раз, подобно стаду мамонтов, все хищники, коие там могли быть, должны были абсолютно точно нас заметить. И плевать, что их при этом не заметили мы. Найти черную кошку в темной комнате — дело не многим более сложное, нежели найти лесную кошку в джунглях. А вот ей найти спящего человека, а зная Рино, то еще и весьма громко сопящего во все три дырки, в своем лесу, должно было быть легко. Следом за мной понеслась и вся моя бригада. И кажется, на лицах у каждого, явно плескалось отчетливое понимание того, что должно было последовать за таким же миролюбивым и демократичным, словно забытые в другом мире американские авианосцы, звериным рыком. Правда, это я узнал уже когда мы, подобно танковому батальону, продрались на ту памятную полянку с ныне бесплодным стеблем. Пустую полянку. Пребывая в далеком от спокойствия состоянии, я принялся обозревать окрестности, пытаясь понять, куда делся мой первый и единственный в этом мире ученик. Этим же занимались и все остальные. Но, к сожалению, кроме моей рубахи да пары клочков ткани, смутно напоминавших клоки рубахи Рино, на траве ничего не было.
— Крови нет, — пробормотал я, поднимая с земли часть своего гардероба.
— Значит, либо отбивался, либо...
— Либо его съели за один укус, — перебила Мира, погрузившего в дебри дедукции Джонни. Перебила, надо сказать странно, упавшим и тихим голосом.
Обернувшись по указанию дрожащего пальчика к кустам, я, надо сказать, порядком опешил. Нет. Я вообще охренел. Из кустов торчала злобно скалящаяся морда льва. Большая, рыжая, с огромной, словно пламенной, гривой, и длинными белыми клыками, красноречиво выглядывающими из приоткрытой пасти. И еще с еле слышным рыком. Но главной особенностью его, можно было назвать небольшой топорщащийся на темечке хохолок, чем-то напоминающий ананасовый росток, с лихвой портящий весь вид мудрого животного. Не делая его при этом более притягательным и милым.
— Медленно отходим, — слегка, не прекращая наблюдать за хищником, повернул я голову к своим. — Очень медленно.
