Королевские шутки

— Сима, а где остальные?

— Кто?

— С кем ты прилетела?

— Я прилетела одна, — скромно ответила Сима. — Док на Зертилии, пятого мы улетаем на Землю. Я хочу побыть с тобой вдвоем, пока нам никто не мешает.

— Здесь нам никто не помешает, — убедительно ответила Арина.

— А Каф?

— Он не будет мешать. Если я попрошу, он и на выстрел к нам не подойдет. Но лучше попросить его рассказать что-нибудь о Зертилии — из истории или о племенах. Занятные вещи он рассказывает.

У них был миллион вопросов, но Сима чувствовала себя настолько уставшей, что у нее хватило сил только добраться до топчана. Она с наслаждением растянулась, потирая гудевшие руки и плечи. За окном, затянутым пленкой, светился серый рассвет. 'Серенькое утро — красненький денек, — вспомнила она пословицу. — Погреюсь под солнцем всласть после вечных снегов и морозов'.

— Вот, полюбуйся. Моя последняя работа, — Арина с гордостью показала неплохо выполненный портрет на холсте.

— С каких это пор ты культуристов рисовать начала? — рассмеялась Сима.

— Сама ты культурист! — расхохоталась Арина. — Просто у него атлетическое сложение. Это Парсат, возлюбленный дочери Кафа. Заставила меня его рисовать. По памяти, представляешь? Хорошо, что анатомию знаю не понаслышке.

— У Кафа есть дочь?

— Ты ее видела. Она сидела рядом со мной.

— Ты изменилась, Ариш. Похорошела. Я думала, ты тут как в тюрьме, — устало промолвила Сима.

— Ты тоже изменилась. Я тебя такой еще не видела.

— Такой усталой? Ариш, я изволила прибыть верхом на боевом шурсе, и, кстати, даже не взнузданном. Чертова бестия все силы у меня отняла.

Арина в ответ только открыла рот. В девичью робко пробралась та самая девочка, которую Арина назвала дочерью Кафа. Она принесла вещмешок и гитару и хотела уйти, но Сима остановила ее:

— Как тебя зовут?

— Сиаль.

— А я — Сима. Не бойся меня.

Арина рассмеялась:

— Сиаль — храбрая девушка. Не сомневаюсь, что вы найдете общий язык.

— Найдем. Арина, как ты решилась остаться здесь у него? Я бы на твоем месте...

— Я бы так и сделала, улетела бы с Сережей, но Сиаль к тому времени уже кое-что поведала мне о местных обычаях. Оказывается — только держись! — я имею право оставаться в замке определенное время.

— Что? Имеешь право?! Я не ослышалась, Арина?! Что это значит? Разве Каф не выкрал тебя?

— Выкрал, в том-то и дело. Неженатый мужчина вправе украсть незамужнюю женщину. Она становится ему невестой, но не женой. Нравится это родным невесты, не нравится — роли не играет. Пленнице дается на размышление двадцать два дня. Это достаточный срок, чтобы ближе узнать друг друга и принять решение. Невеста думает, стать ли ей спутницей жизни или не стоит. Похититель тоже присматривается, у него тоже есть время подумать. Если обоюдного согласия не достигнуто, несостоявшийся жених обязан вернуть женщину домой. Понимаешь, это такой обычай. Я про ваши обычаи рассказываю, Сиаль, — сказала она девочке по-зертилийски.

— Я из-за этих обычаев с отцом чуть не подралась, — добавила Сиаль. — Я сомневалась, что у вас, пришельцев, они такие же. А он считает, что раз вы здесь, значит, обязаны жить по нашим обычаям.

— Любопытно, — удивилась Сима. — Но ведь он прав.

— Сережка был вынужден с этим согласиться. Не представляю, как он пережил это. Сима, ты только представь, Каф ему о моих правах рассказывал, у того просто глаза на лоб полезли!

И по-зертилийски:

— Сиаль, расскажи Симе об оборотне.

Та охотно ответила:

— Когда наступают двадцатые сутки, к похитителю может прилететь огромный боевой шурс и забрать невесту. Наши работники ждали его всю ночь.

— Они его дождались, — со смехом ответила Сима. — Чуть голову мне палками не снесли.

Сиаль захохотала.

— Вы, я смотрю, общий язык-то уже нашли, — удивилась Арина. — Ну-ка, рассказывайте, что там у вас произошло.

— Да подралась я с ними, — скромно отмахнулась Серафима.

— Кея сидит в своей комнате и ревет, — сказала Сиаль, — она же тебя из арбалета чуть не застрелила.

— Послушай, Сима... — промолвила изумленная 'пленница'.

— Значит, ты здесь уже двадцатые сутки, — прервала ее та. — Да, так и есть. Как быстро летит время! Значит, тебе осталось два дня, а потом ты должна дать ответ Кафу, так?

— Да, потом Сережа меня заберет, — по-русски, чтобы не поняла Сиаль, ответила Арина.

— А меня заберет Док, — вздохнула Серафима. — Он на мне женится, я дала согласие.

— Ну, наконец-то!

Серафима замолчала, глядя на угасающий огонь в камине.

— Что это? — спросила Сиаль, протягивая гитару. Сима села, привычно обняла изгиб, проверила настройку, склонив темно-русую голову. Вид у нее был загадочный. На лицо упали завитки, глаза с поволокой излучали медовое сияние.

— Я поняла, Сима. Ты влюблена! — обрадовалась догадке Арина.

Сима невесело вздохнула.

— Неужели нет? Ну-ка, милая, рассказывай, что произошло.

— Я люблю Сата, Ариш, в том-то и беда. Я поняла это слишком поздно. Нет, я поняла это раньше, только никак не могла смириться. Настолько все сложно... Не знаю, как посмотрю Анджело в глаза, он меня любит, Арина. Если бы не любил, все было бы проще. Все катится к тому, что я останусь ни с чем.

Арина расстроилась. Сима посмотрела на нее.

— Не порти себе из-за меня настроение. Я вот не пойму, какие у вас с Кафом отношения. Нам столько всего надо сказать друг другу, а у меня, как назло, глаза слипаются. Не успеем, не наговоримся. Я уж лучше спою.

Сима пристроила гитару удобнее и тронула струны.

'Я поля влюбленным постелю,

Пусть поют во сне и наяву,

Я дышу, а значит, я люблю!

Я люблю, а значит — я живу!'

— О чем она поет? — шепотом спросила завороженная Сиаль у Арины.

— О любви, о чем же еще, — усмехнулась та.

Сима отложила гитару, склонила голову на топчан и тотчас провалилась в сон.

Она проснулась днем, полная энергии. Мышцы болели, но к этому было не привыкать. Она с удовольствием сделала разминку и отправилась на поиски подруги. Арина в компании со старухой, завернутой в змеиные шкуры, 'чинила' обитателей замка, пострадавших ночью в доблестном бою. Здесь же вертелась и Сиаль. При виде 'оборотня' 'бойцы' стушевались. Воины, безмятежно проспавшие ночь, безжалостно сыпали шутками и гоготали. Сима удержалась от замечаний, щадя самолюбие бывших неприятелей.

Один из них тронул ее руку синюшными пальцами.

— Научи меня так драться, — шепотом попросил он.

— Еще чего, — фыркнула Сима. Она не испытывала к ним ни малейшей жалости и не собиралась обучать приемам дзю-до и каратэ-до сётокан. Пусть инопланетяне додумываются до них сами.

— Арина, где здесь камбуз? — спросила она. — У меня в желудке вакуум. Инстинкт гонит меня в северную часть замка.

— У тебя потрясающий инстинкт, но в этот раз ему помогло обоняние, — разоблачила ее подруга. — Пошли на кухню, я познакомлю тебя с Тубой.

Девушки втроем пришли на кухню, сразу вызвавшую уважение Симы размерами, чистотой и разумным порядком.

— Красавицы, — пропела худая широкоплечая старуха с выпирающими мослами. Она бодро помешивала варево в пышущем жаром стальном котле. Жар поварихе был нипочем. — Так вот кто отделал этого хама Тартола! Поделом ему, он такой вороватый, руки бы ему поотбивала. Расскажи-ка, как тебе удалось перевернуть этого выйпета вверх ногами?

Туба, не оборачиваясь, съездила по уху нерадивого поваренка. Потом вручила помощникам закопченные котелки, чтобы те не скучали, и усадила девушек за массивный стол. Угощение состояло из жареных черепашьих яиц, зерновых лепешек и компота.

— Мать Сиаль умерла при родах и унесла с собой нерожденного мальчика, — кудахтала Туба. — Хозяин разогнал нянек и занялся воспитанием дочери сам, вгоняя в ужас женщин, жительниц нашего замка. Вырастил настоящего детеныша орха, себе под стать. Виданное ли дело — девица четырнадцати лет от роду носится верхом на самом норовистом шурсе, гикает и визжит, как воин рода тираннозавров, а клинком и арбалетом владеет не хуже любого воина? Я думала, что Сиаль одна такая, пока не увидела, как Сима сражается одна против восьмерых. Девочек надо воспитывать не так! Они должны превратиться в настоящих леди, какой была покойная Тиснея-Керч. Или как Арина. Ей и в голову не придет вскарабкаться на самую крутую скалу и прыгнуть в море.

Сиаль скорбно потупилась.

— Со скалы в море? Хорошая мысль, — одобрительно промычала Сима с набитым ртом. — А ты, Ариш? Прыгнешь?

— Еще чего не хватало.

— Ты на вид такая маленькая и беззащитная, — сказала Туба Симе. — А драться — это мужское занятие.

— Что бы я, интересно, делала сегодняшней ночью, если бы не умела драться?

— Ты бы и на шурсе сюда не прилетела, — заметила Арина.

— Какой интерес мужчине защищать свою женщину, если она сама может врезать ему хорошенько? — назидательно спросила Туба.

— Мужчина не должен давать женщине для этого повода, — ответила Сима, лузгая косточки из компота. — Вкусно!

Она, не спрашивая разрешения, по-хозяйски заглянула в котел: круговерть на камбузе станции еще не отпустила ее.

— Так. Суп из чьих-то глаз. А запах ничего... Туба, дай мне рецепт супа. Когда я выйду замуж, я буду варить его мужу.

Она представила, какое лицо будет у Анджело Сайенса, и злорадно усмехнулась.

— После смерти Тиснеи-Керч Каф ни разу не приводил в замок невесту, — продолжала Туба. — Многие женщины хотели бы стать здесь хозяйкой, но ему все было некогда: производство, войны, пиры, охоты, походы в море невесть куда... Он то пишет, то изобретает что-нибудь для земледельцев или мастеров. Правду сказать, он сильно любил Тиснею-Керч. Иногда он уезжал искать невесту, но возвращался по-прежнему один. И вот он привез женщину со звезд, да еще такую красивую. Срок еще не вышел, но мы, обитатели замка, успели по достоинству тебя оценить, милая ты наша красавица. Имей в виду, тебе завидуют почти все незамужние хозяйки от моря Нотозавров до Непроглядных скал. Да и кое-кто из замужних. Злые языки говорят, будто некрасивый Каф околдовывает женщин...

'Доля правды в этом есть, несомненно, — подумала Сима. — Он ведь и вправду притягивает. А ведь я тебе не завидую, бедная ты моя подруга'.

— ...но женщина со звезд оказалась сильнее и сама околдовала его. Пусть даже и так, мы ждем твоего решения, и никто до сих пор не знает, что ты ему ответишь.

Глава 14 ВОЗВРАЩЕНИЕ

Ранним утром Сиаль ворвалась в комнату и запрыгала по безмятежно спящей Арине:

— Подъем! Мы едем на охоту за тимехами!

Арина понятия не имела, кто такой тимех, спихнула с себя девчонку и с блаженным вздохом завернулась в покрывало. Сиаль стянула ее на пол за щиколотки вместе с подушкой. Арина тут же заползла обратно. Ей все еще снился дом за городом и пятнистые коровы на лугу.

— На охоту! — прокричала ей в ухо Сиаль. — Мы пойдем втроем: Каф, ты и я.

Арина, не открывая глаз, похлопала рукой рядом с собой по топчану:

— А где Сима?

— В библиотеке. Они с папой всю ночь просидели там вдвоем. У папы, наверное, мозоль на языке. Она упросила его научить ее грамоте, а сама по-нашему еле говорит.

— Она спутала день и ночь. Без нее я никуда не поеду, — и Арина снова начала проваливаться в объятия Морфея.

— Арина, на тебе таракан! — взвизгнула Сиаль.

Землянка с криком вылетела из постели и очутилась на ногах посреди комнаты.

— Ага, проснулась, — с удовлетворением сказала Сиаль, радуясь своей выдумке. — Одевайся. Каф ждет нас в библиотеке. Сима его никуда от себя не отпускает.

Арина почувствовала слабый укол ревности и проснулась окончательно. Она давно не опасалась поездок с Кафом, к тому же с ними будет Сиаль. Но все же Симу не мешало бы вытянуть на охоту.

Серафима, увлеченно изучающая в библиотеке рукописи, ничего не стала слушать. Она замахала руками:

— Много женщин на охоте — местная плохая примета. Я остаюсь. Что меня меньше всего волнует, так это охота, особенно сейчас.

Она погладила рулоны, лежащие на столе вперемешку с переводами и дневниками Арины.

— Езжай без меня, потом труд напишешь.

На охоту они не поехали, а отправились пешком. Каждый был вооружен арбалетом, подвешенным к ремню из рифленой брони динозавра. Девушки несли дротики с насадками из металла, а Каф прихватил узорчатый клинок в расписных ножнах. Арина прикрепила к ремню аптечку, которую всюду брала с собой.

Каф пружинисто шел впереди, за ним следовали девушки, стараясь производить меньше шума. Позади трусила горбатая кразда. Сиаль шепотом объяснила, что тимех — это небольшая ящерица, мясо самки очень вкусное, но самец совершенно несъедобен.

После полудня ленивая кразда напала на след тимехов и сразу преобразилась. Она вывела охотников к норам. Резвый бросок сквозь тайгу совсем не утомил зертилийцев. Арина подолгу бродила по окрестностям, поэтому не отставала. Походка Кафа стала более осторожной, он скользил по зарослям, словно тень, Арина временами теряла его из виду. Она обязательно нарисует его с тигриными полосами на спине... Движения Сиаль приобрели пластичность, она во всем подражала отцу. Кразда стлалась по земле где-то впереди Кафа, и только он один мог угадать, где она находится.

Он остановился и предостерегающе поднял руку. Девушки замерли. Сиаль указала рукой в заросли, где кормилось небольшое стадо тимехов. Эти ящерицы вырастали размером с кошку. Их чешуйчатая кожа слабо отливала серой сталью, вдоль спины росли два ряда округлых зубцов. Сиаль шепнула, что зубцы остры и ядовиты. Каф и дочь выстрелили из арбалетов, безошибочно вычленив из стада самок. Два тимеха упали, остальные бросились врассыпную. Кразда перемахнула через папоротник и понеслась в погоню. Каф успел подстрелить еще одну ящерицу.

Чуть позже кразда отыскала в земле три норы. Подле одной Каф оставил обеих девушек, около второй усадил кразду, а сам углубился в зеленую гущу. Сиаль шепнула, что норы у тимехов имеют три выхода.

Каф гулко заухал в третий выход, подражая злейшему врагу тимеха. Из дыры в земле выкатился ненужный квартирант, укушенный хозяином норы, а следом выскочили и сами хозяева. Сиаль пропустила самца, а самку ловко поймала за голову и перерезала ножом горло. Арина, зажмурив глаза и отвернувшись, подумала, что при такой прыти, которую способны развить ящерицы, ни поймать, ни отличить самца от самки невозможно. Из норы, которую стерегла кразда, выскочили три самца и беспрепятственно дали стрекача.

Каф подвесил на широкий ребристый ремень четырех добытых ящериц.

День клонился к вечеру. Охотники возвращались в замок, увешанные добычей. Впереди послышался громкий треск.

— Орх, — определил Каф.

Люди благоразумно свернули с пути ящера. Брачный период еще не закончился, и встреча с ним представляла большую опасность. Обойти орха стороной не удалось, огромный ящер почуял их и вышел навстречу.

С высоты четырехметрового роста он увидел непрошеных существ, посягнувших на его территорию. Длинный хвост заходил туда-сюда, сметая растительность. Орх взревел, пригнул к земле массивную голову и направил на людей три желтых бивня, уцелевших в драках.