Не вмешивайтесь в дела волшебников

— Могу, но не буду.

— Почему?

— Потому что тогда он не выучит свой урок, — сказал ей ученик.

— И что же он должен выучить? — осведомилась МакГонагалл.

— Он, как и весь волшебный мир, должны понять, что каждое действие ведет к определенным последствиям, — начал объяснять Гарри. — Годами, если не столетиями, ведьмы и волшебники нападали друг на друга из-за каких-то мелочей или разницы во взглядах на мир. Что вы делаете с собой, не имеет значения, — когда он продолжил, его глаза стали холодны как лед. — Вы можете окончательно уничтожать себя, и я не буду волноваться до тех пор, пока вы не пытаетесь вмешивать других. Проблема в том, что вас не волнуют пострадавшие от ваших действий. Два последних Темных Лорда перенесли ваши споры из-за пустяков в магловский мир и были близки к его уничтожению. Вы также вовлекли или попытались вовлечь других магических существ в свои сражения, а затем, когда битвы закончились, вы нарушили обещания, которые дали им, или заставили их заплатить, поскольку те выбрали другую сторону.

— Это были Пожиратели Смерти, мистер Поттер, — указала член Ордена Феникса. — Большинство волшебников спокойно живут и с уважением относятся к магглам и другим магическим существам.

Гарри покачал головой, не соглашаясь.

— У вас тоже историю вел Биннс, профессор? Ведь вы не можете не видеть, как волшебный мир относится к тем, кого считает ниже себя. Лично я потрясен, что можно узнать об истории магического мира, если почитать не только о том, что рассказывает профессор, помешанный на восстаниях гоблинов и настолько скучный, что может заставить уснуть и гиперактивного ребенка. Например, приблизительно до 1945 года среди волшебного сообщества была весьма распространена травля магглов и сквибов и считалась незначительным преступлением. Лично я думаю, что единственной причиной, по которой Министерство вообще сочло это преступлением, было быстрое развитие науки магглов, тогда-то чиновники и поняли, насколько опасными могут те стать, если их загнать в угол. По моему мнению, Министерство хочет избежать столкновения из-за их численного перевеса, по меньшей мере, 100 к 1. Но даже с изменениями в политике, я заметил, что ведьм и волшебников, пойманных на использовании опасной магии против магглов, в действительности не наказывают. Они только получают по рукам, а людей, на которых было совершено нападение, подвергают Obliviatе так, чтобы те не могли вспомнить о преступлении, совершенном против них.

Он сделал паузу, ожидая ответа. Когда комментариев не последовало, продолжил.

— Я не могу представить, что случится, если ведьма или волшебник нападут на человека, которого нельзя подвергнуть Obliviate. Это станет концом магического мира? А может Министерство прикажет убить беззащитного маггла, потому что ему нельзя блокировать память? Так же существует вариант, что неволшебник разыграет потерю памяти, а потом вернется, чтобы отомстить магическому миру из-за действий одного волшебника или ведьмы?

Видя выражение недоверия на ее лице, он подтвердил свои рассуждения.

— Это действительно возможно, вы знаете. За последние 50 лет магглы показали, что могут быть весьма изобретательны, когда им это необходимо или существует достаточно серьезная угроза. Мне известен факт, что маггловские ученые пытаются воздействовать на клетки, чтобы излечить такие болезни, как рак или СПИД, я сам вложил капитал в некоторые из этих исследований. Не понадобится больших усилий, что бы превратить это в оружие войны, если будет веская причина, и неволшебник получит образец крови волшебника. Они смогут, вероятно, создать болезнь, которая заразит любого с волшебными способностями и оставит полностью без волшебства, и им даже не придется искать место вашего обитания, чтобы удостовериться, что вы заразились. Все, что им необходимо, это инфицировать магглорожденного, которого довольно легко вычислить во время ежегодного посещения платформы 9 и ¾ для отправки в Хогвартс.

Гарри даже не потрудился скрыть ухмылку при виде ошеломленного выражения лица МакГонагалл. Очевидно она, как и остальная часть волшебного мира, не могла и предположить, что магглы смогут найти волшебников и уничтожить их, если будет найдутся достаточные причины это сделать.

Женщина продолжала хранить молчание, и Гарри спросил ее:

— Хотите еще что-нибудь обсудить, профессор? Если нет, то мне необходимо идти на следующий урок. Вы же не хотите, чтобы из-за меня Ваш Дом лишился еще большего количества баллов, не так ли?

МакГонагалл наконец взяла себя в руки и решительно сказала:

— Не понимаю, почему Вы так стремитесь в класс. Согласно всем Вашим учителям, Вы только сидите там и ничего не делаете.

Студент пожал плечами.

— Нужно же хоть чем-то заняться, пока я заперт в вашей тюрьме.

— Хогвартс — не тюрьма, мистер Поттер! — оскорблено заявила преподаватель. — Хогвартс — это место для обучения, где студенты получают лучшее образование, которое им необходимо в волшебном мире.

— Я уверен, что другие обитатели согласятся с вами во всем, что вы им преподаете, но не я. Единственное, что можно отточить, обучаясь в этой школе, так это умение предавать других, — холодно сказал ей Гарри. — И у меня есть большие сомнения относительно качества образования, полученного здесь от учителей, преподававших мне почти 7 лет. Если эти учителя — пример для подражания студентам, я удивлен, что большинство из учащихся не убиты Вольдемортом.

— Как вы можете! -МакГонагалл уже не скрывала своего гнева. — Вы понятия не имеете, о чем говорите! Директор школы прилагает все усилия, чтобы предоставить студентам лучших преподавателей.

— Тогда давайте посмотрим на этих учителей, — Гарри словно не заметил ее вспышки. — Конечно, я могу говорить только о последних 7 годах, но за это время это воображаемо-образцовое учреждение имело только двух, заметьте, двух компетентных учителей ЗОТИ: Люпин и Пожиратель Смерти Крауч, под оборотным зельем. Усилия остальные были просто смехотворны, и им вообще не следовало позволять преподавать, потому что все их уроки оказались пустой тратой времени. Неудивительно, что они не продержались больше года.

— Они были самыми лучшими среди возможных, — повторила МакГонагалл и добавила. — Пока Квиррел не встретился с Тем-Кого-Нельзя-Называть, он был превосходным учителем ЗОТИ. Профессор Локхарт и Смизерин — тоже.

— Я ничего не могу сказать о квалификации Смизерина, я здесь недостаточно долго, чтобы сформировать свое мнение о нем [прим перев: видимо смотря на успехи учеников...], но то, что он больше не преподает здесь, подтверждает его недостаточную квалификацию для уничтожения проклятия, которое похоже наложено на должность преподавателя ЗОТИ, — спокойно возразил Гарри. — И единственная вещь, которой мог обучить Локхарт — это как правильно вести себя перед камерами... тупой щеголь. Он был хорош в приведении представительниц женского пола в состояние "подернутых дымкой глаз и таких же мыслей". Лично я думаю, что даже Филч был бы лучшим учителем ЗОТИ, чем Локхарт.

МакГонагалл ничего не сказала, слишком хорошо помня, какими расслабленными становились учительницы при виде этой знаменитости. Она была в меньшей степени уязвимой для него, так как было много других дел, на которые требовалось время, особенно когда начались атаки василиска.

— Перейдем теперь к тому, что можно назвать более постоянным штатом, который я наблюдал во время обучения, — продолжил Гарри со злой усмешкой. — Первым у нас идет профессор Зелий, который на протяжении по крайней мере 20 прошлых лет так запугивал студентов и покровительствовал своему Дому, что только небесам известно, сколько потенциальных Мастеров Зелий было загублено его обучающими методами. Я даже не упоминаю о его ненависти, направленной на меня только потому, что я — сын своего отца.

— Этот вопрос был решен, — напомнила ему МакГонагалл. — Снейп здесь больше не преподает и никогда не сможет.

— Но это уже исправит причиненного вреда, — возразил Гарри. — Было множество жалоб о его обучающих методах, но директор оставил его.

— Вам хорошо известны причины, — парировала женщина.

— Директор вполне мог найти ему другую работу, позволяющую находится в непосредственной близости от него и иметь возможность передавать информацию о Воландеморте, — заметил Гарри. — Директор даже не сделал попытки остановить его или вынудить изменить методы обучения, ведь если бы он действительно заботился о студентах, то так бы и поступил. Но как вы заметили, Снейп больше не является проблемой, благодаря мне.

Он поднял палец.

— Давайте теперь, обратим внимание на нынешнего преподавателя УЗМС. Я ничего не имею против Хагрида лично, но не могу не задаваться вопросом, сколько студентов, которыe возможно были заинтересованы волшебными существами, испугались тех существ, что показывал Хагрид. Это специфический урок, похожий и одновременно противоположный Зельям, потому что если у вас нет с самого начала любви к большим опасным существам, это не тот предмет, который вы захотите выбрать. Хагрид — полугигант, таким образом, очень мало вещей могут причинить ему вред. К сожалению, он любит больших и опасных существ, думая, что и остальные видят в них безопасных щенят и котят. Вместо того, чтобы начать с маленьких безопасных симпатичных существ, он берет для изучения самое большое, самое опасное и иногда самое уродливое из существ. Он должен научиться соотносить свои занятия с возможностями студентов. Другими словами от третьекурсников или четверокурсников не стоит ожидать умения общаться с гиппогрифами или огненными жалами соплохвостов. Шестые или седьмые курсы, возможно, смогут, но не младшие. Первая треть, в течение пяти лет обучения, должна быть посвящена безопасным существам, как, например, единороги, постепенно переходя к более опасным существам. Я даже не буду перечислять свои претензии к мошеннице Трелони, предсказывавшей мне смерть каждый раз, когда у меня было занятие, или Биннсу, который настолько скучен, что удивительно, как никто из студентов не умер на его уроках.

МакГонагалл выглядела немного раздраженной из-за того, что кто-то указал на недостатки школьных учителей.

— Хорошо, я признаю, что у нас есть небольшие проблемы с некоторыми членами преподавательского состава. Хогвартс — известен повсеместно своим лучшим уровнем образования, который необходим, чтобы преуспеть волшебникам и ведьмам в волшебном мире.

Гарри фыркнул на это заявление.

— О да, я уверен, что способность превратить подушку с булавками в дикобраза — действительно поможет мне преуспеть. Кто знает, возможно, следующий Министр будет избран, именно из-за способности сделать это.

Поскольку профессор уже готова была возмутиться на заявление о том, что ее класс был пустой тратой времени, Гарри поторопился продолжить.

— Я не идиот и знаю, почему Дамблдор вынудил меня вернуться, и это не из-за необходимости закончить мое образование. Он думает, что со временем я прощу моим прежним друзьям и всему магическому миру то, что Вы сделали со мной в прошлом году, но я уже сказал ему и теперь повторяю Вам: этого не будет. Ничего, из того, что я выучил перед Азкабаном, не пригодится мне во внешнем мире, кроме знаний о том, какими предателями, не гнушающимися удара в спину, могут быть ведьмы и колдуны. Я получал этот урок на втором, третьем, четвертом, пятом и шестом курсах. И как дурак, после каждого происшествия, ожидал, что люди извлекут уроки из своих ошибок, однако этого не происходило. Теперь я только жду окончания учебного года да забочусь о некоторых незаконченных делах в волшебном мире. Как только мне исполнится восемнадцать, никто не будет в состоянии вынудить меня сделать хоть что-то без моего желания. Никогда.

Он покинул ее кабинет, не дожидаясь разрешения идти.

МакГонагалл покачала головой и снова задумалась, а не был ли директор слишком оптимистичен, и смогут ли они добиться прощения Гарри и того, чтобы он остался в волшебном мире. Она знала, что директор был прав в одной вещи: в мире волшебства было очень много проблем, которые на данном этапе никогда не решатся, особенно с кем-то, вроде Фаджа у власти. Однако если верить Ежедневному Пророку, Фадж еще прежде, чем закончится год, по постановлению Визенгамота будет смещен с должности. Она знала, что Дамблдор надеется выставить кандидатуру Гарри на пост Министра на следующих выборах, потому что это поможет создать из магической Англии великую державу, и появится возможность изменить ряд проблем, которые долгое время существовали в волшебном мире. Несмотря на то, как обращались с ним родственники, а может именно благодаря этому, Гарри был одним из немногих, кто не видел разницы между волшебником и любым другим волшебным существом и смотрел на всех одинаково.

Утром в день состязания между Гриффиндором и Слизерином было ясно и не жарко. Все согласились, что это прекрасная летная погода. Никто не сомневался в зрелищности предстоящей игры: противостояние между Домами дошло до крайней точки напряженности.

За прошлую неделю гриффиндорцы, и в особенности Рон Уизли, снова развлекали другие Дома, давая пищу для сплетен. Говорили, заменой Молнии, сожженной в прошлом году, гриффиндорцы пытались подкупить Поттера, чтобы тот снова занял место ловца. Очевидно, они не были уверены в своих силах и способности выиграть у Слизерина даже притом, что Малфой не участвовал, все еще находясь в образе хорька. Продолжением слуха стал отказ Поттера. Также было известно, что Молния, которую ему вручили, в настоящее время прикреплена к стене в гостиной Гриффиндора, и все попытки снять ее потерпели неудачу.

Уизли по крайней мере один раз в день пытался убедить Поттера играть. Чаще всего он делал это на переменах. После первой же попытки Поттер надел значок, на котором любой мог прочитать: "Я вижу как вы разеваете рот, но все, что я слышу — вздор, вздор, вздор" или "Я отказываюсь состязаться в остроумии с невооруженным противником". Вид значка раньше заставил бы лучшего друга пойти красными пятнами, но он был столь настроен на участие Поттера в игре, что сохранял терпение.

На вопрос о том, сделает ли Уизли последнюю попытку убедить Поттера играть, даже если на тренировку больше нет времени, ответ получили Равенкло — они первые заметили, как Уизли сопровождает Поттера в Большой Зал.

Он фактически кричал:

— Гарри, ты гриффиндорец. Я не могу поверить, что ты хочешь позволить этим скользким слизеринцам выиграть Кубок Квиддича. Он должен быть наш.

Гарри продолжал идти, пока Рон не бросился вперед, схватил его за руку и развернул лицом к себе.

— Для поддержания чести нашего дома, нам необходим ты: прирожденный и истинный Гриффиндор.

Несколько представителей чужих Домов, а также часть сокурсников окружили пару. Всем хотелось увидеть развитие конфронтации, которая длилась на протяжении всей недели.

Гарри с рычанием выдернул свою руку из захвата Уизли, его лицо выражало презрение.

— Я не Гриффиндор! — голос Гарри был холодным, словно лед. — Вам нет необходимости искать ловца. В команде уже есть один, помнишь, твоя ненормальная гулящая сестрица, которая играла за ловца в прошлом году, и, несомненно, тренировалась в этом.