Меж тем действие продолжалось. Де Гмелин, одетый по испанской моде: в колет, короткие штаны буфами, шоссы, в коротком плаще, в берете с пером, прошел через строй своих людей, сопровождаемый парой дворян, и слугами, которые по двое тащили тяжелые сундуки и ларцы. Не дойдя до крыльца нескольких шагов, он, сорвав с головы берет, виртуозно поклонился и, передав головной убор слуге, достал из ларца, поднесённого дворянином, свиток с тяжелой золотой печатью на витом шнуре. Развернув его, он принялся торжественно зачитывать послание на испанском языке. Несмотря на десятиградусный мороз, все люди посла, одетые пижонски, и совсем не по погоде, держали марку и стояли не шелохнувшись. Видом, выказывая интерес к речи де Гмелина и ничего не понимая, я подозвал пожилого дьяка Посольского приказа.

— Эй, толмач, азм не понимаю ничего. Можешь в общих чертах пересказать, об чем толкует посол?

— Как повелишь, царевич. Он от лица короля Гишпании Филиппа II и множества других царств, земель, и титулов благодарит тебя за спасение чести гишпанской короны, призывает в послухи Господа Бога, або не запамятует оказанной священному королевству услуги, радуется, бо ты поддерживаешь его права на владычество над законными его землями европейскими и создание всемирной монархии под его короной. Сказывает, Господь послал кровного родича царя Московии, дабы спас он христианнейшего из королей. Ноне ругает аглицкую самозванку. Сызнова благодарит тебя за спасение города Кадиса, жалует многими дарами, и желает тебе здоровья и долгих лет и хочет дальше с тобою кровным родичем царя Московии купно бысть, супротив самозванки аглицкой.

Посол продолжил свою речь по-русски:

— За спасение Вашим Высочеством города Кадисса, флота Его Величества и воинской чести, понесшей ущерб после Гравелинского поражения флота его Величества от подлых пиратов нечестивой английской самозванки Елизаветы восемь лет назад, имею честь передать Вашему Высочеству дары от моего государя Филиппа II Благоразумного, милостью Божией короля Испании, Англии, Франции, Португалии, Неаполя, Чили, Иерусалима и Ирландии, защитника веры, императора обеих Индий, князя Кастилии, Арагона, Валенсии, Леона, Гранады и Сицилии, эрцгерцога Австрии, герцога Милана, Бургундии и Брабанта, графа Габсбургского, Фландрского, Тирольского. — С этими словами вложив свиток снова в ларец и поклонившись, он поднялся по лестнице и вручил его мне.

— Прошу принять от моего государя орден Золотого Руна. Это высшая награда во всем христианском мире. — Он взял из красивого черного ларца тяжелую золотую цепь, состоящую из прямоугольных звеньев, имеющих вырезы в виде буквы Х, и других с шариками и отходящими от них лучами. Также вложил мне в руку, отделанный большими изумрудами золотой знак, размером с ладонь, с красной лентой, а на плечи накинул длинный плащ из тонкого красного сукна, отороченного мехом, и украшенного золотой вышивкой. Затем жестом дал команду, и слуги принялись в очередь подносить ларцы.

— Примите, ваше высочество: книга в восьми томах известного испанского кабальеро и священника Педро де Сьесса де Леона с названием 'Parte Primera de la Crónica del Perú' 'История Перу'. Описание и история страны за великим океаном лежащей, где ныне правит мой король. Я присоветовал, моему монарху сей дар, зная вашу приверженность печатному слову. — Тут он призвал следующую пару слуг.

Те поднесли сундук, в котором лежал полный латный доспех, покрытый черным лаком. Все детали стальной брони были отделаны обильной насечкой, инкрустированной золотом. Края ворота, подола и рукавов поддоспешной кольчуги были с золотыми звеньями или позолоченные. Шлем комплекта имел вычурную форму со сдвижной личиной, в виде коронованной усатой морды.

— Мой наихристианнейший король просит Ваше Высочество, коли случится выйти на бранное поле, непременно облачится в сей доспех. Это творение лучших миланских оружейников. — Так пояснил сей дар, испанский посол.

Следующим оказался немалый ларец, полный изысканных украшений из серебра, золота и драгоценных камней. Все вокруг, кто сие видел, онемели.

В плоской шкатулке, поднесённой после, лежал большой золотой крест, отделанный россыпью рубинов.

Далее последовал ларец из черного дерева, в котором оказался золотой божок инков. Статуэтка, размером около трех пядей в высоту, имела гротескную толстую фигурку с пышным головным убором сложной формы. Далее слуги поднесли мешки с пряностями и несколько отрезов богатой парчовой ткани. После поднесения даров герольд снова протрубил мелодию, и все иностранцы поклонились.

— Азм благодарю законного монарха Испании за дары. Желаю ему здоровья и долгих лет на троне. Уважаемого кабальеро Иоганна де Гмелина со свитой прошу быть моими гостями. — Произнес я ответное слово.

Ждан с дьяком занялись посольством, а мы с послом и сопровождающими его двумя дворянами прошли в горницу.

Угостив нежданных посетителей, горячим сбитнем и отогрев, я перешел к расспросам.

— Что-то давно не было вас видно у меня в уделе.

— Увы, Ваше Высочество, некоторое время я провел в заточении.

— Как это?

— Поначалу мне не поверили, и как тут у вас сказывают, наложили опалу. — Он невесело усмехнулся. — Благодаря родственным связям, я донес ваше предупреждение до ушей короля, и он приказал пятому герцогу Альбе Антонио Альваресу де Толедо и Бомонта принять меры. Когда в начале июня стало известно о выходе английской эскадры в сто вымпелов, его Королевское Величество знал место нападения. Срочно в Кадисе и окрестностях сосредоточили более тридцати тысяч панцирной пехоты. На корабли посадили усиленный экипаж с воинами абордажных команд. Король желал поквитаться за поражение флота под Гравелином. Рассказывают, что, когда ему сообщили о разгроме великой эскадры, он не показал сильных эмоций, но все знали: его величество был унижен и крайне огорчен.

— Расскажите мне о ходе битвы.

— В этот раз Ало́нсо Пе́рес де Гусма́н, 7-й герцог Медина-Сидония, который отвечал за оборону побережья Андалузии, показал себя с лучшей стороны. Хотя ходит слух, что сам герцог был болен, а все распоряжения за него отдавал его секретарь. Когда в виду Кадисса появилась английская эскадра, из порта в лодке под видом рыбака был выслан старый солдат, который передал англичанам и голландцам ложную информацию о слабости обороны порта и крепости. Позволите бумагу и перо?

Я приказал принести. Де Гмелин на листе обозначил вытянутый полуостров Кадис, серп залива Кадисской бухты, укрепления береговой батареи Сан-Фелиппе и Замок Санта-Каталина в Пуэрто де Санта Каталина.

— Английская эскадра состояла из ста восьми кораблей. — Продолжил де Гмелин. — Сорок восемь боевых, остальные транспортные. У испанского флота было двенадцать больших боевых кораблей, двадцать прекрасных галер Андалузской эскадры и несколько десятков реквизированных торговых судов. Английский флот поделился на десант, в основном вспомогательные суда с малой осадкой, и боевую эскадру, которая войдя в залив Кадисской бухты, должна была блокировать испанские боевые корабли в порту. В виду отсутствия ряда старших офицеров, флотом командовал вице-адмирал флота Индий Сотомайор. Он решил отвести все корабли вглубь внутреннего залива к Сан Фернандо Наваль. Когда англо-голландская эскадра, под командой Роберта Девере, второго графа Эссекса, высадила десант со стороны моря в окрестностях Кадиса, с целью взять город и его батареи, а боевые корабли англичан, глубоко зашли в залив Кадисской бухты, одновременно по сигналу, выступили испанские латники, спрятанные в домах Кадиса, и в атаку пошли галеры Андалузской эскадры. Десант англичан, видя многократное превосходство армии моего короля, благочестивого Филиппа II, после недолгого сопротивления сложил оружие. Галеры, связав крупнейшие корабли абордажным боем, дали время подойти парусным галеонам, фрегатам с огневой поддержкой и торговым судам с воинами на борту, такоже береговые батареи, так и не занятые врагом, показали себя с лучшей стороны. Англичане в тесной бухте не могли маневрировать и часть из них в ходе боя села на мель, и с остальными вошедшими в залив галеонами и пинасами была взята на абордаж. Испания одержала полную победу. С боем пояли тридцать шесть воинских корабля, средь них 'Арк Ройал', 'Дью Рипалс', 'Мероноур', в плен попало больше шести тысяч англичан, а также лорд высший адмирал Чарльз Говард первый граф Нотингем, фаворит английской узурпаторши Елизаветы Роберт Девере второй граф Эссекс, адмирал голландской эскадры Ян ван Дювенвоорт. Празднования в Мадриде длились десять дней. Я был принят в главной резиденции королевства, дворце Эскориал самим королем, и мне высочайшим рескриптом пожалован титул графа де Бесалу с землями в Каталонии.

— Что ж граф, мне приятно, что моя весть принесла пользу и вам. Расскажите мне об Испании.

— В нынешнее время моя страна в упадке.

— Граф, ваши люди вам верны?

— Оставьте опасения, Ваше Высочество, они не ведают словенского языка. Политика моего государя не очень удачна. В прошлом году испанскому войску пришлось покинуть Париж. Его величество желал оставить корону Франции за мужем своей дочери, но у него ничего не вышло. Торговля и мануфактуры сворачивают обороты, из-за высоких налогов. Крестьяне живут в очень тяжелых условиях. Король завел для управления своими землями множество чиновников, но в королевстве царит хаос. Семь лет назад он жестоко подавил восстание дворян и горожан Сарагосы, походя в этом на вашего жестокосердного отца в Новгороде. В стране пылают десятки костров инквизиции, на которых сжигают по сотне человек за раз. Победа, подаренная вами моему монарху, как луч света в ночи. Тако, ежели вы возлагали какие-то надежды на моего короля, оставьте их.

— Почему же вы служите такому слабому монарху?

— Это моя судьба. Во Фландрии мой род лишился всего. А Испания ныне величайшая империя мира и дала мне кров. Ваш великий и грозный отец расширил земли Московии и одолел множество врагов, то, что он был жестокосерден и к подданным своим, не помешало им, верно ему служить. И я служу королю Испании, как велит мне моя честь. 'Лаборес гигунт хонорес'. 'Труды порождают почести'. Простите, Ваше Высочество, мне надобно вернуться к посольскому двору в Москве. Нет ли у вас каких-либо сведений для моего благочестивого короля?

— Увы, граф, мой источник иссяк. Но у меня есть важный подарок для флота вашего монарха.

— Какой? — заинтересовался де Гмелин де Бесалу.

— Страдают ли ваши моряки от тяжелой болезни во время долгого плавания, когда распухают десна и выпадают зубы?

— Да, Ваше Высочество, она прозывается 'морской скорбут', от неё гибнет множество моряков.

— Ведомо мне, как сделать, дабы болезнь никогда не появилась на корабле!

— Ваше Высочество, если это правда, мой король не постоит за наградой.

— Мне нужна одна услуга, которая не слишком обременит правителя великой дежавы.

— Я весь внимание, ваше высочество.

— У меня есть суконная мануфактура, но она дает лишь грубую ткань. Мне надобно для моей державы стадо овец лучшей тонкорунной породы. Азм слышал в Испании таковые в избытке?

— Я в сомнении, ваше высочество, не смотря на упадок суконных ткацких мануфактур, сии овцы к вывозу запрещены.

— Сие не торг, азм высказал своё пожелание и дарую королю Испании важную весть. Коли в ответ он подарит мне лучшее стадо азм приму его как дар, с благодарностью. Итак, ежели в пищу морякам в дальних походах давать купно с прочей снедью апельсины, лимоны, квашеную капусту или кислые ягоды, то болезнь никогда не придет.

— И все? — Удивился де Гмелин.

— А чего вы ждали? Молитвы, изгоняющей Дьявола? Сделайте, так как азм сказал, и увидите здоровых людей, вернувшихся из похода.

— Я самолично передам моему благочестивому королю слова вашего высочества. — С поклоном посол со свитой удалились.

Наконец-то я смог сделать любимой жене царский подарок, передав в её владение ларец с драгоценностями. Небольшие подарки за предыдущий год не в счет.

Глава 19.

Ну что ж, за месяц февраль была организована новая мануфактура, Оптическая. Мастер Иоганн Зилингер получил долю от прибыли, которая его обогатит и исполнит все его желания. Молодой оптик подходил к московским горододельцам с заказом на строительство каменного дома в Устюжне. Доходы ему позволяют. Производство подзорных труб встало на поток, конечно, все упирается в стеклянные линзы, работающему от сделки токарю, выточить бронзовые тонкостенные корпуса не проблема. Необходимо как-то механизировать процесс шлифовки заготовок, хотя бы на черновых операциях. Вернувшийся из Москвы мой личный розмысл Савва Ефимов, получил от меня заказ сотворить приспособления и станки для ускорения процесса обработки стекла.

Выработка цемента, набирала обороты. Исходное сырье, и готовый продукт перемалывало уже несколько железных бегунковых мельниц. А домна вставала только на вызрузку-загрузку. По весне придется цементный завод перевезти в Коломну. Большой спрос на уголь в Устюжне взвинтил на него цену. Опять же исходного сырья полно и на Оке, а готовый продукт я планирую поставлять на строительство железнодорожных мостов.

В настоящее время кузнецы разрабатывали процесс вытягивания длинных металлических стержней. Понадобится арматура для железобетона.

Токаря выточили мне несколько десятков патронных гильз из бронзы. Медники в размер медные колпачки для капсюлей. Ефимов, по моим наброскам, выстругал из дерева макет револьвера с барабаном. Оружейники из ружейной избы сделали форму для отливки пуль и приспособление для запрессовки капсюля, и пули в патрон. Так как никто не представлял конечного изделия, то секретность сохранялась. Не желал я утечки такой продвинутой технологии. Также в оружейной избе на основании ударного замка от пищали мне за некоторое время смастерили внутренний ударный механизм в габаритах рукояти макета револьвера. Осталось продумать конструкцию фиксации барабана каморой с патроном четко по оси ствола. Тут небольшая погрешность при несовпадении может с легкостью руку оторвать. Для определения мощности патрона пришлось оружейникам заказать однозарядный пистоль. Секретность не потерялась, потому что мастера так и не увидели патрона, а придумать такую штуку на раз нельзя.

На станкостроительной мануфактуре строили десяток больших станков для нового пушечного двора. Параллельно на существующем станке точился уже третий ствол орудия для государева войска. Работы пушкарей над механическим прицелом к пушке шли полным ходом. В основном простой по конструкции механизм дорабатывали на технологичность в производстве и легкость применения. Оптический прицел, думаю, нужен, но не срочно. Пока пусть Зилингер точит побольше линз для подзорных труб.

В начале марта прискакал сеунч от Годунова. Боярин ехал в Устюжну. Весть более, чем неожиданная. Я терялся в догадках, чем могла быть вызвана такая надобность.

В день Преподобного Тимофея Пустынника к Устюжне-Железнопольской прибыл санный поезд. Оказывается, царь с семьей путешествовал уже больше месяца. Правда, дальше Троицкого монастыря он не уехал. А боярин, оставив государя богомольцам, отправился в северный городок.