— Ждан, не шуткую азм. Чёрная весть. Ведомо мне, что вскорости придет на Русь трехлетний хлад и дождь. И не станет жито родится в земле, а коли взойдет, то сгниет на корню!

Ближник аж побелел. В нынешние времена голод всегда рядом. Крестьяне, бывало, голодали весной. Смертность страшная. Из детей выживало два-три из десятка.

— Да как же это? Почто на нас Господь-то прогневался? Что же делать-то? — запричитал дядька.

— Истину глаголю. Не минет нас напасть, не отмолят ни Патриарх, ни святые старцы. Токмо Богородица весть подала не впусте. Нать вборзе к беде готовиться. Чего присоветуешь?

— Вскую бысть недороду?

— Через пять-шесть лет.

— Ну, государь, напужал ты меня, тож когда будет. — Расплылся в улыбке дядька. — Може поблазилось тебе?

— Трижды являлась мне Богородица. Не минет нас напасть. Вот те крест. — Я перекрестился на красный угол. Таким в нынешние времена не шутили.

— Давай дядька не горевать, а думу думать, как спасти люд христианский. Нынче землепашцы хлеб сеют не лучшим зерном, дай Бог, сам три собирают. Коли веялкой просеять посевную казну, да взять не каждое, а самое тяжелое да великое семя, то и урожай с того посева выйдет великий. С того прибытка сможем в клети больше ржи да пшеницы заложить в прок. Ты что думаешь?

— Земля родит, аки Бог даст. Батюшку надобно на сев позвать, да службу провесть благочинно. А подарит Господь урожай, амбары поставить новые да поболе. Обаче ставить внутри кремля для бережения от лихих людей. Да тако издавно заведено на случай осад. Да суши — рыбы сушеной брать сколь сможем оброчной, да и сверх того, взамен урока царской рыбы, коли велишь. Бондарям надобно дать наказ, дабы бочек в запас набили, для зерна и рыбы.

— Чтоб азм опричь тебя делал? — Я обнял дядьку. — Царскую рыбу на торжище купим, велю запас из оброчной рыбы брать сколь можно. Видел ты черные корни, округлые, на редьку али яблоки похожие, что иноземец Джакман привез?

— Две бочки в клети стоят, азм никому не выдавал сих корней, до твоего приказу.

— Сей корень зовется картофель. С него можно каши делать и в суп класть и так варить. Вельми вкусная и сытная снедь делается. А растет он в земле, и прибыток дает сам десять. Тако надобно нам, тем картофелем поле по весне засеять, для него холод и дождь не так страшны, как для хлеба. Как соберется у нас поболе сих корней, так будем всем землепашцам выдавать в хозяйство. Велю хранить его с бережением в темной и сухой подклети. Следи за ним, коли, что худое будет, мне скажи.

— Слушаю государь, татарские людишки привезли три телеги с травой, казали твой де приказ. Азм те телеги поставил на заднем дворе да запамятовал, прости за оплошку.

— Есть ли у нас пустая клеть али амбар?

— Теперича амбары полны все житом да другой снедью, або найдем какой чулан.

— Прикажи дядька то сено туда положить, покудова.

Кстати о сельском хозяйстве. Значительную пользу принесли бы теплицы. На этот сезон уже конечно нет, а вот на следующий.

К князю был вызван старший артели удельной стеклодувной мастерской.

Стекловара звали Никандр, который теперь получил фамилию Стеклов. После разговора о подчиненных мастеру трудниках и проблемах работы мастерской перешли к конкретному вопросу.

— А скажи Никандр сколько стекла может выдавать мастерская?

— Дык, княже, сколь укажешь столько и сделаем.

— А ровное и прозрачное стекло для окон лить умеешь?

— Такого отродясь не делали. Мы посуду, бусы какие цветные, бисер також. Для окон стёкло ровное да прозрачное никто не может соделать. У бояр, да нарочитых людей слюдяные окошки в свинчатом переплете строют, у крестьян из бычьего пузыря ладят.

Тут лежало не паханое поле и куча прибылей.

— Обаче выдул ты для моей зельевой избы посуду прозрачную да тонкую.

— Дык мне уж шестой десяток лет идет и мастрота моя со стёклом полвека растет, а буры, что твои княжьи люди сработали, ранее не видал. С таким зельем лепое стёкло выходит. А поделки наши мы выдуваем, али в форму також можно. Ведом мне хитрый способ выделывать небольшие ровные стёкла.

— И чего за способ?

— С выдувальной трубки делается шар, опосля протыкается и трубку вращают, дабы стекло распрямилось и тако застыло. С той стеклянной тарелки края режутся на куски в пядь стороной самое большее, и то стёкло все одно невзрачное выходит.

Мною было выдано распоряжение о подготовке на завтра особой плавки стекла. В прошлой жизни попадалась мне информация о заливке расплавленного стекла на расплавленное же олово.

Такая технология для данного времени была неизвестной.

Ждан, услыхав об оконном стекле, развил небывалую активность. Ключника дело, сулящее сказочные барыши, крайне заинтересовало. Стекло в здешнем мире я видел только в царских палатах да в теремах у знатных бояр. Стекла были преимущественно цветные, мутноватые, и размером не больше пяди, собранные для больших окон витражными переплетами. По размерам окон в княжьем тереме была выполнена металлическая рамка на металлическом же листе-подложке, расклиненная для образования формы.

На другой день после обеда поехали к стекловарам.

Мастерская была расположена на окраине Углича в большом сарае из пиленых досок. Также на дворе стояло несколько изб неясного назначения. Кирпичные сводчатые печи были устроены в дальнем конце мастерской. Плавка стекольной массы велась в больших тиглях с помешиванием через свод печи металлической мешалкой, для выравнивания состава.

Прямо на полу сарая, где размещалась мастерская, уложили форму для оконного стекла. Для образования ровного слоя требовалось подложку выставить горизонтально. На этот раз обошлись проливкой водой (стоит подумать об уровне) и, выставив поддон в горизонт, расклинили борта. Затем обмазали стыки глиной. И прямо в печь, где варилось стекло в тигле, поставили керамический сосуд с рубленным на куски оловом.

Перелив металл на поддон, сверху залили стеклянную массу. Сначала стекло легло бугром, но затем растеклось словно варенье, взбрызгивая и плюясь раскаленными каплями. Постепенно этот бутерброд остыл, рамку разобрали, и поддев с краев ножом отделили лист стекла от блестящего олова. Первый лист получился толстоватым с незначительными оптическими искажениями, но множеством мелких дефектов со стороны металла. Очевидно, олово успевало окисляться. Такое стекло можно было поставить на окно только после шлифовки поврежденной стороны. Мои планы по сказочному обогащению оказались под угрозой.

Тогда так. Я подошел к Тучкову и тихо ему сказал:

— Дядька Ждан привези мне серебряных слитков безмен иль два. — Ключник поклонился и умчался в кремль.

Через полчаса он привез калиту с серебром.

На этот раз в тигель засыпали слитки драгоценного металла. Для рамки на окно его было маловато, а для пробы достаточно. В мастерской нашли глиняное блюдо грубой лепки и в него залили жидкий металл, отогнали пленку окислов, и сверху из тигля долили стекольный расплав. После остывания блюдо разбили и отделили кругляш стекла от серебряного слитка. Вот теперь стекло было идеально ровным и прозрачным. Мастера сказали, что изделие нужно отжечь, чтоб не билось.

Мастера были на взводе. Для них этот способ изготовления листового стекла стал откровением свыше. Получение оконного стекла любых размеров было прорывом в деле, которому они посвятили жизнь. Но для его выделки нужна была масса дорогого металла. Не каждый вывалит гору серебра, да и потери при угаре немалые. Для меня это проблемой не было, серебра получаемого от 'усушки' свинца хватало. Так как для моих замыслов требовались ростовые зеркала, я решил построить печи для выделки и отжига изделий больших размеров прямо в крепости.

Первый блин забрали с собой, Ждан прибрал серебряный слиток, а стекловарам был дан приказ не болтать о способе выделки ровного стекла.

Это было полдела, из зельевой избы был вызван наш лучший химик Стенька Михайлов. Ему было дано задание провести опыты с кислотами и серебром и разработать способ изготовления зеркал. Дело сулило небывалый прибыток и широкие возможности по экспорту за рубеж. Учитывая, наш дефицит во внешнеторговых операциях, зеркала, при их текущей стоимости, могли покрыть собой все наши финансовые проблемы, как бык овцу. Также, попутно, озадачил его получением каучука из корней одуванчика, но это так, по мере возможности.

Тучкову было поручено строительство, во избежание пожара в деревянной крепости, каменной стекловарни с печами нужных размеров и по готовности выделке листового стекла под его надзором.

Однако главный технологический прорыв намечался в северном городе удела. Паровая машина. Пора пришла проведать Устюжну.

Глава 3.

Федор Савельев, литейщик московского пушечного двора, с согласия Москвы отлил шутейные пушки из меди да чугуна, для угличского потешного отряда, а в изготовлении огненной машины, как здесь звался паровик, практически не сдвинулся с места, он просто не знал, как взяться за дело. С чего начать.

— Механика небывалая словно часы, какие заморские. Не ведаю, как и подступиться. — Был его ответ на мои вопросы о паровике.

— Таковые машины строют в Аглицком королевстве и топят каменным углем. С помощью таковых причуд осушают шахты по добыче серебряной руды. — Я, конечно, понимал, что паровиков в этом мире еще нет, но, если мастер будет знать, что такие машины уже где-то выделывают, ему будет легче сделать первый шаг. Также ссылки на зарубежный опыт давали легитимность моим идеям.

Для начала нарисовал общую схему паровика. Цилиндр, поршень, клапаны, золотник. Детально с разборкой были осмотрены ранее сделаные модельки паровика. Общее образование и понимание мира в этом времени было очень низким. Все мастера постигали профессии руками и долгой практикой, годами ходя в подмастерьях, без всякой теоретической подготовки. Теперь-то я понял проблемы царя Петра и его массовый завоз специалистов из-за рубежа.

Так как у меня инженерной подготовки также не было, общим решением приняли строить пробную машину с диаметром поршня в две угличских пяди или двадцать вершков. Увеличение мощности паровика виделось в размерах парового котла и соответственно выработки пара и регулировки его подачи.

Для литейного мастера открытием стал чертеж, с прорисовкой всех элементов в сборе, отдельных деталей, разрезов и простановкой размеров. Ему также были даны указания по унификации крепежных элементов. Везде крепления требовалось делать на фланцах, избегая глухих отверстий, с резьбами здесь было тяжело, а клепка не позволит разбирать узлы для ремонта.

Минусы в теоретической подготовке, специалисты шестнадцатого века компенсировали буквально своими руками, опытом и смекалкой. Тем более мастер московского пушечного двора, это в нынешнее время мануфактура оборонного значения с лучшими на Руси специалистами.

Сначала Федор отлил корпуса цилиндра и золотника из мягкой бронзы, а также поршни из твердой бронзы, размеры чертежа он воспринимал не как четкое указание, а как ориентир. Поршни и каналы цилиндров подгонялись друг к другу вручную, с помощью примитивных инструментов и речного песка в качестве абразива. Большую помощь оказали местные кузнецы. Я думал, что пока разработают технологию переведут гору металла, но у государевых литцов дело было поставлено жестко. Пушкарь, который отливал пушечный ствол сам его и испытывал с тройным зарядом пороха. Не выдержала пушка, и мастер мог сгинуть от взрыва. Так что первый же корпус парового цилиндра общими усилиями был доведен до рабочего состояния.

В Углич был послан сеунч с заказом у оружейника Миронова сверл, метчиков и гребёнок нужного размера для резьбового крепежа. Саму нарезку болтов и гаек сделали в Устюжне в княжьей оружейной мастерской. Уплотнения вырезали из толстой кожи.

В конце ноября впервые собрали полноразмерный паровой двигатель. На кривошипно-шатунный механизм ушла еще неделя. Покуда подгоняли и притирали детали, Рождество подоспело и работы встали. Для полного комплекта не хватало котла с топкой.

На богослужениях и после, мне до чесотки хотелось ускорить время и испытать паровую машину.

На святках от безделья с Афанасием отстреляли пищали, доведенные до ума по моим указаниям. Выехали на берег Мологи. Достали ружья. Слуги установили на речном льду несколько щитов с кольцевыми метками. Калибр ружья казался великоватым, но новые технологии изготовления ствола, правильно изогнутый приклад, и ступенчатый прицел должны были прибавить к убойности ещё и точность попадания.

— Как тебе пищаль?

— Легка больно, не привычно.

— Наши точильщики обработали ствол сверловкой. Опробуй, ладно ли получилось.

Зарядив пищаль, Афанасий выбрал ветку дерева для упора. После нескольких выстрелов, старый воин выдал свое заключение:

— Славная ручница, и бой далее, чем обыкновенные. Шагов на двести-двестипятьдесят бьет смертельно, думаю. О прошлом годе, внегда рать на Тарки ходила, так стрельцы баяли, токмо благодаря огненному бою животы сохранили.

— Что думаешь про прицел?

— А, что сие?

— Ну, вон та штука возле кремневого замка на ружье. Совмести пенёк на конце пищали и прорезь прицела вровень и пали.

— Думаю нараслина се, кажный стрелец под ручницу свою привыкает и знает куда целить, и стреляет по стволу завсегда.

— Афанасий. Возьми ружье и целься, как я говорю. Тебе в тягость что ли?

Старый воин флегматично взял ружье, зарядил и опять уложил на ветку дерева. Выцеливал с минуту с моими подсказками и выстрелив, пошел смотреть на результат.

Отверстие от пули на семидесяти аршинах легло практически в центр круга, нарисованного на щите. Бакшеев выглядел слегка удивленным и довольным. Объяснив ему принцип прицела, где, чем дальше была цель, тем выше поднималась рамка с прорезью, я практически потерял Афанасия. Тот пропал на берегах Мологи с удельными дворянами, стреляя по целям на разные дистанции.

Паровой котел собрали из толстых стальных листов на заклепках. Составив рядом котел и паровой двигатель, определили потребность в пароподводящих трубах. Несколько дней их тянули и ковали лучшие кузнецы Устюжны.

Наконец все было собрано. Местный батюшка, деревянного собора Рождества Пресвятой Богородицы, стоящего на берегу реки Ворожи, за небольшое пожертвование освятил машину.

Народу посмотреть на диковину собралось как на крестный ход.

Растопили печь под котлом. Где-то через час повернули щелевой кран — гордость местных ковалей. Пар поступил в двигатель и тот впервые перешел в крайнее положение. Золотник еще не был присоединен к кривошипно-шатунному механизму и его поршень через шток вручную передвигали для перекрытия отверстий паровика. Кузнецы, держась на наращенный шток, легко переставляли поршень, и двигатель рывками переходил из прямого хода в обратный, плюясь при этом паром. Кривошипный механизм вертелся. Машина работала.

Я с удивлением прочитал незамеченную ранее выступающую на бронзовом боку паровика надпись: 'Сия машина отлита по указу князя Угличского Димитрия Иоанновича рода Рюрика в год семь тысяч сто третий от сотворения мира пушечным мастером Федором Савельевым'.