20-21 июля на полигоне Капустин Яр состоялся очередной показ перспективной военной техники руководству страны. Первый такой смотр был устроен в 1958-м г. (см. гл. 03-14) и тогда же Хрущёв установил периодичность будущих показов — один раз в два года.
Первому секретарю, членам Президиума ЦК и председателю Совета министров предстояло посмотреть новые разработки по большинству направлений, не только технику РВСН и сухопутных войск.
На аэродроме, где с войны не видели боевого самолета, ровными рядами выстроились истребители и бомбардировщики, здесь были как серийные, так и опытные и экспериментальные машины. По обеим сторонам вдоль шоссе с интервалом в несколько десятков километров расположились батареи зенитных ракет С-75. Боевые позиции были оборудованы по полной программе — старты окружены валами земли, чуть поодаль отрыты блиндажи.
На полигоне в это же самое время находился сын Хрущёва Сергей. ОКБ-52 Челомея среди прочих участников мероприятия готовилось показать Первому секретарю старт крылатой ракеты С-5 с автомобильной пусковой установки. Как всегда, для подготовки не хватало нескольких дней. Постоянно что-то не ладилось: то возникали короткие замыкания, то обнаруживался разрыв в электрической цепи. Штатские и офицеры часами изучали длинные распечатки монтажных схем, затем окружив ракету целой толпой, отсоединяли разъемы, измеряли что-то приборами и снова бросались к схемам. Такова обычная подготовка перед первым пуском. Работали не только днём, но и по ночам. Для сна оставались короткие перерывы, спали часто прямо в ангаре, на чём придется. Челомей, на которого замыкалась вся ответственность за пуск, нервничал, но не вмешивался. Он понимал, что большего сделать просто невозможно.
Специалисты ОКБ-52 успели во время. В последний момент всё заработало. Ракету подготовили к старту.
Наступил день показа. Как и в прошлый раз, Сергей присутствовал на показе, идя позади основной группы. Во главе её шёл Хрущёв, рядом с ним Косыгин, Мазуров, Байбаков, Устинов, Соколовский и Гречко (АИ, в реальной истории набор сопровождающих, кроме Устинова, был совершенно другой — в верхних эшелонах власти поменялось очень многое). За ними, соблюдая дистанцию, следовали министры, главкомы, конструкторы. Всех вместе набиралось человек сорок.
В связи с недавними перехватами американских самолётов-разведчиков Никита Сергеевич прежде всего заинтересовался авиационной техникой и зенитно-ракетными комплексами ПВО. Он долго осматривал выставленный на стоянке Ту-126, любовался огромным грибообразным вращающимся обтекателем радара, применённым впервые в мировой практике — на серийных американских АВАКСах такие появятся значительно позже. (В 1956 году испытывался опытный Lockheed WV-2E с вращающимся обтекателем радара, но в серию не пошёл, и остался единственным экземпляром http://aviadejavu.ru/Images6/MM/MM-10/0269-02-2-1.jpg). Забрался внутрь, в отсек операторов, и ознакомился с работой информационной системы ПВО «Луч», в составе которой работали в качестве компонентов АСУ ПВО «Воздух-1», информационная сеть «Электрон» и другие системы. Работу конструкторов Первый секретарь оценил очень высоко:
— Замечательный самолёт у вас получился, Андрей Николаич, — похвалил он расцветшего от удовольствия Туполева. — А электронные системы в нём — и вовсе фантастика. О такой технике ещё недавно можно было только мечтать.
Хрущёв особенно отметил улучшенную обитаемость самолёта. После вздрючки Туполев установил на Ту-126 новую звукоизоляцию, устроил для экипажа полноценный салон отдыха, крайне необходимый при долгих полётах, усилил защиту от излучения радиолокатора.
— Самолёт у вас получился отличный, но уж очень большой и дорогой, — заключил Никита Сергеевич. — Много их не сделать, а понадобится их немало, при нашей-то территории. В том числе, и на флоте тоже.
Он повернулся к Дементьеву:
— Пётр Василич, а можем мы сделать самолёт ДРЛО поменьше и подешевле? Например, на базе Ил-18, для сухопутных войск, и на базе нового Ан-24 товарища Антонова — для строящегося авианосца «Минск»?
— Думаю, сможем, — ответил Дементьев. — Я дам задание конструкторам, пусть всё просчитают, если получается — начнут делать. Ил-18 в серии освоен, не думаю, что с ним будут проблемы. С Ан-24, конечно, посложнее, машина совсем новая.
— Для трофейных авианосцев я готовлю самолёт ДРЛО на базе моего Ту-91, он поменьше, — сказал Туполев. — Ан-24 на них не поместится, у англичан лифт маленький. Конечно, будет не такой совершенный аппарат, как Ту-126, но лучше хоть какое-то ДРЛО, чем никакого. Радар только запаздывает.
— Напомните мне, Андрей Николаич, — попросил Хрущёв. — Я Калмыкова потороплю. .
Вторым самолётом Туполева на выставке был ракетоносец Ту-22. Он ещё летал на «неродных» двигателях ВД-7, не обеспечивавших нужную дальность, но теперь самолёт по компоновке больше напоминал фюзеляж Ту-22М3 с неподвижными крыльями от Ту-22А. Самолёт был оборудован системой дозаправки в воздухе и уже строился серийно, с расчётом на последующее переоснащение новыми двигателями.
Затем Никита Сергеевич прошёлся вдоль выставленных рядом истребителей Микояна и Яковлева. Артём Иванович выкатил на показ сразу несколько машин. Здесь был МиГ-19С, переоснащённый для работы по наземным целям в простых метеоусловиях. Он нёс 2 контейнера 57-мм неуправляемых ракет УБ-16, 2 подвесных топливных бака или 2 многозамковых бомбодержателя с бомбами ФАБ-100 под крыльями, 2 ракеты Р-3С на внешних узлах подвески, или 4 ФАБ-250 (в перегрузку) на подфюзеляжных тандемных узлах подвески. Две встроенные 30-мм пушки дополняли комплект до совершенства.
Рядом с ним стоял похожий, и, одновременно, совершенно непохожий на него самолёт. К хвостовой части и крыльям МиГ-19 была приделана новая носовая часть, с приподнятой каплевидной кабиной, боковыми полукруглыми воздухозаборниками с центральным клином, как у французского «Мираж-3», и заострённым вытянутым носом, несколько отклонённым вниз, для лучшего обзора. Кончик носа был срезан наискось, и на срезе поблескивало стеклянное окошечко. Вооружение под крыльями было точно такое же, но задние подфюзеляжные пилоны были сняты, а на подкрыльевых средних пилонах, вместо подвесных баков крепились балки АКУ с подвешенными к ним двумя внушительными ракетами. ПТБ переехали под фюзеляж.
— Это что за прелесть? — широко улыбаясь, спросил Хрущёв Микояна.
— Наша новая разработка, ударный истребитель МиГ-19БН, — ответил Артём Иванович. — Обратите внимание, в носу установлен прибор ОКГ-подсветки, а под крыльями висят ракеты К-5Н класса «воздух-земля» с наведением по лучу оптического квантового генератора (лазера). Её могут применять и обычные МиГ-19С, но им придётся таскать подвесной контейнер ОКГ-подсветки, или полагаться на целеуказание наземного авианаводчика (АИ, см. гл. 02-03).
Самолёт оснащён тормозным крюком и может использоваться как палубный штурмовик для строящегося перспективного авианосца, и трёх уже находящихся в строю (АИ. Аналог китайского Q-5 Fantan с носом от МиГ-23БН или МиГ-27).
— Неслабо вы развернулись! — одобрил Хрущёв. — Посмотрим, как он на показательных полётах выступит. А это что? — он указал на следующий самолёт. — не видел такого раньше! Хвост вроде бы от Е-5, а нос...
Машина была похожа хвостом на Е-5 (МиГ-21Ф), но имела совершенно другой нос и воздухозаборники, опять-таки напоминавшие «Мираж-3» — полукруглые, с центральным конусом. На освободившемся месте в удлинённом носу фюзеляжа был установлен радиопрозрачный обтекатель довольно внушительного диаметра. Обзор из приподнятой каплевидной кабины был явно лучше, чем из корытообразного кокпита МиГ-19С. Крыло тоже было другое — не совсем треугольное, а с изломом по передней кромке, (примерно как на Су-15ТМ) Справа впереди кабины из открытого лючка высунулась убираемая изогнутая штанга дозаправки в воздухе. Фюзеляж самолёта выглядел очень изящно, «с узкой талией», он был выполнен по «правилу площадей» для улучшения сверхзвукового обтекания. Под крылом висели 4 ракеты Р-3С, а на центральном пилоне — подвесной топливный бак.
— Ну-ка, расскажите, что это за красавец! — потребовал Первый секретарь.
— Это, Никита Сергеич, дальнейшее развитие Е-5, — пояснил Микоян. — Наше внутреннее название машины — Е-7 (АИ, в реальной истории заводской индекс Е-7 первоначально имел МиГ-21ПФ). Мы, как видите, переработали проект Е-5, сделали хвостовую часть немного больше диаметром и установили двухконтурный двигатель Д-20Ф-3 товарища Соловьёва (АИ. форсажная версия Д-20). За счёт двухконтурного двигателя и некоторого увеличения запаса топлива дальность увеличена почти в полтора раза по сравнению с Е-5.
Нос самолёта освободили под размещение РЛС ЦД-30Т (подробнее об РЛС ЦД-30Т см. http://www.bestreferat.ru/referat-55534.html), в перспективе можно будет поставить разрабатываемую РЛС «Сапфир». Воздухозаборники сделали боковые, как на МиГ-19БН.
— А по-моему, такие, как на французском «Мираже», — хитро подмигнул Микояну Хрущёв.
— Ну, зарубежный опыт мы тоже творчески используем, — признал Артём Иванович.
— И правильно! — одобрил Первый секретарь. — Но откуда? Мы же собирались Е-5 закрыть и разрабатывать двухмоторный Е-11?
— Видите ли, Никита Сергеич... — влез в разговор министр авиапромышленности Дементьев. — Е-11 — машина совершенно новая, сложная, быстро она не родится. А нам надо и свои ВВС обеспечить новыми истребителями, с досягаемостью по высоте более 20 тысяч, и союзникам что-то поставлять надо. У товарища Микояна на 1958-й год уже был готовый к серийному производству самолёт. Из МИГ-19 СМ-12 мы выжали всё, что можно, даже с новым воздухозаборником он больше 1926 километров в час не даёт, и выше 17500 метров не поднимается, а Е-7 даёт на большой высоте 2170 километров в час и поднимается на 19 тысяч. Дальность у них теперь примерно одинаковая, вооружение и бортовая аппаратура на Е-7 более современное.
— Поэтому мы, с согласия Петра Василича, в инициативном порядке провели лётно-конструкторские испытания Е-7 и параллельно подготовили машину к серийному производству, — честно признался Микоян.
— А что маршал Вершинин скажет? — поинтересовался Хрущёв.
— Машина хорошая, Никита Сергеич, — улыбнулся Вершинин. — ВВС просит пустить в серию. Такой самолёт очень нужен в войсках.
— К тому же мы и двухместный учебно-боевой вариант подготовили, для более быстрого обучения лётного состава, — доложил Микоян.
(Двухместный вариант МиГ-21 в реальной истории сильно запоздал, что не лучшим образом сказалось на его освоении)
— Та-ак. А что у нас по яковлевской 210-й машине? — спросил Первый секретарь.
(см. фанфик Александра «Истребитель Як-31» http://samlib.ru/s/simonow_s/proda_2014_05_21.shtml)
— Да вот она, — Дементьев сделал знак Яковлеву, и подвёл Хрущёва к стройному одномоторному истребителю в компоновке «высокоплан», с боковыми воздухозаборниками.
(Вот такой примерно http://www.aviastar.org/pictures/france/m/dassault_mirage_f-2-m.gif)
— Сейчас у нас строится установочная серия из 12 машин, для испытаний на авианосцах флота и в ВВС, — доложил Яковлев. — Передачу 6 самолётов Воронежскому центру боевой подготовки планируем в ноябре этого года, флоту 6 самолётов передадим весной следующего года.
— Так 210-я же получается практически аналогичной? — уточнил Хрущёв.
— Тут такой момент... Яковлевская 210-я выходит подороже, хотя лётные данные у неё выглядят получше, — признал Дементьев. — Она лучше приспособлена к требованиям флота, для базирования на палубе. Но при этом ни ОКБ-155 со своими заводами, ни ОКБ-115 не смогут в одиночку покрыть все потребности страны и союзников по поставкам авиатехники. Поэтому мы предлагаем пустить в серию оба самолёта, тем более, что они имеют значительную степень унификации по внутренним системам и радиоэлектронному оборудованию.
— Два практически одинаковых самолёта? Неразумно как-то... — покачал головой Первый секретарь.
— Они не совсем одинаковые, Никита Сергеич. Да, назначение сходное. Яковлевская машина лучше приспособлена к морскому базированию, но её ещё предстоит осваивать в серии, а Е-7 товарища Микояна уже строится малой серией для испытаний, — «раскололся» министр, — да и испытания он уже закончил. Но основной аргумент в пользу выпуска обоих самолётов — всё же недостаточные производственные мощности, — пояснил Дементьев. — Если мы отберём завод 115 у товарища Яковлева под выпуск МиГов, то погубим хорошую авиастроительную школу, перспективное КБ. Точно так же и передать заводы ОКБ Микояна под выпуск «Яков» — тем более неразумно.
— М-да... Давайте этот вопрос обсудим на НТС и Совете министров, — решил Хрущёв. — Сейчас ничего на ходу решать не буду, не надейтесь. Самолёты, вижу, хорошие, и тот и другой. Пойдёмте дальше.
Ближе к концу стоянки расположились боевой вертолёт Ми-4Ш, транспортный вертолёт Эр-1 — «летающий вагон» конструкции Игоря Александровича Эрлиха, развивавший концепцию Як-24, и гигант Ми-6. Эти вертолёты Хрущёв уже видел раньше, он коротко осмотрел их и пошёл дальше, где высился стратегический бомбардировщик Мясищева — 3М, наконец-то получивший двухконтурные двигатели НК-8 (АИ), более экономичные, чем одноконтурные РД-3М-500.
С появлением перспективной крылатой ракеты «55Т» конструкции А.Я. Березняка, Мясищев, сохранивший волей Хрущёва своё ОКБ-23, по совету Бартини, изучившего нелёгкие перипетии развития отечественной авиации начала 60-х, вовремя подсуетился и оборудовал 3М роторной пусковой установкой в отсеке вооружения, вызвавшей приступ чёрной зависти у Андрея Николаевича Туполева (АИ).
Мясищев тяжело переживал отмену Хрущёвым на ранней стадии проекта сверхзвукового бомбардировщика М-50, и сосредоточился на доводке 3М, твёрдо вознамерившись отобрать кусок «стратегического пирога» у ОКБ-156 Туполева. Он воспользовался тесным сотрудничеством с Бартини, имевшим доступ к информации, хранившейся в ИАЦ. Роберт Людвигович и без того фонтанировал невероятными идеями, а уж получив доступ к концентрированной мудрости человечества на 60 лет вперёд, он и вовсе воспринимался окружающими как пророк или сумасшедший. Второе, кстати, случалось чаще.
Именно Бартини сумел втолковать Хрущёву, что стратегические бомбардировщики могут в ближайшем будущем показать себя более гибким видом оружия,чем межконтинентальные ракеты.
— Самолет, оснащённый крылатыми ракетами, патрулирующий у самых границ противника, — убеждал Первого секретаря Бартини, — обеспечивает поражение цели с большей вероятностью и иногда даже за меньшее время, чем баллистическая ракета, которой надо преодолеть почти полтора десятка тысяч километров в условиях всё более совершенной противоракетной обороны. В конце концов, мощь стратегической авиации можно использовать даже в локальных конфликтах, когда шахтные ракеты просто бесполезны.
