И сам же ответил:
— С трущоб.
Цейр город бедный, большинство жителей живут так же как триста-двесте лет назад в Салетте.
Мы проходили мимо провожавших нас подозрительными взглядами оборванцев, что подпирали стены полуразваливавшихся жилых домов. Но ужасов вроде содержимого ночных горшков выплескиваемого из окон и вони городской жизни не было. Будто все давно было заброшенно, покрыто пылью и легкой грязью времени, а арохе появились здесь чисто случайно, и только для того чтобы посмотреть на нас. Жутко тихо, только редко хлопающие двери и ставни, да приглушенный шепот из темных углов.
Улицы петляли, так и казалось, что из любого угла кто-нибудь как выскочит, из-за чего сердце замирало перед каждым поворотом. Эта первая вылазка в город меня в общем пугала. К тому же переплетения потоков маэн здесь значительно отличалось от тех, что в темном лесу или в доме учителя. Тьмы было значительно меньше, так что я чуть ли не чувствовала себя беззащитной в магическом плане. На всякий случай я слегка поработала с собственной структурой, просто чтобы удостовериться, что все нормально.
После длительной паузы Лэйр продолжил рассказ:
— Город не разделяется на определенные районы со своими названиями. Трущобы с нищими и мелкими воришками, переплетаются с просторными квартирами преподавателей и арохе искусства, ближе к центру застройку 47 века разбавляют особняки магов, наемных воров и убийц, сыщиков... На западе все-таки можно выделить отдельный район торговцев. Повсеместно живут рабочие. Фактически вся жизнь в Цейре поддерживается за счет производства дорогой мебели из такфиса, бумаги и наличия хороших наемников. С образованием в целом худо, но Дэн пытается исправить ситуацию, так что здесь целых две школы и военно-экономичный колледж, уникальный в своем роде для Дестмирии. В центре парочка административных зданий, дома ожиревших богачей и нашего Дэнайра.
За лекцией учителя мы незаметно добрались до рынка, и я впервые увидела такое количество людей на Таэрре за один раз. Самая главная торговая точка Цейра мало чем отличалась от обычной земной в небольшом районном центре, со скидкой на товары и средневековый антураж — разве что громче, так как рекламой здесь был только голос продавца. В основном продавалась еда, овощи и фрукты, некоторые знакомые только по картинкам из моей любимой кулинарной книги. Также можно было встретить лавочки с разными полезными вещичками вроде ножей, пухолок, лопат и поношенной одеждой, каким-то образом заинтересовавшей мага. Единственно интересным объектом была скрученная бабулька, торговавшая амулетами и зельями, судя по подозрительному виду не совсем легально.
— Купи у нее что-нибудь полезное, — приказал учитель, не переставая с абсолютно прохиндейским видом копаться в тряпках Лэйр.
— Что именно? — осмелилась переспросить я
— Полагаешь, я невнятно выразился? — учитель прожег меня взглядом, и я обреченно потопала к старухе, пытаясь придумать линию поведения.
— Что интересует, деточка? — моему приближению торговка чутко обрадовалась и затрясла перед носом товаром. Даже не смотря на потоки маэн ясно, что все ее безделушки пустышки, и учителю как всегда захотелось надо мной поиздеваться.
— Приворотное колечко — парни не отстанут. Или вот зелье от прыщей — красавицей станешь. А может шнурочек на удачу — пойдешь по улице да денежку найдешь, — продолжала распинаться бабуля. Посмотрела на меня, мнущуюся на месте неудачницу и снизила тон — Или тебе аборт сделать надо?
— Нет, — не выдержала я. Это надо же, какое впечатление произвожу. Я провела глазами по предложенному товару, пытаясь придумать, что может хоть как-то сойти за полезное.
— Это что? — я ткнула пальцем в простой массивный камень с красноватым оттенком.
— Ах, — бабуля прямо расцвела. — Это камень из самых глубин озера Бесконечности, его омывала слезами сама Прекрасная Русалка. Он приносит удачу в любви и сохраняет теплые отношения в семье, нужно только разогреть его в печи, посыпать солью и опустить в кадушку с водой на три дня. Потом умоешься в этой воде...
И будет мне счастье! Здорово как, бабушка!
Присказку о Прекрасной Русалке я часто слышала от деревенских, но никак не могла найти в книгах полную легенду. Наверное, это что-то местного масштаба и к озерам Бесконечности, на которых лежит столица Салетты уж точно отношения не имеет.
— Сколько ваш камушек стоит? — вообще-то у меня денег совсем не было, и я думала насколько этично для меня, как ученицы темного мага, будет попытаться внушить старушке, сделать бедной девочке подарок. Правда я не знала, получиться ли у меня то, что я только в теории и знала. Да и еще и амулет от ментального воздействия нужно обойти. Боюсь, моя попытка прикончит бабушкин рассудок.
— 15 гельв всего, детонька, — старуха буквально впихивала мне в руки камень, не зная что сейчас решается судьба ее разума. Сумма для куска гранита огромнейшая. Эх, была не была. Другой цели посылать меня без денег что-то купить я у учителя не видела — только тренировка. Деревенские все-таки согласно договору в ментальном плане, в отличии от физического, неприкосновенны, ни для Лэйра, ни для меня и даже приблудных магов. А наличие амулета — дополнительные сложности для удовлетворительного результата.
Торговка явно что-то заподозрила и настороженно смотря, стала оттаскивать камень от меня подальше. Я улыбнулась, поблагодарила, положила свою костлявую ручку на ее сморщенную старческую лапу и посмотрела в глаза, филигранно воздействуя на потоки маэн, стараясь не задеть сеть защиты амулета.
— Стой, — старуха затрясла головой, и произнесла короткое защитное заклинание, так что я еле успела ринуться прочь от всколыхнувшихся потоков, опасаясь что-либо повредить в ее мозгу.
— Надо этот бесполезный булыжник — бери. И уходи пока стражу не позвала, — тон у торговки кардинально изменился. Никакого сюсюканья, только злая настороженность.
Расстраиваться, что ничего не получилось, и меня засекли, я не собиралась. В принципе, так даже лучше, а то я чувствовала, что манипуляции с чужим разумом это не мое. Поэтому еще раз поблагодарив и улыбнувшись — улыбка лучшее оружие идиотки — я развернулась и пошла искать учителя.
С поля зрения темный маг исчез, а зато на меня пялились все, кому не лень, каким-то мистическим образом вычленив из моей заурядной внешности что-то подозрительное.
Учитель нашелся на другом конце рынка, увешенный серьезного размера тюком высматривал что-то в небе. Я на всякий случай тоже голову задрала вверх, но даже облаков не обнаружила. На удивления хорошая погода этой весной.
— Ну, наконец-то. Что принесла?
Я продемонстрировала камень, из-за всех сил стараясь казаться невозмутимой. Мне и так бабуля и прогулка по рынку все нервы потрепали, а попытка выпендриться перед учителем тот еще стресс. Булыжник мой был осмотрен со всех сторон и даже потроган.
— Ну и в чем полезность? Это просто камень, если ты не заметила
— Да. Но им можно кого-нибудь стукнуть, — вроде голос даже не дрожал. Флегматично прозвучало, прямо гордость берет. Немного подумав, я добавила: — И убить.
— Кхм, — на этот раз тщательного осмотра удостоилась я. Хорошо хоть не потрогал. — Принято.
Лэйр Сартер снисходительно (омерзительно снисходительно) кивнул, забрал мой камень и кинул его в мешок. А потом запихнул этот мешок под ближайший лоток. Торговец расписной посудой ничего не заметил, а у меня только глаза на лоб вылезли. Я так и не поняла, каким образом он так глаза всем отвел.
— Потом заберешь, — Сартер щелкнул передо мной пальцами. — Хэй, Тори! Обязательно заберешь.
-Да, учитель.
Будто я что-то другому могу ответить.
— Пойдем перекусим в самой типичной таверне Дестмирии, чтобы знала что такое.
Самая типичная таверна оказалась совсем рядом. Название у нее тоже было банальней не куда — "Золотой вепрь". Вывеска соответствующая, а здание выглядело надежно и непрезентабельно.
Внутри было также непрезентабельно, и неуютно для такой юной девы как я до жути. Посетители были одного типа — здоровенные вонючие мужики, так что не только я, но и Лэйр Сартер со своим неплохим ростом и достаточно скромным весом выглядел чрезвычайно тщедушно.
Взгляды местного контингента нервировали еще больше чем на рынке. Кажется у меня с непривычки аллергия на такое количество народа.
Мы сели за свободный, обляпанный столик.
— Расслабься моя дорогая, — темный маг буквально излучал доброжелательность. — Ты все-таки должна уметь вливаться в любое сообщество.
Я с трудом сдержал скептическое хмыканье, и учитель одарил меня очередной снисходительной улыбкой, вызывая привычную волну ненависти.
Впрочем, через полтио я удостоверилась что по крайней мере Лэйр Сартер знал о чем говорил. Пока я хлебала похлебку — достойного конкурента моих первых кулинарных экспериментов — темный маг вливался в сообщество. Качественно и совершенно не прибегая к магии. Представил меня недалекой племянницей, первый раз выбравшейся с хутора в город, рассказал историю своей жизни, включавшую бытность и разбойником, и стражем в городе, и простым купцом, поделился парочкой похабных анекдотов и любовных похождений — и стал душой кампании. Все окружающие меня так раздражали, что почти три тио болтовни учителя я только нахмурившись зыркала в ответ на любой взгляд. Наверное, страшно, раз так шустро отворачивались. В чисто мужском обществе, пусть и страшненьком, мои мысли текли только в направлении стану ли я когда-нибудь столь же сногсшибательно красивой, как учитель, учитывая, что как маг я вполне хороша, и телом своим управляю неплохо. Изменение внешности было ограниченно строго определенными правилами, вроде не делай себя идеальней или уродливей чем есть, не изменяй изначально природой данные параметры, а только восстанавливай то что было. Вот только кажется все толковые маги эти правила благополучно игнорировали.
Почти чистый воздух и относительная тишина была блаженством. Мы все-таки выбрались из таверны. Мимо нас прошла стайка что-то гневно обсуждающих горожан. Лэйр Сартер проводил их взглядом:
— Удачно мы сюда попали. Господа говорили, что, сегодня будут сжигать темного мага, — голос учителя лучился довольством. Он дернул меня за руку, ведя в сторону главной площади.
Вот что я совершенно не хотела делать, так это смотреть на казнь, еще в компании темного мага, да и сама когда я... Тьма, во что я вляпалась.
На площади перед достопримечательным фонтаном успели сложить костер. Как ни странно было пустынно. Часы на ратуше тоскливо пробили полдень.
— Так мало людей, — вырвалось у меня.
Лэйр Сартер недоуменно на меня посмотрел, заставляя, поежится.
— Это же не представление какое-нибудь, а сейчас не третье тысячелетие. На казнь приходят только те, у кого к конкретно сжигаемому темному магу есть претензии. Или туристы.
Он так спокойно про это говорит.
— А, вот смотри и осужденные. Любопытно, — Сартер прищелкнул языком.
Я всмотрелась в двух арохе, закованных в массивные кандалы и тяжелые антимагические ошейники. Высокий мужчина, типичный хэд по внешности — черные волосы до плеч, бледное лицо, впавшие серые глаза. Одет в грязно-белое шафи (что-то среднее между халатом и юкатой, по правилам подпоясанное широким кожаным ремнем и несколькими цветными поясами из ткани) на голое тело. Рядом с ним, постоянно спотыкаясь, шла миниатюрная смуглая девушка с рыжеватыми волосами и слегка раскосыми глазами в такой же одежде, некрасиво висевшей на ее исхудалом теле. Парочку окружали крупные мужчины в серо-бордовой форме стражи с белой лентой на голове. Я глянула на структуры осужденных. Мужчина, темный маг, то ли не мог, то ли ни хотел скрывать свои силы. Я впервые видела структуру настоящего мага, но то, что он слаб было очевидно. А девушка... а девушка вообще была светлым магом. Я недоуменно рассматривала ее структуру, но ошибки не было — потоки маэн Света составляли всю ее магическую сторону. Рыжая худышка была чистым светлым магом, тоже не сильным, но талантливым в целительстве.
Какого проклятого сейчас будут сжигать захудалого темного мага и бедную светлую, когда по городу спокойно гуляет Лэйр Сартер, способности которого несоизмеримы с их, да и в округе полно куда более опасных арохе.
— В основном только вот таких неудачников и казнят. Настоящие темные маги должны жить, — достаточно громко произнес Лэйр Сартер, заставляя вздрогнуть стоящую рядом в обнимку парочку.
Осужденных уже привязывали к столбу. Я как завороженная смотрела, как светлой магией разжигают костер. Бело-желтое пламя шустро глотало сухой хворост, обвивало тела магов. Этот огонь не причинял боль. Что же, хоть какое-то милосердие дестмирцем не чуждо.
— Смотри внимательно, Тори. Что творится с их структурой, со структурой мира при взаимодействии с простейшей, но такой изумительной структурой этого пламени! — в голосе учителя просачивалось восхищение. А меня чуть не стошнило от отвращения. Этот ублюдок, как он может так относится к человеческой жизни! Не презрение, не жестокость, просто тупое безразличие! Это ведь перечит его теории о Тьме! Но я послушно смотрела на потоки маэн, стараясь не обращать внимания на искаженные страхом и болью лица. Им так не хотелось умирать.
— Когда темный маг слаб, когда он творит, то что запрещено по всем правилам он заслуживает смерти. Но когда светлый маг предает свою силу, использует ее ради недопустимого зла это куда хуже. Они исказили свою собственную сущность, а вместе с тем и сущность мира. Чтобы эта парочка не натворила, с моими, хм, "злодеяниями" им не сравнится. Но я достоин жить, а они нет. Я настоящий темный маг, а тот глупец решил сыграть в игру не зная правил и попытаться обхитрить саму Тьму.
И никто из наблюдавших за казнью даже не обернулся, не дернулся в ответ на громкую речь Лэйра Сартера. Им действительно было все равно, что он только что признался в преступной магической направленностью. Или просто жители Цейра чувствовали, что ощущать неприятие к моему учителю опасно для жизни. Только та парочка, перед нами тряслась от негодования, бросая на Сартера полные возмущения и непонимания взгляды.
— Эти показательные казни, конечно, дикость, лучше как в Харине — посылать к неугодным убийц, владеющих магией Света. Такая смерть, или как эта — все естественный финал для жизни простого темного мага на севере. Мы редко умираем от старости или в бою. Просто, сильные сами могут управлять своей судьбой.
Я смотрела на обожженные остатки магов, на то, как действительно, красиво происходит реакция при соприкосновении структур. Я почти ничего не чувствовала к казненным людям.
А вот девушка с густыми и блестящими каштановыми волосами передо мной, сдавленно рыдала на плече своего светловолосого спутника в длинном сером плаще. Зачем тогда стоять здесь и смотреть, если это приносит боль? Мазохисты что ли?
— Ты опять слушала меня краем уха, дорогая, — недовольно заметил Лэйр Сартер, так же рассматривая шатенку и блондина.
— Я внимательно слушала каждое твое слово, учитель, — ровным тоном возразила я.
