Редакция обнародовала специально открытый банковский счёт, на который для всенародного участия в строительстве советских самолётов — читателям предлагалась перечислить как свои личные сбережения, так и коллективно собранные средства. В "Инициативную группу" входили такие известные личности, как — Каменев, Рыков, Дзержинский, Антонов-Овсеенко, Подвойский, Фрунзе, Радек, Крадек...
Проще пожалуй, перечислить тех большевиков из их "топа" — кто не принимал участие в создании и затем деятельности этого общества!
Мне вот только интересно: они тоже сдавали "сколько не жалко" на строительство Красного воздушного флота...? Откуда? Из своего "партмаксимума " в жалкие сорок пять(!) рублей? На что же потом жили?!
...Или только призывали это сделать других?
Человечеству, его лучшим умам, всегда свойственно было мечтать об более справедливом устройстве общества. Сперва христианство — с его "Царством божьим" на небесах, затем коммунизм — обещающим построить "Небеса обетованные" на грешной земле. Оба проекта сгубила ложь, лицемерие и ханжество — сперва церковников, затем — партийных чинуш.
Будет ли третий проект, или человечество — окончательно превратится в толпу откормленного фаст-фудом жвачного стада, что-то блеющего в Инете про "общечеловеческие ценности"?
Боюсь, уже никогда не узнаю...
Как бы там не было, "Инициативная группа" утвердила "Устав Общества друзей воздушного флота СССР" и выбрала руководство — "Совет ОДВФ", в котором опять же: мы видим одни и те же — уже хорошо известные по предыдущему "списку", лица.
Первую скрипку же в "Обществе", играли его Генеральный секретарь — Орлинский-Крипс, товарищ генерального секретаря (заместитель) Иордан и казначей Инюшин.
Про последних двух никаких сведений в моём "послезнании" не нашлось, а вот про "генерального секретаря" известно, что происхождением он был из политработников и, это с него Михаил Булгаков "запилил" злобного и тупого — як флібустовскій троль, литературного критикана Латунского в "Мастере и Маргарите".
Должно быть, "достойный" был товарищ — раз "удостоился" внимания классика русской литературы!
Конечная дата его биографии — "1938", тоже о многом говорит: "Не всё скоту масленица", так сказать.
В том же году, что и "ОДВФ", с подачи нашего — уже достаточно хорошего знакомого Александра Краснощёкова, появилось "Российское акционерное общество Добровольного воздушного флота" (Добролёт) ...
Прошу не путать!
Эти два общества плотно друг с другом сотрудничали — но их предназначение и правовой статус, были совершенно различны. Первое послужило родоначальницей "ДОСААФа", второе — "Аэрофлота".
* * *
Мы в своём Ульяновске, тоже старались идти в ногу со временем, чтоб отвечать на все возникающие вызовы эпохи. По разработанному мной и утверждённому на собрании партийной ячейки "Первому пятилетнему плану развития", город должен был стать как минимум — всесоюзным центром развития планеризма и легкомоторной авиации СССР.
Поэтому у нас, ранее даже чем в губернском центре — была создана "инициативная группа", затем — региональное отделение "ОДВФ", в которое вошло всё — "региональное" же начальство. Затем и, волостной "Совет ОДВФ", Первым секретарём которого был избран наш бывший однорукий военком — Взнуздаев Иван Данилович. Я не избежал участи удостоиться чести быть его заместителем по технической части, а один из самых уважаемых горожан — всю жизнь проработавший в фискальных органах, казначеем.
Впрочем, последний — ещё до эпохи "диалектического материализма" вышел на пенсию и, тяготясь ответственностью — всю "черновую" работу свалил на меня. Мне же, ничего не оставалось делать, как так же — "свалить" контроль и учёт поступающих добровольных пожертвований на людей, которым я больше всего доверял... На планово-бухгалтерский отдел Ульяновской исправительно-трудовой колонии, то есть — зэков-экономистов в который, я подбирал с особой тщательностью.
"Инициативная группа ОДВФ" состояла из активных комсомольцев или просто — из гиперактивных школьников и, собирала добровольные пожертвования (не только в Ульяновске или волости — но и по всей губернии) для строительства в городе "имени Вождя мирового пролетариата" аэроклуба. В этом, им всецело помогали наши ребята-комсомольцы — со времён прошлогодней войны с хулиганством, окопавшиеся в Нижегородском губисполкоме РКСМ.
Но думаю, ещё больше в сборе средств помогала развязанная мной шумная пиар-компания в прессе и, реализация по рыночным ценам очень красивых значков "Общества друзей воздушного флота" — изготавливающихся одной из артелей кооператива "Красный рассвет".
На собранные средства, на комсомольско-молодёжных субботниках — ударными темпами расчищались сельскохозяйственные неудобья чуть севернее Ульяновска. Там, строилась взлётно— посадочная полоса, ангар, пункт управления полётами, диспетчерская вышка с "колбасой", здание для обслуживающего персонала, ангар для техники и так далее...
Конечно, несмотря на "солидные" названия — всё убого-примитивно, как подмышечная щекотка!
Однако и вся тогдашняя советская авиация (а другой я пока не видел) — ничего другого, у меня не вызывала — кроме безудержного смеха до геморроидальной икоты.
Кроме собственного аэроклуба и, следовательно — подготовки лётных кадров, было предусмотрено развитие в Ульяновске серийного производства планеров и небольших самолётов — вроде небезызвестного "кукурузника".
А вот это уже серьёзно!
Подобная авиатехника в тогдашнем СССР, иной другой — как деревянной в прямом смысле этого слова, быть не могла по определению. Из-за нехватки в стране "крылатого металла", полностью или частично деревянные самолёты, даже в Великую отечественную войну — летали и воевали и, в целом небезуспешно.
И вот здесь — мы имеем громадное преимущество перед, положим — даже самой Москвой!
Как я уже рассказывал, в Ульяновской волости исстари находится так называемое "кустарное гнездо" — центр надомной промышленности. И эта промышленность — именно деревообрабатывающая, причём уже знакомая с таким технологическим приёмом — как разделение труда.
Согласен: примитивная "промышленность" конечно — донельзя и, с едва умеющими читать-писать "кадрами"...
А кто мешает вовлечь кустарей в производственные кооперативы наглядно-ощутимой выгодой, снабдить их более совершенным инструментом и научить работать по "плазово-шаблонный методу " — значительно нивелирующему недостаток их квалификации? Не так ли, мобилизованным из деревень женщинам и подросткам — удастся произвести в предстоящую войну бесчисленные летающие орды "Яков", "ЛаГГов" и "Илов" с деревянными крыльями и хвостами?!
Напротив, у наших ульяновских кустарей — имеется значительно преимущество перед будущими рабочими эвакуированной на Восток авиационной промышленности: они с самого раннего детства — собственными родителями приучены работать с деревом, они живут в собственных сравнительно благоустроенных домах — а не в возведённых на скорую руку промозглых бараках и, они более-менее сыты — подкармливаясь с собственных огородов, а не пухнут с голоду на пайке из чёрного хлеба и тухлой селёдки.
С далеко идущими в области авиации целями, близ нашего с Ксавером "Домостроительного комбината" (ДСК) — производящего быстросборные деревянные домики, уже строится "Деревообрабатывающий комбинат" (ДОК) — так же входящий в АО "Жилстрой". Там же планируется на следующий год возвести фанерный цех, в самом Ульяновске — мебельную фабрику, развивающуюся из артели "Красный интерьер".
Но, одного дерева для производства летательных аппаратов, мало!
Через посредников, я активно вёл переговоры с руководством эвакуированного в 1915 году из Риги в Харьков велосипедного завода "Россия", не так давно возобновившим выпуск продукции на предприятии "Серп и молот". Это в будущем хорошо известный свой вело— мото— техникой — "Харьковский велосипедный завод" (ХВЗ). Точно такие же переговоры велись с бывшим московским заводом "Дукс", а ныне — "Государственным авиационным заводом Љ 1" (ГАЗ Љ 1), где по достоверным сведениям — ещё имелись специалисты, не забывшие как делать велосипеды и мотоциклетки "Мото-Рев".
Переговоры вселяли надежду, что если не полноценный велосипедный или мотоциклетный завод — то цех по выпуску отдельных видов комплектующих, мне удастся построить.
Все вышеперечисленные предприятия, довольно легко перепрофилировать для производства тогдашней авиатехники — кто б, спорил?!
С моей стороны, всё уже было практически готово... Даже подобраны несколько толковых парней и девчат в авиационное конструкторское бюро. Оставался главнейший элемент прогрессорства в области авиации: энергичный, упорный, настойчивый, что немаловажно — молодой и, самое главное — фанатично преданный авиации Главный конструктор.
С большой буквы, заметьте — Главный конструктор!
Где б, мне такого взять?
* * *
Моя, сперва оживлённая переписка с Яковлевым, как-то очень "дипломатично" с его стороны — к весне постепенно сошла почти на нет. Точно также, естественно, не сбылась задумка завлечь его в Ульяновск — посулив дать возможность построить собственный планер...
К той, совершенно случайной нашей встрече с ним в августе прошлого года на "Первой всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке" в Москве, я специально не готовился. Давая на мой взгляд — весьма заманчивые посулы будущему генеральному конструктору, я основательно подзабыл кое-какие факты из читаной когда-то книги Яковлева "Цель жизни" — касаемые его характера и личной биографии.
И главное, что я не учёл: какой москвич согласится добровольно уехать из столицы в глухую провинцию? Тем более, такой честолюбивый и амбициозный человек — как будущий Главный конструктор?!
Из его редких писем стало известно, что сведя знакомство с целью получить работу по проектированию аэропланов с Александром Пороховщиковым — организатором и владельцем частного авиационного конструкторского бюро, он получил от якобы изобретателя первого в мире танка — грандиозный отлуп. Не пав духом, Яковлев познакомился с не менее известной личностью — Константином Арцеуловым. Внук Айвазовского, лётчик-истребитель Первой мировой войны и уже(!) испытатель первого советского истребителя "Ил-400" конструкции Поликарпова, более участливо подошёл к настойчивому до неприличия юноше — устроив того помощником к некому летчику Николаю Анощенко, строившему в здании Военно-воздушной академии планер собственной конструкции. С последним же и, с уже готовым планером с прикольным названием "Макака" — он и отправился осенью 1923 года на всесоюзные планерные соревнования в Коктебель. Это курортное место близ крымской Феодосии, надолго станет традиционным местом соревнований советских планеристов.
"Как вы яхту назовёте — так она и поплывёт" — видимо, это правило верно не токмо для чего-либо водоплавающего.
Рождённая скакать — летать не может!
Но хотя для самого Анищенко соревнования окончились плачевно — его "Макака" разбилась вдребезги при первой же попытке взлететь, для Яковлева они оказались знаковыми. Там он познакомился со множеством полезных людей, в частности — с Сергеем Ильюшиным (тем самым!), который чуть позже — помог ему рассчитать собственный планер.
Вернувшись в Москву, Яковлев и ещё дюжина его друзей, заразившихся от него энтузиазмом, организовали планерный кружок и взялись за постройку своими руками летательного аппарата в гимнастическом зале родной школы. Средства им, видимо выделило "Общество", необходимые материалы для планера они покупали на авиазаводе.
К маю число энтузиастов-конструкторов в школьном "КБ" сократилось втрое, но планер был готов к испытательным полётам...
Далее, если верить моему "послезнанию", события будут развиваться так.
На первых же испытаниях планер конструкции Яковлева "АВФ-10" показал превосходные пилотажные качества и, в августе — на всесоюзных соревнованиях в том же крымском Коктебеле, он будет признан лучшим. Сам Александр получит почётную грамоту и 200 рублей премии.
С этой поры, с выбранного пути его уже не свернуть!
Окрылённый первым успехом, начинающий авиационный конструктор устроится "по блату" в мастерские "Военно-воздушной академии имени Жуковского" — сперва разнорабочим, затем мотористом. В саму Академию, ему тогда и ещё очень долго не удавалось поступить — из-за его "неблагородного" происхождения.
Театр абсурда, мля!
Практически всё Политбюро ЦК ВКП(б) — дети дворян, купцов или на худой конец — попов. А внуку крестьянина и сыну "почётного гражданина" — пеняют на непролетарское происхождение.
В тех же учебных мастерских при "Академии воздушного флота", Александру Яковлеву и уже сложившегося вокруг него костяку будущего КБ — в 1927 году удалось спроектировать и построить свой первый лёгкий двухместный самолет "АИР-1". На нём, лётчик Юлиан Пионтковский — командир эскадрильи Воздушной Академии, тем же летом совершит беспосадочный полёт из Севастополя в Москву.
Этот день и будет считаться датой основания "ОКБ им. Яковлева".
Ну, а пока...
Пока, ещё ничто не предрешено!
— Ну что ж, "коренной москвич"..., — как-то раз бреясь перед зеркалом, сказал я самому себе, — не хочешь, значит, по-хорошему? Тогда, будем по-плохому — ты сам этого хотел.
Не люблю москвичей!
* * *
— ...Тебе пожалуй не стоит больше "косить" под беспризорника, Барон. Уж больно ты выглядишь великовозрастным и откормленным!
Однако, надо отдать должное — его артистические способности всё перевешивают.
Вернувшийся с задания Миша, наворачивая за двоих, слушает да ест — лишь изредка:
— Угу.
— "Угу...", — передразниваю, — садись на диету или меняй имидж!
Искусство гримировки он уже освоил не хуже меня и, подобрать ему нужный новый "сценический образ", или даже несколько — не составит особенного труда.
Дождавшись, когда он за столиком в одной дешёвенькой московской забегаловке — где у нас с ним была назначена встреча, прикончит "добавку", спрашиваю:
— Что, юные авиаторы тебя не кормили за труды тяжкие?
Промокая рот и вытирая руки салфеткой:
— Сам голодные, как церковные мыши. А за "мои труды" Саша пообещал меня с собой в Крым взять.
Вид у него был слегка сладко-мечтательным, как бы говорящим: "А я бы не отказался".
— Какой он добрый, однако! Однако, я посылал тебя не в турфирму — за "горящей путёвкой" на юга... Что выяснил по делу?
— "Общаком" в этой компании заведует сам Яковлев. Правда, денег уже не осталось — всё потрачено на эту кучу сосновых реек и тряпок. Испытания планера назначены на середину мая — когда конкретно неизвестно. Знаю только, что пилотом будет Пионтковский... Или Сергеев.
Прикидываю в уме: у нас в запасе ещё около двух недель.
— Планер ещё в школе?
— Да. Но поговаривают — скоро его разберут и отправят в Академию для экспертной оценки.
Пожимает плечами:
— Так, вроде была уже комиссия... При мне была.
— Что за народ был в той комиссии?
— Серьёзные дядьки! А удостоверения мне они свои не показывали.
