С точки зрения Елки, калибр этот был выгоден тем, что гильзу под него промышленность уже освоит к тому моменту, когда такая мощА понадобиться — что в разы снизит стоимость освоения его в производстве.
В числе прочего попался в сеть и американский "АвтоМагнум" — AutoMag Pistol. Елка нашла все, что у неё в памяти на этого монстра нашлось, отложив собранный из нескольких книжек, пары фильмов и нескольких разговоров обобщенный образ на особую полочку в памяти — рядом с "Дезерт Иглом" и "Кольтом", но чуть дальше. Поскольку со "Степным Орлом" и "Жеребенком" ей довелось пообщаться вживую, а вот АМР... или вообще виденный только в энциклопедиях "Уайлди Магнум"... Эти пушки были чересчур редки, так что мистер "М.", несмотря на свой почти фанатический интерес к "по-настоящему большим пушкам" и неплохие деньги, раздобыть их все же не смог.
Вот так, невзначай, всплыла интереснейшая мысль. Рожденная историей изобретения патрона к этому пистолету. Патрон .44 АМР был создан неким фанатом крупнокалиберных монстров путем обрезания гильзы винтовочного патрона 7,62х51 мм НАТО — он же, для гражданской продажи, ".308 Винчестер" — на высоте в 32,5 мм и вставки в получившееся убоище стандартной пули сорок четвертого калибра.
А чем, скажите на милость, винтовочный 7,62х54Р хуже ихнего "Винчестера-308"? Ничем совершенно! Ну, кроме пресловутой шляпки — она же закраина, фланец и рант (отсюда — "Р" в обозначении 7,62х54Р).
А потому появившиеся в составе АУЦ патронная опытно-конструкторская мастерская и отдельный цех ЦСМЗ по производству опытных и малосерийных патронов и отработке массового производства сразу же получили задание на конструирование ряда револьверных патронов на базе винтовочной гильзы. Ответственным был назначен полковник Роговцев — спроектировавший в свое время тот самый патрон к трехлинейке, который теперь был вынужден подвергать безжалостной вивисекции.
Первым в списке был патрон "4,2-лин Нитро", предназначенный для состоящих на вооружении револьверов "Смит & Вессон" — его характеристики были подобраны в точности под старый патрон образца 1871 года. К сожалению, это означало начальную скорость всего лишь в 200 метров в секунду. И отыграться можно было только на качестве пуль — старые, цельносвинцовые, по пробивным способностям уступали даже 7,62-мм нагановским "маслинам": пуля ".44 Смит-Вессон Русский" образца 1871 года пробивала пакет из 1-дюймовых сосновых досок, поставленных в одном дюйме друг от друга, на глубину до двух досок. Пули 7,62 мм "Наган" пробивала от трех до пяти досок.
Новая пуля была целиком заключена в стальную оболочку, покрытую тонким слоем мельхиора, имела вес двести сорок гран и плоскую головную часть, где на её поверхность выступал стальной сердечник. Она была очень хороша. Нельзя было желать лучше — ни по пробивному, ни по останавливающему эффекту.
При условии, конечно, достаточной мощности патрона. А как раз с этим у ".44 СВР Нитро" (".44 S&W — R Nitro"), были бо-ольшие проблемы. А попытка компенсировать их созданием "автоматического револьвера" провалилась ещё на стадии технического проекта. Английский полковник Джордж Фосбери взял ствол и барабан от британского служебного "Веблей Мк.IV", точно такого же переломного, как и русские "Смит & Вессон Русский" III образца, и установил их на новый... лафет, пожалуй. По калибру и принципу — вполне подходит. После выстрела ствол и барабан откатываются назад, при этом проточка в барабане, зацепившись за выступ рамки — лафета, проворачивает его, а весь узел, двигаясь назад, взводит курок. Преимущество "Арфы" (от АРФ — автоматический револьвер Фосбери) состояло в том, что импульс отдачи в первую очередь уходил на откат довольно массивного ствольно-барабанного узла, проворот барабана и взвод курка — поэтому отдача у него должна была быть гораздо, гораздо легче, чем у любого другого известного Елке оружия подобного калибра.
Флажковый предохранитель, в первоначальном проекте только с левой стороны револьвера, в окончательном варианте двусторонний, запирал подвижную систему и курок в любом положении. Что позволяло выбрасывать стреляные гильзы одной рукой — просто уперев в бедро ствол при запертой в переднем положении подвижной системе.
Неизбежным дополнением системы Фосбери была двуперая V-образная боевая пружина. Вариантов предусматривалось три — сорок четвертого калибра (под патрон ".44 СВР Нитро") с барабаном на шесть патронов и выполненные в той же рамке — т.е. с тем же диаметром барабана — десятизарядник под патрон 7,62 Наган и двенадцатизарядный "Физкультура и Спорт" под 5,6-мм патрон бокового боя.
12.
Это было отличное оружие. Даже в замысле. Но после воплощения в металл Елка в "Арфу" просто влюбилась. Благодаря тяжести подвижной системы, в значительной степени поглощавшей энергию отдачи, сорок четверка отдавала в ладонь не намного сильнее, чем какая-нибудь карманная игрушка вроде "Ругера"... И при этом способна была достать человека через кирпичную стену! Высоковатое расположение ствола, создающее большой опрокидывающий момент, можно легко парировать — направленные вверх — назад реактивные сопла, просверленные в районе мушки, выбрасывая пороховые газы, отбрасывали ствол вниз — вперед, компенсировав тем самым подскок и отдачу.
И ей было очень жаль, что "Арфе" не светит массовое производство. Для армейского оружия эта мортира была слишком чувствительна к загрязнению, особенно к попаданию песка, а также слишком требовательна к боеприпасам: малейший разброс по мощности, и — пишите письма. Либо энергии выстрела не хватит, чтобы сработала автоматика, либо её будет слишком много, и оружие заклинит. Что так хорошо, что эдак отлично.
С другой стороны, тем, кто очень редко имеет дело с песком и прочей грязью и может быть сколь угодно требовательным к качеству патронов — вплоть до ручного их снаряжения! — этот револьвер подойдет как нельзя лучше. А выбор между "Фурией", "Орлом", "Арфой" или "Перуном" — это уже их личное дело.
"Достаточной" мощностью Елка сочла заряд пороха, обеспечивающий достижение пулей скорости 275 метров в секунду.
Следующие два патрона были изначально рассчитаны на экспорт. По крайней мере, в первые несколько лет. Поэтому наименования они получили экспортные — ".44 Наган" и ".44 Полис". Оба были спроектированы под ту же пулю, сразу же получившую от государыни ласковое прозвище "следжхаммер": шестнадцатиграммовая "маслина" с начальной скоростью в двести семьдесят пять метров в секунду производила на человеческое тело действие, сравнимое с эффектом от удара кувалдой.
А кроме того, Елке очень нравился тот старый телесериал.
13.
Разницы между 44-м "Наганом" и Polis'ом не было никакой, за исключением большей длины гильзы у первого — та четверть энергии, что у "Полиса" тратилась напрасно, у "Нагана" уходила в интегрированный со стволом глушитель. Модель без глушителя в производство так и не пошла — оказалась попросту ненужной.
Под "полицейский" патрон на ЦСМЗ сразу же начали разрабатывать револьверы — шестизарядные длинноствольные "армейские" и компактные "карманные" короткостволки. А после того, как Александра Федоровна мягко намекнула на то, что "скошенный" коробчатый магазин, не позволяющий сцепляться шляпкам винтовочных патронов в трехлинейке, столь же идеально подходит и для пистолетов...
Пистолетов было замыслено целых пять — по одному на основные виды систем автоматики, подходящих для столь крупного калибра: три системы с коротким ходом ствола и по одной с полусвободным затвором и отводом газов.
Из всего семейства в производство пошли только "Кольт М1911А1", в новом рождении получивший имя "Перун", переделанный под крупный калибр и переименованный в "Хорс" немецкий Р-08 "Парабеллум", и "Орел", в прошлой реальности именовавшийся "Орлом Пустыни" — Desert Eagl'ом. Причем "Хорс" остался всего лишь в пятнадцати экземплярах.
14.
По обыкновению, к которому Василий Осипович уже успел привыкнуть, императрица одновременно занималась несколькими делами. Сейчас она казалась полностью поглощенной какими-то многочисленными документами, которые по одному извлекала из разлохмаченной по краям серой картонной папки... Но профессор точно знал, что эта видимость обманчива.
— Добрый вечер, Василий Осипович. Присаживайтесь. Чай, кофе? Как хотите. Помниться, в апреле мы с вами говорили о новых возможностях. И новом учебнике истории... для гимназий и других средних учебных заведений, а также курсе лекций для университетов. Как продвигается работа?
— Довольно быстро. Идея географической и климатической обусловленности российской... цивилизации превосходно объясняет множество фактов, доселе представлявшихся необъяснимыми, — профессор, споткнувшись на пока что плохо освоенном термине, предпочел не растекаться мыслью по древу.
— Прекрасно, — императрица жирно отчеркнула что-то красным карандашом и поставила восклицательный знак. — А про Мариинские высшие женские курсы в Царском Селе знаете? Замечательно. Но вот о чем вы наверняка не знаете, так это о том, что готовится императорский указ, изменяющий требования, предъявляемые к системе образования Империи. Подписан он будет в январе. У господ из министерства народного образования будет шесть месяцев на подготовку и ещё шесть — на осуществление. Если через год хотя бы в одной гимназии Империи будет преподаваться хотя бы один древний язык... — ещё одно энергичное отчеркивание, галочка и короткая приписка. Секунда на просмотр предыдущей бумаги, и ещё более краткое добавление. — То сам министр будет отправлен в отставку. Без мундира и пенсии. С формулировкой "за подрыв обороноспособности", — несколько бумаг сложены отдельной стопочкой и отложены на другой край стола. — Когда-то, при прошлом царствовании, Государственный Совет постановил преобразовать классическую систему уменьшением числа уроков по древним языкам и отменой переводов с русского на древние языки. Государь император Высочайше утвердил это постановление. Тогда, помнится, педагоги заявили, что изучение грамматических форм древних языков ослаблено быть не может. Теперь... Теперь либо они отменят его вовсе, либо империя их самих... отменит.
— Давно пора, — профессор на мгновение забылся: воспоминания о многократных и всегда тщетных попытках избавить Россию от "классических" гимназий и "латинской заразы" были мучительны. А столкновения с юнцами, вышедшими из стен этих "учебных" заведений, иной раз доводили профессора до инфаркта. Попытка Толстого вывести породу "практических людей" обернулась несколькими поколениями прекраснодушных мечтателей, абсолютно уверенных в том, что солнце восходит на Западе. Расходились либералы только в одном. И целые поколения их ломали копья в бессмысленном споре о том, какая модель основного закона для России лучше — французская или британская?
— Вы правы. Вопрос назрел.
На столе лежала наполовину опустевшая папка и три тонких стопки документов, различающихся цветом скрепок. Василий Осипович знал, что это должно что-то означать — императрица никогда не делала чего-либо просто так — но отнюдь не стремился узнать, что именно. Хотя... удобный метод. Александра Федоровна достала из ящика еще одну папку, тоненькую и совсем новую, затем выдернула оттуда же несколько чистых листов бумаги с личным вензелем в верхнем правом углу, и сразу же начала покрывать первый из них своей неповторимой скорописью.
— Из высвободившихся таким образом двух тысяч шестисот часов курса... Отечественная литература получит дополнительно шестьсот часов, география — двести. А тысячу восемьсот часов займет история отечества. Вам, профессор, поручается написать учебник, по которому её будут преподавать. Здесь некоторые наметки и предварительные условия договора, ознакомьтесь...
В тонкой папке лежали четыре листа, на первом из которых, прямо под украшавшей верхний левый угол эмблемой Секретариата Ея Императорского Величества, горели алые строки: "России безразлично, во что ты веришь. Ей важно, чтобы ты чтил величие её прошлого и чаял и требовал величия для её будущего, чтобы благочестие Сергия Радонежского, дерзновение митрополита Филиппа, патриотизм Петра Великого, геройство Суворова, поэзия Пушкина, Гоголя и Толстого, самоотвержение Багратиона, Нахимова, Корнилова и всех миллионов, умиравших за Россию, были для тебя святынею. Ибо ими, этими святынями, творилась и поддерживалась Россия, как живая соборная личность и как духовная сила. Ими, их духом и мощью, мы только и можем двигаться вперед".
Ниже были плотно уложены строки печатного текста, зверски изуродованного неведомым машинописным агрегатом. Учебник предполагался в четырех томах и пяти книгах по двадцать два — двадцать пять авторских листов. Первый том, "Славяне и Древняя Русь", будет обнимать примерно полторы тысячи лет, период от скифов и киммерийцев до Татарского Ига. Во втором, "Московское Царство", должна поместиться история за три с половиной века, от Батыя до Смутного времени. Третий том — "Эпоха решительной модернизации", от Смуты до смерти Петра. Четвертый том, "Империя", должен быть разбит на две части: "Гвардейское столетие", с 1725-го по 1825-й годы, и "Новейшая история" с начала царствования Николая I до смерти Александра III. Срок исполнения — лето будущего года. Чтобы учебник был готов к сроку, предполагалась выплата аванса в размере двенадцати тысяч рублей, а также создание особого фонда для найма гражданских помощников и консультантов — некоторые помощники и консультанты будут предоставлены "от казны" вместе с выданными во временное пользование техническими средствами для быстрого написания: Секретариат ЕИВ предоставит профессору двух опытных стенографисток и одну пишущую машинку с машинисткой. Главными "казенными" консультантами будут офицеры генерального штаба из состава преподавателей АУЦ, собранные в специальную группу и ответственные за написание всех глав по истории войн и военных действий. Для поиска документов в архивах и библиотеках в помощь будет предоставлена группа вольнонаемных курсисток с бестужевских и университетских курсов.
15.
— Задача у вас будет непростая. Но если кто и может справиться с ней — то это именно вы. Мальчики и девочки, которые прочтут вашу работу, должны полюбить свою родину и испытать глубокое, до коленопреклонения, восхищение перед её народом. А главное — они должны понимать, в какой стране живут, — царица поставила точку, несколько раз что-то подчеркнула, подколола к одной из стопок и отложила её в сторону. Поставила локти на стол, сложила пальцы домиком и глянула на профессора...
