Зверь лютый. Книга 36. Аутодафе

И он начал уничтожать местную элиту. Элиты. Все. Не по классовому подходу: "нобиль? — в каторгу", а по лично-криминальному: "взятки брал? — на арыки".

Чиновничество — всё! — взяточники. Настолько общепринято, что иное воспринимается как ненормальность:

— Он больной? Я ему даю. А он не берёт. Руки отсохли или мозги протухли?

Это помимо потока эпизодов отъёма собственности крупными землевладельцами у мелких, преступления власть имущих против личности и неправедные суды. Чуть тронь эту кучку дерьма, которая провинциальная элита — она вся насквозь сгнила. И плотно сплетена — клановая система.

"Рука руку моет", "ну как не порадеть родному человечку".

Сева по своему детскому византийскому опыту это знает, в беседах взрослых слышал, кучу местных приёмов сам видел. Не вообще, "философически", а с массой сиюместных и сиювременных подробностей. И начинает "выжигать заразу калёным железом".

Тут — зима, на море — шторма, посторонних можно не опасаться. Придурки пытаются убежать — после каждого шторма где-нибудь на побережье выносит обломки. Конфискации дают ресурсы. Деньги есть, но нет людей. В смысле: люди есть, но прежние или такие же. Которые — ворьё.

Можно вспомнить историю борьбы с коррупцией в Сингапуре 20 в.: "Посади друга". Группа из нескольких, меньше десятка, человек, в рамках закона, при наличии политической воли правителя — вычищают бюрократию.

Группа — есть, воля — есть, закон — есть. Но заменять вычищенных некем.

И Севушка врубает норму из "Всеволжской правды" об отмене рабства.

Это потрясло всех.

Времена Античности давно прошли. Тогда рабов в местных городах было больше, чем граждан. Теперь соотношение иное, но рабов ещё много. После освобождения часть получает наделы земли из конфискованных латифундий. А часть — радостно идёт в гос.службу. Например, надсмотрщиком в каменоломни — подгонять бывшего хозяина-рабовладельца, попавшегося на казнокрадстве, плёткой в забой.

Одновременно Сева "поддерживает средний класс" — распродаёт по дешёвке сельхозугодья, инвентарь и недвижимость. Списывает недоимки и устраивает "долговые каникулы". Просто отменяет часть налогов, упрощая систему. После чего весь городской и сельский плебс в восторге, а у ростовщиков и мытарей — ломка. Нет, вы неправильно поняли, здесь — ломка камня в каменоломнях.

Мои "птенцы" Деспоту подсказывают:

— Вычищать надо до материка.

— Это как?

— Это так, чтобы культурная традиция не воспроизводилась. С чадами и домочадцами.

— И куда их? Рабства же нет.

— Поселения или гос.предприятия. Соответственно возрасту и винам.

Такое требует денег, людей, порядка, внимания... Создаётся не мгновенно. Но зима, шторма — времени чуток есть. А весной поток жалоб в столицу не возникает — некому. Кто камень ломает, кто землю копает, кто пряжу мотает. Все при деле.

Ещё тонкость. Если в Иерусалиме во времена, когда Иисус изгонял менял из храма, основное кредитование — морская и сухопутная хлебная торговля, то в Крыму нынче — морская работорговля.

Отрасль рухнула. Но это пока мало кто замечает — зима, корабли не ходят.

Да, были беспорядки. И что? Севе "поддержка гражданского общества" не критична. Ну, покричали, чего-то сожгли, чиновников поубивали. Дальше? — Дальше приходит "волчья сотня" из бывших рабов. И зачищает округу.

У каждого горожанина недалеко от города есть земля. Её и того, что на ней построено, выращено — жалко. Ладно, если там пшеницу сеяли или овец пасли, а если, как у почти каждого, виноградник? Или, не дай бог, сады, роща олив? Сожгут-вырубят. И ты уже до конца жизни прибыли с этого места не получишь.

К весне 1170 г. Севушка практически полностью избавил регион от элит. От чиновничьей — совершенно. "За компанию", за соучастие в преступлениях, "под нож" пошла и немалая часть крупных землевладельцев, связанных с ними торговцев, ростовщиков, оптовиков и духовенства.

Последнее вызвало очередную вспышку возмущения "шир.нар.масс". Увы, Сева достаточно изобретателен, что проявилось в РИ в разных эпизодах его правления. А когда дело выкатилось, как положено по инстанции, на Патриарха, тот повизгивания остановил:

— Мы с русским митрополитом ссориться не будем. Слишком высока цена. Да и человек хороший. Воровать не надо было.

Связка Деспот Черноморский — Митрополит Киевский всем очевидна. Тронь одного — получишь от другого. "Получишь" в смысле: добросердечное увещевание. Для начала.

Кирилл Туровский произвёл на нового, только что избранного Патриарха самое благоприятное впечатление. А не форсируемая, упоминаемая вскользь и по другому поводу тема "русского раскола"... заставляла "не дёргаться по мелочам".

Эффективная и быстрая ликвидация местных элит исключила организованное сопротивление и намёки на сепаратизм. Для "заморской территории" это важно. А так Сева чётко отрапортовал:

— Были. Злоумышленники. Мечтали свергнуть власть божьего помазанника. Вот их богопротивная переписка. Ныне кайлом в каменоломнях сочинительствуют. Розыск — продолжается.

К весне Севушка конфисковал практически весь местный флот, кроме рыболовных баркасов.

— Ап-ап... А как же...?

— По воле пославшего мя. Басилевса.

Это не взбрык и не жадность. А осознание возможности, привнесённое в "Тёмное Средневековье" попандопулой-прогрессором.

Нет, с Севой мы об этом не говорили, в Киеве было мало времени и много других дел. Но среди моих людей, отданных ему, были ребята из школы Николая, которым я тему растолковывал. А тут морское путешествие, деваться некуда. Ну, Деспот, подставляй уши.

По сути, реализация схемы Рокфеллера при создании Стандрд Ойл: монополизация транспорта, а не производства или сбыта. Только Джон Дэвисон Рокфеллер использовал собственные кулаки и "кувалду дикого капитализма", а Сева — "кувалду админ.ресурса".

Гос.монополия. Во Всеволжске так организованно практически всё, вся цепочка: производство — доставка — сбыт — закупка. Это далеко не всегда эффективно, я предпринимаю целенаправленные усилия для ограничения собственного монополизма. Но внешняя торговля — только гос-во.

Принципиально: гос-во не только отбирает у жителей ими сделанное в форме налогов, но и само что-то полезное делает и продаёт.

Идея в средневековье как-то... не распространена. Нормальный феодал сродни Чапаеву: отнять и поделить. Я понимаю: так проще. Но не эффективно. Особенно в условиях форсирования новизней.

Идею коллеги-правители, пообщавшись со мной, понимают и, у кого как получается, внедряют.

Боголюбский на Руси создаёт на границах "зоны свободной торговли" с исключительно "государевыми гостями".

Не ново: так, с ограничениями по месту и персонажам, строится торговля в Новгороде, вообще в средневековых городах.

Тут конфликт не в принципе, а в деталях его реализации. Ходили прежде греческие купцы в Киев, платили там мыто. А теперь не платят. Потому что не ходят. Только до Олешья.

Кастусь в Каупе пошёл дальше: вообще запретил иноземным купцам приходить в его земли. В тот момент вся Балтика замерла в ожидании: во-во, сща ка-ак наё... навернётся князёк новоявленный. Не случилось. А торг ведут его люди, везут собранные ими товары на его кораблях в указанное им место, в Гданьск.

Глава 731

Сева, отобрав корабли, не стал менять команды и судоводителей, только судовладелец — он сам. В смысле: Черноморская Деспотия. И закрыл все порты полуострова, кроме одного, для иностранных судов. Включая корабли из других частей империи.

Ох какой вой начался!

Первыми кинулись к басилевсу генуэзцы с венецианцами.

У них прямой ход во Влахернский дворец. Комнины прежний, "Святой" дворец Юстиниана, не используют. Но итальянцы и во Влахерны пути нашли. Свои люди, агенты влияния... Только-только, год-два, получили от император "привилегии" — право торговать на Чёрном море, строить свои фактории, жить в них по своим законам.

Басилевс взволновался, Севе "погрозили пальчиком". Он верноподданно ответил:

— Никак нет! Всегда яволь! Воля императора священна! Всё обещанное латинянам — выполняется безусловно! Жить-плавать-торговать — как сказано. Вот приставать к берегу — только в Суроже. Слов "приставать", "причаливать" в пожалованиях басилевса нет? Во-от. Вопросы?

"Грамотка Ивана Берладника" вполне рутинно, "это ж все знают!", выделяет "на исъвоз" (место причала и выгрузки товаров). Так что ничего нового: "на исъвоз" — только в Суроже. А вот складирование товаров ("изклад"), торг — как император обещал.

Чего стоит оттащить тюк товара от Сурожа до Керчи, например, чтобы там его отскладировать... во вьюке по горным дорогам... а напрямки, через Степь... можно и без товара, и без головы...

Мануил — западник чистой воды, довёл свое увлечение западными обычаями, в особенности рыцарскими турнирами, до крайней степени. Наплыв западных охотников на службу империи громадный, царь открыл им свободный доступ в армию, в приказы и в придворное ведомство.

Отношение к латинянам, к этим "На ловлю счастья и чинов Заброшен к нам по воле рока" со стороны местных... понятно. Не только народа, который проигрывает в "производительности труда" и остаётся без средств к существованию из-за итальянских дешёвых товаров, не только духовенства, у которого идеологические проблемы. Латинян тихонько ненавидит имперская бюрократия — отбирают "хлебные места".

Чиновники тайком приходят в восторг от смелости Севы:

— Вот! Нашёлся, наконец, храбрец, которых этих голомордых прижал!

Греки понимают, что итальянские купцы, теряя в прибылях, перестанут "подносить" "их людям" во Влахернах. А "гречники", которые тоже туда "подмазывали", теперь побегут подмазывать отечественных. Т.е. их самих, прежде бедных, угнетённых и от кормила отодвинутых. Все в радостном предвкушении потока "плюшек" потирают ручки и, ради такого "светлого будущего", блюдут беспристрастность, принципиальность и законность.

Как доказательство дружественности к пострадавшим итальянцам, проглотили ограничение и для своих, греческих:

— Мы ж не против вас лично! Только бизнес! Это ж общее правило!

Впрочем, изменение торговли на Чёрном море было много шире. Наша победа в Киеве рушила устоявшиеся системы и связи в окружающих странах и регионах.

Боголюбский изменил порядок торга в Олешье. И запретил иноземцам плавать по русским рекам. Не только купцам, а всем, кто лично не имеет на то его, Государя, дозволения.

Купцы из Византии возмутились страшно:

— Всё! Развод и девичья фамилия! Ничего на Русь не повезём!

— И не надо.

Торговая блокада.

Не ново: хазары ещё Олегу Вещему такое устраивали. И кто теперь где?

Основная масса товаров: предметы роскоши. Нет ничего, что было бы критично. Типа: в этом году не привезли — всё, катастрофа.

В обратную сторону...

Дорогие меха. Если кое-какой прониар с облезлым бобровым воротником походит — не смертельно. А вот воск... Византия тащит воск с Балкан, Закавказья, свой есть. Но выпадение физических объёмов "русского воска" не только поднимает цены — заставляет оставлять храмы тёмными, сокращать церковные службы.

Важнейший товар — рабы — выпал из оборота вовсе.

* * *

Общества Византии и Халифата устроены так, что им постоянный приток рабов критичен. Сходно, отчасти, с "Карибской сахарницей" — Вест-Индскими островами. 50% рабов из Африки в 17 в. ввозилось туда. 45% в Южную Америку, 5% — в Северную.

Ямайка потребляла 40 тыс. рабов в год. Каждый год — рабы не размножались. Потому что — сахарный тростник и жадность управляющих. Очень тяжёлая работа в очень тяжёлых условиях. Только во втор.пол.18 в. правительства начали ограничивать аппетиты плантаторов. Началось местное воспроизводство рабов.

* * *

В Византии всё мягче. Да и 3 тыс. рабов в год из Кафы не критично. Но...

"Но" — постоянный рефрен:

— Да, мы, таки, сделали вам... неудобство. Но оно ж маленькое! По сравнению с восстановлением былого величия империи! Или вы считаете иначе?

"Считать иначе" — стать врагом императору. Дураков нет.

Это очень... забавное занятие: надо "взять всё возможное", но не "переступить красную черту". Совершить такие действия, а главное, так подать о них информацию, чтобы Мануил пусть и морщился, но не взрывался.

Повторю: важны не чьи-то жалобы-ущемления, цифры-факты. Важна их интерпретация в мозгах одного человека. Абсолютизм.

Факеншит! Который раз я это повторяю?! "Не важно быть — важно слыть". Решения принимаются не по событию, а по информации о нём. Точнее: по "третьей производной" — по оценке информации о событии.

История полна катастроф, которые произошли не от события. А от отсутствия или неполноты информации о происходящем. И/или от неверной оценки этой информации. Человеческий мозг не работают с сущностями, но лишь с их образами. Эти два зазора — между сутью и образом, между образом и восприятием — составляют обширное и многообразное поле деятельности. В т.ч. и в управленческой сфере.

Попрыгунчик это понимал и старательно над этим работал.

Каждый провинциальный наместник содержит в столице своих... лоббистов. Часто — родственников. Один бы Сева не удержался. Но его матушка, митрополит Кирилл и, главное, Попрыгунчик сумели "найти ходы".

Попрыгунчик поставил дело так, что вся информация из Деспотии шла сначала к нему, а уж потом к басилевсу. Он хорошо платил. А несговорчивые... иногда всплывали в Суде. С другой стороны, он узнавал о решениях, принятых в самом узком кругу Комниных, раньше, чем высшие вельможи империи. Севушкина матушка, ощутив вдруг свою востребованность, возможность влиять на судьбы людей и империи из своего "запечка", была весьма обрадована и готова работать за "совершенно смешные деньги". Ну, относительно.

И Попрыгунчик был готов ответить на любой неожиданный вопрос. Потому что "неожиданные" — были очень редки.

Лобби Севы не было ни самым знатным, ни самым высокопоставленным, ни самым богатым. Но оно и не стремилось к обще-имперскому влиянию. "Концентрация усилий в одной точке". И оно было... не греческим. Не армянским, венецианским, мадьярским, западным, мусульманским... Все подобные группы действовали в рамках привычных наборов приёмов, средств, тактик. Попрыгунчик работал со всеми, стремительно учился у всех. И добавлял своё, из исконно-посконного и из моего, прогрессоидного. Например, пара внезапных смертей активных противников, последовавших после их близкого знакомства с "эманацией святого духа", как-то... очистила атмосферу.

Рабство было отменено не только в Крыму, но и во всей Черноморской Деспотии. Гибель местной провинциальной элиты обвалила рынок предметов роскоши. Спрос на фрахт упал, местный флот потерял за год половину тоннажа и две трети вымпелов. Часть корабликов ушли в другие порты империи, часть стала торговым флотом Деспотии, часть — военно-морскими силами.

Очевидно же: что может быть построено приличное возле моря — без флота?

Необходимость реформировать местный флот заставила реализовать "Морской регистр" — список разрешённых кораблей с обученными капитанами.