Они пробирались вперед, пока не наткнулись на небольшую пещеру, скрытую за густыми кустами. Димка осторожно заглянул внутрь, и, убедившись, что там безопасно, жестом пригласил Тэмина войти.

— Здесь мы сможем отдохнуть и обсудить, что делать дальше, — произнес он, когда они устроились внутри.

Тэмин сел на землю, и Димка, присев рядом, почувствовал, как его напряжение немного утихло.

— Ты молодец, — сказал он, глядя на Тэмина. — Ты самый настоящий волшебник.

— Я просто хочу, чтобы всё это закончилось, — ответил Тэмин, его голос был полон усталости. — Знал бы ты, как мне надоело бегать по этому сраному лесу, прячась по кустам от всех и каждого...

— И мне тоже, — мрачно произнес Димка. — Мы найдем способ убраться отсюда. Главное — не терять надежды.

С этими словами они замерли, прислушиваясь к звукам леса. Димка так и этак крутил в голове слова Тэмина про реку — и вдруг его осенило.

— Я понял, как нам убраться отсюда! — воскликнул он. — Мы вернемся к реке и сделаем плот! И она унесет нас к своим.

— Чем сделаем? — кисло спросил Тэмин.

Димка нахмурился, вспомнив, что никаких инструментов у них нет. Это охладило его пыл... но ненадолго.

— Ладно, черт с ним, с плотом, — сказал он. — Нам с тобой хватит простого бревна. А уж бревен там точно хватает!

Не теряя времени, они вернулись к реке. Вдоль её берега действительно валялось много бревен, точнее стволов с обломанными сучьями — как и всякая горная река, эта порой превращалась в кипящий поток, а потом резко мелела, оставляя на камнях свою добычу.

Высмотрев подходящего размера бревно, мальчишки, крякая от натуги, стащили его в воду, сели верхом и поплыли. Это оказалось не так весело, как ожидал Димка — вода была холодная, ноги у него мерзли, к тому же, ими же приходилось и рулить, отталкиваясь ото дна. Но река была бурная и плыли они быстрее идущего человека. Непролазные заросли проплывали мимо них, к тому же, даже сам дьявол теперь не смог бы отыскать их след. И поняв это, Димка засмеялся...

Скоро Димка замерз, но решил не останавливаться — ему не терпелось убраться подальше от Хорунов, а ночевать в этом жутком лесу хотелось ещё меньше. Звезды давали не очень много света, но всё же позволяли хоть как-то разглядеть округу. Мальчишке оставалось лишь надеяться, что впереди их не ждет водопад, как в книжке...

Димка не знал, сколько они плыли, ведь часов у него не было. В любом случае долго. Может, даже половину ночи. Глаза у него слипались, но холодная вода в реке бодрила, не давая заснуть. К их счастью, она текла хоть и быстро, но ровно, без водопадов и порогов. Порой правда бревно садилось на мель, цепляясь за дно обломанными сучками, и его приходилось вновь сталкивать, но это случалось нечасто. Тэмин правда начал ныть, требуя пристать к берегу и лечь спать, но Димка игнорировал его. Он понимал, что им чудом повезло ускользнуть от Хорунов... но второй раз оно не повторится и нужно держать удачу за хвост. И не отпускать, сколько возможно...

10.

Проснулся Димка очень поздно — судя по солнцу, день уже подходил к полудню. Какое-то время мальчишка лежал, пытаясь понять, что было наяву, а что приснилось. Ключ, правда, был с ним, и Тэмин тоже был с ним — дрых на куче листьев. Вчера они плыли до тех пор, пока совсем не околели, и Димка опасался, что их схватит простуда — но воздух здесь был теплый, как в теплице, так что всё обошлось...

Поднявшись, он растолкал Тэмина. Мальчишки осмотрелись. Им в самом деле очень повезло — горы вокруг были знакомые.

— До селения Лемуров уже близко, — сказал Димка. — Пошли.

11.

Этот день совсем не походил на вчерашний. Они топали себе по лесу, время от времени срывая попадавшиеся по пути фрукты и лопая их прямо на ходу. Никто не гнался за ними, не попадались навстречу таинственные существа, осыпая их всевозможными указаниями, и Димке начало казаться, что всё вчерашнее ему таки приснилось. Хотелось верить, что Драмл со своими громилами — тоже дурной сон, но вот это уже никак не получалось. Мальчишка понимал, что сегодня ему повезло ускользнуть от черного мага — но тот приложит все силы к его поискам, и новой встречи им не миновать, так или иначе...

Впрочем, все эти мысли вылетели у него из головы, когда впереди показалось селение Лемуров — целое и неожиданно многолюдное. Кроме местных и своих, земных ребят, там мелькали ещё золотокожие, и сердце Димки радостно забилось: похоже, Серый не только вернулся, но и привел таинственных Маахисов...

12.

Всё дальнейшее смешалось в бедной голове Димки: радостные вопли, объятия, восторженный писк девчонок... знакомство с Маахисами, от которого голова уже окончательно пошла кругом... словом, он пришел в себя, когда пир в их честь уже закончился, и мальчишки просто сидели у костра.

— Ну, и что делать будем? — спросил Димка, завершив свой рассказ, теперь уже очень подробный.

— Как что? — удивился Сашка. — Двинем в этот Город Снов, и дело с концом.

— Мы дороги туда не знаем, — напомнил Серый. — И никто тут не знает. Да и нехорошо уходить, не раздав долгов. А Хоруны мно-о-ого нам теперь должны. И кому взыскать с них — есть. Не только мы, болезные, но и Лемуры с Маахисами, — он покосился на сидевшую рядом Файму. — Надо сперва отделаться от этих уродов, потому что они-то нас в покое не оставят, следом потащатся.

— Это очень разумная мысль, — подтвердила Файму. — Сейчас, когда наши силы едины, у нас есть шанс покончить с Драмлом и его шайкой. Ты нам поможешь? — спросила она у сидевшего рядом Лари. — Ты же Хорунов знаешь, как никто другой, строил их город...

— Нет. Я не буду вам помогать, — сухо сказал тот. — Вы все мне противны.

— Но ПОЧЕМУ? — возмутился Талка. — Что мы такого тебе сделали?! Табу какое-то твоё нарушили? В тапки среди ночи нассали?

Лари покачал головой.

— Вы мне противны уже тем, что, — не разобравшись толком в чужом мире! — сразу же принялись играть в "богов". Совершенно спокойно натравливая одни племена на другие, и спокойно подставляя только что обретённых союзников, считая, что ради "победы Добра" вам можно ВСЁ!

— Мы ребят из рабства спасали! — заорал Талка. — Наших же, Аниу, только из прошлого.

— Не ори, — тихо попросил Лари. — Да, рабство зло. И помогать СВОИМ надо без вариантов. Но ты хоть помнишь, что там было-то? Тридцать вполне здоровых и физически крепких ребят и девчонок держал в страхе и ужасе один, мать, надсмотрщик Хоргов, при вашем появлении тут же трусливо сбежавший. ТАКИМ "своим" я помогать ни за что не стал бы. Ибо они все — просто жалкие трусы. И получили по заслугам.

— А трусов в рабстве можно держать? — возмутился Талка.

— А на самом-то деле никакого "рабства" здесь, в Ойкумене, тогда не было, — возразил Лари. — Были, по сути, две кодлы гопников, которые запугали несколько — не всех и не большинство даже! — местных племён, заставили их сидеть на попе ровно и платить дань. В наших краях это совершенно обычная ситуация. Никак не "ужас-ужас, в крестовый поход, чада Света!" Только вот вы — не чада Света. На самом деле, вы очень сильно меня разозлили...

— Чем? — тупо спросил Талка.

— Для начала — махровейшей политикой "двойных стандартов". Рыбари слабые — и мы их запугаем. Нурны сильные — и мы засунем язык в жопу, и даже вякнуть не посмеем про Хорьков, которых Нурны тупо ИСТРЕБИЛИ. Чтобы не испортить отношений и получить их "гипножабу". С помощью которой натравить друг на друга — и тем уничтожить! — ещё два племени, одно из которых всего-то не хотело отдать вам свой тотем. И это не говоря про Хоргов, к которым вы набились в друзья — а потом спокойно отправили их на гибель, в засаду Виксенов, чтобы забрать Освобождающий Посох! Напрасно, кстати.

— А что нам их, в жопу было чмокать?! — возмутилась Файму. — Они поля Виксенов выжгли! Те все чуть с голоду не померли! А ты за них прямо горой!

— А ОТКУДА вы знаете, что именно Хорги выжгли поля Виксенов? Из рассказа Вайми же, который, внимание, ПРОДАВАЛ вам сведения в обмен на нужных ему для колдовства зверюшек. А вы глупо верите, что у него нет в этом мире СВОИХ интересов, для достижения которых и уничтожения так мешающих ему Хоргов и Хорунов он с удовольствием использует наивных "гостей". То есть вас.

— Может, и использует, — недовольно буркнул Талка. — Но что в этом плохого? И те, и другие — те ещё уроды.

— Мне омерзительна сама схема "ты мне, я тебе", "иди туда и сделай то-то — и тогда я тебе помогу". Это — что угодно, но НЕ борьба за Добро. Вайми же, как вообще любой торгаш, мне органически противен. И вдвойне противен рассказом о "ритуальной войне" между Хоргами и Хорунами — якобы нужной им "для развития ненависти и злобы".

— А что, разве нет? — удивился Димка.

Лари покачал головой.

— Дим, ты человек из совсем другого мира и другого времени. И не понимаешь, что можно воевать просто потому, что так угодно предкам и богам. По правилам строгим, кстати, воевать. Без добивания раненых, подлых убийств из засады и всякого такого. Честно, грудь на грудь. Чтобы каждый мог показать свою удаль. И с честью уйти к предкам.

— Это-то как раз и есть дикость!

— А каятся, молиться и поститься, чтобы в рай попасть — не дикость? Говном себя по стенке размазывать, чтобы угодить Отцу Небесному, отчего-то считая, что ему именно это и надо? Это не дикость?

— Да ну, я-то не каюсь и не молюсь, — буркнул Димка.

— Ну, и что ждёт тебя ТАМ? — Лари ткнул пальцем в небо. — Ничего! Ничего ты не заслужил — ни счастья, ни проклятья. И ещё взялся учить нас.

Димка промолчал. Слова Лари резали, как острые лезвия. Димка чувствовал, что в его голове всё перемешалось: философия, моральные нормы, представления о добре и зле — всё это накладывалось одно на другое, создавая непроглядный хаос. Он не знал, что ответить.

— Да, я не из вашего мира, — наконец произнес он. — Но это не значит, что я не имею права на своё мнение. Я просто хочу, чтобы люди были свободны и могли жить так, как им хочется.

— И что, ты думаешь, что свобода приходит просто так, как рассвет? — перебил Талка. — Мы тут сражаемся, чтобы освободить тех, кто в рабстве!

— Освободить? — усмехнулся Лари. — Освободить для чего? Чтобы снова оказаться в рабстве у тех, кто сильнее? Или чтобы стать частью вашей игры, где вы используете людей, чтобы решить свои личные проблемы?

— Мы не используем людей! — возмутилась Файму. — Мы сражаемся за них! За то, чтобы они могли жить нормальной жизнью!

— Нормальной жизнью? — повторил Лари, его голос стал холодным. — А как вы определяете, что для них нормально? Вы навязываете свои представления о свободе, не интересуясь их мнением. Вы не знаете, как они сами хотят жить, не понимаете их культуры и обычаев.

Димка почувствовал, как его начинает накрывать волна раздражения. Они сидели у костра, и вокруг них плавал дым, отбрасывая тени на лица друзей. Он посмотрел на Сашку, который, казалось, пытался унять гнев, сжимая кулаки.

— Лари, — тихо произнес он, — ты слишком высоко себя ставишь. Ты не знаешь всего, что пережили эти люди. Ты не знаешь, что такое страх, когда каждую ночь ждёшь, что придут и заберут тебя в рабы.

— А ты знаешь? — резко спросил Лари. — Ты знаешь, что такое страх, день за днем, год за годом? Или ты просто смотришь на всё это из своего уютного маня-мирка?

Димка замер. Он не знал, что сказать. Он действительно не знал, что такое постоянный страх, как это — жить в вечном ожидании беды. Но он знал, что такое надежда. Надежда на лучшее, желание изменить что-то...

— Я просто хочу, чтобы они могли выбрать свою судьбу, — наконец сказал он. — В этом и заключается свобода.

Лари посмотрел на него с сомнением.

— Свобода без ответственности — это просто хаос. И вы все, похоже, не понимаете этого. Надо быть готовым отвечать за свои поступки. Иначе вы будете просто повторять ошибки других и свои.

Ситуация накалялась. Димка чувствовал, как напряжение в воздухе нарастает. Вокруг них собирались другие ребята, прислушиваясь к разговору.

— Может, мы и не идеальны, — сказал Талка, — но мы хотя бы пытаемся что-то сделать. Мы не можем просто сидеть сложа руки, когда видим несправедливость!

Лари вздохнул, но его взгляд оставался холодным.

— И что вы собираетесь делать? Война? Уничтожение? Или, может быть, вы хотите создать новый порядок, который будет такой же жестокий, как старый?

Вопрос повис в воздухе, как тяжелый груз. Димка понимал, что они стоят на пороге жестокой ссоры, но как это изменить?..

— Мы должны найти способ, — наконец произнес он. — Найти способ, который позволит нам действовать не как "боги", а как равные.

— Это не так просто, — буркнул Лари. — Но, может быть, это единственный путь.

Димка почувствовал, что, несмотря на разногласия, они могут найти общий язык. Может быть, в этом и заключалась истинная свобода, подумал он, — в умении слушать и понимать друг друга, несмотря на различия...

Огонь в костре пылал, отбрасывая тени. Вокруг собирались их друзья, готовые поддержать, а может быть, и понять...

— Так что, — произнес он, стараясь говорить уверенно, — давайте попробуем. Вместе. Мы можем создать что-то новое, что-то лучшее...

Друзья переглянулись. Лари вздохнул.

— Ошибка нищего не приносит вреда никому, кроме самого нищего. Ошибка короля приносит вред всем, кроме самого короля. Слишком часто мерилом власти выступает не число тех, кто подчиняется твоей воле, но число тех, кто страдает от твоей глупости. Пожалуйста, не забывай об этом.

13.

Какое-то время на поляне царило глубокое молчание. Димке очень хотелось ответить, но, как назло, ему ничего не приходило в голову. Файму оказалась более сообразительной.

— Никто не совершенен, — наконец сказала она. — Ни ты, ни я. Но не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Да, мы часто поступали жестоко. Но между жестокостями для пресечения зла и жестокостями для развлечения есть коренная разница.

Лари вновь вздохнул.

— Жестокосердные часто используют благочестие для оправдания своему пороку. Ведь нехорошо всё же мучить и убивать людей просто потому, что так вдруг захотелось. А вот творить жестокости во имя пресечения мерзости и зла — это сурово, но справедливо. И наплевать, что это зло и мерзость существует лишь в голове пресекающего. Они оправдывают его порок в его собственных глазах, а ничего другого и не нужно.

Файму какое-то время молчала.

— Мы должны поступать сообразно требованиям времени, иначе времени больше ни для кого не будет, — наконец сказала она. — И поэтому мы кажемся холодными, беспощадными, сущими чудовищами, и не только другим, но и самим себе. Мы идём кратчайшей дорогой, мощёной трупами, это правда. Но у нас, увы, нет другой дороги. Хоруны, словно каннибалы, поедают собственные сильные когда-то души, взращивая невозможное на обратной стороне жестокости. Мы должны остановить их — или...

Лари в ответ лишь пожал плечами.

— Тонет человек всегда во тьме, даже когда воды пронизаны солнцем.