Гольдштейн не сразу, но через десяток секунд приказ выполнил. Промчались навстречу возвращавшейся после разворота контролирующей паре фашистов со снижением в наборе скорости на взлетном режиме. Тот редкий случай, когда холод только приветствуется — никакого перегрева мотора! Теперь бы только до близкой уже линии фронта успеть — там заранее предупрежденные зенитчики прикроют. Да и звено Истребителей нашего полка уже вроде как должно по времени подтянуться — отработанная давно ведь тактика. А это еще что?

Нет, это оказались не немцы, а Яки, выдвинувшиеся заранее. Спикировали и вмазали по пытающейся развернуться нам вдогон третьей паре. Обоих мессеров сбили! Подловили в верхней части ранверсмана, когда скорость мизерная, и срезали! Вот да, устал, сил, кажется, ни на что нет, но здорово-то как! Не только очень нужные для наших войск кадры притащили, сами без единой царапинки вернулись, но еще четверых фрицев укокошили!

Ну, то, что сил ни на что нет — ерунда. И вытащат нас из самолетов, до теплой землянки доведут — вот тут моя ненаглядная еще и поцелует горячо в губы! Даже прикуренную папиросу дадут. Савушкин это как-то мудрено адреналиновым откатом называет. Но когда Борис Львович вслед за теплым меховым шлемофоном насквозь мокрый подшлемник с головы стянул, все как-то разом замолчали. Повернулся к майору и я, заметив напряженный взгляд жены.

Темные, узковато посаженные глаза-угольки Гольдштейна сейчас были пустыми — смотрел расфокусированным взглядом в стену. Узкий нос с горбинкой и черная как смоль густая шевелюра. Вот только теперь виски начальника штаба были абсолютно белыми. Ему наш добрый доктор Айболит на донышко стакана неразбавленного медицинского спирта налил — ровно семьдесят градусов! — махнул мой напарник как воду. Кто-то черную горбушку с толстым шматом соленого сала в руку сунул — сегодня и завтра все равно никуда не полетим, поэтому можно — равнодушно откусил, прожевал. Удивленно осмотрелся вокруг, увидел наши напряженные лица и вдруг с трудом, но улыбнулся:

— А все-таки мы им дали!

— Еще как, Боря, дали! — с облегчением почти закричал комполка. — Четверых фашистов в одном бою замочили!

— Видели, как те мессеры столкнулись? — удивился я, уже считавший, что нам с начальником штаба их не засчитают — большие командиры давно уже в соответствии с приказом Верховного требует подтверждения или наземными частями или минимум несколькими свидетельствами других пилотов.

— Такое и не заметить, — весело хмыкнул капитан Зарубин, — вспышка очень яркая была, а мы же уже к вам от солнца пикировали.

— Ванечка, а ты сегодня тоже еще одного сбил?

Во, младший сержант Танька Варламова в щегольском командирском полушубке уже тут как тут. Ну ей, как жене майора, теперь все можно. Ну и правильно — видно же что любит и волнуется за мужа.

Посидели немного позже наши начальники, подумали и записали нам с Гольдштейном по одному мессеру, но сбитыми единолично. Весомее все-таки для записей в летной книжке. Так что новый тысяча девятьсот сорок третий год встретили хорошо, радостно.

* * *

Приказ Наркома обороны номер пять от шестого января наступившего нового тысяча девятьсот сорок третьего года вызвал бурную радость всех молодых пилотов. Отныне должность летчика во всех частях ВВС Красной Армии относится к категории среднего начсостава. Минимум младшими лейтенантами станут все летающие сержанты. А вот Указ Президиума Верховного Совета СССР от того же числа "О введении новых знаков различия для личного состава Красной армии" привел к спорам на всех уровнях личного состава в нашем полку. Замполит недовольно морщился, бурча себе под нос что-то вроде "Возврат к царизму". Солдаты старшего призывного возраста БАО — некоторые еще с царскими разрешенными к ношению еще до войны "Георгиевскими крестами" на гимнастерках — довольно улыбались. Комсомольцы шушукались втихомолку — против решения высшего органа власти страны все равно возражать бессмысленно. Средний начальствующий состав в основном радовался — должно быть красиво. У меня же какое-то странное ощущение, выплывшее из подсознания, что так и должно быть.

А родная расплакалась — вспомнила старые семейные фотографии, где ее отец в форме той мировой войны с погонами штабс-капитана был. Сами те погоны в сундучке девчонкой видела. И у нее теперь почти точно такие же золотые будут. Только звездочка всего одна и просветы с кантом у техсостава черные. Успокаивал, целовал в прекрасные мокрые глаза, губы, щеки, уговаривая, что моей красавице все к лицу.

Улыбнулась сквозь слезы:

— В Москву уже с погонами поеду — ревновать будешь?

Вот умненькая обычно, а в этих вопросах как маленькая. Я своей жене верю, но изображать противное просто обязан:

— Только попробуй! — и подношу к милому носику кулак. Никогда даже не замахивался, а сейчас надо для ее же хорошего настроения.

Взяла и приложилась губами к костяшкам, весело засмеялась:

— Дурачок, я же только тебя люблю!

Вот это по-нашему! И какие же, все-таки, у моей родной губы сладкие...

Потом призналась:

— Знаю, что на пять лет тебя старше — я выложил о приписке еще на реальное шестнадцатилетие — а рядом чувствую себя младшей.

Ну вот — при аттестации Валюша получила звание техника-лейтенанта инженерно-авиационной службы. Опять выше меня по рангу. Впрочем, ненадолго — строго в соответствии с приказом мне уже через месяц следующее звание должны дать.

Ответ на то толстое письмо пришел неделю назад вместе с поздравлениями — Валентина Воскобойникова уже представлена на соискание Сталинской премии! С сожалениями профессора между строк — и как сам до такого элементарного решения не додумался? Вся кафедра над реализацией идеи младшего техника-лейтенанта круглые сутки работает — очень уж впечатляющие первые результаты. Крутизна вольтамперной характеристики маловата, но высокое входное сопротивление, превышающее обычные радиолампы, относительно малые габариты, широчайший частотный диапазон и высокая экономичность опытных экземпляров уже заставили готовить предложение в ГКО о постановки стержневых ламп Воскобойниковой в план производства на радиофабриках.

Здравая, значит, была идея через каналы военной контрразведки письмо посылать. Ведь, как пить дать, уворовал бы этот профессор идею у моей Валеньки. А против зарегистрированного в НКВД документа не попрешь — так по мозгам дадут, что потом хрен в себя придешь.

Погоны нам выдали в начале февраля только полевые цвета хаки с серебристыми звездочками. Но дядя Витя для нас с женой привез повседневные золотые. А просветы и кант на погонах у нас с Валюшей, оказывается, одинаковые — голубого цвета. Только у меня, как и раньше, эмблемы с маленькой "вороной" и пропеллером, а у нее нового образца для авиационно-технической службы — почти летные, только крылышки пошире, и яркая красной эмали звездочка в центре.

Валенька пришила погоны на наши лучшие парадно-выгребные гимнастерки, надели, полюбовались друг на друга, поцеловались и побежали к технику по фотослужбе Лильке Краснодеревиной — у нее "ФЭД", копия немецкой "Leica II", есть. А у лейтенанта уже целая очередь образовалась — все с погонами хотят сфотографироваться. Танька Варламова бойко порядок наводит. Знает, что муж к ее словам прислушивается, а по мелочам прямо потакает, вот и верховодит. Впрочем, мне с женой ее протекция не потребовалась — все-таки заслуженный ветеран полка.

Фотки получились великолепные. Одну, где Валюша без пилотки с распущенными волосами стоит, приклеил в самолете прямо на подушку коллиматорного прицела. Ну и что, что фрицевский "Revi-1"*, снятый со сбитого мессера, стоит? Зато теперь, когда в фашистских гадов целиться буду, точно не промахнусь!

В середине марта жена укатила в Москву — получать из рук Верховного главнокомандующего премию его имени. Увы, Сталинскую только второй степени вместе с заведующим кафедрой МГУ, который руководит работой по разработке и внедрению стержневых электровакуумных ламп. Вот ведь жук — там, насколько я понимаю, только чисто технические вопросы надо было решить. Ничего, при современном уровне знаний, особо сложного.

А еще через неделю на меня вызов из штаба ВВС в столицу пришел. Что-то мне это не очень понравилось. Посидели с дядей Витей, с руководством полка — конечно, без замполита — и с майором Свиридовым — он теперь обычную форму носит — покумекали. Вроде особых грехов за мной не наблюдается. Даже если приписку двух лет засекли. Ну да, были, как выразился майор Гольдштейн, злостные нарушения воинской дисциплины. Ну так они ни в одном приказе не записаны. Даже когда нас с Мишкой комполка лично на глушении рыбы гранатами заловил, наказал трехдневным дежурством на старте, письменно не дублируя приказ — ему тоже зафиксированные взыскания в нашей воинской части никак не требуются. А в остальном, можно сказать, образцовый защитник Социалистического отечества. Судили, рядили, но так ни к чему умному не пришли. Майор Варламов приказал привести внешний вид в порядок, а то без жены даже подворотнички не меняю. Пришлось Ленку напрягать — все-таки для женских рук эта работа сподручнее.

* Советский коллиматорный прицел "ПБП-1", устанавливаемый во время ВОВ на большинство истребителей и пикирующих бомбардировщиков, являлся довоенной копией именно немецкого "Revi" с, увы, несколько худшими характеристиками.

* * *

Разъяснилось все в Москве прямо на центральном аэродроме, куда на попутном Дугласе добрался. Оказывается моя красавица, получившая плюс к медали лауреата еще и орден "Трудового Красного Знамени" — ох и расцелую, когда одни останемся! — постаралась. Премию ей, конечно же, дали, но тонко так намекнули, что не мешало бы денежки — целых пятьдесят тысяч! — в какой-нибудь из многочисленных фондов пожертвовать. Подумала Валюша и решила более достойное применение найти для премиальных. Сговорила еще двух женщин с той кафедры, которые за свой самоотверженный труд тоже стали лауреатами второй степени и тоже получили аналогичное предложение, от которого никак нельзя отказаться. Скинулись они на троих и... купили юному герою, которому по документам недавно восемнадцать лет исполнилось, именной истребитель. Еще и самим "на шпильки" по десятке тысяч каждой осталось. И хрен подкопаешься — считается, что в фонд обороны основные деньги ушли. Расцеловал любимую в щеки и в губы! Какая она все-таки у меня умница! Ну, двух других дарительниц тоже пришлось поблагодарить подобным же образом, но только в щеки.

А самолет оказался сказкой! Новенький Як-9 специально собранный в качестве подарка особо отличившемуся пилоту. Мне потом по секрету инженер сказал, что это прообраз новой модели, только готовящейся к производству, в которой воплощено все лучшее, что есть в Советской авиации на сегодняшний день. Машина цельнометаллическая, дополнительно облегченная. Бортовой номер "тринадцать" уже выведен и надпись на борту "Чертенку от ученых МГУ". И даже пять звездочек по счету мною сбитых фашистов очень аккуратно нарисованы. Наружная отделка закачаешься — практически полированная! Нигде ни волоска уплотнений не торчит, все лючки по месту подогнаны без единой щелочки. Разве что прицел стоит почему-то совсем уж примитивный кольцевой ВВ-1. Ну так со старой машины хороший переставлю. Соответственно, митинг, речи дарительниц, декана там какого-то — примазался, гад, ни копейки не потратив — и меня. Если благоверная текст заранее подготовила, ее недавние подруги тоже, то я в первый момент даже не знал, что говорить. Но бойко протараторил что-то вроде "приложу все силы", "не щадя своей крови буду бить фашистских оккупантов". В последний момент просто передрал слова Самого из речи по радио третьего июля первого года войны: "Враг будет разбит! Победа будет за нами!" Почему вождю можно, а мне нельзя? Ведь впервые это сказал Молотов двадцать второго июня. Громко похлопали, не щадя ладоней.

Потом вдруг выяснилось, что нам с женой предоставили три дня отпуска! И даже машиной на это время снабдили. С ума сойти — в Метрополе поселили! Не в люксе, конечно, но все равно очень приличный номер. Хрусталь, кожаные диваны, занавеси на окнах, а постель... Испытали качественно, тем более, что Валюша успела побывать у известного врача по женским делам — была обследована, успокоена, мол ничего опасного, и получила рекомендацию при первых признаках новой беременности резко снизить физические нагрузки. Вот именно созданием предпосылок для этих признаков мы и занялись в первую очередь. Вроде бы совсем немного в разлуке были, а соскучились! Кормежка в ресторане по талонам, но очень даже как по величине порций, так и по вкусу удовлетворительная. Пообедали плотненько, подумали, и жена давай вызванивать по телефону недавних подруг. Кутить так кутить! Пригласили, в общем, на вечер. У обеих мужья на фронте, поэтому согласились немедленно. Валенька в гражданское платье нарядилась, чулочки с туфельками надела, губки ярко-красной помадой подвела — смотрю и сам себе не верю, что такая красивая женщина за меня замуж пошла.

Сидим в ресторане, в ожидании горячего блюда Цимлянское под салатики дегустируем. Дамы все в вечерних платьях с орденами и медалями Сталинской премии — мало того, что красивые, хотя до моей жены в этом вопросе все-таки чуть-чуть не дотягивают, так еще и весьма представительные. Я на их фоне даже со своими наградами не особо смотрюсь — форма хоть и полушерстяная, отглаженная, но повседневная, никак не парадная. Разговор, соответственно, вертится вокруг стержневых ламп — с шуточками и прибаутками узнал, как их проектируют.

В МГУ в небольшой лаборатории на раме горизонтально натянули кусок тонкой резины размером где-то два метра на два — так называемая мембрана. Снизу выдвигаются металлические стержни, имитирующие будущую конструкцию лампы. Высота, на которую двигают эти стержни, моделирует величину потенциала. В результате получается фантастическая картина конусообразных гор. А сверху был установлен фотоаппарат — улыбнитесь — чик — и готов один из вариантов лампы. Так, без весьма трудоемких цифровых вычислений, за несколько дней простейшими средствами рождаются новые конструкции с заданными параметрами.* Теперь понятно, за что эти две женщины премию получили — что называется простенько и со вкусом. А уж сколько денег и времени стране сэкономили...

Тут какой-то поддатый хлыщ с двумя просветами на погонах при одной звездочке и с интендантскими эмблемами нагло так подваливает и Валюшу танцевать приглашает.

— Товарищ майор, не пойдет девушка с вами, — вполне вежливо объясняю.

— Я, тебя, лейтенант, не спрашивал, — перегаром дышит и мою ненаглядную хватает, поднять пытается.

Ну, тут уж я не выдержал, вскочил, бросился к жене — надо было вмазать хлыщу по руке, хотя очень хотелось по роже — начал замахиваться и... был перехвачен за запястье крепкой такой ладонью с одновременной командой "Отставить!" Дернулся было, но, посмотрев на побелевшего майора, враз отпустившего Валюшу, остановился. Повернул голову, смотрю — мужик как мужик, разве что костюмчик щегольский.