Проснуться собой. Книга первая - Утро.

— Попрошу минуточку вашего внимания, — подала она голос. — Как вы заметили, я просила вас всех повторить за мной различные жесты палочкой. И результаты меня не сильно порадовали — почти никто из вас не готов заниматься по школьной программе, так как у вас недостаточно развита гибкость рук. Поэтому всем вам придётся начать с тренировочных упражнений.

Со стороны слизеринцев донёсся недовольный гул. В принципе, я с ними солидарен, но лучше неделю потерять, но потом за пару дней выполнить первое упражнение. А то, неизвестно, что именно могло бы получиться в итоге, но при этом я хотел бы оказаться как можно дальше.

— И зачем я так убивалась с этими тренировками? — недовольно пробурчала Герми вслух. — Лучше бы почитала.

Герми такая Герми.

— Да? А кто это у нас хотела быстрее быть готовой к разучиванию заклинаний? Подсказываю, её имя начинается на букву Г... Уй!

— Мистер Поттер! — Последнее вышло немного громким, и профессор обратила на меня своё внимание. — Я, конечно, понимаю, что вам обоим демонстрируемые мною упражнения неинтересны и уже не нужны, но я попросила бы вас продемонстрировать немножко больше уважения к тем, кто не столь одарён талантами.

— Простите, профессор, мы больше не будем.

— Хорошо, но если что, то вас ждут отработки у мистера Филча. Я предупредила.

Ну, Герми, спасибо. Пришлось прекратить разговор, так что остаток урока прошёл серо и скучно, а звонок, роль которого исполнял какой-то магический колокол, стал самым моим любимым звуком в этот момент.

Обед прошёл без происшествий, исключая дефиле двоих крайних Уизли, с такими же крайними эмоциями на лицах — Перси бурчал что-то на тему недопустимого поведения младшего, которого вызывали к директору в первый день учёбы. Мне этот бубнёж надоел, наверное, так же, как и самому Рону, но приходилось слушать — его брат-староста оказался ещё тем занудой и затыкаться не желал совершенно, несмотря на старания окружающих.

После обеда мы дружной экскурсией направились в местные казематы, в смысле подземелья, где находились лаборатории зельеварения. Что я могу сказать о местных подземельях? Светло, свежо и мухи не кусают. В смысле, много светильников, оригинально оформленных под факелы, явно магические, запаха сырости нет, как и прочей живности, что заводится в подвалах.

Роберт оставил нас перед закрытыми дверями и толпой гриффиндорцев, и убежал на свои занятия. Что же, не всегда нам быть первыми во всём. Долго ждать не пришлось — врата в местное царство ужасов, как нас успели просветить старшие, распахнулись во всю ширь с первым ударом колокола. К моему удивлению, даже без скрипа.

Ярко-алые первыми забежали туда шумною толпой, мы пошли следом. По разведанному пути, так сказать. Первое впечатление? Кто-то пересмотрел фильмов ужасов, и захотел аналогичного антуража. По стенам на полках стояли банки с заспиртованными... э-э-э, органическими объектами. Мерцающий свет факелов, общее тёмное оформление. Надеюсь, появление преподавателя не подкачает.

— Эй, Гарри! Садись, друг, я тебе место занял! — Окликнул меня с заднего ряда... Рон?

— Нет, спасибо, Рон. Я уже обещал помочь своей подруге, — скрывая недоумение, ответил ему я.

Это что было-то? С каких это пор я у него из тёмного мага в друзья переквалифицировался?

От дальнейшего развития непонятной для меня ситуации нас спасло явление профессора народу. В соответствии с антуражем.

Итак, подземелье, факелы по стенам, уродцы в банках там же где-то рядом. Напуганные байками старших товарищей первокурсники, сидящие в классе, и ждущие прихода самого ужасного преподавателя Хогвартса. Испуганная тишина, разрываемая редкими скрипами мебели из-за неосторожно шевельнувшихся детей.

И тут... с громким стуком входные двери, через которые мы вошли в класс, захлопнулись, после чего, с небольшой задержкой, все смогли расслышать, как сам собой щёлкнул замок в них. Некоторые особо впечатлительные даже сглотнули, затравленно оглядываясь на своих соседей. Но подобное сумбурное переглядывание быстро закончилось — противоположная дверям стена начала погружаться в полумрак, так как факелы на ней постепенно меркли. Одновременно на ней быстро стали проступать контуры двери чёрного цвета.

Теперь в страхе сглатывали уже все. Дверь резко обрела материальность и распахнулась с противным скрипом. Все уже забыли, что надо дышать, как из темноты за ней вышел профессор Снейп. Естественно, в чёрной мантии. Двигался он при этом столь стремительно, что полы его мантии не успевали опускаться, и как бы парили за ним подобно крыльям. Да, правильно его описали, как "Ужас, летящий на крыльях Ночи". Вот же... я тоже так хочу!

Проследовав за лабораторный стол, он раскрыл какую-то книгу в кожаном переплёте, естественно, также чёрном, оглядел всех нас взглядом "Не нравитесь вы мне", и... начал проверять присутствующих.

То, что нас не будут резать на ингредиенты, присутствующие осознали только после того, как очередное вялое "Здесь", сказанное на автомате очередным названным, завершилось знакомыми мне по школе словами.

— Поттер, Гарри!

— Здесь я!

— О, да! Гарри Поттер. Наша неубиваемая знаменитость! — Слова декана Слизерина были приправлены просто непередаваемой по своей величине долей язвительности.

Со стороны гриффиндорцев донеслось сдавленное хихиканье.

— Двадцать баллов с Гриффиндора! — Мгновенно отреагировал преподаватель. — За беспричинный смех на уроке.

И тишина... и только голос профессора, который стал проверять присутствующих дальше по списку, резал её по живому.

Закончив с перекличкой, профессор оглядел класс суровым взглядом своих чёрных глаз, вызвав волну поёживаний, пробежавшую по детям. После чего начал говорить тихим голосом, почти шёпотом, но почему-то его слова были отчётливо слышны всем, а тон, которым он произносил их, не давал ни на секунду отвлечься на что-то иное.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий, эликсиров, мазей и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он. — Глупое махание вашей палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магического мира. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства... я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть.

Слова, произносимые им в странном ритме, вкрадчиво или же, наоборот, резко, сказанные громко или почти шёпотом, погружали всех в некоторое подобие транса. И тем более жестокой была его последняя фраза, дышащая уже знакомой язвительностью.

— Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. Кстати, о болванах... Поттер!

Удивлённый, я резко встал.

— Да, сэр?

— Что получится, если вы смешаете измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

— Противная бурда неопределённого цвета, сэр.

— Минус десять баллов с Равенкло за незнание предмета! И вы что — издеваетесь надо мной, Поттер?!

— Никак нет, профессор. Просто именно это у меня и получится, так как это моё первое занятие по зельеварению. Сэр.

— Так, так... Очевидно, известность — это далеко не все. Но давайте попробуем еще раз, Поттер. Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Да чтоб я знал, что это за фигня такая! Неожиданно для меня, Гермиона начала тянуть руку, желая ответить. Ну уж нет, пусть лучше надо мной одним издевается.

— В шкафу с ингредиентами, профессор.

Интересно, его перекосило от того, что ответ правильный, или от моей наглости?

— Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?!

А баллы-то не снял. Значит, это правильный ответ.

— До учебника по зельеварению я ещё не дошёл, профессор.

— Что же, Поттер, запомните: вы у меня будете из корня асфоделя и полыни варить усыпляющее зелье, которое по своим свойствам настолько сильное, что его называют напитком живой смерти. Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов. Поняли?

Судя по тому, что профессор оглядел весь класс, его "поняли" относилось не только ко мне.

— Так записывайте всё то, что я сказал!

Все поспешно схватились за перья и зашуршали пергаментом. Но тихий голос профессора Снейпа перекрыл поднявшийся шум.

— А за ваш наглый ответ, Поттер, я списываю ещё один балл со счёта Равенкло. Садитесь.

Сел. Интересно, там же в копилке ещё не было сапфиров — что он вообще хочет списать? Кстати, пафосность у магов выпирает часто и не по делу, как я заметил. Все эти баллы отмеряют в холле на таких себе одночашечных весах, в чаши которых сыплются драгоценные камни: рубины в гриффиндорских, жёлтые топазы — у хаффлпаффа, сапфиры — в равенкловских, изумруды — в слизеринских. Когда баллы добавляются или снимаются с факультета, в соответствующих часах такое же количество камней падает в чашу или, наоборот, исчезает с неё.

— И ещё минус балл за невыполнение указаний преподавателя, Поттер. Записывайте!

Блин, и ЭТО дружило с моей мамой?! Правильно она его послала на далёкий хутор, и нет тут никаких интриг.

— Записали? — из-за своего стола спросил преподаватель. — Тогда приступаем к практике. Будете варить нейтральную основу.

По взмаху его палочки, на доске за ним появился рецепт с инструкциями. Хм. С намёками на инструкции, если так можно назвать приписки в скобках, в каких учебниках их смотреть. И уж точно, сейчас их ни у кого из нас нет.

— Кто мне скажет, для чего нужно готовить основу и каковы её свойства?

И тишина... И только Гермиона одна лезет в пекло. Миона, зачем??? Нет, надо с ней будет поговорить на эту тему.

— Хм, с Гриффиндора никто не знает? Как это ожидаемо... Мисс?

— Грейнджер, профессор. Основа зелья — это предварительно сваренный состав, который сам не обладает никакими свойствами, кроме того, что в ходе его приготовления исчезают все посторонние примеси и паразитный магический фон. Она может храниться неограниченно долго под заклинанием Стазиса. Есть три вида основ, использующихся для определённых зелий — нейтральная, минеральная и органическая, но фактически использовать для приготовления можно любую из них, так как в итоге сваренное зелье всё равно можно будет использовать по назначению. Правильный же выбор основы влияет только на время приготовления и общую эффективность полученного зелья.

Ё... понский городовой, как говорил один сторож-эмигрант с востока. И все гриффиндорцы в классе, судя по отвалившимся челюстям со мной солидарны. А вот наши равенкловцы сидят так, будто в карты на деньги играют и пошли в олл-ин.

Профессор же выслушал ответ девочки со скептически поднятой бровью. Получилось просто непередаваемое выражение, сразу сбивающее с мысли. Надо будет потренироваться перед зеркалом.

— Что же, мисс Грейнджер, я рад, что хоть кто-то из вас имеет зачатки разума, и додумался почитать учебник. Один балл Равенкло, садитесь.

Оставшееся время до звонка мы с Герми варили основу из четырёх компонентов, и у нас она постепенно обретала положенную прозрачность, пока со стороны гриффиндорцев не донёсся такой смачный звук "Пу-у-х!", а, обернувшись, мы не увидели грибообразное облако над котлом Уизли.

— Уизли, вы идиот! Как можно было добиться такого в котле с тремя травами и двумя пинтами воды?! — Заорал шёпотом на рыжего гриффиндорца профессор Снейп. Шёпотом — это потому, что громкости голоса он не повышал, а заорал — потому что интонация была такая. Эффект на объект воздействия и окружающих просто непередаваемый.

— Ква, — начал оправдываться рыжий. — Ква? КВА-А-А!!!

Последнее его "ква" отдавало таким непередаваемым ужасом, что удивило уже местного ужаса подземелий. После чего он соизволил заглянуть в котёл начинающих зельеваров... и вытащил оттуда Тревора.

— Уизли, скажите мне... Хотя нет, лучше молчите, — поспешил исправиться зельевар. — Но всё же, мне интересно, где в моём рецепте записана варёная жаба?

Рон от испытываемых эмоций равномерно покраснел, и не знал, что ему делать, но больше квакать на преподавателя не пытался.

— Финниган, отведите его в Больничное крыло, и жабу прихватите — может, она понадобится мадам Помфри. — не дождался ответа профессор Снейп, и наколдовал палочкой светлячок. — Следуйте за этим светлячком, он вас туда проведёт. А вы все что столпились? Готовы? Раз так, то сдаём своё задание, и можете быть свободны!

Понимаю, до звонка ещё далеко, но когда на тебя, мастера-зельевара, квакать начинает первокурсник — никакого спокойствия не хватит.

— И всем приготовить эссе на полтора фута по основам для зелий. И этим... жабоварам, передайте, что с них три фута эссе!

Какой щедрый у нас профессор — даже не подумал сэкономить чернила учеников. Впрочем, нам-то что переживать — пером да на свитке как раз три определения с составом влезут. А этим идиотам полезно будет напрячь то, чем они думают. И где они вообще смогли найти Тревора?

Суета со сдачей образцов и уборка рабочих мест заняли нас как раз до окончания урока, что и продемонстрировал нам звонок, по которому все вылетели из этого класса. В коридоре нас ожидали старосты наших факультетов, которые повели своих учеников на последнее на сегодня занятие. Роберт, к слову, опять попёрся неизвестным маршрутом, то есть в обход уже памятных нам коридоров. И как тут мы должны хоть что-то запомнить? Стрелочки нешто начать рисовать по пути?

Ладно, это просто уже усталость с непривычки к подобным потрясениям. Итак, Чары. Сей предмет у нас, оказывается, будет вести наш декан Филиус Флитвик. Весёлый и лёгкий в общении старичок ростом метр с кепкой в прыжке. Я не говорил, что сам он внешне отличается от человека? Нет? Тогда скажу — непривычный разрез глаз, непонятный оттенок кожи, но не белый, чёрный или смуглый, заострённые небольшие уши. Венчали всё описанное белые или седые волосы по плечи, собранные в хвост. Короче, мелкий, но не хоббит. В общем, такой себе стильный полугоблин.

После того, как мы и хаффлпаффцы расселись, серьёзность даже у Моны продержалась недолго, хотя она честно старалась не улыбаться. Но в итоге её выдержка ей изменила, когда профессор навернулся с книжек, на которых он стоял, чтобы быть выше стола и видеть нас. А вот тут я на него немного обиделся — зачем разыгрывать такое удивление, дойдя до моего имени в списке? Впрочем, мне не жалко, ведь смеются же не надо мной. Жалко, на этом моменте пришлось придержать Гермиону — она увидела, на чём именно стоял профессор. Да, такого святотатства она от преподавателя не ожидала.

Урок, как и на трансфигурации, оказался вводным, скорее, даже ещё более обзорным. И носил он кодовое название "Чары — это круто!".