На следующий день я утонул в беготне и переговорах, планов на лето у меня была гора, и следовало позаботиться, чтобы они выполнялись во время моего отсутствия. Следовало договориться с плотниками о переделке крыши моего дома в теплицу. Договорится о летнем обучении близняшек. Дать подробные указания Любомире и Амалии по поводу опытов и ингредиентов. Договорится с орками о продолжении их найма, и помощи братьям в тренировках. И много ещё чего мелкого, но требующего личного внимания.
... ??
... ??
... ??
Часть вторая. (Дочери хищной крови)
Глава первая. Караванная.
Переночевав в таверне, чтобы не бежать утром к указанному месту из города, я с Юркой прибыл в это место. Развернувшееся передо мной зрелище поразило меня неописуемо. Я, конечно, читал про торгов, и на картинке рассматривал, — мечтая о том, как буду повергать сие чудовище; да и на прибытие поезда ходил смотреть, но увидев их в живую на расстоянии пары шагов как-то резко расхотел с ними сражаться. Да и было с чего. Торг, похожий на здоровую рогатую ящерицу с отрубленным хвостом, высотой и шириной в два маха(3.2м) а длиной более шести(9.6м), эдакий живой холм поболее чем у некоторых свободных крестьян изба, одним своим видом отбивал желание меряться с ним силами. Эта "избушка" на совсем не курьих ножках была сплошь покрыта толстенными роговыми пластинами разнообразной формы, имела костяной воротник с острыми шипами по краю прикрывающий короткую толстую шею, и три рога, два из которых прикрывали маленькие глубоко посаженые глаза, а третий толстый с тупым концом торчал на носу на подобии тарана. Вид у этой туши, был довольно неповоротливый, особенно запряжённой в оглобли из толстых брёвен, но мы в этом быстро разубедились, стоило только нам увидеть, как один из торгов резко мотнув головой, поймал слишком близко подобравшегося к нему воробья длинным гибким языком напоминавшем собой язык змеи или лягушки.
Фургоны, в которые были запряжены торги, были под стать им; той же высоты ширины и длины они были сколочены из отличного дерева и окованы железными полосами. Вдобавок на все фургоны были наложены какие-то заклятья, опиравшиеся на выдавленные на железных лентах рунные якоря. Спереди фургон имел окошко, прикрываемое сверху щитом, сзади с левого бока дверь.
— Вей, вы нанятые маги? — спросил нас подскочивший к нам худой юркий на вид пожилой мужчина с хазарскими чертами лица.
— Да, — кивает Юрка.
— Я Алай, приказчик уважаемого господина Ильнура, — представился мужик. — Ваш фургон вон тот, — махнул он рукой. — Возницу зовут Фанис. Давайте быстрее устраивайтесь, скоро мы отправляемся.
Закончив свою скороговорку, Алай, даже не удостоверившись, что мы его услышали, а не то чтобы там уж поняли, шипя как змея и матерясь как ладейшик бросился к мужику уронившему какой-то тюк. Переглянувшись от удивления — такого пренебрежения к себе нам давно уже от простолюдинов испытывать не приходилось, мы пошли к указанному фургону.
— Ты Фанис? — спросил Юрка, у пожилого но довольно крепкого мужика восседавшего на крыше указанного нам фургона.
— Да, — кивнул возница. — А вы, стало быть, нанятые маги-ученики?
— Они самые, — вздыхаю — маги-ученики тут видимо не в почёте.
— Ну тогда давайте быстрее устраивайтесь, скоро будем отправляться. Алай сегодня злой как аспид, так что даже магам может от него попасть.
Открыв дверь, мы обозрели узкую комнатку с шестью спальными полками на стенах, под двумя нижними из которых располагались лари. На крыше был люк, а пол в комнатке, по-видимому, был съёмный — плашки пола небыли ни чем закреплены.
— Моя средняя, — резко выкрикиваю, увидев, что на двух верхних и одной средней полке повешены какие-то тряпки, видимо означающие — что они заняты.
— Нет, моя, — кричит Юрка заскакивая в фургон и бросая на неё свою котомку.
— Может, выйдешь, и рассудим по-мужски? — с угрозой спрашиваю, не желая уступать полку.
— Ладно, — обиженно буркнул Юрка. — Средняя твоя.
— На, кинь на неё, чтоб кто другой не позарился, — подал я другу свою котомку. — А я на Зубате прокачусь, а то застоялся он у меня.
Вскочив на к'ярда, я поехал вокруг каравана, по пути рассматривая его. Сам караван состоял из тридцати фургонов запряжённых торгами, которые охранялись полтора десятками верховых, в основном на к'ярдах, но были и три драка. Сколько было пеших, сказать было трудно, но ни как не меньше полусотни, и в основном это были орки. У большинства воинов имелись либо защитные амулеты, либо артефактные доспехи, либо и то и другое. Вообще караван выглядел более чем богато, походя скорее на обоз с казной какого не будь очень богатого высокородного, чем на караван простого купца. Впрочем, купец первой гильдии ни как не может быть простым, так как без покровительства кого-то из высокородных, и просто зверского нюха на деньги, в первой гильдии удержатся почти что невозможно.
Когда солнце на три пальца оторвалось от горизонта, наш караван двинулся в путь. Торги шли довольно быстро, примерно как лошадь запряжённая в порожнюю телегу. Все пешие воины расселись с арбалетами по двое-трое на крышах фургонов, и оттуда взирали на окрестности, бдя недруга. Верховые в основном ехали спереди и сзади, только двое ездили туда-сюда с левой стороны каравана. Через некоторое время мне надоело скакать на к'ярде, да и отвык я за время учёбы от седла, и по этому перебравшись на крышу нашего фургона с помощью одного из сидевших на нём орков, отпустил Зубата погулять, не забыв на всякий случай предупредить, чтобы тот не трогал разумных.
Ох и хлопотная оказалась скотинка, но с другой стороны какая лошадь может скакать сутки напролёт, питаясь на ходу тем, что случай под ноги подвернёт. А уж то, что эта животинка может постоять за себя даже против мага, это очень даже замечательно; видел я его плевок один раз, страшное зрелище, матёрый волколак при всей его нежитьской живучести и невосприимчивости за считаные мгновения сгнил, даже клыков на память не оставил. А нечего было кусаться, ну наткнулся на тебя в лесу к'ярд, ну решил поиграть, беги пока жив, так нет эта дурость Зубата за лошадь принял и за плечо укусил, вот и получил.
— Фанис, а мы что, на обед останавливаться не будем? — спросил я возницу, когда солнце перевалило за середину дня.
— Нет, господин маг, мы до завтрашней ночи останавливаться не будем, — ответил Фанис. — А если вы кушать хотите, то подождите малость, вот я с Тимуджином сменюсь, и будем обедать.
— Так мы что, и ночью ехать будем? — неподдельно удивляюсь такому обстоятельству.
— Так торги свежие, декада уж прошла, как сюда приехали, нечего их баловать.
— Ясно, — кивнул я. — Такая скотинка наверно кучу припаса за день сжирает.
— Да не сказал бы, если с лошадьми сравнивать, то раза в три меньше чем стадо способное этот фургон тащить с такой скоростью. Да и мерять надо не по дням, а по декадам, в пути торги почти что и не едят.
— А как вы ночью то ехать будете? Те, что сзади понятно, им те фонари, что сзади фургонов повешены, светить будут, а переднему то кто светить будет?
— Так, а вы на что? Это мы сейчас пятые плетёмся, чтобы не утомляться, а в ночь первыми поедем, а вы нам с Тимуджином подсвечивать будете.
— Понятно, — кивнул я. — Просто нам сказали, что мы будем артефакты маной заряжать, вот я и не сообразил сразу.
— И артефакты ещё на заряжаетесь в волю, — таинственно улыбнулся Фанис. — Можете не беспокоиться господин маг, будет вам, чем перед одноклассниками хвастаться.
— Чем хвалится то, обычное дело, накопитель артефакта маной напитать, — недоумённо пожимаю плечами.
— Вот завтра на ночь остановимся, и узнаете, господин маг, — уже с откровенной насмешкой отвечает Фанис.
— Юрочка, дружочек мой милый, а ну ка поведай ка мне, в какие отходы жизнедеятельности свиного организма ты нас вовлёк? — обращаюсь к сидящему с другой стороны от Фаниса Юрке, подражая Ларе.
— Да никуда я ни кого не вовлекал, — замотал тот головой. — А с твоими амулетами и вовсе боятся нечего.
— Ох и кажется мне, что я этот самый организм знаю и прямо сейчас ему пятак начищу по-дружески, — показал я Юрке кулак. — А ну давай сознавайся, в чём тут подвох.
— Да не в чем тут сознаваться, — продолжил тот юлить, но увидев, что я начинаю злиться, сознался. — Артефакты мы будем заряжать, как и было сказано, в том числе и те, что торгами управляют.
— Ну и чего тут опасного, вон Фанис с утра его в руках держит и ничего? — пожимаю плечами, не понимая в чём подвох, хотя какая-то смутная тень и пробежала по краю сознания.
— Так это только "поводок", а сам артефакт на лбу торга закреплён, — поясняет Фанис, под гогот орков.
— Ты мне что сказал, магические лампы да защитные амулеты заряжать будем, — с укором посмотрел я на друга. — Вот и не жалуйся мне, когда торги тебе лишние загребущие руки по откусывают.
— Не буду, тем более что у меня запаса маны хватит только на половину торгов; ты ведь не думаешь, что нам золото за красивые глазки давать будут.
— Ох и припомню я тебе это, — грожу Юрке кулаком, не столько от мстительности, сколько от нечего делать. Собираясь в этот поход, я отлично понимал, что доить нас в пути будут по-взрослому.
На обед нам было предоставлено: по лепёшке ячневой каши с мелкорубленым куриным мясом завёрнутой в большой пресной блин, куску хлеба, паре картошек, паре варёных яиц, и пучку лука. Оркам выдавалось всё то же самое, но в двойном размере. На ночь — как и обещал Фанис — мы останавливаться не стали, наш фургон выехал вперёд каравана и мы с Юркой по очереди всю ночь держали светляки над головой торга.
Вернувшись с рассветом в фургон чтобы отдохнуть и немного поспать, так эдак до вечера, я увидел что на моей полке разлёгся Род, один из орков ехавших с нами, а мой мешок был скинут на нижнюю полку.
Не уважают нас господа орки, не уважают, ню-ню.
Не став возмущаться, накинул на наглеца жаркий полог и привязал его к деактивированному защитному амулету.
Попрыгай вот теперь.
После чего лёг спать, не забыв накрыться тонким "водяным щитом" с подсоединённой к нему "молнией" и не деактивировав амулеты.
Как я и ожидал, спать мне не дали. Только я начал дремать, как Род заворочался. В скором времени он встал с полки и, прорычав что-то на счёт жары, полез на крышу. На короткое время всё стихло, а потом грянул гром. Род, прыгнув в фургон прямо с его крыши, разъярённо прорычал. — Ну магик, держись.
— Держусь-держусь, — зевая, бормочу себе под нос, и нарочито лениво переворачиваюсь на другой бок.
Резкий хриплый полу рык полу вскрик, закончившийся полу всхлипом, и Род валится на пол, где некоторое время бьётся в судорогах. Встав с пола, он взрыкнул, и я почувствовал магический всплеск от активированного амулета. Раздался треск, заполыхали противоборствующие щиты амулетов, и Род с рёвом валится обратно на пол и бьётся там в судорогах. С полки надо мной раздался раскатистый хохот Фатха, второго орка-охранника.
— Хватит ржать Фат, помоги лучше, — попросил Род, вставая с пола. — А то эти магики-недоучки в конец обнаглеют.
— Не, я так унижаться не хочу, — отказался Фатх. — Не хватало ещё, чтобы добрые воины стали подсчитывать, сколько Фатхов надо на одного магика-школяра.
— Да я и сам справлюсь, — огрызается Род на скрытую подколку.
Род шагнул в сторону, с его стороны слышен шелест вынимаемого меча. Ню-ню — усмехаюсь, помня, что рукоять на ятагане Рода имеет вьющуюся по ней железную полосу, навитую видимо для красоты. Ятаган Рода пробив все мои щиты втыкается в полку в ногте от моего носа, и мне стоит прямо таки героических усилий удержатся от того чтобы шарахнутся в сторону. Рода стало трясти, а на его лице отразилось полнейшее недоумение. Сжалившись над бедолагой, отделяю "молнию" от "водяного щита", освобождая тем самым орка из получившегося судорожного силка, — хм... надо бы запомнить.
Спустив ноги с полки сел на неё и лениво потянулся, после чего подобрав выроненный орком клинок, полюбовался отменным артефактным оружием с "испепеляющим лезвием". Род начал осознано шевелится.
— Ну что? Будем мириться, или как? — спрашивая Рода, прислонив его ятаган к полке, и положив свою руку рядом с ним.
Из разговоров со знакомыми орками, я знал, что потеря оружия, большой позор для орка, а уж если это оружие было ещё и приставлено к горлу бывшего хозяина... хуже может быть только рабский ошейник.
— Будем, — скрипит зубами Род, не сводя глаз с рукояти своего ятагана. — Чего хочешь.
— Вторая полка моя, я её первый занял.
— Хорошо.
— Вот и ладушки, — хлопнул я ладонями по коленям и, подхватив свою котомку, стал перебираться на свою полку. Род тут же мгновенно схватил свой ятаган за рукоять, и прижал к груди, а в его глазах отразилось облегчение. Вот только кажется мне, что радуется он рано, ох и наслушается он едких насмешек от своих сородичей; хотя если бы я держал его клинок во время переговоров в своих руках, было бы на порядок хуже.
— Господин маг, простите, что не даю отдыхать, но не могли бы вы пояснить мне, почему так получилось? — очень учтиво для орка обратился ко мне Род. — Почему молния пробила защиту моего амулета, она ведь у вас слабенькая была и без помощи вашего защитного амулета сделать этого не могла. А у меня на ятаган ещё и заклятье наложено предохраняющее.
— Да тут секрета большого нет, — улыбнулся я. — Ты ведь наверно знаешь, что в железо и прочие металлы заклятья вложить нельзя, они там быстро распадаются. Поэтому в том месте, где через защиту амулета проходит твой ятаган, в ней получается, крохотная брешь. Вот через неё молния, настоящая не магическая, а просто созданная магией, как бы отголосок магической "молнии", и проникла за защиту амулета. А у тебя на рукояти ятагана ещё и полоска железная намотана с гравировкой в виде косички, вот через неё вся проникшая молния прямо в тебя и ударила. Понял?
— Угу, — кивнул задумавшийся орк. — Мудрёно, и что же теперь делать?
— Полоску убери, ты ведь её сам для красоты намотал?
— Да, больно уж просто она выглядела. Ятаган то не простой, заклятье "Испепеляющее лезвие" на себе несёт, а рукоять как у крестьянского обедника*.
— Вот, и убери её, я ещё перчатки какие не будь на руки одевай, и следи чтобы они всегда чистые и сухие были, тогда молнии будет гораздо трудней по мечу добраться до тебя, проще будет защиту амулета пробить.
Через двое суток мы достигли пересечения Ладейско-Карнакского тракта с Серебристогорским и повернули на юго-восток в сторону Накреста, которого должны будем достигнуть суток через пять.
Ехать было скучно, земли вокруг ни чем не отличались от привычных мне, и я, разлёгшись на крыше фургона, просто отдыхал, иногда проверяя как там дела у Зубата, занятого своим любимым делом — охотой на обед. Кормили нас одним и тем же, ячневыми лепёшками, печёным картохом, и яйцами с луком, привозимыми верховыми из постоялых дворов и стоявших у тракта селений. Орки, явно этим не наедавшиеся, грызли пресные лепёшки с солёным салом и вяленым мясом, нарочито громко чавкая, и поглядывая на нас. На предложение поделится, те ответили предложением купить, втридорога.
