Он обратился к роботу:
— Значит, я могу обращаться к тебе на ты?
— Да, конечно. Я не умею обижаться. Разговаривая со мной, ты можешь не думать о вежливости.
Колян ожидал, что Иван Георгиевич попросит робота вызвать им какой-нибудь транспорт, но тесть повел себя неожиданно.
— Скажи-ка мне, — начал тесть, — при каких условиях ты можешь причинить вред человеку?
Если робот и удивился этому вопросу, то ничем этого не показал.
— Только если человек совершает противозаконные действия, — ответил робот.
— А если человек нарушает закон по незнанию?
— Перед тем, как применять силу, я обязан предупредить, — пояснил робот. — Конечно, если есть время на предупреждение. Но оно обычно бывает, очень редко приходится действовать незамедлительно.
— Насколько редко? — уточнил Иван Георгиевич. — С тобой такое бывало?
— Если ты имеешь ввиду мое тело, то нет.
— А что я еще могу иметь ввиду? Душу?
— Да, — спокойно ответил робот. — Мне приходилось выполнять подобные действия в других телах.
— Твой мозг раньше был в другом корпусе?
— Нет.
— А как же тогда? Что ты имеешь ввиду, когда говоришь, что в других телах причинял людям вред?
— Большая часть моей души принадлежит москомпу, — сказал робот. — Когда локальная душа не может решить какую-то задачу, она инициирует... в вашем времени это называлось распределенными вычислениями.
— Понятно, — буркнул себе под нос Иван Георгиевич. — Зайдем с другой стороны. Скажи мне пожалуйста, робот, обязан ли ты выполнять приказы человека?
— Конечно. Я обязан выполнять все приказы, не противоречащие заложенным в меня программам.
— Какие приказы противоречат программам?
В голосе робота послышалось замешательство.
— Я не могу сформулировать точный ответ, — сказал он.
— Почему?
— Затрудняюсь ответить. Я могу попытаться дать перечислительный ответ.
— Попытайся.
— Я не должен выполнять приказы, ведущие к совершению преступлений. Я имею право не выполнять приказы неполноценных личностей...
— Ну-ка, поподробнее, — заинтересовался Иван Георгиевич. — Что еще за неполноценные личности?
— Несовершеннолетние, умственно отсталые, душевнобольные, маразматики, пьяные, — перечислил робот. — Кроме того, я не должен выполнять приказы, превосходящие социальный статус отдавшего приказ.
— Что такое социальный статус?
— Социальный статус личности определяет меру ответственности, которую данная личность способна на себя возложить. Социальный статус определяется по результатам психотеста.
Колян приблизился к тестю, чтобы осторожно ткнуть его в бок, напоминая, что в предыдущем путешествии в будущее никто из путешественников так и не смог пройти психотест. Иван Георгиевич остановил зятя взглядом. "Я все помню, успокойся и не мешай", говорил этот взгляд.
— Я могу вызвать сюда летающую тарелку? — спросил Иван Георгиевич.
— Прямо сюда — нет, машина не сможет приземлиться в густом лесу. Вам придется пройти около трехсот метров на север, там есть большая поляна.
— Я могу попросить вырубить этот лес?
— Обоснование?
— Ну... — Иван Георгиевич сделал задумчивое лицо. — Допустим, мне так захотелось.
— Обоснование признано неудовлетворительным, — заявил робот. — Запрос отклонен.
— Какое обоснование будет удовлетворительным?
— Не знаю.
Иван Георгиевич загадочно хмыкнул и задал следующий вопрос:
— Я могу узнать, какие пришельцы из прошлого, кроме нас, присутствуют в этом времени?
— Обоснование?
— Гм... проехали. Следующий вопрос. Можем ли мы устроиться в этом времени на постоянное место жительства?
— Можете. Как будете выбирать дом?
— Подбери что-нибудь на свой вкус. Коля говорил, что вам, роботам, можно доверять в этом вопросе.
— Он прав, — согласился робот. — Вы собираетесь жить все вместе?
— Да.
— Я должен получить ответ от каждого, — заявил робот.
— Да, — сказал Колян.
Люся посмотрела на отца, на мужа, нервно пожала плечами и сказала:
— Да.
— Настя? — спросил робот.
— Чего Настя? — удивилась Настя. — Ты что! Я же ребенок! Меня нельзя спрашивать.
— Можно, — возразил робот. — Ты согласна жить вместе с родителями и дедушкой?
— Конечно, согласна.
— Жилище подобрано, — заявил робот. — Машина прибудет через две минуты, я провожу вас к месту посадки.
Иван Георгиевич состроил странную гримасу, как будто хотел спросить еще о чем-то, но передумал.
— Хорошо, — сказал он. — Пошли.
2.
— Пойду, выйду наверх, покурю, — сказал Олег.
Серега поднял глаза, посмотрел на Олега шальным взглядом и выдал длинную матерную тираду, смысл которой сводился к тому, что если в отсутствие Олега придет какой-нибудь козел, то Серега не имеет ни малейшего понятия, что отвечать, что делать и вообще... На этом связные мысли обрывались, далее следовал сплошной мат.
— Ничего, разберешься, — обнадежил Олег Серегу. — Не маленький.
На самом деле Олег лукавил, Серега был маленьким, и не только по росту, но и по уму. Сейчас Серега был прав, оставлять его одного не стоило, но Олегу было на это наплевать. Он полагал, что им с Серегой работать в милиции по любому осталось недолго, а в такой ситуации нет смысла лезть из кожи вон, чтобы не попасть под раздачу трындюлей. Потому что под раздачу все равно попадешь, как ни суетись. Сейчас нужно думать не о том, как не потерять прибыльное место, а о более отдаленном будущем.
Запах озона из коридора давно улетучился, да и горелым деревом почти не пахло. Обгорелые обломки двери были свалены грудой в той самой комнатушке, в которой час назад они с Серегой пытались обобрать приезжего лоха, впридачу еще и хача. В глубине души Олег до сих пор не мог поверить, что дело повернулось таким противоестественным образом. Это было решительно невозможно, так не должно быть потому, что не должно быть никогда. Дело даже не в том, что хач оказался пришельцем из будущего, а в том, что приезжие хачи всегда элементарно разводятся на деньги, это такой же закон природы, как и то, что бутерброд падает маслом вниз.
Олег прошел по тоннелю до ближайшей развилки, поднялся наверх и оказался посреди рыночной толпы. Когда Олег поднимался по лестнице, шумные бабки, торгующие всякой ерундой, замолкали при его приближении и провожали его напряженными взглядами. Олег не обращал на них внимания — сегодняшний налог был уже собран, торговки его больше не интересовали. Пусть сменщики ими интересуются.
Олег сунул в рот сигарету, прикурил и неспешно отошел в сторону, к большому ларьку, торгующему компакт-дисками. Олег предпочитал курить именно здесь, потому что здесь никогда не бывало большой толпы, музыка и фильмы привлекают гораздо меньше покупателей, чем колбаса и макароны.
Рядом нарисовался крупный, но рыхлый мужик с одутловатым лицом, шальными глазами и большой сумкой на плече. Мужик подошел к Олегу, воровато оглянулся по сторонам и осторожно произнес:
— Здравствуйте.
Травкой торговать хочет, подумал Олег. Вслух он ничего не сказал, лишь приподнял бровь, показывая, что ждет продолжения.
Следующей фразой парнишка очень разочаровал Олега.
— Я журналист, — сообщил он.
Олег почувствовал, как рука журналиста ткнулась в боковой карман форменной тужурки Олега и что-то положила внутрь. Олег опустил взгляд и увидел, что это не что-то, а пятьсот рублей. Взгляд Олега стал чуть более дружелюбным.
— Что случилось на станции? — спросил журналист.
Олег глубоко затянулся, выпустил дым и решительно заявил:
— Триста баксов.
— Сто, — возразил журналист.
Олег пожал плечами и сделал вид, что собрался уходить. В следующую секунду в кармане куртки Олега появились четыре тысячные бумажки.
— Половина, — прокомментировал журналист. — Вторая половина в обмен на информацию.
Олег представил себе, что сейчас подумает его собеседник, и ехидно ухмыльнулся. И начал говорить правду.
— Задержали подозрительного человека, — сказал Олег. — Обычная проверка документов. Паспорт вызвал подозрения, человека отвели в опорный пункт, там он вытащил бластер и стал стрелять. Он пришелец из будущего.
Договорив последние слова, Олег скривил рот в торжествующей усмешке. Сказать, что журналист был ошеломлен — значило ничего не сказать.
— Там потом появился один твой коллега, — добавил Олег. — Сфотографировал этого пришельца и его компьютер, у него с собой компьютер был.
— Какой компьютер? — глупо переспросил журналист.
— Из будущего, — пояснил Олег. — Без экрана, картинка рисуется прямо в воздухе. Ты на меня так не смотри, я тебе мозги не парю, он на самом деле из будущего и скоро это попадет в газеты без твоей помощи. Твой коллега все уже сфотографировал. А может, и не коллега, может, конкурент.
Журналист выдал Олегу еще четыре тысячи и спросил:
— Там еще осталось, что фотографировать?
Олег вспомнил про обгорелые обломки досок и ухмыльнулся.
— Еще десять тысяч, — заявил он.
— Пять, — сказал журналист.
Они сошлись на восьми.
3.
Колян сидел на террасе в кресле-качалке и следил за маленькими летающими роботами, похожими на мячики для пинг-понга. Роботы неспешно шныряли туда-сюда без всякой видимой цели, но на самом деле цель у них была — они охотились на комаров.
Дом, который подобрал москомп, был всем хорош, но был у него один серьезный недостаток — рядом с ним располагалась огромная заболоченная лужа, в которой плодились комары. Пару часов назад Люся пожаловалась домашнему компьютеру на безобразие, тот обещал принять меры и не обманул — за последний час Колян не видел ни одного комара.
Заливисто хохоча, мимо крыльца пробежала Настя, перед ней бежал маленький полуинтеллектуальный робот, имитирующий внешность и поведение молодого спаниеля. Когда домашний компьютер спросил Настю, чего ей не хватает для полного счастья, она попросила собаку и через полчаса собака была доставлена. Собака была ненастоящая, но так даже лучше — можно гарантировать, что она никого не укусит, не изгрызет ботинки и не сделает лужу в неподходящем месте.
Колян отхлебнул очередную порцию пива и к двум пустым бутылкам, стоящим рядом с креслом, присоединилась третья. На веранду тут же прискакал маленький паукообразный робот, тащивший в длинных металлических лапках четвертую бутылку. Робот остановился рядом с Коляном, щелкнул открывалкой, протянул открытую бутылку Коляну и ускакал обратно. Сервис, однако.
Из дверей, ведущих внутрь дома, показался еще один робот, чуть больших размеров, он волок за собой длинную угловатую конструкцию неясного назначения. Ее назначение стало ясным, когда робот ее разложил и установил рядом с креслом Коляна. Это было еще одно кресло, почти как у Коляна, только чуть-чуть поменьше и с более мягким сиденьем. Робот убежал внутрь, а через минуту из дома вышла Люся, села в это кресло, откинулась на спинку, вытянула ноги вперед и положила их на услужливо подставленную роботом скамеечку.
— Алкоголизируешь, — констатировала она.
— Ага, — согласился Колян. — Присоединяйся, пиво хорошее.
— Не хочу, — сказала Люся и потянулась, как кошка. — Хорошо тут...
— Да, неплохо. Только соседей нет, скоро скучно станет.
— А зачем нам соседи? — удивилась Люся. — У нас на втором этаже телепортатор. Я уже в Атлантическом океане искупалась.
— И как?
— Хорошо, вода теплая. Хочешь, вместе сходим? Настю возьмем...
— Не хочу, — помотал головой Колян. — Я сегодня лучше напьюсь. Да и Насте, думаю, на сегодня и без того впечатлений хватит, лучше ее постепенно к чудесам приучать.
— Тогда давай завтра сходим, — предложила Люся. — Ты не против?
— Давай сходим, — согласился Колян. — А что твоего папы не видно?
— К компьютеру прилип и не отходит, психотест какой-то проходит. Что это такое, кстати? Это, типа, проверяют, не сумасшедший ли ты?
— Типа того. Я уже пробовал его проходить.
— И как?
— Не прошел. А пока проходил, роботы пистолет спрятали. Нельзя, говорят, кровожадным маньякам оружие доверять.
— Как это спрятали? — возмутилась Люся. — Просто так взяли, утащили и спрятали? Пойду-ка лучше я папину пушку приберу, пока и ее тоже не уперли. Или ты уже сказал папе, чтобы он ее прибрал?
— Не сказал, — смутился Колян. — Забыл.
Люся одарила мужа негодующим взглядом и ушла в дом. Колян еще раз приложился к бутылке. Он пытался убедить себя, что наслаждается покоем, но это не получалось — Колян понимал, что покой ему в этом времени может только сниться, если, конечно, не рассматривать всерьез перспективу провести остаток своих дней в виртуальности. А в реальной жизни Иван Георгиевич обязательно придумает что-нибудь такое, отчего все местные компьютеры встанут на уши. Интересно, что это будет?
Колян ехидно хмыкнул и отхлебнул еще пива. Он даже не пытался угадать, что именно придумает Иван Георгиевич, у Коляна ни разу еще не получалось правильно прогнозировать действия тестя. Наверное, потому Колян и не входил в штаб мафиозной группировки.
4.
Сергей Лыков, рядовой сотрудник милиции московского метрополитена, был возмущен. Во-первых, у него болела рука, потому что этот черножопый джедай, кажется, устроил ему растяжение связок. Во-вторых, страшно хотелось курить, а Олег, сволочь, ушел и теперь надо его дожидаться, потому что опорный пункт покидать нельзя, а прямо здесь курить тоже нельзя, потому что вентиляции, считай, нет как таковой и от одной-единственной сигареты поднимется такое вонидло, что потом будешь сам не рад, весь день будет голова болеть. В-третьих, гадский капитан, умудрившийся припереться с проверкой в самый неподходящий момент, куда-то слинял и не сказал, что говорить, если придет какой-нибудь высокопоставленный козел и потребует объяснений. Сука.
О том, что в отсутствие капитана им с Олегом пришлось бы еще хуже, Сергей не думал. Такие сложные мысли находились далеко за пределами его умственных способностей.
В коридоре послышался шум. Серега выглянул в коридор и увидел Олега вместе с каким-то опухшим хмырем, вытаскивавшим большой фотоаппарат из объемистой черной сумки.
— Две мне, две ему, — распорядился Олег.
Хмырь извлек из кармана потертых джинсов четыре тысячные купюры, две выдал Олегу, а две Сергею. Сергей восхитился, он всегда восхищался умением напарника срубать бабки в самых неожиданных ситуациях.
— Спасибо, молодец, — буркнул Сергей. — Чего встал? Вали отсюда и больше не попадайся.
— Серега, расслабься, — заржал Олег. — Это не лох, это журналист. Пойдем, поможем человеку фотографировать.
— Что фотографировать? — не понял Сергей.
После всего пережитого за сегодняшний день он соображал еще медленнее, чем обычно.
— Обломки, — пояснил Олег. — Пошли, — обратился он к хмырю.
— Мда... — промычал хмырь, обозрев печальным взглядом обгоревшие деревяшки. — Знал бы, что это будет выглядеть так, хрен бы я вам заплатил. А может...
Хмырь отложил фотоаппарат в сторону, присел на корточки и стал выкладывать на полу некую конструкцию с неровной дырой посередине. Конструкция раза в два превосходила по площади бывшую входную дверь, а обгорелая дыра в центре придавала картине крайне устрашающий вид.
