| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Долгое задумчивое молчание, за время которого огневик вызвал очередного студента, вернее студентку — ослепительно красивую, закутанную в зеленый и золотистый шифон девушку с кричащей примесью светлоэльфийской крови, а затем очень серьезное:
" — Она неплохо знакома с ментальными техниками... Знает что при тесном тактильном контакте переданную мысль не может услышать более некто, кроме того кому она адресована... наверно поэтому прервалась наша с тобой связь..."
Тело действовало совершенно автономно, управляясь крохотной частью сознания, в то время как другая, большая часть, активно работала.
" — Но это же замечательно! Нам давно не приходилось обучать столь талантливых студентов..."
Усталый вздох.
" — Ты прав, Эл. Просто меня поразило, как четко прозвучал ее мысленный голос и... что я при этом почувствовал..."
Элест затаил дыхание.
" — И что ты почувствовал?"
Молчание, а затем:
" — Я почувствовал то, что помнил всегда, но так давно об этом забыл, что не смог бы найти даже тени воспоминаний... без нее..."
" — Аламир, ты хоть понял, что сейчас сказал? Это же чушь собачья..." — растерянное недоумение декана Факультета Огня полыхнуло ярким костром.
Слабая улыбка чуть приподняла уголки губ и отразилась в глазах, когда они, наконец, расправились со студентами-огневиками, и Элест уступил трибунное возвышение своему недругу — декану Водного Факультета Нирму Дорне.
" — Это не только мой секрет, Эл, поэтому поделиться я с тобой им не могу. Может лет через пять... а может и раньше".
" — Ладно, а что она тебе сказала? Ну, когда пожимала руку".
Аламир улыбнулся уже в открытую:
" — Выразила свое восхищение устроенному мной приему для нашего цвета аристократии. Сказала, что сама таких высот еще не достигла".
Огневик хмыкнул и больше ничего не спрашивал. За годы дружбы он научился отличать этот тон даже при их мысленном разговоре — больше чем сейчас гэлир ректор не расскажет. Придется ждать или разбираться самому, что он и собирался сделать. Элест Онер ненавидел ждать и бездействовать.
Удобно устроившись в специально для него принесенном кресле ректор откинул гудящую голову на спинку и прикрыл глаза, все еще продолжая наблюдать за девушкой, сидящей с отсутствующим видом, с тех пор как она вернулась на свое место. Неприятные ощущения от неумелого, но мощного вторжения в его сознание этой недоучкой (или всезнайкой?) медленно сходили на нет, оставляя только пищу для размышлений и болезненные воспоминания. Не его воспоминания. Картинки, присыпанные грустью, печалью и отчаянием от сознания того, что ни чем не можешь помочь захватывали, завораживали и грозили свести с ума, если бы не его железная воля. От общения с противоположной стороной ощущения были обратными и не такими глубокими. От этой двойственности восприятия можно было легко заработать раздвоение, а то и разтроение личности, но он был готов стерпеть и не такое для восстановления естественного баланса Сил. Ведь его предшественники справлялись как-то с этим...
Что интересно, не смотря на раннее время, процесс шел полным ходом и даже кажется быстрее, чем это возможно — чего стоит только эта недосплетенная вторая аура. По большинству источников этот признак появлялся только через пару лет, но никак ни через год. А это значит, у него появился уникальный шанс пронаблюдать столь удивительный процесс своими глазами и самому, наконец, завершить полную трансформацию. Впервые за более чем полтора столетия хранитель Радужной Башни будет иметь возможность полностью использовать свой дар.
9
Утром меня разбудил не привычный стук в дверь и голос Тобы или кого-то из служанок, а мелодичный и настойчивый хрустальный перезвон. Спрятаться от него под подушкой оказалось невозможным и стоило мне только пошевелиться, как звон стал на порядок громче и, кажется, ехиднее. Я раздраженно уселась на кровати, совершенно машинально создавая небольшой огненный шарик, что бы со всей душевной теплотой засветить в неопознанный и непрошенный утренний "будильник", но в комнате никого не оказалось. Я растерянно заморгала, огляделась, протерла заспанные глаза, зевнула с риском вывихнуть челюсть и не найдя цели, впитала огонь — портить обстановку спальни, в которой предстояло прожить как минимум следующие четыре года совсем не хотелось.
К слову сказать, как только я осознала, где собственно нахожусь — то есть, полностью проснувшись, надоедливый звон стал еле слышным и я, наконец, нашла его источник. На прикроватной тумбочке стоял светильник в виде девушки, в одной руке держащей непомерно большой для нее светош, а в другой она держала палочку с висящими на ней колокольчиками, звон которых и разбудил меня этим утром. Задумавшись, я решила провести эксперимент и, зевнув на показ, снова завалилась спать, накрывшись одеялом с головой. От раздавшегося после этого набатного звона заложило уши и я, едва не сверзившись с кровати, подскочила как ужаленная. Сердце сорвалось на бешенный галоп, дыхание было таким прерывистым, словно я пробежала разом пять километров без подготовки и при этом за мной гнались все черти Ада. Ничего себе побудочка, просто Царь-колокол такому обзавидуется! Так и заикой можно стать! Посмотрев на часы, безжалостно показывавшие половину восьмого, я, тяжело вздыхая и кряхтя как столетняя бабка, выпуталась из одеяла, сползла с божественно мягкой кровати и направилась в ванную, зевая и молясь о том что бы холодная вода помогла мне наконец проснуться. Занятия начинались ровно в девять.
Предоставленные мне апартаменты имели две комнаты — спальню-кабинет, с кроватью, шкафом для вещей, креслом, тумбочкой, двумя стульями с мягкой спинкой, массивный дубовый (или из чего-то очень близкого) стол с выдвижными ящиками и небольшой шкаф для книг (учебников?); ванная с бадьей для купания, тазиком и кувшином для умывания (или тушения незапланированных пожаров? Хи-хи) и мраморная полочка для туалетных принадлежностей и, что несусветно, унитаз, такой же, как родной толчок, оставленный дома. Бонусом ко всему этому богатству шло окно и массивное разлапистое дерево, очень смахивающее на пальму, стоящее сразу за дверью, открывающейся вовнутрь — идеальное место для засады на незваных гостей. Обстановка не спартанская, но строго функциональная. Вчера вечером, вернувшись с церемонии Встречи, я была в полубессознательном состоянии и смогла только переодеться и упасть спать — слишком много впечатлений для моей нежной впечатлительной психики. Сейчас же, окончательно проснувшись и одеваясь для похода в поисках завтрака, а затем и аудитории указанной в расписании, лежащем на письменном столе поверху, некоего подобия студенческой формы, я поняла, что тут вполне можно прожить четыре года, главное как-то комнату украсить. Картины, статуэточки, вазочки, цветочки и прочая дизанейрско-интерьерная ерунда.
Для своего первого занятия я выбрала практичные и вполне скромные (по моим мерками, но не по меркам мужской части моих знакомых) черные кожаные обтягивающие штаны, рубашку с воротничком стоечкой, насыщенного винного цвета с широкими рукавами и мягкие сапоги на низеньком каблучке. Завершала мой образ как я и сказала форма, точнее форменная толи жилетка, толи мантия, сшитая из кусочков черной замши переплетенных между собой кружевной сеточкой, на трех пуговицах и с разрезами по бокам до середины бедра, и длинной до щиколоток. На левой стороне напротив сердца искусно вышит язычок пламени, символизирующий мою принадлежность к Факультету Огня. Посмотрев на себя в висящее на обратной стороне дверцы шкафа зеркало, пришлось признать, что я выгляжу немного странно, но экзотично. Волосы, все еще заплетенные в косички, я завернула в небрежный узел и заколола десятком шпилек. Попрыгала. Вроде не разваливается. Еще раз окинула себя взглядом в зеркале. Сойдет для сельской местности! Закинула на плечо бежевую замшевую сумку со специальной обережной вышивкой — если кто захочет без спросу поживиться моим добром, того несколько дней будет мучить жуткая чесотка в самых неприличных местах. Сунула туда расписание, пачку самопишущих перьев и с десяток листов бумаги на всякий пожарный случай. Сомнительно что бы нас на первом же занятии заставили писать десятистраничную лекцию, но как говорится береженого, Боги берегут. Последний штрих — легкая перламутровая помада на губы, присоединившаяся к бумаге и перьям в сумке и я вышла из комнаты, не забыв ее тщательно запереть.
Прежде жить мне в общежитии не приходилось, благо предыдущее мое место учебы располагалось всего в двадцати минутах езды на маршрутке, но от своих одногрупниц из других городов я всяческих рассказов о подлянках соседей наслушалась вдосталь и решила подстраховаться. Кроме запора я поставила слабенькие, зато незаметные оповещающие чары, которые должны были мне сообщать, кто и сколько раз к моей двери прикасался или колдовал над ней. Закончив с чарами, я, легко подпрыгивая, направилась к общей лестнице ведущей на третий этаж, где располагалась местная столовая.
Несколько слов об устройстве Университетской территории в целом и студенческого общежития в частности.
На территории Университета крупных построек было очень мало. В первую очередь главный корпус, оформленный в строгом классическом стиле, с множеством башен, галерей, открытых переходов и лестниц, в котором проводились теоретические и большая часть практических занятий. В нем же находился Магический Музей и Музей Химерологии. В первом выставлялись достижения современной магии и шедевры мастеров прошлого — артефакты и книги с заклинаниями. Во втором экспозицию составляли всевозможные гады и гадики из нежити, нечисти и прочие удачные результаты экспериментов химерологов. Так же в главном корпусе была Общая Магическая Библиотека или просто ОМБи (как и в моем мире тут очень любили сокращать длинные названия и не всегда эти сокращения были благозвучны), в которой по слухам собраны редчайшие тома, изданные в седой древности чуть ли не в единственном экземпляре. Любопытно будет там пошириться. Плюс в корпусе был и Общий Зал, в среде магов называемый Залом Хрустальных Миражей из-за тех узоров, которые возникали на хрустальном потолке зала при попадании на него солнечных лучей. Именно там чаще всего проводились общеуниверситетские собрания и магические межрасовые конференции.
Вторым по значимости и размеру шло студенческое общежитие. Сложенное из грубо отесанных гранитных блоков и на первый взгляд производившее весьма грозное и угнетающее впечатление.
Здание было пятиэтажным. На самом нижнем этаже обретались представители Земляного Факультета или "землеройки", как пренебрежительно называли их представители других специальностей. Такое расположение объяснялось двумя причинами. Первая — молодым магам этого факультета постоянно требовалась подпитка силой родной стихии. Вторая — если неожиданно случится землетрясение, старшекурсники удержат здание от разрушения. С учетом того, что это не они его устроили. Но вообще фундамент и устойчивость стен у общежития была впечатляющей.
Второй занимали водники. Они же "водяные". На это тоже были свои доводы — при нечаянном затоплении мок только Факультет Земли, студенты которого в силу специализации отличались низкой раздражимостью и повышенным спокойствием.
На третьем этаже располагалась общая столовая, приметная только высокими окнами и лестницей ведущей сразу же на улицу, минуя территорию двух "нижних" факультетов. Как там кормили, мне еще предстояло выяснить.
На третьем жили мы, то бишь огневики, огненный или "сумасшедшие пироманы" как звали нас други факультеты. Такое расположение объяснялось тем, что при неудачном эксперименте студента-огнвика, проведение которых вне лабораторий, полигонов и специализированных практических аудиторий, к слову сказать, запрещал устав Университета, прочитанный мной еще до приезда в город, могли теоретически прогореть только два последних этажа, да и то при наисквернейшем случае. Все же Факультет Воды рядышком, почти под боком.
На самом верху, почти под крышей, проживали воздушники, прозвища которым за столетие так придумать и не удалось. Кстати эту самую крышу у них частенько срывало и совсем не в фигуральном, а самом прямом смысле. За год такое случалось раз десять. Что гораздо чаще "нечаянных" землетрясений у фундамента.
Спросите, откуда я столько знаю? Отвечаю, пока я ждала церемонию Встречи, мне удалось в городе разведать множество местных сплетен, в большинстве которых как раз и касались катастроф на территории Университета.
На данный момент, как мне рассказал Кармий, тут живет всего, дай-то Боги, тридцать процентов от того количества, на которое общежитие было рассчитано при строительстве или того, которое жило в нем во времена Империи. И это не оттого, что ужесточился отбор или сюда не хотят идти учится. Хотят и еще как, я своими глазами видела толпу желающих у главных ворот Университета. Просто после падения Даргарда, количество достаточно одаренной молодежи резко сократилось и продолжает сокращаться, а упростить программу по каким-то причинам не представляется возможным. Но вернемся к описанию устройства территории Университета.
Еще одним зданием было общежитие преподавательского состава. Там действительно были почти квартиры с ванной, спальней и рабочим кабинетом, в котором гэлиры профессоры иногда принимали задерживающих работы или неуспевающих студентов. Единственным исключением из этого был ректор. Его личные покои располагались в главном корпусе на вершине Центральной Башни. На самом нижнем этаже в преподавательской общаге была столовая, по уже слышанным мною слухам в десятки раз лучшая, чем у студентов.
Множество мелких сугубо хозяйственных построек стояли скопом. Там и сарайчики с незнамо чем. Домик смотрителя. Крошечное общежитие прислуги и конюшня.
Последнем о чем стоило бы сказать это два полигона, на которых проводилась отработка боевых заклинаний и сложных комплексных плетений с не всегда устойчивой структурой, которые могли рвануть похлеще противопехотной мины.
Все эти стратегические объекты соединялись паутиной выложенных мраморной плиткой дорожек, аллей и тропинок. Всю остальную территорию занимала почти парковая зона с небольшими лесочками, рощицами, зарослями кустарника и прочей, уютной и пригодной для ведения интимных или очень секретных бесед, дребеденью.
В конечном итоге, когда я достаточно разберусь в хитросплетениях всех этих дорог, то мне даже может понравится бродить и размышлять о вечном и несбыточном в тенистых аллеях... Кхм, но это еще только будущее, а сейчас у меня первый день занятий.
Местная общественная столовая в принципе ни чем не отличалась от тех, что я видела в своей жизни. Стандартный шведский стол — подходишь и берешь что твоей душе угодно и сколько угодно. Самое главное — бесплатно, то есть ХАЛЯВА, сэр. Наше пропитание полностью оплачивалось Университетом и, судя по качеству и разнообразию блюд, администрация УВМА на своих студентах не экономит, что приятно.
На завтрак, не смотря на изобилие вкусностей, я решила не объедаться. Только необходимый для поддержания жизни минимум, а то не известно, что с нами будут делать на вводных занятиях, может и этот творог с плюшкой и сладким чаем обратно запросятся.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
