И то хорошо. В целом, они неплохие ребята, эти Акацуки... если не считать того, что только что вырезали нашу деревню, как клопа придавили. И я сомневаюсь, что всего моего красноречия хватит, чтобы уговорить Пейна пожертвовать собой ради воскрешения генинов Звука — как он это сделал в аниме с погибшими бойцами и гражданами Конохи. Я не Наруто — я его уболтал жить, а не умирать.
— Так ты принимаешшшшь предложение этого наглеца? — вкрадчиво интересуется Орыч. Тоби тоже внимательно смотрит на красноволосого.
— Принимаю — частично. Я оставлю тебя жить — в обмен на воскрешение Яхико. Что же до более масшабных проектов Томино... посмотрим. Возможно, что-то в этих идеях есть... только возможно. Он заставил меня задуматься, что мы сейчас делаем и зачем.
— То есть вы сейчас уходите?
— Да. Возможно, позже мы сможем сотрудничать... к примеру, обменять Бьякуган на Лиса, если уж вам так нужны эти глаза...
Ну да, осталась мелочь — уговорить Рокфеллера, то есть Наруто.
— Пейн-сама... прежде, чем мы начнём что-то делать... воскрешать кого-то там... — намеренно не уточняю, кого именно, — вы можете рассказать мне, что именно вы увидели в этих двух техниках... чем опасны Эдо Тенсей и Ринне Тенсей, почему их нельзя применять массово?
— Хммм... пожалуй, этим знанием я могу поделиться. Начнём с Ринне Тенсей. Она сродни Кишо Тенсей, только более мощная. Эта техника в буквальном смысле передаёт воскрешаемому жизнь воскресителя. Воскресить того, кто сильнее тебя, с её помощью невозможно. Оживляя шиноби, равного по силе, ты неизбежно умрёшь. Можно оживить более слабого — и остаться в живых. Но при этом воскреситель навсегда останется ослабленным.
— Но ведь вы неоднократно воскрешали свои Пути — и не ослабели из-за этого?
М-да... увлёкся. Теперь меня буравят глазами сразу трое — Тоби, Нагато и Кабуто. Только Орыч равнодушно смотрит в сторону и вообще спокоен, как удав.
— Откуда ты знаешь о возможностях Пути Ада?!
— Пейн-сама, давайте сначала этот разговор закончим. Я клянусь, что отвечу на ваши вопросы так же правдиво и полно, как вы на мои. Просто сейчас у меня нет доказательств... а без них вы моим ответам не поверите. Прошу вас, объясните, что не так с техниками воскрешения...
— Хм... ну посмотрим, как люди без чакры умеют держать слово. Так вот — мои Пути не нарушают это правило. Я не трачу сил на их воскрешение, потому что их собственная сила равна нулю. Всю чакру и все дзюцу они получают от меня.
— Получается... Дейдару уже не вернуть?
— Именно так. Я отдам часть себя, чтобы вернуть Яхико, но если начну раздаривать каждому встречному, скоро от меня ничего не останется.
— И эта закономерность — жизнь за жизнь — действует для всех воскрешающих техник?
— Без исключения.
— Но как же тогда Эдо Тенсей? Да, она тоже требует жертвоприношения... но убить одного смертного крестьянина и получить одного бессмертного Хокаге... я бы не назвал это равноценным обменом.
— Именно поэтому она и была запрещена, предок. Цена, которую за неё приходится платить, далеко не столь очевидна. А Риннеган есть не у всех.
— Что же в ней такого вредного?
— Ты расплачиваешься своей смертью. Если твой призыватель умрёт раньше, чем успеет отменить технику... или если связь призывателя и призванного будет разорвана... ты окажешься навсегда заперт в бессмертном теле. Даже пожелав умереть, ты не сможешь этого сделать.
— Не думаю, что это будет проблемой для многих, Пейн-сама. Лично я с удовольствием откажусь от возможности умереть повторно. Я уже умирал, знаете ли... и мне это совсем не понравилось.
— Сколько времени ты прожил? В своём и в нашем мире вместе?
— Эээ... ну, шестьдесят два года.
— Слабый человек выдерживает не более двухсот лет, — сказал Тоби. — Сильный — тысячу, может быть две тысячи. Затем наступает пресыщение. Каждый следующий день неотличим от предыдущего. Тебе ничего не нужно. Ничего не интересно. Это называется Нирваной, проклятием бессмертных. Летаргия воли, паралич сознания. Какое-то время ты ещё продолжаешь делать разные вещи по привычке. Потом и привычка уступает место апатии. Ты просто сидишь и ничего не делаешь. Вечно. Тем более, если ты неуязвим, не нуждаешься в еде и дыхании... какая тебе разница, где именно сидеть. Не нужно спешить, не нужно ничего делать. Мысли текут медленно, как смола... застывают. Первое время сильная боль ещё может вывести тебя из состояния медитации... потом и она становится безразлична... Дорогие и близкие тебе люди либо давно умерли... либо так же бессмертны, как и ты, так что не стоит за них беспокоиться. Если это продлится достаточно долго, даже смерть — если она всё-таки настанет — не сможет вывести тебя из этого состояния.
Таинственны мудрости древней скрижали,
Сколь счастливы те, что ее избежали.
* * *
Бессмертна от века душа человека —
Но гибнет от старости тело-калека,
Страдая от хворей, напастями мучась.
Увы, такова неизбежная участь
Души, что, меняя тела, как одежды,
Идет по Пути от надежды к надежде,
От смерти к рожденью, от смеха к рыданью,
От неба к геенне, от счастья к страданью.
Дорога, дорога, дорога, дорога,
Извечный удел человека — не бога.
Ведь те, кто вкусили амриту благую,
Телами со смертью уже не торгуют,
Для плоти их тлена не сыщешь вовеки —
Завидуйте им, муравьи-человеки!
У тела бессмертного участь другая:
Оно не потеет, не спит, не моргает,
Не ведает боли, не знает старенья,
Достойно назваться вершиной творенья,
Вовек незнакомо с чумой и паршою —
Но суры за то заплатили душою,
И души богов, оказавшись за гранью,
Подвержены старости и умиранью.
Дряхлеет с веками, стара и убога
Душа всемогущего, вечного бога —
Становится пылью, становится прахом,
Объята пред гибелью искренним страхом.
Сухою листвой, что с деревьев опала,
Осыплется наземь душа Локапалы,
Сегодня умрет, что вчера шелестело, —
И станет бездушным бессмертное тело.
О скорбь и страданье, о вечная мука! —
Коль в суре поселится серая скука,
Наскучат утехи, любовь и сраженья,
Наскучит покой и наскучит движенье,
Не вспыхнут глаза грозовою зарницей,
И мертвой душе станет тело гробницей!
О горы, ответьте, о ветры, скажите:
Куда подевался иной небожитель?
Ни вскрика, ни стона, ни слова, ни звука —
Лишь скука, лишь скука, лишь серая скука...
Но изредка ветра порыв одичалый
Доносит дыханье конца Безначалья:
"Мы жили веками, мы были богами,
Теперь мы застыли у вас под ногами.
Мы были из бронзы, из меди, из стали —
О нет, не мертвы мы... мы просто устали.
Ужель не пора нам могучим бураном
Приникнуть, как прежде, к притонам и храмам,
И к вспененным ранам, и к гибнущим странам,
И к тупо идущим на бойню баранам?!
Мы жили веками, мы были богами —
Но нету воды меж двумя берегами".
Ошеломлённое молчание.
— Очень хорошая песня, — нарушает его Орыч. — Но в следующий раз, Томино, когда решишь использовать свой музыкальный психоудар, будь добр предупредить. Я знаю, что это не оружие, но не всегда приятно, когда тебе в голову без мыла лезут чужие концепции.
— Прошу прощения, Орочимару-сама. Я ещё сам не до конца контролирую эту... способность. И понятия не имею, откуда она взялась. Просто... аналогичную аргументацию против я слышал неоднократно ещё в собственном мире. Как правило, это ничто иное, как Апология зелёного винограда.
— Виноград всегда зелёный...
— Я знаю... это такое выражение из моего мира. Есть такая басня. Голодная лисица увидела виноградную лозу со свисающими гроздьями и хотела до них добраться, да не смогла; и, уходя прочь, сказала сама себе: "Они еще зеленые!" Именно так большинство людей в моём мире относилось к идее бессмертия, к идее построения лучшего общества, экономического изобилия, развития интеллекта, и многого другого. Раз нельзя этих вещей достичь — вымажем их самой чёрной краской, придумаем всяческие недостатки и ужасы, чтобы потеря превратилась в достижение. Скажите, разве кто-то пробовал прожить тысячу лет? Самое старое известное мне существо — Фукасаку-сенсей, но и ему не более восьмисот лет.
— Пробовал, — вздыхает Тоби. — Это не досужие измышления. Это — заповеди, лежащие в основе нашего мира. Проклятие бессмертных было открыто Рикудо Саннином, создателем ниндзюцу. Мудрецу Шести Путей ничего не стоило победить смерть — он и сам по себе обладал невероятным могуществом, а уж после того, как заключил в себе Десятихвостого... Однако прожив несколько столетий, он обнаружил, что начал дряхлеть душой — как в твоей песне. И предпочёл уйти в Чистый мир добровольно — пока ещё сохранял живость ума. Его сыновья тоже могли достичь бессмертия — однако оба избрали путь реинкарнации. Я не знаю, как смог узнать об этой опасности Сенджу Тобирама. Его жизнь была слишком коротка, чтобы увидеть безумие воскрешённых...
— Погодите! — чувствую, что земля уходит из-под ног. Всё-таки мой собеседник — эксперт по разочарованию, нельзя об этом забывать и терять бдительность. Ещё две минуты такой "мадаротерапии", и все, собравшиеся в пещере, потеряют интерес к моим идеям. — А как насчёт биджу? Они-то бессмертны и живут уже как минимум столько же лет, сколько прошло после смерти Рикудо! И пусть кто попробует сказать, что они ко всему безразличны!
— Биджу — не люди. Они изначально были созданы, чтобы существовать вечно. То, что с ними можно договориться, не значит, что мы понимаем, как работает их разум. Были в своё время слишком умные мастера-менталисты, которые пытались прочесть их мысли. Сошли с ума — в лучшем случае. Шаринган позволяет поработить биджу, накинув на него гендзюцу — но это связь односторонняя. Не приведи Ками пропустить хоть что-то в обратном направлении...
— Именно! Значит, вечный — действительно вечный — разум способен существовать в нашем мире! Не сходя с ума! Ну а как достичь такого уровня развития человеку — это уже чисто технический вопрос! Мы ведь в любом случае собираемся менять природу человека, не забыли?
Пленников мы разделили по-честному. Забрали себе Итачи, на которого разом предъявили права Саске и Орыч. Зато отдали Кисаме, и даже помогли его разморозить с минимальным уроном здоровью. В целом отношения более-менее стали налаживаться. Пейн даже пригласил Орыча обратно в Акацуки, благо, плащ у того остался. Змей обещал подумать. Руины деревни мы разбирали уже вместе. А две сотни трупов... подумаешь, в жизни ниндзя это пустяки, дело житейское. От них только Наруто корежило. Ну и меня, но нас никто не спрашивал.
По отношению к Забузе и Хаку Орыч обещание сдержал — отпустил их, выдав на руки небольшую стартовую сумму. С бессмертием и бесконечной чакрой Забуза чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы снова попытаться взять власть в деревне Скрытого Тумана. Как ему удалось при отходе разминуться с Тоби — не знаю, на то и профессионал.
Тела Пейна мы тоже вернули. Путь Богов — труп Яхико — был нужен для воскрешения. Остальные же были просто жестом доброй воли с нашей стороны. Разумеется, через десять минут они все были, как новенькие.
Корабль и компьютер нам всё-таки пришлось Пейну показать. Но об аниме "Наруто" он так и не узнал — я не смог найти способ сделать это в обход Орочимару. Саске, вероятно, нашёл бы — но он был слишком занят. Работал с братиком.
Вернее, работал Кабуто (без наркоза), а Саске сидел рядом и читал ему мораль. Достойная месть за Цукуёми, которое любящий старший братик устроил ему в день резни в клановом квартале.
— Я знаю, на что ты рассчитывал, Итачи. Умереть от болезни, и тем самым сбежать от ответственности за судьбу клана. Но я тебе такой радости не дам. Ты у меня всё, что натворил, лично отработаешь. До последнего метельщика улиц!
— Думаешь, сможешь меня удержать в плену?
— Думаю, смогу. Ты ведь хотел забрать мои глаза, братик? Будет справедливо, если я заберу твои. А слепым ты не будешь так опасен.
— Дурак. Я не об этом. Твой союзник — Орочимару. Он много лет мечтал об этих глазах. Если он не сможет поглотить меня, он поглотит тебя.
— Ах, это... видишь ли, я знаю его секреты. Первый — техника Фуши Тенсей бессильна против Шарингана. И второй — жертва должна активно сопротивляться, чтобы слияние прошло успешно. Достаточно расслабиться и получать удовольствие, замедлить ток чакры в своём теле — и вместо усиленного гибрида с несколькими Кеккей Генкаями выйдет нежизнеспособный уродец.
— И почему же ты это мне говоришь, вместо того, чтобы скормить змею и отомстить?
— Потому что это внутриклановое дело — убивать Учих есть право только у Учих. Змей получит свои глаза, как я ему обещал. Но никого из нас.
— Это нереально. Ему недостаточно просто пересадки, как Какаши. Ему нужно тело с генами Учиха.
— Я знаю. И он его получит. Для этого необязательно жрать настоящего Учиху. Орочимару открыл метод пересадки Кеккей Генкая. Искусственные Сенджу уже существуют. Будут и искусственные Учихи, чем мы хуже. Это единственный способ возродить клан за одно поколение.
— Ты собираешься?!
— Да, братик. Я выберу сто самых смелых, самых честных, самых верных генинов... и предложу им приобщение к сильнейшему клану шиноби. И одного законченного ублюдка, о котором никто не будет жалеть — в нашем мире таких много, знаешь ли. Его я после аналогичной процедуры скормлю змею.
— Саске, ты с ума сошёл!
— Твоими стараниями, братик. К тому же в здравом уме исправить всё, что ты натворил, несколько затруднительно, знаешь ли.
— Твои генины просто сдохнут в мучениях! Под геном нужна соответственно развитая Кеиракукей!
— Видишь ли, братик... Мы тут собрали немаленькую статистику, на всяких медицинских опытах. И вот какая любопытная закономерность получается. У среднего безкланового генина чакроканалы развиты гораздо лучше, чем у среднего представителя клана. И это вполне естественно. У типичного представителя клана — даже у побочной ветви, не говоря уж о наследнике — всё необходимое с рождения подносится на блюдечке. Кеккей Генкай, который не просто даёт уникальные способности, но и позволяет их контролировать инстинктивно, вообще без обучения. Отработанные веками дзюцу, рассчитанные именно на твою наследственность. Опытные учителя, через которых уже прошла сотня тебе подобных оболтусов. Зачем напрягаться, куда-то спешить, рисковать упереться в тупик или умереть от перетренировки, как один печально известный гений клана Учиха? Лучше ползти по накатанной дорожке — медленно, но верно. Даже с минимальным запасом чакры любой из нас выполнит миссию ранга А не напрягаясь, и не выпуская из рук книги Джирайи.
Левый глаз Итачи опустился в баночку с прозрачным раствором. Саске этого, кажется, не заметил. Что характерно, сам Итачи, кажется, тоже. Игнорировать боль он привык давно, а тут шёл разговор о крайне волнующих его вещах.
— Совсем другое дело — безклановый генин. Техники — только базовые, шансов найти Учителя практически нет, даром ничего не даётся. А жить, знаешь ли, хочется. И желательно, жить хорошо. Не сложиться на первой же миссии, и по возможности — что-то заработать при этом. Что ему остаётся? Правильно, качаться. Медленная, упорная тренировка. Часы на полигоне, часы в спортзале, часы в зале для медитаций. Никакой личной жизни, пять-шесть часов сна в сутки — надо ведь ещё и задания выполнять, не только тренироваться. Сильные увеличивают количество чакры, слабые — её контроль. Да, с обладателями клановых техник они при этом все равно не сравнятся. Да, половина погибнет или станет инвалидами от перетренировки. Это тоже есть в статистике. Зато другая половина, выжившая, сожрёт среднего кланера без соли — если отнять у него Хиден и Кеккей Генкай, само собой. Как ты думаешь, почему Рок Ли не напрягаясь уделает в тайдзюцу всю седьмую команду и ещё парочкой закусит? Да потому, что он этим занимается! Так что не волнуйся, братик, бездарности на этом уровне уже давно отсеялись. Выживаемость при пересадке будет процентов семьдесят по нашим прикидкам — а на таких условиях рисковать согласятся многие. И они уже не дадут себя уничтожить так легко, как предыдущее поколение! Потому что будут полагаться не только на Шаринган.
