— Я солдат, я исполнял приказ верховного командования — пафосно произнес фельдмаршал.
— Москва с нетерпением ждет ваших объяснений, господин фельдмаршал. Исчерпывающих и обстоятельных. Очень ждет — Петров встал и, глядя в посуровевшее лицо Манштейна, добавил, — Прощайте, господин фельдмаршал. Думаю, в четвертый раз мы с вами вряд ли встретимся.
Манштейн бросил на собеседника полный неприязни взгляд и, не прощаясь, повернувшись через левое плечо, направился к выходу. В этот момент, в нем совершенно ничего не было от великого гения военной мысли, каким он так хотел казаться. Сейчас он больше напоминал пойманного за руку карателя, которому ох как не хотелось отвечать за свои грязные дела.
Пленный фельдмаршал ещё не успел сесть в машину, как на столе у полковника затрещал телефон. Звонил командарм Гришин.
— Да отправил, отправил я уже этого Манштейна, товарищ генерал. Привел немного в чувство, как вы приказали, и отправил на аэродром — начал доклад комдив, но командарм перебил его.
— Отправил и ладно. Тут вот какое дело, Петров. Поступил приказ Ставки создать плацдарм на западном берегу Эльбы. Твои соображения?
Заканчивалась первая неделя военного конфликта между бывшими союзниками антигитлеровской коалиции. О нем скупо писали в газетах по обе стороны демаркационной линии, но вся Европа, затаив дыхание, следила за событиями в Шлезвиге. Миллионы людей истово молились за то, чтобы это "вооруженное разногласие" закончилось как можно скорее, не успев перерасти в новую мировую войну.
Так думали простые люди, но были и те, кто жадно потирал руки в предвкушении новых прибылей и барышей. Они были глухи к голосу разума и вместо осознания своей неправоты, только поднимали ставки на бирже, торгующей смертью.
Глава VIII. Встречи с новыми знакомыми.
Заканчивался пятый день конфликта в Шлезвиге, а славное полотнище Юнион Джека украсилось траурной лентой позора и поражения. Подобно черной креповой змее она прочно обвила славное знамя империи, под которым легендарные генералиссимус Мальборо и фельдмаршал Веллингтон, громили войска короля Людовика и императора Наполеона. Вместе с ним шли полки королевы Виктории в своем победоносном марше по земному шару, расширяя колониальные владения империи в Африке, Азии, Океании и Латинской Америки.
Знамя объединенного королевства гордо возвышалось над столом, на котором представители германских милитаристов Вильгельма и Гитлера ставили свои подписи под актом о полной и безоговорочной капитуляции. Вместе с флагами России и Америки оно должно было украшать зал конференции, где британский премьер должен был решиться послевоенную судьбу всего мира. Казалось, что тяжелые дни невзгод и поражений навсегда забыты. Страница истории перевернута. Юнион Джек наконец-то вернул себе былую мощь и славу и в этот момент, на белоснежный мундир победителей, упал жирный ком грязи.
Любое поражение само по себе неприятно, но для поднявших голову англичан, оно было неприятно в особенности. Разбитые немцами в пух и прах в мае сорокового года, в течение шести невыносимо долгих лет, они мужественно прошли горькие университеты войны, постигая все её премудрости от альфы до омеги. Стойко терпя все выпавшие им беды и невзгоды, англичане научились одерживать победы над свои заклятым врагом на полях Африки, Италии и Франции. Благодаря помощи американцев и самоотверженной работы британского тыла, к концу войны солдаты королевской армии не испытывали никакого недостатка в вооружении и содержании.
Их пушки, танки и самолеты, по своему качеству мало, чем уступали вооружению остальных странам союзной коалиции. Британский флот успешно громил противника на всех морях и океанах земного шара, и по праву считался вторым в мире по своей моще и силе. Сердца солдат и офицеров были полны духом победы и гордости за свою страну. В разговорах между собой, они неизменно именовали себя лучшей армией Европы, снисходительно отдавая пальму первенства в Америке — американцам, а в Азии — русским. За шесть лет войны, британская армия получила хорошую подготовку и обрела боевой опыт. Однако, не смотря на все это, она терпели чувствительные неудачи в боевых действиях с Красной Армией.
Внезапный удар советских армий, не просто нанес чувствительные потери британским бригадам и дивизиям, что подпирали разгромленные соединения Шернера в северной Германии. Благодаря умелым действиям противника была полностью нарушена связь между полевыми войсками и армейскими штабами, и последние, лишились возможности эффективно управлять ими.
Оказавшись один на один с противником, не зная быстроменяющейся обстановки, английские подразделения были вынуждены действовать в слепую, и несли неоправданно высокие потери. Так выполняя ранее полученный приказ командования о занятии того или иного городка или деревни, англичане могли неожиданно попасть под губительный огонь советской артиллерии, уже его занявшей. Двигаясь к местам своего сосредоточения, британские войска в любой момент могли попасть под удар наступающих советских танков, авиации или моторизированной пехоты.
Лишенные связи с главным штабом, командиры бригад и дивизий совершенно не знали, какие силы неприятеля им противостоят, положение их соседей и что происходит у них в тылу. Не удивительно, что в этой ситуации, британская армия вместо крепкого монолита являла собой рыхлую массу разобщенных войск. При первом хорошем ударе противника она развалилась, и началось повальное отступление.
По замыслу Лондона в первые два дня конфликта главную скрипку должны были играть немецкие соединения Шернера. При поддержке английской артиллерии и танков они должны были максимально расшатать построение советских войск. С третьего по четвертый день конфликта в дело вступали английские ВВС. Их задача заключалась в расчистке дороге английской пехоте, которая по замыслу командования, вступала в действие на пятый день конфликта.
Именно к этому времени, по мнению командования, под воздействием агрессивной пропаганды, английские солдаты будут готовы повернуть свое оружие против вчерашних союзников, вместе со вчерашними противниками. С первого дня конфликта, специально присланные офицеры вели в войсках разъяснительные беседы, усердно разоблачая коварство Сталина в отношении интересов своих союзников.
Агитаторы честно отрабатывали свой хлеб, но солдаты и младшие офицеры не очень охотно слушали их. Не столько из-за веры в Сталина и верности боевому братству союзничества, сколько из-за стойкой неприязни к немцам. Слишком много крови пролегало между новыми союзниками, и перешагнуть через неё, они не были готовы.
Командир танковой королевской дивизии, стоявшей под Висмаром, генерал-майор Генри Килиан усердно готовил своих подчиненных к часу "Х". Соблюдая полный режим секретности, он собирался отдать приказ полной боевой готовности дивизии, в самый последний момент. Генерал уже приготовил и выучил специальную речь, приготовленную офицерами из отдела пропаганды, но она оказалась ненужной. Внезапное наступление русских спутало англичанам все карты.
Судьба свела генерала Килиана колбаса с подразделениями 3-го танкового гвардейского корпуса генерал-лейтенанта Панфилова, имевшего задачу наступления на Ратцебург, Любек, Киль. Начав наступление вечером 4 июля, русские танкисты смяли хлипкий заслон немецких войск и продвинулись на глубину десяти километров, не встречая серьезного сопротивления.
Узнав о коварных действиях большевиков посмевших упредить благородных островитян, генерал Килиан привел свою дивизию в полную боевую готовность и рано утром следующего дня выступил на противника. В авангарде шла моторизированная бригада полковника Гулля. Она построилась в боевую колонну, и двинулись на юго-восток, где по данным разведки должен был находиться неприятель.
Впереди согласно боевому распорядку двигалась первая рота танкового батальона майора Добби. За ними следовали грузовики с пехотой, противотанковыми орудиями и штабом, вместе со второй ротой танков и бронетранспортеров. Затем снова двигалась пехота и прочие соединения дивизии, под прикрытием третьей роты танкового батальона. Следовало отметить, что почти 75 процентов солдат ехало на машинах, но этот фактор не добавлял английским соединениям маневренности. Двигаясь как единое целое, бригада утрачивала подвижность.
Пугая шумом своих моторов местных бюргеров, англичане одну за другой проезжали чистенькие и аккуратные немецкие деревни, не встречая никакого намека на присутствие русских войск. Взвод мотоциклистов уверенно шел впереди колонны, имея дистанцию отрыва в полтора километра имея с головным танком устойчивую радиосвязь.
Лихо, отматывая километр за километром и сосредоточив все внимание на дороге, они не обратили никакого внимания на одинокую ферму с коровником, и на основательно заросший кустарником придорожный холм. Все это не вызвало у мотоциклистов никакого подозрения и не снижая скорости они пролетели мимо, выписав плавную петлю.
Скрытое присутствие врага выяснилось в момент прохождения танков, когда словно по команде загорелась сначала головная машина, а затем идущая в хвосте. От меткого попадания в борт, словно спичка вспыхнул огнем и тут же окутался дымом красавец "Кромвель". Не прошло и полминуты, как вслед за ним загорелся пораженный снарядом концевой "Валентайн".
С яростным лязгом и скрипом, чтобы не наехать, друг на друга, английские танки встали на дороге. Высунувшись из люков, командиры машин принялись лихорадочно озирать окрестности, в поиске причин вызвавших гибель их товарищей.
— Русские, русские танки — тревожно пронеслось по волнам эфира и отразилось в шлемофонах танкистов. Десятки глаз устремились в направлении, куда несколько минут назад уехала мотоциклетная разведка, но никакого врага, они перед собой не обнаруживали.
Застыв прямо на дороге и занятые поиском неведомого врага, англичане не осознавали всю сложность и опасность своего положения. Теряя драгоценное время, одни пытались выйти на связь с разведчиками, другие докладывали в штаб о случившемся инциденте.
Ясность в ситуацию внесли два следующих выстрела, прозвучавшие для британцев как гром с ясного неба. Идущий третьим номером в колонне танк получил попадание в моторный отсек и полностью лишился хода. Грозно вращая стволом своего орудия, он искал своего обидчика, но тщетно. Дым от горящего впереди "Кромвеля" застилал ему обзор и выпущенный танком снаряд ушел в никуда.
Второй выстрел русской засады был более удачным. Стоявший в средине колонны "Шерман" не выдержал испытания своей бортовой брони. Кумулятивный снаряд на раз пробил его защиту, и мощный столб огня влетел внутрь машины. Прошло несколько секунд, и танк потряс страшный взрыв. Могучая сила взрыва отбросила в сторону башню "Шермана" и огненный вулкан вырвался из его недр.
Ничто не порождает страх и неуверенность, как осознания своей беззащитности перед врагом, который безнаказанно тебя уничтожает, оставаясь невидимым. Вновь раздался нестройный ответный залп английских танкистов. Его результативность вновь оказалась нулевой, но это по большому счету уже мало кого волновало. Осознав всю ущербность и опасность своего стояния на дороге, британцы спешили покинуть смертельноопасное для себя место.
Громко взревели моторы, танкисты стали сползать по дорожным откосам, не всегда удачно. Паника охватила водителя танка зажатого пылающим "Кромвелем" и подбитым "Шерманом". Боясь разделить горькую судьбу своих товарищей, он попытался как можно скорее вырваться из коварной ловушки. Лихорадочно маневрируя на узком пяточке, водитель неверно рассчитал угол наклона и многотонный "Кромвель" свалился под откос.
Отчаянно цепляясь стальными гусеницами за дорожное полотно, танк сполз вниз и завалился на бок. Подняв огромный столб дыма и пыли от ревущего двигателя, бешено вращая левой гусеницей, стальной левиафан пытался встать на ноги, но безуспешно.
Страшная судьба взорвавшегося "Шермана" и незавидная судьба "Кромвеля" так потрясла и напугала экипаж танка идущего четвертым в колонне, что он не стал испытывать судьбу. Не сговариваясь, англичане дружно покинули машину, посчитав свои жизни более важными вещами, чем глупое железо.
Куда более удачно сложилась судьба остальных четырех танков. В шахматном порядке они стали спускаться по разные стороны дороги. Две машины успешно совершили сложный маневр и стали отходить по правой стороне полотна, навстречу второй роте, уже идущей вместе с основными силами бригады.
Машинам спускавшиеся по левую сторону дороги повезло меньше. Один из "Валентайнов" спускался так медленно, что получил попадание в корму и съехал вниз, уткнувшись носом в придорожную траву. Оставшийся танк предпочел ретироваться с поля боя. Не разбирая дороги, он устремился прочь, несмотря на то, что оставшийся на дороге поврежденный "Шерман" определил место засады и вступил с ней в бой.
Совершенно случайно, лейтенант Фуллер заметил вспышку выстрела в кустах у холма и открыл ответный огонь. Поддержи его порыв оставшиеся танки первой роты, и они смогли бы поквитаться с врагом, за погибших товарищей, но этого не случилось. Пока Фуллер обменивался выстрелами с одним русским танком, второй выехал из коровника и поразил англичанина метким выстрелом под башню.
Между тем на дороге возник затор. Услышав канонаду выстрелов и звуки взрывов, шофера машин встали, пытаясь выяснить, что там происходит впереди. Из-за этого, танки второй роты, получившие приказ майора Добби идти на выручку своим товарищам были вынуждены медленно ползти вдоль обочины, теряя драгоценное время.
Жирный мазок в виде четверки "Илов" серьезно изменил летний пейзаж Голштинии. Взлетев с аэродрома подскока по запросу танкистов Панфилова, они сходу обрушились на вражескую колонну, ведя огонь из всех видов своего вооружения. Пушки и пулеметы, реактивные снаряды, все обрушилось на голову англичан никогда ранее не встречавшихся с советскими штурмовиками.
Быстро и сноровисто обрабатывали они своим огнем растянувшуюся на дороге бригаду противника, стремясь как можно скорее превратить боевую колонну в табор на колесах. Длинными очередями поджечь автомашины с пехотой и разогнать как можно дальше тех, кто успел спрыгнуть с них. Уничтожить и не дать развернуться орудийным расчетам, чей огонь может остановить продвижение пехоты и танков. Подавить и не дать возможности сделать ни одного выстрела зенитчикам, способным прикрыть бригаду от удара с неба и земли.
Все это нужно было выполнить советским штурмовикам в кратчайший срок этого скоротечного боя. Пока не ошеломленный враг не успел опомниться. Пока он не поднял голову, не начал защищаться и не вызвал на помощь истребителей.
Нельзя объять необъятное. Не все солдаты двух рот Нортумберлендского полка были рассеяны или уничтожены. Не все пушки и их боевые расчеты были уничтожены огнем сверху. Несмотря на все усилия штурмовиков, англичане успели развернуть один из зенитных расчетов и даже повредить один из атакующих "Илов".
Но не это было главным. Самым важным успехом было то, что летчики смогли породить сильный страх в сердца и души солдат противника. А когда вслед за ними в бой вступили самоходки танкового батальона майора Угланова, дело пошло куда веселей. И необъятное ранее, стало вполне и вполне объятным.
