— Но ведь я выбирал светлый путь с самого начала моего ученичества? — спросил Редстоун недоумённо.
— Правда? Ты в этом уверен? — вопрос наставника заставил Редстоуна задуматься. — Разве ты не боролся с собой, выбирая более тернистый путь раз за разом, когда сталкивался с проблемами? Разве ты не боролся с собой, следуя моим наставлениям? — каждое слово Альбуса отзывалось гулким эхом в сердце Редстоуна.
— Но я осознанно действовал так, как должен был действовать светлый маг! — возмутился слизеринец.
— Но сегодня ты впервые действовал так, как должен был, не заставляя себя. Ты не боролся с собой. Ты делал то, что должен был, не задумываясь, — вкрадчивый голос Дамблдора проникал в самые глубины сознания Магнуса, и с каждым словом, с каждым высказыванием Альбуса Редстоун понимал, что именно хотел донести до него наставник.
— То есть ты хочешь сказать, что сегодня я впервые действовал как светлый маг? — вспоминая прошедшее, Редстоун серьёзно задумался. Часто, сражаясь против демонов, исполняя приказы Альбуса, Магнус действовал так, как должен был. Не так, как велело ему сердце, не так, как хотела его душа, но так, как он был воспитан Альбусом.
Даже спасение ведьмы от демонов было продиктовано вдолбленными ему принципами учителя.
— Именно. Ты, не задумываясь, бросился на помощь нуждающимся в ней. При этом ты делал это не для личной выгоды, не для удовлетворения личных желаний — нет! Ты сделал это потому, что искренне считал это правильным. Впервые ты столкнулся с ситуацией, где должен был просто действовать как светлый маг, и, не ища своей выгоды, помог нуждающимся.
— Впервые я помог людям потому, что мог... — осознание истины эхом отразилось в кабинете Альбуса, словно закрепляя случившееся.
— Да, — утвердительно кивнул Дамблдор. — Мои наставления не пропали даром. Они упали на благодатную почву и дали ростки. Сам того не замечая, ты стал настоящим светлым магом.
Услышав это слова, Редстоун удивлённо замер, но в следующий же момент задорно рассмеялся.
— Знаешь, учитель, тебе стоит больше ценить Трелони, — смех Редстоуна стал истеричным, вызвав недоумение Альбуса.
— Что ты имеешь в виду? — спросил своего ученика Дамблдор.
Магнус, вздохнув, процитировал Сивиллу:
— Тёмный принц встанет на распутье. Тьма его крови зовёт его, но Свет его души силён. Плоть от плоти Тёмного Лорда желает окрасить Дух его и Душу его в чёрное. Но душа, возращённая Светлым, желает обратного — окрасить Дух его Белым и Плоть посвятить Свету. Кровь и Тьма! Иль Душа и Свет! Время выбора придёт, когда наступит День жития треволнения... Кровь и Тьма! Иль Душа и Свет — время выбора придёт... — Благодаря своему дару в менталистике легко процитировал Редстоун Трелони. — Это пророчество было произнесено Сивиллой двенадцатого октября. Тёмный принц. Тут всё ясно. Мой отец является Тёмным Лордом, — начал рассуждать Магнус. — Тьма в моей крови — это тьма, которая досталось мне от моего родителя. Свет души воспитал во мне ты, наставник. С самого моего поступления ты следил за мной и направлял меня. Я должен был выбрать и встать на один из путей. Тёмный или Светлый. Нет, не выбрать, а именно следовать этому пути. Всей своей душой принять его. Каждый раз я заставлял себя действовать как светлый. Но при этом я желал использовать более лёгкий путь. Подчинить, использовать боль или же просто уничтожить своих оппонентов. Но я перебарывал себя, действуя чётко по твоим наставлениям. Даже если я использовал тёмную магию, то только не видя другого выхода, — вспомнив все свои "вылазки", сказал Магнус Альбусу. Не раз наставник посылал юного волшебника "одного" на охоту за демонами, сам, однако, следя за своим подопечным. Раз за разом Редстоун улавливал присутствие своего учителя, но ни разу не говорил на этот счёт с ним. Ведь это нормально — подстраховывать своего ученика на таком опасном деле, как охота за демонами. В большинстве случаев они, если брать одну лишь магическую мощь, превосходили среднестатистического мага в десятки раз.
Слушая размышления своего ученика, Альбус лишь блаженно улыбался.
Понимание того, что он справился, что не дал скатиться очередной душе во тьму, грело его старый дух.
— Правильно. Знаешь, я думаю, стоит повысить Сивилле жалование, это уже второе истинное пророчество, которое она произнесла, — весело сказал Дамблдор. — Кажется, что ты был прав на её счёт. Она и вправду крайне одарённая предсказательница.
— Сегодня тридцать первое октября. День жития, — не слыша своего наставника, пребывал в своих мыслях Редстоун. — Но что это значит для меня? — спросил ученик своего учителя, подняв на того свой взор.
— Абсолютно ничего. Каждый волен следовать своему пути. Ты выбрал путь света, трудный и тернистый. Твои убеждения превзошли твою волю.
— Я... Я не понимаю. Не чувствую, чтобы я как-то изменился... — задумался Редстоун.
— Конечно же нет. Ты — всё ещё ты, — каждое слово Альбуса дарило Магнусу покой. — Ты не станешь внезапно убеждённым светлым, который начнёт причинять добро и нести свет в массы. Это не путь светлого. Скорее, тёмного, выдающего себя за светлого, — с каждым словом Дамблдора Редстоун понимал всё меньше и меньше.
— Я просто сбит с толку, — признался Магнус.
— Конечно, — улыбнулся Альбус. — Ты сейчас не понимаешь мира. Ты сбит с толку. Твоя палочка не подчиняется тебе. Тебе стоит знать — такие палочки служат волшебникам как путеводители. Они послушны, сильны, податливы. Но лишь до тех пор, пока их хозяин не выберет путь. "Бук способствует равновесию Тела, Духа и Души — для обретения могущества. Совершенно нейтрален. Так же, как и перо феникса в ней", — процитировал Альбус слова Олливандера. — А ты выбрал свой путь. Более это не твоя палочка. Она исполнила своё предназначение.
— Так значит, она не будет меня слушаться? Но как так?! Это ведь моя палочка! — Редстоуну стало обидно. Он привык к своей спутнице. Она поддерживала его. Владея ей, он свершал свои маленькие победы. Защищал своих друзей. Пробивался наверх. Он не мог принять того, что палочка отказалась от него.
— Нет. Каждая палочка имеет своё сознание. Она решает — подчиняться ей магу или нет. И твоя палочка исполнила своё предназначение. Она проделала свой путь вместе с тобой до светлого мага. Если бы ты стал воистину тёмным, она также отказалась бы от тебя, — объяснил Альбус Магнусу.
— И что мне теперь делать? — никогда в жизни Редстоун не чувствовал себя таким уязвимым.
— Тебе придётся выбрать новою палочку, — огорошил Альбус Магнуса.
— Но как так? — Редстоун чувствовал себя преданным. Его инструмент стал его продолжением. И сейчас он чувствовал себя так, как будто лишился руки.
— Это трудно. Поверь, я тебя понимаю. Но иногда приходится жертвовать на своем пути чем-то, что тебе дорого. Поверь мне. Путь светлого мага даже тяжелее тёмного. Многим придётся пожертвовать ради своей цели. Но только так "Тёмный Принц" сможет стать "Светлым Магом", — проницательный взгляд Альбуса внимательно следил за Редстоуном.
Сейчас решалось, готов ли Магнус идти дальше. Пусть ученик Дамблдора верил, что уже твёрдо стоит на пути светлого мага, но это не так.
Невозможно быть уверенным в своей "светлости". Упасть всегда легче, чем постигнуть высоты.
И сейчас Редстоун стоял на шатком фундаменте. Впервые он должен был чем-то пожертвовать, осознавая неизбежность своего выбора.
Отвернувшись от своего ученика, Альбус решил полностью оставить выбор ему. Он воспитывал и учил его.
Лишь осознанный выбор Магнуса будет краеугольным камнем для его нового пути.
И Дамблдор чувствовал — он не имеет права влиять на его решение.
Магнус же просто-напросто завис.
Глупо уставившись на свою палочку, он хотел заплакать, как маленькое дитя.
Ведь он был брошен. Казавшийся верным союзник оказался лишь временным спутником.
Он просто не мог осознать этого. То чувство сродства, что он испытывал, когда раз за разом творил чары. Ту поддержку, что он ощущал от своей палочки, когда ему не удавалось сотворить чары — именно она дарила ему уверенность, что у него ещё всё получится.
Лишь потеряв связь с ней, Редстоун понял, как сильно было влияние его волшебной палочки на его жизнь, на его изучение магии...
— Она может найти нового хозяина? — тихо спросил Магнус Альбуса.
— Скорее всего нет, если, конечно же, не придёт очередной юноша, ищущий свой путь, — Дамблдор сочувственно положил руку на плечо Редстоуна.
— Тогда я отдам её Олливандеру, — тихо, но решительно сообщил своему учителю Магнус.
— Я рад, — только сильнее сжал плечо своего ученика престарелый волшебник. — Но для удачного ритуала Анимагии тебе придётся призвать грозу, — достав свою палочку, Альбус задумчиво взглянул на Магнуса. — Попробуй вызвать грозу моей палочкой. Пусть она не будет слушаться тебя в совершенстве, но и сопротивляться не будет, — сказав это, Дамблдор протянул свою изящную бузинную палочку Редстоуну.
Тупо кивнув, Магнус принял палочку.
Направив её в ночное небо, он вымовил:
— Tonitribus Venit! — с палочки наставника сорвался тёмно-серый луч и устремился в небо, начавшее после этого стремительно покрываться грозовыми облаками.
Раскат грома и вспышка молнии оповестили Альбуса и Магнуса о том, что чары удались.
— Пришло время для последнего штриха, Магнус.
Редстоун тут же открыл рот и достал лист мандрагоры, который весь последний месяц, от полнолуния до полнолуния, держал под языком.
— Прошу, — взор Редстоуна был абсолютно пуст. Палочка Альбуса во время волшебства окатила его холодом, напоминая, что его верная спутница предала его. Альбус же взял лист и направился прямиком в каморку, в которую не мог попасть дневной свет.
Добавив листок, в зелье, Дамблдор удовлетворённо отметил, как оно приняло кроваво-красный оттенок. Ещё бы оно не приняло! Это отнюдь не первый ритуал Анимагии, который проводил Альбус.
— Всё готово, — Дамблдор протянул Редстоуну небольшой флакон, в котором настаивалось зелье, предварительно добавив в него своё зелье, настоянное на драконьей крови. — Не сопротивляйся своему зверю, но в то же время не давай ему взять вверх. Ты есть он, а он есть ты. Вы одно целое, — напутствовал наставник своего ученика.
Внимательно осмотрев зелье пустым взлядом враз похолодевших карих глаз, Редстоун решительно взял флакон и залпом выпил.
Тело Магнуса скрутило дикой судорогой.
Кости трещали, а мускулы рвались.
Перед взором Редстоуна появился огромный чёрно-рыжий пёс.
Сперва это был простой доберман.
Но вдруг черты его зверя резко изменились.
Рост увеличился — теперь он не уступал росту единорога.
Окрас зверя стал более ярким. Просто чёрный мех стал обсидиановым, а рыжая расцветка на груди стала кроваво-красной.
Из глаз начал бить призрачно-синий свет.
Пёс, до этого спокойно рассматривающий Редстоуна, внезапно бросился на Магнуса и начал рвать его плоть.
Каждый укус отдавал диким холодом и одновременно нестерпимым жаром.
Из глотки Редстоуна вырвался дикий крик:
— Больно! — Прохрипел он, безумно смотря на своего наставника.
Но взгляд Альбуса не выражал никакого сочувствия.
Пред ним предстал огромный — более полутора метров в холке — пёс породы добермана.
Лапы врезались в каменную плитку, оставляя глубокие борозды.
С огромных клыков падала слюна, которая, оказавшись на полу, покрывала камень ледяной коркой.
Весь облик зверя показывал его неукротимую мощь.
— Anima Animagus Animus! — призвав упавшую на пол бузинную палочку, Дамблдор начал превращение, возвращая Магнуса обратно в человеческий облик.
В следующий момент у ног Альбуса, судорожно дыша и скуля от боли, лежал его ученик.
— Я и не знал, что это будет так больно, — хрипло выдавил из себя Редстоун.
— Обычно это не так, — внутренне Альбус ликовал. Его расчёты подтвердились! Анимагическая форма ученика была магической. Его зелье дало нужный эффект — это просто невероятный прорыв в трансфигурации!
— Обычно. Но это не обычный случай, — глубоко вздохнув, Редстоун поднялся на ноги. И в следующий же миг снова перешёл в анимагическую форму, заставив Дамблдора удивиться.
Анимаги долго приучались взывать к своей звериной ипостаси, медленно отучаясь превращаться без заклинания, а после и без палочки.
Его же ученик мгновенно смог без костылей провести превращение в зверя, вызвав в Альбусе целую бурю гордости.
Которая лишь усилилась, когда Редстоун сам преобразился обратно в человеческий облик.
— Невероятно! — Дамблдора распирало от гордости. Каждый успех Редстоуна вызывал в нём сильнейшие чувства, но успехи в трансфигурации были особо любимы Альбусом. — Завтра суббота. Мы посетим Косой Переулок и купим тебе новую волшебную палочку.
— Хорошо, — Редстоун пребывал в шоковом состоянии. Явись сейчас перед ним Хозяин Зла и попроси его душу, Магнус лишь кивнул бы, соглашаясь с требованием.
Заметив состояние ученика, Альбус обругал себя(конечно же, не выражаясь) и решил отправить Редстоуна отдыхать:
— Магнус. Думаю, тебе стоит вернуться в гостиную Слизерина и хорошо выспаться.
— Да, — тупо кивнув, согласился Редстоун. — Я могу идти?
— Конечно, — отпустил Альбус юношу.
Стоило Редстоуну выйти, как Дамблдор привычно накинул на себя чары невидимости и последовал за ним — он всегда провожал своего ученика, присматривая за ним, дабы ничего не случилось.
18.
Запретный лес, 6 ноября, пятница, 1991 год, окрестности Хогвартса и Хогсмида, 21:22.
По огромной лесной поляне мчался крупный мускулистый пёс чёрно-красной раскраски.
Рывками он углублялся в тёмные дебри леса, отрываясь от преследующих его огромных пауков, которые резво перепрыгивали с дерева на дерево, нагоняя свою жертву.
Ну, они думали, что эта псина была их жертвой. Сытным ужином для пары их сородичей.
Так бы и стало, не будь это создание анимагом.
Маг в форме такого сильного зверя был способен на равных потягаться с оборотнем. А ведь оборотни при хорошем раскладе могли и дракона задрать до смерти.
Если, конечно, успеют вцепиться в тушу бронированного ящера до того, как будут испепелены магическим огнём летающей крепости.
Внезапно Редстоун остановился.
Прислушавшись к окружению и втянув ночной воздух ноздрями, пёс резко сместился в сторону, уворачиваясь от пытавшегося подмять его под себя паука.
Следующий же рывок выбросил собаку на большую поляну посреди тёмного леса.
Добежав до её середины, анимаг развернулся в сторону преследователей и угрожающе оскалился.
В звериной форме Редстоуну был не страшен паучий яд, а его физической мощи хватило бы, чтобы перегрызть глотку нунде — что ему какие-то акромантулы.
Один за другим на поляну выбегали пауки, беря свою "жертву" в полукруг, уже предвкушая пиршество, но в следующий момент огромный пёс с неестественной скоростью кинулся на них, в одно мгновение преодолевая дистанцию более чем в двадцать метров, чтобы снести массой своей туши первого противника.
