Сандэр - 5. Ночной охотник

— Замок герцога далеко отсюда, на северо-западе, — буркнул десятник, держа пришельцев на прицеле арбалета.

— Так мы оттуда. Пришли, порылись в углях и решили выбираться из Пограничья. Синерожие дьяволы спалили замок Марока, вы разве не знаете?

В глубине крипты всхлипнула женщина, кто-то из воинов грязно выругался. Разрушение считавшейся неприступной герцогской крепости знаменует продолжение похода троллей по империи. Марок собрал у себя целую армию, состоящую в том числе из наёмников и гарнизонных вояк, отозванных из пограничных замков. Костяк составляли рыцари, представлявшие наибольшую опасность для синекожих, имелось более двадцати превосходных магов. Теперь племена возьмутся за разрушение оборонительной линии Крессова Вала, на строительство которой ушли десятилетия. Проход в империю окажется свободен на долгое время.

Ещё одного штурма Веспаркаст не вынесет. Это понимали все, нашедшие приют в крипте, от пожилого десятника до малолетнего ребёнка.

— Как вы прошли по Пограничью? Провинция кишит лесными отродьями, — привалился спиной к холодному камню саркофага Гиор, не торопясь опускать посох.

— Двоим легче пройти, чем крупному отряду. Да и не сказал бы, что очень уж много синерожих ходит нынче по провинции. В лесах повстречалось всего несколько разведчиков, основные силы, насколько мы поняли, двинулись на северо-запад. У герцогского замка мы издали видели идущих по тракту троллей, которые гнали перед собой одержимых людей и зверей. Деревни и посёлки сожжены, крепости разрушены, делать в Пограничье уже нечего, грабить некого. Кто выжил, те попрятались по оврагам или сбежали в соседние провинции.

На северо-западе расположен Сигард, морская столица империи. Движимые жадностью тролли опрометчиво сочли его лёгкой добычей. Город охраняется усиленным тяжёлой пехотой гарнизоном, при нужде созывается ополчение. И десяти тысяч синекожих мало для штурма укреплённых магией высоких городских стен.

На месте вождей Гиор опустошил бы приморскую провинцию, изобильную богатыми городками, и отступил, дабы не оказаться между молотом имперской армии и наковальней гарнизона.

— Вечер близится, — добавил назвавшийся Дроком. — Пустите переночевать? С закатом на земле начинает твориться нечто ужасное. Нам попадались силуэты размером с ваш донжон, заслоняющие звёздное небо. Где они опускались, там всё умирало — деревья, животные, люди. Синерожие приносят им жертвы, оставляя на полянах окровавленных людей. Жуткие места, доложу я вам — мёртвые, иссохшие деревья и груды человеческих и звериных костей. Не хочется попасться им на пути, а у вас над замком, как-никак, ангельское благословение, раз она выстояла под напором зла.

Да какое благословение, раздражённо подумал Гиор. Вложенная в него сила небожителей истаяла при штурме. Эльфам пришлось выжигать въевшуюся в стены после сражения айгату лоа, дабы избежать спонтанного образования гибляка и шенгато1.

# # 1 Шенгато — "мёртвая слизь" в переводе с общеимперского — бессознательная сущность, вобравшая в себя айгату лоа и жизненную энергию сотен погибших разумных. Хищное образование из эктоплазмы, как правило, бесформенное, разъедающее плоть. Выделяется постройками, землёй, камнями, пропитанными энергиями умерших, внешне напоминает медленно движущуюся слизь. Ментально воздействует на живых, заставляя испытывать сковывающий тело страх. Простейшее и самое действенное средство борьбы с шенгато — огонь. Бывало, чтобы уничтожить "мёртвую слизь", выжигались целиком города. Шенгато весьма живучая сущность, из маленькой капли может образоваться озеро.

Время созревания "мёртвой слизи" от нескольких суток до десятков лет (в зависимости от количества впитавшейся в местность айгаты лоа), растёт она под влиянием отрицательных эмоций находящихся поблизости разумных.

Довольно распространена шенгато в ксаргской аранье и в восточных орочьих степях, на местах вырезанных селений.

— Разожгите костёр во дворе, — принял решение Гиор. — В крипте тесно. Случится что, впустим.

Разведя костёр из кусков найденной в замке разбитой мебели, вольные мечи принялись за нехитрый ужин. Дрок выудил из дорожного мешка кусок солёного мяса. Мелко нарезая, он отправлял кусочки в рот и запивал из фляги. Воин в доспехах неподвижно сидел у огня, уподобившись обшарпанной статуе.

— Почему твой товарищ не ест? — поинтересовался маг.

Поведение, внешность мечника, его молчание настораживали. Такими бывают одержимые и поднятые колдунами мертвецы.

— Римлон дал обет не вкушать пищу три дня, дабы очиститься от скверны. Сидит вот, молится. Как по мне, глупо, да кто разберёт этих паладинов. Будто не от мира сего.

— Значит, он паладин? — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс Гиор. — Тогда почему у него изогнутый, а не прямой меч?

Дрок рассмеялся, едва не поперхнувшись.

— Римлон не обычный паладин. Он отверженный и не имеет права на освящённое Церковью оружие. Сказать по чести, меч он пропил, за что на него разозлились священники. Ну, и ещё за некоторые мелочи. Будучи опьянённой, ронимая душа моего друга не выдержала обидной критики. Римлон проломил осуждавшему его церковнику череп. Случайно, конечно, убивать-то он никого не хотел. Осознав утром собственную вину за содеянное, бедняга сознался в преступлении. Поскольку был он полон раскаяния и не сбежал, смертную казнь ему заменили на епитимью. С тех пор он стал чересчур набожен. Вина не пьёт, с женщинами не водится, молится, голодает по три, а то и шесть дней в седмицу. Благо, мечом машет по-прежнему ловко.

Дрок прожевал очередной кусочек мяса и, глотнув из фляги, сказал:

— У вас тут бойня была знатная, трупов немеряно. Синерожие колдуны вам пожар устроили?

— Вроде того, — проронил Гиор.

Объяснять, что такое шенгато, не слышавшему об этом явлении уроженцу империи, маг не имел ни малейшего желания, как и вообще говорить. Усталость копилась подтачивающим здоровье ядом. Вдобавок голод терзал внутренности, а на веки словно подвесили по гире.

— Ты не похож на обычного наёмника, — признался маг. — Футляры у тебя на поясе для склянок с зельями и свитков, разве нет? Где ты учился магии?

— Добрый человек в детстве обучил меня азам. Пойми правильно, мне не охота вспоминать прошлое. Скажи лучше, у вас есть раненые? Обычно я занимаюсь лечением, однажды дослужился до полкового лекаря.

Примерно треть от укрывшихся в крипте воинов страдали от ран. Трое скончались, несмотря на мази и снадобья, сразу после ухода эльфов, остальные шли на поправку, некоторые с оружием в руках сидели на ступенях лестницы, готовые помочь отразить внезапное нападение. И всё же, тяжелораненым требовался лекарь. Священника, лечившего людей в Веспаркасте, убил вождь Чёрным Копьём, его служки прожили немногим дольше, став поживой появившихся в конце битвы злых духов.

— Ослабьте цепи, — распорядился Гиор. — Протискивайся, наёмник. Мы рады любой помощи.

На рассвете вольные мечи направились на северо-запад по головы синекожих, коих мечник в доспехах поклялся срубить не меньше сотни. Глядя им вслед с вершины уцелевшей башни, маг прокручивал в памяти проведённые с ними часы, пытаясь вспомнить очередную странность. Что-то было не так в назвавшемся Дроком человеке. Гиор не мог вспомнить деталь, связанную с ним.

Наёмник за считанные минуты поставил на ноги двух тяжелораненых, причём сам чуть не свалился от истощения, вкачав в них большую часть своей жизненной энергии. Он очистил раны и заново составил сломанные кости нескольких воинов. На столь качественное лечение способен очень хороший целитель. Утром же лекарь выглядел на удивление свежим.

Придя к выводу, что Дрок использовал какой-то артефакт либо специальное зелье, Гиор было успокоился. Он взглянул на синюю полосу леса, на идущие к ней по дороге крошечные фигурки вольных мечей, и вдруг молнией озарило воспоминание: жаркое сухое лето, в Веспаркаст прибывают дознаватели тайной канцелярии во главе с сероглазым человеком, весёлым, общительным. Его лицо... правильные черты, выдающие потомка жителей Сарийских гор, где, согласно утверждениям историков, сохранилась чистая кровь основателей империи. Марн ведёт дознавателей к себе в кабинет, они о чём-то долго беседуют. Попрощавшись с ними, Изверг советует Гиору запомнить того самого сероглазого человека, ведь нет никого в розыске еретиков и шпионов искуснее него, Корда Искателя.

Гиор замер, боясь спугнуть догадку. Память услужливо нарисовала образ назвавшегося Дроком человека. Тот же спокойный взгляд, те же черты. И двигался так же.

Зачем дознавателю понадобилось выдавать себя за вольного меча? Его прислала тайная канцелярия по душу предводителей синекожих? Он расспрашивал о подробностях битвы, лечил людей, каждому сначала возлагая руку на лоб, чтобы, по его словам, временно снять боль. Гиор начинал понимать, почему дознаватель облегчал страдания раненых, прикасаясь к их головам. Корд просматривал воспоминания о боях с троллями! А возможно, искал и кое-что другое.

Корд Искатель обернулся. Серые глаза встретились с глазами мага, проницательные, заглядывающие в душу.

"Забудь" — раздалось в сознании Гиора. Он невольно отступил на шаг и упёрся спиной о чёрную от копоти стену. На веки навалилась тяжесть. "Я так устал", — подумал маг, присаживаясь на груду пепла, перемешанного с мусором. Прежде, чем погрузиться в сон, он увидел исчезающих за деревьями наёмника Дрока и отверженного паладина Римлона. Все сомнения рассеялись, на душе воцарился покой.

Не усни Гиор крепким оздоровительным сном, он бы спустя вдох увидел, как из-за облаков, бегущих пред солнечным ликом архангела Хасмиала на востоке, возникла россыпь тёмных точек. Постепенно точки превратились в силуэты летучих судов. Спустя час на каркасах стало возможным разглядеть алый крест, заключённый в кольцо на серебряном поле. К Веспаркасту подлетали суда имперского воздушного флота.

Глава 7

ТЬМА

Кровь заструилась по чёрному древку, впитываясь в пористую шершавую древесину под шелест произносимых мною заклинаний. Моё величайшее творение вот-вот будет готово. Позднее, взяв в руки удивительное копьё, равных которому не было с Предначальной Эпохи, я испытаю гордость и облегчение. Сейчас же мне приходится мириться с болью. Произнося заклинание, будто вытаскиваю из себя жилы и прибиваю их ржавыми гнутыми гвоздями к ментальному организму нарождающейся сущности. Сущности, что не навредит мне, своему создателю.

— Учитель, зачем вам понадобилось такое мощное оружие? В арсенале вашей светлости есть зачарованные друидами клинки из звёздной стали, они разрезают металл и убивают одним прикосновением старших лоа.

— Ты о мечах, которые я забрал с трупов врагов, Агарваэн? — закончил я шептать заклинание. — Они недостаточно хороши. — Я провёл рукой по копью, ощущая зарождающуюся в нём Силу. — Древко из отвердевшей плоти Владыки Чащоб не сломается и под ударом одержимого вождя огров, наконечник из кости зверобога пронзит прочнейший из панцирей, Предвечная Тьма, которой окутано копьё, опустошит даже бога.

Ученик побледнел и отшатнулся.

— Вы хотите... пойти войной на богов? — выдавил он, вызвав у меня улыбку. Порой этот юноша, приходящийся мне дальним родичем, на удивление наивен.

— Ты полагал, мне достаточно славы победителя верховных шаманов? — хохотнул я. — Слыхал ли ты о Древних, дремлющих в глубинах Вселенной и ждущих удобного часа для пробуждения и завоевания Четырёх Миров? Кто-то из наших врагов, будь то синекожие или морлоки, обратится к ним. Тогда ты поймёшь, зачем нужно оружие, способное повергать богов.

Зачерпнув из стоящей на алтаре чёрной мраморной чаши, я окропил копьё бледно-красной смесью моей крови и сока Прародителя Древней. Капли мгновенно впитались испещрённым рунами Первородных древком и удлинённым, похожим на лист меч-травы наконечником.

— Смотри, ученик!

Я провёл костяным остриём, что чернее ночи, по предплечью. Глубокая царапина стремительно затянулась, не оставив следа.

— Сама сущность оружия не позволит навредить мне, создателю. Его Предназначение — убивать врагов, делая меня сильнее. — Я выпрямился, придирчиво осматривая почти завершённое творение, и перевёл взгляд на огромное чудовище, скованное ветвями храмового древа. Воплощённый старейший лоа вздрогнул, замотал покрытой печатями головой, предчувствуя смерть. Короткий выпад, наконечник вгрызся в псевдоплоть. Лоа судорожно вдохнул, будто хотел удержать ускользающую из физического тела айгату, и обмяк. Бурлящий поток силы загудел, поглощаемый копьём, и полился ручьём в меня. — Нарекаю тебя Погибелью Богов, Маркарт Баланор!

Оружие в моих руках затрясло от радости. Творение было завершено.

Зов копья доносился сквозь разбавленную алыми пятнами темноту без звуков и запахов. Маркарт кричал от отчаяния. Казалось, он нашёл меня, возрадовался, и вдруг вновь потерял. Пролёгшую между нами вечность пронзал его крик, отдающийся во мне звоном мириадов колоколов.

Замолчи. Я рядом.

Горячей выдалась наша первая за семь тысячелетий встреча. До сих пор побаливает пробитая им в порыве радости грудь.

Я лежал на чём-то твёрдом, каждая часть тела обёрнута тканью. Бинты? Вспомнились мумии, укутанные в пропитанный специальным раствором материал. Меня замотали и положили в... Попробовал пошевелить рукой. Попытка удалась, пальцы легонько стукнулись о преграду сбоку. Хм, мумия в саркофаге. Радует, что не мёртв. Разум вполне ясен, чувствую тело. С ощущением астрала проблемы, подозреваю, из-за ткани.

Запечатали, демоны. Не сожгли, не закопали, как заведено у имперцев ангелиан, чего, в общем-то, можно ожидать от гарнизона Веспаркаста по отношению к страшному и опасному существу, в кое я превратился. Представляю реакцию людей на Доспехи Тьмы. Будь я на их месте, держался бы подальше от чернильного чудища, выныривающего из теней. При случае, конечно, попытался бы его убить, обложив священными ангельскими реликвиями и печатями. Кстати, вариант. Потерял сознание, очнулся в саркофаге, замотанный в освящённые церковниками бинты. Не исключено, меня похоронили и сверху насыпали курган из камней, чтоб не выбрался.

Рукой поводил перед собой — пустота. Чего я паникую, спрашивается? Отдыхаю в открытом ящике, таких просторных гробов не бывает. Ощупывание себя любимого принесло ожидаемый результат: цел, невредим, перебинтован с ног до макушки изолирующей тканью. Просунув с трудом палец меж бинтов, рванул. Ленты затрещали и поддались, выпуская моё сознание в пёстрый внешний мир.