...
На следующий день мы с утра отправились в Ярославль. Несмотря на середину лета, постоянные дожди не способствовали быстроте передвижения, так что до места мы добрались лишь в четверг. Четыре дня я потратил на ревизию складов, попутно ожидая возвращения своих людей посланных в Кострому, снабженных копией государевой грамоты, разрешавшей мне набор "людей сведущих в корабельном строении". Чтобы не было никакой задержки делу, я ещё в Москве позаботился заготовить пять дюжин листов с заранее написанным текстом ряда, где оставалось проставить только имя работника. Скупиться не стал, положив простым корабельным плотникам по четыре денги с полушкой в день, а мастерам, имеющим опыт строительства судов по три алтына и две денги! За вычетом нерабочих дней в итоге выходило за год по пять и двадцать пять рублей соответственно.
В самом Ярославле удалось сманить троих мастеров, да несколько дюжин плотников, работавших на них. Естественно опыта строительства морских судов у них не было, как впрочем, и навыков работы на токарном станке или лесопилке, но время есть: до следующего лета успеют научиться. Я ещё из Москвы отправил гонца в Выксу, с указанием прислать по зимнику в Холмогоры три старых станка из числа первых моделей, которые были ещё с деревянной рамой и минимумом железных деталей. Впрочем, в этом есть и плюс — опытному плотнику отремонтировать или даже построить такой агрегат, имея под рукой образец, задача вполне посильная. Ныне на Выксе в наличии нормальные токарные станки с чугунными рамами, даже те, что по дереву и эти более не нужны, а точить блоки ещё сгодятся.
Кроме них заказал три дюжины комплектов плотницкого инструмента, а также велел прислать троих мужиков, освоивших работу с токарными станками и лесопилками, в качестве учителей. Пилы для лесопилок были на ярославском складе, продали лишь один комплект в качестве запасного к лесопилке, купленной местным корабельным мастером, который, как не сложно догадаться, оказался в числе тех, кто не заинтересовался, моими, весьма выгодными, условиями найма. Оно и понятно: с начала весны его артель построила вдвое больше чем все конкуренты вместе взятые.
В понедельник вернулись мои люди с нанятыми в Кострому мастерами и плотниками, так что на следующий день, наняв несколько подвод, мы из Ярославля отправились в Вологду, куда прибыли только двадцать третьего июля. На следующий день мы купили довольно крупное плоскодонное судно, которое местные именуют "насадом" и небольшой струг и в тот же день, закупив хлеба, масла и прочего провианта отплыли в Холмогоры. На тяжело груженом насаде шли без спешки, а я на струге с бойцами ушел вперёд, и хотя по дороге мы были заняты промерами глубин, тем не менее, добрались до Холмогор уже через три недели, двенадцатого августа, преодолев более тысячи ста восьмидесяти верст.
По приезду первым делом навестил Игната, сына Кирилова, жителя Тотьмы, невесть как попавшего к нам на Выксу пару лет назад, которого я в своё время отправил в Холмогоры, присматривать за англичанами. Обосновался он в самих Холмогорах аккурат напротив судовой стоянки, где выстроил двухэтажный пятистенок. Сам расположился на втором этаже, на первом же разместил полдюжины приданных ему мордовских стрелков. Бойцы были из нового пополнения, но с опытным командиром, так что за надежность охраны можно не беспокоится. А причины для беспокойства были: ему уже трижды пытались подкупить, в надежде получить разрешение на вывоз заповедного товара.
От Игната я узнал, что в Холмогорах, по сей день, обретался Кристофер Хадсон, прибывший в середине лета из Англии с русским посланником и неким важным англичанином. Осип Григорьевич Непея ко времени нашего прибытия Холмогоры уже покинул, а англичане задержались. Корабли же, на которых они прибыли, уже успели погрузить закупленные в прошлом и нынешнем году членами Московской Компании товары и, дождавшись попутного ветра, отплыть на родину. Семён Заболоцкий также вернулся, но к русскому посланнику не присоединился, оставшись при Хадсоне. У меня было о чем поговорить со своим толмачом, и я велел послать за ним человека.
...
— То что бы дела порученные исполнил, мне любо, — сказал я Семёну, — Однако разузнать, каковы цены в англицкой стороне дело нехитрое, вот токмо окромя оного, велел я тебе в тамошний университет поступить, но как вижу, в сём деле заминка возникла?
— Так и есть, — сказал Заболоцкий, — Не хватило денег на оплату...
— Ой ли? Серебра я тебе отсыпал с избытком, должно было хватить, и не на один год! Давай-ка, рассказывай, как дело было, всё одно корить не буду: что случилось, то случилось!
— Что тут скрывать, повинен, — сказал Сенька, — Не совладал, да токмо вины моей в том чуть! Как в англицкую землю прибыли, стал тот англичанин Кристофер Хадсон, с коим ты меня отправил угощать да потчевать, да по кабакам водить, и с девицами веселыми знакомить...
— А сам, поди, интересовался чем? — спросил я.
— Было и такое, — кивнул Заболоцкий, — Интересовался он и пушками и железом нашим, да токмо я о том не осведомлен. Что и сказал ему, в печаль великую приведя...
— Хорошо. О чем с ним говорили, опосля напишешь, в подробностях, а учиться всё одно поедешь, — сказал я, — В следующем году, тем более что в англицком языке поднаторел ты изрядно...
— Сам дивлюсь, вроде и усилий к тому не прилагал, а как с девками тамошними говорить начнешь, так слово за слово, глядь: всё и выучишь! — развёл руками мой толмач.
На Заболоцкого грешно сердится, главное мое задание он выполнил самым тщательным образом: завел, как я и велел, знакомства в порту и в течение всего пребывания в Лондоне аккуратно фиксировал цены на ввозимые и вывозимые товары. Уверен, что его "гроссбух" преподнесет мне немало интересных открытий, а для английских купцов станет серьёзной головной болью, тем более, что в следующий раз я пошлю в Англию несколько смышленых парней в разные крупные портовые города, которые будут не столько торговать, сколько присматриваться. А пока задача Заболоцкого обучить их говорить на английском языке, да и латынь подтянуть — пригодится наверняка.
...
Кому-то ночь — время для сна, мне же привычно работать, тем более что масляный светильник новой конструкции, с длинным цилиндрическим стеклом, обеспечивающим мощную тягу, позволяет работать с относительным комфортом. Несколько часов я работал с теми данными, что привез из Англии мой толмач. Некоторые пункты заставили меня крепко задуматься. Цены на деготь, смолу и особенно скипидар поражали до глубины души: десять пенсов за галлон дегтя в пересчёте на сорокаведерную бочку составляло семь рублей, тридцать алтын, и пять денег, смола шла по полтора пенса за фунт, что в пересчёте на бочку гарантировало выручку почти в двенадцать с полтиной рублей!
Что касается скипидара, то цены на него заставили пожалеть, что я до сих пор не озаботился массовым сбором сосновой живицы! Тысяча десятин за год могут дать от восьми до десяти тысяч пудов этого сырья. При правильной выгонке из него выйдет от четырёх до пяти тысяч пудов канифоли, да ещё и от шестисот шестидесяти до восьмисот тридцати пудов скипидара. Учитывая, что сосны в моих владениях более ста двадцати тысяч десятин, то в сезон можно добывать примерно от восьмидесяти до ста тысяч пудов скипидара на сумму от ста шестидесяти до двухсот тысяч рублей. Канифоль в Англии можно продать вчетверо дешевле, то есть по пятьдесят копеек за пуд, а её по максимуму можно добывать от четырёхсот восьмидесяти до шестисот тысяч пудов, то есть от двухсот сорока до трёхсот тысяч рублей.
Впрочем, это верхний предел, с учётом эксплуатации всех имеющихся в моей вотчине сосен, которые старше шестидесяти лет, которого достичь не позволит элементарная логистика: лес буквально в версте от Выксы практически непроходимый, да и народа пока свободного не шибко много. Так что сначала придётся озаботиться прокладкой просек. К тому же тоннаж английских кораблей, прибывающих в Холмогоры, не позволит взять на борт даже и десятой части. Да и покупателей не выйдет найти на такое количество товара во всей Англии.
С другой стороны канифоль нам и самим пригодится, да хотя бы для проклейки бумаги, тем более что я рано или поздно буду вынужден заняться её производством. Спрос на бумагу в Европе хороший, как и цены, а в России она, во-первых, продаётся намного дороже, а во-вторых, нужна в огромных количествах. Так что если обеспечить приемлемое качество и продавать не алтын за десть, а хотя бы копейке, или вообще по денге, то можно весь российский рынок под себя подмять. И противопоставить этому европейцы нечего не смогут, они то бумагу делают из тряпья, а не из древесины.
Что же касается уксуса, на него цены тоже интересные, впрочем, из ацетата кальция уксус получается не лучший, но для технических нужд и такой сгодится. Для пищевого использования лучше ацетат натрия, тем более что глауберова соль для получения соды по методу Леблана у нас есть. Ну а получаемая в качестве побочного продукта при этом процессе соляная кислота лишней тоже не будет. Так что чем торговать с Европой у нас есть, но для этого нужен флот, нужны моряки.
Северный маршрут не самый лучший, но Балтика пока под вопросом — слишком будет велик риск, что Ливонская война всё-таки начнется. То, что Ивану Васильевичу недавно удалось изрядно напугать орденских ландсгеров, это факт, но испуг обычно проходит, и жадность с беспечность, как правило, побеждают. Даже если осенью ливонцы всё-таки привезут затребованную дань, есть не малая вероятность, что буквально через год-два они снова начнут чинить обиды нашим купцам. Такой наглости государь точно не стерпит, так что Ливонская война, скорее всего, просто откладывается на время. Поэтому северный маршрут, как обладающий массой минусов, в первую очередь из-за короткой навигации, в качестве основного выступать не может, но как резервный он заслуживает внимания.
К тому же, произведенные промеры глубин Северной Двины убедили меня, что от Вологды до устья расшивы пройдут даже в межень, причём не те мелководные, что я проектировал для Дона, а волжские, с осадкой в полтора аршина. Сложнее обстоит вопрос с транспортировкой от Ярославля до Вологды, впрочем, расстояние в отличие от выборгского направления относительно невелико, да и народа на нём проживает намного больше. Да и при необходимости можно нанять людей, обеспечив их лошадьми и санями. Не знаю, сколько удастся моим приказчикам закупить в этом году коней у ногайцев, но даже тех, что у нас уже есть, на первый год вполне хватит.
До Вологды примерно сто семьдесят пять верст, то есть самое меньшее семь дневных перегонов. На сани обычно грузят пудов по тридцать. Если брать полсотни саней на перегон, за неделю из Ярославля в Вологду можно переправить от силы пятнадцать тысяч пудов. То есть шестьдесят тысяч за месяц, или примерно сто восемьдесят тысяч за зиму. Это как минимум впятеро больше чем могут взять груза приходящие в Холмогоры англичане, так что придётся либо строить свой торговый флот, либо заманивать к нам голландцев. Кристоферу Хадсону уже довелось встретить их корабли в районе Колы, когда он там проходил на корабле Ричарда Ченслера, но в таком вопросе на его помощь, само собой, не стоит рассчитывать...
...
Разговор с Хадсоном я планировал на следующий день, аккурат после обеда. Наша встреча весьма удачно выпадала на вторник, так что ничто мне не помешает, как следует угостить "дорогого Кристофера", и не пить при этом самому, сославшись на нежелание раздражать своих людей, среди которых хватает православных, блюдущих последний день двухнедельного поста перед праздником Успения Пресвятой Богородицы[27]. Однако выспаться мне особо не дали: лег буквально через три часа после первых петухов[28], а в семь часов меня уже разбудил Игнат, который доложил, что меня ищет гонец с важным письмом.
Удивленный тем, что он оказался здесь в такую рань, я спустился в горницу. Оказалось что посланный Висковатым гонец, прибыл в Холмогоры на лодке поздним вечером, и в ней же заночевал, укрывшись парусиной, разумно рассудив, что разыскать меня поутру будет намного проще. Интереснее было другое: кроме письма от самого Ивана Михайловича он привез ещё два. Одно от шведского монарха, который через своего посла в Новгороде писал о необходимости увеличения поставок картечи и стального проката. Кроме этого Густава Вазу интересовало и листовое стекло, слухи о котором дошли до него от купцов, торговавших в Москве. Второе письмо прислал "король норвежский" Кристиан.
Дела у него складывались неплохо: первая волна датского десанта, пытавшегося высадиться в Викии, по большей части была потоплена вместе с лодками ещё на подходе к берегу. Успевших высадиться датчан в основном перебили, и лишь немногим из них повезло попасть в плен. Второй попытки не было. Те, кто остались на кораблях, решили не испытывать судьбу. Постреляв для приличия по портовым сооружениям, датский флот покинул гавань.
Учитывая возможность десанта в другом месте, Кристиан отправил людей на разведку. Впрочем, после допроса пленных стало ясно, что особых причин для тревоги нет: силы датчан не столь велики, как предполагалось, а как минимум треть наемников погибла при первой попытке высадки, так что теперь убедить остальных рискнуть, пусть и в другом месте, будет весьма не просто. Тем не менее, две недели прошли в ожидании известий из соседних норвежских ленов. А к концу июля прибыл несколько кораблей славного города Любека с людьми Христофа Ольденбургского на борту. Теперь к армии норвежского короля численностью в пять с половиной тысяч человек, из которых две тысячи были вооружены моими мушкетами, прибавилась ещё и три сотни всадников и около тысячи двухсот немецких наемников.
Узнав об этой новости, я облегченно вздохнул: теперь, если не произойдет чего-то совсем уж неожиданного, норвежская корона на голове Кристиана II удержится. Датчане, по-сути попали между двух огней. С одной стороны, дела в Норвегии для них складываются из рук вон плохо, потеряно время и деньги, скоро наемники начнут роптать и стремительно ухудшающееся с каждым дней состояние корабельных припасов добавит перчика в заварившуюся "кашу", а с другой — шведы...
Густав Ваза не тот человек чтобы упустить момент, когда можно поживиться за счёт соседа. Особенно теперь, когда он без всякой опаски может оттянуть большую часть войск к датской границе. Стоит Кристиану III чуть зазеваться и ослабить датское военное присутствие в Сконе, как шведы этим моментально воспользуются. Впрочем, кого именно из Кристианов захочет пощипать шведский король, бог весть. Недаром в письме проскальзывает явная озабоченность шведской угрозой, сопровождаемая настойчивой просьбой о поставке картечных зарядов для тех шести дюжин орудий, что я предоставил в распоряжение норвежских повстанцев. Каким образом они успели израсходовать уже треть — ума не приложу. Как и не вижу способа удовлетворить сие пожелание в этом году. Поздновато спохватились!
Так или иначе, Кристиан II созрел, для того чтобы получить предложение, от которого трудно отказаться. Тем более что идея присоединить к своей державе "дедовы вотчины" Финмарк и Тромс нашла глубокую поддержку у государя. Правда, только после того, как я предложил ему более приемлемое решение денежной стороны этого вопроса: обеспечить выплату компенсации новоиспеченному норвежскому королю поставками металла и других товаров, вместо того чтобы искать на это деньги в казне. Взамен я получаю пожизненную жалованную грамоту на эти провинции.
