... а Мита исследовала результат своих трудов. После инициации количество мидихлориан еще менялось, так что ее уровень пока был не ясен. А вот контроля на всякие фокусы уже хватало, пусть и ни на что столь же масштабное, как инициация. К тому же криминалисты уже выяснили, что состав веществ в чанах и чашах Храма был не только огнеопасным, но еще и токсичным, радиоактивным и едким. Короче, дрянь та еще, возможно, версия с покушением не так уж далека от истины. Другой вопрос, что меня таким не свалить, только военной химией или концентратом в больших количествах. Здесь же все было разбавлено и в организме накапливалось медленно, чем-то напоминая по действию Отложенную смерть. Или просто настоятель с подчиненными мазохисты-самоубийцы?

— Митус, — сокращение от Экстерминатус было спорным, но мелкой нравилось, вроде как и прошлое имя и новое, — Оставь дядю-инквизитора в покое.

— В вечном?

— Хм, — я взглянул на человека, сейчас больше похожего на вуки. Не знаю, о чем думала малышка, когда в ее комнату в приюте с ноги вломился злой дядя (татуировщики Инквизитория знали свое дело, мягким и нежным темный мог быть только на ощупь где-нибудь в районе селезенки), со слов виновницы "хотела сделать волосики, чтобы заплетать Йорику косички", но заколосился пострадавший основательно, везде и сразу. Что я могу сказать? Вот что с детьми делает прилежное изучение упражнений на концентрацию. А так же немалая доля крови датомирских ведьм, унюханная моими телохранителями, но проклюнувшаяся почему-то только сейчас.

Травма была неопасной, но Банарот Тадар согласился не убивать всех, видевших его в непотребном виде, если я уберу эффект. Там в принципе ничего сложного не было, просто сбрить выросшее и убрать лишние волосяные луковицы — типичная косметологическая операция из самых дешевых, которую даже не живые врачи делают, а дроиды. Но вредный засранец проходить ее не хотел, а у меня дел и без того хватает, вон, Джоа Течу недавно камеру из головы вынимал, от удара она пробила тонкую кость глазницы и застряла, чудом не задев мозг. Чип со снятыми материалами не пострадал, так что журналист смотрел на жизнь с оптимизмом.

Конечно, скоро отмазки в виде действительно больных закончатся, но к тому моменту Банарот, думаю, согласен будет на все. Дело в том, что Мита видела, как женщины, которым не хватает денег на прием у косметолога, выщипывают брови, потому уговаривать ее на маленькую диверсию даже не пришлось. Девочка была очень ответственной и усидчивой, каждый день несколько часов выдергивая по одному волоску из привязанного к кровати больного. Если учесть, что в этом случае ни она, ни склочный посланец меня не доставали, фактически нейтрализуя друг друга, я приходил сюда только проверить, не прибили ли они друг друга. Темный пока держался, не желая ставить какую-то малявку на один уровень со своими наставниками-садистами (и блокираторы играли в этом не последнюю роль), а Мита за свою короткую жизнь каких только криков не наслушалась, так что пропускала все миму ушей, особенно если оно трехэтажное.

— Я вижу на нем юп-юп-метку, так что не надо.

— Ух-ты! Так он поэтому стал пушистым? За ним прилетит Летучий эвок?

— Конечно. Но ты все равно постарайся его спасти.

— Хорошо!

Мита с новыми силами набросилась на растительность. Какая добрая девочка.

— А-А-А!!!

Что-то это мне напоминает... только кричит кто-то другой.

Поспешив на звук я обнаружил Джоа Теча, разглядывавшего себя в зеркале. Не думал, что он такой впечатлительный. Вроде за успокоительным бежать не надо, но стоит уточнить.

— Все в порядке?

— Думал, что-то с голосовыми связками, а вот оно как...

— Просто забыли сказать, — журналисту срезало кусок щеки до кости, потому все желающие могли наблюдать два ряда задних зубов и часть челюсти. Говорил герой через вокодер.

— А я все понять не мог, чего на меня так странно смотрят, еще про улыбки и хорошее настроение шутил...

— Только руками не трогай.

— Очень смешно, — журналист посмотрел на две полностью загипсованный конечности. Медицина добилась многого, но фиксировать кости, пока они срастаются, все еще необходимо.

— Я верю в своих пациентов, они могу совершить невозможное, — и даже выживают при этом. Как говорится, Сила, убей идиотов.

— М-да?

— Сегодня утром пришел человек — на спор укусил себя за локоть.

— И как? Мне бежать за запасной камерой?

— Ничего интересного, там рука держится на воле Силы и паре полосок кожи с мясом. До сих пор думаем, стоит пытаться собрать, как было, или отрезать к ситхам и отправить к протезистам.

— А больной?

— Хочет живую руку.

— Видимо, знает уровень местных протезистов.

— Не знаю, я пока у трансплантологов сижу. Может, оттуда что-нибудь подберем...

— Умеешь ты успокаивать. Я теперь себя не только относительно целым чувствую, но и умным.

— Можешь еще в морг сходить, тогда вообще самооценку до везунчика повысишь.

— Не стоит, мне рассказывали.

— Как хочешь, — значит, никто не будет ногри мешать разбирать фарш на кучки в соответствии с изначальной принадлежностью. Ну, кроме меня — зрелище интересное. К тому же там удивительно хорошо пишутся сопроводительные письма с соболезнованиями для контейнеров, в которых все это будут рассылать родственникам. Что-то вроде "У него было большое сердце, даже больше печени..."

— А-А-А!!!

— А это кто? — Джоа дернулся и тревожно заозирался, — Я будто смерть почувствовал.

Еще бы, такая жажда убийства.

— Пыточная — симулянтов лечить.

— М-да?

— Конечно, они посреди сеанса как встанут, как побегут, просто не догнать. Могу продемонстрировать.

— Не надо, я уже здоров, весел и прекрасно себя чувствую.

— Да я ж не на тебе... но раз прекрасно чувствуешь, будешь помогать.

— Каким образом?

— Связи все еще нет. Посыльным будешь.

* * *

— Я требую, чтобы мне вставили органический глаз!

Особо наглый чиновник из местных разорялся уже третий час. К его счастью, орал он на трансплантологов, хотя косился на меня. Врачи же уже не косились, а в открытую умоляюще пялились. Увы, это было за гранью моих способностей — на таком уровне управляться с нервной тканью я пока не мог, даже если бы работал на пределе сил, все же глаз — дело тонкое, а из других способов разрулить конфликт мне было доступно только членовредительство. Приходилось делать вид, что очень занят, пью чай с Митой, листаю датапад со списком органов и думаю, кому бы еще чего пришить.

Тут стоит отметить довольно занятный перекос современной медицины. Из-за обилия генетических болезней, мутаций, скрещиваний, экспериментов над живым и просто количества рас найти подходящий донорский орган было почти невозможно. Безобидный букет индивидуальных особенностей организма при контакте с другим безобидным букетом выдавал такое, что хватит на десяток монографий и пару наград за вклад в медицину. Потому врачи рекомендовали либо приходить со своим, либо запастись клонами, тогда последствия пересадки можно было более-менее просчитать. В итоге операции такого типа были сложными, дорогими и без гарантии на успех, хотя попытки что-нибудь придумать продолжались. К примеру, кроветворное было очень даже, а вот синтетическая кровь похуже и подороже, прямое переливание делали только тем, кого не жалко.

Лично я гасил негативные эффекты Силой, но она же позволяла мне видеть вторую причину того, что трансплантология развивалась в Галактике далеко и больно — энергетика. Если уж у камней и деревьев был уникальный отпечаток в Силе, то что говорить о живых? В моей практике бывали случаи, когда рука, принадлежавшая изначально очень волевому человеку, продавливала ауру реципиента и убивала слабохарактерного беднягу. И это она еще в холодильнике неделю лежала! Если бы ситуация была обратная, то из-за слишком большой разницы в потенциалах умерла бы уже пересаженная конечность. Но рука — это ерунда, вышел на нижние уровни Корусканта и нарубил себе, сколько надо, только успевай потом менять. А что, если такая ерунда с чем-нибудь жизненно важным случится? Вот и выходило, что для нормальной пересадки нужно найти либо резонирующие энергетики, либо достаточно близкие по параметрам, чтобы медик-одаренный удерживал конструкцию от распада до тех пор, пока все не срастется и не уравновесится. С больным-одаренным выходило и того хуже, без познаний в химерологии и алхимии можно было даже не начинать.

Вот только если наемники и прочие простые смертные ничего против протезов не имели, благо, выбор запчастей, цен и клиник для будущих киборгов был широчайший, то в высшем свете это, мягко говоря, не приветствовалось. Правда, какому-нибудь генералу или инквизитору кроме неприязненных взглядов мало что грозило, у них своя тусовка и свои правила, а вот для карьеры политика или толстосума это было серьезным ударом, в случае повреждений мозга — контрольным. Подобное отношение было сродни предрассудкам, как после объявления очередной даты конца света толпа объявляет смерть соседской банты или скисшее молоко его предзнаменованием, так все излишне внимательно следили за психическим состоянием тех, кому к мозгам прицепили процессор, выискивая признаки безумия. Не то, чтобы они были так уж неправы, но проблема лежала не в области протезирования, а в дебрях нейрохирургии — повреждение некоторых частей мозга приводило к необратимым изменениям личности.

Вот только надеявшиеся припахать меня к решению собственных проблем (несколько сдуру отрубили себе протез с частью живой конечности, чтоб наверняка), были разочарованы. Я мог удерживать от рассыпания на кусочки ограниченное число человек и увлеченно наблюдал, кто из них выживет и во что превратится.

— А если приложить голову громкого дяди к уху, то можно услышать шум моря?

— С чего ты так решила?

— У него голова на ракушку похожа, я в голонете картинки видела!

— Это прическа такая из центаврианских, — лично мне она больше напоминала веер, но, учитывая разнообразие видов в Галактике, что угодно будет похоже на ракушку.

— А-а, — разочарованно протянула Мита и вернулась к украшению черепа. На его макушку уже была приклеена наскубаная с Банарота шерсть, а от глазниц по нижнему и верхнему краю отходили черные полосы-реснички. Теперь девочка раздумывала, куда бы присобачить бусинки от чьего-то колье и стащенную в столовой вилку. Еще была обертка от сухпайка, но из нее скорее всего получится бантик. Или оригами — я скачал с Голонета целый учебник с этими непотребствами, чтобы загрузить мозг и руки мелкой, а то тянусь за скальпелем, а инструментов нету и дроид-ассистент выключен. Нет, я знал, что она у меня за спиной копошится, но думал, Мита за операцией наблюдает...

Легкая рябь пробежала в Силе. Я задумчиво повернул голову. Вот два одаренных заходят в палату к прикованному к кровати инквизитору. Я его вылечил и даже антидот к блокиратору дал, но решил узнать, на сколько его задержат мои потуги в Силовой ковке. Не так уж и плохо, он уже минут пять ломал сплавленные с кроватью в одно целое кандалы. А были бы на цепочках, порвал бы сразу... мы бы тогда могли не успеть отойти. Все же помещения трансплантологов не только самые пустые (площадь стандартная, а штат один из самых малочисленных), но и находятся на другом конце клиники от собирающегося бесноваться темного. А еще они расположены в стратегически важном месте, подальше от кухни (чтоб больной после операции не уполз на запах) и поближе к моргу...

Нет, ну надо же, одаренные его освобождают. Это наверно потому, что вместе с шерстью я убрал и татуировку, иначе из нее получилась бы та еще порнография, так что после всех мучений и в халате больного подопытный опасным не выглядел. Вспышка, как от светового меча, и один одаренный гаснет. Второй несется по коридору, но от темного, неделю копившего злость, так просто не отделаться. Ага, второй гаснет. Интересно, будет темный на людей кидаться, или отвел душу и успокоился?

Под удивленными взглядами присутствующих залпом допиваю чай, беру Миту в одну руку, датапад с результатами своих лекарских экспериментов — в другую, и выпрыгиваю в окно. Банарот на несколько секунд отстает, наверно пинает труп, но потом тоже покидает здание. Мирные звуки города разрывает гул — с неба падает звездолет, скидывает что-то, наверняка начиненное кузькиной матерью, проделывает лихой разворот и улетает в сторону космопорта, где уже начался живительный обмен выстрелами из всего, что стреляет, между теми, у кого оно есть. Больница вздрагивает от взрыва и начинает оседать под вой в Силе от чужих смертей. Вот и зачем я столько корячился и всех лечил?

— Ничего себе сходил за хлебушком! — Джоа Теч, выронив сумки с заказанными продуктами, шарил по телу в поисках записывающих устройств.

— Есть идеи, кто это? — если террористы какие-нибудь, то можно всех убить. Я, конечно, еще не Лорд Силы, но сдернуть пару истребителей с неба смогу, если низко лететь будут.

— Без понятия.

— Это Великие Бровеносцы! — Мита радостно подпрыгнула. Ее вообще малейшее ощущение собственной полезности приводило в буйный восторг. Великими Бровеносцами же называли себя очень дальние потомки местных правителей, грезящие о былых подвигах, которых никогда не было, и о грядущем возрождении, которого никогда не будет. Планета с незапамятных времен принадлежала одной из разновидностей людей, в которой густые и длинные брови являлись признаком знатности и большого ума, тем не менее Бровеносцы были тем еще зоопарком, там кроме вездесущих ботанов кого только не водилось. Терять этим отщепенцам и нищим в этой жизни было нечего, либо уже, либо ещё, зато и купить их можно было почти задаром. Потому сейчас я размышлял, двигаться навстречу одаренному, который ощущался где-то в городе, или от него?

— Эй, мелкие засранцы, — Банарот наконец оббежал здание больницы, — какого торчите на открытом пространстве?! Переходите под мое командование!!!

Ага, разбежался. Тебе еще повезло, что у Миты скачки Силы закончились, а то могла и зарядить чем-нибудь непроизвольным.

— Дядя Бан на нас злится? — девочка стиснула череп и подвинулась ко мне.

— Нет, он по жизни злой. Но отойти в сторону действительно надо.

Беру Миту и Джоа за руки и делаю с ними два шага назад. Выскочивший из-за угла полицейский кар проносится мимо, чуть не сбивает инквизитора и скрывается в неизвестном направлении. Останавливаться и подбирать гражданских никто не стал. Я в них и не сомневался. Прислушиваюсь к Силе и веду спутников в неизвестном направлении, все же город Сила знает лучше меня. Заходим в какую-то подворотню то ли завода, то ли технического комплекса.

— Сойдет, — выдал свое высочайшее одобрение Банарот, — Так давайте теперь продумаем траекторию плана.

— Траекторию, по которой план будет лететь к чёртовой матери? — Джоа темный с самого начала не понравился. Наверно, потому что освободил место для своего корабля в космопорте, расстреляв корабль журналиста.

— Жалкий человечишка!

— Не человечишка, а человечище! — Тач достал из-за пояса бластер и направил его темному между глаз, но метром ниже. Ну, на таком расстоянии может и сработать... если он удержит рукоять не до конца зажившей рукой.