— Тю! А то её Пердун не бил. А вот как боярыч твой золотишко по двору рассыпал, да мешок серебра с Велесова святилища принесённый... Опять же — гурда твоя. Вот хозяйка и порешила: всё себе взять, вас извести, заимку спалить, и со мною в дальние края податься.
Так-то, Ванечка.
Это ты себе мозги морочишь: как бы Русь от курных изб избавить, как бы сеном всю худобу на Руси обеспечить. Чтоб такое спрогрессировать, чтобы было "в человецах благорастворение". А "человецы" эти проблемы решают просто: "золотишко отобрать, головёнку оторвать, сопричастных — потравить и спалить". И это нормально — люди решают свои проблемы в рамках своих возможностей.
Пятидесятипроцентная детская смертность — это проблема только для тебя. Здесь это не проблема, это нормально, обычно. Это элемент общепринятого образа жизни. "Все так живут". Даже если бы ты им о своих мечтах рассказал — покрутили бы пальцем у виска. Блаженный, убогий. А "убогие — у бога" — зачем ему богатства земные? — Отобрать и, как заканчивались в моей России в "лихие девяностые" почти все школьные сочинения на тему "Кем я буду когда выросту": "И фиг меня найдут". Есть же простая русская народная мудрость: "Каждый — за себя. Один бог — за всех".
Очень скверно, что из "всех" я вижу не всех.
— Когда она сюда придёт?
Это я спросил. И — попал. Кудряшок дёрнулся, спрятал глаза. Потом начал врать с чисто честным выражением лица. Называется: "на голубом глазу". Ближайший и яркий представитель — "голубой жулик Альхен".
Здесь прилагательное "голубой" отражает не сексуальную ориентацию, а эмоционально-стилистические особенности поведения. Вранья.
— Дык, кто ж знает, она ж сама хозяйка, вот скотину выгонит, мужиков на покос соберёт, бабам на усадьбе уроки раздаст и придёт, поди.
Врёт. Значит... Или мы не слышим, или не слушаем.
Ёжику понятно, что беглецам уходить удобнее затемно. Можно спокойно спалить заимку: от веси огня не увидят, а дым при ясном дне далеко видать. Можно ускакать подальше, максимально оторваться от возможного преследования.
"Перунова жёнка" должна быть где-то рядом, где-то здесь, в этом ночном лесу. И Кудряшок надеется, что она его выручит.
"Надежда умирает последней".
Не знаю, кто там ещё в очереди стоит, но этой — время уже пришло.
Ивашко — наетый, Николашка — разутый. Поманил Сухана и Ноготка. Вышли во двор. Постоял-послушал. Ничего. Ветерок в листве, птицы ещё не поют. Идти в темноте искать... Или у меня паранойя? Но от паранойи не умирают, умирают от её отсутствия. А баба может разобраться в ситуации, привести из веси мужиков, объяснить им картинку как ей придумается...
Будут бифштексы. "Бифштексы" — потому что с кровью. Возможно — с нашей.
Кажется, сложилось новое правило: "Не знаешь что делать — спроси зомби". Как бы "живой мертвяк" не ответил — не обидно.
— Сухан, ты ничего не слышишь?
— Слышу.
— Что?! Где?!
— Вон в той стороне — дерева друг о друга трутся. Там вон — ветка по стволу стучит. Там...
— Стоп! Человека слышишь? Шаги, дыхание?
— Нет.
Где-то я ошибся. Может, рано ей ещё? А может они далеко отсюда встречу назначили? Или вправду — утром?
Идиот! "Курица — не птица, Болгария — не заграница, женщина — не человек" — русская народная. Мудрость, факеншит!
— А бабы не слышишь?
— Есть. Там. За забором. Репу ела недоваренную — теперь пердит тихонько.
Мы стояли посреди двора и говорили, хоть и негромко, но не скрываясь. Шум веток от кинувшейся от забора в сторону леса женщины услышал даже я.
— Брать! Вязать! Живьём!
Я — не ловчий или доезжачий, не вертухай или пограничник: строить охоту, хоть на зверя, хоть на человека мне по жизни не приходилось. Пока добежали до ворот, пока обежали забор до того угла, где баба была... А в лесу-то темно. И тихо. Как-то... туда лезть... Но Сухан взял след. Чётко, как гончая — верхним чутьём. Не по траве, по земле — по воздуху.
Азарт погони. "Она бежит, он её догоняет" — классика любовных сюжетов.
У нас тут такая любовь образовалась... Мужики отстали, а я вскочил в очередное тёмное место под деревьями, краем глаза поймал движение слева, тёмного в тёмном, автоматом подставил свой дрючок и услышал звяк. Что-то железное стукнуло по моей, уже высохшей, берёзе.
Перунова жёнка выскочила вслед за мной на полянку. Что она себе под нос шипела — я не особо слушал: у неё в руке кинжал. Как говаривал Аркадий Исакович: "маленький ножичек нулевого размера".
Баба, ссутулившись и выставив вперёд руку с ножом, шла на меня, но тут на полянку выскочили Сухан с Ноготком. Баба взвыла, скинула с плеча мешок и зашвырнула его в кусты. Затем, зверски оскалившись и зарычав, кинулась на Сухана.
Я перепугался страшно: было такое ощущение, что он не только не собирается защищаться, но даже и сдвинуться без команды не сможет. А он и не сдвинулся: просто стукнул кулаком левой по руке с ножом и основанием открытой правой ладони — бабе в подбородок.
Офигеть! Ближайший аналог такого удара основанием открытой ладони — удар из стойки в хортинге. Но откуда на Угре "хортинг"? Или это тоже из базовых общечеловеческих?
Ноготок увязывал бесчувственную бабу и бурчал:
— Вот, придётся на спине тащить. Неужто нельзя было мягче? Чтоб сама шла.
Сухан стоял столбом и упрёков не воспринимал. Я восстанавливал дыхание, крутил в руках "ножик нулевого размера", и пытался вспомнить снижающий давление и подходящий к случаю анекдот. Чем хорош фольк — есть на любой случай.
* * *
Пошли как-то чукча с геологом на охоту, нашли берлогу. Чукча начал туда снежки кидать, мишка вылез. Чукча побежал, геолог — за чукчей, медведь — за геологом. Бежит геолог по тундре и вдруг задумывается: "А чего это я бегу? У меня же ружьё есть". Снял с плеча ружьё, застрелил медведя.
Тут чукча подбегает. Очень недовольный: "Геолога глупый однако. Зачем медведя стреляла? Теперь в стойбище сама тащить будешь".
* * *
Перунова жёнка — усадиста. Но не медведица — дотащим. Сухан вскинул упакованную бабу на спину, и мы пошли к остальным.
В наше отсутствие остальные вели себя плохо. Обижали друг друга, толкались и беспорядочно бегали. Кудряшок вообще, уже убегая со двора, в воротах влетел головой в живот Сухану. Ошалел, отскочил, глянул в мою сторону и... кинулся в сторону Ноготка.
Нормально беглец бежит в сторону меньшего из противников. Так человеческие инстинкты устроены. Но я, видимо, настолько вырос в его глазах, что он предпочёл мне весьма немелкого Ноготка.
Апперкот от Ноготка он уже пробовал, теперь попробовал хук. Который по-русски — просто "крюк".
Когда мимо тебя что-то бегает — чем же ещё это "самобеглое" зацепить, как не крюком?
Только, на мой вкус, Ноготок делает движение как-то вяловато. Понятно, что нет прыжка как у Тайсона — чисто доворотом корпуса работает. Но ведь можно же совместить с разгибанием коленей и получить восходящий хук, или наоборот, со сгибанием. Тогда будет нисходящий. Простейший вариант я ему показал, а дальше он думать не хочет. И всё время — только правой. Пару раз получилось и вот сразу какая-то самоуверенность, самоуспокоенность. Нет поиска, саморазвития, стремления к росту над собой, к прогрессу и совершенству. Придётся с ним предметно разбираться.
Громкие сложносочинённые предложения в Ивашкином исполнении со стороны поварни прервали составление плана тренировок. Я уже подбегал к кухонным дверям, когда оттуда раздался истошный женский крик, резко оборвавшийся каким-то "хек".
* * *
— Куме! Лови секиру!
— Хек!
— Да ты не хекай, ты кажи: пиймав чи ни?
* * *
Здесь — поймали. Но не секиру — лавку. Теперь она валялась, сбитая набок, посреди поварни. На её ребре животом лежала Кудряшкова баба. Стоявший над нею Ивашко приподнимал бабёнку за волосы, а затем резко опускал, так что баба снова билась животом и рёбрами о ребро лавки.
Вот у этого спортсмена — движение правильное, нисходящее. А теперь — восходящее. Но нет доворота корпуса и собственно удар кулаком отсутствует. Как бы их двоих объединить?
Так, тут человека убивают, а я...
Хотя, это же баба, причём здесь — "человека убивают"? Но все равно — непорядок.
— Ивашко! Отставить! Доложить обстановку!
— Чего? Какая остановка? Чего наложить-то?
Опять из меня старые строевые привычки прорываются. Самому трёх недель в сапогах хватило, чтобы понять... А вот же — лезет и лезет.
— Что здесь произошло?
— Дык чего... Сука эта... Ну, Николай придремнул, а эта змея подколодная, погрызла, подлюка, завязки наши... И подол прогрызла, и вязки. Ну, мы там, в сеннике её лыком повязали, чего крепче — не было. Ну... Ка-а-к саданёт Николашку поленом с пола. Я, было, вставать начал... Да... А тут это... гад меня ногами. Вот... ну... я под стол и завалился. А она, вишь ты, со стола нож ухватила и ироду этому вязки порезала. Я тут из-под стола выбираюсь их рубить, а они к дверям. Тут сука эта тому змею и говорит: беги. А сама поворотилась и на меня с ножиком. И вот — лавку под ноги сбила... Я пока опять встал... Ну, думаю, убью гадину, в куски порежу. А потом твои слова вспомнил. Ну, помнишь, ты говорил, что живой враг смешнее мёртвого. Да и мне... не марать же гурду бабской кровью. Я лавку подхватил и её, стало быть, в брюхо. Ага. Она как согнулась, так я её опять лавкой же. Ну, там, по хребтине, по ушам маленько. Вот.
Вид вводимого Ноготком Кудряшка и вносимой Суханом Перуновой жёнки заставил моего верного и первого слугу прервать свой поток красноречия. Я бы даже сказал — заткнуть. Исключительно вспоминая Кузьму Пруткова: "Если у тебя есть фонтан — заткни его. Дай отдохнуть и фонтану".
Увы, "фонтанов" у меня несколько: Николай начал рассказывать о своих переживаниях. Делал он это, используя только конструкции сильно продолженного времени. Не — "ударила", а — "безостановочно избивала по неуёмной злобе своей".
К тому времени, когда в монологе стали появляться цитаты из Святого Писания, а у меня кончилось терпение, стоны молодки перешли в вой. Удар босой ногой в голову в исполнении Николая прервал и эту арию.
Как интересно: чисто интеллигент от торговли, а пинается, как футболист высшей лиги.
Все это время я крутил в руках ножик, которым меня только что пытались разлучить с жизнью. Кроме приличного размера, у ножика была ещё рукоятка. Интересная, явно дорогая и заморская штука — рукоять сделана в виде двуглавого орла. Клювы голов торчат в разные стороны и образуют выступающие усики в самой верхней части рукояти. Очень удобно.
* * *
России ещё нет, русского языка ещё нет, а птичка — двуглавый орёл — уже имеется. А чего ж ей не иметься, если ещё за 3-4 тысячелетия до Рождества Христова она уже символизировала бога. У древних шумеров. Которые, как известно, первые — из письменно известных народов вообще, и из семитских — в частности.
"Мой верный товарищ, алкаш с "Бакалеи"
Сказал, что семиты — простые евреи".
Собственно говоря, шумеры семитами не были. Но стали, когда обжились в плавнях Тигра и Евфрата. Странно: шумеры называли себя "народ черноголовых". Это что — вся Месопотамия вокруг была исключительно блондинистой? А пришли они с каких-то высоких гор. Типа нынешнего Афганистана. Проглядывает оригинальная идея: а давайте отправим евреев на их самую первую историческую родину. Пешавар-Кандагар-Гиндукуш...
Не, не надо: у Пакистана ядерное оружие есть, у Индии — есть, у Израиля — есть. Сейчас ещё и Иран обзаведётся... Сунь в те края "потомков древних шумеров" и получится облачко почище, чем от исландских вулканов. В смысле — погрязнее. По изотопному составу.
Места там всегда были очень специфические. Где-то там, в Гималаях, уже в 20 веке собрали основу знаменитой Российской коллекции дикорастущих злаков. Получается, что почти все предшественники всего полезного, что мы выращиваем — родом оттуда. Что-то насчёт повышенных темпов мутации генов в условиях высокогорья.
Но ведь эти прото-просо и прото-пшеницу там люди выращивали. Тоже, наверное, мутировали. Домутировались до изобретения первой письменности — клинописи. И птичек-мутантов разводили: двухголовых кур. А потом освоили, в условиях гор и пустынь, судостроение и судовождение и поплыли себе в Месопотамию.
Но явно не все: тысячелетие спустя по тем же местам прошлись древние арийцы и тоже подцепили там же такую же двуглавую птицу — Гандаберунду. Каковой можно и ныне полюбоваться в храмах индуистов.
Ситуация не новая: мы унаследовали от евреев идею единого бога, оттуда же — другой, распятый. "Бог троицу любит" — вот и самый древний, третий их бог, в перьях и о двух головах, в нашем гербе.
Эту птичку постоянно употребляли гербоносно. Не только на Руси. С середины 14 века она порхает то на монетах Людвига Баварского, то в гербах бургграфов Вюрцбургских и графов Савойских, с середины 15 века становиться эмблемой Священной Римской Империи. Есть монеты Золотой Орды времён хана Узбека, с этим же символом, есть древний армянский дом с этой же птицей в гербе.
В моё время, хотя двуглавый орёл уже чётко ассоциируется либо с Российской империей, либо с Российской демократией, есть албанский, сербский, черногорский варианты. Есть флаг Генштаба греческой армии и эмблема Нацгвардии Республики Кипр. Был этот орёл в гербах Австрийской империи и Австрийской республики, Королевства Югославия, Германского союза и Византийская империи.
Давно используют исконно-посконный русский символ масоны. Например, в гербах Древнего и Принятого Шотландского Устава. "Здесь и сейчас" — в качестве символа Константинопольской православной церкви.
В общем, "птаха широкого профиля". Отмутировав на природе, она начала менять форму в геральдике. Вот тут, на рукоятке кинжала, двуглавый белый орёл на голубом фоне. Ноги длинные и будто в широких штанах — турецкий двуглавый орёл. Орёл-лучник. Правым крылом тянет тетиву, левым держит лук. Конийский султанат. В эту эпоху — главная заноза в теле христианского мира.
Но, видать, и этих сельджуков бьют. Раз такие фирменные вещи попадают даже сюда, на Угру.
* * *
А ведь я эту вещицу уже видел.
В избе дед Пердун не позвал меня за стол. Я стоял у двери и водил хлебалом. Скажем интеллигентно: интересовался интерьером. И эта хрень висела на стене. А потом баба этого деда попыталась меня им зарезать. А ещё — всех отравить, перерезать, сжечь, всё ценное забрать...
Кудряшок врёт на каждом шагу. А дед, случайно, не в доле? И все эти любовные геометрические фигуры... как бы не нарваться на ещё один "план-внутри-плана".
С молодкой непонятно. Нормальная женщина, узнав всякое такое про своего мужа, должна была бы его придавить. Ну, или хотя бы об-орать. А они бывают нормальные? Она кинулась его спасать-освобождать, побег прикрывать. Рискуя собственной жизнью.
Может, это высокая, чистая любовь? С готовностью пожертвовать собой ради спасения "дорогого и единственного"? Вот этого крысюка кудрявого. "Тристан и Изольда" Угрянского пошива?
Или эта самоотверженность есть сумма стереотипов поведения, вбиваемых с младенчества: "жена да убоится мужа своего", "союз, заключённый на небесах не может быть прерван волей людей земных"? Опять же, русская народная: "муж и жена — одна сатана". Настолько "одна", что предполагаемая продажа в рабство собственным мужем — значения не имеет?
