Племя вихреногих-3

— У нас просто паспорт выдают, и клятвы никакой не требуют, — буркнул Антон.

Ириса пожала плечами.

— На Йенно Мьюри гражданство даже по рождению — требует принятия. С клятвой верности правительству. Не принимать можно... но чревато — вышлют нафиг. А если личность финансово несостоятельная — нужно ей помочь выполнить свои обязательства. И не надо это сравнивать с продажей рабов с аукциона на всяких там Джагганах. Да — нельзя делать пожизненный контракт, но данный товарищ отработает обычный срок в 10 лет... и тут же получит требование оплатить остаток долга. И по новой, с новым владельцем — ну, будет каждые 10 лет новый жизненный опыт. В конце концов, есть лаборатории, которые объекты на опыты закупают, и совсем не обязательно под хирургические лазеры медкапсулы постоянно. Просто поставят исследовательский вариант нейроимплантов — не серийный, а который все сигналы наружу выдаёт и позволяет точное воздействие. Ну и что, что вместо черепа у вас теперь конструкция сложная — внешняя часть защитный кожух, внутренняя — распределение сигналов, а из затылка торчит кабель, идущий в модуль обработки на спине. А если его отключить хоть ненадолго — товарищ не факт, что вообще думать сможет, и хорошо, если для работы сознания не нужен ещё стационарный кластер. При этом на месте глаз и ушей интерфейсные коннекторы, чтобы входящие сигналы тоже контролировать. Тело тоже может быть не совсем своим, но это от конкретных задач зависит уже.

— Бррр! — Антона передёрнуло. — Тут в самом деле лучше ошейник с ядом. Или это тоже повезло?

Ириса хмуро взглянула на него.

— Бывает даже и так. �Нихель� продаёт, например, �биоискинов�, для поддержки монстров �c интеллектом, сравнимым с человеческим� в ВР. Причём это даже не мебель с дырками, а гораздо хуже. Психика искорёжена в конец, общения нормального нет, стимуляция болевых центров и так далее.

— Мозг в банке, который играет за орка, и все аЩуЩЩения, когда того орка файерболлом жарят — натуральные? — непонятно предположил Матвей.

Ириса кивнула.

— Да. Только не за орка — орки ещё говорить могут. Хедкраба какого-нибудь. Который только пищит, когда его в 100500-й раз бьют монтировкой.

— А у вас такого нет? — спросил Серый.

— У нас нет. Были, правда, случаи, когда товарищи либо сами отказывались входить в состав Союза, либо получили отказ на заявку, потому что муравьиный лжесоциализм... ну и вели исследования в данной области, успешно. Конечно же, не на рабах, а на молодых добровольцах, готовых на любой подвиг, чтобы послужить знанию. На студентах обычно — у профессора они всегда под рукой. У них же не капитализм. Так были созданы первые нейропроекторы и проведены глубинные исследования разума, что много им дало. Настолько много, что власти Союза ОЧЕНЬ забеспокоились на тему того, что самим хочется такие технологии. Потому что получились очень умные товарищи.

— Получается, что у них, этих лжесоциалистов — преимущество? — хмуро спросил Серый.

Ириса кивнула.

— В данной области да. Но, к счастью, в Союзе есть Устав, а в нём написано, что надо контролировать потенциально опасные технологии. А боевой флот всё же только у нас, то есть у Аниу, ну и в Союзе есть мнение, что ставить опыты на людях нехорошо. Ну и уговорили товарищей поделиться железом и провели исследования для всех видов, входящих в состав. В научных целях, конечно же. Что там в итоге получилось — никто не знает.

— И где искали добровольцев? — спросил Антон.

— Как и у товарища Ефремова — вешали объявление, что нужны добровольцы на смертельно опасный опыт, — пояснил Матвей. Он-то, конечно, слышал про всё это далеко не в первый раз. — Народ, естественно, валил толпой. Почётно ж знанию послужить, ну и шанс получить IQ 500 — он не лишний.

— И сразу получилось? — с сомнением спросил Антон.

Ириса вздохнула.

— Нет. На самом-то деле эти опыты не опасные... в смысле, для жизни не опасные. Но сначала чаще всего был исход, что выживут, но пожалеют... если смогут. Потому, что IQ будет 50, а не 500. А дураком никто не хочет стать. Поэтому придумали схему, когда НЕуспешные результаты ликвидируются. Не учёными, конечно, просто аппаратура так настроена, что если результат неудачный — будет труп. Автоматически. А героям, павшим во имя науки, — слава и почести. Поэтому поток добровольцев не иссякал.

— Это, видимо, были не настоящие коммунисты, а злостные оппортунисты, типа тормансианских, где тоже любили опыты на психике — откуда-то там же взялись покаятельные змеи и разная другая гадость, — заметил Антон.

Ириса кивнула.

— Да. Я уже говорила же, что лжесоциализм.

— И что, у вас тоже внедрили? — спросил Серый.

Ириса вздохнула.

— Нет. Оказалось неудобно, мягко скажем.

— Неэтично? — предположил Антон.

— Нет. Просто не учли долговременные последствия использования.

— От которых таки падает IQ? — спросил Матвей.

— Не падает. Просто снимать аппаратуру по сути нельзя. Сразу большие проблемы. Хотя общепринятая точка зрения — Союзу данные технологии не требуются. Настоящие коммунисты и так станут гениями, а Великая Теория Воспитания всегда им поможет.

— Всегда-всегда? — не удержался Антон.

Ириса пожала плечами.

— Ну, если мы в данную точку зрения верим... Гений — не тот, кто гениален, а тот, кто использует свою гениальность эффективно.

— �Верим� и �всегда поможет� — это разные вещи немного, — возразил Матвей. — Бет Лона вот тоже учили по ВТВ — но почему-то аспирантки ему кофе в постель подают, в голом виде, и говорят, что сами так хотят. И вообще безмерно рады служить столь великому ученому. А вот почему — то ли Бет Лон тестировал на них ментопроектор, то ли местную версию приворотного зелья, то ли просто мужчина 100500 % — кто ж теперь скажет? И нет, это не гарем, это семья счастливого будущего. Которое наступит, когда Божественный Император Бет Лон будет править миром.

Антон подумал, что в мире Матвея �Туманность Андромеды� тоже была какая-то альтернативная, потом недовольно помотал головой. Она и так пухла от всего услышанного.

— А сами мьюри как? — несколько запоздало спросил он. — Неужели всё это свинство им нравится?

Ириса пожала плечами.

— Попытки эту систему прикрыть есть, но анализы мьюрского МВД показывают, что сейчас имеем хоть в рамках законов какой-то контроль, а будет всё хуже. Либо надо намного жестче наказывать вообще всех, кто как-то замешан, а с этим серьёзные проблемы, и придётся бороться с импортом с Нэйкели разных полезных вещей. Да — Йенно Мьюри вся из себя высокоморальная... вот только запрещать то, на что спрос есть и будет — бесполезно. По этой же причине, кстати, проституция там официально разрешена. Но достаточно жестко контролируется.

— Чтобы была достойная зарплата и отпуск в санатории? — удивился Антон. — А никакой борьбы за облико морале там нет разве? Ну там скауты какие-то, которые ходят по домам и выливают виски, как в Америке при сухом законе. Или выпивают.

Ириса улыбнулась.

— Есть. Но вот только если очевидно, что какая-то деятельность нужна мьюри и не создёт совсем уж серьёзных проблем и ущерба государству — запрещать её не будут. Только обложат налогом.

— Брр! — в который уже раз сказал Антон. — Не общество, а гадюшник какой-то.

— Ну так революция же не на ровном месте случилась, — заметила Ириса. — И мы, Аниу — потомки тех, кто всю эту мерзость отверг. Раз и навсегда.

— И у вас, конечно, облико морале? — спросил Серый.

— Да, — Ириса улыбнулась. — Как результат — любые психоактивные средства — вообще любые — запрещены. Пиво тоже. Но врач может разрешить, если надо.

— Прописать больному водку? — удивился Антон. — Вроде бы у нас в XIX веке прописывали.

Ириса улыбнулась.

— Да, если надо. Но придётся обосновать, зачем, и это вполне могут проверить, и проверят. И если что, у врача могут быть проблемы. Или у того, кому выписали. Если, допустим, было сказано лежать дома и пить, а товарищ решил покататься — статья за нарушение постельного режима. Ещё по законам Союза разрешить может командир в армии — потому что боевая химия сюда же подпадает или капитан корабля в отношении подчинённых. Если это что-то стандартное — надо просто запрос на синтез, но система запишет, чей запрос. Если экзотика — можно купить. Но обоснование тоже спросят. И за последствия спросят. И принудительное лечение бывает. Попытки же сказать, что это наш национальный напиток или там часть религиозных обрядов... в общем, не стоит так делать. А уж торговать — тем более. Милиция, если заметит, имеет право к медикам оттащить силой, для обследования, а потом проблемы будут у всех замешанных. И говорить, что это крафтовое пиво импортное — не надо. Статью за импорт добавят, будут искать импортёра. Если сами сделали — отдельная статья. За самогоноварение.

— Вот это по-коммунистически, — усмехнулся Серый. — Но почему вы у мьюри хотя бы порядок не наведёте?

Ириса нахмурилась.

— В Союз могут принять БЕЗ ведома самой цивилизации кстати, но по уставу реально спрашивают.

— То есть, не прилетают и не говорят, что наступил коммунизм и фабрики рабочим, а буржуев на фонарь? — спросил Антон.

— Нет. Запрет вмешательства. Потому что проще хоть такой порядок, чем кровь лить. И потом придётся ж кому-то ещё под управление их брать, а кто виноват окажется, что тут пришлось всех поголовно расстреливать? Можно, конечно, если уже готовятся напасть, нанотехом воздействовать, когда сами буржуины организованно строят лагеря для военнопленных и сами туда идут, или вообще забывают про свои планы и начинают каяться. Обычно так не делают, потому что слишком уж давление на разум. От такого все могут просто свихнуться.

— Но иногда приходится? — спросил Серый.

Ириса кивнула.

— Бывает. А можно и больше же. Когда господа самоликвидируются. Но меры противодействия тоже есть у большинства цивилизаций, сложные и геморройные, но можно заранее заметить нападение, и можно защитить военных и высшее руководство, и вылечить большую часть зараженных. Потом, если не рухнет медицина.

— Меднанеты? — спросил Матвей. — Если есть.

— Есть, — вздохнула Ириса. — Эффективные. Или считают, что эффективные, потому что тут тоже гонка вооружений на случай, если потребуется вдруг.

— Считают, что эффективные — а на самом деле на те деньги давно куплена вилла на Йенно Мьюри? — спросил Антон. — И если страшно грянет вирус, народу придётся лечиться подорожником и лопухами?

— Возможно, — Ириса пожала плечами. — Точно никто не знает же. Военная тайна, всё такое.

— А всё же, нехорошо так, — упрямо сказал Серый. — Вы там все в белых фраках — а у мьюри и других фашизм какой-то. Или хуже даже.

— Нехорошо, — согласился Матвей. — А что делать? Турболазерами жарить, требуя ввести коммунизм ну вот прямо сейчас? Так много жарить придётся. Представь, что те же Аниу прилетели на Землю лет пятьсот назад, во времена Средневековья, и решили защитить еретиков и прочих атеистов. И долбят по городам с орбиты, чтобы туземцы запретили инквизицию, крестовые походы и так далее. И у них вышло бы, ты думаешь? Ведь почти всё человечество тогда состояло из верующих, им пришлось бы уничтожить их до последнего человека, и осталась бы лишь горсточка этих еретиков и атеистов. Были бы они этому рады? Не думаю.

Серый не нашёл, что ответить, и нахмурился.

Какое-то время все молчали. Антон смотрел на блестевшее далеко на юге море, и настроение у него было... сложное. Он уже не в первый раз слышал рассказы Маахисов об их мире, но до сих пор его не оставляло чувство обиды. Он верил в счастливое будущее — до сих пор. Только вот не у всех оно оказалось счастливым...

Он недовольно помотал головой и посмотрел на Ирису. Она тоже посматривала на него, и это делало его чувства ещё более сложными. С одной стороны ему было тепло и хорошо от того, что столь умная и прекрасная дева откровенно льнет к нему. С другой он не хотел бросать Ирку, и это раздвоение чувств страшно злило его...

— А что остальные про вас думают? — вдруг спросил Андрей. — Которые не из вашего Союза?

Ириса пожала плечами.

— Плохо думают. Очень. Мол, раз даром помогают — с жиру бесятся, видимо. Да ещё и помогают не всем. Не раз нас в это тыкали.

— Что зайцы в лесу голодают? — насмешливо спросил Антон.

Ириса улыбнулась.

— В том числе. Хотя в общем-то мы всем помогаем, когда считаем нужным, даже если нет выгоды прямо сейчас.

— В кредит? — спросил Серый.

Ириса удивлённо взглянула на него.

— Зачем? Просто планы могут быть долгосрочными. И даже если выгода есть — принуждать не будем, всё и так сделают, что надо, ну и можем просто помочь.

— В йенно-мьюрском смысле? — спросил Матвей. — Ну да, помогаем, нет, мальчиков в гарем не требуем... а что товарищи нам кланяются и благодарят неустанно — так их никто не заставлял же. Ну и в ряды вступают — не можем же мы им это запрещать и так зверски попирать права человека.

— Не пытайся быть циничным, это глупо, — Ириса отчётливо поморщилась.

— А что делать туземцам, если к ним мьюри прилетают? — быстро спросил Антон, просто чтобы перебить возможную ссору.

Ириса пожала плечами.

— Пробуем учиться у пришельцев хоть чему-то. Пробуем договориться, чтобы наших детей учили, чтобы они смогли занять место среди Звездных Людей...

— Место определят люди? — предположил Серый.

Ириса кивнула.

— Да. Кто какое заслужит. Поэтому ищем, чем можем быть полезны. Получаем демографический взрыв, если мьюри решают, что надо помочь грязным крестьянским детям не умирать прежде, чем они вырастут, потому что потом штурмовая пехота недорого. Пробуем встроиться в управление теперь уже не нашими территориями. Ну, или пробуем таки партизанить. После провала выясняем, что против нас даже не армия была, а служба отлова беспризорных животных. Если крестьяне поднимают восстания или соседи решают на нашу бывшую страну напасть — видим, ЧТО мьюри называют �наёмными отрядами�: дома просто горят в огне, люди — тоже. Если же каким-то чудом удаётся разбить войско мьюри — горят уже города от огня с небес. Не все, конечно, решают так просто сдаваться. Но после знакомства с действием теплового луча всё равно придётся. Можно, конечно, занять позицию �наш народ не сдаётся! Никогда!� — но это значит, что всех уничтожат. Или перевоспитают.

— Научат приносить мячик и гулять на поводке? — не удержался всё же Матвей.

— Нет, так не делают, — вновь поморщилась Ириса. — Официально, конечно, это вообще не считается завоеванием. Диких туземцев освобождают от тирании их диких вождей. Предлагают им провести учредительное собрание и так далее. Только вот от всего ценного по меркам Йенно Мьюри тоже... освобождают. Ну и некоторые предложения формальные.

— Вы согласны, чтобы вас переработали на колбасу? — не унимался Матвей. Похоже, у него был на Ирису зуб.

Та вновь поморщилась.

— Нет. Это к джаго вообще. Вы станете полноправными гражданами Федерации... когда отработаете вступительный взнос. Всего-то через 99 лет.