Хотя на перспективу мы предусматриваем и модернизацию нашего спускового механизма до двойного действия — не уверен, что это случится уже на этом образце. При стрельбе самовзводом мы исключительно за счёт выжимания пальцем "свободного хода" спуска и курок взводим, и барабан проворачиваем, и на ствол его же надвигаем, да ещё и плотненько его к нему прижимаем для обеспечения обтюрации. И это, млять, "свободный ход" называется! Любой, кому доводилось выжимать в этом режиме тугой нагановский спуск, знает, каков этот "свободный ход" на самом деле. Не всякая баба его и выжмет-то, да и для мужика, если не пижонить, а на результат стрелять, то для нагана штатный эксплуатационный режим — одинарный, то бишь с предварительным взводом курка, а самовзвод — так, на всякий пожарный. И ведь это — наган, конструкция давным давно отработанная и до ума доведённая, ни разу не наше весьма сырое ещё творение. Нам на нём и нагановское-то спусковое усилие получить большой удачей было бы, на которую я всерьёз не рассчитываю — скорее всего, ещё потуже нагановского будет спуск у нашего буйного бронзового монструса. Какой тут в звизду самовзвод? Пальчиком курок взводим, пальчиком! Ведь скорострельнее кремнёвой "перечницы", не говоря уже об однозарядной пистоли? Точнее? Дальнобойнее? Вот и будьте довольны. А то зажрались тут некоторые, раскапризничались, хрен за мясо не считают, гы-гы!
Вообще говоря, я исходно приобщать своего мелкого к пиротехнике в этом возрасте не собирался. Планировал — лет в пять самое раннее, да и то — исключительно под собственным непосредственным руководством. Но разве ж тут за всем уследишь, когда сам месяцами, а то и по полгода дома не бываешь? Млять, надо было Велтура с собой в Рим вытаскивать, потому как это всё он. Но разве ж его оторвёшь надолго от его Милькаты, которая тоже на сносях? Да и кто ж мог знать, что он вот такое отчебучит? Незадолго до моего отъезда в Рим я подключил и шурина в помощь Серёге — не столько ради самой помощи, поначалу заключавшейся исключительно в "не путайся под ногами и руками ничего не трогай", сколько ради его обучения. Ведь раз он теперь один из нас — должен соответствовать. А Серёга как раз к тому моменту, отработав сам пистонный состав и получив от меня приспособу для штамповки капсюльных колпачков, приступил к работе с самими капсюлями. Свинцовые, конечно, не на револьверном деревянном макете испытывали, который не был ещё для этого пригоден, потому как не имел ещё бронзового барабана с брандтрубками и прочей штатной начинки, а на ввинченной в зажатую в тисках гайку единственной на тот момент экспериментальной брандтрубке. Насаживали на неё свинцовый капсюль-пистон и тупо шлёпали по нему молоточком.
А Велтуру это дело чрезвычайно понравилось. Я-то рассчитывал, что взрослый ведь уже мужик, не пацан сопливый, да только из виду упустил, что мужик-то — античный и привычными нам современными пиротехническими игрушками не избалованный. Для него подобная хренотень — чуть ли не божественное чудо. А всё отчего? Оттого, что гребипетские жрецы только в античном мире и знакомы с хитрыми огненными составами, но рецепт их держат в строжайшей тайне — могут только готовый товар продать, на котором и зарабатывают специализирующиеся на огненных штучках храмы. Жрецы Амона, например. В наш с Васькиным гребипетский вояж мы в Мемфисе пару раз даже фокусников ихних уличных видели. В смысле — не всяких, всяких-то там до хренища, в том числе и по огненной части. В основном размахивающих факелами или глотающих огонь, иногда выдувающих его — таких видели чуть ли не каждый вечер — любят эти огненные массовики-затейники вечернюю темноту ради большей зрелищности своих огненных фокусов. А вот пару раз видели затейников и по настоящей пиротехнической части — сыплющих в костерок щепотки ярко вспыхивающего порошка ради пламени какого-нибудь экзотического цвета или ради причудливой игры светотеней на стене, но один ещё и шарики какие-то серые маленькие либо об стену шарахал, либо вообще меж пальцев раздавливал, и они от этого взрывались с хлопком и дымком. А в конце своего выступления он вообще приличный зарядец об землю громыхнул и эффектно "исчез" в облаке дыма. При других обстоятельствах мы бы, конечно, наверняка заинтересовались увиденным — ясно же, что какой-то хитрый состав, взрывающийся от удара, для капсюлей — как раз то, что доктор прописал, но до того ли нам тогда было? Нас было двое, мы были в чужой стране и не хреном груши околачивали, а рисковали своей драгоценной шкурой, выполняя немаловажную и небезопасную тайную миссию с ценой вопроса во многие таланты золота. За многократно меньшие суммы люди без вести пропадают, и концов не сыскать, а тут — тайны жрецов, на сохранении которых божьи слуги особенно помешаны, и за которые сгинуть — тоже элементарно можно. Так что не тянуло нас как-то отвлекаться на детские забавы с хлопушками и прочими недофейерверками, а тянуло поскорее сделать в том грёбаном Мемфисе свою работу и поскорее унести оттуда ноги подобру-поздорову.
Я, значится, к гегемонам в Рим отбываю лимитой римской заделываться, а Волний как раз в это время бегать начал. И не просто бегать, а носиться как в одном месте наскипидаренный. Мелкая детвора — она вся такая, а мой же ещё и на антиграве, так что пока ухайдакается сам — всех остальных раньше ухайдакает. А у Велии то с Софонибой посиделки, у которой совсем мелкий Икер на руках, то с Милькатой велтуровской, тоже с её пузом не шибко мобильной — в общем, иногда сбагривала пацана брату, а в том, что тот в мастерские его таскал, никто вреда не видел. Что я, сам его туда не таскал? Ядовитый белый фосфор давно уже из фосфата выделен и в безвредный красный переделан, да и электролиз бертолетовой соли тоже закончен, хранится в воде, хрен звезданёт, и всего этого — солидный запас, так что ничего такого уж опасного или хотя бы просто вредного для спиногрыза там не делалось. Вот и Велтур безо всякой задней мысли взял, да и привёл его туда, а там — ага, бабахают. И для взрослого-то античного мужика диковинное чудо, а уж для мелкого обезьянёнка — тем более. Вот эдакую сюрреалистическую картину маслом я и застал, вернувшись из Рима — поставили, млять, что называется, перед фактом. Ну а раз некое нежелательное явление запретить и не пущать уже нельзя, то его надо — что? Правильно, возглавить. А то ещё нахреновертят тут без присмотра...
Впрочем, и при мне разок ухитрились. Закруглял как раз на днях очередную бабахальную развлекуху — хорошего понемножку, как говорится. Мелкий в раж вошёл, и ему ещё подавай, а все свинцовые уже перехреначили, остались только штатные медные, которые мы уже для макетных испытаний накапливали. А он же не понимает, ему ж ещё хочется, и он видит добрый десяток, а я ж его оттаскиваю — так он их, стервец, шарахнул дистанционно пирокинезом. Ладно бы один, а он их сразу все, а от них — млять! Когда к перебздевшему Такелу вернулся дар речи, он объяснил мне, что у них там ещё и вынутая из воды завтрашняя порция бертолетовой соли сушилась и практически уже досушилась. Ох и отругал же я ливийца, едва морду ему не набив — млять, это ж надо было додуматься — взрывоопасный реактив хранить вместе со взрывоопасными изделиями! Хотя жертв и серьёзных разрушений, хвала богам, не случилось, но за этот фортель я спиногрыза впервые за его короткую ещё жизнь отшлёпал. А чтобы понял — мне ж надо, чтоб всё-таки понимал, а не тупо наказания боялся — дав ему прореветься и успокоиться, зарядил после этого "перечницу", навёл на пустой горшок и велел ему точно так же заряд в стволе спирокинезить. Потом на примере черепков от несчастного горшка разжевал ему, что было бы с человеческой башкой, окажись она на пути пули. Ежу ясно, что взрыв — одно, а выстрел — другое, но грохнуло в обоих случаях внушительно, и аналогию он уловил. На уровне "маленький бабах можно, большой — нельзя", но для мелкого пока и этого достаточно. После этого, по пути домой, специально сделал крюк и купил ему на рынке кулёк медовых сладостей, объяснив, что это — за освоенную самостоятельно ценную способность, потому как в этом он — однозначно молодец, и если бы он не хулиганил, а сказал мне, что хочет попробовать сделать вот так — я бы плюнул на запас и уж парой-тройкой капсюль-пистонов ради такого дела пожертвовал бы без сожалений.
Вот с тех пор Юлька и завела свою пластинку насчёт обезьяны с гранатой, как она изволит представлять себе ницшеанского сверхчеловека, а заодно и насчёт того, что нельзя наказывать малышей до трёхлетнего возраста. Млять, её бы в ту мастерскую в тот момент! Так и быть, не к самому эпицентру, а в дальний угол — вот почему-то уверен на все сто, что и там ей впечатлений хватило бы. Обычную мелюзгу — может ей и виднее, педагогичка как-никак, но у меня-то ведь ходячая аномалия растёт! И учить его уму-разуму надо уже сейчас, пока он ещё обезьянёнок, и у него всё практически напрямую в подкорке прописывается. Вот если упустить и прогребать — тогда точно обезьяна с гранатой вырастет. А насчёт фашиста — это она до кучи другой эпизод припомнила.
Как-то прогуливаемся мы всей компанией, Волний у меня на плечах восседает, а на улице бухой в ломину карфагенский гегемон валяется. Мелкий спрашивает меня — по-русски — чего это дядя прямо на мостовой спит, а я ему отвечаю, что это не дядя и вообще не человек, а обезьяна такая человекообразная, на человека похожая. И тут же рассказал ему, как в Индии обезьян ловят. Оставляют им выпивку и вкусняшки в тыквенных сосудах, в которые руку едва-едва просунешь. Назюзюкаются приматы до полной невменяемости и лезут за закусью, набирают полную горсть, а вытащить не могут. Тут-то и приходят за ними звероловы. А для обезяны же, что в руку взято — то свято. Трезвая она — может и преодолела бы свою жадность, а пьяная — ни в жизнь. Так и попадаются на элементарной жадности. Вот и этот валяющийся прямо на улице примат допился до того, что любой встречный делай с ним, что хошь, и этим как раз прежде всего и отличается обезьяна от человека.
Это педагогичнейшая наша ещё стерпела, потому как сама подобную алкашню на дух не переносит, но затем через пару кварталов мы двух хабалок увидели, которые, уперев руки в боки, лаялись меж собой на всю улицу. Прямо всему кварталу сообщали всю подноготную друг о дружке — со сколькими переспала, сколько раз и от кого залетала, как от плода нежеланного избавлялась, каким способом на приданое себе зарабатывала — прямо, и никакой жёлтой прессы не надо — и так обо всём и обо всех просветят. Ну, мелкий спрашивает, чего это тёти ругаются, а я ему отвечаю, что это не тёти, а обезьяньи самки. Макаки такие большие, здорово на тёток финикийских похожие. А кто ж они ещё есть, раз ведут себя как макаки?
Вот тут-то Юлька и взвилась на дыбы — типа, как так можно, это же женщины! Ага, с мужиками так, значит, можно. Мужик, значит, чтобы считаться мужиком, обязан этому соответствовать, а баба, чтобы считаться женщиной — не обязана? Что за хрень, спрашивается? Ну, я ей так примерно и ответил — что как не всякая особь мужеска полу является мужиком, так и не всякая особь женска полу — женщиной. Эти две лахудры — уж точно не являются. В принадлежности к женскому, а точнее — в их случае — к самочьему полу я им, ввиду наличия очевидных половых признаков, не отказываю, в отнесении их к отряду приматов и даже к семейству гоминид — тоже. Может быть, даже и к роду люди их можно отнести — это уж пущай биологи разбираются, потому как мне недосуг, но вот в принадлежности к моему и вот этого парня у меня на плечах биологическому виду я им отказываю наотрез — увольте. Не соответствуют-с. Вот за это я у Юльки и фашист, да ещё и — о ужас — ребёнка тому же учу, такого же фашиста и из него делаю. Делаю, конечно, как не делать? Закон природы — яблоко от яблони далеко не падает.
Ох и ржали же мы, включая даже Наташку, когда гуманитарнейшая наша завелась после этого не хуже тех двух хабалок! Я и сам-то матерщинник ещё тот, но тут она меня убедительно переплюнула — видно, за живое задело. Никто не задумывался, почему труды Дольника и Новосёлова обильно проиллюстрированы, а протопоповский "Трактат" — нет? Вот, как раз поэтому — куда ни взгляни, в очередную наглядную иллюстрацию к нему взглядом упрёшься...
Я ни разу не спорю с ней в том, что детей надо учить хорошему и доброму. Вот только что под этим хорошим и добрым понимать прикажете? Если верить Гумилёву, то когда миссионер-наставник спросил новообращённого в христианство южноафриканского готтентота, понял ли он, что такое добро и зло, тот ответил, что прекрасно понял. Зло — это если зулус убьёт его своим ассегаем и угонит в свой крааль его коров. А добро — это если он сам уложит того зулуса из полученного от миссионера ружья и заберёт себе его коров. Нам выпало жить в античном Средиземноморье, в этом смысле не так уж сильно от той Южной Африки отличающемся, и добро в нём — когда МОЙ сын и все его потомки сильнее, ловчее, умнее и изобретательнее любого потенциального противника, а не наоборот. А это требует и качества породы, и знаний, и навыков, и хорошей тренировки, и оснащения соответствующего. И я позабочусь, чтобы всё это у моих детей и внуков было в лучшем виде. Это и есть добро. А в юлькином гуманитарном смысле — тоже в принципе ни разу не против, но — с умом, и уж всяко сверху, а не вместо. С кулаками должно быть добро в этом несовершенном мире. Как говаривал классик жанра Аль Капоне, с помощью доброго слова и револьвера можно добиться гораздо большего, чем с помощью одного только доброго слова. По этой части — мудрейший был человек, гы-гы!
10. Турдетанская Оссоноба.
— Что это — глупость или предательство?! — бушевал успевший уже крепко выпить Сапроний, один из опытнейших военачальников Миликона, — Он украл у меня верную победу! За что боги наказали нас таким никчемным царьком?!
— Уймись, Сапроний! — одёрнул его Фабриций, — Ты говоришь о своём и нашем царе. Ни тебе не подобает говорить о нём такие речи, ни нам — слушать их...
— Да ладно тебе, Фабриций! Можно подумать, я неправду сейчас сказал! Разве я не отразил все набеги лузитан с одним только своим легковооружённым ополчением? Разве устояли бы эти разбойники перед когортами Первого Турдетанского? Разве трудно было бы Миликону послать мне его в помощь, как я и просил? Разве не хватило бы ему за глаза в случае чего уже развёрнутых шести когорт Второго и двух когорт Третьего, не говоря уже о ваших наёмниках? Какие черви сожрали его разум? С Первым Турдетанским я вышвырнул бы проклятых лузитан из низовий Тага и взял бы Олисипо!
— Не взял бы, — хмыкнул босс, — Без осадных машин не взял бы.
— Ну, осадил бы город в ожидании их подвоза.
— Которого ты так и не дождался бы, как не дождался и Первого Турдетанского.
— Вот я и спрашиваю, что это — глупость или предательство?
— Это — политика, Сапроний.
— Политика?! К воронам такую политику и такого царя!
— Полегче, Сапроний. Да и при чём тут Миликон? Уж ты-то должен бы знать, что без правительства у нас царь никаких важных решений не принимает...
— Да знаю я это, знаю!
— А правительство — это я. И как видишь, я сижу перед тобой и готов выслушать все твои претензии.
