— Первый ход за нами, — улыбнулся Охэйо. — Черт, что это?
Атака истребителей оказалась лишь отвлекающим маневром. Пока Дети сарьют сражались с ними, крейсеры ару построились в форме плоской решетки, На их носовых шпилях вновь вспыхнули солнечные шары — но белые лучи из них ударили друг в друга, сплетаясь в огненную сеть. Крейсеры Детей дали залп тяжелыми торпедами, обогнавших тучи выпущенных ими же гамма-ядерных ракет, и теперь всё зависело от того, кто успеет первым.
Всё остальное произошло очень быстро, — казалось, лишь в одно мгновение, — но для Лэйит время исчезло вообще. Она успела понять, что происходит — тайат тоже умели соединять свои корабли в такие кластеры, когда бозонная установка каждого становилась лишь модулем другой — на пятую часть менее мощной, чем все её элементы, но зато на один или два класса выше.
В данном случае, как сообщил сверхкомпьютер "Анниты", анализируя синхронизацию и настройку кластера ару, глубина Отклонения должна была составить 28 ЕРР — это значило, что она, Лэйит, исчезнет из мира, даже не успев это осознать. И все тайат сгинут вместе с ней, пав жертвой недооценки врага — не первые и наверняка не последние. Их корабли и даже наземные защитные генераторы просто не могли отразить атаку с такой глубины.
Она уже видела сложнейшее радужное "плетение", которое должно было выбросить их всех в Хаос, когда гамма-лазеры сработали. Количество их исчислялось в миллионах — и, когда они все детонировали, небо превратилось в сплошной океан белого огня. За ним, дальше, полыхнул второй — половина универсальных транспортов ару и четыре пятых их крейсеров просто... исчезли.
Прежде, чем ару успели опомниться, их накрыла волна тяжелых торпед. Натыкаясь на сизые пузыри Отклонений, они мгновенно расцветали косматыми звездами термоядерных взрывов, но на сей раз результат был не столь впечатляющим: мощность Отклонений ару оказалась слишком велика. Сферы их гасли, выброшенные из этой Реальности, но почти сразу же "всплывали" вновь.
— Вот теперь, — сказал Охэйо, — нам придется очень плохо. Я рассчитывал на полное уничтожение, но то, что осталось, порвет нас на ленточки. Их просто слишком много.
Перестроившись, корабли ару вновь двинулись вперед. Крейсеры Тайат уперлись в них частоколом лазерных лучей, но, хотя их осевые гиперлазеры имели мощность в четыреста сорок тераватт, особых результатов это не дало.
В ход шло не только видимое оружие — точно сфокусированные сплетения бозонных полей могли не только выбросить противника в Хаос, но и погасить его защиту, сделав корабль уязвимым для ракет и лазеров. Чаще всего эти атаки не достигали цели, и Лэйит видела, как три крейсера Тайат выкатились из строя, устремившись к ближайшему крейсеру ару. Второй слой экрана показал, как из них вырвались три толстых столба боевых Отклонений, ударив во вражеский щит — но лучи их гиперлазеров, не пробив его, погасли, упершись даже в потускневшую сферу защиты. В следующий миг смерч призрачного фиолетового пламени вобрал их — и крейсеры исчезли из этой Реальности. Впрочем, даже удачный удар-Отклонение выводил противника из строя лишь на несколько минут — выброшенные в Хаос крейсеры почти сразу же вернулись.
Крейсеры Тайат действительно оказались маневреннее и пытались сосредоточить на одной цели мощность нескольких кораблей, но безуспешно. Крейсеры ару были на порядок мощнее и очень искусно навязали им бой, не подпуская флот Тайат к десантным транспортам. Корветы и эсминцы теперь гибли сотнями — они прекрасно справлялись с истребителями, но из-за слабой защиты горели под огнем крейсеров.
Крейсеры Тайат держались лучше. Лучи ару дробились в их защитных Отклонениях, их отблески отражались от их зеркальной брони — но, когда бозонные генераторы ару сминали их защиту, они тоже вспыхивали мгновенно исчезавшими солнцами. Лучи их гиперлазеров чаще всего гасли, не достигнув врага, и их число сокращалось с каждой секундой. Конечно, крейсеры ару тоже были уязвимы и гибли, но гораздо реже, чем нужно: один на тридцать крейсеров Тайат. Хуже всего оказались истребители: едва крейсеры лишались защитных Отклонений, они били в крылья кораблей, служившие радиаторами реакторов, после чего те глушились аварийной защитой, а бозонные генераторы ару выбрасывали подбитых в Хаос, обрекая их экипажи на многолетнюю агонию.
Охэйо бешено метался по рубке, отталкиваясь от потолка и стен и едва ли замечая это. Текучие узоры на них гневно полыхали, переливаясь всеми цветами радуги. Лэйит хотелось быть там, в бою. Хотя враг нес большие потери в живой силе, с каждым крейсером Тайат, беспомощно крутившимся в облаках своих же обломков, в бездне исчезало сто тридцать человек, и смотреть на это было невыносимо. Обе стороны уже полностью утратили управление: сражение превратилось в хаотическую бойню. Тактические системы захлебывались, не в силах обработать огромный объем информации, помехи от ядерных взрывов и Отклонений превратили изображения на экранах в бесполезную рябь. Четыре корабля-дома сарьют — корабль Охэйо в их числе — потеряли всякую ценность как центры управления. Им оставалось лишь вступить в битву.
Не являясь, собственно, боевыми машинами, они были мощнее крейсеров Тайат, и бесстрашно бросились в атаку. Лэйит словно оказалась на какой-то сумасшедшей подлодке — Охэйо не пользовался маршевым двигателем, и "Аннита" то и дело ныряла в меж-пространство. Хотя её тело было плотно зажато в упругом противоперегрузочном саркофаге, пол каждый раз уходил у неё из-под ног, а полыхающее небо битвы сменялось меж-пространственной мглой, высоко над которой колыхалась призрачная поверхность Реальности. Они неистово устремлялись к ней — и иногда ослепленная и оглушенная переходом Лэйит успевала заметить пугающе близкую тушу крейсера ару. К ней, оставляя идеально ровные полупрозрачные хвосты, устремлялись рои белых звезд, но прежде, чем вспыхивал взрыв, они снова ныряли в переливавшуюся мглу. На мультипланаре она видела столь же дикие маневры других кораблей-домов. Ару пытались поразить их, но безуспешно, так как они мгновенно ныряли в меж-пространство, "всплывая" уже возле других целей.
Сверхкомпьютеры и высокочастотные бозонные генераторы позволяли им синхронизировать фазы Отклонений с вражеской защитой и атаковать так, словно её вообще не было. Огневая мощь их лазерных пушек была, правда, слишком малой, чтобы поражать даже десантные транспорты — но это и не требовалось. Проникая за экраны, сарьют давали залп легкими гамма-лазерными торпедами, и на столь малой дистанции результат был убийственный. Охэйо умел драться, и восемь крейсеров ару — каждый массой в триста миллионов тонн — превратились в неосязаемую пыль. Но затем торпедные магазины опустели, — а в остальном сражение шло вовсе не так хорошо.
Флот защитников Тайат — он уменьшился уже в несколько раз — отступал под прикрытием мониторов. В отличии от крейсеров, они обладали отменными щитами. Попадая в них, лучи ару рассыпались волнами ослепительных бликов. Соединиться в атакующий кластер ару уже не могли: наземная защитная сеть раз за разом била по ним, разбивая их строй. Её Отклонения, более глубокие, выбрасывали в Хаос темные пузыри их защиты. Так как уровень их бозонных генераторов был ниже, ару не могли помешать ей. Назад возвращались не все, но это уже не могло помочь Тайат. Ару атаковали её мегаракетами, заставляя наземную сеть перебрасывать всю мощность на их истребление. Наконец, наступил пат: крупные корабли ару не могли подойти к планете без риска безвозвратно кануть в Хаосе, а уцелевшие корабли Тайат не могли перехватить бессчетные челноки с десантом. Те шли под плотным прикрытием истребителей. Несмотря на бешеный огонь мониторов и корветов, часть их смогла прорваться в атмосферу, и через несколько минут началась высадка пехоты. Над поверхностью планеты роями восходили огни ракетных пусков и ионосфера рябила от разрывов, но сражение, по сути, уже кончилось.
Лэйит, угрюмо закусив губу, изучала результаты побоища: ару уничтожили 364 монитора, 988 крейсеров и 1754 корветов Детей сарьют. К поверхности Тайат прорвалось 224 тысяч их челноков. Каждый из них нес всего 36 десантников — но в итоге получалось восемь миллионов.
— Вы подвели нас, Охэйо-сарьют, — очень ровно сказала она.
Аннит пожал плечами.
— Возможно. Но мою ошибку вряд ли забудут: эта битва — самая большая из известных в истории.
Лэйит хмуро кивнула. По экрану продолжали ползти цифры, поражающие воображение: из 1080 выпущенных ару мегаракет ни одна не достигла поверхности — а их потери в живой силе приближались к десяти миллионам.
— В общем, всё не так плохо, как могло быть, — суммировал Охэйо. — У ару осталось лишь шестьдесят крейсеров — и меньше половины десантных кораблей. У нас осталось 22 монитора, 186 крейсеров — считая и подошедшие уже во время боя, хотя у 36 разведывательных крейсеров, которые мы не поставили в боевую линию, очень слабая ПКО, — 128 эсминцев, 385 фрегатов и корветов, а также 1225 оборонительных платформ. Ару не смогут уничтожить их, пока не получат подкрепления. Сейчас итог битвы решается на земле — если ару прорвутся в столицу... какие там сейчас силы?
Лэйит сверилась с экраном. Силы ПКО столицы — 60 стационарных лучевых орудий мощностью по 1,5 гигаватта каждое, сотня зенитных ракет с легкими гамма-лазерами и четыре эскадрильи истребителей-перехватчиков — уже сбили 144 истребителя и свыше тысячи челноков ару — несших, кроме десантников, двести малых бозонных генераторов для штурма Отклонений — но вокруг столицы их приземлились около ста тысяч. Они доставили полторы тысячи штурмовых генераторов — а также три с половиной миллиона десантников. 15 уцелевших Защитников и четыре эскадрильи истребителей-бомбардировщиков, каждый из которых нес восемь гафниевых ракет, уже нанесли им страшные потери, уничтожив десятки тысяч челноков и то ли шестьсот, то ли семьсот тысяч ару — но погибли и сами. А корпус обороны столицы насчитывал всего 25 тысяч солдат, 60 тяжелых гаубиц, 100 боевых машин, 125 тяжелых и 200 легких стационарных орудий, 80 ракетных установок. К тому же, большая часть его вооружения предназначалось для ПВО и ПКО, и сейчас толку от него было мало. Сами войска ПКО Тайат представляли собой прекрасно подготовленные инженерные части, практически неспособные вести пехотный бой.
Предсказать исход боя Охэйо не мог: хотя ручные лазеры давали Рейдерам ару безусловное превосходство над людьми в дальнем бою, в ближнем ситуация менялась. Но, в отличии от боевых марьют, солдаты Тайат не имели их превосходной тактической и физической подготовки, а её милиция, предназначенная для борьбы с "врагом унутренним", в боях с ару могла лишь героически (однако вполне бесполезно) погибать. Так что, хотя в столице был целый корпус милиции — 38 тысяч, а ручных плазмометов в её арсеналах хватило бы на 150 тысяч добровольцев — Охэйо знал, что все они уже розданы — 9700 боевых марьют с личными силовыми щитами — подарок Маулы — обладали сравнимой, если не большей боевой мощью. Стратегический резерв составляло крыло бомбардировщиков, переоборудованных из грузовых паромов "земля-орбита" — шесть эскадрилий по дюжине машин, на каждой — 16 аэробаллистических ядерных ракет мощностью в 650 килотонн. Но, если на поверхности планеты пойдет в ход ядерное оружие, её можно просто вычеркнуть из списков, это Охэйо уже знал. Сами ару не собирались разрушать Тайат — потому, что имели все шансы захватить её.
— Через несколько дней они наверняка получат подкрепления, — тихо сказал он. — Тогда они смогут добить наш флот и уничтожить столицу с её бозонным генератором — её штурм будет стоить им колоссальных потерь. Весь вопрос в том, пойдут они на это или нет, если на земле мы отразим их атаки.
— И что нам теперь делать? — дрожащим голосом спросила Лэйит.
— Надо было развивать кораблестроение, а не модельную промышленность, — огрызнулся Охэйо. — Я вызову транслайнер. Надеюсь, что Маула прибудет раньше ару.
— А что будешь делать ты?
Охэйо вдруг улыбнулся — широко и открыто.
— Лэйит, на каждом корабле-доме есть двадцать оборонительных лазеров и гигаваттная электронно-лучевая пушка — специально для наземных атак. Да и работа двигателей в атмосфере дает массу очень интересных эффектов. Так что, думаю, нам пора спуститься — и преподнести ару крайне неприятный сюрприз. Надеюсь, мы спасем столицу. Что же до Потерянных, то мы ничем не сможем им помочь.
* * *
Малла проснулся, услышав над собой голоса. Говорили о нем, очень тихо, и он решил сделать вид, что ещё спит.
— Что с ним? — голос глубокий, властный. Васанта.
— Всё спит, — это Сонна. — Сильно устал.
— Как это было?
Сонна помолчал.
— У озера нас подстерегли трое из Ланна — они приплыли на лодке, мы нашли её. Они забрали наше оружие. Велели нам отойти от девчонок. Он... не подчинился им. Когда их главный подошел к нему, он вырвал у него дисраптор и застрелил двух других. Потом дрался с ним врукопашную, и тоже убил. Мы все обязаны ему жизнью.
— Не мне, — сказал Малла, поднимаясь. На него уставились две пары удивленных глаз. Сонна часто заморгал, как будто вид хмурого лица юноши ослепил его.
— Что? — переспросил Васанта.
— Вы обязаны жизнью Анниту Охэйо. Именно он составил мои защитные алгоритмы. Как я должен вести себя в такой ситуации. Поступить иначе я просто не мог.
— Аннит Охэйо из сарьют?
— Да. Я вижу, вы ничего не понимаете. Я не сарьют. Я даже не человек. Я марьют.
Васанта кивнул.
— Разумеется. Ты родился в ином мире. Но...
— Я искусственный. У каждого человека есть родители, дом, родина, страна. У марьют ничего этого нет. Нас делают, производят сарьют, понимаешь?
— Так ты что — робот?
Малла вздохнул.
— Нет. Физически я такой же, как вы, с небольшими отличиями — приятная для глаз форма, исправленная биохимия, увеличенная прочность. Но я нерожденный. Я марьют.
— Тогда какая же между нами разница?
— Марьют — это... это марьют. Это... помощники. Понимаешь, после Пробуждения сарьют было всего две тысячи. Очень мало. Много работы, недостаточно рук.
— Но ведь ты где-то родился. Где твои родители?
Малла вновь вздохнул.
— Нас создают. Делают. Берут элементарные генные единицы, составляют из них нужную последовательность ДНК. Потом готовую молекулу помещают в ядро яйцеклетки. Клетку — в эмбрионатор. И через шесть месяцев получается особь двенадцати, пятнадцати, восемнадцати биологических лет. Её воспоминания тоже составляют искусственно, из элементарных фрагментов, и записывают в мозг во время роста. Это самое сложное, но гораздо эффективнее любого обучения. Создать полноценную личность, конечно, невозможно. У марьют нет творческих способностей, они делают лишь то, для чего созданы. Теперь, когда интеллектроника сарьют достаточно развилась, рабочие марьют уже не нужны. Мы — их произведения искусства и служим для развлечения сарьют — ну, или просто для общества, они ведь подолгу живут вдалеке друг от друга. Типичный марьют — это красивая внешность, приятные манеры, умение играть музыку, танцевать, петь. Я вообще из линии А-1А — она идет как вмещающая для Неделимых Сущностей сарьют. Им обычно не дают никаких своих воспоминаний. Когда сарьют входят в чье-нибудь тело, его сознание гаснет, понимаешь? Занять тело человека — значит просто украсть сколько-то лет его жизни. Никто из сарьют не станет так делать, если только перед ним не заведомый враг. Для этого у них есть мы.
