Но в 1562 г. внимание русской Ставки было приковано к совершенно другому фронту. Наученное горьким опытом предыдущего года, русское командование в марте составило "розряд от Поля и по берегу", гарнизоны порубежных городов были усилены, а на "берегу", в Коломне, Кашире, Серпухове и Калуге развернулись пять полков рати под началом кн. Михаила Ивановича Воротынского (примерно 8-9 тыс. человек). 1 мая новосильский воевода Василий Семёнович Воейков получил царский указ "идти на поле к Сосне и за Сосну". В случае появления татар предусматривался "сход" воевод украинных городов с воеводами береговой рати, а несколько позднее роспись была изменена. В Москве решили, что в случае прихода самого крымского хана войско должно было разделиться. Большая часть рати оставалась на "берегу" прикрывать центральную часть Русского государства от неожиданного прорыва "злых татаровей". Три же полка под началом воеводы кн. Ивана Мстиславского должны были "по вестям итить з берегу" навстречу неприятелю и, нападая на отделившиеся от основной массы татарского воинства отряды, сдерживать врага, добывать "языков" и отслеживать перемещения противника.

Одним словом, в 1562 г., несмотря на то, что боевые действия на ливонском фронте продолжались, Ивану IV пришлось собрать на южной границе довольно приличные силы, и она была, не в пример прошлосу году, надёжно прикрыта. Эти приготовления не оказались напрасны. Успех прошлогоднего похода вскружил крымцам головы, и в конце сентября в Москву пришли срочные известия о появлении большого татарского войска у русских границ.

По получении этих неприятных вестей колёса военной машины закрутились с нарастающей силой. Воеводы немедленно выехали к своим полкам, гарнизоны порубежных городов были приведены в готовность, а "украинные" воеводы поспешили на сход с "береговыми". И когда хан подошёл к Болхову (небольшой городок юго-восточнее Тулы, на территории нынешней Орловской области), там его уже ждали. Подойдя 7 октября к городу, Девлет Герай попытался взять его штурмом, но после первой же неудачи, получив известие о том, что на помощь Болхову идут "береговые" полки, хан "войны не распустил" и 9 октября, под покровом ночи, поворотил назад.

Без больших успехов шли боевые действия Швеции в этом году и против Дании. Все старания шведов утвердиться в Норвегии и Южной Швеции, где они пробовали взять Эльфсборг, окончились полной неудачей; зато они взяли 28 августа Варберг, особенно важный в виду его превосходного торгового положения, его прекрасной гавани, соединённой с морем широким, длинным каналом. Варберг пал, и шведы предали его страшному разорению; за Варбергом шведы заняли и крепость города Варберхус. Эрик XIV преследовал в войне тот принцип, чтобы опустошать пограничные местности и этим лишить датчан возможности проникнуть в пределы Швеции. Шведы оставляли за собой целые груды развалин, выжигали целые города и села, избивали поголовно всех побеждённых. Датчане напрягли все свои силы, чтобы вытеснить шведов их Халланда, и им это удалось; они прежде всего сосредоточили значительные военные силы в Эльфсборге, Баахусе и Акерсхусе; с падением этих крепостей Фредерик II должен был считать своё дело проигранным. Затянувшася война дорого обходилась Дании: первые два года войны обошлись ей в 7 млн. талеров; налоги вызывали в народе ропот; среди дворян началось движение против короля, опасались, как бы Фредерика II не постигла одна судьба с Кристианом II. Лотарингия также отвлекала внимание короля. Но 20 октября датская армия под командованием Даниэля Рантцау разгромила под Акстроной шведскую армию, которая потеряла до 5 тыс. убитыми и 53 орудия.

На море дела у шведов шли лучше. Зимой 1562 г. Эрик XIV со свойственной ему энергией занимался увеличением своего флота. Выписывались иностранные моряки, исправлялись повреждённые корабли, торговые суда перестраивались в военные. Из-за границы в Швецию свозили порох и оружие. Эрик желал довести число кораблей до 80. Адмиралом шведского флота назначен был Клас Горн, проявивший в последних походах свои способности как моряк. 15 мая 1562 г. он вышел в море из Даларё с 38 кораблями. Согласно королевской инструкции Горн должен был прежде всего отплыть к Борнхольму, оттуда к Штральзунду, чтобы освободить задержанные там шведские корабли. Затем Горну юбыло предписано двинуться на запад к Эресунну (Зунду) и там взимать с проходящих торговых судов транзитную пошлину.

Поход шведского флота сопровождался целым рядом успехов. У Готланда он захватил один датский корабль, у Эланда любекский; там же, у Эланда, шведы захватили несколько купеческих кораблей, шедших из Риги с коноплёй и каболкой; эти корабли они отправили в Кальмар. Первое столкновение с датско-любекским флотом произошло близ Рюгена, где адмирал датского флота Герлуф Тролле, соединившись с любекскими кораблями, закрыл сообщение Швеции с Померанией, но в битве союзники были разбиты и обращены в бегство. Несколько кораблей укрылись у Грейфсвальда, другие были заперты в заливе Ясмунд. Не будучи в состоянии обороняться, датчане сами сожгли свои корабли. Шведы получили большую добычу и хотели преследовать датчан, но померанцы, державшиеся в войне строгого нейтралитета, не позволили шведам преследовать союзные корабли, укрывшиеся у Грейфсвальда; чтобы лишить союзников возможности препятствовать сношениям шведов с Померанией, они дали шведам обещание арестовать оставшие датские и любекские корабли. После Рюгенского дела 60 торговых кораблей, стоявшие в немецких гаванях, беспрепятственно ушли в Швецию, нагружённые провиантом и военным снаряжением.

От Рюгена шведы поплыли к о-ву Мён. Не успели они достигнуть Фальстербо, как любекский флот отступил перед ними и уплыл в Эресунн. В конце мая шведы показались у Драгёра на Амагере. Ставши в Эресунне, Горн взимал пошлину со всех кораблей, прибывавших в Эресунн; нидерландцы, прибывшие сюда из Данцига в количестве 250 кораблей, должны были заплатить Горну по два золотых розенобля с каждого корабля. Шведы также завладели большим числом датских шхун, нагруженных съестными припасами; они спокойно плыли к Эресунну, не зная, что там их ожидает адмирал шведского флота. Господство Горна в Эресунне продолжалось недолго. 30 мая он должен был его оставить, и отплыть к Травемюнде. 1 июня за ним двинулся и союзный флот; у любчан было 12 кораблей, у датчан 13; но их вооружение оставляло желать лучшего. Решительная битва между шведами и союзниками произошла 4 июня при Бухове между Ростоком и Висмаром. После трехдневного боя, 6 июня датско-любекский флот отступид к Драгёру. После битвы Горн поплыл к Борнхольму, где оставался целую неделю. 17 июня он снова вышел в море с 48 кораблями, опустошил Мён и двинулся к Померании. Шведы господствовали на всём Балтийском море, но союзники и не думали сдаваться. В начале июля новый датско-любекский флот из 36 кораблей под командованием адмирала Отто Руде вышел в море. А 7 июля произошла битва у о-ва Борнхольм. В начале битвы успех был на стороне союзников, но к концу битвы шведы оправились, захватили датский флагман и взяли самого Руде в плен. Остатки датско-любекского флота, по окончании битвы, отплыли сначала к Борнхольму, затем в Эресунн; шведский флот сделал попытку высадиться на Борнхольм, но потерпев неудачу, ушёл в Стокгольм.

В начале сентября шведский флот снова вышел в море, крейсируя у Борнхольма и Готланда, но нигде не встретил врагов. Шведы могли считать себя абсолютными господами на Балтике. Фредерик II с трудом снарядил несколько кораблей, которые, завидев шведский флот у Борнхольма, отступили в Эресунн. Оставив шесть кораблей у Борнхольма, Горн с остальными кораблями отплыл к Кальмарсунду, где оставался до конца октября. Только 1 ноября главная часть флота вернулась на зимовку в Стокгольм. На Балтийском море осталось небольшое число кораблей, которые должны были захватывать каперские корабли датчан и любчан и поддерживать свободное и беспрепятственное сообщение шведов с Северной Германией. Датско-любекский флот всю осень бездействовал.

Между тем датско-шведско-любекская война стала выходить за пределы Балтийского региона, угрожая охватить большую часть Германии. В январе 1562 г. Фредерик II, стремясь подорвать шведскую экономику, закрыл Датские проливы для торговых судов всех стран, поставив под угрозу коллапса торговлю как собственно балтийских городов, так и Нидерландов, для которых балтийская торговля была одним из основных источников существования. Подобные действия датского короля не могли не вызвать острой реакции нидерландцев. Императорский двор был засыпан жалобами на действия датчан, а правящая Нидерландами от имени своего брата Маргарита Пармская направила в Копенгаген посольство, которое потребовало обеспечить свободу торговли. Но Фредерик II проявил твёрдость, объявив, что отменит своё решение только в том случае, если все страны — участники балтийской торговли пообещают объявить блокаду Швеции, прекратив снабжать её необходимыми для жизни и войны материалами.

Нидерландцы были в ярости, чем немедленно воспользовались лотарингцы, предложившие Испании и ряду германских княжеств союз с целью захвата Любека и вооружённого вторжения в Шлезвиг-Гольштейн и Ютландию. По всей Германии активно поползли слухи о скорой войне. Говорили, что Маргарита Пармская уже решилась соединиться с Лотарингией и Эрнестинской партией в Германии и объявить Дании войну. Все германские земли и города стали стремительно вооружаться, ожидая начало конфликта со дня на день. Впрочем, большая часть этих страхов была безосновательной. Испанский король, которому была выгодна датско-шведская война, в письмах обещая Кристине Лотарингской свою поддержку, не желал напрямую примыкать к одной из сторон, а император Фердинанд I, всецело поглощённый своими отношениями с Турцией, обращал мало внимания на северные события. Но на третий год войны он, окончив свои дела на востоке, мог с большим участием отнестись к происходящему на Балтике; успехи шведов были столь велики, что все нейтральные государства и города стали опасаться мести Эрика XIV за их нежелание примкнуть к союзу против Дании. Самые сильные удары грозили Любеку, виновнику всей Северной войны. Из пассивного наблюдателя балтийских событий Фердинанд I под влиянием, главным образом, Саксонии становится деятельным сторонником датско-любекских интересов, он всё более и более проникается важностью северной борьбы для Империи, и её торговых выгод. Честолюбивые планы шведского короля по захвату господства на Балтийском море, и подчинению себе прибрежных областей вызывали противодействие императора, готового под влиянием Августа Саксонского и Иоахима Бранденбургского объявить Швецию в опале.

Положение последней осложнялось и нестабильным внутриполитическим положением. Незадолго до своей смерти Густав I составил завещание, по которому он передал своим трём младшим сыновьям части государства в качестве наследственных герцогств. Юхан получил Финляндию, Карл и Магнус — области в Южной и Средней Швеции. Герцогствам была дана полная автономия, и они были изъяты из ведения королевской администрации. Возникла угроза раздробления страны. Особенно в Финляднии, где герцог Юхан ещё при жизни отца стал вести самостоятельную внешнюю политику, повёл курс на полное отделение Финляндии от Швеции и на превращение её в самостоятельное государство. Поэтому первым шагом в правлении Эрика XIV было точнее определить свои отношения с братьями и сохранить единство страны; задача, поставленная молодым королём, состояла в том, чтобы уничтожить вредные для государственного единства постановления своего отца о наделе герцогов землями и предупредить замену единовластия удельной формой правления.

Весной 1561 г. в городе Арбога королём был созван риксдаг, на котором были выработаны особые постановления (т. н. "Арбогская конституция") значительно урезающие власть герцогов, и братья короля ставились в положение подданных. Герцогам разрешалось пользоваться доходами своих уделов, но земли и население считалось достоянием короля. Герцоги получали доходы с горных промыслов, сами назначали таможенные сборы в своих владениях, но по таксе, которая практиковалась во всём королевстве. За королём сохранялись десятинные сборы, также как и право через каждые 7 или 10 лет проверять доходы и расходы герцогств, чтобы с этим сообразовать свои финансовые дела.

Из судебной компетенции герцогов исключались нарушения Арборгской конституции и оскорбления королевских чиновников. О каком-либо азильном праве герцогов не допускалось даже речи; все политические преступники должны быть выдаваемы королю. Герцогам запрещалось раздавать коронные земли и имущества и променивать их на другие. Как ленники короля они должны были нести военную службу, а королевские войска получали право постоя в герцогских владениях.

Жители герцогств должны были присягать королю на верность, как и собственные подданные короля; герцогам же они не имели права давать особую присягу; исключение делалось только для ближайших слуг герцогов.

Об отдельной монетной системе теперь уже не могло быть и речи; все монеты должны были чеканиться с изображением короля и ничем не разниться от монет, ходивших в Швеции. Кроме того, герцогам без согласия короля нельзя было ни начинать войны, ни заключать особых трактатов, ни вступать в союзы, ни даже завязывать какие бы то нибыло дипломатические переговоры с иностранными государствами, за исключение лишь брачных союзов.

Однако принятие этих постановлений лишь приглушило конфликт между сыновьями покойного Густава I, не погасив его полностью. Подстёгиваемые честолюбием младшие братья короля не смирились со своим положением, готовясь к мятежу против своего старшего брата — "тирана". Стремясь заручиться поддержкой какого-либо европейского монарха Юхан вступил в переговоры с польским королём, прося руки его сестры Анны. Сигизмунд II Август охотно согласился на этот брак, поскольку союз с Финляндией позволял ослабить позиции Русского государства на Балтике, и 4 октября 1562 г. состоялось бракосочетание герцога Финляндского с сестрой польского короля, что не добавило взаимопонимания между членами семейства Васа. Дело обострилось после того, как Эрику XIV доложили, что один из слуг его брата Юхан Бертилсон подстрекал население Упланда восстать против короля и признать его господина своим государем. Схваченный слугами короля и подвергнутый пытке, Бертилсон показал, что действовал в Упланде с ведома и по настоянию Юхана Финляндского. Этого оказалось достаточно, чтобы заподозрить последнего в заговоре против Короны. Медлить было нельзя, и Эрик XIV тотчас же потребовал Юхана к себе на суд. Одновременно он созвал риксдаг в Стокгольме. Юхан, узнав обо всех этих событиях, решился силой отстоять свои права, как финляндского герцога. Но с самого начала его борьба со старшим братом была обречена на поражение. Многие приближённые герцога покинули его, как только узнали о его выступлении против короля. Надежды Юхана на помощь со стороны Польши также оказалась призрачной. Сигизмунд II Август может и рад был бы помочь зятю, но не имел к этому никакой возможности.